Текст книги "Отчаянный шаг"

Автор книги: Анджела Уэллс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Прошло три часа, но Пенни все не могла заснуть. Лежа в постели и прислушиваясь к ночным шорохам, она слышала, как примерно час назад Сол вошел в свою спальню, соседнюю с ее комнатой. Тиканье часов стало казаться ей жутко громким в тишине ночи.

Она вдруг вспомнила, как в тот раз ей тоже мешало это монотонное тиканье и что случилось, когда она вышла из спальни, чтобы не слышать его. Если бы она только могла сейчас пойти к Солу, обнять его, успокоить, прижаться к нему, как она это сделала тогда! Денни ужаснулась, почувствовав, какую перемену в ее теле произвели эти воспоминания: ее грудь напряглась, теплые волны одна за другой прокатывались по телу, вызывая мучительную дрожь, ее охватывало желание быть рядом с Солом, она хотела его близости.

Пенни с горечью повторяла про себя слова, однажды сказанные Солом: «Когда ты проснешься утром, именно ко мне ты должна прийти». Никогда, яростно отвергала она эту мысль, никогда, потому что не телом его она жаждет обладать, но его сердцем, его душой. Она страстно желала излечить любовью раны, нанесенные так жестоко поступками людей, дать ему столько любви и тепла, сколько он сможет взять. Она должна сломать барьеры, возведенные Солом между ним и окружающими его людьми. Только раз или два она видела симпатию и сочувствие, мелькнувшие за фасадом холодной неприступности, которую он демонстрирует миру, и если бы она не любила его так, как любит, она бы не пожелала, чтобы он доверил ей свою самую сокровенную тайну.

О, все это бесполезно! Она не хотела привыкать к снотворному, но вряд ли превратится в наркоманку, если примет эти таблетки второй раз за несколько недель. Спустив ноги с кровати, она нашла сумочку со спасительным средством от бессонницы. Тихо открыв дверь в темный коридор, чтобы пойти в ванную за стаканом воды, она увидела полоску света под дверью соседней комнаты.

Пенни показалось, что сердце ее перестало биться. Если Сол еще не спит и его мучают воспоминания, это может быть, как раз тот случай, когда она сумеет убедить его довериться ей, и тогда она скажет ему, что, хотя она является официальным опекуном Люси, но никогда не будет препятствовать ему в воспитании его дочери, в заботах о ее будущем.

Не оставляя себе шанса передумать, она тихонько постучала в дверь его спальни.

– Входи, Пенни. Что случилось? Ты плохо себя чувствуешь?

Сол сидел в кровати с книгой в руке и с беспокойством смотрел на Пенни, остановившуюся на пороге.

– Я в порядке. – Пенни нервно облизала губы. Она смотрела на Сола, на его мускулистый торс, кажущийся особенно загорелым, на фоне белых простыней.

Неужели действительно прошло совсем немного времени с тех пор, как она видела его, раздевающегося до пояса в этой самой комнате? Под его пронизывающим взглядом она вся задрожала, желая накинуть что угодно поверх легкой ночной рубашки и вопреки всему надеясь, что мужество не покинет ее в этот решающий момент.

– Я увидела свет в твоей комнате, – неуверенно начала она, – и подумала, что нам стоит поговорить до того, как мы приведем сюда Люси.

– Исповедальное время? – Лицо Сола стало серьезным.

Пенни инстинктивно сжала руки в кулачки. По крайней мере, он не подумает, что она пришла, чтобы обсудить с ним меню на ужин!

– Садись, Пенни. – Положив книгу на прикроватный столик, он указал ей на кровать. – Если уж нам предстоит доверительная беседа, то давай, по крайней мере будем на одном уровне.

Она, молча присела, чувствуя, как ее сердце отбивает бешеный ритм. Выражение его лица было неопределенным, и все же ее охватило какое-то чувство беспомощности.

– По правде говоря, я тоже не мог заснуть, и по той же причине... думал о том, как мы будем жить одной семьей, не очень счастливой, со смутными тревогами, со сложностями в отношениях между нами...

Вот и пришел этот момент, момент признаний, которого она ждала и которого боялась. Пенни так сильно сжала руки, что впилась ногтями в ладони.

– Продолжай, – внезапно севшим голосом прошептала она; ее сердце по-прежнему хотело выскочить из груди. Она приготовилась слушать и принять правду, которой, она чувствовала, он сейчас с ней поделится.

Сол устало покачал головой.

– Пенни, пожалуйста, не смотри на меня так. Я не собираюсь обидеть или оскорбить тебя... Видишь ли, я уже давно знаю, что в тот вечер в моей спальне ты ждала Майкла...

– Что? – От неожиданности Пенни побледнела, паника охватила ее, ее голубые глаза расширились от ужаса, от изумления...

В голосе Сола не было гнева, просто смирение и разочарование.

– Не надо ничего отрицать, Пенни. После того, как я вышел тогда из спальни, я встретил его на лестнице...

– Нет! – В ярости она попыталась вскочить с кровати, но Сол схватил ее за плечи.

– Ради Бога, Пенни, не надо мне лгать! Если мы хотим, чтобы у нас была нормальная жизнь вместе, мы должны начать с нуля, быть честными друг перед другом!

Пенни в замешательстве кивнула; к горлу подступал комок, и прервать Сола она, слишком взволнованная, не могла. Между тем он продолжал:

– Знаешь, вначале я решил, что ты смеха ради, назначила свидание кому-то из гостей. – Его рот насмешливо скривился, когда Пенни шумно глотнула воздуха. – Была такая игра, в нее любила играть Саманта: она убегала с вечера, где веселились гости, раздевалась, пряталась в постели хозяина дома и ждала там его... Но на этот раз я был хозяином дома, и ты не назначала мне свидания! Чем больше я об этом думал, тем больше приходил к выводу, что ты ждала Майкла! Он всегда с симпатией говорил о тебе, расхваливал твои работы, рассказывал, какая ты милая, и я понял, что ты заняла место Таппи, когда твоя сестра попала в больницу.

Упрямо не замечая ее все возрастающего волнения, Сол жестко продолжал:

– Майкл хорошо знал мой дом, знал расположение комнат. Он знал, где находится моя спальня и что там вас вряд ли кто побеспокоит. – Пенни видела, как тяжело он дышит, какая горечь в его строгом лице. – Майкл собирался на три недели уехать из Англии... Три недели не видеть тебя, не разговаривать с тобой... Представляю, как он был расстроен, как хотел провести эти последние мгновения своего пребывания в Англии с тобой... как хотел любить тебя...

– Прекрати сейчас же! – Терпеть дальше она не могла. Надо найти в себе силы и все ему объяснить. Сол замолк на полуслове. – Майкл был моим зятем, и все... никогда он не был моим любовником! Слышишь, никогда!

Да, на этот раз она должнаобъяснить Солу ее на первый взгляд странное поведение в тот день, должна его умолить поверить ей! Она слишком волновалась, и голос ее срывался.

– Я же говорила тебе, что на крестины Люси надела платье, которое мне подарили. Так вот, это платье мне подарила Таппи. Она считала, что я немодно и не стильно одеваюсь, и хотела, чтобы я выглядела более привлекательной, когда она меня представит великолепному Солу ван Димену... – Голос Пенни совсем сел, так она волновалась. – Она еще купила мне корсет, который я должна была надеть под это платье... Думаю, Таппи искренне считала, что этот туалет сделает меня женственнее, желаннее... но я не привыкла носить такую сковывающую движения одежду. Мне хотелось доставить Таппи удовольствие, и я надела ее подарки, но уже через какое-то время просто не могла дышать в этом панцире... Это была просто пытка для меня...

Пенни глотнула, чтобы остановить слезы, готовые вот-вот пролиться из глаз.

– Все, что я хотела сделать, – это немного освободить застежки на этом корсете, чтобы я могла потом идти вниз и продолжать участвовать в вечеринке... чтобы нормально себя чувствовать...

Она замолчала, рыдания не давали ей говорить. Сол мог тако ней подумать! Он не только считает ее развратной и аморальной, но еще и полагает, что она похитительница чужих мужей и – хуже того – что она соблазнила мужа своей собственной любимой сестры! Неудивительно, что Сол обращался с ней с таким презрением. Краска стыда залила ее щеки – почему она не рассказала ему всю правду раньше?! Но ей и в голову не приходило, что он считает ее способной на такую низость...

Ее будто обухом ударили по голове. Но ничто не могло сравниться с реакцией Сола на ее попытку оправдаться. Она видела, как он изменился в лице, слушая ее.

– Ты уверяешь, что вы с Майклом никогда не были любовниками? Что мое появление не нарушило вашего прощального свидания?

– Да! – горячо воскликнула Пенни. – Как ты смеешь обвинять меня в таких вещах!

– Пенни, послушай меня! – Он волновался и не заметил, как больно сжал ее плечи. – Все эти недели я считал, что одна из причин, почему ты хочешь заботиться о Люси, и самая основная, – это то, что она дочь Майкла и ты хочешь сохранить память о нем... Люси – это живая память...

– Нет! – решительно оборвала его Пенни, напуганная болью и страстью, с которыми он высказывал ей свои дикие подозрения. Она чувствовала, как постепенно стихает ее гнев, как тронули ее волнение и страдания Сола. – Нет, – уже мягко проговорила она. – Я хотела заботиться о Люси, потому, что люблю ее. – И, видя, как вспыхнул огонек в его серых глазах, хотела добавить: потому, что я люблю тебя и хочу тебе помочь.

Пенни высвободила свою руку и коснулась ею щеки Сола.

– О Сол! Я знаю, у вас с Таппи была связь, когда сестра уже была с Майклом; знаю, что, когда Таппи была беременна, ты просил ее выйти за тебя замуж, но она отказала тебе... – Его лицо было неподвижно, и это отнюдь не придавало Пенни бодрости, но она знала – Сол прав. Необходимо, чтобы между ними не было лжи.

Она глубоко вздохнула, чтобы хоть немного успокоиться.

– Я знаю, Люси – не дочь Майкла, она – твоядочь, Сол.

– Пенни... – он запнулся.

Пенни поспешила ему на помощь:

– Обещаю, что никогда не отниму ее у тебя. Я знаю, как сильно ты любил Таппи, знаю, что никогда не смогу заменить ее в твоем сердце... в твоей жизни... Но я тоже любила ее... – Слезы потекли по ее взволнованному лицу. – О, Сол, я понимаю, что ты должен чувствовать...

– Понимаешь? – Руки Сола больно сжимали ее плечи, с неожиданной страстностью он повернул ее к себе. Его глаза смотрели на нее угрюмо. Нервы Пенни были напряжены до предела; сердце, немного было успокоившееся, снова стало бешено колотиться. – Тогда это не будет сюрпризом для тебя, моя сумасшедшая, бестолковая женушка!

В то время, как одна его рука сжимала по-прежнему ее плечи, другой рукой он откинул покрывало и вдруг накрыл ее тело своим и яростно прижался к ее губам.

Лежа под ним, не в силах пошевелиться, испуганная силой страсти, которой дышало все его обнаженное тело, Пенни, чувствовала, как его рука дотронулась до ее груди и с удивительной нежностью ласкала внезапно набухший сосок. Ее губы приоткрылись, близость Сола волновала ее. Он подчинял ее своей требовательной силе.

Какие-то мгновения он ласкал ее, тело Пенни выгибалось, устремляясь навстречу его телу. Затем он неожиданно резко отодвинулся и оставил ее изнывающую от страсти, с растрепавшимися волосами, рассеянным взглядом и еще трепещущими от поцелуев губами.

– А сейчас, – хрипло произнес он, и глаза его лихорадочно следили за тем, как она пытается обрести самообладание, – скажи мне, какого черта ты тут наговорила... и быстро! Потому что, могу тебя заверить, я никогда не любил твою сестру и никогда не соблазнял ее!

Если бы только Пенни могла поверить этому! Она съежилась от этих резких слов Сола, но отступать было поздно, она зашла слишком далеко.

– У меня есть доказательство, – тихо, с болью в голосе проговорила она, потрясенная его ложью. – Я прочла в дневнике Таппи, как она легла в постель с тобой и потом, когда ты узнал, что она беременна, ты сделал ей предложение. – Пенни с тревогой взглянула на него и встретила его изумленный взгляд. У Сола, конечно, достанет чести не назвать лгуньей ее погибшую сестру...

В его поведении она заметила некоторые признаки раздражения.

– Выслушай меня, Пенни. – Во всей его позе чувствовалось необычайное напряжение, лицо побледнело и вытянулось. Когда он поднял руку, Пенни показалось, что он сейчас ударит ее, но он только взял ее за подбородок и повернул к себе ее лицо. – Единственным, за кого я просил Таппи выйти замуж, был Майкл. – Сол, не отрываясь, смотрел на ее белое как полотно лицо. – И только однажды Таппи была в моей постели, когда я повел ее ужинать, вскоре после того, как Майкл сказал мне, что хочет жениться на ней. Она упала в обморок в ресторане отеля, где я жил, и мне казалось, что проще всего отвести ее в мой номер и вызвать врача отеля. – Свободной рукой он сделал какой-то нетерпеливый жест. – Таппи вскоре пришла в себя, и, когда ей стало лучше, я отправил ее домой на такси и посоветовал обратиться к врачу, который ее наблюдал.

– Единственный раз, когда Таппи упала в обморок, это было в первый месяц ее беременности... – прошептала Пенни. С расширившимися глазами, задыхаясь, она встретила его взгляд, умоляющий верить ему. Но странные фразы из дневника Таппи рисовали ей совсем другую картину...

– Да, – с горечью произнес Сол, и она поняла, что для него тоже мучителен этот разговор. – Твоя сестра уже носила Люси, когда я случайно встретил ее и повел ужинать. Мне хотелось убедить ее не связывать свою судьбу с человеком, который еще только в начале карьеры и не сможет посвятить себя ей всецело. Собственно, я все это говорил ради Майкла. Но, ни один из нас не знал тогда, что она беременна.

– Ты... ты убеждал ее не выходить замуж за Майкла? – В изумлении, окончательно сбитая с толку, Пенни смотрела в его грустные глаза.

– Да. – Сол с видимым усилием проговорил это слово. – Бог ты мой, Пенни... мне нет оправдания... Она была хорошенькой, ветреной, полной задора. Она напоминала мне Саманту. – Он с трудом перевел дыхание. – Мне казалось, что эта девушка бросит Майкла при первом же удобном случае, и я не хотел, чтобы мой друг совершил ту же ошибку, что и я. Прошло, не так много времени, и я понял, какую страшную ошибку совершил сам. Но было уже поздно. К этому времени она поверила, что будет обузой для Майкла в его карьере. Я и не предполагал, что она так близко к сердцу примет мой с ней тогдашний разговор.

Бедная Таппи! Конечно же, она никогда не показала бы всю глубину своих переживаний малознакомому человеку. Не многие люди догадывались, какая хрупкая, чувствительная натура скрывалась за яркой внешностью, открытостью, легкостью в общении. И бедный Сол... его добрые намерения явились одним из тех самых камней, которыми вымощена дорога в его собственный ад...

Голос Сола вывел Пенни из задумчивости.

– Когда я понял, что несу ответственность за то, что Таппи ответила отказом на предложение Майкла выйти за него замуж, когда увидел, как он мучительно переживает этот отказ, я пришел к ней и попросил пересмотреть ее решение. – Он остановился. Необузданная, возрастающая волна радости захлестнула Пенни. – Мне удалось убедить ее в том, что она и их будущий ребенок – самое главное в жизни Майкла; все, что он хотел... в чем нуждался... И она согласилась при условии, что я буду крестным отцом ее ребенка, чтобы доказать мою искренность.

Пенни едва сдерживала слезы радости, не находя слов.

– И это, моя славная Пенни, было началом всех моих собственных невзгод! – Сол обнял ее, прижал к себе так, что Пенни слышала биение его сердца. Руки Сола нежно гладили ее спину. Он снова заговорил, и голос его срывался от волнения. – Потому, что тыворвалась в мою жизнь, милая, стеснительная, талантливая сестра жены моего друга, о которой я слышал так много, что уже был наполовину влюблен еще до того, как увидел тебя собственными глазами! Я не был готов к тому опьяняющему видению, которое ты явила в своем обтягивающем фигуру платье – настоящее испытание для мужчины, полного жизни. – Легкая улыбка тронула уголки его губ. – Но на этот раз я не собирался судить о всех женщинах с позиций человека, чья жена обманывала его, была аморальна, находила удовольствие в самых диких извращениях, которые она называла любовью!

– Но я вовсе не такая... о Сол! Пойми же ты это, наконец! – Этот крик вырвался у Пенни из самого сердца, и она почувствовала, что Сол задрожал от этого крика. – Я не такая... и никогда не была такой...

– Думаешь, я теперь не знаю этого? – резко ответил он и продолжал, и Пенни видела, как тяжело ему все это говорить. – Но тогда,Боже мой, я вошел в свою спальню и увидел тебя во всей твоей захватывающей дух красоте... и я был сломлен! Я разрывался между злостью, потому, что ты просто еще одна Саманта, и ревностью, потому, что не меня ты ожидала в моей собственной спальне... и, черт возьми, как мне хотелось, чтобы меня!

Пенни прижала свою золотистую голову к его обнаженной груди, вдыхая аромат его кожи. Как унизительна, должна была быть для него неверность Саманты, чтобы так повлиять на его жизнь, на его представления о людях. Пенни любит его и все это понимает – и, конечно, простит...

– Но если ты считал, что я такая, как Саманта, почему, же ты женился на мне? – Ее изумленные глаза молили объяснить.

– Слишком много тому причин... – Сол усмехнулся. – Во-первых, потому что ты права – я несу ответственность за Люси, и твое предложение открывало мне возможность выполнить свой долг... Далее, потому что, не обращая внимания на все мои попытки помочь тебе, ты сидела здесь, такая хрупкая, трогательная, и мне хотелось отшлепать тебя за твое глупое упрямство, но еще больше мне хотелось взять тебя на руки и успокоить... и, наконец, потому, что я желал тебя каждой клеточкой моего тела, желал тебя так, как может мужчина желать женщину!

Пенни дрожала, слушая Сола, так горячо и страстно он все это говорил, сжимая ее руку в своей.

– Господи, как же я разозлился на тебя... ты сидела в моем офисе и хладнокровно предлагала мне свои условия, в то время, как я сгорал от желания... ты мне не оставляла надежды на то, что когда-нибудь ответишь на мои чувства. Майкл был моим другом и коллегой! Ты думаешь, я не страдал в бессонные ночи?!

В голосе Сола слышалась боль, и, прижимаясь к его теплому телу, Пенни чувствовала себя виноватой. Как могла она так уйти в собственные сомнения и волнения, что не замечала, как Сол страдает, скрывая это за внешним спокойствием и насмешками? Но не она одна была слепой...

– Разве ты не видишь, Пенни, я сам заготовил себе ловушку и попал в нее. Я хотел, чтобы ты призналась мне в своей любви к Майклу, и в то же время не хотел слышать этого. Я хотел дать Люси дом и семью навсегда, но меня терзали мысли о том, что ты любила Майкла, и Люси всегда будет напоминать тебе о нем, об этой твоей любви. Но главное, что мучило меня, – это то, что я любил тебя и понимал, что должен действовать быстрее, пока ты не связала свою судьбу с другим мужчиной, который стал бы для тебя опорой и защитой, в которых, ты так нуждалась.

Пенни с горечью слушала его. Сол желалее, но в момент близости он обладал ею с яростью, уже обнаружив, что и она желает его. Она, видимо, не оправдала его ожиданий...

– Я должна была с самого начала рассказать тебе, почему оказалась полуголой в твоей спальне, – дрожащим голосом проговорила она.

Сол не отрицал этого. Он ласково провел рукой по ее мягким, как шелк, волосам.

– Даже когда я понял, что ты прежде не знала мужчины, я все еще верил, что ты берегла себя для Майкла, и только мое несвоевременное вторжение не дало ему стать твоим первым мужчиной. Могу ли я ожидать, что ты простишь меня?

Слезы брызнули у Пенни из глаз. Сол раскрывал перед ней свою душу, даже, несмотря на то, что его исповедь может вызвать ее презрение, что Пенни будет осуждать его... Она понимала, как он невыносимо страдает.

– Я все могу простить тебе, Сол, – ответила Пенни. – Понимаешь... – Она готова была ему сказать, что любит его, но Сол прервал ее, и в его голосе звучало отвращение к самому себе.

– Даже насилие? – Когда она хотела что-то возразить, он упрямо продолжал: – Ты думаешь, я сам могу себе простить то, что заставил тебя заниматься со мной любовью, зная, что ты пришла ко мне, поскольку считала, будто я передумал? Все, чего я хотел в ту ночь, – это обнимать тебя, слышать твой голос, слышать, как ты произносишь мое имя, видеть трепетное желание, охватившее тебя, когда ты лежала в моих объятиях, и я чувствовал волны твоего внутреннего тепла, захлестывавшие нас обоих... Господи! – Его голос задрожал. – Я все это время жил с чудовищным чувством вины за мою грубость, это чувство было, как камень у меня на шее. Я люблю тебя, Пенни... и я совершил насилие над тобой.

– Нет! – Она обняла его, прижалась к нему. – Дорогой мой, любовь моя, все это совсем не так!

Любит? Сол сказал, что любит ее? Не необходимость, не просто желание руководили им на этот раз... но любовь! Пенни едва сдерживала радость – впервые она начинала понимать, почему он был так замкнут и молчалив после их странной свадьбы.

– О, моя любовь, – тихо повторила она, притягивая его темную голову к своей груди и перебирая его густые волосы. – Все было совсем не так...

– Я очень обидел тебя, Пенни. – Он не хотел, чтобы она оправдывала его, но его губы ласкали ее кожу. – Я буду помнить всегда твои слезы и твою боль в глазах на следующее утро, буду помнить до конца моих дней.

Мощная волна возбуждения прокатилась по всему телу Пенни, ее руки гладили плечи Сола, и она чувствовала упругие мускулы под своими ладонями. Пенни заговорила мягко, но решительно и совершенно искренне:

– На твоем полу было немного неудобно... но ты,Сол... тыбыл великолепен. – Она ласково дотронулась до щетины, за ночь выросшей на его щеках. – Ты когда-нибудь слышал, что бывают слезы радости?

Прошло несколько мучительных мгновений, пока Сол заговорил снова:

– Не жалей меня, Пенни. Я не заслуживаю этого... и я не перенесу этого.

– Но это не жалость, Сол... Это любовь...

Она готова была еще и еще повторять эти чудесные слова, так долго таились они в ее сердце, так долго ждали, когда их выпустят на волю.

– Я люблю тебя, Сол. – Она ласкала его горячее тело, чувствуя, как трепетно отвечает оно на ее прикосновения, и радостно сознавая, что он читает правду о любви к нему в ее сияющих от счастья глазах. Что, наконец он верит ей...

– Ты устала, моя дорогая супруга... – Сол спустил ниже ее рубашку и стал ласкать ее грудь. Руки Сола дотрагивались до нее с невыразимой нежностью, оставляя жаркий след на коже, и этот жар проникал внутрь ее, и сладкой болью ныло ее тело.

– И ты тоже, мой любимый супруг... – Видя его робость и неуверенность, Пенни погладила его по груди, спустила свои руки ниже, ободряемая реакцией Сола, силой, с которой его тело отвечало на прикосновение ее трепетных пальцев. – Но так же, как и ты, я не слишкомустала...

Из горла Сола вырвался полустон-полурыдание – он принимал ее зов со сдерживаемой страстью и бесконечной нежностью.

Все их тревоги и все эти недели страданий стоили такого радостного конца, думала Пенни, когда позднее, счастливая, она лежала рядом с Солом, близко-близко от его сильного и ставшего таким родным тела, слыша, как бьется ее сердце, зная, что наконец они честны друг перед другом, что он ее раб и одновременно хозяин, завоевавший ее. Он ее муж, чьи силу и страсть она с радостью принимает, кто до боли дорог ей.

Оставалась одна тревожная мысль, не дававшая ей покоя. Пенни подняла голову и взглянула в лицо Сола, растроганное, обессиленное от любви.

– Как ты думаешь? Сол, Майкл и Таппи простили бы нас, если б узнали, что мы с тобой думали о них? – волнуясь, спросила она.

– Я уверен, что они бы простили, – быстро успокоил он Пенни. – Особенно если учесть, что они всегда хотели, чтобы мы познакомились и полюбили друг друга. Конечно, – задумчиво продолжил он, – я думаю, они бы настаивали, чтобы залогом нашего счастливого будущего был маленький товарищ для Люси, чтобы ей всегда было с кем играть. Что ты думаешь об этом, любовь моя?

– Я думаю, что это самое малое, что мы можем сделать для них, – серьезно ответила ему Пенни и улыбнулась, услышав его тихий счастливый смех. Сол прижал ее к себе и поцеловал в губы.

– Для них, для Люси, – ласково проговорил Сол, – но более всего – для нас с тобой, милая моя Пенни.

Он снова накрыл ее губы своими и скрепил их общее согласие поцелуем.