Текст книги "Истребитель ведьм (сборник)"

Автор книги: Анджей Сапковский

Соавторы: Еугениуш (Евгений) Дембский,Марек Хуберат,Анджей Джевиньски,Марчин Вольский,Эдмунд Внук-Липиньский,Гжегож Бабула,Кшиштоф Коханьский,Анджей Зимняк,Адам Холланек,Рафал Земкевич
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)

II

Пайки собирался рассказывать сказку. Дэгсы прицепили ему руку, которой он мог выполнять только весьма ограниченный набор движений. Сейчас он беспрестанно чесался.

– Это замечательно… это прекрасно… – повторял Пайки, – вы не умеете пользоваться своими телами…

Дэгсы парой тумаков привели его в порядок, и он начал рассказывать.

– Это был прекрасный сон… – Пайки закрыл глаза. – Я парил в воздухе… было чудесно… у меня были черные плоские крылья по бокам, как иногда показывают по визору… воздух двигался вместе со мной… было прохладно… – он говорил все тише, как будто сам себе, – рядом летела Музи… ее крылья были ярко-зелеными… они так трепетали, что мне стало жаль, что я всего лишь Пайки…

Из угла донеслось громкое бульканье.

– Тевежнер просит, чтобы ты говорил громче, – сказал Снорг, и последовавшее бульканье подтвердило его слова.

– Хорошо… буду говорить громче, – Пайки как бы встряхнулся. – Комната все уменьшалась и уменьшалась, – продолжал он, – и все вокруг становилось зеленым. А внизу летели оба Дэгса, летели туда же, куда и мы… и было чудесно, потому что небо, к которому мы летели, было огромным экраном визора и все отчетливее были видны зернышки… Я мог лететь, куда хотел…

Из угла, где стоял ящик с Музи, послышались тихие всхлипывания.

Снорг подполз к ней.

– Тебе чего-нибудь нужно?

– Я хотела позвать тебя, потому что если бы пришел кто-то из Дэгсов, то опять сделал бы со мной то, что я ненавижу… Положи меня рядом с Пайки, хорошо?

– Тебя так тронул его рассказ? – с, просил Снорг, приглядываясь к Музи. В отличие от Пайки у нее были все конечности, хотя недоразвитые и хилые.

– Это не Пайки, это Тевежнер, – сказала она сквозь слезы. – Когда Пайки рассказывал, Тевежнер попросил, чтобы я складывала по буквам… и знаешь, что он сказал?..

Снорг покачал головой.

– Он сказал, что хочет пойти на перемол вместо Пайки…

– На перемол? – не понял Снорг.

– Пайки давно уже это открыл, – сказал Музи, – он внимательно анализирует все, что говорят в визорах. Из нас выберут только несколько лучших… правильнее сложенных, а остальных на перемол.

– Это так, как показывают на экранах и говорят, что это война? – удостоверился он.

Музи кивнула.

– Положи меня рядом с Пайки, – сказала она, – ему всегда, когда он кончает рассказывать свой чудесный сон, становится так тоскливо.

С большим трудом он вытащил Музи из ящика и подтащил к кровати, на которой лежал Пайки, и тут же был вынужден вновь соскользнуть на пол, потому что Тиб начала испражняться. Он подсунул ей присоску. Когда Тиб закончила, он изо всех сил ухватился за ее бедра и поднялся на колени.

– Не делай этого так, хорошо?.. – сказал он, глядя на нее. Тиб наклонила голову и посмотрела на его искаженное усилием лицо. Ее ушные раковины сильно торчали в стороны, и как раз сейчас через них просвечивал солнечный луч. Они показались ему необыкновенно красивыми. Он стиснул непослушные челюсти и схватил Тиб за плечи. Снорг чувствовал, что она помогает ему, старается стоять ровно, как опора. Она по-прежнему смотрела ему в лицо. За ее полураскрытыми губами видны были зубы. Снорг ощутил себя великаном, гигантом… он стоял, впервые стоял на своих парализованных ногах. Он смотрел теперь на нее даже немного сверху… на высокую до небес Тиб.

Все прервали разговор. Снорг решил сделать шаг. Он чувствовал в себе силу… и вдруг увидел, как одна из его ступней движется к Тиб.

– Тиб!.. Я иду… – Он хотел крикнуть, а получился то ли стон, то ли плач. Все вокруг заколыхалось, и Снорг рухнул навзничь.

III

В Комнате были еще два постоянных обитателя, с которыми Снорг вообще-то не сталкивался, потому что оба они использовали ту же аппаратуру, что и он. Во время его активности они спали. Это были Эйспи и Дальф. Эйспи по своему виду напоминала Тевежнера, хотя уступала ему по размерам. Пайки говорил, что она очень умна и склонна к проказам. Эйспи никогда не снимала искусственных рук и с их помощью устраивала всякие каверзы Пайки или Тевежнеру. Сноргу очень хотелось поговорить с нею или с Дальфом, который лежал неподвижно, свернувшись, как эмбрион. Его необыкновенно сморщенная кожа наводила на мысль о глубокой старости, хотя он был их ровесником и, как и все они, только-только вступил в зрелый возраст.

Тиб больше не пачкала Комнату и научилась подходить к Сноргу, когда чувствовала нужду. Снорг, заметив это, обычно успевал помочь с присоской. Случалось, что она переходила на ту сторону Комнаты, где он лежал в этот момент, и Уставившись на него, останавливалась поблизости. Активность ее значительно возросла.

– Я тебя недооценивал, Снорг, – сказал как-то Пайки, – ты молодец… сумел войти в контакт с этой худышкой… – он никогда не говорил о Тиб иначе чем “эта худышка”… – Мне это не удалось, хотя я очень старался…

– Ты изменился, Снорг, – продолжал он дальше, – раньше ты напоминал окровавленное мятущееся животное… теперь же на твоем лице отражаются мысли…

Животное – означало что-то грубое, безмозглое и чудовищно сильное… Снорга обрадовали слова Пайки. С этого момента он стал тренировать свою силу воли. С тех пор, как он усилием воли заставил безжизненные ноги сделать первый шаг, это стало для него важным делом. Теперь он мог уже ходить, хотя частенько все заканчивалось рискованным падением. Он поднимался на ноги, опираясь на тело Тиб, но дальше шел самостоятельно, она лишь поддерживала его рукой. Проснувшись, он иногда мог теперь даже без помощи Дэгсов и аппаратуры заставить руки слушаться.

– На моем лице отражается воля, – сказал он Пайки.

Тот лежал, подняв голову, и смотрел на него.

– Это правда, – сказал он, – черты лица у тебя отвердели, кончики губ опустились… Ты должен спешить, Снорг… Я чувствую, что нам уже недолго быть здесь вместе.

Пайки сделал ставку на знания и интеллект. Он часами сидел за клавиатурой одного из визоров и, если только кто-то из Дэгсов шутки ради не лишал его искусственной руки, без устали писал что-то на дисплее. Новая информация и контакт с машиной стали его страстью. Снорг был уверен, что для того, чтобы сделать Пайки счастливым, достаточно было отнести его к клавиатуре и усадить там так, чтобы он смог продержаться в этой позе несколько часов.

IV

Снорг решил научить Тиб говорить. Пайки посоветовал ему дать ей почувствовать вибрацию голосовых связок на своем горле. Приступая к выполнению задуманного, Снорг ухватился за бедра Тиб, чтобы встать. Он сделал это, однако, слишком резко, и Тиб упала. Он впервые видел ее лежащей. Один из Дэгсов, пользуясь оказией, молниеносно втиснулся между ее беспомощно раскинутыми ногами. Снорг размахнулся изо всей силы, и получивший затрещину малыш, весь залитый кровью, покатился по полу.

– Снорг!.. – крикнул Пайки. – Перестань!.. Ты его изувечишь.

– Это моя кровь, – сказал Снорг, осматривая ладонь. – Я рассадил себе руку об него.

Тиб уже пришла в себя и села. Дэгсы держались в отдалении, зорко наблюдая за Сноргом.

– Вообще-то хорошо, что ты ему врезал, – сказал Пайки, – он получил также как бы и от меня за Музи… Они оба делают с моей Музи, что хотят… и когда хотят.

Снорг взял Тиб за руку и положил ее ладонь на свое горло.

– Тиб, – сказал он, указывая на нее пальцем. Она по-прежнему молча смотрела на него.

– Тиб, – повторил он. Она, кажется, испугалась.

Снорг провел ладонью по лицу Тиб, дотронулся до розового ушка и оторопел: ушного отверстия не было.

– Пайки! – крикнул он, не вполне владея челюстями. – Ты гений! Она совершенно глухая… только через осязание… ты был прав…

Он с новыми силами стал повторять ее имя. В конце концов ее губы шевельнулись и издали глухой и сдавленный звук: “грб…” Тиб встала и несколько раз повторила: “гырдб… гдб…” – она говорила все громче и громче, расхаживая по Комнате.

– Разбудит Дальфа, – сказал Пайки.

Снорг подозвал ее жестом. Тиб села рядом. Он снова стал повторять ее имя.

– Ты знаешь, я сегодня утром видела, как Дэгсы занимались этим друг с другом, – сказала Музи.

Утром – означало ту пору, когда на полу появлялись зайчики от солнечных лучей.

– Днем этого никогда не случается, – заметил Пайки.

– Может, они нас стесняются?

– Дэгсы?!.. – рассмеялся ок. – С такими низкими лбами? Да они же кретины…

V

Тиб училась быстро. Вскоре она уже могла произносить свое имя, имена Снорга и Пайки, а также несколько других слов. Пайки считал, что зрение у нее тоже недоразвито и основную часть информации она получает через осязание. Он признался, правда, что не знает, что это: физиологический недостаток или, быть может, мозг Тиб не справляется с соответствующей интерпретацией поставляемых зрением данных.

Все чаще стал просыпаться Дальф. Он никогда не менял своего положения на полу, хотя двигал веками и даже говорил. У него было очень забавное произношение: он заикался и с трудом подбирал слова. Снорг хотел узнать, сможет ли Дальф обойтись без помощи аппаратуры, но Дальф не понимал значения слова “воля”, и пока с ним не о чем было говорить. Дэгсы как-то пытались распрямить Дальфа на полу, но оказалось, что он такой скрюченный от природы. Пайки утверждал, что это невозможно и что единственным объяснением может быть только то, что Дальф представляет собой пару сросшихся близнецов и у него есть маленький братишка, приросший к нему в области живота.

– Кстати, Снорг… – сказал Пайки, поднимая над клавиатурой единственную искусственную конечность, – ты заметил, как быстро меняется наша жизнь?.. До сих пор я думал, что она подчиняется определенным законам: ты ползаешь по полу, Тиб стоит столбом, Дальф говорит только тогда, когда ты лежишь неподвижно, а теперь?..

– К чему ты клонишь, Пайки?

– Нас ожидают серьезные перемены… очень серьезные… Ты помнишь, как было раньше, много раньше?..

Снорг кивнул головой.

– Раньше у каждого был перед носом экран, который учил нас всему и который показывал, каков есть мир и каким быть должен… Каждого из нас опутывала паутина проводов, заставлявших работать наши мышцы, органы, весь организм… все это для того, чтобы мы жили…

– Я помню как сквозь туман, что так было… – перебил его Снорг.

– Именно! – оживился Пайки. – Они пичкают нас наркотиками или чем-то еще… мы все забываем… Хотя, возможно, они хотят, чтобы эти знания откладывались где-то глубоко в нас.

Снорг заметил, что Пайки выглядит очень плохо: на его прекрасном лице заметна усталость, Под глазами появились мешки, он был очень бледен.

– Ты слишком много времени проводишь у экрана. Все хуже выглядишь… – сказал Снорг.

Пайки немедленно заинтересовался один из Дэгсов. Он явно хотел перенести его в другое место, но пока только легонько гладил по лицу и тянул за волосы. Пайки многозначительно посмотрел на Снорга.

– Видишь… – сказал он, – они, однако, многое понимают. Я сам недавно убедился… Не понимаю только, зачем они оба хотят, чтобы их считали кретинами?

Дэгс влепил Пайки пощечину и в гневе умчался в другую часть Комнаты. Пайки усмехнулся.

– Ты, Снорг, думаешь, что я забавляюсь… что достаточно посадить Пайки перед экраном, приделать ему искусственную руку, и он окажется наверху блаженства, не так ли?

Снорг несколько растерялся.

– Снеогг, – позвала Тиб. Она уже умела вытаскивать присоску из стены, но все еще не справлялась с заталкиванием ее обратно. Снорг помог ей и вернулся к Пайки.

– Благодаря визору я узнал о многих вещах… Знаешь, Снорг, таких Комнат, как наша, очень много. В них живут такие же, как мы… Одни покалечены больше, другие меньше… эти комнаты можно осматривать потому, что везде не только экраны, но и камеры… за нами тоже постоянно следят… Мне кажется, что их объективы расположены где-то под потолком, но выявить их очень трудно… Ты знаешь, в одной из этих Комнат, такой темно-синей, живет такой же, как я… его зовут Скорп. Мы связались: он видел меня на экране, я его… У него тоже искусственная рука…

– Может быть, мы и не заслуживаем того, чтобы жить так, как эти, с идеальными фигурами, которых нам на экранах показывают, – сказал Снорг.

Пайки фыркнул от злости.

– Перестань!.. И тебя уже достали… у тебя уже чувство вины…

От резких движений на Пайки ослабли ремешки, которые поддерживали его искусственную конечность. Снорг поправил крепления.

Проницательные глаза Пайки по-прежнему метали молнии.

– Это они вызывают в нас чувство вины… – взорвался он, – я еще не знаю, зачем они это делают… но я доберусь до этого… вытащу, как вытащил из этих проклятых экранов больше, чем должен был знать…

Снорг был удивлен силой, которая исходила от Пайки “До сих пор я считал, что воля – это по моей части…” – подумал он. Вероятно, его лицо выражало удивление, которое Пайки прочел как недоверие, поскольку продолжал его убеждать:

– Обрати внимание, Снорг… любая программа, любая информация… каким человек должен быть… руки – такие и такие… ноги – такие и такие… так – хорошо… а мы?.. а я?.. ошметок человека?.. это моя вина?., ты понимаешь?!. Зачем они это нам постоянно повторяют?

Снорг молчал. Он отметил для себя, что Пайки необыкновенно умен, что у него можно научиться смотреть иначе и видеть больше, чем до сих пор. Но тут рядом уселась Тиб и прильнула лицом к его лицу. Это нежное прикосновение Снорг любил больше всего.

– Я боюсь, что уже не успею узнать обо всем… уже, наверное, совсем нет времени, – закончил тихо Пайки, заметив, что Снорг больше не слушает.

VI

– Па-а-айки! – крикнула Музи.

– Перестань… он спит, – сказал Снорг.

– Тогда ты подойди сюда и посмотри на Эйспи, – сказала Музи, – она не дышит.

Подъем собственными силами обошелся Сноргу в несколько секунд страшного напряжения. Казалось, Эйспи лежит как обычно: немного согнувшись и подложив под большое плоское лицо хилые ручки.

– Она спит как обычно…

– Ошибаешься, Снорг. Посмотри на нее внимательнее.

Перевернуть Эйспи лицом вверх было выше его сил. К счастью, появились вездесущие Дэгсы. Совместными усилиями им удалось ее сдвинуть. Тело было холодным и начало коченеть.

– Черт возьми… ты права… это случилось недавно, – глухо сказал Снорг, – а я даже словом с ней не обмолвился… она всегда спала… разбудить Пайки?

– Не надо… и так узнает… – ответила Музи. – Не понимаю этой смерти. Это не согласуется с тем, что говорит Пайки.

Снорг сидел, уткнув лицо в ладони. Он услышал за собой тихий, клокочущий звук и обернулся. Тевежнер плакал. Слезы одна за другой стекали по его красным свисающим щекам.

– Переверни меня на спину, – попросила Музи. – Кожа на животе так болит, там, наверное, пролежни уже образовались.

– Лежа на животе, ты хоть как-то защищена от Дэгсов, – заметил Снорг.

– Для них, когда им захочется, перевернуть меня на спину труда не составит, – ответила она.

Тело Эйспи исчезло, когда все спали, и никто не в состоянии был сказать, как это произошло.

Заметив, что Пайки устало сидит за клавиатурой, Снорг вспомнил о том, что ему говорила Музи. Он положил Пайки поудобнее и сел рядом.

– Смерть Эйспи не противоречит моим наблюдениям, – ответил Пайки, – законы, которые нами управляют, действуют статистически… попросту сперва нас всесторонне исследовали и выбрали тех, кто мог выжить… а может быть, другие просто умерли… потом отсеяли тех, кто не мог учиться, таких совершенных кретинов, и продолжали интенсивно обучать нас разными методами…

Снорг взглянул на резвящихся Дэгсов, затем на Пайки, который ответил ему улыбкой.

– Об этом и речь, – продолжал Пайки. – Эйспи умерла потому, что их исследования недостаточно точны… а может быть, именно выживание и является тестом…

– Что же дальше? – спросил Снорг.

– Уверен, что ничего хорошего… для тебя, во всяком случае, я не жду ничего хорошего… Видишь ли, Снорг, мне удалось войти в систему информационного центра, который нас обслуживает… Я видел разные комнаты… В каждой из них были люди… – сказав слово “люди”, Пайки бросил быстрый взгляд на Снорга, – люди нашего возраста или немного моложе, чем мы… те, которые очень молодь”, сидят перед экранами, и в них запихивают знания, люди нашего возраста занимаются тем же, что и мы здесь: живут… наблюдают… общаются… но я еще не нашел ни одной комнаты с людьми намного старше нас… Существует какой-то информационный барьер… на прямые вопросы система отвечает молчанием… но все это уже вскоре выяснится… я это чувствую, Снорг.

VII

В глаза ударил яркий свет Прошло несколько секунд, прежде чем он смог сосредоточить взгляд. Внезапно Снорг понял, что находится уже не в Комнате. Он лежал на чем-то твердом в помещении, которое показалось ему огромным. Неподалеку сидел мужчина, выглядевший очень старым, хотя был лишь немногим старше прежних его друзей. Мужчина заметил, что Снорг очнулся, и подошел, протягивая руку.

– Меня зовут Беблояннис Нобоблу, – сказал он.

Снорг усилием воли медленно поднимался с постели.

– Поздравляю вас, Снорг. С сегодняшнего дня вы стали человеком. Вы были лучшим… – Снорг успел пожать собеседнику руку. Ему очень хотелось знать, какова она на ощупь.

– Здесь у меня свидетельство информационного центра, – мужчина поднял со столика несколько листков бумаги, – и положительное решение комиссии, составленной людьми… Вы получите удостоверение личности и можете выбрать себе фамилию и новое имя.

– Ш-ш-то? – выдавил в конце концов Снорг.

Мужчина напоминал доброжелательного чиновника, выполняющего довольно приятную, но уже вошедшую в привычку обязанность.

– Я просмотрел ваши результаты… – Беблояннис все еще изучал бумаги, – 132 балла… неплохо… у меня в моем тесте было когда-то 154… – похвастался он. – Этот Пайки опасно к вам приблизился, у него было 126 баллов… но отсутствие конечностей… половых органов… все это трудно компенсировать умом… вообще-то лучше, когда выбор падает на таких, как вы, а не на какие-то там обрубки…

“Дать бы тебе по морде, мразь”, – подумал Снорг.

– Пайки – мой друг, – сказал он, чувствуя знакомое оцепенение челюстей.

– Лучше не иметь друзей, пока не станешь человеком… – заметил Беблояннис. – Хотите знать результаты других? – Снорг промолчал, и Беблояннис сам ответил на вопрос: – Музи – 84, Тиб – 72, Дальф – 30, у остальных почти нуль: Дэгсы по 18, а этот мешок Тевежнер – 12.

Снорг слышал презрение в его голосе и чувствовал нарастающую ненависть к этому человеку. Ему казалось, что он способен был бы убить Беблоянниса.

– Что теперь будет со мной? – спросил Снорг. Спазм челюстей не проходил.

– Как человек вы имеете возможность выбора… Вы вступаете в нормальную жизнь в обществе… короткое обучение… затем можете учиться дальше или начать работать… С сегодняшнего дня вы имеете также право на кредит в размере 400 монет, который выдают каждому, кто становится человеком. Лично я не советовал бы вам спешить с косметическими операциями, пока не найдете постоянный источник дохода. В конце концов ушные раковины не столь уж необходимы, – послал он Сноргу понимающий взгляд, – позднее вы тоже сможете найти… выбор всегда есть.

Снорг почувствовал плывшую по телу холодную дрожь: перед его глазами встала Тиб.

– Что теперь будет с другими? – отважился он в конце концов спросить.

– Ах, да… это вы тоже имеете право знать, – несколько раздраженно сказал Беблояннис. – Всегда рождается гораздо больше особей, чем затем становится людьми… Они пойдут на материал для пересадки органов. У них ведь можно выбрать неплохие уши… глаза… желудки… Хотя от некоторых и этого не получишь. Такие, например, как Тевежнер, годятся разве только на материал для тканевых культур.

– Это бесчеловечно!

Беблояннис покраснел.

– Бесчеловечно было войну развязывать… Теперь же все сто процентов популяции рождаются калеками физически, а три четверти и психически вдобавок… и те, как правило, рождаются в результате искусственного оплодотворения. Претензии только к нашим предкам можете иметь.

Снорг не выглядел переубежденным, поэтому Беблояннис объяснял далее:

– Количество родов увеличивают до максимума, чтобы повысить вероятность рождения особей, близких к нормальным, – он оценивающе посмотрел на Снорга, – а прочие… это самый дешевый способ создания материала… ведь те, которых выбрали, тоже не полностью нормальны, не так ли?

Снорг, однако, не спешил поддакивать.

– Я работаю здесь уже семь лет, – продолжал Беблояннис, – и убежден, что именно этот путь является единственно правильным…

– Вы тоже не безупречны… левую ногу подтягиваете, и Ваше лицо, кажется, частично парализовано, Беблояннис!

– Я знаю, что это заметно, – тот был готов к такому замечанию, – но я много работаю и уже отложил деньги почти на целую ногу…