Текст книги "Отчаянный шаг"

Автор книги: Анджела Уэллс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Анджела Уэллс
Отчаянный шаг

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Пенни рассеянно смотрела в окно, пока водитель такси с трудом пробирался сквозь плотные ряды машин на главных улицах лондонского Уэст-Энда, где располагались конторы фирмы «Ван Димен консалтанси».

Снаружи моросил непрекращающийся ноябрьский дождь, покрывая грязью панели и мостовые. Конечно, только ненастная погода вынудила ее взять такси; ведь кроме того, что Пенни не знала точно, где находится место, куда она направлялась, ей очень не хотелось появиться там, в чулках заляпанных грязью. Ей необходимо было сохранить те крохи уверенности в себе, которые еще оставались. Всю прошлую ночь она проворочалась с боку на бок, размышляя, но ничего нового не придумала.

Она тяжело вздохнула, сжала руки, тщетно пытаясь унять дрожь. Честно говоря, она просто не знала, что ей делать. Когда она звонила сегодня утром, Сола ван Димена не оказалось на месте, и Пенни решила, что, возможно, затея ее вообще не удастся. Но сейчас, когда выяснилось, что он готов встретиться, решимость вновь вернулась к ней.

Говорят, тяжелые болезни требуют чрезвычайных средств. А разве она сейчас не находится в обстоятельствах самых тяжелых в ее жизни, которые сравнимы с тяжелой болезнью и потому требуют пойти на отчаянный шаг?

Пенни стряхнула пылинку с черного шерстяного платья, в которое была одета. Шесть недель прошло после ужасного несчастья – землетрясения в Мексике, унесшего жизни ее любимой сестры-близнеца и зятя, которого она очень уважала, которым восхищалась. Пенни была в трауре, и черный цвет ее платья отражал то искреннее и глубокое горе, ту внутреннюю опустошенность, которые она переживала.

Если бы только Сол ван Димен не отправил тогда Майкла в командировку в Мексику... если бы только мексиканские коллеги не пригласили Таппи сопровождать Майкла... если бы только Пенни к тому времени не проявила уже свою способность ухаживать за маленькой дочкой Таппи и Майкла, когда ее сестре пришлось лечь в больницу! Люси было тогда четыре месяца... Если бы только она так горячо не протестовала, когда Таппи засомневалась, не будут ли условия в Мексике тяжелы для ребенка... Она говорила тогда что-то о неизвестных микробах, и Пенни заявила, что переедет к ним на квартиру и будет ухаживать за девочкой, пока сестра с мужем проведут в Мексике медовый месяц, которого у них никогда не было... Если бы только они не любили ее и не доверяли ей так... тогда Таппи осталась бы с ребенком, и Майкл уехал бы один... Но нет, это означало бы, что ее сестра осталась бы вдовой...

Пенни отчаянно старалась отогнать все эти напрасные теперь предположения, все эти «если». Она должна смотреть правде в глаза и действовать соответственно обстоятельствам. Она выпрямилась на краю сиденья, как будто решимость действовать придала ей силы. Она никогда не бросала сестру, когда та нуждалась в ней... и не оставит теперь, даже если ей придется поступиться собственной гордостью.

И, черт возьми, она не заплачет! Она слишком много плакала, последние недели и знает, что от этого никакого толку. Только распухает нос, воспаляются глаза, кожа покрывается пятнами и ужасно болит голова!

Она дотронулась до манжеты. Пенни была одета идеально для предстоящего испытания: скромное платье до колен, рукава которого закрывали ее руки от плеча до кисти.

Теплой волной краска залила ей щеки. Всего шесть недель назад дерзкий взгляд Сола насмешливо скользил по ее полуобнаженному телу. Воспоминание об этом долго заставляло ее краснеть, пока на фоне трагедии, случившейся с ее сестрой, этот случай не стал казаться ничтожным. Но сейчас стыд, пережитый тогда, вновь мучил ее с прежней силой. По крайней мере, мрачно подумала Пенни, сегодня у него не будет основания ухмыляться, разглядывая ее!

Черный цвет ей явно не шел: он делал ее кожу бледнее, да и золотисто-каштановые волосы казались тусклыми. Она долго думала, стоит ли накладывать макияж, потом все же решила, что будет чувствовать себя увереннее, если слегка подкрасит губы и запудрит темные круги под глазами. Даже нитку жемчуга – подарок Таппи на день рождения – она надела не как дополнение к туалету, а как воспоминание об умершей сестре.

Когда такси подъехало к краю тротуара возле цокольного этажа большого здания, ступени подъезда, несмотря на дождь и слякоть, были белыми, черные перила блестели. Пенни поняла, что они приехали, еще раньше, чем увидела медную пластинку, подтверждающую, что этот благоустроенный и красиво отделанный особняк занимает империя ван Димена.

– Спасибо, дорогуша! – таксист озарил ее белозубой улыбкой, когда она протянула ему плату и чаевые. – Всего хорошего! Удачи!

Пенни улыбнулась. Если бы только этот веселый парень знал, что ей предстоит сейчас, он бы понял, как ей дорого такое пожелание.

Но больше стоять и смотреть вслед удаляющемуся такси она не могла. Глубоко вздохнув и одернув короткий жакет, надетый поверх платья, она поскорее вошла в здание, пока решимость сделать это не покинула ее.

– Мисс Пенелопа Кингстон? – Привлекательная белокурая секретарша поднялась, приветствуя Пенни с вежливой улыбкой. И когда Пенни кивнула, сказала: – Мистер ван Димен ждет вас, заходите, пожалуйста. – Секретарша указала на дверь рядом.

Так сразу? Пенни сглотнула. Она рассчитывала, что у нее будет еще несколько минут, чтобы собраться с мыслями, повторить про себя – уже, наверное, в сотый раз – то, о чем она собиралась просить его. Быстро взглянув на часы, Пенни увидела, что опаздывает на несколько минут. Она еще раз глубоко вздохнула, надеясь, что это поможет унять бешено бьющееся сердце. Сол ван Димен был ее последним шансом. Ее единственным шансом... И она всем своим существом желала, чтобы это был кто угодно, только не он! Но опаздывать было уже совсем неудобно.

Взявшись за ручку двери, она мысленно сосчитала до трех, подняла выше подбородок, пробормотала короткую молитву и шагнула вперед.

– Какой приятный сюрприз, Пенни! – Он шел к ней через всю большую комнату, такой же высокий и сильный, каким она его запомнила, с темными волосами и серыми глазами, – само олицетворение мужественности, – и приветливо улыбался. – Позвольте мне помочь вам. – Он продолжал что-то говорить глубоким приятным голосом, пока она снимала жакет со своих неожиданно одеревеневших плеч. – Если б я раньше узнал, что вы придете, то отменил бы намеченный деловой ланч.

– Я пришла по делу, а не просто пообщаться, – холодно проговорила Пенни, наблюдая за тем, как он вешает ее жакет на спинку стула, и все еще не садясь, несмотря на его немое приглашение, в белое кожаное кресло напротив стола.

– Но вовсе не обязательно, чтобы наша встреча была только деловой, – ответил он радушно, усаживаясь на вращающееся кресло за столом. Он откинулся на спинку и вытянул длинные ноги, в то же время, рассматривая ее замершее от напряжения бледное лицо, пока она устраивалась в кресле.

То, что он прочел на ее лице, как будто удивило его, глаза его сузились.

– Несмотря на ваше решение не обращаться ко мне лично по поводу дел Майкла, о чем я уже говорил вам раньше, мои эксперты готовы помочь в любое время. Вам нужно только обратиться к ним.

– Да... – Пенни смотрела куда-то вниз, на свои крепко сжатые руки, лежащие на коленях, зная, какой неуклюжей кажется она сейчас этому человеку, сидящему напротив нее и разглядывающему ее с неподдельным интересом. И, однако, как бы высоко он ни ценил ее отказ, ей трудно было заставить себя отнестись к нему с симпатией. – Спасибо.

Понимая, что он ждет продолжения, – одна бровь его поднялась в немом вопросе, – Пенни нерешительно прочистила горло.

– С имуществом нет проблем. Хотя ни Таппи, ни Майкл не оставили завещания, я получила письма от администрации. Видите ли, никого больше, собственно, и нет... – Ее голос дрогнул. Никого, кроме десятимесячной Люси. Она постаралась подавить, готовые брызнуть слезы. – В письме, которое вы мне написали, вы также предлагали вашу личную помощь. – Его взгляд успокаивал и подбадривал ее. Ей казалось, он вот-вот угадает вопрос, готовый сорваться с ее уст. – Это предложение еще в силе?

Сол улыбнулся. Улыбка смягчила его суровые черты. Губы разомкнулись, обнажив белизну крепких ровных зубов. В ожидании его ответа Пенни тревожно сжалась.

– Это нужно обсудить. – Ответ был осторожным, но, по крайней мере он готов выслушать ее. – Что конкретно вы имеете в виду: вы хотите получить работу, занять некоторую сумму денег?..

Ее дыхание стало прерывистым, она чувствовала, как его пристальный взгляд скользит по ее, то поднимающейся, то опускающейся в такт дыханию груди, обтянутой темным платьем.

– Не совсем так. Помните, что сказал Майкл на крестинах Люси? Он сказал, что после Рождества вы собираетесь продать ваш замечательный дом, потому, что не можете найти подходящую экономку, которая жила бы у вас и отвечала всем вашим требованиям.

Тревожный взгляд Пенни умолял его понять и согласиться на ее предложение, но тщетно.

– И что же?

Вопрос прозвучал мягко, и все же Пенни почувствовала, как ее шея покрывается испариной.

– Если это место еще свободно, я хотела бы занять его... и взять с собой Люси.

Теперь капельки пота выступили у нее на лбу, над верхней губой и под грудью – нервы явно подводили ее. А ведь она сделала еще только первый шаг, всего один шаг к цели, которую себе поставила!

В комнате стало тихо, абсолютная тишина... Перед домом резко затормозила машина, был слышен скрежет шин по асфальту.

– Что касается Люси, видите ли... – (Сол молча внимательно смотрел на нее.) – Ее отдали приемной матери, и у меня нет законных прав забрать ее. – Боль и отчаяние стояли в глазах Пенни. К горлу подступил комок, и она сделала усилие, чтобы продолжить. – Я могу только просить суд назначить меня опекуном... убедить их, что так девочке будет лучше, что со мной она будет счастлива.

– А вы действительно так считаете? – Пенни вздрогнула, услышав этот вопрос, вкрадчиво за данный человеком, сидевшим напротив нее. На лице его она не увидела ни малейших признаков сочувствия. – Почему ее забрали у вас?

Краска залила лицо Пенни. Неужели он думает, что она добровольно отказалась от своей маленькой осиротевшей племянницы?!

– Я заболела, – вспыхнула Пенни. Ее голос дрожал от гнева и боли.

Срок аренды квартиры Майкла истекал, и ей пришлось взять Люси в собственную крохотную квартирку. Она еле разместила, детскую кроватку и все детские вещи в спальне, и никто ей не помогал, она все делала сама! Когда начались первые приступы лихорадки, она решила, что это просто реакция на все случившееся, но, когда они продолжились, сопровождаясь высокой температурой, она поняла, что это серьезно.

– У меня был сильнейший грипп, какой-то особый вирус, и он свалил меня с ног. Я тогда поняла, что не смогу ухаживать за девочкой, да и вообще было бы преступлением оставлять ее у меня, ведь она могла бы заразиться.

Откровенная враждебность в ее голубых глазах не позволяла Солу оценить всю серьезность ее болезни, пожалуй, он даже сомневался в искренности ее решения, но его задумчивый взгляд заставлял ее продолжать. И она вновь заговорила, хотя от волнения голос у нее сел, когда она вспомнила, что случилось дальше.

– Я позвонила доктору, он пришел и устроил Люси в приют. – Она помолчала, стараясь справиться с нахлынувшими чувствами. Только бы ей не расплакаться! Она не хотела вызывать сочувствие Сола таким образом, не хотела, чтобы он жалел ее, она обращалась к его чувству долга. Но, как она все более убеждалась, вряд ли оно было ему знакомо! – Только через три недели я поправилась. И тут обнаружила, что мне не отдают девочку обратно.

– Если я вас правильно понял, вы хотите использовать мой дом, как базу для ведения дальнейших переговоров? Да? – Он исподлобья взглянул на нее.

– Я имею в виду деловое предложение, которое бы устроило обе стороны, – горячо возразила Пенни. На щеках ее пылал румянец.

– Тогда продолжайте, – растягивая слова, произнес Сол. – Я весь внимание.

Какой-то момент она колебалась, ища хоть слабый проблеск сострадания на непроницаемом лице человека, с холодным спокойствием смотревшего на нее, но это лицо было бесстрастно.

– Ну, так вот. – Она нервно сжала пальцы. – Чтобы убедить власти, что я могу воспитывать Люси, мне нужно иметь большую по площади квартиру. И еще я должна продолжать работать, чтобы содержать малышку. Моя квартира слишком маленькая, и я не могу себе позволить приобрести или снять большую, пока у меня не будет постоянной работы.

Дальше вдаваться в подробности не имело смысла. Сол уже знал, что она зарабатывает на жизнь, выполняя заказы на граверные работы по стеклу, нанося надписи и узоры на вазы для цветов, бокалы и другие изделия, которые дарят по случаю юбилеев или иных знаменательных дат и событий. Во время крестин Люси он похвалил качество ее работы. Она подарила своей крестнице хрустальную вазу, выполненную по ее дизайну... Их крестнице!.. Это она все время помнила. Сол не был родственником Люси, но, становясь крестным отцом, он брал на себя заботу о девочке!

– Вот я и подумала, если я стану вашей экономкой, вы мне сможете предоставить жилье большее, чем мое, а я буду вести ваш дом: готовить, следить за чистотой – короче, делать все, что вам нужно, чтобы дом содержался должным образом, и вам это ничего не будет стоить.

– Так уж и ничего? – Он смотрел на нее, улыбаясь. – В этом я сильно сомневаюсь... платой будет беспокойство, нарушение привычного уклада жизни.

Чувствуя его сопротивление, Пенни закусила губу. Впрочем, она и не ожидала, что все у нее получится так уж легко.

– Скажите мне, Пенни, почему вы думаете, что если вы станете экономкой в моем доме, то в глазах властей это будет основанием, чтобы позволить вам удочерить племянницу или взять опеку над ней? – Не дожидаясь ее ответа, он продолжал: – Ведь экономку можно в любой момент уволить, если ее работа почему-либо не удовлетворит хозяина.

Он даже тихо присвистнул, желая показать ей, что такая возможность не исключена.

– Или же вы рассчитываете, что я вам дам какой-то сертификат надежности, гарантию, что вы не потеряете работу, что бы ни случилось? – Его темные брови взвились вверх.

– Не совсем так, – нерешительно произнесла она. О Господи! Все оказалось много сложнее, чем она ожидала!

– Ну, хорошо, – настаивал Сол, облокотившись на стол. В его серых глазах мелькнуло злорадство. – Давайте я попробую отгадать. Вы, вероятно, знаете, что, во-первых, я имею неплохой доход, и у меня нет постоянной партнерши ночью в постели, во-вторых. Возможно, вы думаете о гарантии стабильности вашего положения, если поможете мне тратить то, что я назвал первым, и восполнить пробел, который у меня обозначен под вторым номером? Вы что, полагали, будто я найду ваши чары неотразимыми и возьму вас в мой дом, не как экономку, а как любовницу?

– Как вы смеете?! – Пенни вскочила, ее сапфировые глаза сверкали гневом, на лице проступили красные пятна. – Как вы могли даже подумать, что я приду к вам с таким предложением!

Она вся дрожала, сердце колотилось так сильно, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Если ее сестра когда-то потеряла из-за него голову, какое право имеет он думать, что и она тоже влюблена в него! Но в одном Сол был прав: она пришла к нему не только для того, чтобы получить место экономки. Этого будет мало, чтобы убедить суд в том, что у нее есть все возможности для воспитания маленькой Люси. Ей нужно было иметь более сильный аргумент, куда более сильный... И настало время попытаться.

– Вы хотите знать, чего я хочу? – сказала она, отчетливо произнося каждое слово, высоко подняв голову, глядя прямо ему в глаза. – Я хочу, чтобы вы женились на мне. Я хочу стать вашей женой.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Она видела, как изменилось лицо Сола. Его черты застыли в немом удивлении, казалось, он не верит услышанному. И в то же время, в его лице проскальзывало выражение растерянности, как если бы она неожиданно ударила его в солнечное сплетение.

Внезапно Пенни почувствовала слабость и бессильно опустилась в кресло, чтобы не рухнуть к его ногам.

Он сам во всем виноват, подбадривала себя Пенни. Она рассчитывала осторожно и постепенно подвести его к своему плану, все объяснить. Он сам ее спровоцировал, вынудил преждевременно раскрыть карты.

– Простите меня... По-видимому, я недооценил ваши амбиции! – Сол первым пришел в себя и теперь рассматривал ее с пристальным вниманием. У нее было такое чувство, будто мысленно он раздевает ее. Пенни изо всех сил старалась сдержаться и вести себя спокойно.

– Поймите меня правильно. – Она гордо тряхнула золотисто-каштановой головой. – Я предлагаю временное решение, только до тех пор, пока не соберу достаточно денег, чтобы снять большую квартиру. – Она переменила позу, небрежно расправила плечи; ей казалось, так она выглядит более уверенной в себе. – Ну, скажем, мне потребуется год... самое большее полтора года.

– А потом? – Серые глаза Сола неподвижно и неумолимо смотрели на нее. В них она видела только холод и отчуждение.

Пенни еще выше подняла подбородок. Она готова ответить на его вопрос, заданный с нескрываемой враждебностью.

– Потом спокойный развод, и мы с Люси навсегда исчезнем из вашей жизни.

– И оставите меня без экономки?

Пенни не поняла, шутит он или говорит серьезно.

– К этому времени все хозяйство будет налажено, в доме будет порядок, какой вам нравится. Частью нашего соглашения может быть пункт, что я должна найти себе замену и выучить ее всем заведенным в доме традициям. Она будет знать все ваши привычки и пристрастия, так что вы практически не заметите перемен. Разве вы не понимаете? – Пенни немного подалась вперед, в голосе ее слышалось волнение. Голубые глаза неотрывно следили за Солом. – Я знаю сама, что это необычная затея, но ведь это великолепный выход для всех нас! У вас в доме будет все налажено так, как вы хотите, и в то же время вам не потребуется нанимать дорогостоящую прислугу. В благодарность за две комнаты, которые мы с Люси будем занимать, я предлагаю вам весь комплекс услуг прислуги и экономки.

Ее лицо раскраснелось от возбуждения, глаза горели, она старалась доказать ему все преимущества придуманного ею плана.

– Конечно, вам не нужно будет нас содержать. Моего заработка и страховки, которую Люси получит за погибшего отца, нам вполне хватит. – Внезапно ей пришла в голову еще одна мысль. – В финансовом отношении вы даже выиграете, ведь, пока мы будем с Люси жить у вас, вам снизят налоги!

Не обращая внимания на то, что Сол нахмурился при ее последнем замечании, Пенни стремилась выложить все преимущества своего плана, пока он не прервал ее.

– У вас такой большой дом, я гарантирую вам, что мы не будем вам мешать, не нарушим вашего покоя, – заверила она его. – Ваше покровительство мне необходимо, чтобы убедить суд, что я могу взять на себя воспитание Люси. – Она снова остановилась, чтобы придать особый вес последнему, что ей хотелось сказать ему. – И естественно, коль скоро наш с вами брак будет существовать только на бумаге, у вас будет полная свобода личной жизни.

Боже упаси, если он подумает, что она станет препятствовать его встречам с другими женщинами, – ничего подобного, он совершенно свободен, но, конечно, ему ради Люси придется соблюдать некоторую видимость совместной жизни.

Сол ван Димен, бесспорно, был привлекательным мужчиной. Он был из породы хищников: высокий, хорошо сложенный, ему сопутствовал успех во всех начинаниях; такие, как он, прекрасно выглядят, подвижны, и мало кто не обращает на них внимания, когда они проходят мимо. Такие львы всегда несколько небрежны с женщинами. Ей было важно дать Солу понять, что она понимает стиль его жизни и не возражает, чтобы он продолжал жить так, как ему нравится, если он оценит преимущества ее плана и сделает ее своей фиктивной женой.

– Моя личная жизнь? – задумчиво переспросил Сол. – Под этим вы, надо полагать, понимаете, что мне будет дозволено наслаждаться компанией других женщин... время от времени. Пенни с улыбкой кивнула.

– У нас с вами будет только формальный брак, никаких обязательств с вашей стороны.

– Как вы все хорошо продумали! – От его улыбки у нее затрепетало сердце. Это была улыбка тигра... безжалостная и грозная. – А вам никогда не приходило в голову, что у меня могут быть собственные планы на этот счет... планы, касающиеся постоянных, а не временных отношений?

– По правде говоря, нет. – Она поспешила объяснить: – Майкл говорил мне, что после того, как ваш брак распался несколько лет назад, вас не интересовали сколько-нибудь серьезные отношения. Он сказал, что вы были... были... – Она запнулась, видя, как выражение его лица стало почти зловещим.

– Что я ожесточился, это вы хотели сказать? Или «разочарован»? Или же ваш зять полагал, что память о моем неудачном браке, когда я был много моложе, навсегда отбила у меня желание иметь что-либо общее с противоположным полом?

Пенни тут же бросилась защищать Майкла.

– Майкл всегда говорил о вас с большим уважением, он восхищался вами. – Она улыбнулась, вспоминая, с каким трепетом Майкл всегда отзывался о своем шефе. – Можно было подумать, что вы являете собой Изамбарда Брунела [1]1
  Известный механик и конструктор (1806—1859). – Здесь и далее примечания переводчика.


[Закрыть]и Леонардо да Винчи в одном лице, – такие дифирамбы он вам пел! Майкл считал вас своим другом, очень этим гордился и хотел, чтобы вы были счастливы.

Майкл действительно говорил, что ходят слухи, будто его босс – блестящий инженер-консультант – вряд ли когда-нибудь сможет доверять женщине после известных выкрутасов его первой жены. Но, конечно, она не собиралась повторять этотего рассказ. Она и так уже проявила себя достаточно нескромной, и сердитый взгляд Сола красноречиво предупреждал ее, что он уже довольно ее наслушался.

– Майкл былмоим другом. – Пенни заметила, как побелели суставы его сжатых в кулаки пальцев. – И ваша сестра тоже. – Он произнес это, едва скрывая гнев.

Пенни все же отважилась поддакнуть:

– Да, я знаю. – Она быстро опустила ресницы, чтобы не видеть гримасу боли, исказившую его лицо.

– Вы знаете? – с горечью переспросил он. – Интересно, как много вы знаете.

Пенни задержала дыхание. Только вчера она прочитала о Соле в дневнике Таппи. «Встретилась с Солом ван Д., – писала ее сестра. – Вместе обедали – блеск! Никогда и думать не могла, что это кончится постелью!!!» Затем позднее, много позднее, Таппи писала: «Сол пришел ко мне, просил не выходить замуж!»

Предположим, она сказала бы этому человеку с суровым лицом, сидевшему напротив и глядевшему на нее из-за стола: «Я знаю, что вы любили мою сестру и потеряли ее, когда ваш лучший друг женился на ней. Я знаю, что вы продолжали поддерживать и поощрять Майкла, помогать ему в продвижении по службе, что вы согласились стать крестным отцом его ребенка, купили девочке дорогой подарок на крестины, что именно в вашем замечательном загородном доме состоялось торжество по поводу крестин. И поскольку я действительнознаю все это, то надеялась,что вы поймете: Люси невозможно отдать в приют, когда с вашей помощью я могу получить опекунство над ней, и она будет жить со мной, и я буду любить ее...» Но вместо всего этого она сказала:

– Вполне достаточно, чтобы просить вас поддержать меня, пока я встану на ноги.

Сол медленно поднялся и подошел к краю стола, у которого сидела Пенни, остановился и, облокотившись на стол, скрестил руки на груди.

– А пока вы еще, так сказать, «не встали на ноги», предполагается, что я должен закрывать глаза на хороводы мужчин, которые ввергли вас в это состояние, не так ли?

В какой-то момент Пенни просто остолбенела, настолько ее шокировал грубый намек, сквозивший в его вопросе. Как посмел он так буквально использовать ее слова!

– Конечно же, нет! У меня нет личной жизни в том смысле... в том смысле, в каком вы ее представляете, и мне она не нужна. Сейчас для меня главное – вернуть Люси!

– И вы избрали меня, как оружие убеждения... орудие обмана... Так?

Пенни вздрогнула. В его голосе слышались отказ и откровенная враждебность. Но она не могла позволить себе расслабиться, дать ему себя запугать, хотя и видела по его напрягшимся скулам и ледяному взгляду серо-стальных глаз, что он не на шутку рассердился.

– Я думала, что стоит дать вам возможность помочь мне, да! Мне казалось, что вам небезразлична судьба Люси! – Глаза ее сверкали, губы скривились от боли и отчаяния. – Вы ведь согласились стать крестным отцом моей племянницы, так ведь? Я полагала, что вы чувствуете ответственность за ее будущее. Или вы считаете, что тот подарок, та золотая безделушка, которую вы ей подарили на крестины, освобождает вас от всех обязанностей перед крестницей?

Ее голос задрожал, и она замолчала. Этого человека невозможно уговорить!

– Все? Вы кончили? – Выражение его сузившихся глаз было непроницаемым, и внезапно Пенни почувствовала острое желание как-то задеть его, сделать так, чтобы и он ощутил ту же боль, какую почувствовала она от его оскорблений.

– Нет, не все, – резко бросила она. – Есть еще одна причина, почему я пришла к вам. Думаю, вы должны помнить, что, если бы вы не послали Майкла в Мексику, Люси не была бы сейчас сиротой!

Конечно, упрекать Сола в смерти Майкла и Таппи было и несправедливо и неблагородно, но в этот момент Пенни об этом не думала. Ее лицо пылало от гнева, она вскочила на ноги, решив ни секунды здесь не задерживаться.

– Сядьте!

Сол не шевельнулся, но такова была сила его власти над ней, что, когда их глаза встретились, Пенни окаменела, не сумев выдержать безмолвную дуэль и неожиданную резкость его команды.

– Мне больше нечего вам сказать. – В горле у нее пересохло. Она упрямо стояла.

– Зато мне есть, – с иронией проговорил Сол. – Я выслушал то, что вы мне хотели сказать, а теперь садитесь и послушайте меня.

Вначале она решила все-таки уйти, хлопнув дверью, но прочла угрозу в холодном взгляде его серых глаз: если она не сядет добровольно, он заставит ее это сделать. Ничего не оставалось, как выбрать меньшее из двух зол. Пожав плечами, она присела с видом полнейшего безразличия к происходящему.

– Вот так-то лучше! – Он приблизился к ней. – Теперь моя очередь.

Пенни не хотела смотреть на него, но власть его холодных глаз была неумолимой. Она съежилась, пытаясь скрыть тревогу от его чересчур проницательных глаз.

– Я полностью осознаю свои обязанности в отношении крестницы и намерен выполнять их, насколько позволят возможности. – Он остановился, набрал в легкие воздух. – И это означает, что я скорее предпочел бы, чтобы Люси взяла на воспитание добропорядочная семья, нежели согласился на ваш план. Я не желал, бы видеть, как девочка живет в доме, где царит богемный порядок, который, вероятно, вам по душе. Не хочу, чтобы ребенок попал к вам только потому, что у вас вдруг возник каприз побаловаться радостями материнства. Честно говоря, моя бесцеремонная крестная мамочка, я считаю вас, человеком безответственным и поэтому не хочу помогать вам оформить опекунство над Люси.

– О! – Пенни вскочила на ноги, глядя на него. Жестокие слова, словно острым кинжалом полоснули ее по сердцу. Кровь прилила к лицу. Не согласиться с ее планом – это одно. Но так обосновать свой отказ – это уже совсем другое! Богемный образ жизни! Ей хотелось одновременно и плакать и смеяться от такого голословного обвинения; она открыла было рот, чтобы достойно ответить ему, но не успела произнести еще ни слова в свою защиту, как Сол подскочил к ней и его сильные руки схватили ее за плечи. Он заговорил с едва сдерживаемой яростью:

– Вы думаете, у меня такая короткая память и я забыл, как мы с вами познакомились? Это платье, которое на вас сейчас, возможно, не столь обольстительно, как туалет, в котором вы были на крестинах, но его строгость не сотрет из моей памяти воспоминания о том, что оно скрывает!

По спине Пенни пробежала дрожь. Ей напомнили о событиях, которые она всеми силами старалась забыть.

Утром, в день крестин Люси, Таппи преподнесла ей подарок, назвав его «подарок для крестной матери», – дорогое и красивое платье из синего крепа. Таппи очень просила ее надеть это платье на церемонию. Сильно приталенное, с низким вырезом и расклешенной юбкой, оно очень шло Пенни с ее высокой грудью и тонкой талией. Но оно же, явилось причиной величайшего в ее жизни унижения!

– Это платье было подарком... – Она с негодованием взглянула на Сола, пытаясь объяснить.

– И вы, конечно же, не могли дождаться, когда снимете его перед каким-нибудь дарителем удовольствий?

– Нет! – Весь свой гнев, все свое возмущение вложила Пенни в этот возглас.

Она действительносняла это платье, но не перед каким-то мужчиной, чтобы ублажить его, ничего подобного! Она привыкла к простой свободной одежде, и вскоре все ее тело запротестовало против нового наряда. Еще хуже было с очаровательным корсетом на косточках, который Таппи тоже надела на нее. По существу, случилось то, что всегда случается с людьми обычными, которые вдруг привлекают к себе внимание, – они теряются, им становится неуютно! Таппи на своей работе демонстратора самых последних моделей привыкла носить нарядные вещи. Но для Пенни это было внове. И когда ей уже стало совсем невмоготу: что-то кололо, впивалось в тело, – она незаметно поднялась наверх, нашла пустую комнату и сняла платье и этот ненавистный корсет. Она хотела подпороть швы и передвинуть шнуровку на корсете, которая просто впивалась в тело.

И в тот самый момент, когда она разложила на кровати рядом со снятым платьем шелковое с кружевом нижнее белье и впервые за этот день свободно вздохнула, в комнату влетел Сол и увидел ее...

– Тогда, значит, демонстрация ваших прелестей предназначалась для моих глаз? – Циничная усмешка пряталась в уголках его губ, но взгляд оставался холодным. – Дорогая Пенни! Вам следовало предупредить меня. Ведь, в конце концов, я туда заглянул по чистой случайности: кто-то капнул томатным соком на мою рубашку, и мне пришлось подняться наверх, чтобы переодеться. У меня и в мыслях не было, что вы там задумали!

Она глубоко вздохнула, чтобы окончательно не дать гневу овладеть собой. Это его появление, которое ни один из них не мог предвидеть заранее, как раз и доказывало всю беспочвенность его обвинений, он просто не заслуживал, чтобы она как-то оправдывалась перед ним. И, не пускаясь в долгие объяснения, она холодно заметила:

– Если бы вы были джентльменом, вы бы сразу вышли, когда...

– Когда я зашел в собственную спальню и увидел голую женщину, сидевшую на моей постели... страстную, исполненную желания?

– Я не была голой! – выкрикнула Пенни. И вовсе она не была страстной или исполненной желания. Она была, напротив, очень смущена и испугана, когда, внимательно осмотрев ее, Сол повернулся к ней спиной и начал медленно снимать сначала пиджак, а затем и рубашку, демонстрируя перед ее изумленным взглядом свою широкую мускулистую спину.