Текст книги "Жить жизнь. Трилогия о любви и манипуляциях (СИ)"

Автор книги: Анна Богинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 76 страниц) [доступный отрывок для чтения: 27 страниц]

Медведь. Он единственный в списке, кому она точно не собиралась перезванивать. Ответить ему – значит продлить агонию еще минимум на две недели. Сначала они звонят раз в три дня, потом – раз в неделю. Когда не отвечаешь, их хватает максимум на две недели. Его две недели закончились, и она уже обрадовалась, решив, что он забыл о ней. Но Медведь предпринял прощальную попытку. Единственный мужчина в ее жизни, вышедший за рамки этого сценария, – Стас. Он звонил три месяца и, скорее всего, именно поэтому стал ее мужем. Анна отложила телефон. Медитация – единственное, чего ей хотелось.

* * *

Анна сидела в приемной клиники. Она опять ждала. Хотя пришла вовремя. Улыбчивая девушка на ресепшене сообщила, что доктор скоро выйдет.

Девушку звали Лена – она сказала Анне, что очень рада видеть ее снова. Анна удивилась тому, что ее запомнили, но незамедлительно получила ответ, что такие пациенты, как она, – большая редкость. Они болтали о погоде и о духах Анны, о том, как ей идет стрижка, и о том, что Лена тоже всегда мечтала о такой, но не решается.

Анна надела маленькое черное платье до колен, подчеркивающее ее формы. Она выбрала его в последний момент – и не зря: платье очень шло ей и производило впечатление. А судя по реакции Лены, не только на мужчин.

Она не пыталась представить, как поведет себя Матвей. Анна пришла на процедуру без каких-либо ожиданий. Что бы он ни сделал, вряд ли ему удастся вызвать ее удивление. По большому счету есть только два варианта: «мороз» или разговор. Ни первое, ни второе ее не пугало. Поэтому без ожиданий. Пустота. Матвей появился в приемной:

– Добрый день. Проходите.

– Добрый, – сказала Анна, вставая с дивана. Доктор посмотрел на нее оценивающе.

– Красивое платье, – не сдержался он.

– Благодарю, Матвей Анатольевич, – снимая солнцезащитные очки, сказала она.

Они молча шли по коридору. Матвей открыл дверь в кабинет и впустил ее. Анна зашла. Здесь она оказалась впервые – несколько раз была в соседнем, но не в этом. Небольшая комната с креслом в углу.

– Присаживайтесь, – официальным тоном сказал он, указав на кресло.

Анна села в ожидании продолжения.

– Как ваше настроение сегодня? – тем же тоном спросил он.

– Спокойное.

Он подошел к ней вплотную и посмотрел в глаза.

– У вас очень красивые глаза, – он протянул ей зеркало. – Смотрите, я предлагаю вколоть препарат сюда и вот сюда, – Матвей пальцем указал на места введения филлера. – Будет красиво.

– Как скажете, Матвей Анатольевич. Вам лучше знать. Я все равно в этом ничего не понимаю.

Он отошел и направился к полке, на которой лежали коробки с препаратом. Матвей в медицинской форме зеленого цвета. Анна уже отвыкла видеть его таким, забыла, что он доктор. Он надел перчатки и распечатал ампулу с гиалуроновой кислотой. Затем вернулся к ней, держа в одной руке шприц, а в другой – ватный тампон с антисептиком. Он протирал ей губы и все время смотрел в глаза. Анна не отводила взгляд.

– Очень красивые глаза, – шепотом сказал Матвей.

Она слышала его дыхание и чувствовала запах его тела. Он ввел иглу.

Анна дернулась – больно, но она ожидала худшего.

– Тихо, тихо. Через пару секунд пройдет, а дальше будет не больно, – успокоил он и пояснил: – Анестезия в самом препарате.

В этот момент раздался стук в дверь, и на пороге появилась девушка в такой же зеленой форме.

– Матвей Анатольевич, можно мне посмотреть? – спросила она.

– Не сейчас, – бросил он.

– Но мне очень интересно!

– Я же сказал: не сейчас! – раздраженно повторил он.

Его ответ показался Анне резким. Девушка исчезла. Матвей откинул голову, рассматривая результат первого укола, и как бы между прочим произнес:

– Не хочу, чтобы нам мешали.

Он опять наклонился к ней и ввел иглу. Ощущение оказалось неприятным, но терпимым. В отношении игл Анна – жуткая паникерша. Дверь опять открылась: на этот раз Славик. Анна была не знакома с ним лично, но знала в лицо.

– Ты не видел зеркало? – окидывая взглядом кабинет, спросил он. Зеркало осталось в руках у Анны – она жестом показала, что оно у нее.

Славик подошел и мельком взглянул на то, что делал Матвей. Анна встретилась с ним взглядом. Протянула зеркало. Взяв его, он направился к выходу и уже в дверях добавил:

– У вас очень необычный браслет.

Анна поблагодарила его движением глаз, и он исчез в дверном проеме.

– Что он сказал? Красивые ноги? – спросил Матвей.

Ей показалось, что он возмутился. Анна рассмеялась, но про себя.

– Браслет, – прошептала она.

Матвей опять отодвинулся, чтобы оценить симметричность распределения препарата, и вновь наклонился к ней. Анна чувствовала легкое соприкосновение их тел и беспрерывно смотрела ему в глаза. Она ждала, что он что-то скажет. Матвей же молча продолжал делать свою работу. Через несколько минут он произнес:

– Мы закончили.

Анна обрадовалась: ей не слишком нравилось ощущение, когда что-то твердое ерзает в твоей губе, а понимание того, что это игла, делало это чувство еще более неприятным. Матвей сел за стол и стал заполнять карточку.

– Напомните мне вашу фамилию.

Он повернул голову и посмотрел ей в глаза. Это точно заготовка. Анна улыбнулась и ответила:

– Доктор, ну сколько раз повторять? У меня очень простая фамилия: Андрейчук, – произнесла она по слогам.

Матвей отвернулся и продолжил запись. Она так и не увидела его реакции на шутку. Он протянул ей карточку:

– Пойдемте. Я провожу вас на ресепшен.

– У нас в среду операция. Я хотела уточнить время, и еще результаты анализов должны прийти, – Анна направилась к двери.

Они подошли к ресепшену. Анна дала Лене кредитку для расчета и узнала, что клиника делает ей скидку. Она дежурно улыбнулась и поблагодарила. Матвей тем временем изучал результаты анализов.

– У Валентины Терешковой перед полетом в космос анализы были хуже, – выдал он заключение. – Лена, что там у нас с операционной в среду?

Лена открыла планер. Договорились на десять утра. Процедура закончена, операция согласована. Анне больше нечего здесь делать.

– Хорошего вам вечера, Лена, – на прощание сказала она. Затем повернула голову и посмотрела в глаза Матвею. – Спасибо, Матвей Анатольевич.

– Я провожу вас, – неожиданно сказал доктор.

Анна направилась к выходу, он шел за ней. Вышли на улицу. Они стояли возле металлической ограды, отделяющей клинику от внешнего мира. Анна смотрела ему в глаза – она ожидала вопросов о вчерашнем вечере. Он молчал. Она не выдержала:

– Злишься на меня?

– Все нормально, Аня. Мы взрослые люди! – с эмоцией ответил Матвей. – Какие планы на сегодняшний вечер?

– Какие у меня могут быть планы? – удивилась она. – Посмотри на мои губы! Буду дома.

Матвей хотел казаться спокойным. Единственное, что выдавало его волнение, – стук пальцев о металлическую ограду.

– Может, хочешь приехать и сварить обещанный борщ?

– Сегодня не получится, Аня. Мне еще нужно кое-что закончить в клинике и надо выспаться. Я уснул в шесть утра. Давай завтра встретимся и обо всем поговорим.

Анна кивнула. Возможно, он ее наказывал, а может, действительно хотел поспать, но его поведение насторожило.

– Хорошего вечера! – сказала она и двинулась к калитке.

Матвей смотрел ей вслед еще несколько секунд и вернулся в клинику.

* * *

Анна ехала домой. Неуютно: непривычное и потому непонятное ощущение в губах. Поведение Матвея еще непонятнее.

Ей захотелось с кем-то поговорить. Анна потянулась за мобильным телефоном. На экране светился непринятый вызов от Арама. Вздохнула и нехотя набрала его.

– Здравствуйте, Анна. Я очень рад вас слышать! – с чувством сказал он.

– Арам, извините. Я не могла говорить: была на приеме у врача.

– Я хотел извиниться за свое вчерашнее поведение, – в его голосе слышалось волнение. – И еще поблагодарить вас за вашу мудрость. Я хотел, чтобы вы знали: я ее оценил.

– Не волнуйтесь, Арам. Все нормально.

– И еще я хотел сказать, что очень благодарен за вчерашнее общение и хотел бы его продолжить. Хочу пригласить вас сегодня на ужин.

Анна замерла.

– Арам, я благодарна вам намного больше. Но я была на приеме у врача и прошла достаточно неприятную процедуру. Я не очень хорошо себя чувствую. Завтра много дел перед операцией, и я хотела бы отдохнуть.

– Операция? – удивился он.

– Да, я говорила вчера. Вы, наверное, забыли. В среду у меня операция, а потом реабилитация.

– Я понимаю, – в его голосе прозвучало сочувствие. – Я могу вам чем-то помочь?

– Нет, спасибо. У меня хороший врач. Нужно просто пройти это.

Он вздохнул.

– Не буду вам мешать. – Арам замолчал на несколько секунд и продолжил: – Анна, я хотел сказать, что ты очень хороший человек! Если тебе что-то понадобится – неважно что, даже просто чтобы приехали и обняли, – набери мой номер и скажи об этом. Я всегда к твоим услугам. – В третий раз за время их общения он перешел на ты. Вероятно, для него это показатель особого отношения. – Я всегда готов прийти тебе на помощь!

– Благодарю, Арам, – искренне сказала она. – Хорошего вечера.

– И вам, Анна.

Он отключился. Анна выдохнула. Она была благодарна ему за такт и мудрость, благодарна за его внимание. Арам даже представить себе не мог, как он ее поддержал. Но она не могла ответить ему взаимностью.

Дорога приближалась к дому. Анна бесконечно анализировала поведение и слова Матвея. Она опять не понимала его. Разверзшаяся в ней с самого утра бездна теперь заполнилась. Печаль заполнила пустоту. Анне стало невыносимо грустно.

Она вошла в квартиру, легла на диван и уставилась в потолок. Нет мыслей, нет предчувствий – одна нескончаемая грусть. Очень захотелось услышать Матвея, хотелось почувствовать его. Она позвонила. Он ответил с третьего гудка.

– Привет, – тихо сказала Анна.

– Как ты себя чувствуешь?

Анна слышала шум дороги и разговоры людей – он шел по какой-то многолюдной улице. «Может быть, выход из метро?» Это ее любимая игра – слушать звуки, окружающие собеседника. Она играла в нее давно, поэтому предположения часто подтверждались.

– Если ты про губы – ощущение странное, если про меня – плохо.

– Я забыл тебе сказать, что нужно принять «Герпевир» и нельзя пить горячее до завтра.

Матвей не заметил ее грусти: он совсем не чувствовал Анну. Она слышала, что он продолжает идти по улице.

– Мне плохо, Матвей, – повторила она. На глаза навернулись слезы.

– Да ладно, не верю! Ты же всегда в позитивном настроении!

– У меня бывает и такое, только не могу понять, в чем причина. Но мне одиноко, холодно и грустно. – По ее щеке скатилась слеза.

– Я же говорил тебе, что жизнь – дерьмо!

Анна хотела услышать от него совсем другое, что-то ободряющее, например: «Я приеду!» Но Матвей не чувствовал ее, а потому априори не мог предложить этого. Звуки изменились: он зашел в какое-то людное место.

«Скорее всего, летняя терраса ресторана», – подумала Анна.

– Что ты делаешь? – спросила она.

– Извини, я уже занят. Перезвоню тебе.

Матвей прервал разговор. В последнюю секунду, пока связь еще не оборвалась, она услышала женский оклик: «Матвей!».

Анна положила телефон на диван. Она впервые получила явное подтверждение его лжи и своим догадкам. То, о чем раньше Анна только догадывалась, стало реальностью. Можно было бы сделать несколько ходов, чтобы убедиться. Например, позвонить ему сейчас – скорее всего, он не ответит. Можно было бы поехать к нему и посмотреть, когда он вернется домой. Можно сделать еще много чего. Но зачем? Женщины часто ищут прямых подтверждений, теряя достоинство и получая в конечном счете еще больше боли. Анна не мазохистка. Того, что она услышала, достаточно, чтобы увериться в своих предположениях.

Она взяла мобильный и перевела его в режим «В самолете». Встала с дивана и направилась в гардеробную. Сняла платье и украшения. Пошла в спальню и легла в кровать. Спать! Сон – единственный способ избавиться от грусти. Новый день принесет новое ощущение себя. Свернувшись калачиком, она засыпала. Последнее, что она подумала перед сном: «Операция назначена на среду. Если бы не она, все было бы иначе».

* * *

Сон спас ее. Уснула она рано, поэтому рано и проснулась. Ее утро началось на рассвете. Завтрак, фитнес. Нескончаемое утро. Она решила отвезти Люсю в аэропорт. Та с радостью согласилась. Сорок минут дороги – возможность пообщаться перед разлукой. Люся улетела, но обещала вернуться через неделю. Анна вышла из здания аэропорта и, взглянув на синее небо, поняла, что ее тянет к природе. Сегодня последний день перед операцией, а Матвей говорил, что целый месяц солнце противопоказано. Это стало решающим аргументом в пользу пляжа.

Она лежала в шезлонге в загородном клубе. Пустынный пляж: девять утра вторника. Дымка еще витала над озером, передавая ему прохладу ночи. Солнечные лучи пробирались сквозь пелену к воде, к песку, к камышам. В жаркие дни лета эти часы особенно ценны: воздух еще свеж, а остывший за ночь песок не успел раскалиться. Утро дарит удовольствие. Она лежала в шезлонге, вбирая в себя эти ощущения в безуспешной попытке сохранить их в памяти. «Как жаль, что нельзя сфотографировать чувства», – думала Анна. Она наполнялась красотой этого утра. Матвей вчера не позвонил, чего Анна и ожидала. Но утром, когда она включила телефон, пришло СМС. Судя по содержанию, он прислал его поздно вечером: «Привет. Это твоя сволочь. Чудесных снов и спокойной ночи, принцесса!» Анна потянулась за телефоном. Она открыла СМС и посмотрела время отправки: 23:12.

– Значит, Матвей Анатольевич, вы еще не могли разговаривать в это время, – произнесла она.

Она не злилась на него – она его принимала. Анна достаточно взрослая, чтобы не рубить с плеча. Она давно постигла Соломонову мудрость «Все проходит, и это пройдет», перефразировав ее на свой лад: «Все изменится. Хорошо тебе или плохо – все изменится». Она знала, что течение жизни многое меняет. Анна написала ему СМС: «Радует одно: хоть и сволочь, но моя. Заметь, ты сам так написал!)))) Пусть запах утреннего кофе напомнит тебе обо мне!» Нажала «Отправить».

Официант принес кофе и поставил на столик рядом с шезлонгом.

– Приедет высокая яркая брюнетка – проводите ее ко мне.

Она легла и закрыла глаза. Анна чувствовала лучи солнца, проникавшие в каждую клеточку тела. Она согрелась. Ей наконец-то стало тепло. Она погрузилась в приятное состояние. Казалось, оно бесконечно. В этой бесконечности она прочувствовала смысл выражения «купаться в лучах солнца». Сейчас она действительно купалась в них. Ее ощущения прервал сигнал мобильного: «Матвей».

– Доброе утро! – сказала она.

– Для того чтобы вспомнить о тебе, мне не нужен запах кофе. Я помню о тебе постоянно! – вместо приветствия заявил он. – Ты уже сплела мою куколку вуду? – шутя, спросил он, намекая на то, что не позвонил вчера.

– Что вы, Матвей Анатольевич? Я пока желаю вам только добра. И поверьте, если это изменится, куколка вуду не понадобится, – подыграла она ему.

– В смысле?

– Куколка вуду – это игры для девочек. Настоящие ведьмы действуют иначе, – засмеялась Анна.

– Я уже боюсь! Нужно сходить к бабке, – продолжал игру Матвей.

– Если я вас прокляну, Матвей Анатольевич, вам ни одна бабка не поможет.

– А дедка?

– А дедка даже не возьмется! Как дела?

– Ань, я не спал полночи, – уже серьезно начал Матвей. Анна замерла, ожидая продолжения. – Я думал об операции. Я боюсь!

Анна села: неожиданный поворот событий.

– Матвей, ты меня пугаешь.

Он, не слыша ее, продолжал:

– Мне раньше казалось, что это такая ерунда – все эти разговоры о том, что близких оперировать нельзя. А сейчас мне страшно! Мои чувства к тебе… А вдруг что-то пойдет не так? Вдруг тебе будет больно или еще что-то? Я представить не могу, как начну, представить не могу, как сделаю первый шаг! Как мне взять скальпель в руки и сделать первый разрез?

Анна вздохнула. Она поняла, что его нужно успокоить.

– Матвей, ты это делал много раз. Все будет хорошо.

Но он не слышал ее: состояние Матвея перерастало в истерику.

– Зачем мы начали наши отношения? Надо было пригласить тебя на свидание после, как я и хотел! – Он говорил на повышенных тонах. Это точно истерика.

– Машину времени пока не изобрели, так что уже поздно об этом думать, – прервала его Анна. – Послушай: все будет хорошо! Поверь.

Она сама боялась, но, похоже, его страх был больше.

– А если что-то пойдет не так? Ты ведь меня возненавидишь! Что я буду с этим делать? Что я буду делать, если ты меня из-за этого разлюбишь?

Видимо, он накручивал себя долго, и одних слов поддержки недостаточно. Анна решила изменить тактику и пойти от обратного:

– Хочешь все отменить? В этом городе полно хирургов – прооперирует кто-то другой.

Матвей не дал ей договорить.

– У меня была такая мысль! Я уже ближе к утру хотел отказаться. А потом представил, что кто-то другой будет это делать… Мне стало еще хуже. Попадется дебил какой-нибудь! Кто сделает это лучше меня? Никто!

– И что ты решил? – Не дожидаясь ответа, она продолжила: – И ты прав: никто не сделает это лучше! Ты – талантливый хирург. Я согласилась на операцию еще до наших отношений. Послушай, я доверяю тебе. Я знаю, что все будет хорошо. Мы это пройдем!

Молчание. Она слышала в трубке только его дыхание.

– Ладно, Богинская, уже поздно отступать. Я рыцарь! А рыцари не отступают, – его тон говорил о том, что Матвей успокаивается. – Вечером все обсудим!

«Он планирует провести со мной вечер».

– Кстати, о вечере. Матвей, сегодня еще много дел. Сориентируй меня во времени.

Он замолчал на несколько секунд и выдал:

– Я сегодня занят до семи, поэтому не раньше восьми.

– Где?

– Я приеду к тебе, – уверенно сказал он.

– Нет. Давай встретимся в городе: сегодня последний вечер перед операцией.

– Давай в том торговом центре, где было наше первое свидание, – уверенно поставил он точку. – Как твои губы?

– Пока еще не мои. Привыкаю.

– Я соскучился по тебе. До вечера.

Анна смотрела на воду. В тихой глади отражалось небо, а солнечные лучи наполняли ее золотым светом. Бесконечное смирение, граничащее с покорностью, – вот что она чувствовала. Она пыталась понять поведение Матвея. То полное безразличие, то бессонная ночь, – он непоследователен в своих действиях. Его поведение не поддавалось логике. Чувство вины? Она не успела додумать свою мысль.

– Аннет, мне, чтобы тебя найти, официант не нужен – твой яркий купальник виден еще с парковки! – послышался бодрый голос Галы.

Купальник действительно яркий: неоновый коралл или, может, неоновый красный. Анна обернулась и встала с шезлонга, чтобы обнять подругу. Они виделись в субботу. Всего три дня прошло с тех пор, но Анне казалось, что прошла целая жизнь. Гала позвонила и предложила позавтракать, но Анна уже направлялась на пляж. Подруга расстроилась: она не любила солнечные ванны. Но фраза «Моя жизнь – голливудское кино!» оказала магическое действие: она изменила решение. Анна понимала, что о своей бурной жизни могла поведать Гале и по телефону, но, скорее всего, та хотела поддержать ее перед операцией.

– Красиво здесь! – сказала Гала, раскладывая вещи на шезлонге. – И главное – толпы нет.

Официант подошел к ним с меню. Не открывая его, подруга сказала:

– Молодой человек, нам шашлык. Есть микс? – Официант молча кивнул. – Еще салат, воду, кофе без молока. А хачапури у вас есть? – Официант снова кивнул, продолжая записывать. – Тогда еще хачапури. И еще бутылку шампанского, прямо сейчас!

– Гала, утро! – возмутилась Анна.

– И побыстрее! – поторопила та уходящего официанта. – Не смеши меня, – повернулась она к Анне. – Пару бокалов никому не повредят. Тем более что меня ожидает увлекательная история, – она хитро улыбнулась.

– Столько всего случилось за эти три дня, что я уже не знаю, с чего начать. На чем мы с тобой остановились?

– Ты поехала за ним на Крещатик и…

Анна пустилась в подробное повествование о том, как Матвей сразу пошел спать, об их утреннем разговоре, о том, что он пообещал вернуться и, как всегда, пропал. Гала закурила и, вглядываясь в гладь воды, слушала, не перебивая. Официант принес воду, кофе, шампанское в ведерке со льдом и два бокала. Гала жестом показала ему, что разливать не нужно, и отпустила. Она сделала глоток кофе и посмотрела на Анну.

– Правильно ли я услышала? Молодой самец приезжает к тебе и ложится спать. Ты понимаешь, что это ненормально?

Анна кивнула, ожидая продолжения.

– Он с кем-то спит! – заключила подруга.

Анна с ней согласилась. Тем более что Матвей соврал, отвечая на вопрос о сексе с другими женщинами.

– А секс утром после нашего разговора? Объясни мне.

– Выспался парень, – констатировала Гала. – Ты переживаешь?

Анна отрицательно покачала головой:

– Не могу сказать, что переживаю. Я в недоумении. Собеседница кивнула.

– И что дальше?

Анна перешла к истории с Арамом. Гала заметно воодушевилась. Анна описывала произошедшее в деталях, ничего не приукрашивая: в этом не было необходимости.

– Вот это я понимаю, мужчина! – восхитилась Гала. Слушая, как водитель отдавал цветы, она хохотала до слез. – Аннет, а ты действительно думала, что он сварит тебе борщ после пережитого? – Анна серьезно кивнула. – Ну ты даешь! Ты представляешь, какой это удар по самолюбию? – Гала расхохоталась. – Это удар по рогам! В среду у него был легкий щелчок, когда ты СМС отправила, что не ждешь. А потом спиливание рогов без анестезии!

Они долго смеялись.

– Я была уверена, что предстоит скандал, разговор. Мне его реакция непонятна! Когда эмоции захлестывают человека, все происходит молниеносно. Если он хотел уйти, он должен был уйти, не поднимаясь в квартиру. А здесь получается, что он подумал, а потом ушел.

– Люди разные, – начала Гала.

Но Анна ее перебила:

– А на следующий день сказал, что все в порядке.

– Давай сохранять последовательность событий.

Анна продолжила рассказ.

– Получается, Арам все это сделал специально? – восхищенно спросила подруга.

Анна кивнула.

– Я позже проанализировала. Когда уходила, цветы оставались в ресторане. Водитель открыл мне дверь. Я села на заднее сиденье. У него зазвонил телефон. Он сказал, что кое-что забыл, вернется через пару минут и мы поедем, – вспоминала Анна. – Он вернулся, что-то положил в багажник, и мы уехали. Ночь, окна затемненные. Его не было, как мне показалось, минуту. Я так поняла, что кто-то из охраны спустился и принес цветы.

– Настоящий мужчина! – опять восхитилась Гала. – И ты вернулась в ресторан?

– Да. А что, мне нужно было сидеть дома и плакать?

– А хотелось?

– Не-а, – честно ответила Анна. – Матвей получил то, что заслужил. Тем более что я ничего плохого не сделала. Я приехала в ресторан. Арам уже был «в дрова». Сказала Люсе, что мы идем в туалет и чтобы она взяла сумку. Подошла к Майклу и предупредила, что мы уезжаем. И мы уехали.

– Правильное решение! – поддержала собеседница.

– Но Люся всю дорогу кричала мне, что я доигралась. – Анна увидела в глазах Галы вопрос. – Оказывается, когда я уехала к Матвею, в ресторане начался армагеддон. Арам кричал: «Меня! Променять на борщ!!!» Перевернул стол, а бутылку шампанского выбросил с двадцать третьего этажа. Потом он залпом выпил стакан виски и успокоился.

– Да-а-а, – протяжно сказала Гала. – Араму тоже досталось. И что с ним теперь?

Анна пересказала свой разговор с Арамом, сообщив, что все закончилось благополучно.

– Вернемся к Матвею. – Эта тема интересовала ее больше. – Не могу понять, кому он звонил. И почему отключил телефон?

– Может, эмоции?

Анна задумалась и отрицательно покачала головой.

– Представляешь, если бы на месте Матвея был Стас?

– О! Тогда букет был бы разломан о голову водителя, – уверенно сказала Гала. Они опять рассмеялись. – А Женя?

– Реакция тоже была бы молниеносной. Водитель, может, и не пострадал бы, но со мной бы поговорил. А здесь – тишина, – Анна произнесла последнее слово протяжно и задумчиво добавила: – Эта тишина меня пугает.

– Что ты имеешь в виду?

– Мужчины в своих эмоциях делятся на два типа. Первый – те, кто сразу выходят на открытое обсуждение. И есть вторая категория – я называю их тихушниками. Они не обсуждают, они говорят: «Все хорошо», а потом мстят. Правда, есть одно но: тихушники, как правило, неуверенные в себе. А образ Матвея с такими никак не вяжется.

Гала зажгла сигарету.

– Может, он еще выйдет на разговор? – выпуская дым, предположила она.

– Это тоже будет выглядеть нелогично. – Гала вопросительно подняла бровь. – Почему не сразу, почему не вчера в клинике, почему не по телефону? – Анна описала свой визит в клинику. – Меня все время не отпускала мысль, что он планировал одно, а потом повел себя иначе. Мне все время кажется, что он хочет прекратить наши отношения. И я давала ему повод уже не раз, но он их продолжает. – Анна рассказала о вчерашнем разговоре, состоявшемся, когда она вернулась домой. – Гала, вот скажи, если бы у него были чувства ко мне, он приехал бы? Или хотя бы перезвонил бы?

Гала молчала. Она налила в бокалы еще шампанского и зажгла очередную сигарету.

– Ты права, – вздыхая, сказала она. – Он говорит о чувствах, а ведет себя иначе. И присутствие женщины здесь очевидно. Я на этом собаку съела!

– Мне бы понять, кто она, – задумчиво произнесла Анна.

– А ты не думала, что он расчетливый мальчик, выбирающий из двух вариантов?

Анна кивнула:

– Думала. Из-за операции? Смешно! Непонятно, чем я могу быть ему еще интересна. Люся? Он про проект подробностей не знает.

– А может, к тебе – чувства, а там – интерес? – выпуская дым, предположила Гала.

– Если так, тогда почему он не возьмет тайм-аут на неделю-две?

– Может, он боится потерять тебя из поля зрения?

– В этом, может, есть смысл, – рисуя ногой сердечко на белом песке, задумчиво сказала Анна. – Он всегда звонит утром и вечером. И ему важно знать, что я дома, сижу у окна и жду его. А ты что думаешь?

– Я думаю, что он расчетливый юнец, который приехал покорять Киев и ищет себе партию повыгоднее. Вот я бы на твоем месте даже разбираться не стала: переступила бы и пошла себе дальше.

– Не могу. Я все понимаю. Но не могу. Не знаю почему. Я люблю его. Какие-то инстинкты. Не знаю, как это объяснить даже. Я готова нарожать ему детей.

Гала широко раскрыла глаза, но было непонятно, это лишь удивление или настоящий шок. Состояние Анны непривычно и непонятно для нее самой. А для Галы тем более: она знала подругу совсем другой.

– В конце концов, я же его не просто так в своей жизни встретила. Может, должна что-то понять, – заметила Анна.

– Аннет, опять ты со своей философией, – раздраженно перебила ее собеседница: она не слишком верила в высокие материи. – А вдруг для тебя здесь нет никакого опыта? А есть только его опыт, и этот опыт в том, что он – мудак!

Анна засмеялась: Гала умела называть вещи своими именами.

– Есть немножко. Но я, например, поняла: если я так реагирую на его опоздания, значит, нужно посмотреть на себя в зеркало. И увидела гордыню! – Анна поймала удивленный взгляд подруги. – Не можешь изменить ситуацию – измени свое отношение к ней. Я решила, что перестану реагировать на его опоздания. – Анна продолжала рисовать сердечко на песке.

– Что за манера у тебя такая всех на гаечки раскладывать? И себя в том числе! – возмутилась подруга.

Анна оторвала взгляд от песка.

– А я хочу понять его до конца, – растягивая слова, произнесла она. – Я дала ему две недели и слово сдержу. Мне уже самой интересно, как он будет выходить из созданной им же ситуации. Нелегко ему, наверное, – с сочувствием в голосе сказала Анна. – Я же решила, что больше не буду бороться с его опозданиями. Как говорится: преврати борьбу в игру – и ты получишь азарт и воодушевление. Дам ему прозвище Двадцать Два Пятнадцать, – засмеялась она. Гала смотрела непонимающе, Анна пояснила: – Он всегда приходит после 22:00. Так что для меня есть только одно время: 22:15 плюс-минус десять минут – что бы он ни обещал.

Гала поразилась.

– А если он вдруг раньше приедет?

– Буду воспринимать как разочарование. Я же теперь играю в игру «Опоздай опять, Матвей!».

Подруга покрутила пальцем у виска:

– Тебе точно антенок не хватает!

– Знаю одно: завтра операция, и нет смысла разборки устраивать. Сегодня буду радоваться! А переживать – потом.

Гала закурила еще одну сигарету и сказала:

– Может, ты и права: завтра операция, спешить некуда, а после ты сможешь многое понять. – Они поменялись местами: теперь непонимающе смотрела Анна. – Его действия все покажут, – пояснила подруга. – Как он будет ухаживать за тобой и будет ли, – задумчиво сказала она. – Но ты понимаешь, что это может причинить тебе боль?

– Только пройдя сквозь боль и отпустив ее, ты сможешь обрести свободу, – изрекла Анна.

Гала вновь покрутила пальцем у виска.

* * *

Анна подъезжала к торговому центру. Настроение приподнятое: общение с Галой пошло ей на пользу. Она приехала домой и поспала пару часов.

Созвонилась с Матвеем, тот попросил перенести их свидание из-за деловой встречи, которую не мог отменить. Матвей в своем репертуаре. Договорились встретиться в 21:00. Но Анна решила не расстраиваться, что бы ни случилось, и строго придерживалась своего плана. Она припарковала машину на стоянке возле входа. Часы в машине высвечивали 20:57. Раздался звонок мобильного телефона.

– Привет! Ты где?

– Я на парковке возле торгового центра. Ты уже приехал?

– Нет. Ты опять будешь злиться на меня, – начал он, и Анна непроизвольно напряглась. – Женщина, с которой я встречаюсь по работе, опоздала на сорок минут. Мне еще минут пятнадцать – и выезжаю, – в его голосе слышалось явное волнение. – Дождешься меня или сразу ужинать с каким-нибудь депутатом поедешь?

– Дождусь!

– Может, поедешь домой? – осторожно предложил Матвей.

– Ну уж нет! – уверенно ответила Анна. – У меня завтра операция. Успею еще дома насидеться. Я лучше погуляю. Сколько тебя ждать?

– Минут сорок.

– Ладно, найду, чем заняться.

– Я уже начинаю переживать. Дай слово, что не уедешь с каким-нибудь олигархом!

– Буду очень стараться.

Она нажала отбой и посмотрела на себя в зеркало. Новые губы чуть изменили образ: он стал более нежным, что ли. Анна вышла из машины.

* * *

– Привет, Гала! – весело сказала Анна. – А я решила набрать тебя. Подумала, если сможешь говорить – возьмешь трубку.

– Я и взяла!

Анна пила кофе в ресторане на пятом этаже. Многолюдно. Народ сновал туда-сюда, завершая покупки.

– А где Матвей? – осторожно спросила подруга. – Вы же должны были встретиться в восемь вечера?

– Так еще же не 22:15!

– Так ты где?

– В торговом центре.

Анна вышла из кафе. Машина припаркована с противоположной стороны – логичнее пойти к другому выходу и спуститься на лифте, но она почему-то направилась к эскалатору.

– Ты что, ждешь его уже два часа?! – вскипела Гала.

– Нет, всего лишь час, – успокоила Анна. – И не совсем жду. Я гуляла, потом пила кофе. Хотя уже пора ехать домой: центр закрывается.