Текст книги "Трон галактики будет моим! Книга 3 (СИ)"

Автор книги: Андрей Скоробогатов

Соавторы: Дмитрий Богуцкий
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

– Это как раз здесь, – усмехнулся я. – Вливайтесь в ряды, господа, скоро улетаем.

Мы подобрали для них доспехи, настроили, погрузили в челнок.

Подходило время улетать. Больше на поле никто не появился, кроме Семеныча, но он, как всегда остается держать оборону на базе. Иоланта так и не пришла нас проводить, обиделась. Ладно, могу понять и простить.

– Ну, что? Посидим на дорожку, – сказал я усаживаясь на опустошенный снарядный ящик. Народ запереглядывался, тут такой обычай не был распространен, но спорить никто не стал, все нашли на что примоститься и о чем подумать в общей тишине.

Минутное молчание на взлетном поле космодрома на планете в глубокой периферии. Тихо, только перекати-поле катится по бетону.

Шестьдесят секунд покоя и тишины, время подумать о вечном и о том, что забыл взять собой. Ну, вроде все кого я хотел видеть здесь. И даже те кого не особо хотел бы видеть…

Вот так же я сидел свежепринятым кадетом в бабулином доме перед моим отлетом на Первопрестольную в Академию Флота…

– Ладно, – произнес я вставая, – погнали.

И мы погнали. Погрузились в челнок и взлетели, оставив внизу Семеныча, я видел на экране над пультом управления, как ветер мотает его седые волосы. Он за все это время слова мне не сказал, старый солдат…

За пять минут мы пробили синее небо Герберы и вышли к черному небу высокой орбиты, где нас принял в свое нутро Принц Евгений.

– Командир на борту! – громогласно возвестил Принц Евгений, только каблук моего ботинка коснулся причальной палубы.

– Всё в порядке? – для порядку поинтересовался я.

– Все системы работают штатно, – доложил Евгений. – А вас немного.

– Размести штурмовую группу, Евгений – махнул я рукой. – Нас мало, но мы в тельняшках…

– В тельняшках?

– Избавь меня от исторического экскурса, приятель, – попросил я. – Не сейчас.

– А чего это там внизу на космодроме притаилось такое жуткое? – осторожно поинтересовался Евгений.

– Ты заметил? – усмехнулся я. – Это наш новый старый боевой товарищ по имени Песецъ. Он, в принципе, ничего, если немного привыкнуть.

– Он только что пожелал мне не обделаться, когда ордынцев увижу, – с сомнением в голосе ответил Евгений.

– Да, это он, наш Песецъ, узнаю старую злобную тварь, – проворчал я. – Не обращай внимания, он просто тоже хочет в бой и люто завидует. Уходим с орбиты по готовности.

– Есть, командир.

Уже удалившись достаточно далеко от Геребры я обнаружил в пилотском кресле сладко придремавшего там броненосца Потемкина самолично.

– Что, отправляетесь с нами, светлейший князь? – спросил я, почесывая его за ушком. – И правильно, чего там сидеть, дожидаясь неизвестно чего? Мы будем действовать! И каждый участник нам пригодится. Добро пожаловать в ряды. Мы вам искренне рады, светлейший.

Вот так вот. Собрались и летим в неизвестность.

А впереди нас ждет полная кровожадных ордынцев, наполовину расплавленная планета.

Полная, блин, Хтонь…

Глава 14
Ну, что смертнички? Покувыркаемся?

Полет к Хтони в общем начался без происшествий, и так бы и прошел без заметных событий, если бы Стальная Кукушка не затеяла этот свой турнир в подкидного дурака на раздевание.

Я некоторое время не обращал внимания, что в кают-компании что-то происходит. Я засел в штабной рубке Принца Евгения, анализируя его данные собранные в окрестностях Хтони.

Я искал другие варианты.

Жить очень хотелось…

Хтонь – планетка вдвое меньше Герберы, «Стервятник» стартует с ее поверхности без труда. И открыто и честно атакующим сильно не поздоровиться.

«Стервятник» надежно контролирует пространство над собой на протяжении световой секунды. Засыпать его бомбами из бабушкиного арсенала не выйдет, отобьется Хохотун чертов. Будь у меня хотя бы пяток судов, можно было бы рискнуть. Атаковать с четырех направлений, перенасытить защитные системы ложными целями, среди которых спрятать парочку подарков помощнее. Но пять судов я не собрал.

Значит, используем скрытный подход, а бомбу принесем на себе…

Но мне сразу было понятно, что по сути это все чистое самоубийство, и прав был Череп называя нас так.

Хтонь довольно близка к Сефироту, но ни жизни ни воды, там нет. Планета в гравитационном захвате звезды. Та половина, что навечно развернута к звезде кипит расплавленная почти до ядра, та сторона что видит другие звезды в вечной темной ночи – это царство темных углекислотных ледников, принимающих во тьме из-за пониженной гравитации странные формы, под влиянием горячего серного ветра постоянно поддуваюшего с раскаленной половины планеты, вытягивающего ледяные горы в формации, напоминающие расплавленные нити пластика. Только изо льда…

Вот в эти гостеприимные места нам предстоит высадиться и не спалиться сразу. Потом как-то добраться до базы на сумрачном краю раскаленного полушария, проникнуть на территорию, заминировать хромосферный насос и смыться живыми, если повезет. Если очень повезет. Если капец как невероятно и неповторимо повезет, и мы не поляжем все ещё в момент высадки…

Я сидел в штабном отсеке, крутил так и этак карту Хтони с сияюще красным и темно-синим полушариями, грыз ногти, и снова крутил и снова грыз. Ничего не помогало, других вариантов не просматривалось.

– Может, выманить его с базы? – предположил Принц Евгений. – На живца?

– И кого наживем на крючок? – обоснованно поинтересовался я.

– Я могу Солнышко послать, – бессердечно предложил корабль.

– Не губите, господин! – сразу заныл его челнок.

– Отставить нытье, – поморщился я. – Никого мы наживлять не будем, это бесполезно. Нам нужно ровно обратное, чтобы «Стервятник» никуда с базы не ушел.

Я еще раз посмотрел на пучок возможных траекторий, которые Евгений предлагал для скрытного от «Стервятника» приближения к теневой стороне планеты и высадки там.

– Здесь точно есть спутники-шпионы, – пробормотал я, глядя на темную сторону планеты. – Я сам бы их там точно повесил. Значит они там есть.

– Я их найду и сожгу, – браво заявил Евгений.

– Тут-то мы и спалимся по полной, – пробормотал я. – Нет, нам надо действовать тоньше. Неброско, быстро и без шума и пыли…

– Есть без пыли, – несколько удивленно отозвался Евгений.

– Что там происходит? – обратил наконец я внимание на дикие взрывы хохота в отдалении.

– Э-э, там кажется во что-то играют, – проговорил Евгений. – Во что-то азартное.

В азартное? На моем корабле⁈ Надо пойти проверить, и если действительно нечто азартное, то я со всей решимостью… и с большим удовольствием в этом развлечении приму участие.

– Что у вас тут делается? – спросил я у Октавии без шума входя в кают-компанию, наблюдавшей за происходящим.

– Вам стоит это увидеть, господин рыцарь, – произнесла Октавия. – Это очень познавательно.

Стальная Кукушка вела сеанс одновременной игры в карты на раздевание. С Черепом, Галлахадом и моим обрацовым Правофланговым одновременно.

Судя по тому, что вся бравая троица уже демонстрировала кают-комрании рельеф мускулатуры на голых торсах, играли они с Кукушкой азартно, талантливо и самозабвенно, но исключительно в поддавки.

– А ты чего не играешь? – спросил я у Ильи, подпирающего переборку недалеко от входа.

– Если Алевтина узнает – мне не жить, – кратко ответил этот оптимист по жизни. – Так что без меня.

– Понял, – принял я ответ как веское извиняюще обстоятельство. – Во что играют?

– В подкидного…– отозвался Илья.

Ага. Играют, значит, младшим разрядом герберского тарота. Широко известный в узких кругах набор карт. Старший разряд это только для гаданий…

Пустынгеры сидели, скрестив ноги на полу и иронично наблюдали, как их Оракул раздевает трех безрассудных игроков, понадеявшихся неизвестно на что.

Нет, они реально сумашедшие, если решили переиграть Оракула в карты…

Вот, кстати, я теперь знаю кто у меня в команде реально безрассудный. Или безмозглый напрочь…

– Да, что же это такое! – заорал Череп швыряя собранный в руку веер подброшенных ему карт. – Опять! Да как ты это делаешь, женщина?

Кукушка улыбаясь одними глазами совершила приглашающий жест изящной рукой в кольцах браслетов. Снимай мол.

Ругаясь под нос Череп поднялся и одним движением скинул с себя нижнюю часть своего обычного подскафандрового комбеза, оставшись в одних дерзких черных боксерах. И ботанических татуировках на все тело. Всякие розы в шипах и прочая такая растительная колючая проволока.

Да. Заметно, что этот человек себе спуску не дает. Держит себя в отличной физической форме как бластер в железном кулаке.

– А что, его никто не предупредил? – несколько удивился я.

– И правда, почему это? – усмехнулся Илья.

Ну да, действительно, чего это я? Всенародная любовь к Черепу со временем только крепла и постоянно обрастала все новыми отвратительными подробностями.

– На слабо его взяла? – предположил я.

– Ага.

Пока мы болтали, Кукушка жестами прожженого хищного каталы, с которой я точно никогда играть бы не сел, лихими очередями перекидывая карты из ладони в ладонь, перетасовала калоду и разбросала по игрокам для нового захода. Карты она швыряла как сюрикены, карты ложились одна к другой в идеальный ряд, перед каждым из угрюмых мужиков. Вот наверняка же, она им ни одного козыря не раздала, мне аж проверить захотелось.

Ну, конечно, она жульничала. Дерзко, нагло, и вызывающе. Жульничала так, как жульничает человек, который уверен, что никогда не будет пойман за руку.

Груда уже снятой с претендентов одежды демонстрировала, что Оракул раздевала их, как детей.

– Так, как в эту историю затащили Правофлангового, я, положим, понимаю, – проищнес я. – Это как теленка за с поля увести. А как тут оказался Галлахад?

И, судя по всему, Галахада вообще ничего не смущало. Этот заход слил уже он. Царственно поднявшись, он скинул модные солтынгепские шнурованные штаны, и прежде чем сесть на место, показал пару картинных поз с напряженными мышцами бедра и груди, вызвав дружный хохот в кают-компании. Кукушка глядя на этот взывающий бодибилдинг, делала большие глаза, картинно прикасалась рукой к груди, мол мое сердечко так взволнованно бьется, что вы себе позволяете, сударь, не смейте прекращать.

Похоже, они отлично проводили время.

– Наверное, он просто любит публичное обнажение, – произнесла Октавия тоном в высшей степени заинтересованного исследователя неведомого ей мира животных. – Посмотрим, что будет дальше. Не будем им мешать.

Следующему скидывать порты пришла очеред моему Правофланговому. Похоже Кукушка обносила их по кругу, одного за другим, четко не нарушая порядка в очереди.

Правофланговый, здоровенный грубый мужик, мялся и краснел стаскивая штаны. Может татуировок своих стеснялся. На спине у него между лопаток раскинул крылья трехголовый имперский дракон, а под ним здоровенная надпись – «За империю пасть порву!» Свою ли пасть или какую иную порвет автор сего зажигательного послания, нигде на теле не уточнялось. Что ж, небольшой плюс в виртуальное личное дело я ему за это поставил.

Игра пошла сначала, и следующий у нас на раздевание Череп. Так оно и вышло, он и пяти минут не продержался.

– Все! – крикнул Череп, вскакивая и яростно раскидывая подкинутые ему карты во все стороны. – Хватит! С меня довольно!

– Ой, а чего так? – ехидно заметила Кукушка. – С тебя есть ещё, что снять, красавчик.

– Должен буду, – мрачно буркнул Череп, натягивая порты.

– А как же: «раздену тебя, не прикасаясь и пальцем»? – усмехнулась Оракул. —

Ага, так вот с чего у них тут все началось. Череп снова испытал границы возможного на излом. И не прокатило. Ну, как обычно.

Череп не ответил, молча собрал свое барахло и ушел из кают-компании, очевидно, чтобы где-то там уединиться и зализать нанесенные его хрупкому самолюбию жестокие раны.

– Ну, а я не прочь, – азартно бросил Галлахад. – Продолжаем!

– Желаете испытать судьбу, повелитель? – искушающе прищурившись произнесла Оракул, перекидывая собранные с пола карты герберского тарота из ладони в ладонь. – У нас одно место свободно.

Вот же стервь. С огнем играет и понимает это.

– Это обязательно, – понимающе усмехнулся я. – Обязательно испытаю. И не один раз. Но – потом.

Я приблизился к Кукушке и негромко проговорил:

– Лучше подскажи, голос Двоих, как мне избавиться от ордынских наблюдательных спутников на орбите Хтони?

Оракул помолчала, возможно действительно прислушивались к великому ничто, в ожидании ответа от высших сил, но, видимо, ничего не получила в ответ.

– Это то, что вы должны решить сами, повелитель, – Оракул пожала плечами.

Ну, блин, вот так я и знал.

– Толку от твоих Двоих вообще никакого, – буркнул я. – Так им и передай обоим. Не верю я в них.

– Это ничего, – с сочувствием улыбнулась мне Оракул. – Зато они верят в вас.

Я только раздраженно рукой махнул на всю эту экзотическую эзотерику.

– Значит, продолжаем! – азартно хлопнул в ладоши Галлахад.

– Я, пожалуй, пас, – смущенно произнес Правофланговый. Недальновидный, но не безрассудный. Способен учится на своих ошибках, значит не безнадежен. Ну а как же иначе? Я кого угодно себе в правофланговые не беру!

– Значит, остались только мы вдвоем, красавица – довольно захохотал Глалахад.

– Я же тебя догола раздену, – игриво прищурилась Кукушка, распустив карты веером. С рубашки карт пристально посмотрело на Галахада многочисленное священное Золотое Око.

– Только на это и надеюсь, красавица! – без тени смущения засмеялся Галлахад, – Только на это и расчет!

Красава, мужик. Реально берет от жизни все. Даже судьбу-злодейку готов охмурить своим неброским варварским обаянием.

Правофланговый тем временем оделся, но остался в кают-компании посмотреть, что дальше будет. Дальновидный, не дальновидный, но с самооценкой у мужика все нормально.

За столом в обществе Ганса Рейкина, Питера Блейза и Легавого за поединком необратимого с неизбежным наблюдала Даша. На руках у нее традиционно почивал разомлевший Потемкин. Я ненадолго присоединился к ним.

– Хорошо проводите время? – спросил я у честной компании.

– У тебя тут весело, – признал Питер. – Тихие настольные интеллектуальные игры, положительная атмосфера. Впечатляет. Не то что у меня на нижней палубе. Там творится черт знает что. Некоторых стоило бы расстрелять нафиг, только я уже это делал, не помогло. Набрали отребья не пойми из кого. Череп хотя бы дело свое знает, за что и ценю. Ну и он умеет держать нижнюю палубу под контролем. Конечно, если сам этого хочет.

– Нелегко тебе с ним, – заметил я.

– Там ни с кем не легко, – пожал плечами Блейз.

Даша улыбнулась мне и положив ладонь мне на руку спросила негромко:

– Ты сам как там взаперти?

– Думаю, – пожал я плечами. – Думаю, думаю, думаю. Говорят, это полезно.

– Тебе помочь? – спросила Даша.

Я благодарно улыбнулся ей, признательностью похлопал по ее ладони на моей руке:

– Это то, что я должен решить сам. Отдыхайте, господа. Еще есть на это время.

А я пойду, пожалуй ещё поработаю.

Я заметил, когда пошел обратно в рубку, что Кукушка с Галлахадом вместе и без шума покинули веселое собрание.

А Галлахад-то похоже сумел произвести нужное впечатление даже на Оракула! Судьба любит дерзких. Везучий перец, умеющий оказаться в нужном месте в нужное время. И исчезнуть вовремя тоже умеет. Впрочем, я это тоже уже знаю.

В рубке я заперся и статус на внутреннюю связь поставил. «Командир думает».

И думал, думал, думал.

Так за думами нашими тяжкими и время пролетело незаметно, и вот уже огромный Сефирот занимает пол-неба, сожрав как голодное чудовище все детали окружающего черного пространства и маленькая обугленная Хтонь, потерянная в центре взбудораженного горящим водородом диска на экране дальнего наблюдения. На диске этой звезды встречаются пятна крупнее этой планетки.

Если перевести частоту световых волн Сефирота в звуковой диапазон, нас раздавит невероятным смертоносным ревом…

Плотность ионизирующего излучения ошеломляющая. Протуберанцы взлетали и обрушивались обратно в океан кипящего водорода.

Вот тут я и понял, что я сделаю с ордынскими спутниками-шпионами.

Обсудил мысль с Принцем Евгением. Тот сильно сомневался. Но приказу подчинился.

Выключив двигатели, сохраняя молчание во всех диапазонах, мы, используя притяжение Сефирота, для гравитационного разгона, медленно заходили на Хтонь, дожидаясь своего момента. На это потратили почти двадцать четыре часа. Я даже подремал прямо в кресле, в боевой рубке.

Потом, я передал своей штурмовой группе сигнал часовой готовности. Через сорок минут все были готовы к высадке, о чем все доложили.

Осталось дело за малым.

– Где спутники? – спросил я у Евгения – Мне нужен визуальный контакт.

– Вижу два, вывожу местоположение и траекторию на карту, – доложил Принц Евгений.

Вот, точно, два спутника появились на карте, а вот и их увеличенное и математически улучшенное изображение в двух окошках рядом. Летят, красавчики.

– Их должно быть минимум три, – произнес я. – Ищите.

Чтобы контролировать обратную сторону планеты, и пространство за нею, нужны спутники висящие в освещенной части, направившие свои широкодиапазонные телескопы вдоль поверхности, с перекрестным наблюдением за секторами, где спутники одновременно контролируют положение и состояние друг друга.

– Нашел третьего в приполярной области. Оплавленный слиток. Уже спекся.

И вывел изображение третьего. Точнее того, то от него осталось. Ага, видимо, уже попал под коронарный выброс материи с поверхности звезды. Да, есть риск у такой конфигурации на орбите, нужно висеть в освещенной солнцем зоне.

– Пошел коронарный выброс, – доложил Принц Евгений, неустанно наблюдавший все это время за звездой.

– Вижу, – отозвался я.

Ну, сейчас я с ними разберусь…

Когда через пять минут поток выброшенной звездой плазмы обтек лишенную магнитосферы планетку, я синхронно зажег шары Первозданного света перед антеннами приемниками у телескопов обоих спутников. Засветил их приёмники во всех диапазонах, не только в видимом спектре. И так ослепил обоих шпионов. Причем телеметрия с них продолжает идти, они оба исправны, только вместо информации белый шум. Ну, понятное дело, повреждены внешними условиями, но не уничтожены вражескими нападением. Проблема в оранжевой зоне, никак не в красной. А значит, время реакции на эту проблему не оперативное, а сервисное, может даже до командования не дойдет.

Теперь у нас примерно два часа, прежде чем ордынцы начнут мероприятия по ремонту или замене спутников, поврежденных банальным на такой дистанции от солнца коронарным выборосом.

Этого времени нам должно хватить.

А неплохо получилось! Между спутниками тридцать тысяч километров, а я зажег два огня с погрешностью в сантиметр, да еще и синхронизировал их движение с движением самих спутников.

Ай, да я! Ай да молодец!

Я покинул боевую рубку в приподнятом настроении. По-крайней мере до поверхности планеты мы доберемся живыми.

А там разберемся.

Я влез в приготовленные и обихоженные для меня Дашей доспехи, попрыгал на месте проверяя возможные огрехи моторики, ничего не заметил, все нормально, и пошел громыхая по причальной палубе к челоноку.

Ждали только меня. Как только я поднялся на борт, трап за мной закрыл кормовой люк.

Я посмотрел на два ряда бронированных бойцов, вставших передо мной в тесном десантном отсеке Солнышка. Восемнадцать человек, считая меня, и один андроид в таких же доспехах что и у остальных.

А! И еще один героический броненосец, только что отважно забравшийся мне на плечевую пластину доспеха.

Все идут со мной, на борту не остается никого. Я делаю максимальную ставку на десант.

– Ну, что смертнички? – усмехнулся я, включив тактическую связь. – Покувыркаемся?

На что получил в ответ россыпь расслабленных смешков. Отец-командир шутить изволит, тупо как ему и положено. Значит у него все под контролем.

Все, ждать больше нечего. Пора.

Мы начали высадку на Хтонь.

Глава 15
Абсолютная тьма

Челнок отошел от корабля с минимальным импульсом, чтобы не привлечь вдруг внимание вражеских охранных систем.

Мы, скорее, падали на Хтонь, захваченные её гравитационным притяжением.

Челнок заходил по большой дуге над темным полушарием, стараясь доставить нас как можно ближе к освещенному краю планеты, но и так, чтобы самому не попасть на свет злобной звезды.

Нас затрясло, когда челнок вошел в атмосферу, практически на сто процентов состоящую из углекислого газа.

Атмосфера жиденькая, её постоянно сдувает в космос солнечным ветром, но её и постоянно пополняют магматические выбросы расплавленного полушария.

Пока мы спускались, Потемкин нахально открыл один из ящиков для снаряжения на груди моего доспеха, деловито повыбрасывал оттуда резервные бластерные батареи. Залез сам на освободившееся место и закрылся изнутри, красавец. Вот в кого он такой сообразительный? Ну, ящик действительно герметичный, какое-то время он там действительно продержится.

– Знает, скотина, где безопаснее всего, – пробурчал Череп. – Того и гляди, всех нас переживёт!

Ну, Череп как всегда, токсичен и обаятелен. Он даже на черной маске своего доспеха изобразил контуры черепушки, белым маркером.

Но все вежливо посмеялись над его типа-шуткой. Нервничает личный состав. И я нервничаю. А кто бы не нервничал?

Реально рискуем.

В конечной точке маршрута челнок завис над углекислотным ледником, в десятке метров, чтобы не провалиться нафиг в неведомые глубины. И мы начали высадку на страховочных тросах. Один за другим бойцы выпрыгивали наружу, через кормовой люк. Ну, вот и моя очередь. Фал – проверил, закреплен, ну поехали вниз.

А темень-то тут какая, глаза выколи. Единственный свет – от соседних звёзд, да Герберы с Гиацинтом где-то на краю обзора неба. Приземлился в сухой лед, пробив наст, ушел в хрустящую кристаллическую массу по колено, но выбрался сам.

Сверху слетела Октавия, она у нас замыкающим. Жестом приказала челноку убираться. Полное молчание, да.

Челнок тихо, без форсажа ушел вверх, втягивая в себя болтающиеся снизу десантные фалы, и быстро потерялся среди звезд в ночной тьме над нами.

Как только челнок причалит, Принц Евгений перейдет в режим «куска камня»: полное информационное молчание, никакого исходящего излучения и энергетическая экономия на грани комы, прячась в тени планеты.

Я тучка, тучка, тучка, а вовсе не медведь. Надеюсь, Евгений умеет маскироваться чуть убедительнее, чем ожившая плюшевая игрушка.

Отряд сразу, как и планировали, после высадки образовал оборонительную формацию, в центре которой оказался я. Чувствую, как в нагрудном ящике завозился Потемкин, сворачиваясь в клубок. Да, стыло тут. Минус шестьдесят, не меньше. И это ещё тепло, до дневной стороны рукой подать. В полюсе холода в центре темного полушария все минус двести.

С солнечной стороны заметно поддувает, три метра в секунду. Чем ближе, тем ветер сильнее.

Включу-ка я отопление…

Нда, вот мы и здесь, посреди огромной ночной равнины из углекислого льда, придавленные ночной тьмой. Назад хода нет. Только вперед.

Я снял со спины ховерборд, запустил оба его вентилятора вертикальной тяги и бросил его на снег. Доска повисла в воздухе, выдувая снег из-под себя, качаясь и балансируя внутренним гироскопом. Я встал одной ногой на доску, подошва примагнитилась, потом второй ногой, тоже держится как надо. Стою, пружиня коленями. Нормально, хотя с Академии я на такое средство передвижения не взбирался.

Народ вокруг тоже вставал на лыжи.

Тем временем Макс достал из своего бездонного рюкзака и передал Октавии, тоже уже вставшей на доску, диск разведовательного дрона из «Термитника», подаренного мне благодарными подданными на церемонии присяги племен. Октавия подбросила дрон в воздух от груди, как метательный диск, дрон взлетел, ушел вперед и вверх, быстро потерявшись в темноте, перейдя в режим «хамелеон».

Я смотрел ему вслед на небо, полное звезд над головой. Потом обратился внутрь себя. Спокоен и готов ко всему. Гармония.

Октавия настроила общую передачу от дрона на внутренние экраны всех участников рейда. Дрон ушел вперед сканируя сложную местность, а Октавия по его данным проложила наш маршрут по углекислотным ледникам, застывшим в полной и вечной темноте, к далекому пылающему горизонту.

Ну, что ж, похоже все готовы? Я подал сигнал следовать за мной.

Погнали.

Ховерборд разогнал атмосферный углекислый газ в прямоточном двигателе внутри корпуса, и я понесся над темной снежной равниной.

Остальные последовали за мной.

Пожалуй, следующие часы были самыми волшебными часами со времени моего пробуждения в Пантеоне.

Мы в полном молчании неслись над углекислотным льдом, поднимая за собой волны не спеша опадающего снега. Мы совершали прыжки через трещины, и в условиях низкой гравитации удавались они просто феерические.

Череп, псих-одиночка, даже крутил сальто через себя. Они с Галлахадом вообще постоянно перескались маршрутами, прыгали друг через друга со снежных склонов. Ну, Галлахад-то с морского побережья, мог там набраться премудростей обращения с доской, а в Черепе это все откуда? Скейтбордом увлекался в юности в этом своем сектантском городе-улье, или куда его там забирали?

Даша пролетела, мимо обдав меня волной углекислотного снега и весело помахав вслед понеслась вслед за этой парочкой лихачей. Реально самоубийцы. Если они тут ноги переломают – придется их тут и бросить, а предварительно и пристрелить, чтобы не мучались.

Периодически Октавия докладывала в текстовом режиме, что доступная для наблюдения полусфера неба над нами свободна от движения воздушной техники противника.

Не спешат ордынцы чинить свои спутники. Они в этом плане не менее раздолбаи, чем люди. Ну, нам же лучше.

Встречный поток сернистого ветра крепчал с каждым километром, и уже нес много пепла, видимость падала. Снег под нами из белого стал сначала серым, а потом и черным, в котором мы оставляли белые следы, сдувая поверхностный слой осевшей сажи. Демаскирующие получалось. Но оставленные нами колеи быстро затягивало пепельным дождем. С воздуха нас уже случайно вообще не заметить под этими облаками из горячего пепла. Искать надо специально.

Здесь уже стало так жарко, а встречный ветер так силен, что лыжи уже не вывозили. Тогда мы слезли с ховеров и пошли дальше пешком.

Мы брели по мягкому, как желе льду, а впереди медленно шаг за шагом поднимался над горизонтом затянутым черными вулканическими облаками, кипящий край Сефирота, хорошо различимый даже сквозь непрерывный пеплопад. Огромный, шириной в пол горизонта.

Температура росла.

Вскоре снег исчез, и мы уже шли навстречу ветру по черному базальту, используя для ходьбы все ресурсы поддоспешных серво-каркасов, а без них и шагу невозможно было бы ступить. Октавия давно уже вернула дрон из полета и теперь тащила его дальше на себе.

И, наконец, через несколько часов восхода солнца в пешем порядке, когда край Сефирота на четверть уже поднялся в небо, а корона его превратила небо в клубящееся пламя, мы достигли нашей промежуточной цели.

Океан лавы. Раскаленный воздух ревел, взлетая над расплавленной равниной, в которую обрывался высоченный базальтовый склон. Огненное торнадо закручивалось над морем магмы и сдувало нас теперь скорее в бок, чем назад.

Огненные заливы глубокими и ветвистыми, как каньоны, трещинами проникали в глубину базальтового континента. Высокие мысы из могучих базальтовых скал отважно встречали лавовый прилив.

Отсюда нас уже повел Ганс Рейкин, наш славный контрабандист, он определил по заметным ему ориентирам, куда двигаться и мы пошли вслед за ним длинной цепочкой.

Никаких летательных аппаратов Орды мы так и не заметили.

Ещё через несколько часов выбравшись на самый конец выдававшего далеко в лавовый океан мыса. И Ганс показал мне на плавающий почти на горизонте базальтовый остров в океане огня. В рассекающих синими молниями серых облаках над ним я различил на мгновение костлявый силуэт ордынского крейсера…

Почти добрались.

Разглядывая далекий остров при разном увеличении я оценивал дистанцию до него. Километров шесть…

Хотя есть возможность подобраться ещё ближе по вот этой черной корке порой застывшей на поверхности. Но стоит её пробить ступней и всё – пока, сгоришь без дыма.

Очень опасно.

С другой стороны в этом аду мы точно не встретим патрули ордынцев. По этой поверхности ниже ордынских радаров пасущих внезапную высадку десанта с этого направления, пройдут только полные отморозки. Отморозки вроде Черепа, Макса, Галахада. Ну и меня тоже…

В этот момент Череп поднял оплавленный камень и швырнул с высоты на черную застывшую корку. Камень успешно пробил в корке плюнувшую взлетевшей лавой пробоину. Корочка оказалась тонкой.

Все задумчиво созерцали кипящую расплавленным камнем полынью.

Ладно. Я знал, что другого выхода останется. Просто очень не хотелось этого делать.

Я снял со спины ховерборд, вскочил на него. Помахал рукой офигевшему личному составу, поехали мол.

И съехал по воздуху над склоном, прямо на корку над лавовым полем.

Ну а чего, плотности поверхности и подъемной силы двигателей должно хватить. Если не останавливаться.

По-крайней мере Октавия так посчитала.

А ведь держит! Реально держит!

Я заложил вираж и пронесся мимо застывших на бережке соратников. Кто-то прыгал в восторге, кто-то головой качал, а кто-то и пальцем у виска покрутил, вот я потом найду кто, проведу разъяснительную работу на тему субординации.

Следующими за мной на лавовое поле выкатились Череп, Галлахад и Даша. А там и все остальные решились покинуть твердь.

Мы летели, стараясь оставаться над покрытыми коркой участками, над кипящей лавой сноуборд начинало трясти потоком поднимающегося горячего воздуха. Но мы летели!

Думаю я бы и сам быстро осознал насколько всё это было безумно, если бы у меня оставалось на это время. Ни мгновения расслабиться у меня не было. Надо было держать равновесие и управлять инерцией.

Высокий черный остров в море кипящей лавы становился всё ближе. Все более явно различим.

Ордынский корабль порой показывался меж подсвеченных алым облаков.

Если бы в этот момент кто-то там наверху посмотрел бы внимательно вниз, то наверняка мог бы разобрать юркие темные точки скользящие по полыхающей поверхности расплавленного базальта.

Но, никто не посмотрел.

А скоро склон острова укрыл нас от взглядов сверху.

И вот мы уже близко, скользим вдоль отвесной стены поднимающейся из кипящей магматической жижи. Ищем место где можно высадиться. Ищем и не находим.

Вот тут я точно почувствовал себя крайне не надежно. Пришла пора останавливать велосипед, вот только нельзя, велосипед сразу утонет и я с ним.

Мы не нашли ничего подходящего ни в первый проход, ни во второй.

Обстановка явно начала накаляться.

И тогда я сделал следующий шаг, отрезающий путь к отступлению. Я прыгнул на небольшой карниз различимый на стене, вонзив в склон лезвие тактического виброножа и так удержавшись на стене. Сзади в лавовом супе с шипением затонул и сгорел дотла мой верный ховерборд. Прощай приятель. Надеюсь не скоро увидимся…