Текст книги "Капли росы (сборник)"
Автор книги: Андрей Ермолаев
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
Шанс «создать страну под себя» – исторически уникальный. Вот эта страсть войти в историю, амбиция «сразу в князи», в основатели – стала болезненной страстью практически для всех. Отсюда и несговорчивость, готовность кинуть, и ненадежность любых договоров, бесконечные альянсы и распады перед решающим выбором. И отсюда – одиночество большинства, отсутствие круга единомышленников. И отсюда же – гипер-доверие к возможностям медиа, желание обрести популярность по аналогии с поп-звездой. Лидерство подменяется популярностью и симпатичностью. Поступки – имитацией. Проще говоря, лидерство подменяется шулерством. Ради возможной, брезжущей исторической роли.
Банальные социологические опросы за эти годы превратились в магию успеха и аргумент авторитетности будущего лидерства. Умение говорить и присутствие на ТВ – в инструмент популярности. Некоторых политиков мы только и видели-то по ТВ.
Не лидеры, а шулеры. Вместо «игры по правилам» – подмена, подтасовка, «сбрасывание». Может, поэтому в последнее время были так успешны спецы игральных карт? Шулер лишь изображает готовность быть героем, уподобляется судьбе, которую на самом деле не переживал, имитирует чувства, которые сроду не испытывал, говорит о знаниях и умениях, которыми не владеет и не собирается овладевать. А поэтому – сразу после победы (пост, выборы, признание) быстро мимикрирует в систему, крепко держится за обретенное и готов перевернуться на 180 градусов, лишь бы не утерять шанс. Плевать на тех, кто поверил и пошел за ним.
Обратная сторона – очередное разочарование, разрушение связей. Шулеры у власти – гарантия развала самоорганизации системы, которая перестает передавать сигналы, и эти сигналы уже никто не слышит. Не льстите украинской власти: ее возглавляли автократы, но там не было ни одной по-настоящему авторитарной личности, которая могла бы вести за собой Словом и личным поступком. Кстати, подавляющее большинство лидеров авторитарны, вопрос лишь в том, сочетается ли его позиция и Слово с правом, процедурой согласования, с нормой, или нет.
Что изменилось сейчас? Почему такой обвал привычных уже политических имен?
Перезагрузка государственности – это движение тысяч людей в поисках ответа и действия. И на смену медиа-героям с выдуманными легендами приходят локальные, но настоящие лидеры. На смену «месседжей» – ответы и смыслы, знание и умение делать. И часто простые, грубые, но практичные ответы дают эффект больший и куда более быстрый, чем многолетний PR и лубковые съезды с никем не читанными программами и декларациями, концертами и липовыми митингами. Имена не называю сознательно, но это – очевидные примеры. В итоге, сотни локальных, и пустота – с национальными.
Время шулерства заканчивается. Во всяком случае, есть на то надежда. А у шулеров, так и не ставших настоящими лидерами, остается лишь возможность перезагрузиться на выборах в ближайшие полгода-год. Иначе их время совсем канет в Лету.
Реформы и полет на Марс
Как-то на одной из очередных, когда-то очень многочисленных конференций по украино-российским отношениям, кажется в Ялте, после длинной и, как всегда, довольно технократичной беседы о газе, торговле и дружбе народов, участников попросили ответить коротко на один последний вопрос: что нужно сделать, чтобы отношения все же улучшились и появилась «длинная перспектива»?
Чтобы хоть как-то разбавить уже ставший привычным набор ответов о совместных предприятиях, обмене студентами и прочем, я полушутя предложил вместе полететь на Марс. Или хотя бы на Луну. Объяснил это просто: близких людей, конечно же, объединяет общее прошлое, совместное настоящее и судьба. Но судьба выживания и приживания может быть недолговечной, если она не мотивирована общим Большим делом.
Ну не живет же семья одной лишь мыслью о деньгах, думая с утра до вечера только о зарплате, и ни о чем более. Ведь есть еще дети, профессиональное дело, обыденные дела, маленькие и большие радости, увлечения. Жизнь, в общем. Так и народы могут связать себя общей судьбой в будущем, если их объединит нечто большее, чем газ, торговля и общие праздники.
Раз уж Марс стал символической привязкой к теме, то стоит заметить, что Космос, Марс или Луна – это ведь не только новые технологии, прорывы, большая общая экономика, новые амбиции в мире. Это новые мечты, увлечения детей и ученых, это новые герои в медиа, новые престижные профессии. Это горизонт развития. Это утопия, которая позволяет уже сегодня заглядывать за горизонт. В конце концов, это выход за пределы Повседневности. Но такие общие дела могут быть при условии, что мы и правда хотим строить это будущее вместе.
Судя по происходящему за последние эдак лет 20, несмотря на речи, упреки и заверения, Марс нам не светит. Нет желания лететь. Даже говорить – нет.
Мне же сложно говорить о том, что и как сейчас происходит в России с большими целями и большими мечтами. Многое выглядит странно, будто бы прыщавая подростковая болезнь самоутверждения любой ценой и природная для подростков «стадность» охватила большую часть политической и гуманитарной элиты. Империя вместо Марса. Дутыш величия вместо Великого. То ли вирус, то ли общие страхи будущего.
Но украинский меркантилизм и общекультурная деградация для меня также очевидны.
Украина – это не только страна шахтеров и хлеборобов, газопроводов и сахарных заводов. Украина способна лететь в космос, поднять на крыло современный самолет, производить энергию из атома, строить корабли, создавать биотехнологии, создавать программные продукты для информационного рынка… Да много чего еще. Это способности крупной, современной страны, а уж никак не «развивающейся». Вот только именно эти наши общие способности, знания и возможности оказались на 115-м месте.
Кстати, уже и не вспомнить, когда о стране говорили в эфирах ученые, инженера и конструктора, крупные менеджеры. В эфирах и на страницах – либо драмы политические, либо драмы социальные. Потому чего удивляться, что многие толком-то и не знают своей страны. Все больше по карте да по именам политиков и олигархов.
Наши дети перестали мечтать об океане и космосе. Зато мотивированы быть успешными и заработать побольше денег, «состояться». И лишь единицы еще пробиваются в конструктора, ученые, инженера, еще хотят не только «найти место», но и создать, открыть, совершить прорыв. К сожалению, эти, лучшие, чаще всего Украину покидают, выбирая себе страны с настоящими амбициями и возможностями.
Может быть, поэтому без большой мечты и больших амбиций процессы социальной деградации все больше напоминают «вторичную дикость», «прогресс назад»?
В последние годы много заявлялось о необходимости модернизации страны, прорывах и отрывах. Но вот свелось все это к примитиву ХІХ века – предпринимательству, процедурам ведения бизнеса и прочему. А тот факт, что модернизация – это искусство быть современным, духовный подъем, наука, просвещение и культура – даже не вспоминали. Да и чего там, главное – научиться деньги зарабатывать и научить бизнесу всех. А ЧТО будет приносить прибыль – вопрос десятый. Вот и до «модернизировались» до банального грабежа собственного государства – ведь бизнес на власти самый эффективный, не сравнить даже со строительством и торговлей. Круг замкнулся.
Украине нужны новые смелые мечты и амбиции. Чтобы дети подняли глаза с земли и прилавков. Чтобы, развивая предпринимательство, на ноги подымались, прежде всего, образованные современно мыслящие люди, чей успех связан с новым внедрением, новой технологией, а может даже и открытием. А не валютчики и торговцы воздухом. И чтобы было очевидно, какое же будущее нас объединяет – современное или «деградировавшее». Тогда уже не будет никаких психологических проблем предлагать полет на Марс России, Европе. Или кого сами выберем.
Заметка о федерализме
«К народу Штата Нью-Йорк. После того, как вы на собственном опыте убедились в неэффективности федерального правления, вам предлагается рассмотреть новую конституцию для Соединенных Штатов Америки…» Это Александр Гамильтон, газета «Федералист», октябрь 1787 года.
Гамильтон, Мэдисон, Джей, «Публий». Кто-нибудь из нынешних сторонников федерального переустройства Украины помнит эти имена? А ведь это лучшие из лучших федеральной идеи, участники дискуссии о будущем Америки, которая только-только отвоевала независимость у Англии. Три лучших публициста своего времени, с общим псевдонимом «Публий».
Почему об этом? Первые Соединенные Штаты, освободившись от Англии, быстро скатились к местечковости, экономическому раздраю, внутренней нестабильности. Независимость штатов в союзе воспринималась как вседозволенность и абсолютизированная уникальность. А в реальной жизни молодое демократическое государство, на которое с замиранием смотрел весь Старый Свет, сам оказавшись на грани французской революции и «распространения революционной заразы», быстро оказалось на грани внутренней катастрофы и самодискредитации. И стоило большого труда консолидировать первую федерацию вокруг новой Конституции, которая все же усилила роль центра, укрепила идею нации, хотя и сохранила федеральное устройство. «Федералисты» тогда своим словом смогли убедить, что путь к единству и координации – это единственно правильный путь.
Парадокс истории: сторонники федерального устройства в Украине рассматривают именно раздел как путь к стабилизации. Сохранение вотчин, укладов, сложившихся правил и увеличение местечковой самостоятельности им представляется единственным выходом из внутреннего кризиса.
Нет смысла сейчас погружаться в аргументы, кому и сколько полномочий нужно, кто кого не услышал в Украине за годы независимости. Вопрос совсем другого порядка – ПОЧЕМУ, имея сбалансированное унитарное республиканское устройство, вместо общего диалога предлагается «размежевание»? Через федеральный забор легче говорить о том, о чем не говорили унитарно? Или может измениться социальный климат и взлетит уровень образованности и состоятельности людей, оказавшихся в «федеральном образовании»?
Далек от мысли, что сторонники нового статуса русского языка действительно запоем читают Пушкина и Достоевского. Хотя «Бесы» Федора Михайловича того стоят… Но вот пустота и простота рецепта, легкость, с которой сложное многонациональное население отдельного региона именуют «новым народом», наводит совсем на другую мысль.
Так ведут себя феодалы, которые в борьбе за вотчины почувствовали слабость центра и решили немного укрепить феод. Ни одна федеральная заявка в Украине (будь то донецкая, харьковская или луганская) не сопровождается взлетом политической и философской мысли, гражданским подъемом, новым социальным проектированием. Мятые листочки, попсовые аргументы, угрозы силы.
Почему же оказалось так, что еще год назад разговоры о федерализации выглядели как политическая технология и рецепт извне (российский интерес), а сегодня этот вопрос стал одним из центральных? Особенно – в восточных областях.
И снова приходится напомнить о причинах и мотивах кризиса в Украине, о трех этапах (антирежимном, пост-режимном и кризисе государственности в развернутом виде). И что самое важное, о составляющих протестных процессов – национальный вопрос (режим-общество, новая ре-консолидация), демократический (свобода, контроль, антикоррупционный протест) и социальный (справедливость, преодоление глубочайшего раскола). И если первые две составляющие очень быстро были залиты «в бронзу» теми, кто благодаря майданному движению пришел к власти, то социальный вопрос – отброшен, забыт, и снова представляется как «социальная помощь».
Восточные и южные регионы – огромный сгусток нерешенных социальных проблем. Но эгоизм победителей и отложенная повестка социальных перемен создала уникальную почву для «перевода стрелок» – от революции к реставрации, под видом разъединительного федерального процесса. «Мы у себя сами». Сами – ЧТО?
Решится вопрос взаимоотношений труда и капитала? Будут наказаны бандиты и коррупционеры? Произойдет радикальная смена региональных элит, и к власти придут лучшие?
Представляется, все наоборот. Законсервировать, зашить в местечковый лубок, договориться с местными олигархами, избрать «своих» и все это охранять теми калашами, которые уже были украдены у милиции, добровольно переданы или пришли как «гуманитарная помощь» из России. Федеральная идея – контр-революция по-украински. И у этой контр-революции есть свои лица, «народно-самоизбранные». Это их бизнес. На консервации для местных феодалов и внешних заказчиков.
Будь Англия порасторопнее, она бы в XVIII веке не проиграла Штатам…
Есть два опасных пути: продолжить утюжить танками Восток, и тем самым собрать вокруг новоявленных «федералистов» влиятельную часть населения. Тупик.
И второй – поддаться на простоту федерального предложения, признать, закрыть глаза. Тогда впереди неизбежен социальный бунт как реакция на великий обман.
Есть и третий путь, самый тяжелый. Но важный и нужный всем. В Украине, пускай даже такой растрепанной и растерянной как сейчас, унитарность – справедливее, демократичнее и позволяет быть вместе ради будущего. Новая республика новой Украины.
***
Много еще роится мыслей, вызревших и не очень. Хочется вспомнить «Маленького принца» Сент-Экзюпери, и уникальность связи античной цивилизации и нашей земли, с ее «альтернативной эллинизацией», и место проповеди святого Андрея (настоящее, не выдуманное церковью), и проблему воспитании детей, которым мы даем все, кроме главного – обустроенной и счастливой страны… Но после заметки о федерализме остановился. Не время, наверное. Не сегодня.
3. Капли росы (сосуд третий)
10 июня 2014 г.
Откровенно говоря, не думал, что и «третий сосуд» буду наполнять грустными мыслями о войне, жизни и смерти, потерях… Заканчивая каждый набросок, думаешь: «ну вот, все, хватит об этом». Но сама жизнь, повседневность мая 2014 года, сжимает мозг и заставляет его искать новые и новые ответы.
Вообще, личный опыт постоянного диалога с собой и попытка понять, почему же при всем желании «перенастроиться», ты вновь и вновь возвращаешься к, казалось бы, уже понятому и отвеченному, подтолкнули к другому, неожиданному выводу.
Актуальность – слово вроде нечасто упротребимое, но очень точное в данном случае. Актуальный опыт, актуальное время, актуальное знание. Это когда тебе не просто «нужно», а необходимо с какой-то неимоверной жизненной силой сделать, решить, понять именно ЭТО и именно СЕЙЧАС. Я не о повседневности, конечно, а о жизненном этапе, который невозможно пройти без этого усилия ума и чувств.
Иногда человек, столкнувшись с таким состоянием и пытаясь с ним стихийно бороться, стремится объяснить это «зацикливанием». Да и его окружающие тоже так думают.
Острая актуальность необходимого – и необходимость понимания и решения (ну пусть «зацикливание») – «живет» в словах и понятиях, которые вертятся в голове назойливее мух. И это состояние может быть и лично-сокровенным, и деловым, и мировоззренческим. В повседневности, когда такая вот актуализация находит быстрое и неконфликтное решение, мы и не замечаем, как часто «циклимся». Но в моменты рубежные, изломные невольно замечаешь, как «крутишься» мыслью и чувством вокруг одной проблемы и пере-живания, в одних словах и смыслах. А от обратного, сами словесно-смысловые узоры отвечают – что же важно решить сейчас, от чего не убежать, и что на самом деле в твоей жизни АКТУАЛЬНО. Ну и уж совсем несложно «прочесть» другого, если читаешь его жизненный текст по ключевым словам-смыслам. Тут вовсе не нужны «детекторы…», это же не тайны.
В словах-смыслах – актуальность самой твоей жизни. Пере-терпеть, пере-ждать не получится. А о последствиях нерешенного или загнанного в подсознание – тут психоаналитики знают ответы получше меня.
Вот так и родился «герменевтический экзистенциализм». Важно вовремя осознать, ЧТО же отражается в тех, как кажется, зацикленных словах-смыслах, которые не покидают тебя до тех пор, пока не найдено духовное и практическое решение. И не отмахнешься, пока не поймешь и не решишь.
О революции и войне
«Современная война – это война образованных с необразованными». Точная мысль. Это сказал один из участников борьбы с т. н. «террористами» в Донбассе.
Мне очень не хватало этой простой и прозрачной мысли, чтобы развернуть свои собственные наблюдения и выводы. Пишу и замечаю – не о теории, и не о истории, а о происходящем, потому что война стала новой повседневностью моего непосредственного мира, в котором живу я, близкие мне люди, моя страна.
Пишу «морзянкой», понимая при этом, что посягаю таким образом на целое святилище новых символов и ликов.
У каждой войны есть предтеча, причина. На мой взгляд, причиной войны в Украине стало блокирование, купирование незавершенной демократической революции.
Гражданское революционное «майданное» движение (2013–2014) как уникальное вне-государственное и самоорганизующееся пространство действительно могло стать основой глубоких социальных преобразований.
Во-первых, потому что оно разворачивалось в условиях кризиса украинской государственности, разлагавшейся несколько лет от корпоративизма и тотальной коррупции. И именно поэтому повестка протеста – социальная, национальная и демократическая – вынуждала революционные силы не только «сменить власть» (что оставляло бы движение в пределах «переворота»), но и в будущем выстраивать новые государственные институты, возможно – конституционный строй и новое устройство страны.
Во-вторых, это движение сопровождалось активным формированием новой гражданской «элиты», которая при наличии ресурса времени могла бы стать новым субъектом(-ами) формирования и участия в государственной власти. Возможно, впервые за годы независимости гражданские активы появились и в граждански-депрессивных юго-восточных регионах, что давало шанс на общенациональный формат и масштаб перемен.
Если в 2004 году протестное движение Майдана было удовлетворено сменой власти («переворотом» в пределах существовавшего тогда режима и всего госаппарата), то в 2014 году майданное движение имело перспективу выдвижения новых лидеров и новых идеологий, отражавших бы весь спектр повестки обновления («новые левые», новые национально демократические и либеральные силы).
Но. Майданное революционное движение было остановлено и разрушено контр-революционными силами. Не стоит бояться этих сильных слов, они к месту.
Вся загадка политического договора 21 февраля 2014 года (Янукович + Яценюк, Тягнибок, Кличко и посредники из европейских стран) в том-то и состоит, что «по умолчанию» разваливающийся Старый режим и его политические враги-конкуренты пошли на соглашение с одной целью – вывести вопрос власти за пределы революционного движения, решить его в рамках «сговора элит». Феноменальный взлет Турчинова многое объясняет. Можно долго морализировать о трагедии 19–20 февраля, но сталкивание лбами, цинизм и готовность жертвовать людьми ради власти – были с обеих сторон.
По сути, против революционного движения выступили две конкурирующие силы-участницы государственного переворота: прежде всего, политические команды «Батькивщины» и «Свободы», и потерявшие власть реваншисты (корпоративная группа Януковича и часть его команды из «Партии регионов», коррумпированная бюрократия силовых структур из юго-восточных регионов).
Именно обоюдный срыв договора и последующая циничная узурпация власти перевела весь майданный процесс в русло очередного «государственного переворота» (или простой «смены правящих элит», если угодно). Советую еще раз перелистать Люттвака, стоит того.
Иначе – не было бы такого форсажа с бегством одних и такого же эгоизма и «дележа власти», цинизма и новой коррупции – со стороны Нового режима. Узурпация на крови Майдана – другого слова не подберешь. Пару смешных назначений в Кабмин – вместо гражданской палаты представителей. Партийные квоты даже в Минобороны – вместо профессионального подбора кадров. Крым в обмен на соглашение с ЕС – так выглядит преступная бездеятельность Нового Режима в отношении событий в Крыму. Более 2 миллионов сограждан просто молча «передали» в крепостное гражданство другой стране. Пугая войной с Россией. И практически НИЧЕГО не делая.
И если в 2004 году подобный «переворотный» выход из кризиса был не только приемлем для всех участников протестных событий, но даже в какой-то степени ожидаем, то в 2014-м – он стал толчком, катализатором углубления кризиса.
«Смена правящих элит» через государственный переворот возможна и минимально конфликтна при условии относительно стабильной государственности и дееспособного государственного аппарата (силовая и управленческая бюрократия, административная система). Другое дело – блокирование революционного движения и переворот в условиях кризиса самой государственности и распада (организационного, кадрового) системы государственного управления.
В итоге, возникла ситуация цугцванга:
– Старый режим, заручившись гарантиями и поддержкой российской власти (несомненно, заинтересованной в углублении кризиса государственности Украины), и будучи в эмиграции, выступил главным организатором и спонсором контрреволюционных действий в подконтрольных регионах (Крым, Харьков, Донецк, Луганск, Николаев, Одесса и др.).
– Новый режим, с целью сохранения обретенной власти, дальнейшего купирования майданного движения и защиты от сбежавшего конкурента, перевел конфликт в плоскость геополитического противостояния (поддержка западных стран, фокусировка на антиукраинских действиях российской власти, мобилизационные призывы и решения внутри страны).
– Российская власть, умело играя на противоборстве контр-революционных групп и их конфликте, наращивала пропагандистское и военно-политическое присутствие благодаря действиям Старого режима в эмиграции. Киселевская «антифашистская» пропаганда – прямая дискредитация не Турчинова и Яценюка, а самого майданного движения. Крымская аннексия – просто блестящая военно-психологическая операция с опорой на внутриукраинские силы, коррумпированную региональную власть и имитацию легитимных действий в регионе (типа – работа ВС и правительства Крыма, референдум и т. д.).
– ЕС и другие западные партнеры Украины, максимально использовав возникшее украино-российское противостояние, блокировали Россию на международной арене (санкции, политические и информационные акции и решения), тем самым стимулировав бегство капитала из РФ, выдавив РФ из глобальных клубов и коммуникаций (G8-G7), подтолкнув к форсированному сближению с Китаем. С началом открытой, почти фронтальной внутренней «молекулярной войны» в Украине (это когда внешние силы организовывают и управляют внутренним конфликтом за счет внутренних же участников и их обостренных антагонизмов) действия западных партнеров стали осторожней, а помощь была ограничена кредитной и дипломатической поддержкой, санкциями (выгода которых очевидна и для Запада), подписанием политической части соглашения с ЕС.
– Потерявший ориентиры гражданский актив майданного движения, постоянно оправдывающийся, что они «не фашисты», но одновременно – вынужденно милитаризирующийся (самооборона всех уровней), был втянут в разрастающиеся внутренние конфликты на региональном уровне, а новые лидеры – либо привлечены в госструктуры, либо – вынуждены участвовать в милитарных событиях (медийно, интеллектуально и физически – воевать).
Понимаю, что изложенное крайне схематично. И даже сухо, без эмоций и патетики. Все сказанное не исключает и нового духовного феномена – рождения «новой Украины без границ» и широкого подъема гражданской активности и самосознания. Но все это подчиняется логике развернувшегося открытого милитарного конфликта, по сути – внутренней войны.
«Все последующее проливает свет на предшествующее». Революционное Майданное движение, вернее, его энергия – начала сгорать во внутреннем конфликте. А физические территории майданов в городах превратились в скопище растерянных ветеранов баррикад и полумаргинальных приживальцев. Горожане-участники устали и растеряны. Интеллигенция, молодой медиа-класс – вновь в позиции наблюдателя. Власть – в руках политической группировки, узурпировавшей ее в феврале. Финансирование начавшихся конфликтов – из капиталов, украденных Старым режимом, и госбюджета. Ожидания действий от новоизбранного президента – насторожены, внутренне ревнивы и конкурентны, а участники Нового режима, не скрывая, продолжают милитарную логику (инициативы военного положения, призывы воевать до последнего террориста…).
Политические эксперты, а за ними и историки, еще долго будут анализировать первые загадочные два месяца – март и апрель, когда страна перевернулась. Романтика успеха обернулась трагедией братоубийственных столкновений на собственной территории. И еще раз повторюсь – все это в условиях кризиса государственности, который ведет к окончательному распаду базовых институтов (армия, безопасность, суды, административный аппарат) и замене их суррогатами в виде территориальных самооборон, народных рад и пр.
И если еще в марте многие, на время успокоившись после смены режимов, с ноткой возмущения спрашивали: «Что делать с Майданом? Зачем он?», имея в виду захламленную территорию на площади в Киеве, то в последнее время все чаще звучит угрожающее – будет следующий Майдан. И речь уже не о площади, а о новом протесте. Чувствуют ведь еще… Вот только есть риск того, что после контр-революции и неудачного разрешения восточного конфликта следующий Майдан будет не революционным, а грубо-охлократическим – социальный бунт разъяренных, обманутых и окончательно дезориентированных людей.
В этом контексте можно ли сегодня считать аннексию Крыма, кровавые события в Одессе и военные действия в Донецке и Луганске «московским сценарием»? Лишь при одном существенном уточнении – он стал возможен и реализуется благодаря и за счет борьбы Старого и Нового режимов, и фактического развала майданного движения.
А теперь собственно о войне
Война – это прежде всего отношения в состоянии конфликта, насилия и неприятия. И в этом смысле – тоже диалог культур.
Думаете, война как диалог – крамольная мысль?
Так уж сложилось, что диалог мы воспринимаем как категорию социологическую и моральную одновременно. Это взаимообратная связь, общение с целью нового общего, или некий общий «конструктив» (говоря обыденным языком). Но ведь и война – общение. Особое. Общение, в основе которого – насилие, навязывание своей правды ценой подавления и уничтожения. Общение на поражение «иного». Оружие как демонстрация силы своей «правды», а физическое уничтожение «иного», разрушение его жилища, инфраструктуры жизни, уничтожение его близких и самой среды обитания – как ни цинично звучит – способ доказательства.
Война всегда двоична. И если в ее материальной основе – грубое стремление реализовать свою «инаковость» за счет другого (поэтому – непризнание права на иное, идиосинкразия, а в итоге – ненависть как наделение себя правом на отрицание бытия иного, эдакое безбожное «человекобожество»), то в плане духовном (простите за это слово) – стремление самоутвердиться силой с ощущением бес-силия собственной идеи. И последнее – самая большая тайна, слабость и «ахиллесова пята» агрессора, развязавшего войну. Убить физически, подчинить, захватить, потому что иной способ утверждения своей «правды» и своего бытия не убеждает.
У войны разные завершения. И далеко не всегда – полное уничтожение «иного» (замысел может быть изменен, если «иной», враг сам стал угрозой гибели агрессора). Войны ХХ века – тому свидетельство. Поэтому война может быть и жестоким путем к новому равновесию, со-жительству «иных», который достижим при условии баланса сил либо найденной альтернативы этому уничтожению. То есть, в общем – тоже специфический, жестокий путь к общему.
В самой войне как особенном состоянии отношений «вражества» много особенностей. Демонстрация технологий, форм организации, использование знаний и обмен опытом (к сожалению, уничтожение – это тоже опыт конкуренции, конкуренции за жизнь). В истории войн множество примеров, как оружие одних толкало технический прогресс других семимильными шагами (английский лук и кризис европейского рыцарства, толчок развития огнестрельного оружия или, например, высокоточное ПВО и роботизированные беспилотники).
Я не претендую на вселенские обобщения всех войн во все времена. Но вот у войн Новейшего (и нашего в том числе) времени есть одна важная особенность – они, независимо от локализации (то есть, кто с кем и где), с неизбежностью приобретают международное и даже глобальное значение.
Каждый раз, столкнувшись с очередным военным конфликтом, объединенный торговлей, дипломатией и большой политикой, мир Новейшего времени стремится «переварить» конфликт с позиций общих угроз, общей безопасности и общего будущего.
Мы сейчас так устроены, что без-умие и эгоизм любого враждующего может нести не только локальную, но и глобальную опасность. У самого захудалого милитарного образования может возникнуть возможность уничтожить объект (например, атомную станцию), и это принесет разрушения и смерть в масштабе, несопоставимом с конфликтом. Не говорю уже о других подобных примерах.
Но не только вооруженный конфликт и война находятся сейчас в фокусе и под пристальным вниманием всего мира Новейшего времени. И сам его результат важен, поскольку от того, кто окажется сильнее, зависит – будут ли появляться новые, такие же или еще более серьезные угрозы глобальному миру, или нет. В этом – и ответ на вопрос, почему «всем миром» боролись с иракским тираном или исламскими террористами. Цена жизни глобального мира слишком высока, чтобы рисковать равнодушием.
Вооруженный конфликт в Украине – это больше чем борьба за власть или контроль над территориями. И если причина конфликта – контр-революция, «воплощаемая» через вооруженное противостояние, то характер и последствия украинской трагедии приобретают новые черты и характеристики.
Во-первых, геополитический и геоэкономический контекст начавшегося вооруженного конфликта. Конфликт между Украиной и Россией на территории и с участием украинских политэкономических игроков по факту оказался игрой даже не с «нулевой суммой», а с огромным «минусом» для обеих сторон. Бегство капиталов, сокращение внешней торговли, потеря доверия внешних партнеров – лишь поверхностные последствия. Кто там теперь вспоминает расчеты о выгодах Таможенного союза или ЕС…
Но есть и другие, куда более фундаментальные сдвиги. Рост евро-пессимизма в ЕС и выборы в европарламент, в ходе которых резко укрепились позиции евроскептиков. Рост популярности идеи Евроа-тлантического сообщества и нового укрепления НАТО. «Выдавливание» России из глобальных клубов, сворачивание высокотехнологического сотрудничества и ее вынужденный форсаж сближения с Китаем. Который, кстати, не прочь мирным путем получить новое жизненное пространство в виде Востока и Севера РФ. А что будет через 10 лет… так никто ведь не отрицает стратегического партнерства США и Китая.
