Текст книги "Отчаянный шаг"

Автор книги: Анджела Уэллс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

После этой вспышки ярости наступила зловещая тишина. Пенни попыталась заглянуть Солу в глаза, но тут же отвела взгляд, испугавшись какой-то пустоты, застывшей в них. В этот момент она подумала, что если глаза – это окна в душу, то она только что заглянула туда, где царили одиночество и пустота.

– И, кроме того, – голос Сола теперь звучал спокойно, – я считал, что все достаточно ясно объяснил тебе. Если мы собираемся строить дом для Люси, это должна быть семья, которой она могла бы гордиться, куда ей не стыдно было бы привести друзей. Вспомни, мой ангел, именно ты читала мне лекцию о моих обязанностях перед крестницей! Я дал обещание отвергнуть дьявола и все деяния его во благо Люси и не намерен нарушать это обещание, прелюбодействуя, когда у меня на руках малышка Люси.

Пенни почувствовала, как он немного отпустил ее плечи, и, хотя руки его продолжали лежать на ее плечах, теперь это было скорее похоже на ласку, что Пенни воспринимала, как пародию на подлинное чувство.

– В особенности, когда у меня есть жена, которая уверяла, что будет выполнять все мои требования!

Пенни молча смотрела на него; в глубине ее потемневших глаз пряталось отчаяние. Но должен же Сол знать, что она имела в виду вовсе не требование спать с ним, когда давала обещание... Но понимания в его беспокойных серых глазах она не видела – его взгляд был холоден. Сол был полон решимости сломить ее сопротивление, если она пойдет против его воли и планов.

– В то же время, моя очаровательная Пенни, я не намерен позволять и тебе иметь любовников! – У Пенни от стыда и негодования горели уши; он говорил спокойно, полностью овладев собой. – Так что, если тебя потянет к мужчине, если, проснувшись рано утром, ты почувствуешь, что зов горячего молодого тела сильнее доводов маленького холодного сердца, ты должна будешь идти ко мне.

И если я буду в настроении, возможно, я дам тебе лекарство от твоей неудовлетворенности.

Удивленная, его почти библейской проповедью и глубиной страсти в презрительных наставлениях, Пенни вела неравную борьбу с внутренним голосом, не перестававшим твердить ей об осторожности. Человек, за которого она вышла замуж, удивлял ее все новыми сторонами своего характера, но одного качества ему явно недоставало – понимания женской души, и именно это он демонстрировал в настоящий момент.

– Ты грубый и жестокий! – бросила Пенни. – Физическое влечение ничего для меня не значит. Женщины не похожи на мужчин, они не рабы своих гормонов, как мужчины, которых легко одурманить красивым телом или смазливым личиком. Женщина должна любить, быть влюбленной в мужчину, только тогда его прикосновение может разбудить в ней желание. Она должна желать его умом и сердцем, только тогда она позволит завоевать себя, отдаться удовольствию!

Глаза Пенни блестели от слез, лицо было мертвенно-бледным. Пусть он смеется над ней! Ее это не трогает... Как мог он полагать, что она допустит, чтобы он явился откуда ни возьмись, как пират-завоеватель, и украл или похитил ее тело, просто потому, что она согласилась на людях разыгрывать комедию, как того требовали его дела, его бизнес? Ну ладно, в тот момент у него сложилось впечатление, что она готова лечь с ним в постель, но теперь-то она говорит ему «нет»... Пенни с тревогой искала в его лице признаки раскаяния, угрызения совести – и не находила их.

– Ты говоришь так, будто веришь в это. – Сол облизал пересохшие губы. – Но скажи, сколько мужчин было в твоей короткой жизни? Сколько мужских рук ласкали твое тело, как я это делал сегодня? – Он прерывисто задышал, снова теряя контроль над собой. – Кого ты поджидала в тот вечер в моей спальне на моей постели? Кто это был, Пенни? Или ты не решаешься даже шепотом назвать мне его имя?

– Никого! – Она пыталась отпрянуть от него, но сильные руки Сола притянули ее к себе. Она проклинала себя за глупость, за то, что с самого начала не объяснила ему, какой невинной была в действительности причина той нелепой ситуации, в которой она тогда оказалась. Но ей хотелось, чтобы он поверил. – Я никого не ждала! Я...

– Никого? Ты имеешь в виду – никого конкретно? То есть любой мужчина мог дать тебе порцию удовольствия, и это утешило бы тебя, утолило твой голод на тот день? Даже я, возможно? – Сол не обращал внимания на ужас, исказивший ее лицо. – Но тогда я не заинтересовался этим дежурным блюдом,не так ли? – Его длинные нервные пальцы перебирали ее волосы, скользили по плечам и застыли на груди. – Но сейчас я во Франции и внезапно заинтересовался... в самом деле, очень заинтересовался...

– Я бы не стала по доброй воле заниматься с тобой любовью, даже если бы ты был последним, на земле оставшимся в живых мужчиной! – выпалила Пенни, оскорбленная его несправедливыми обвинениями.

Она может оставаться девственницей в свои двадцать два года, но никогда она не считала себя, ни чересчур сексуальной, ни, напротив, излишне холодной. Она уверена, что для мужчины, которого полюбит, она будет хорошим партнером и в сексе. Но ей нужен мужчина, у которого страсть к ней будет сочетаться с уважением, который полюбит всю ее, а не только ее тело, чтобы овладеть им и занести ее в список своих побед на сексуальном фронте.

Как Сол относился к Таппи? Если именно так, то неудивительно, что она порвала с ним, отвергла его атавистический взгляд на женщину, более подходящий пещерному человеку, чем цивилизованному, каким он предстает перед своими коллегами по бизнесу.

– Ты хочешь, чтобы я взял тебя силой? – хрипловатым шепотом спросил он. – В этом, что ли, все дело?

– Нет... о нет! – Пенни зарыдала от унижения, от злости на себя за то, что спровоцировала его на эту угрозу.

– Потому что, если ты этого хочешь, – продолжал он тихо и медленно, и при этом его глаза казались двумя бездонными колодцами на холодном красивом лице, – я не стану тебя разочаровывать. Я не склонен к постельным играм, но я никогда не насиловал ни одну женщину, как бы ни желал ее и как бы горячо она меня ни волновала...

– Так отпусти же меня! – Крик страдания и боли вырвался из груди Пенни; это была жаркая мольба. Почти не дыша, в полной безнадежности она уткнулась лицом в подушку, не веря, что тело Сола наконец отдаляется от нее.

– Пусть будет по-твоему, – донеслось до нее, и в этих словах звучала ледяная холодность, – но тебе нужно подумать... либо я буду тебе мужем в полном смысле этого слова, либо ты не получишь ничего, Пенни. Вообще ничего...

Пенни обхватила голову руками, ее тело содрогалось от рыданий. Она не видела, как он отошел от кровати и начал одеваться.

Спустя пять минут она благословляла наступившую тишину, когда Сол, не сказав больше ни слова, вышел из комнаты.

Встав с постели, Пенни почувствовала себя совсем разбитой, болело все тело, каждый сустав. Она постояла мгновение, пытаясь собраться с мыслями.

Единственное, в чем она была убеждена, – это что события разворачивались слишком быстро и принимать какое-либо решение в ее нынешнем нервозном состоянии значило только усугубить и без того отчаянное положение. Если бы ей только удалось выспаться ночью – конечно же, утром, на свежую голову, она что-нибудь придумает...

Пенни вдруг вспомнила о таблетках – снотворном, которое доктор посоветовал ей принимать после катастрофы в Мексике. Она так и не приняла ни одной таблетки, хотя порой долгими одинокими ночами ее мучила бессонница, когда особенно остро чувствовалась боль утраты. Но она боялась: вдруг после приема снотворного будет крепко спать, а в это время заплачет Люси. И она решила отказаться от временного облегчения, которое могло принести снотворное, в ту первую неделю, когда она училась жить, зная, что ее родных нет больше на свете.

Пенни тяжело вздохнула. Теперь другая женщина ухаживает за её дорогой Люси, а человек, за которого она вышла замуж, которому доверилась, угрожает погубить все ее так тщательно продуманные планы, так что ей теперь незачем бодрствовать ночью!

Пенни взяла из сумочки таблетки, приняла необходимую дозу, и ко времени, когда разделась и приняла душ, сон уже подкрался к ней; полусонная, она едва забралась на широкую двуспальную кровать, устроившись поудобнее, как можно дальше от центра, и тут же погрузилась в глубокий сон.

Было уже девять часов утра, когда она проснулась, с трудом открыла глаза, стараясь стряхнуть остатки искусственного сна. В висках пульсировала кровь, в горле першило – хорошо хоть не было других последствий приема этого снотворного, подумала Пенни.

Внезапно она ощутила какое-то тепло рядом с ней – значит, Сол вернулся! Сердце у нее забилось так сильно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Со всей отчетливостью ужасные события прошлого вечера предстали, перед ней. Что она ему скажет? Или – и это еще важнее – что он скажет ей?! В каком настроении будет ее отвергнутый муж после того, как в ярости и разочаровании он выскочил из комнаты?

По крайней мере, горестно признала она, Солу не потребовалось идти куда-то далеко, чтобы найти другую женщину, которая более охотно, чем она, ответит на его порывы, если такова была его цель. Их отель находился в нескольких минутах ходьбы от пользующейся дурной славой площади Пигаль с ее ночными увеселениями на все вкусы!

Пенни осторожно приподнялась, стараясь разглядеть человека, лежавшего рядом с ней в постели. Она с радостью обнаружила, что он еще спит. Со спокойным лицом и тенью выросшей за ночь щетины он казался ей совсем незнакомым. Довольная, что избавлена от щекотливого положения, в котором могла оказаться, если бы он уже проснулся, Пенни тихонько выскользнула из-под покрывала и направилась в ванную.

Споласкивая лицо холодной водой, она думала, что хоть немного раскраснеется, не будет такой бледной, что вернет блеск своим потускневшим глазам. Ей не было стыдно за события накануне вечером. В тот день она начала себя чувствовать более раскованно в компании Сола, у нее появилась симпатия к нему и даже интерес, как к умному и привлекательному мужчине. Ей действительно доставляло удовольствие находиться рядом с ним, держать его за руку, ей нравилось его внимание к ней и обходительность.

И именно тогда, когда ее бдительность ослабла, когда она стала смотреть на Сола как на друга, он внезапно налетел на нее, как римский воин в деревне сабинянок, и похитил ее, чтобы утолить собственное плотское вожделение!

Вздыхая, Пенни насухо вытерла лицо и начала одеваться: брюки цвета морской волны и свитер, которые предусмотрительно захватила с собой в ванную. Господи, какую ошибку она совершила, неверно поняв намерения Сола относительно их брака! Она задрожала. Прошлой ночью она видела мужчину в плену всецело овладевшей им страсти – картина была поистине ужасной.

Опытной рукой она стала наносить макияж: чуть подчеркнула линию бровей, удлинила и без того длинные ресницы, провела розовой помадой по губам. Решив предстать во всеоружии перед мужчиной, в чьих руках ее будущее, стараясь справиться с непрекращающейся дрожью, Пенни вернулась в комнату.

– Который час?

Этот вопрос был настолько обычный и задан был таким спокойным, чуть хрипловатым после сна голосом, что она удивилась.

– Девять часов. – Она постаралась ответить приветливо, ожидая, что последует дальше.

Полуоткрытые глаза Сола смотрели на нее, мигая; по ним ничего нельзя было понять.

– Ты собираешься уходить?

– Хочу купить какие-нибудь сувениры, подарки. – Ей бы хотелось, чтобы то, что она говорила, звучало твердо и решительно, но голос дрожал, и она сама слышала в нем неуверенные нотки.

К ее удивлению, он кивнул.

– Ты найдешь дорогу одна, не заблудишься?

– О, конечно. – Пенни пыталась отвечать не слишком уж горячо, чтобы не обидеть его, явно выказав желание избавиться от его общества. – Мой французский вполне меня выручит, и картами я запаслась.

Она с бьющимся сердцем ждала от Сола одобрения ее планов и получила это одобрение без промедления и колебаний.

– Я не возражаю; правда, тебе нужно вернуться в отель к четырем тридцати, чтобы успеть уложить вещи и отправиться в аэропорт.

Задержавшись только для того, чтобы взять сумочку, Пенни вышла, прикрыв дверь, и тут у нее вырвался вздох облегчения. Ни злобы, ни упреков, просто равнодушная реакция человека, знающего, что все козыри у него на руках.

Следующие несколько часов промелькнули быстро. Пенни ходила по оживленным улицам Парижа, все ее мысли были заняты покупками.

К полудню она рада была усесться за столик в кафе на открытом воздухе на Монмартре. Заказав cafe creme [14]14
  Кофе со сливками (франц.).


[Закрыть], она осторожно разместила под столом свои пакеты с подарками, среди них – костюмчик для Люси лимонного цвета, который она будет носить сейчас, и нарядное платьице, которое будет ей впору на следующий год. Это была ее заявка на будущее, выражение ее намерения заниматься воспитанием племянницы, дочери погибшей сестры.

– Merci [15]15
  Спасибо (франц.).


[Закрыть], – кивнула она официанту, когда он поставил перед ней чашку кофе.

Мешая темную ароматную жидкость, она смотрела, как сливки расходятся по поверхности концентрическими кругами. Несомненно, Сол не возражал против ее самостоятельного похода по магазинам, потому что догадался о ее желании купить вещи впрок, на перспективу. Если когда-то она лелеяла надежду, что он изменит свое решение и вернется к ее первоначальному плану фиктивного брака, то теперь эта надежда умерла, полностью исчезла сегодня утром. Он вел себя с холодной вежливостью, но она знала, что за этим скрывается решимость настаивать на своих условиях.

При мысли о Соле она содрогнулась и инстинктивно потянулась к пакету с платьем для Люси. Открыв его, она смотрела на тонкие кружева и думала о том, что ей необходимо принять какое-то решение, и незамедлительно. Она вновь и вновь мучительно возвращалась к мысли, что Сол предпочтет скорее отдать Люси на воспитание чужим людям, чем оставит ее на попечение Пенни – единственной тетки осиротевшей девочки, если эта тетка будет одна.

Дать Солу власть над ее телом? Была ли эта жертва столь ужасна по сравнению с вознаграждением, которым станет будущее Люси? Разве радость любить Люси и заботиться о ней не перевешивает цену, которую ей надо за это заплатить? И, кроме того, неохотно допустила она, Сол внешне очень привлекательный мужчина. Даже после пережитого прошлой ночью она вынуждена признать, что разрывается на части: ее сердце и разум ждут мужчину, который бы любил и уважал ее, в то время, как тело оживает рядом с Солом, отвечая на его присутствие, запах, вкус era поцелуев.

Она медленно, глоток за глотком, отпивала свой кофе со сливками. Вчерашней ночью она едва избежала бессмысленного падения, напуганная его силой и неистовством его страсти; она чувствовала зов мощного тела мужа и глубину желания, овладевшего им настолько, что разум и воля покинули его.

Горячность его ласк показывала, что он был уверен: она способна ответить ему такими же ласками, но не ответила... Ее нетронутое, неопытное тело разочаровало его и унизило ее. Не без горечи она вынуждена была признать правду.

После их первой, совершенно ужасной встречи, у Сола создалось о ней неверное впечатление, позволившее ему относиться к Пенни с презрением; она же была тогда слишком ошеломлена, чтобы объяснить ему, в чем дело, да и гордость не позволяла ей оправдываться. Впрочем, какое это имело значение, если тогда же она решила избегать встреч с ним!

Позднее, в сравнении с трагедией, происшедшей в Мексике, этот случай казался ей ничтожным и не заслуживающим внимания. Теперь Пенни видела, какую ошибку она допустила, не внеся ясность в эту нелепую ситуацию, перед тем как лезть в логово зверя! Размышляя так, она закончила пить кофе и поставила чашечку на блюдце. Совсем ни к чему доказывать, что она невинна, это не самое лучшее решение.

Сол может презирать ее за положительное отношение к случайным связям, их первая встреча дает ему основание так к ней относиться, но сам-то он явно не против. Где гарантия, что жену-девственницу он воспримет, как желанный подарок?!

Решив не давать Солу повода для очередных упреков, она поднялась и отправилась в отель, хотя в запасе было еще много времени.

Прошло только два дня с тех пор, как она на прощание поцеловала Люси, а уже скучает по ней, будто Люси – ее собственная дочь. Возле телефонной будки она подумала, почему бы не позвонить Маргарет и не узнать, как у них с Люси дела, ведь теперь так просто позвонить в другую страну! В ее нынешнем состоянии услышать дружеский голос – это так поднимет ей настроение...

– Пенни? О Господи! Что-нибудь случилось? – В голосе Маргарет звучала тревога.

– Нет, конечно, нет! – Пенни поспешила успокоить добрую женщину. На самом деле действительно все обстоит из рук вон плохо, но она, ни в коем случае не должна расстраивать Маргарет. – У меня оказалось немного свободного времени, и я просто хочу узнать, как вы с Люси поживаете.

– О, у нас все в порядке, – немного суховато ответила Маргарет. – Моя дорогая девочка просто прелесть. Не волнуйтесь за нее и не портите себе медовый месяц.

Как можно еще больше испортить и так уже испорченное? Пенни закусила губу.

– Я не волнуюсь.

– Послушайте меня, моя милая, – тепло проговорила Маргарет, которая относилась с явной симпатией к молодой тетке своей подопечной. – Пока у вас есть возможность, старайтесь получить, как можно больше удовольствия в эти дни с вашим чудесным мужем. В будущем у вас еще будут неприятности и разочарования. Я знаю, как вам хочется быть с Люси, как вы по ней скучаете, но послушайтесь моего совета, делите вашу любовь между ними обоими, но никогда не ставьте мистера ван Димена на второе место. Быть на втором месте – это не для такого человека, как ваш муж!

Слишком тронутая таким пониманием и сочувствием Маргарет, чтобы обидеться на эту маленькую нравоучительную лекцию, Пенни крепче сжала телефонную трубку.

– Я все еще беспокоюсь, что суд не позволит мне опекунство над Люси, – горестно призналась она.

– И совершенно напрасно беспокоитесь. – Маргарет твердо проговорила эти такие нужные Пенни слова. – Любому станет ясно, что вы и ваш муж будете прекрасной семьей для девочки. И поверьте мне, в суде не дураки.

– Надеюсь. – Эти слова Маргарет, которые, конечно же, должны были подбодрить Пенни, прозвучали для нее как удар в спину. Если судьи не дураки, можно не сомневаться, они поймут, что у них с Солом дела совсем не так блестящи, как должны были бы быть. Только если она полностью подчинится желаниям Сола, то добьется его поддержки, которая ей так необходима. – Передайте Люси привет от меня и скажите, что я постараюсь завтра ее навестить. – Пенни заставила себя все это проговорить весело и непринужденно.

Конечно, Люси не поймет того, что ей скажет Маргарет, но ей будут приятны ласка и поцелуй, которыми сопроводят эти слова. В малышке уже чувствуется теплый, приветливый характер ее матери, который делал Таппи неотразимой. При этой мысли Пенни улыбнулась, повесила трубку, повернулась, чтобы выйти из телефонной будки, и оказалась лицом к лицу с Солом.

– Ну, и как все это понимать? – Его лицо скривилось в знакомой усмешке, но взгляд оставался тяжелым. – Можно узнать, какая необходимость заставила тебя звонить в Англию? Какой-нибудь брошенный любовник, который, возможно, рассчитывает возобновить отношения, когда ты вернешься?

– Если это и так, – мгновенно парировала Пенни, отказываясь принимать его иронию всерьез, – теперь он думает иначе.

– В самом деле? – Он загородил путь Пенни, которая хотела пройти к лифту. – Ну что ж, очень мудро с твоей стороны, дорогая. Означает ли это, что теперь ты готова принять свой брак во всей полноте?

Было что-то в Соле такое, чего она не могла определить. Одна часть Пенни боялась Сола – от него исходила угроза для нее потерять самостоятельность, утратить власть над своим телом. Но, в то же время, другая ее часть явно находилась под влиянием его мужского магнетизма, отвечала на тепло, от него исходившее. Будто бы чувствуя эту раздвоенность, он оглядел ее с головы до ног оценивающим взглядом.

– Ну? – мягко напомнил он, что ждет объяснения.

У Пенни не было выхода, ей оставалось только капитулировать. Это даже хорошо, что здесь такое людное место, угрюмо подумала она. Если Сол ожидает от нее покорности, смирения в этот момент своего триумфа, то он будет явно разочарован.

– Это означает, что я готова делать все, что окажется необходимо для того, чтобы заручиться твоей полной поддержкой, когда состоится суд, – холодно ответила она.

Улыбка исчезла с его лица. Выслушав слова Пенни, он схватил ее за руку.

– Что угодно... и как угодно, любовь моя. – Смуглое лицо Сола было так близко от ее лица; он говорил тихо, со сдерживаемой страстью. – Мне нравится видеть улыбку на лице женщины, когда мы занимаемся любовью... мне нравится видеть, что она с наслаждением отдается мне, а не принимает мою любовь в силу необходимости. Надеюсь, тебе это ясно?

– Сол... – запротестовала Пенни, оглядываясь, чтобы посмотреть, не обращают ли на них внимания. – Сол... пожалуйста... прошу тебя...

– Нет, моя дорогая, – произнес он по-прежнему тихо. Его рука еще сильнее сжала ее руку. – Это тебя нужно просить. – Он как-то странно хохотнул. – Вряд ли это будет тебе, так уж трудно. Если ты не можешь меня видеть в этот момент, закрой глаза и вообрази, что ты с кем-то другим. С твоим опытом у тебя это получится.

– Какой прекрасный выход из положения! – Она с упреком бросала ему в лицо слова, рассерженная и униженная, – столько презрения было в его обвинениях. – И конечно, ты можешь делать то же самое. – Ее глаза блестели от гнева, плечи были отведены назад. Она забыла о благоразумии. – На кого из твоих многочисленных любовниц я больше похожа... на Саманту? Или на кого-то из более поздних? Т...

Имя ее сестры не успело слететь с ее уст, потому что Сол закрыл их своими жесткими, сердитыми губами. Она чувствовала, как он дрожит всем телом, навалившись на нее и прижав к стене. Тщетно пытаясь успокоить ее, сдерживаемый тем, что вокруг были люди, Сол явно оказался в затруднительном положении. Пенни даже не пыталась помочь ему.

Но казалось, что сама ее пассивность была вызовом его мужскому достоинству. Его тело загораживало от людских глаз действия его рук, которые медленно и осторожно скользнули ей за ворот свитера, коснувшись гладкой кожи ее шеи, и, спустившись ниже, расстегнули застежку ее лифчика, затем, нырнув под свитер снизу, остановились на ее груди.

– Тебе это нравится, Пенни? – горячо зашептал он ей в ухо. – Ты возбуждаешься, занимаясь любовью в толпе? Когда я теряю контроль над собой и делаю это прилюдно? Тебе это нравится, мой ангел?

Пенни почувствовала, как дрожит все его тело, увидела лицо, искаженное судорогой, и внезапно все поняла. Саманта! Его жена получала удовольствие именно от занятия любовью в толпе, и он думает, что и ей тоже это может нравиться. Неудивительно, что он так яростно отреагировал, увидев ее раздетой в тот злополучный день в его спальне. Он судил о ней по опыту собственного прошлого!

Как теперь ему объяснить, что все это ужасная ошибка? Все, что она могла сделать, – это ждать, ждать удобного момента, чтобы рассказать ему все как есть, успокоить его и не страдать после этого от унижения, оказавшись в его объятиях. И как было бы хорошо, если бы такая возможность появилась у нее в ближайшие дни!

– Ты меня с кем-то путаешь, – тихо возразила она. – Лично я нахожу отвратительным демонстрировать свои чувства на людях. – Пенни остановилась, чтобы перевести дыхание, глотнула воздух. – А теперь, пожалуйста, дай мне пройти, я хочу сложить свои вещи.

Не отводя глаз, она встретила его сердитый взгляд, увидела, как он жадно смотрит на ее рот, на грудь, вздымающуюся, выдающую ее волнение.

– У тебя еще час до отъезда.

Сол отступил назад и освободил дорогу. Гордо подняв голову и не оглядываясь, Пенни вошла в лифт. Здесь она позволила себе расслабиться, прислонившись к стенке и радуясь, что, кроме нее, в кабине лифта никого не было. Она ощущала слабость в ногах, руки ее тряслись. Господи! Если бы она знала, что ей судьбой назначено нести наказание за грехи Саманты, вступила бы она в брак с Солом ван Дименом на его условиях?

Ответ на этот вопрос она уже знала. Если от этого зависит будущее Люси, она бы вступила в сделку с самим дьяволом.