Текст книги "Хроники Эллизора. Сокрушение башни (СИ)"
Автор книги: Андрей Спиридонов
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
Г лава ПЯТНАДЦАТАЯ
БУРЯ НАД ЭЛЛИЗОРОМ
Якову повезло: его организм оказался сильней болезни, заражение отступило, и он пришёл в себя. Белла был рядом, ухаживала, однако Яков заметил с её стороны куда большую настороженность, чем ранее. «Что бы это могло значить?» – размышлял он, наблюдая за Беллой через полуоткрытые веки и делая вид, что дремлет. В коридоре, как он понял, бдел дежурный страж, что, вероятно, тоже не случайно.
"Уж не под арестом ли я? – эта мысль была вполне закономерной. – Меня могли расшифровать? Но как? Может быть, что-либо прозвучало в моём бреду?" Хотя, ещё не факт! Наличие стражи – вполне естественно: высокий чин из Маггрейда постоянно нуждается в охране, а то, что Белла – дичится, это еще ни о чём не говорит. Порой, Яков забывал, насколько он уродливо и страшно выглядит. Внутренняя память как таковая продолжала говорить ему о былом Якове, ещё подростке, с вполне благообразной внешностью, хотя он и ненавидел это своё подсознание, потому как оно лгало ему. Нет, ложь самому себе – отвратительна. Однако, стоит признать, увы, что в человеке эта самая ложь, самообман, распространены сплошь и рядом. И большинству человекообразных существ самообман, скорее, дорог и привычен. Но, как понимал Яков, чтобы достичь великой силы, нужно для начала перестать врать самому себе. Конечно, это далеко не единственное условие, но – необходимое.
Он прекратил исподволь наблюдать за Беллой и посмотрел в окно: снег почти весь растаял, но солнце затянуло какой-то мутью. Кроме того, видимый край неба сильно потемнел, там же сверкали зарницы. Кажется, это была маггрейдская сторона.
"Что-то будет, – с некоторым равнодушием подумал Яков. – Наверное грядет буря... Ну и пусть! Пусть сильнее грянет буря!" Кто-то легко прикоснулся к его плечу: Белла протягивала ему книгу, которую ещё в Маггрейде подарил Варлаам.
– Почтенный, Болфус! – сказала она. – Вы просили доставить вам из дома книгу. Кажется, это она и есть? Возьмите!
– Да, это та самая... – пытаясь не смотреть на Беллу, Яков взял книжный том в руки и открыл наугад.
Надо же, как и в прошлый раз, он попал на жизнеописание "Чёрного рыцаря":
Каниш сверлил меня своими голубыми, но холодными глазами и, похоже, не желал верить мне. Вместе со своими спутниками, мы были в его полной власти, потому что сбились с пути, да и вообще вряд ли смогли бы без проводника найти дорогу через перевал.
– Значит, ты говоришь, великий горд пал? – переспросил он.
– Да, так случилось. Неверные оказались сильней нас!
Передо мной и моими спутниками лежало жареное мясо, овощи, зелень, но я чувствовал, что необходима сдержанность: нельзя показывать голод и жажду -сохранение достоинства являлось залогом выживания в той ситуации, в которой мы оказались поневоле. Поэтому лишь отломил небольшой кусок, осторожно положил в рот и, исходя слюной, начал нарочито медленно пережевывать нежное сладковатое мясо.
– Значит, говоришь, они сильней? – усмехнулся мой собеседник. Да не прост был этот племенной вожак – рослый, плотный и белокурый.
– Выходит, что так!
– Это потому что волк всегда сильней!
Я отщипнул ещё кусочек мяса, но пока что держал его в руках, дабы не выдать спешки в удовлетворении чувства голода. Он говорит про волков? К чему бы это?
– Вы, последователи Распятого, не имеете волчьей хватки, поэтому и отступаете, проигрывая... Тот, кто отрёкся от своего родства, перестаёт быть хищником... И думает, что это для него благо... Но это ошибка, ведь чаще побеждает хищник!
Всё-таки я прожевал ещё один кусок, прежде чем ответил:
– Ты говоришь мудрые вещи, но посмотри, на самом деле последователи Христа завевали почти весь мир... Было время! И если бы не агарянская ересь... Но ведь и ты здесь сам подчиняешься христианскому закону!
Каниш вновь слегка усмехнулся в ответ:
– Эта ваша победа лишь внешняя, как ты не поймешь? Но где же победа внутренняя? Заставить волка подставлять то одну щёку, то другую? И чтобы он с этим согласился внутри себя? Это смешно!
Я понял, что наша беседа подошла к той черте, когда мои спутники становились лишними свидетелями. Поэтому мы продолжили разговор чуть позже, уже наедине, когда Каниш решил показать мне старые культовые сооружения на ближайшем холме. Этим гигантским камням, причудливо уложенным друг на другое было, наверное, не одна тысяча лет. Да и пейзаж вокруг, стоит заметить, сам по себе весьма красивый – чем-то напомнил мне родной Прованс.
– Я вижу, что на самом деле ты не просто последователь Распятого, – заговорил Каниш, когда мы поднялись на холм и остановились возле грубой кладки основания некогда великолепного строения. – Ты явно ищешь большего...
Странно, но этот по внешности явный славянин располагал к откровению.
– Да, я ищу силы, – признался я. – Мой магистр во многом мне помог, но я подозреваю, что он не до сих пор не открыл мне главного . Пока не открыл... Надеюсь, что, когда я вернусь в свои пределы, мы ещё встретимся с ним и тогда...
Каниш не стал возражать – только кивнул и сказал следующее:
– Это тоже путь, не спорю... Но на этом пути вы останетесь одиночками, способными постичь силу лишь сами по себе . Одиноч ек легко смести, стереть в пыль!
– А разве возможно иначе?
– Возможно... Вс ё возможно! Только это требует иных поступков, иного бесстрашия! Распятый – обманщик! Вместо силы он принёс слабость... Просто нужно вернуться к силе крови, к настоящему могуществу!
– Не представляю, как это возможно. Неужто вы, славяне, можете дважды войти в одну и ту же реку?
Холодные голубые глаза Каниша потемнели:
– Будь осторожен, рыцарь! – воскликнул он. – Ведь я не славянин!
– А кто же тогда? – удивился я.
– Я есть ромей, разве ты не понял? Настоящий ромей!
Мы помолчали.
– Вс ё равно есть вещи непреодолимые, – сказал я. – Разве можно, к примеру, победить время? Смотри, даже эти великие камни пребывают в запустении! Разрушаться и они!
- Не спеши! Эти камни играли и играют свою роль. Они дают силу!
- Как же можно с помощью камней, пусть и огромных, иметь силу ныне живущим?
- Ты просто не прозреваешь сути! Эти камни – вместилища душ умерших из одного рода и племени. Через это род сохраняется неразрывным, и умершие дают силу своим живущим потомкам . А вы, последователи Распятого, все ждете воскресения, которое еще неизвестно, будет ли, чтобы обрести общую силу...
И он молча начал спускаться с холма. Мне пришлось догонять его. Уже внизу я спросил:
– Но ты дашь нам проводника через перевалы?
– Да, конечно! – ответил он. – Тебе нужно вернуться на родину... Может быть, мы ещё потом встретимся с тобой. Ты будешь полезен!
Яков устал читать эти исторические записки: всё же он был ещё слаб. Однако кое-что из прочитанного его зацепило: одиночку, даже достигшего силы, могут всё равно стереть в пыль, так получается? Но ведь Яков тоже хотел, жаждал достичь силы и могущества, скорее, именно что индивидуальным путём! Кто бы ещё мог сопутствовать ему? Мать уже умерла... Разве что великий маг Варлаам может быть для него учителем, ведь больше нет никаких друзей и соратников. Раньше Яков об этом как-то вообще не думал, поскольку привык быть один, однако теперь тезис неведомого Каниша запал в душу в качестве пусть и небольшой, но зудящей занозы или, точнее, кровоточащей язвочки.
Снаружи, за окном взвыл ветер, задрожали стёкла, ударил гром: похоже, что буря достигла Эллизора. Прошло ещё какое-то время, в течение которого Яков дремал, не обращая внимания на порыве ветра и удары грома на улице. Но неожиданно вокруг поднялась целая суматоха.
Яков услышал взволнованные голоса:
– Заносите, да, заносите сюда!
– Что, прямо к послу?
- Да! Здесь все инструменты и лучшее оборудование!
Следом, не испросив у Якова разрешения, в палату внесли какого-то человека в одежде, весьма напоминающую гладиаторскую экипировку Маггрейда. Яков заметил несколько крупных пятен крови, которые появились на чистом до сего момента полу. Незнакомца уложили на дальний от Якова топчан, рядом же суетилась Белла.
– Что у него с ногами? – послышался недоумённый возглас.
– Не знаю! Пока не знаю! – ответила Белла. – Давайте скорей перекись, вату бинты!
Возле дверей Яков заметил главного хранителя Леонарда. Вид у него был тоже взволнованный. Следом в помещение заглянул его старший сын Лука и один из давних друзей ненавистного Оззи – Силентиус. Его Яков уже давно не видел и не сразу узнал: так тот возмужал и окреп.
"И что стряслось-то? – лениво подумал посол Маггрейда в Эллизоре. – Чего они все так суетятся? Кто же это так пострадал? Что за важная персона?"
– Откуда он вообще взялся? – спросил Лука у Леонарда.
– Как я понял, – ответил Леонард, – его принёс... прямо в когтях.. наш Корри!
Г лава ШЕСТНАДЦАТАЯ
ТАЛЛАЙСКОЕ ПОСОЛЬСТВО В МАГГРЕЙДЕ
Геронтия известие о прибытии в Маггрейд высокого посла из Таллайского союза нисколько не обрадовало. Дел было просто невпроворот. Мало того, что ураган наделал в Маггрейде множество бед, с которыми ещё надо было разбираться и разбираться! Сверх того, буксовали выплавка и прокат металла в литейке, поскольку всё время там чего-нибудь не хватало – то материала, то инструмента. Перебудораженные недавним вторжением в зоны мутанты бродили, где попало (и было неясно, когда они успокоятся). И вот подоспел этот нежданный таллайский посланец! Мало того, где-то на границе с Эллизором, как сообщили Геронтию, сопровождающий посла таллайский отряд наткнулся на группу взбесившихся мутантов. Хорошо бы и самому послу сгинуть вместе с отрядом, так ведь – нет! – добрался до Маггрейда, чего доброго теперь ещё и претензии начнёт предъявлять, особенно, если это и впрямь произошло в зоне транспортной ответственности Маггрейда. А какая теперь ответственность? Великий поход за железом всё перебаламутил и безопасности на дорогах теперь жди-дожидайся... Однако, ничего не поделаешь: «опекать» столь высоких гостей входило в прямые обязанности главы тайной полиции Маггрейда.
Впрочем, даже и любопытно взглянуть на этого таллайского бойца, ведь далеко не всякий посол способен пережить гибель собственного сопровождения, после чего в одиночку добраться до цели своего путешествия. Да, среди таллайцев, порой, попадаются настоящие воины, хотя, вообще-то говоря, всякого разного сброда на Юге куда больше, чем непобедимых самураев. Может, по этой причине последние так выделяются на общем фоне, в то время как боеспособность регулярных таллайских соединений до недавнего времени была не слишком велика. Правда, поступали уже сведения, что ситуация на юге меняется, и это не могло не беспокоить Геронтия: не хватало еще Маггрейду, ко всем прочим проблемам, возвышения Таллайского союза, который еще недавно казался довольно аморфным образованием, но теперь, судя по всему, начал проявлять центростремительные тенденции к укреплению власти.
Что ж, когда Геронтий в приёмной самого Империуса увидел таллайского посла, то понял, что имеет дело с крепким орешком. Посол, в ожидании Империуса, сидя на бархатном диванчике, беседовал с советником Сарторием. На инкрустированном столике перед ними стоял поднос с бутылкой изысканного вина и блюдо с орехами и изюмом, явно таллайского же происхождения. Сам посол выглядел заметно усталым, но – вида не подавал. Скорее всего, его личная одежда пострадала в недавних дорожных перипетиях, потому что одет он был, пусть и в дорогой, но маггрейдского пошива камзол, который был препоясан, как видно, уцелевшим таллайским кожаным ремнём с вкраплением драгоценных камней и каких-то не исключено, что платиновых завитушек. К ремню с одной стороны крепился кривой кинжал, а с другой – насколько рассмотрел Геронтий – кобура с крупнокалиберным и длинноствольным револьвером.
" Ну-да, ну-да, – усмехнулся про себя начальник тайной полиции, – стрелковое оружие у таллайцев тоже есть". Он не спешил знакомиться с послом, потому что не собирался на приём к Империусу, но должен был представиться послу после приёма, дабы в дальнейшем курировать пребывание сего дипломата в Маггрейде. Поэтому, Геронтий наблюдал издалека, выгадывая, что называется, время и пытаясь составить чисто физиономические впечатления о после. Да, человек ещё молодой (должно быть, около тридцати), но, судя по всему, мужественный и опытный в делах. Лицо несколько вытянутое, с удлиненным же носом, но это его не портит. Волосы темные, но не черные, это вообще свойственно многим таллайцам. На правой скуле длинная царапина, заклеенная пластырем, вероятно, полученная в передрягах с мутантами. Когда говорит, еле заметно морщиться из-за того, что эта царапина доставляет боль. Именно, что "мало заметно" – другой бы кривился изо всех сил! Значит, хорошо умеет владеть собой. И вообще, с виду крепок, в хорошей физической форме. Не иначе, как таллайцы знают, кого посылать в Маггрейд, видимо, не за пустяками снарядили!
Наблюдения Геронтия прервала аудиенция у Империуса. Длилась она минут сорок, чему Геронтий был очень удивлён. Как правило, глава клана не любил длинных дипломатических приёмов и отлично управлялся с ними минут так за десять. Стало быть, обсуждалось нечто представляющее взаимный интерес. В этом Геронтий убедился, когда приём закончился и Сарторий представил его, Геронтия, послу.
– В общем, мы с Империусом пришли к очень важным идеям, – заявил при этом Сарторий, – господин Яр Кинг прибыл с важными вестями и пожеланиями, которые пришлись по вкусу нашему воителю...
Сарторий задумался, вероятно, стараясь найти наиболее лучшую формулировку для того, что именно пришлось по вкусу самуму Империусу. Геронтий смиренно ожидал продолжения речи советника. При этом он бросил быстрый взгляд на посла Кинга и успел увидеть в его темно-серых глазах нечто затаённое и опасное. Таких глаз, такого взгляда Геронтий страшно не любил, даже – боялся. Перед ним был явный враг. И враг непростой. Можно сказать, враг начальнику Тайной полиции непонятный. Что-то очень хорошо в себе скрывающий враг, непроницаемый, герметичный. Такого не всегда можно разгадать. Такого проще сразу убить, чтобы потому не мучиться с ним, не страшиться неведомого. Но такой возможности (сразу убить!) у Геронтия пока не было.
"Дождались супостата! – с великой печалью подумал он. – Что называется, приехали!"
– Э-э, так вот... – продолжил тем временем Сарторий, – сейчас я не могу изложить всех совместных идей. Если что, вернёмся к ним позже... Но одну из них нужно начать осуществлять уже сейчас. Это создание совестного с Таллайем военизированного корпуса. Точнее, для начала нужно создать хотя бы один совместный легион!
Геронтий постарался скрыть своё удивление. Только спросил:
– А где же возьмём людей?
– Вот этим ты с господином Кингом и займёшься! – объявил Сарторий. – Для начала проинспектируй вместе с послом свою особую тюрьму! Всех, кому можно дать амнистию, вербуй в легион! Добро дал сам Империус!
Геронтий смотрел на Сартория и не верил своим ушам, а так же и глазам: того, как подменили – такое ощущение, что он и впрямь верил в необходимость и полезность того, что говорил. "Совсем они вместе с Империусом рехнулись, что ли, – подумал он, – пускать в особую тюрьму какого-то таллайца, это уже полный дурдом".
Правда, вслух Геронтий ничего такого, конечно, не высказал. Просто, согласно кивнул.
Корнилий отдыхал после дежурства в своём тесном стражническом закутке, который, фактически, даже и не представлял собой отдельной комнаты, а являлся именно что узким без дверей отсеком с тесным металлическим лежаком и металлическим же откидным столиком. Все пожитки стража были сложены в окантованный металлической лентой фанереый чемодан, который исправно запирался на ключ и умещался под кроватью. Да уж, в Эллизоре, что ни говори, условия были получше. Но вовсе не по этой причине плохо спаслось бедному стражнику. В конце концов, на комфорт ему наплевать, большая часть жизни и так уже прошла далеко не в самых комфортных условиях. Важней было понять, как и что в этой жизни делать дальше, хотя и, можно сказать, что жизнь загнала Корнилия в определённый тупик. Но и тупик, тоже, тупику рознь. В данном случае тупик был такой, из которого не то, чтобы не было выхода, но свет в конце тоннеля тоже не просматривался. Или тьма в конце тоннеля была такой густой, что любой свет хорошо скрывала.
А, собственно, что в этом удивительного? Сколько же людей, которых лично знавал Корнилий, уже покинули этот мир? Правда, раньше сам Корнилий за эту жизнь как-то цеплялся, у него для этого были причины, была мотивация, вот! Больная жена, к примеру... Служба на благо Эллизора... Ну, понятно, с последним не очень-то задалось, в конечном счёте выяснилось, что вовсе не благу Эддизора он служил, но было же время, когда он тешил себя такого рода иллюзиями. Теперь иллюзий совсем не осталось. Жить стало уже незачем. Впору было мылить верёвку – желательно покрепче! Однако что-то Корнилия от этого шага удерживало. В частности, некоторые разговоры вокруг. Вот сегодня, к примеру, два высококвалифицированных работника, которых он охранял, делились мнениями относительно прокладки металлической магистрали в строящейся башне. Не всё из их разговора Корнилий понял, но одно было очевидно: вся эта передающая магистраль – "не просто так". Ни у кого в мире больше такой штуки нет. И такой мощности, благодаря реактору.
Сперва Корнилию показалось, что два его подопечных обсуждают проблему с этой самой мощностью, как нечто трудно осуществимое, но потом понял, что рассуждают они немного о другом.
Так, один говорил:
– Мощности, скорей всего, хватит! И передатчик выдержит! Я только не пойму, как они хотят решить проблему с фокусировкой?
– А что такого? – недоумевал второй. – Сфокусируют, куда и как им надо!
– Э-э... мне кажется, у них нет такой аппаратуры, чтобы произвести нужную фокусировку. Разброс может быть в сотни километров! Что называется – клан туда, клан сюда?
– Ну, не знаю... Тогда зачем вообще затевать весь сыр-бор? Если точно попасть в противника почти невозможно?
– Вот в том-то и вопрос! Для чего же, тогда, ещё нужен импульс такой предельной мощности?
Дальнейшему разговору Корнилий уже не был свидетелем, но услышанное запало в душу. "Подумаешь с фокусировкой проблема... – думал он, – это, стало быть, с прицеливанием, что ли? Было бы оружие, прицелятся как-нибудь, найдут, если надо, специалиста, в этом ли проблема? Вон, бывают же стрелки – лупит, навскидку, не прицеливаясь, и попадает в яблочко, потому что – талант! Так и тут, пальнут на вскидку и прощай Эллизор!" С этой мысль. Корнилий окончательно распрощался со сном, поднялся и выпил из кружки теплой с металлическим привкусом воды.
Огляделся и, мягко ступая, стараясь никому не попадаться на глаза, пошёл на другой уровень – к Магирусу.
Г лава СЕМНАДЦАТАЯ
РЕЦЕПТЫ ИСЦЕЛЕНИЯ ОЗЗИ
Такого душевного смятения Яков не испытывал уже давно – наверное, года три, с тех самых пор, как началась та проклятая для него история с Чужестранцем. Лучше бы ему вообще не видеть всех этих хлопот, которыми окружила Белла его худшего врага. Да и не только Белла – целая толпа эллизорцев поочерёдно заглядывала в амбулаторию справиться о состоянии здоровья Оззи, так что на входе пришлось поставить ещё одного стража, который большинство невольных посетителей отсекал. Но всё равно! Все эти охи и ахи, всё это непрестанное обсуждение, чем и как лечить, каким образом спасать! Беда, что сам Яков ещё слаб, а то бы давно сбежал из амбулатории куда подальше.
Одно утешало: то, что Оззи, по всему, плох. Вроде бы он, по временам, и приходил в себя, но сознание его быстро мутилось, даже вспомнить, что с ним произошло, он толком не мог и опять начинал бредить, а то и просто кричать от боли, чем быстро доводил Беллу до слёз. Да-да-да! Проблемы у него с ногами-ножками – то, что надо! Добегался наш герой, допрыгался козлик! На обеих ступнях – незаживающие язвы, хуже, чем от ожогов, непонятно чем причинённые! Непонятно, чем и лечить, никакие традиционные средства не помогают... Вот и славно, вот и замечательно. Не всё, как говорится, коту масленица! Хотя, что такое масленица? Впрочем, не важно! Важно то, что Оззи теперь страдает и страдает, пожалуй, не хуже, чем в своё время Яков. Жаль только, что не Яков этому виной, это, увы, серьёзное упущение, недогляд судьбы, вот что, жаль, что Оззи сам допрыгался, а не Яков-Болфус его в эту муку погрузил. Ну, да ничего: есть надежда, что-нибудь в этом плане дополнить, усугубить, довершить. Вот же он, худший враг, в одной палате, у соседней стены. Беда только в том, что ничего Яков пока не смог придумать, такого выдающегося... Ум почему-то обеднел, фантазия тормозилась, ничего изощрённого не изобреталось. Просто взять да убить Оззи, а потом – дать дёру из Эллизора? Глупо, потому что его дипломатическая миссия в Эллизоре окажется полностью провалена. И, сверх того, он, Яков, полностью лишится возможности видеть Беллу. А последнее для посла Маггрейда стало далеко немаловажным. В общем, хватит мудрить, хватит про себя нудить: нужно собираться с мыслями и силами, необходимо всё хорошо обдумать, дабы и маггрейдскую миссию не провалить и, одновременно, придумать для Оззи самую изощрённую месть. Какую только возможно... А что? Фактически для этого у Якова-Болфуса всё есть: он здесь, рядом, можно сказать, в пределах прямой видимости своего врага, одновременно с тем – инкогнито, совершенно не узнаваем и может пользоваться привилегированным положением. Что ещё надо? Только включить мозги!
С этими жизнеутверждающими мыслями Яков пришёл к выводу, что ему необходимо не хандрить, но выздоравливать, одновременно, не показывая, что он ещё не вполне в силах, дабы подольше задержаться в амбулатории, имея перед собой в прямой видимости ненавистного Оззи. Тем самым всё держать под контролем!
На обед был прекрасный густой суп-уха из местной форели, а также овечий сыр с зеленью. Яков сделал вид, что ест без особого аппетита, хотя, на самом деле, с трудом сдерживал себя, чтобы не проявить чувство голода. Аппетит, на самом деле, у него был отменный. Белла, которая всё больше занималась Оззи, заметила, что Болфус не доел суп и с неохотой ковыряется в сыре.
– Почтенный Болфус, – сказала она. – Я вижу, у вас плохой аппетит? Как вы себя чувствуете?
Яков решил разыгрывать из себя бодрячка, которому на самом деле не очень здоровится и который желал бы, пусть и неумело, но представить дело иначе.
– Ну, что вы, дорогая Белла, – улыбнулся он, – чувствую я себя превосходно! Не иначе как на днях меня можно будет выписывать!
– Нет-нет, что вы! – возразила Белла. – Вам ещё надо лечиться и лечиться, да и отсутствие аппетита – плохой признак. Так что, с выпиской пока нужно обождать, даже и не пытайтесь сбежать отсюда!
– От вас разве сбежишь? – заявил Яков. И испугался, что его слова могут быть превратно истолкованы. – У вас тут наилучшие условия во всей вселенной. По крайней мере, даже в Маггрейде я не встречал такой заботы, такого ухода! – Белла заметно смутилась от этих слов, и посол решил сменить тему: – А как дела у нашего друга? – кивнул он в сторону Оззи. – Я так понимаю: есть проблемы?
Белла тяжело вздохнула, и Яков заметил, что слёзы готовы появиться в её глазах:
– Да-а, никак не получается найти нужное лекарство. Язвы на ногах, того гляди, перейдут в общее воспаление. А тогда, тогда... – тут она, действительно, тихо заплакала, – тогда придётся ампутировать ступни, потому что другого выхода не будет!
Яков смотрел, как она плачет, и вдруг понял, что ему жалко эту девушку. Нет, ему нисколько не жаль Оззи (вариант с ампутацией, пожалуй, не так уж и плох), но вот Беллу было явно жаль, так что сердце маггрейдского посла вдруг защемило – да, вот уж странность! – так защемило, что никогда раньше с ним не было. Яков не успевал проанализировать это своё состояние, однако удивление самому себе оказалось тоже велико.
– Не стоит плакать! – с неподдельным сочувствие сказал он. – Может быть, я что-нибудь придумаю. Надо послать гонца в Маггрейд с просьбой о лекарствах. Думаю, я смогу заказать там эффективные антибиотики!
Белла перестала плакать и вытерла лицо концами своего головного платка.
– Правда? – с надеждой спросила она. – Но ведь старые лекарственный запасы никуда не годятся... Давно прошли все сроки!
– А мы не будем связываться со старьем! – убедительно сказал Яков. – В Маггрейде в последние годы налажена собственная фармацевтика. Производство ограничено и лекарств мало, но, думаю, я смогу помочь. Подумайте, кого можно послать, посоветуйтесь с главным хранителем, а письма с просьбой найти лекарства я могу написать хоть сейчас!
В глазах Беллый засветилась надежда:
– Правда? Вот хорошо бы! – воскликнула она. – Тогда надо не терять ни минуты, дорог каждый час!
Когда Белла выбежала из амбулаторий, чтобы найти Леонарда, Яков задумчиво посмотрел ей вослед. Он и сам не понял, насколько всерьёз решил помочь с лекарствами. Нет, разумеется, он напишет письмо и, скорее всего, если ещё не будет поздно, лекарства доставят, но вот зачем он, почтенный Болфус, это делает: неужто и, правда, из некого сострадания или это часть хитроумного плана страшной мести? Ну, кто бы знал, как говорится!
Яков ощутил, что устал: краткий диалог с Беллой и неожиданное для самого себя предложение помощи, почему-то утомили его. "Ладно, – подумал он, – анализом займемся чуть позже. Пока – почитаю..." И – открыл книгу на новом эпизоде жизнедеятельности черного рыцаря Гвидо де Кулак.
Соломонусу я выкроил место в отдельном подвале своего замка – с отдельным входом и даже внутренним колодцем, но старик-чародей всё равно часто бывал чем-нибудь недоволен: такой уж у него скверный характер. То пища скудна, жаловался он, то кости ноют от сырости, а то не достаёт свежего воздуха. А однажды заявил, что почти не с кем поговорить.
– Ну, знаешь! – возмутился я. – Ты, как видно, забыл, что я спас тебя о виселицы? Ты пребываешь здесь инкогнито! Если молва о тебе выйдет за пределы замка, нам может всем не поздоровиться! Скажи спасибо, что я ещё нашёл Гуно тебе в слуги! То, что он глухонемой, это подарок нам обоим! А ты: поговорить не с кем!
Соломонус, привычно восседая за дубовой столешницей, пристроенной на двух каменных глыбах, только закряхтел, подслеповато щурясь в свете факелов и свечей, воском от которых была залита почти вся поверхность его рабочего стола, где, вместе с тем и чего только не было вперемешку, запустил ладони в свою нечесаную седую бороду и что-то невнятно забормотал.
Этого я не любил: мало ли что он там бормочет, этот дремучий маг, всё же, очевидно, скрывалась в нём удивительная природная сила и мощь .
– Хорош, бухтеть! – я решил вернуться к интересующей меня теме. – Ты когда ещё обещал, что будет результат? И где он? Или опять свинец не тот или сурьма старая?
– Да не прогневается, хозяин, - наконец, подал голос Соломонус, - но почему-то мне думается, что вы и сами не очень верите в успех этих затей... Конечно же, в теории это всё осуществимо, однако, чтобы вещество и впрямь смогло перемениться, быть может, нужны вовсе не года, а столетия. Вот, Всевышний, он... ну, в общем, Ему куда проще, чем нам, простым смертным... А для Него ж... известно дело, день как тысяча лет, тысяча лет – как день!
Я был вынужден усмехнуться:
– Отчего же ты, старик, не обратишься к Нему за помощью?
Соломонус перестал хитровато улыбаться себе в бороду и уже несколько сумрачно сказал:
– Видишь ли, мой господин, Всевышний больно строг к тем, кто жаждет без Его участия изменить естества чин ! Поэтому ваш покорный слуга уже давно понял, что вряд ли небеса снизойдут к его талантам и стараниям . Вот потому и прозябаю здесь, в хладе и сырости, в скудости и...
– Но-но! – прервал я вновь начавшееся хныканье. – Грех тебе жаловаться, старик, на самом деле ты здесь, как у Христа за пазухой ! Однако, ответь мне на следующий вопрос: на что же ты тогда смеешь надеяться, коль скоро так хорошо осознаешь всю тщету собственных трудов и опытов?
Соломонус в ответ посмотрел на меня весьма серьёзно – так, как, может быть, никогда не смотрел.
– Мессир, – твердо молвил он. – Есть такое понятие – «вдруг». Вот и я надеюсь на это магическое «вдруг». Капля камень точит ! Вдруг Всевышний не досмотрит за мной и у меня что-нибудь да выйдет!
Я даже рассмеялся:
– С чего бы Ему не досмотреть, когда он всемогущ?
– Э-э... – вновь хитровато ответствовал Соломонус. – Так-то оно так, однако Он ещё почему-то дал нам волю и – свободу к ней. А раз так, то недосмотр возмож е н, иначе какая же эт а вообще свобода?
– Что ж это тогда у тебя получается? – удивился я. – Всевышний сам себя загнал в тупик. Сперва он всемогущ, а потом, человека ради, ограничивает себя?
– Получается, что так!
– Ага, что ж, неплохая идея, - вздохнул я, - однако меня это интересует мало. Не нравится мне в роли мыши таиться между лап хищного кота, ожидая, когда он на минуту отвернется, чтобы секунду-другую порезвиться на свободе, не зная, впрочем, чем это всё кончиться, не окажешься ли в следующий миг в зубах этого самого котяры?
– Чего бы в таком случае хотел бы мессир?
– Думаю, я, скорее, согласился бы на статус самого кота , а не мыши ...
Соломонус в ответ засмеялся, словно заухал филином.
– Вот только, боюсь, это невозможно! - закончил я.
– Как знать, как знать, мессир! – продолжал ухать старик. – Может и возможно!
– Каким же это таким образом? – заинтересовался я. – Ты шутишь, старый насмешник! Никто! Даже сам магистр так и не открыл мне такой возможности !
Соломонус перестал-таки смеяться и вновь посерьёзнел. Даже ещё в большей степени, чем раньше.
– Всё дело в цене, мой господин... – произнёс он таким тоном, словно речь шла о продаже его самого в бессрочное рабство.
– В какой ещё цене? – не понял я. – Что является ценой?
– Душа, мой господин, - уже более, чем мрачно заявил старый колдун. – Всего лишь на всего душа...
Г лава ВОСЕМНАДЦАТАЯ
ИНСПЕКЦИЯ ОСОБОЙ ТЮРЬМЫ
Геронтий спешил на встречу с таллайским послом, но в коридоре на подходе к лифту ему попался начальник охраны Вирленда Гэлл.
– Ага! У меня к тебе вопрос! – без всяких предисловий воскликнул начальник тайной полиции и огляделся: вокруг никого не было. – Ты точно видел, что Оззи погиб в той зоне?
– Видел... – хмуро ответил Гэлл. – Как не видеть! Эта зелёная дрянь сожрала его вместо с танком, как и ещё троих моих людей!
– И ты видел всё это своими глазам?
– В общем – да! Правда, в последний момент налетел вихрь и стало плохо видно. Но деваться Оззи было просто некуда. Эта зелёная болотина пожирала всё подряд и бронированное железо тоже. Так и разлилась почти на пол зоны и ни одной железяки больше нам не оставила! Как он мог спастись? Совершенно не представляю!
