Текст книги "Операция "ГОРБИ""

Автор книги: Анна Гранатова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 29 страниц)

* * *

Корявое высохшее на ветру и солнце дерево на серой скале, с широкими и разлапистыми ветками было надломлено порывами холодного ветра, но все же продолжало сопротивляться воздушной стихии. Черный вулканический туф с шумом осыпался под каблуками сапог. Стая высокогорной форели с темно-серыми спинками резвилась совсем близко от берега.

– Неужели эти рыбки тут зимой находят какую-то для себя еду? – изумленно спросила сама себя Волгина, стараясь перевести разговор на нейтральную тему, хотя для себя уже отметила, что семья у ее нового знакомого – весьма обеспеченная. И, вместо ответа на собственный вопрос, Ольга сорвала веточку вечнозеленого можжевельника и бросила ее с размаху вниз, в воду. Форель, шумно взрывая вокруг себя фонтанчики брызг, метнулась к ветке. Армен, видя это, улыбнулся.

– Я забыл вас спросить. Вы замужем?

Она помедлила пару секунд. Их глаза встретились.

– Нет, – решительно сказала она.

Ветер трепал ее медные волосы, и она казалась древнегреческой кудесницей Медеей, снизошедшей на грешную землю. Неожиданно для себя самой Волгина стремительно стянула с пальца массивное золотое обручальное кольцо и с размаху швырнула его в самую гущу стаи форелей. Перепуганные рыбы лихорадочно метнулись во все стороны. Кольцо прощально блеснуло солнечным металлом и навсегда исчезло в глубокой синеве Севана.

Глава девятая ТРОЯНСКИЙ КОНЬ

За падением Берлинской стены начинается падение «железного занавеса». Агенты влияния, проникшие в политику Союза, сбрасывают маски. Тайная встреча на Мальте Горбачева и Буша. Заокеанские кредиты и прочая «помощь заграницы». Неофициальная дата смерти сверхдержавы – 1 ноября 1990 года. ПАДЕНИЕ БЕРЛИНСКОЙ СТЕНЫ И ЖЕЛЕЗНОГО ЗАНАВЕСА

9 НОЯБРЯ 1989 ГОДА. МОСКВА. НИКИТСКИЙ (СУВОРОВСКИЙ) БУЛЬВАР. УТРО

Терпкий аромат кофе приятно щекотал ноздри. Только здесь, в «нижнем» (т. е. полуподвальном) кафе Центрального дома журналистов в Москве умели варить изысканный кофе – на горячем песке. Точным движением руки бармен насыпал из шуршащего серебристого пакета в кофемолку шоколадные зерна, а затем чинно ставил маленькую медную кофеварку с затейливым арабским орнаментом на горячий песок, превращая ритуал варки кофе в шоу алхимика. Журналисты, забегающие в кафе-бар, считали вполне приличным ограничиться чашкой кофе по-восточному из белоснежной чашечки. Кофе был и ритуалом, и праздником вкуса, и поводом для беседы с коллегой по перу. Терпкий аромат напитка страны вечного лета царствовал в московском баре Дома журналиста на Никитском бульваре.

Ирис медленно смаковала кофе, разглядывая лениво вращающийся в полумраке серебряный шар, собранный из тысячи зеркальных осколков. Вспышки зеркального шара, пробегающие по серым стенам, украшенным замысловатой вычурной графикой, казалось, заставляли серые полотна ожить. Кафе едва открылось, Ирис пила кофе в гордом одиночестве. Впрочем, долго скучать ей не пришлось. В кафе-бар стремительно и бесшумно вошел высокий молодой брюнет в темно-сером костюме. Он приветствовал Ирис сдержанным кивком головы и вполголоса бросил бармену:

– Кофе с коньяком.

Бармен понимающе кивнул. По радио громко передавали новости. В Чехословакии развертывалась «бархатнаяреволюция», это был конец советского строя в стране, намечался раскол страны на Чехию и Словакию. Революция шла по отработанной «западной» схеме. Коммунисты лишились власти, а страну возглавил писатель-диссидент Вацлав Гавел (ему будет суждено стать первым президентом Чехии).

Забегая вперед, скажем, что, когда в 1991 году Эстония провозгласит свою независимость от СССР, в ней тоже в качестве первого демократического президента будет избран… местный писатель.

В Прибалтике обсуждалась экономическая независимость от СССР. И Верховный Совет СССР готовился принять закон «об экономической независимости Эстонии, Латвии и Литвы». Лучшие экономисты страны готовят программу поэтапного перехода к «рынку», которая получила уже условное название «Пятьсот дней». Но самое главное событие дня, развернулось, конечно же, в Берлине.

– Вот это да! – не выдержал внешне сдержанный бармен, и его рука, держащая на горячем песке турку, даже дрогнула, – Рухнула Берлинская стена! Неслыханное дело! Что будет дальше, а?

Роберт неопределенно пожал плечами.

– Я полагаю, теперь с Берлинской стеной не только советская Европа рухнет, но и весь Союз! Жаль, если наша страна развалится. – Бармен вновь включил кофемолку. – Вон, прибалты уже ратуют за отделение от Союза! Горби – бесхребетный политик. Где политическая воля?

– Откровенно говоря, мне на это наплевать, – цинично процедил сквозь зубы Роберт, подсаживаясь со своей чашкой к Ирис. Он думал, что сказал это тихо, но бармен расслышал его слова, несмотря на шум кофемолки, и от услышанного бармена передернуло.

– Вот и Горби – все равно! Как и вам, журналистам! Что за циничная пресса пошла? Всем на все наплевать! Вот что с нами сделала американская культура потребления. А что у этих американцев есть? Комиксы? Мюзиклы? Вот и вся их культура!

Роберт молча смотрел на гнев бармена, предпочитая не прерывать его монолог. Тем более он не спешил его разочаровывать в том, что не является «прессой». От кофе поднимался пряный терпкий аромат.

– Телевизоры появились в продаже импортные, видеомагнитофоны, бритвы одноразовые… За безделушки мы готовы сдать страну! – бармен не унимался. – Император Петр Первый двадцать лет угрохал на завоевание выхода к Балтике… Двадцать лет! Шутка ли, сколько длилась Северная война! Балтийское море – наш стратегический ресурс. А тут все отменяется… одним росчерком пера…

Но Роберт уже не слушал, что там за своей кофемолкой болтает бармен. Его внимание всецело было поглощено сидящей напротив Ирис.

– Падение Берлинской стены, спустя всего пару дней после очередной годовщины Октябрьской революции, это блестящий информационный повод собрать на пресс-конференции всю московскую «тусовку» журналистов. Но нам вовсе не нужно количество. Нам нужно качество. И наше мероприятие – для избранных. Только для серьезных аналитиков. Для думающих журналистов. В их числе и ты, Ирис.

– Спасибо. Что от меня требуется?

– Простая, но качественная работа, – Роберт поправил галстук, похожий на тот, что носил американский президент Рейган. – Ты должна написать по итогам пресс-конференции аналитическую статью.

– Хорошо, – Ирис потянулась в сумочку за сигаретами и неторопливо раскурила одну из длинных «дамских» сигарет.

– Это серьезное мероприятие. Соберутся статусные и влиятельные люди. Высший эшелон аналитиков. В ходе пресс-конференции будет организована прямая интерактивная связь с Кремлем. И Горбачев услышит наши вопросы, обращенные к нему.

– Это что-то вроде пресс-конференции с Самантой Смит? – Ирис издевательски покачала головой. – Брешешь, сивый мерин!

– Кто прошлое помянет, тому глаз вон! – Роберт опрокинул рюмку коньяка в кофе. – Что было, то прошло. Тогда был У власти Андропов, сейчас – Горбачев. Сейчас – другая жизнь, Другие правила игры! Поэтому слушай и не перебивай меня…

И Роберт энергично начал рассказывать, как будет выстроена пресс-конференция для избранных аналитиков и лучших «перьев» Москвы. Информационное агентство «Гласность» занималось новым направлением в информационной политике – PR, «паблиш рилейшенз». По словам Роберта, это агентство объединяло в себе ведущих экспертов в сфере политологии, «лучшие аналитические умы». Во время интерактива с Кремлем журналистка Ирис, по сценарию Роберта, должна была во всеуслышание задать три вопроса и затем повторить их в своем аналитическом материале, независимо от того, последует ли на них сразу же ответ или нет.

– А в качестве кого задавать эти вопросы?

– В качестве аналитика независимой газеты «Russia tomor-row» – «Россия завтра». Вот, держи свой пропуск. – Роберт протянул Ирис пластиковую карточку, где была пропечатана ее фамилия и название незнакомой газеты.

– Разве есть такая газета?

– «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось вашим мудрецам». Я сейчас активно занимаюсь тем, что беру под контроль все информационное поле, – и он помахал гордо перед носом Ирис карточкой, где значилось, что Роберт Гольдберг – шеф-редактор газеты «Russia tomorrow». – И не важно, что такой газеты еще нет. Тут же черным по белому написано «tomorrow», то есть газета должна появиться лишь завтра. А «завтра», как известно никогда не станет «сегодня». Поэтому «Россия завтра» – это газета-миф. Несуществующая газета о несуществующей стране.

– Торговля иллюзиями… А кстати, извини, что возвращаюсь к Саманте. Что за ксиву ты показывал охраннику в «Артеке»?

– А! Кажется, удостоверение полковника КГБ. Или что-то в этом роде. Тогда хорошо работали именно такие «фантики». А теперь нужны другие «фантики». Мы их тоже печатаем. Стоимость бумаги и полиграфии себя вполне окупает.

– К подобным игрищам способны только авантюристы…

– Надеюсь, это говорится с восхищением? Почему бы и не поиграть? Серьезный подход прибивает к земле, а ощущение игры – окрыляет. И, как пел Остап Бендер, «моих грехов разбор оставьте до поры – вы оцените красоту игры!». Человек создал СЛОВОМ и воображением параллельный мир и живет в этом мире бесконечных вторичных и третичных отражений… думая, что это – реальность. Мы все живем в Зазеркалье, в котором смешиваются ложь и правда, миф и реальность…

– Довольно философии. Давай к делу! – ОК.

ТРИ ГЛОБАЛЬНЫХ ВОПРОСА, ТРИ СЕНСАЦИИ.

Вопрос первый. О независимости народов Прибалтики, Украины и Средней Азии.

– Не пора ли в контексте начавшегося перехода страны к демократии и подготовки президентского правления дать свободу Прибалтике? Как утверждают сами прибалты, русские оккупировали эти республики во время Второй мировой войне и сейчас, когда «железный занавес» наконец пал вместе с Берлинской стеной, у России есть исторический шанс покаяться в своих грехах. Прибалты утверждают, что присоединение Литвы, Латвии и Эстонии к Союзу иначе как насильственным не назовешь. И быть может, они правы?

Украина – регион бесконечных национальных споров. Националист Степан Бандера в конце XX столетия здесь гораздо более уважаемый герой, чем писатель Николай Гоголь и поэт Тарас Шевченко. Бандера был ликвидирован агентурой КГБ, и этого украинцы XX столетия простить Москве не могут. Не могут они Москве простить и неуважения к их родному языку – во всех украинских школах преподавание должно вестись лишь на украинском. И этот выбор – законное право украинского народа. Сколько можно тратить сил на изменение менталитета украинцев, прививая им московские ценности? Не проще ли дать украинскому народу свободу и право быть независимым от России?

Кроме того, в контексте тенденции суверенитета и уважения прав народов республик Союза, возможно, пора уже дать свободу и другим регионам, которые трубят о своем суверенитете? На Северном Кавказе всегда идут войны, еще при Лермонтове Кавказ оказался пристанищем банды Шамиля. Так пусть же эти дикие горцы воюют друг с другом без России! Зачем Союзу на своем теле «горячая точка» в виде Кавказа? А вслед за Арменией и Азербайджаном с их тлеющим костром Нагорного Карабаха, пусть отделяются и остальные? Туркменистан, Таджикистан, Казахстан… Мусульманские страны с допотопным менталитетом. Разве Россия не выиграет, если вечно дотационные, полунищие среднеазиатские республики выйдут из ее состава?

Второй вопрос. О люстрации КГБ

Не пора ли, учитывая все грехи Комитета госбезопасности, вообще упразднить данную структуру? Ведь, как пишет демократическая пресса, КГБ, преемник НКВД, это структура общества тоталитаризма и жестокости. Сегодня же, вступая в эпоху либерализации и демократизации, КГБ выглядит ненужным архаизмом. Возможно, будет справедливо, если на сессии Верховного Совета будет внесен закон о запрете КГБ, или, выражаясь языком юрисдикции, ЗАКОН О ЛЮСТРАЦИИ КГБ? Термин «люстрация» в переводе с латинского означает «очищение через жертвоприношение». Это – древнеримская политическая практика, состоящая в законодательном ограничении прав некоторых категорий лиц. Закон о люстрации КГБ предполагает временный запрет на профессию для «силовиков», осуществлявших политику тоталитарного режима.

Третий вопрос. О свободном хождении доллара.

Учитывая тенденцию всемирной глобализации, а также интеграцию России в мировую экономику, возможно, уже давно назрела необходимость открыть в России валютный коридор и разрешить на территории всего Союза свободное хождение доллара? Очевидно, что СВОБОДНОЕ ХОЖДЕНИЕ ДОЛЛАРА сразу же сделает возможным проведение экономических операций, необходимых для восстановления слабой российской экономики. В частности, возможно будет получение долларовых кредитов МВФ на развитие русской промышленности.

* * *

Роберт закончил свой монолог и допил одним глотком остывший кофе. Ирис понимающе кивнула.

– Задача серых кардиналов в том, чтоб король делал нужные шаги, – Роберт отставил чашку на край стола. – Очень скоро состоится встреча на Мальте Горбачева и Буша. Это – Рубикон всей «перестройки». И от того, как мы его перейдем, будет зависеть история всей нашей страны.

– Надеюсь, моя работа не окажется бескорыстной помощью «серым кардиналам»?

– Разумеется, твоя работа будет хорошо оплачена. Впрочем, я уже опаздываю в свое агентство…

И, прежде чем встать, Роберт, быстро потянулся рукой во внутренний карман пиджака и вынул небольшой белый конверт.

– Это аванс. Вторую половину получишь после того, как озвучишь вопросы и напишешь текст.

Положив конверт прямо перед Ирис, Роберт, не дожидаясь ее реакции, быстро вскочил со своего места и выбежал из кафе. Растерянная Ирис осторожно открыла конверт и едва не вскрикнула. Такого количества денег она в своей жизни никогда не держала.

НАША СПРАВКА

Координацию «реформирования» Союза на рубеже 80—90-х гг. взяла на себя либеральная пресса. В Союзе появились филиалы «Голоса Америки», «ВВС», «Свободной Европы». Радиостанция «Свобода» открыла свой филиал прямо в здании Гостелерадио! Эта радиостанция должна была создать шумовую завесу для главного проекта ЦРУ, а именно, прямого участия «экспертов» (читай, «агентов влияния») от США в разработке нового российского законодательства. Так, под прикрытием либеральной прессы, российская политика оказалась под колпаком у американских спецслужб. Реализацию данного проекта возложили на специально созданный «Комитет по законодательству и вопросам национальной безопасности» при Ассоциации американских юристов. В состав Комитета вошли Уэбстер (офицер ЦРУ в отставке), Шенфилл (замминистра юстиции США), Снайдер (главный советник Сенатского Комитета по разведке). В дальнейшем американские «агенты влияния» уже чувствовали себя в России как дома.

В подмосковном пансионате «ЛЕСНЫЕ ДАЛИ» были проведены трехдневные секретные переговоры за круглым столом иностранных и российских экспертов по вопросам деятельности Службы внешней разведки России. И, видимо из воображений особой секретности, самих представителей СВР на этот круглый стол даже не пригласили! Американские агенты влияния решили их судьбу без их участия.

Известно, что на тех переговорах были выработаны технические условия, позволяющие «работать под прикрытием».

Было решено использовать в качестве таких «элементов прикрытия деятельности иностранных спецслужб» деятельность различных неправительственных фондов, как общественных, так и благотворительных. Это одновременно создавало и каналы бесконтрольного финансирования как самого «проекта по внедрению американских шпионов в Россию», так и мероприятий. Фонд Д. Сороса «Открытое общество», например, раздавал денежные гранты направо и налево, и под этим прикрытием собирал информацию о России для военных аналитиков. Именно фонд Сороса позволил создать программу «Наследие», которая была рекомендована Верховному Совету России. В соответствии с этой программой, парламентские комиссии должны были проводить открытые слушания по важнейшим вопросам национальной безопасности. При этом всю многоплановую деятельность федеральной службы контрразведки России требовалось свести к «борьбе с терроризмом». СВР и ГРУ (внешняя и военная разведка) надлежало покончить с разведывательной деятельностью против западных стран и прекратить использование в работе агентов, завербованных в советскую эпоху.

Самая главная «реформаторская» идея даже не вуалировалась. Это был ЗАКОН О ЛЮСТРАЦИИ (запрете на профессию) для сотрудников КГБ. Этот законопроект был вынесен на обсуждение Галиной Старовойтовой, уже известной в прессе в качестве «главной демократки страны». Подобные законопроекты в мировой практике имели печальные последствия: массовые самоубийства профессионалов, распад семей, ослабление государства. Однако Г. Старовойтова активно продолжала работать на стороне западных спецслужб, отстаивая закон, который неизбежно бы привел к расколу России.

* * *

На Новом Арбате выл пронизывающий ветер, пробирая до костей и леденя душу. Серая ноябрьская мгла превратила день в сумерки и смешала водоворотом метели землю с небом. Калининский проспект, он же Новый Арбат тонул в Гольфстриме ледяных игл. Ирис предстояло прорываться в этом потоке через весь Новый Арбат пешком. В маленьком переулке за Новинским бульваром находилось то самое агентство «Гласность». Превозмогая усталость в гудящих ногах, невзирая на облепившие ее лицо ледяные иголки и слезящиеся на ноябрьском ветру глаза, Ирис спешила на историческое мероприятие.

Ее распирала гордость: куда там простым репортерам до нее – большой шестеренки машины большой политики! Она уже представила себе, как войдет внутрь и, отогреваясь за чашкой душистого чая, заведет неторопливый разговор со статусными холеными мужчинами в дорогих пиджаках и галстуках… Закрытое для посторонних взоров место притягивало своей секретностью…

Ветер продолжал сыпать в лицо охапками ледяных игл, а небо все больше затягивалось чернильными тучами. Ноябрь. Печальный месяц стремительно уходящей осени. Да разве только осень умирала? Где-то там, далеко в Берлине, люди голыми руками ломали и крушили ненавистную стену, грохотали фанфары долгожданной свободы фейерверк, вспышек фотоаппаратов освещал эту великую драму столетия. А здесь, в Москве, было холодно и промозгло, и последние птицы покинули свои обжитые за лето гнезда, и теперь их дома сиротливо чернели на голых ветвях покрывшихся ледяной коркой деревьев. Жидкие облачка жалостливо бежали по серому, несвежему, словно давно не стиранная простыня, небу, нелепо отражаясь вверх тормашками в уже подернувшихся льдом мутных лужах стареньких городских переулков.

И вот, наконец, Новинский бульвар, и высокий, желто-серый угловой дом, как раз напротив высотки-«книжки» с вертящимся глобусом. Там, на самом верху, где и лифт-то уже не ходит, почти под чердаком, – маленькая однокомнатная квартира Юлиана Семенова. Того самого писателя, что придумал Штирлица и потому сам выглядел легендой русской разведки…

Ирис остановилась на мгновение под окнами углового дома на Новинском бульваре, стараясь разглядеть окна квартиры знаменитого писателя. Она представила, как Юлиан Семенов отстукивал там на пишущей машинке свои знаменитые детективы. Как его в кольцах пряного табачного дыма окружают африканские маски, белые коралловые ветки, смешные обезьяны, вырезанные из кокосового ореха, дамасские клинки в кожаных ножнах, узкогорлые латунные вазы с арабским узором и другие трофеи удивительных рабочих командировок.

Интересно, что бы сказал создатель легендарного Штирлица, узнав о том, что у него тут под боком разворачивается совсем иная политика? Что за странный гонорар лежал в сумочке Ирис? Кто заказал за эти деньги особую политическую музыку?

Вбежав в зал для прессы, Ирис обнаружила, что там уже полно народу. Никакого «чаепития за русским самоваром» и задушевного общения со львами большой политики да серыми кардиналами власти не предполагалось. Все держались холод-но-отстраненно друг от друга. Холодный призрачный свет ноябрьского дня, падающий сквозь заледенелые окна. Хрустальные люстры и изысканные хрустальные бра на салатно-зеленых стенах. Белая узорчатая лепнина на потолке и ярко-изумрудные ковровые дорожки, небрежно брошенные через сверкающий паркет. Длинный и узкий деревянный стол со слегка скругленными углами. Вокруг стола – умнейшие из умнейших политологов, социологов, экономистов. Эксперты. Перед каждым – маленький черный микрофон, бутылка минеральной воды и высокий фужер с алмазными гранями «гусь-хрустального» сервиза. За их спинами предлагается устроиться остальным: лучшим журналистам Москвы, молодым историкам, политологам и прочим, подающим надежды, «избранным». Ведущий – в центре стола, в эффектном черном пиджаке, почти смокинге. Звенит в колокольчик, объявляя начало заседания.

Заседание экспертного сообщества началось с «круглого стола», посвященного падению Берлинской стены. После недолгих прений все «эксперты» сошлись на том, что Советский Союз наконец-то сделал правильный шаг на пути к либерализации и глобализации. По словам этих верных «прорабов перестройки», М. Горбачев мудро позволил Берлинской стене рухнуть, и тоталитарная и дикая Россия кровавых сталинских лагерей и репрессий наконец-то шагнула навстречу к свободному, демократичному и цивилизованному Западу.

О том, что Советский Союз трещит по швам, никто не вспоминал. Кроме того, никто не решился вслух произнести словосочетание, на которое здесь видимо, налагалось строгое «табу» – АГЕНТ ВЛИЯНИЯ.

НАША СПРАВКА

Уточним термин «АГЕНТ ВЛИЯНИЯ» – это гражданин одного государства, который действует в интересах другого государства, используя для этого свое высокое служебное положение в верхних эшелонах власти: руководстве страны, политической партии, парламенте, средствах массовой информации, а также науке, литературе, искусстве и культуре.

Вообще, самую первую классификацию агентов спецслужб в одной из глав своей великой книги «Искусство войны» привел китайский мыслитель и стратег Сунь Цзы, еще в V веке до нашей эры. С небольшими видоизменениями все эти категории сохранились до наших дней. Сунь Цзы отмечал пять типов агентов: туземные, внутренние, двойные, невозвратимые и живые. Единственной новой категорией в XX столетии стали как раз АГЕНТЫ ВЛИЯНИЯ. Именно они и совершили в Союзе «либеральную бескровную революцию» 1989 года.

На рубеже 1989–1990 гг. советская власть в Азербайджане и Армении практически была устранена, главами этих республик стали люди, в сознании которых господствовали идеи западного либерализма. Одновременно начались митинги и в Тбилиси. Страны Прибалтики требовали отделения от СССР. Таким образом, СССР был подожжен с Юга, и одновременно его подожгли с Запада в Прибалтике и на Востоке в Средней Азии. Уже свершилась «бархатная революция» в Польше и в Чехословакии, и уже все было готово для подобной же революции в Румынии. Объединенная Германия выступала флагманом замены вектора социализма на капитализм и активно уничтожала советские остатки. Синхронность происходящего поражала. Словно кто-то невидимый рулил всем этим процессом распада. Кто же?

Видимо, та же «пятая колонна», что и в высшем эшелоне власти. Информацию об агентах влияния с указанием на конкретных лиц, в отношении которых разведорганы США проводили вербовочные мероприятия, В.А. Крючков неоднократно докладывал Горбачеву, просил его санкции на проведение необходимых мероприятий. Но М. Горбачев все просьбы КГБ клал под сукно. Согласия на «чистку Кремля от агентов влияния» Горбачев не дал. Вот так невольно Горбачев сам стал «крышей агентов влияния». А когда начался августовский «путч» 1991 г., то Горбачев с удовольствием отдал весь КГБ под суд, и на место В. Крючкова поставил проамерикански настроенного В. Бакатина, который выступил в роли могильщика КГБ.

ФОРМАЛЬНЫМ ПОВОДОМ для проникновения АГЕНТОВ ВЛИЯНИЯ на территорию Союза стало создание многочисленных демократических «фондов», информационных сообществ, международных пресс-центров, Ассоциаций, Лиг и Союзов, и различных социологических центров, а также политических и дискуссионных «клубов». К таким фондам можно в первую очередь отнести «Институт Открытое Общество» фонда Дж. Сороса, а из фондов «отечественной сборки» – фонд «ИНДЕМ», где под руководством Г. Сатарова готовились выпуски известной телепрограммы «Прожектора перестройки», но это была лишь внешняя сторона деятельности фонда. Главной же, закулисной стороной деятельности «прорабов перестройки» было лоббирование законопроектов, выгодных Западу.

Как сейчас уже официально признано, многие из первоначальных основных законов «демократической России» (включая Закон о собственности, принятый Верховным Советом 06.03.1990 г.) были написаны даже не русскими «агентами влияния», а натуральными американскими «специалистами по России», хлынувшими из США на важные, но не афишируемые должности в высшем государственном аппарате России.

Да, агентам влияния платят деньги – и большие. Тех, кто особенно усердно служит – берут на содержание. Выявлять агентов влияния нетрудно, вскрывать их антигосударственные действия тоже не сложно. Проблема заключается в разоблачении, от которого они надежно защищены высшими людьми в руководстве государства. Сейчас уже ни для кого не секрет, что крушение Советского Союза произошло во многом благодаря трудам предателей, действовавших в самых верхних эшелонах советского руководства.

Председатель КГБ В. Крючков, имея достоверную информацию от агента в ЦРУ Олриджа Эймса, неоднократно докладывал президенту СССР М. Горбачеву об этом, но тот не желал ничего слушать в отношении верных «прорабов перестройки». Ну а те, особо не стесняясь, получали крупные гонорары за книги, которые никто не читал, за лекции, которые никто не слушал, и Нобелевские премии за особое рвение в разрушении собственного государства.

АГЕНТЫ ВЛИЯНИЯ СБРАСЫВАЮТ МАСКИ

Объявили перерыв, и «эксперты» в дорогих пиджаках вышли в коридор – покурить. На длинном фуршетном столике стояли изысканные вазы с горками фруктов. Виноград нескольких сортов изумрудными и сердоликовыми гроздьями свешивался с янтарных груш и слив – для ноябрьской Москвы большая редкость! На изящных розетках сверкала крупными рубинами израильская клубника, а на большом фарфоровом блюде красовался веер французского сыра нескольких сортов с голубой плесенью и мясная нарезка. В маленьких хрустальных вазочках поблескивали золотыми обертками шоколадные конфеты. Фарфоровое блюдо с лупоглазыми золотыми рыбками украшали песочные корзиночки с кремовыми розочками и американский яблочный пай с корицей. Официанты услужливо разливали по высоким бокалам на тонких ножках апельсиновый сок со льдом. Лед тихо звенел, ударяясь о края бокалов.

«Эксперты» вывалили к столу и без ложного стеснения набросились на яства стаей голодных ворон. Стремительность, с которой набивали рты эти холеные «политологи», вызвала у Ирис чувство здоровой брезгливости.

– Ну, за приход либерализма на землю тоталитаризма! – кто-то услужливо налил Ирис рюмку коньяка с резким запахом… – Выпьем за то, чтоб Россия стала такой же свободной державой, как свободная Америка!

Мысли путались в голове… Что за нелепая пресс-конференция? Что за странные тосты? Откуда эти непонятные «эксперты» и «политологи»? В полуразрушенной стране скоро, наверно, будут введены карточки на продовольствие, а тут… этот обильный фуршет… словно пир во время чумы. И тут Ирис вспомнила, что отец ей сказал о том, что в Москве создается Американский Экспертный Совет. И что этот Совет, не более как прикрытие для иностранных спецслужб, для агентов влияния… Судя по всему, то, что сейчас происходило вокруг и с нею, было одним из его отголосков..

Словно стая голодных волков или акул, «эксперты» продолжали уплетать за обе щеки конфеты, мясо, пирожные, сыр, шоколад, селедку, карбонат, виноград, лососину, клубнику, колбасу, и кремовые розочки, и американский яблочный пай с корицей: все это стремительно, вперемешку исчезало в их ртах, и лихо перемалывалось импортной металлокерамикой.

Ирис стало нехорошо. Чтобы не упасть в обморок, она стремглав выбежала в коридор и начала хватать воздух из приоткрытой фрамуги, как рыба, выброшенная на берег. Волны негодования накатили на нее. «Зажравшиеся «прорабы перестройки» доламывают стране спинной хребет, – подумала она. – Мы еще живы, но уже с трудом трепыхаемся в лапах этих хищников, алчно подсчитывающих барыши от своих грязных сделок. Но мы молчим. У нас – комплекс неполноценности жалких «совков», боязнь громких слов и склонность преклонения перед Западом. Кем же мы станем в итоге, если вся эта свора хищников окончательно перевернет нашу страну, как накренившийся и уже зачерпнувший вонючей штормовой пены корабль? Что будет, если мы не переживем этот шторм в открытом море? Нет, мы не пойдем ко дну – нас ждет гораздо худшее: потеря самих себя. Потеря своей сущности. Мы станем ходячей мебелью, дорогой оргтехникой, броскими шмотками, жаростойкими сейфами, арендными договорами, импортными кофейниками, видеосалонами и теплыми ватерклозетами».

Ирис вспомнила, как они познакомились с Робертом на берегу Черного моря, под сенью пальм и лучами жаркого южного солнца. Черноморский заповедник и водопад Джур-Джур, Ялтинский дельфинарий… Она восхищалась интеллектом своего собеседника, который знал об Америке куда больше, чем даже ее отец, ведущий аналитик Старой площади! В молодого черноволосого социолога она была почти влюблена. Да, знала бы раньше о том, где и на каких условиях он черпает все свои знания! Горькое разочарование, осколки разбитых надежд. Тогда, в Крыму, она была молодой и глупой, мечтала о славе и звезд-ности. А разве сейчас она поумнела? Гонорар из рук Роберта за ненаписанную заказную статью обжигал пальцы.

Фальшивые деньги фальшивых лозунгов. Агрессия под личиной демократии! Экспансия под маской суверенитета! Политические гангстеры прикидываются благодетелями человечества! Амбициозные властолюбцы лицемерно называют себя спасителями России!

Проклятые агенты влияния. Они откалывают от России один кусок за другим, а выдают себя за поборников правды и свободы! Они строят систему противоракетной обороны СОИ – и объявляют, что хотят мира. Они рассуждают о гуманности, а сами врываются на чужие территории – в Гренаду, Вьетнам, Никарагуа и уже на подступах к Афганистану, который совсем недавно был южной защитой Союза… Красивые слова – о свободе и демократии, за которыми кровь и предательство!

Объявили, что перерыв заканчивается. Ирис Волгина, закусив губу, видела, как по ступенькам лестницы к ней спускается Роберт Гольдберг. «И он – среди этих хищников. Один из агентов влияния!» – промелькнуло в голове.