Текст книги "Спой мне колыбельную (ЛП)"

Автор книги: Анджела Моррисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Глава 22. Совместная репетиция

Дерек сбавляет скорость, когда мы подъезжаем к Лондону. Он включает все фары и едет впереди меня, сопровождая как полицейский эскорт поп-звезду. Благодаря этому, я не пропускаю въезд в город. Здесь он мчится, как ветер, несясь по городу прямо к церкви, где они репетируют.

Он паркует свой мотоцикл рядом со мной.

– Никогда в жизни больше не буду ехать за тобой следом.

– Почему?

– Каждый раз, когда ты исчезал из виду, я была уверена, что найду твое тело в кювете. Никогда так больше не делай. – Я ухожу и толкаю дверь церкви, прежде чем он успеет оправдаться.

Он подводит меня к директорам. Двое из его хора, двое из девчачьего. Я улыбаюсь и пожимаю руки, благодаря за возможность спеть с ними сегодня.

Она здесь. Его бывшая. Я узнала её по страничке Дерека в интернете. Он убрал их совместную фотографию с аватара, но она до сих пор висит у него на стене. Супер. В жизни она еще более миниатюрнее, чем на фото. Она стоит в центре хора, рядом с ней пустое пространство, очевидно Дерека. Она отступает и спокойно находит другое место. Наши глаза встречаются и она улыбается.

Черт. А она миленькая.

Я краснею и оглядываюсь на высокого дирижера с небольшой бородкой, с которым должна поговорить.

– Почему бы тебе не попробовать соло из первой части? – Он протягивает мне ноты.

Имя Дерека написано в углу рядом с пунктом «аранжировка».

– Дерек написал соло для одного исполнителя…

– Тогда я могу взять высокие ноты.

– Мы поделили альт и сопрано, с чем тебе лучше работается? – Парень ждет ответа.

Я молчу. Вклинивается Дерек:

– Она может спеть все.

– Дерек.

Тогда он уходит снова. Я пролистываю музыку, читая про себя и проверяя свой минимум и максимум. Он прав. Как обычно. Я могу спеть все.

– Я попробую.

Дерек ведет меня через хор к нашим местам.

– Только не нервничай.

– Единственная вещь, которая заставляет меня нервничать, это ты. Пение же успокаивает.

– Тогда нам лучше начать, пока ты меня не покусала.

Один из директоров девушек начинает разминку. Никаких неровностей – фишка хора. Дерек пытается держаться со мной на равных в высоких нотах, выходит визгливо и он сдается. На нижнем уровне самую низкую ноту в соло я пою еще ниже. Дерек впечатлен.

– В школе я пела тенором.

Он смеется.

Мы оба должны замолчать, когда голоса переходят в бас диапазон. Я замечаю, что Блэйк – бас. Показушник.

Теперь высокий парень с бородкой берет палочку.

– Отлично, дамы и господа. Добро пожаловать. Рад снова быть здесь. Мы готовы поработать над аранжировкой Дерека. Он нашел для нас солистку, которая сможет петь в невероятном диапазоне, который он написал. Поздоровайтесь с Бет.

Он делает паузу, когда люди начинают поворачиваться и кивать мне. Я несильно поднимаю руку и машу двумя пальцами.

– Она присоединится к нам в этом сезоне. Будьте с ней приветливыми.

Ух. Дело сделано. Я смотрю с боку на Дерека. Он сторонится меня. Он должен, не отрываясь смотреть на дирижера, для меня это тоже важно. Тем не менее, мне не стыдно. Он должен знать, что я сейчас взорвусь. Начинается моя часть, я смотрю на дирижера и вытягиваю ногу, а затем со всей силы наступаю Дереку на ботинок.

Он морщится от боли.

Теперь я могу спокойно петь.

Я влюблена в альты. Это их первое исполнение данного отрывка и они уже звучат невероятно. Басы реально хороши, мягкие и богатые. Их низкие вибрации звучат приземисто. Рядом со мной чистый голос Дерека ведет теноров. Все альты начинают замолкать, но только не я и мой идеальный голос. Сопрано пропускают гармоничное снижение, и Дерек присоединяется к ним на второй странице.

Первая часть состоит из сопрано, альтов, теноров и басов. Затем в инструментальную интерлюдию вступают фортепиано, струнные и я. Выходит не идеально, но это мое первое исполнение этого соло, так что все идет довольно неплохо. В конце пьесы несколько девушек оборачиваются и слегка хлопают. Не высокомерно. Дружелюбно. И бывшая Дерека снова мне улыбается. Это мило. Девушки хорошие. Все это, конечно, чересчур, но канадцы довольно приятные.

Дерек дотрагивается рукой до моей спины и говорит: «Молодец», от чего я чуть ли не растекаюсь по полу.

В следующей части Дерек пытается петь соло тенора. Несколько раз он делает ошибку, но старается. Потом другая девушка поет сопрано. Низко и проницательно, выходит здорово.

Все они, особенно девушки, имеют красивую голосовую тональность. Слабых звеньев просто нет. И звучат голоса вместе просто безупречно. Никто не выделывается. Не могу сказать, что не спелась с ними. Было удивительно петь здесь. Не могу поверить, что Дерек рассказал им обо мне. Он, определенно, держит здесь всех у мизинца, как и меня.

Как у него это выходит? Почему все они ему такое позволяют? Может, они знают? Знают что-то из того, что он мне не рассказал, ведь в хоре все знают дуг о друге разные грязные подробности. Наверно, мне стоит быть дружелюбной со всеми этими девушками. Особенно с милой бывшей Дерека.

После занятия Дерек знакомит меня с некоторыми людьми из хора. И со своей бывшей тоже. Она действительно милая.

– Тогда увидимся во вторник. – Никакой агрессии в голосе в мою сторону или чего-то подобного. – Занятие начинается в полседьмого.

– Я не уверена…

– Она будет. – Дерек снова решает за меня. – Приберегите для неё место, хорошо?

Она дарит ему ослепительную, веселую улыбку.

– Конечно, Дерек. Я присмотрю за ней.

Один из директоров девушек из Эмебайл протягивает мне толстую тетрадь с нотами.

– Во вторник мы пройдем по первым десяти. – Десяти? Ничего себе. – Выучи свою часть, ладно? Дерек говорит, что ты счастлива петь альтом.

Я киваю.

– Отлично. Мы должны уйти на пенсию в свои лучшие годы.

Она говорит так, словно её певицы не девушки, а скаковые лошади. Ты можешь соревноваться среди молодежных хоров, пока не исполнилось двадцать два. А потом уход на пенсию? Надеюсь, нет.

Я не могу приехать во вторник. Я должна быть со своим хором. Слова подготовлены, губы готовы, но я просто киваю.

Мы бросаем байк Дерека и едем на Джанет в ближайший Тим Хортонс. Я умираю с голоду. Я заказываю суп и большой сэндвич с круассаном. Дерек заказывает четыре розовых пончика с конфетной обсыпкой.

– Как-то не мужественно.

– Ты ужасная сексистка. – Он берет последний пончик и впивается в него. – Розовый. Я думал, ты поймешь. Это в честь Мэдоу. Теперь она снова будет бороться за соло.

– Бедная Терри.

– Она справится.

– Бедная Мэдоу и её родители. – Я кладу ложку и наклоняюсь вперед. – Прошлой весной они слишком много в меня вложили.

– И ты отплатила им в Лозанне. Больше ты им ничего не должна.

– Тебе легко говорить.

Они рассчитывали на меня на записи на радио и на рождественской вечеринке в этом году.

Дерек кивает на мою тетрадь с музыкой.

– Езжай домой и взгляни на это произведение. Если ты скажешь мне честно, что хочешь петь детскую фигню, которую Терри для вас приготовила, а не то, что поют в Эмебайл, плюс мои невероятные творения на общих собраниях хоров, то ладно.

Я поднимаю ложку супа и выливаю все обратно.

– Знаешь, это несравнимо.

– Отлично. Как насчет того, чтобы встретиться здесь во вторник в полшестого и быстренько поужинать перед репетицией?

Я оглядываюсь и хмурюсь.

– Это что, единственное место в Лондоне, где можно поесть?

– Это я могу себе позволить.

– Ну и кто теперь сексист? Я могу заплатить за еду получше.

Дерек вытирает салфеткой липкие пальцы.

– Тебе не нравится окружение?

– Не люблю суп. – Это место даже хуже Данкин Донатс у моего дома.

– Не могу справиться с пончиками.

– Если ты растолстеешь…

– Я? Невозможно.

Он прав. Я за ним слежу. Он не просто меньше, чем был в Швейцарии, он похудел, по меньшей мере, килограмм на десять. Наркотики истощают тебя. Даже я это знаю. Он достает несколько таблеток и проглатывает их, прямо как в Лозанне. Прямо у меня на глазах. Кто употребляет витамины на ночь?

– Думаешь, это хорошая идея? Тебе еще ехать на мотоцикле домой.

– Это для моего желудка.

Я смотрю на него.

– Это не витамины?

– Витамины для желудка.

– Я за тебя беспокоюсь.

– Не надо. Простуда уже прошла.

– Но…

– Я в порядке. – Он уходит в уборную для парней.

Когда возвращается, я улыбаюсь и говорю:

– Почему твоя бывшая была со мной такой милой? Она смотрела на меня и улыбалась. Это странно.

– Она уже с кем-то встречается. Мы друзья. Так что все нормально.

– Она слишком милая. В этом есть нечто жуткое.

Он качает пальцем.

– А вот это было не мило.

– Я живу рядом с Детройтом, где тебя пристрелят, если ты переедешь кому-нибудь дорогу.

– Здесь же люди останавливаются и махают тебе.

– Видела я, как твоя бывшая так делала. – Я перемешиваю суп.

Его глаза следят за моими движениями.

– Я же сказал, она хочет для меня лучшего и она знает, что это ты.

– Откуда ей знать? – Я роняю ложку, откидываюсь на спинку и смотрю ему в глаза. – Почему лучшее – не она? Думаю, я тебе больше подхожу, но она должна думать, что она лучше.

– Все сложно. Давняя история. Не хочу в неё сегодня углубляться.

– Да, не нужно. – Я поднимаю ложку супа к носу и смотрю на неё с отвращением. Не могу его есть.

Дерек возвращает поднос. Я иду за ним к выходу. Он держит дверь и говорит:

– Просто позволь мне – позволь нам– быть с тобой милыми. Я хочу, чтобы все получилось. Мы должны это сделать. – Он берет меня за руку и пока говорит, гладит большим пальцем тыльную сторону моей ладони. – Мне нравиться петь с тобой, и я хочу вместе с тобой сочинять.

Я качаю головой.

– Мы всегда можем вернуться к плану А.

– Не хочу быть рыбаком.

– Хватай гитару, и поехали в Нешвилл.

Он берет ключи и открывает машину.

– С Мотаун за плечами? У тебя голос дивы. Ты можешь стать следующей Марайей. – Он открывает передо мной дверь.

– Почему не Уитни?

– Ты можешь стать любой из них.

Я сажусь и жду, когда он обойдет машину и сядет на пассажирское сидение.

– Мотаун близко. Это даже за побег не сойдет.

– Я не могу сбежать. У меня…

– Много связей? Меня не достаточно? Не уверена, нравится ли мне твой план Б. Хочу Дерека себе. Вокруг слишком много фанаток.

– Ты единственная, кого я целую на ночь.

Мои глаза смотрят на его губы, и по моему телу разливается тепло.

– Докажи.

Дерек опускает спинку сиденья насколько это возможно.

– Иди сюда. – Он раскрывает объятья.

Я включаю стояночный тормоз на центральной консоли и залезаю к нему на колени. Я держу руками его лицо и целую.

Он целует меня в ответ.

– Я хочу лучшего для тебя.

– И лучшее – это ты?

– Скорее всего, нет. Но, если я заставлю тебя петь в Эмебайл, это уже что-то. Лучшее, что я могу тебе дать.

Я качаю головой и прислоняюсь к его груди.

– Твое сердце. Вот все, чего я хочу. Это самое лучшее, что ты можешь мне предложить.

– Ты украла его даже раньше, чем мы встретились.

– Не хочу быть воровкой. Хочу, чтобы ты сам его отдал.

Его руки обхватывают меня, а рот снова на моей шее.

– Оно твое, Бет. – Его слова проникают мне в душу и захватывают меня в тески. – Ты прекрасно знаешь, что оно твое.

Глава 23. Уход

 
Ты говоришь, ты мой.
Ты говоришь, твое сердце не лжет.
Я верю каждому слову,
Когда ты смотришь на меня как сейчас.
И даже, когда я сомневаюсь в тебе,
Я не могу без тебя жить.
Твои губы не оставляют сомнений.
Не отпускай меня сегодня.
 
 
Я закрываю глаза и говорю «да».
Говори «да» потом всегда.
Если я часть твоей песни,
Ничего, любимый, ты не ошибся.
Наша мелодия сдержит смех,
Отгородит мои опасения от катастрофы.
Я прыгну, и буду лететь с тобой,
Буду лететь с тобой всегда.
 

Я не могу заснуть после того, как вернулась домой прошлой ночью, так как пишу эти строки для моей любимой песни из средней школы. Я пьянею, прежде чем заканчиваю. Потребуется еще пара строк и мостик. В холодном свете утра с холодными хлопьями, я перечитываю свои каракули, пытаясь разобрать, что за перечеркнутыми линиями и вспоминаю, чего он от меня хочет. План Б Дерека невероятно хорош. Правда. Но я не хочу звонить Терри. Миллион неловких моментов. Я делаю три попытки набрать её номер, прежде чем нахожу в себе мужество позвонить. Она не берет. Я позволяю себе прослушать пять гудков и готовлюсь повесить трубку, прежде чем включится голосовая почта.

– Да?

Черт.

– Привет, Терри.

– Бет, это ты?

– Ага. – Я присаживаюсь на стул в кухне и снова встаю. – Прости, что побеспокоила.

– Да не бери в голову.

– Я просто хотела… Я должна…

– У тебя голос расстроенный. Что-то случилось?

– Эмм… Не совсем. – Я хожу кругами у стойки.

– Тебе нужна помощь? – Она делает паузу, и её голос становится настойчивей. – Ты в порядке?

– О, да. Нет. Ничего такого.

– Ты меня пугаешь. Я знаю, твои родители развелись и…

– Нет, нет. Я не об этом.

– Тогда чем могу помочь? – Она повышает голос. – Я надеюсь, тебе нравятся те отрывки, что мы делаем.

Волнение проходит через нас по телефонным проводам.

– Они замечательные. Я польщена тем, что они акцентированы на мне. – Я упираюсь локтями в столешницу. – Но, думаю, девочкам это не особо по душе.

– Ерунда.

– Я тут подумала… Может мне стоит… – Я замолкаю.

– Тебе не о чем волноваться. В следующем году ты пойдешь в колледж. Мы впустую потратили столько времени, пряча тебя за альтами, и я не хочу упустить этот сезон.

Я осознаю, что слишком сильно скрутила прядь крашенных вьющихся волос.

– Я слушала много дисков Эмебайл.

– Мальчиков или девочек?

Она меня подловила.

– Оба.

– Если ты поступишь в нужное учреждение в следующем годы, то вы будете исполнять такие же части. Чем ты занимаешься? Это нужно обсудить.

– Ладно. Спасибо. Действительно нужно. – Я пытаюсь сказать ей о девчачьем хоре Эмебайл, но она говорит о своем.

– Что-нибудь слышала от Дерека после Лозанны?

– Да.

– Ну и как?

– Он настойчивый. – Почему я постоянно о нем так говорю? Я должна сказать, что он удивительный, что любит меня и хочет быть рядом.

– Дружелюбный?

– Очень.

– Будь осторожна, Бет. Ты новичок в плане внимания парней и не должна делать ничего, что тебе будет не по душе.

– Правда? – Я знаю, что она говорит о психологическом факторе, но, возможно, её совет относится и к чему-то более интимному.

– Ну, конечно.

– Спасибо.

– Ты уверена, что все в порядке?

– В полном. Пока.

Я набираю Дерека.

– Ты уже говорила с Терри?

Я стискиваю зубы.

– Только что.

– И как она все восприняла?

Я вскидываю голову.

– Ну, таблетки ей пока не нужны, – говорю я тихо.

– Что?

Я сажусь на стул и закрепляю волосы, прежде чем они опадут вокруг лица.

– Я не смогла этого сделать.

– Ты не можешь просто взять и не прийти во вторник. Позвони ей снова. Она заслуживает узнать первой.

– Я не могу закончить все по телефону и никогда их снова не увидеть. – Звучит как поражение. – Они будут меня ненавидеть.

– Да кого волнует? Они тебя используют.

Его уверенность заставляет меня выпрямиться.

– А Эмебайл меня использовать не будет? – Мой голос становится резким.

– Нет. – Непреклонен. Тверд. Командует. И все это в одном слове.

Я поднимаюсь на ноги.

– И ты тоже меня не используешь?

Я рада, что не могу видеть его лицо.

– В каком смысле?

– Терри спросила о тебе. О нас. Она сказала, что я не должна соглашаться на вещи, которые будут мне не по душе.

– Сильно сказанула.

Голова мамы показывается из-за угла.

– Ты в порядке?

Я поняла, что прикрикиваю.

Я машу ей и несусь вверх по лестнице, шипя в трубку:

– Может мне не по душе бросать свой хор. Может мне не по душе петь со всеми этими девчонками из Эмебайл. Может мне не по душе, что ты планируешь мою жизнь.

Молчание. Он начинает говорить, но замолкает. Откашливается. Дважды.

– Чтобы все было по душе – не выйдет. Вступление в хор не будет легким. Будет много напряженной работы, и я не думал, что ты этого испугаешься. Я полагал, ты с радостью будешь с ней справляться.

– Это не работа. – Я захожу в свою комнату, закрываю дверь и прислоняюсь к ней спиной. – Порой мне страшно. – Я опускаюсь на пол. – Боюсь за тебя, а не из-за тебя.

– Не надо. – Его голос царапает.

Черт. Он злится. Но я настаиваю.

– Еще в Лозанне Блэйк сказал…

– Блэйк – идиот.

– Это съедает меня. Когда мы вместе, ты занимаешь все пространство. Я не могу думать. Но когда я одна, я только этим и занимаюсь. – Я снова говорю слишком громко.

– Тогда мы должны больше быть вместе. – Я, практически, плавлюсь в его сексуальном, томном голосе.

Я ударяю головой о дверь, чтобы прочистить мозги.

– Ты снова меня избегаешь.

– У тебя полно музыки, которую нужно выучить. Ты будешь занята до вторника. Но ничего страшного.

Его властная тактика ударяет меня под дых.

– Я не приду во вторник.

– Ты должна.

– Нет, не должна.

Он не отступает.

– Ты отстанешь. Пропустить даже одну неделю практики, это тяжело. Если ты не придешь во вторник, отстанешь на две недели и пропустишь сольное прослушивание.

– Они и так знают, как я пою, чтобы решить давать мне соло или нет.

Я смотрю на свои ноги и бардак вокруг них, не зная, куда деть папку с музыкой.

– Но ты должна за него бороться.

Я смеюсь.

– Ты же не считаешь, что я должна выпустить когти?

– Не совсем, шанс есть у всех.

– Я не буду петь соло из этих десяти частей.

Я раскрываю паку на своем туалетном столике и пролистываю пару страниц. Некоторые из них выглядят весьма привлекательно.

– Я поручился за тебя. Мой представитель тоже. Преодолей себя и позвони Терри.

Я захлопываю папку.

– Я не люблю, когда мне говорят, что делать. Я не просила тебя рисковать своим драгоценным именем ради меня.

В комнате становится чересчур жарко. Я подхожу к окну и открываю его. Снаружи сыро и тепло. Окно приходиться закрыть, и я останавливаюсь, чтобы посмотреть на пасмурное небо и проезжающие по трещинам асфальта машины.

– Пожалуйста, Бет. Я скучаю. – Его голос снова становится мягким. – Давай не будем из-за этого сориться.

Черт. Мы ссоримся. Пренебрежение льется из меня. Я не хочу с ним ссориться.

– У тебя не запрятан где-нибудь план С?

– Эмебайл будет тебе полезен. Пожалуйста. Приди и спой со мной.

– Это разобьет Терри сердце.

– Если ей на тебя не наплевать, она поймет. – Он прав. Снова.

– Я не могу сообщить ей это по телефону.

Он вздыхает.

– Тогда сходи во вторник на занятие. Я напишу по почте директору хора и скажу им, что ты наверстаешь свой пропуск с Блисс.

– Спасибо. – Волны проходят через меня. – И прости. Мне кажется, я напугана.

– Не надо. – Легко ему говорить. Он никогда не боялся в своей жизни. – Тогда увидимся в пятницу.

В пятницу? Слишком долго ждать.

– Как насчет того, что я приеду к тебе завтра днем? Ты же не занят в воскресенье? Могу ли я познакомиться с твоими родителями?

– Прости. Не выйдет. – Он говорит это слишком быстро.

– Мою маму ты видел. И поразил её наповал.

– Рад слышать. Возможно, мне понадобится союзник, учитывая твои слова. Что она думает о твоем вступлении в Эмебайл?

Я отворачиваюсь от окна.

– Я ей не сказала. Все было не столь однозначно до прошлой ночи. Нет смысла давать ей пустую надежду.

Не лгу ли я? Даже не знаю.

Дерек мне не верит.

– Ты единственная здесь, кто колеблется. Позволь мне с ней поговорить.

– Ни за что.

– Покончишь с хором во вторник?

– Конечно.

– Тогда по рукам. И расскажи своей маме или это сделаю я.

– Из тебя бы вышел отличный диктатор центральной Америки.

– Слишком мелочно для меня.

– Глобальное господство?

– Уже ближе.

Я сижу на своей кровати, скрестив ноги. Он снова заставил меня улыбаться.

– Ты уверен, что в тайниках безумного гения нет плана С?

– Разговоры в сети. Сообщения. Я получил счет за телефон. Связь с тобой разгромила мой сберегательный счет на колледж.

– Но ты же в него не идешь.

– Это в этом году. Я не говорил, что вообще не собираюсь.

Улыбка исчезает с моего лица.

– Ты говоришь, чтобы я пожертвовала хором и присоединилась к Эмебайл, дабы быть ближе к тебе, а сам смываешься?

– Больше шансов смыться у тебя.

На меня накатывает раздражение.

– У меня нет на это денег.

– А у меня есть? Колледж, не колледж, а я должен быть дома. Сейчас. Я просто хочу побыстрее справиться со всем этой осенью.

– Ты все время это повторяешь. Я не понимаю. Что, так сложно? Все, чем ты занимаешься, так это сидишь за своими песнями, поешь с хором и играешь мной как марионеткой.

– Не хочу говорить об этом по телефону.

– Ты никогда не хочешь.

– Мне пора.

– Подожди минутку.

– Правда, Бет.

– Подожди. – Я поражаюсь тому, что смогла в этот раз собраться с силами. – Заключим сделку. Во вторник я прощаюсь с хором, а в пятницу ты мне все рассказываешь.

– Умоляю, Бет. Не загоняй меня в угол. Не надо.

Мой телефон отключается.

Я кричу Дереку что-то о его милой бывшей и швыряю свой телефон через комнату. Он ударяется о стену рядом с кроватью и исчезает в проеме.

Так ему. Если он не разбился, то я – тостер. Я ложусь на живот и вытаскиваю весь хлам из-под кровати, чтобы добраться до мобильника. Когда на прошлой неделе я убиралась, то не касалась места под кроватью. По правде говоря, я запихала туда еще больше грязной одежды, журналов и мусора.

Тут моя папка с Олимпиады Хоров. Я должна была отдать её в последнюю неделю. Я сажусь, скрестив ноги, открываю и медленно плыву сквозь музыку. Я буду по ним скучать. Терри. Леа. Глупая Сара. Альты, которые следуют за мной, когда я веду. Я даже по Мэдоу скучаю. Они не просто девушки из хора, которые со мной разговаривают. Они – друзья.

Прежде у меня никогда не было подруг. Нормальные девочки в школе никогда не имели со мной ничего общего. И другие изгои, толстяки и мутанты, как я всегда держались в стороне в одиночестве. Глупо. Я знаю. Я должна была сформировать сильную группу из остатков и бродить с ними по школе. Сложно будет прийти в церковь в пятницу и сказать девочкам, что ухожу в Эмебайл.

Я открываю ноты для песни «Забери меня домой» и вижу салфетку с отметинами розы Дерека между страниц своего соло. Я встаю на колени, нахожу сплюснутый цветок на тумбочке и вдыхаю её сладкий запах. Почему мы не можем вернуться? Не можем провести наши жизни на той скамейке у берега Женевского озера, наблюдая, как проплывают облака мимо Альп через голубую воду, изучая друг друга?

Эти моменты были волшебными. Когда я вспоминаю, то словно смотрю пьесу. Кто-то другой плачет на груди у Дерека, кто-то поет с ним сексуальный поп-дуэт, кто-то целует его на прощание у автобуса, кто-то смотрит, как он кашляет в холодном утреннем свете, когда мы уезжаем.

Он должен быть с той девушкой из Эмебайл. Она знает свои строки и всю подноготную этого бизнеса. Она не будет разъезжать, и выбиваться из общей картины. Она будет хлопать глазами, и кивать головой: «– Да, Дерек. Конечно, Дерек. Как пожелаешь, Дерек»..

Он влюблен в неё. Не в меня. Я – тень. Остаток. Голод и жадность. Я желаю больше, чем он готов дать и боюсь дать ему то, чего он хочет.

Это должно быть легко. Большинство парней хотели бы меня и на этом все. Они попользуются и уйдут, точно так же как и папа бросил маму. А Дерек хочет петь со мной. Он находится в совершенно другой плоскости. Если бы дело было в сексе, было бы проще.

Но это не то, что ему нужно.

Он желает мою душу.