Текст книги "Анжелика. Война в кружевах"
Автор книги: Анн Голон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 7
Малый кортеж королевы. – Новая ссора с Филиппом. – Интриги с получением придворных должностей. – Министр Кольбер просит у Анжелики советов по ведению морской торговли с Индией
АНЖЕЛИКА с интересом наблюдала за шествием «святых», наделенных правом доступа в «небесную обитель».
– А мы – «души чистилища», – смеясь, сказала ей одна из нарядных дам, появившихся здесь в надежде первыми встретить короля и королеву, направлявшихся в часовню.
Маркиз дю Плесси-Бельер был в числе удостоенных второго приема.
Анжелика дождалась, пока он переступит порог опочивальни короля, и, не мешкая, бросилась наверх. Там, в лабиринте заполненных людьми коридоров, царил полнейший хаос, витали ароматы ирисовой пудры и погасших свечей.
Неизменный Ла Виолетт, напевая какую-то песенку, чистил шпагу хозяина. Он почтительно предложил зашнуровать корсет госпоже маркизе. Анжелика без лишних церемоний выставила наглеца вон из комнаты. Искать Жавотту или какую-то другую горничную было некогда, поэтому она с грехом пополам оделась сама, а потом бегом кинулась вниз и как раз успела к появлению малого кортежа Ее Величества. Хотя слой пудры покрывал румяное лицо королевы, ее нос был красным: должно быть, она проплакала всю ночь. Король не пришел даже «на часок», опечаленно сообщила своим любимым фрейлинам Мария-Терезия. Такое случалось редко, потому что Людовик всегда старался соблюдать приличия и хотя бы «на часок» заглядывал в супружескую постель. Чаще всего – чтобы просто поспать, но все же приходил. А вчера мадемуазель де Лавальер, изображавшая в лесу Диану-охотницу, вновь воспламенила чувства короля.
Свита королевы столкнулась со свитой де Лавальер, которая тоже шла в часовню. Мария-Терезия гордо прошествовала мимо своей соперницы, хотя губы испанки подрагивали – то ли от сдерживаемых рыданий, то ли от готовых сорваться оскорблений. Фаворитка почтительно присела в низком реверансе. А когда она поднялась, Анжелика заметила испуг, застывший в ее нежных голубых глазах. Здесь, среди позолоты и яркого света Версальского дворца, она казалась не охотницей, а всего лишь загнанной ланью. Анжелика утвердилась в мысли, что эта женщина уже потеряла власть. Король еще не лишил ее своей милости, но это начало конца. Мария-Терезия напрасно опасалась Лавальер. Скоро у нее появятся новые соперницы, более грозные и коварные.
Чуть позже король прошел из часовни в парк. Ему сообщили, что несколько окрестных крестьян, больных золотухой, узнали о приезде монарха и ждут его у дворцовых ворот в надежде на исцеление после чудодейственного прикосновения Его Величества. Король не мог отказать. Больных оказалось немного, и после короткой церемонии государь отправился в зал Дианы, чтобы принять ходатайства многочисленных просителей.
Некий дворянин из свиты короля пробрался сквозь толпу придворных и склонился перед Анжеликой.
– Его Величество просит напомнить мадам дю Плесси-Бельер, что рассчитывает увидеть ее на охоте завтра, с самого начала действа.
Сердце Анжелики неистово забилось.
– Поблагодарите Его Величество, – сказала она, от волнения вытянувшись в струну, – и заверьте его, что лишь моя смерть может помешать мне присутствовать на охоте.
– Его Величество не требует подобных жертв. Но если на вашем пути возникнут какие бы то ни было помехи, он хотел бы, чтобы вы заранее оповестили об их природе.
– Я сделаю, как угодно Его Величеству, передайте ему это, месье Лувуа. Ведь это вы, не так ли?
– Именно так.
– Я хотела бы переговорить с вами. Это возможно?
Лувуа, казалось, был удивлен, но ответил, что если маркиза дю Плесси проследует в галерею, то, вероятно, они смогут побеседовать после того, как король примет все прошения и удалится в свой рабочий кабинет.
– Я буду вас ждать. Прошу вас, заверьте Его Величество, что завтра я появлюсь на охоте.
– Нет, не появитесь, – раздался над самым ухом Анжелики голос Филиппа. – Мадам, жена обязана повиноваться мужу. А я никогда не давал вам позволения находиться при дворе, вы проникли сюда против моей воли. Я приказываю вам покинуть Версаль и вернуться в Париж.
– Филипп, вы несете чепуху, – так же тихо возразила Анжелика. – Это глупо, более того, совершенно бестактно и неуместно. Если я останусь при дворе, вы только выиграете. По какому праву вы докучаете мне этим требованием?
– По праву, данному вами. Вы первая стали докучать мне.
– Это ребячество. Оставьте меня в покое.
– При условии, что вы без промедления покинете Версаль.
– Нет.
– Вы не поедете на завтрашнюю охоту.
– Поеду!
Лувуа не был свидетелем этой сцены, так как он вернулся к свите короля, зато окружающие с насмешкой смотрели на супругов. Семейные сцены дю Плесси-Бельеров становились знаменитыми!
Ближе всего к ссорящейся чете оказался не кто иной, как молодой маркиз де Лавальер с его птичьим профилем. Он делал вид, будто смотрит куда-то вдаль.
Чтобы избежать пересудов, Анжелика прервала перепалку.
– Довольно, Филипп. Я ухожу, и давайте не будем больше об этом говорить.
Она быстро пересекла галерею, чтобы укрыться в одном из больших залов, где было менее людно.
«Будь у меня официальная должность при дворе, я бы зависела от короля, а не от настроения этого сумасброда», – повторяла она про себя.
Но как получить должность, причем незамедлительно? Именно с этим вопросом Анжелика и хотела обратиться к Лувуа.
В ней уже проснулась коммерческая смекалка. Анжелика вспомнила, что когда она организовывала перевозку парижан в «каретах за пять су», Одиже рассказывал о некоем Лувуа, знатном придворном и политическом деятеле, получившем право наладить движение дилижансов между Лионом и Греноблем.
Безусловно, речь шла именно об этом Лувуа. Анжелика не предполагала, что он настолько молод, но не стоило забывать, что он приходился сыном Ле Телье, государственному секретарю и канцлеру, члену Высшего Совета.
Маркиза надеялась предложить Лувуа деловое сотрудничество и хотела заручиться поддержкой его и его отца.
Маркиз де Лавальер лавировал между группами придворных, явно намереваясь присоединиться к Анжелике.
Она хотела было улизнуть, но передумала.
О маркизе де Лавальере ей довелось слышать как об очень ловком придворном с огромными связями, которые могли бы оказаться полезными, раз уж он «знает двор, как никто другой».
– По-моему, король не сердится на вас за вчерашнее опоздание на охоту, – сообщил молодой человек, подходя к маркизе.
«Поэтому вы и осмелились продолжить свои ухаживания», – подумала она. Но надо было сохранять хорошую мину при плохой игре, и она завела разговор о придворной должности. В ответ Лавальер только рассмеялся и с сочувствием взглянул на свою собеседницу.
– Наивная малышка… Вы ничего не понимаете! Чтобы получить самую ничтожную должность, нужно убить даже не одного человека, а добрый десяток. Вам известно, что все должности в свите короля и королевы продаются сроком лишь на один квартал?
– Неужели?
– Мы можем приобрести должность только на три месяца. Затем она вновь выставляется на продажу. Самого короля раздражает постоянная смена лиц на той или иной должности, ведь у него есть свои привычки и ему хочется стабильности. К примеру, Его Величество ни за что не желает расставаться с Бонтаном, своим первым камердинером, и поэтому государь вынужден постоянно помогать верному слуге в получении этой должности, даже оплачивает его право на выкуп. А многим это очень не нравится.
– Бог мой, какие сложности! Неужели король не может изъявить свою волю и запретить эту странную торговлю?
– Необходимо ублажить всех, – сообщил маркиз де Лавальер и сопроводил свои слова жестом, указывавшим на то, что ему этот удивительный порядок представляется столь же привычным и неизбежным, как смена времен года.
– А вы – как вам удается устроиться? Мне сказали, что вы всегда находите прекрасные должности, которые приносят отличный доход!
– Это преувеличение. Да, я занимаю должность лейтенанта короля, но это самая скромная должность, если говорить о жалованье. Если же учитывать экипировку и подготовку для четырех кампаний, а еще и все расходы, что требуется нести при дворе, то я никогда не смог бы свести концы с концами, если бы в моей голове не появлялись некоторые идеи…
Де Лавальер прервался и остановил жестом проходящего мимо человека.
– Ну что, их приговорили? – с беспокойством поинтересовался он.
– Да.
– К колесованию?
– К колесованию с отсечением головы.
– Замечательно, – удовлетворенно кивнул молодой маркиз. – Скажем, одна из моих обязанностей, – объяснил он Анжелике, чье наивное удивление льстило ему, – забота о выморочном имуществе[26]26
Выморочное имущество – имущество, оставшееся после смерти собственника, при отсутствии наследников. По праву наследования, как правило, переходит к государству. – Примеч. пер.
[Закрыть]. Вы не знаете, что это такое, вижу-вижу по вашим глазам, крошка.
– Клянусь, я занималась многими вещами, так что…
– В таком случае вы должны знать, что если какой-нибудь подданный королевства осужден на смертную казнь, то все его деньги, все его имущество, сколь бы значительным оно ни было, переходят к короне. С этого момента им распоряжается король, и чаще всего он дарует это имущество тому, к кому благоволит. Должность позволяет мне всегда быть в курсе событий и первому подать прошение о получении выморочного имущества. Обычно король не может мне отказать. Ему ведь это ничего не стоит, не правда ли? Так что я внимательно следил за процессом бывшего помощника бальи[27]27
Бальи – представитель короля или сеньора, управлявший областью (бальяжем), осуществлял административную, судебную и военную власть. – Примеч. пер.
[Закрыть] Шартра, великого и совершенно беззастенчивого ворюги, виновного во многих преступлениях. Он ограбил всю округу и в конце концов был арестован вместе с двумя своими сообщниками по разбою, господами де Каром и де Ла Ломбардьером. Как вы только что слышали, их приговорили к казни, головы им отрубят. Для меня очень выгодное дельце!
Молодой человек с довольным видом потер руки.
– Именно этих сведений я ждал все сегодняшнее утро и даже не последовал за королем на церемонию «исцеления золотушных». Надеюсь, что он не заметил моего отсутствия; ведь не мог же я пропустить такую новость. У этих бандитов крупнейшие состояния, не считая мелких доходов от разных краж. Я заранее составил прошение, в надежде стать бенефициаром[28]28
Бенефициар – лицо, являющееся приобретателем доходов, выгод, преимуществ и прочих подобных качеств, по договору или долговому документу. – Примеч. пер.
[Закрыть]. И лично отнесу эту бумагу, причем немедленно. В этом деле все решает скорость. Ну и чутье. Вот послушайте, у меня есть еще один «след», хотя тут дело более деликатное, но я надеюсь на благоприятный исход и на то, что приду первым. Это касается графа де Реторфора, француза, убитого при Танжере, когда он находился на службе у короля Англии. Если я сумею собрать доказательства, что этот самый де Реторфор был англичанином, то смогу встать в очередь за его наследством, так как состояния иностранцев, находящиеся во Франции, после смерти владельцев также отходят короне…
– Да как вы сможете доказать, что француз был англичанином?
– Как-нибудь вывернусь, что-нибудь придумаю. У меня вообще фонтан идей… Но я вас оставляю, моя красавица, так как полагаю, что Его Величество не станет медлить и вновь вернется в парк.
«Этот красавец действительно очень ловок, – сказала себе немного озадаченная Анжелика, – но у него замашки злого кота и разум стервятника».
Так что мысль обратиться к Лувуа показалась мадам дю Плесси весьма здравой. Она вернулась на галерею, где обещала ждать придворного. Ждала она очень долго. Король, принимавший кого-то, лично задержал Лувуа.
От размышлений ее отвлекли шум и гул голосов, которые поднялись с появлением из рабочего кабинета короля делегации иноземцев в ярких одеждах, сопровождаемых министром Лувуа.
Это было экзотическое зрелище: желтые лица, раскосые глаза, сверкающие тюрбаны, усыпанные драгоценными каменьями, струящиеся волны желтых и зеленых шелковых одеяний, у пояса – кинжалы, инкрустированные изумрудами и алмазами.
По толпе прокатился шепот восхищения.
– Посольство Великого Могола…
– Вы заблуждаетесь, это махараджа Бирмы со свитой, они в первом путешествии по Европе.
Заинтригованная Анжелика некоторое время любовалась разноцветным кортежем, рядом с которым все придворные, несмотря на их многочисленные ленты и плюмажи, неожиданно показались блеклыми и невыразительными.
Она вздохнула, сама не понимая почему.
Вернулся Лувуа. Проходя мимо Анжелики, он склонился в легком поклоне и прошептал, что, к великому сожалению, обязан присутствовать и на следующей аудиенции, но по окончании ее непременно доставит себе удовольствие и посвятит несколько секунд прекрасной собеседнице. Увы, всего лишь несколько секунд – потом он должен прислуживать во время трапезы Его Величества, так что у него «нет ни мгновения на собственные дела».
Анжелика безропотно согласилась и поразилась работоспособности молодого короля, который, как говорили, лег около трех часов ночи, уже в шесть утра был на ногах, готовый отправиться к мессе, а после этого без перерыва приступил к делам!
Лувуа направился к весьма непритязательно одетому господину, выглядевшему по меньшей мере неуместно на столь элегантной ассамблее. Его обветренное лицо представляло яркий контраст с кружевным галстуком и париком, который, казалось, он терпел с превеликим трудом. Незнакомец сухо приветствовал Лувуа словами:
– Да, я посланник с Дофина[29]29
Старое французское название острова Мадагаскар. – Примеч. ред.
[Закрыть].
И оба господина отправились в кабинет короля, пренебрегая пылкими протестами некоего дворянина с военной выправкой, только что прибывшего в Версаль.
– Месье, король срочно вызвал меня и назначил это время. Я должен войти первым!
– Знаю, господин маршал, но я тоже военный и тоже должен исполнять приказы короля. Его Величество, узнав о прибытии сего господина, приказал провести его вне очереди.
– У меня преимущество старшего! Я – маршал, я не потерплю, чтобы мне утер нос какой-то заурядный морской офицер!
– Мессир де Тюренн, этот офицер – гость короля, следовательно, в данной ситуации любое преимущество старшего, к моему глубокому сожалению, не действует.
Тюренн, суровый вояка пятидесяти двух лет, сначала побледнел, а затем вытянулся в струну.
– Мне кажется, что Его Величество пренебрегает привилегиями, которыми сам наделил меня. Ну что же, отлично! Его Величество может вызвать меня снова, если у него найдется время для старых слуг и полезных людей.
Тюренн прошел мимо толпы придворных, как если бы он принимал смотр своих войск. Его черные глаза под густыми седеющими бровями метали молнии. Два молодых лейтенанта, стоявших на посту у одной из дверей, тотчас оголили сабли и подошли к маршалу.
– О Боже, его сейчас арестуют? – воскликнула потрясенная Анжелика.
Маркиз де Лавальер, который как бы случайно оказался рядом с ней, расхохотался.
– Откуда вы взялись, моя дорогая, если предписываете нашему государю такой зловещий умысел? Черт возьми, можно подумать, что вы никогда не покидали свою провинцию. Арестовать господина маршала! За что, великие боги?
– Но разве он только что не произнес слова, оскорбляющие нашего короля?
– Подумаешь! У мессира де Тюренна, как у настоящего вояки, привычка высказываться прямо и открыто. Он стал жертвой нарушения своих прав, потому-то и злится. И это правильно. У него много привилегий, одна из них заключается в том, что где бы ни находился господин маршал, он имеет право на личную охрану в составе двух кавалеристов или лейтенантов с саблями наголо, которые сопровождают его повсюду, даже на приеме у короля.
– Но если он наделен столь значительными привилегиями, то почему он сердится по пустякам?
Маркиз нахмурился.
– Лично я частично разделяю раздражение нашего маршала. Как командующий армией, он всюду должен проходить первым. Армия – основа королевства.
– А как же дворянство? – подтрунивая, спросила Анжелика.
Пренебрежительная улыбка молодого Лавальера стала еще шире.
– Это мещанская постановка вопроса. Неужели мне следует напоминать вам, что армия – это дворянство, а дворянство – это армия? Кто обязан платить государству налог собственной кровью? Дворяне! С самого раннего возраста отец учил меня, что я должен носить шпагу и что моя шпага и моя жизнь принадлежат королю.
– Я не нуждаюсь в ваших лекциях, – ответила Анжелика, краснея. – Моя семья не менее знатная, чем ваша, мессир де Лавальер, можете навести справки. И к тому же я – супруга маршала Франции.
– Давайте не будем ссориться по пустякам! – воскликнул маркиз, заливаясь смехом. – Вы немного наивны, но при этом совершенно очаровательны. Я полагаю, что мы станем отличными друзьями. Я был несколько раздосадован, мы все тут при дворе считаем, что мой царственный «зять» уделяет слишком много внимания мещанам и простолюдинам. Вот и сейчас: прежде мессира де Тюренна он принял какого-то неотесанного моряка…
– А вдруг этот моряк привез новости, которые сейчас особенно волнуют Его Величество?
На плечо Анжелики опустилась чья-то рука, заставив ее вздрогнуть от неожиданности. Она обернулась и увидела перед собой господина в темном платье. Как ни старалась, она не могла вспомнить, кто этот человек.
В ее ушах зазвучал тихий и хриплый, но при этом властный голос – голос, не терпящий возражений.
– Мадам, мне нужно безотлагательно побеседовать с вами по одному крайне важному вопросу.
– По какому вопросу, месье? – обеспокоенно спросила Анжелика.
Лавальер, только что разглагольствовавший о дворянской гордости, стал отвешивать многочисленные поклоны.
– Господин министр, умоляю вас напомнить Его Величеству о моем скромном прошении касательно наследства бывшего помощника бальи Шартра. Как вы знаете, этот величайший из бандитов был только что осужден и приговорен к отсечению головы.
Суровый господин бросил на маркиза неприветливый взгляд.
– Посмотрим, – буркнул он.
Анжелика наконец-то узнала в незнакомце месье Кольбера, нового суперинтенданта финансов и члена Высшего Совета.
Кольбер оставил застывшего в поклоне придворного и без дальнейших объяснений повел Анжелику по галерее из зала, в котором она находилась.
Ранее она встречалась с Кольбером, когда они заключили «соглашение», по которому в то время еще мадам Моренс обещала не упоминать имени Месье, брата короля, оказавшегося замешанным в преступлении. В обмен на свое молчание она получила значительное денежное состояние. Впоследствии ей еще дважды выпадал случай беседовать с Кольбером на собраниях крупнейших торговцев, проходивших в Ратуше.
Она знала, что вскоре Кольбер стал министром, заменив осужденного на пожизненное заключение Фуке.
Неужели ей грозит какая-то опасность?
В глубине души Анжелика чувствовала себя сильной. В том давнем деле она по всем статьям обошла Кольбера. Чем же она рискует сегодня?
Тем временем министр сделал знак следовавшему за ним по пятам служащему, и тот протянул Кольберу содержимое большой бархатной сумки для документов. Кольбер вытащил какой-то пожелтевший лист.
– Мадам, как полагаю, вы знаете, что я не придворный и не дворянин, а торговец сукном. После некоторых событий, в которых мы были оба замешаны, я узнал, что вы, будучи дворянкой, занимаетесь торговлей. В вашем лице я хотел бы обратиться за советом именно к члену торговой гильдии.
Министр пытался говорить шутливым тоном, что было ему совсем не свойственно. Анжелика разозлилась: когда наконец ей прекратят беспрестанно напоминать о торговле шоколадом?
Она поджала губы. Но, взглянув на Кольбера, заметила, что его лоб, несмотря на холод в помещении, стал влажным от пота. Да и парик сидел несколько криво – должно быть, утром Кольбер не дал своему цирюльнику как следует поработать.
Анжелика немного успокоилась. К чему ломаться? И она очень степенно произнесла:
– Я действительно занимаюсь коммерцией, но разве можно сравнить мои скромные дела с теми колоссальными задачами, что стоят перед вами, господин министр! Чем я могу быть вам полезной?
– Я еще не знаю, мадам. Судите сами. В списке владельцев акций Ост-Индской компании я увидел ваше имя. Прежде всего мое внимание привлек тот факт, что вы, как я уже упомянул, принадлежите к дворянскому сословию. Следовательно, ваш случай особенный. В дополнение к этому мне сказали, что ваши дела процветают, и я подумал, что вы могли бы просветить меня и уточнить некоторые детали, которые ускользают от моего понимания, когда речь заходит о данной компании…
– Господин министр, вы лучше меня знаете, что акции этой компании, равным образом как и Компании ста акционеров[30]30
Компания ста акционеров Новой Франции, или Канадская компания, основана в 1627 г. во Франции для торговли с Америкой. – Примеч. пер.
[Закрыть], которая ее дублирует, с той лишь разницей, что она занимается торговлей с Америками, и пять акций которой я тоже купила, на сегодняшний день стоят не больше одного су.
– Я говорю сейчас не о стоимости акций, которые сегодня действительно обесценились, но о вашей реальной выгоде, о тех доходах, что вы получаете в той области торговли, где все остальные терпят одни убытки.
– Для меня единственная реальная выгода от этого сомнительного предприятия состоит в том, что я поняла, чего не следует делать. Признаюсь, я дорого заплатила за такой урок, потому что этими делами заправляли воры. Они надеялись на чудо, на какие-то сверхъестественные доходы, в то время как подобные предприятия, связанные с путешествиями в дальние страны, требуют прежде всего кропотливой работы.
Лицо Кольбера, все испещренное морщинами – следствие бессонных ночей, осветилось подобием улыбки, хотя улыбались только глаза, в то время как губы остались неподвижными.
– Ваши слова по духу близки моему девизу «Труд может все».
– «Именно стремление к труду позволяет работать с удовольствием, – выпалила Анжелика и, подняв палец, продолжила цитату: – А осуществление намеченного приносит радость».
Теперь некрасивое лицо министра озарилось настоящей улыбкой и сделалось почти симпатичным.
– Вы даже знаете цитату из моего доклада, касающегося вышеупомянутой компании и дальних плаваний, – в голосе Кольбера прозвучали удивление и явная заинтересованность. – Я спрашиваю себя, много ли почетных акционеров компании дали себе труд прочитать эту фразу.
– Меня интересовало, что думает по этому поводу власть, которую вы в данном случае представляете. Само по себе такое начинание жизнеспособно и вполне естественно.
– Стало быть, вы верите, что это предприятие может и должно приносить прибыль? – очень живо спросил министр.
Однако он тут же взял себя в руки и ровным, даже монотонным тоном перечислил все тайные вклады маркизы дю Плесси-Бельер, она же мадам Моренс:
– Полноправное владение торговым кораблем «Святой Иоанн Креститель» в шестьсот регистровых тонн, оснащенным двенадцатью орудиями, который возит для вас из Мартиники и Санто-Доминго какао, перец, пряности и ценные породы древесины…
– Да, все так, – подтвердила Анжелика. – Мне надо было наладить торговлю шоколадом.
– И капитаном вы пригласили корсара Гинана?
– Верно.
– А разве вы не знали, когда брали его на службу, что он был человеком господина Фуке до того, как Фуке оказался в тюрьме? Вы отдавали себе отчет во всей серьезности подобного шага или это Фуке посоветовал вам поступить подобным образом?
– У меня никогда не было возможности беседовать с месье Фуке, – сказала встревоженная Анжелика. – Я считаю, что это опасный человек, которого деньги наделили огромной властью. И этой властью он злоупотреблял. Но надо отдать ему должное, суперинтендант умел выбрать людей для своего окружения. Я познакомилась с Гинаном совершенно случайно и сразу поняла, что он отличный моряк и торговец, хотя и авантюрист. Я подумала, что только он может спасти мои вложения в пресловутую Ост-Индскую компанию, которая находится в катастрофическом состоянии и которой я так легкомысленно доверилась. И взяла его на службу. Ненавижу пустые траты! К тому же я вдохновилась примером, который продемонстрировали на самом верху.
– Что вы хотите сказать?
– Король! Он наказывает всех, кого признает виновными, но при этом не разбрасывается талантами. Живописец Лебрен[31]31
Лебрен, Шарль (1619–1690) – французский живописец, декоратор и рисовальщик, теоретик искусства, глава французской художественной школы эпохи Людовика XIV. – Примеч. ред.
[Закрыть], архитекторы Ленотр[32]32
Ленотр, Андре (1613–1670) – французский архитектор, мастер садово-парковой архитектуры. Создатель парков Версаля, а также Во-ле-Виконт, Сен-Жермен, Фонтенбло, Шантийи, Сен-Клу, Тюильри. – Примеч. ред.
[Закрыть] и Лево[33]33
Лево, Луи (1612–1670) – французский архитектор. В 1661–1668 гг. строил парковый фасад Версальского дворца. – Примеч. ред.
[Закрыть], непревзойденные мастера водных феерий инженеры Франчини[34]34
Династия инженеров-гидравликов итальянского происхождения. Известны братья Томмазо (1571–1651) и Александр, сыновья Томмазо Франсуа (умер в 1688 г.) и Пьер, а также сын Пьера Жан-Франсуа. – Примеч. ред.
[Закрыть]… Не стоит забывать также комедианта Мольера и дворецкого Вателя – все эти люди были найдены Фуке или работали на него, а теперь они состоят на службе у короля, который одаривает их всеми возможными милостями. Что до моей скромной персоны, то я всего лишь наняла одного корсара, но готова отдать его королю, если он того потребует, – пылко закончила Анжелика и обезоруживающе улыбнулась.
Однако спокойствие ее было напускным. Кольбер всегда являлся заклятым врагом Фуке, и именно он втайне ото всех соткал паутину, в которую попался бывший суперинтендант. Поэтому все, связанное с именем Фуке, оставалось весьма опасным.
– Итак, свой торговый корабль вы посылаете в Америку. Отчего бы не в Индию? – внезапно поинтересовался Кольбер.
– В Индию? Я думала об этом. Но французский корабль не в состоянии пробиться туда в одиночку, а у меня нет средств, чтобы купить несколько судов.
– А до Америки ваш «Иоанн Креститель» добирается без каких бы то ни было осложнений?
– Здесь нечего опасаться берберских пиратов, с которыми в одиночку не способен справиться ни один корабль, особенно когда он проходит острова Зеленого Мыса. Если его не ограбят по пути туда, то ограбят на пути обратно.
– А как же корабли Голландской или Английской Ост-Индских компаний? Ведь, как известно, они процветают!
– Они следуют большими караванами, это настоящие флотилии из двадцати-тридцати крупнотоннажных судов, которые выходят из Гааги или Ливерпуля. Да и отправляют их не чаще, чем два раза в год.
– Тогда почему французы не поступают тем же образом?
– Господин министр, если этого не знаете даже вы, то откуда знать мне? Может быть, все упирается в особенности национального характера? Или дело в деньгах? Разве я в одиночку могу позволить себе оснастить целый флот? Кроме того, путь в Восточную Индию долгий и многотрудный, французским судам нужны перевалочные базы, расположенные где-то на полдороге.
– Например, на острове Дофин?
– Например, на острове Дофин, но при условии, что командование такими базами должно быть поручено не военным и уж точно не высокородным дворянам.
– Кому же в таком случае?
– Тем, у кого есть опыт в освоении новых земель, тем, кто разбирается в коммерции и умеет считать. Я хочу сказать: торговцам, – ответила Анжелика и вдруг совершенно неожиданно расхохоталась.
– Мадам, у нас серьезный разговор, – возмутился господин Кольбер.
– Извините меня, просто я представила себе такого милейшего сеньора, как маркиз де Лавальер, в роли командующего высадкой среди дикарей.
– Госпожа маркиза ставит под сомнение мужество этого дворянина? Насколько мне известно, он уже не раз доказал свою храбрость, находясь на королевской службе.
– В данном случае речь идет не о храбрости. Представьте, как поступил бы господин маркиз де Лавальер, высадившись на незнакомый берег и увидев, что его окружают орды голых дикарей? Половину бы перерезал, а остальных превратил бы в рабов.
– Рабы – товар необходимый и сулящий большую прибыль.
– Этого я не отрицаю. Но когда речь заходит о том, чтобы наладить дружеские отношения, открыть представительство торговой компании, подобный метод не годится. Вот то немногое, что я могу сказать, и это частично объясняет провал некоторых наших экспедиций, а также и тот факт, что французов, обосновавшихся на новых землях, временами безжалостно истребляют.
Месье Кольбер бросил на собеседницу взгляд, в котором читалось искреннее восхищение.
– Дьявол, я об этом как-то не подумал…
Министр почесал подбородок.
– За последние десять минут я узнал больше, чем за множество бессонных ночей, проведенных за чтением этих злосчастных докладов.
Анжелика кусала губы, уже сожалея о своих словах. Как обычно, когда тема разговора увлекала ее, она позволяла себе чересчур много болтать. Но в Версале нужно проявлять осмотрительность больше, чем где бы то ни было.
Между тем она никак не могла понять, чего добивается от нее могущественный министр.
– Месье Кольбер, мое мнение отнюдь не является истиной в последней инстанции. Я часто выслушиваю жалобы торговцев и мореплавателей, но…
– Это сигналы, которыми не следует пренебрегать. Благодарю вас, мадам. Вы меня сильно обяжете, если согласитесь подождать в приемной еще полчаса.
– В ближайшие полчаса я никуда не тороплюсь, господин министр.
Анжелика вернулась в приемную, где маркиз де Лавальер с плохо скрываемым злорадством сообщил, что ее спрашивал Лувуа, который теперь удалился завтракать.
Анжелика с трудом подавила досаду. Увы, шанс упущен! Она возлагала большие надежды на встречу с военным министром, чтобы просить его посодействовать в получении придворной должности, но из-за непредвиденной встречи с Кольбером, который завел с ней беседу о морской торговле, все пропало. А время не ждет! Какая еще нелепая идея может зародиться у Филиппа? Если она станет противиться ему открыто, он способен посадить ее под замок. Ведь мужья имеют безраздельную власть над собственными женами. Ей необходимо любым способом укорениться при дворе, пока не стало слишком поздно…
Анжелика чуть не затопала ногами от бешенства, когда кто-то из придворных объявил, что Его Величество отложил все аудиенции на завтра и сейчас все присутствующие могут удалиться. Она еще сильнее огорчилась.
Анжелика уже направлялась к выходу, когда к ней обратился служащий господина Кольбера:
– Госпожа маркиза, соблаговолите последовать за мной. Вас ожидают.