Текст книги "Смертельный ужас (Возмездие) (СИ)"

Автор книги: Андрей Цепляев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Андрей Цепляев
СМЕРТЕЛЬНЫЙ УЖАС (Возмездие)

ГЛАВА I УЗНИК

Июль 1516 года, Мадрид.

Теплым июльским утром в окрестностях Мадрида появились три всадника. Сбивая с сухой травы последние капли ночной росы, лошади пересекли черту пригорода в том месте, где стояли летние домики и огороды горожан. Вместе с ними по торговой дороге Алькала к воротам двигались груженые повозки торговцев и ремесленников, шли люди с мешками и корзинами за плечами. Был понедельник и город проснулся рано. Совсем недавно смолкли колокола. Стихли последние куплеты «Angelus Domine»[1]1
  «Angelus Domine» или Ангел Господень (лат.) – католическая молитва, читается три раза в день (на рассвете, в полдень, на закате).


[Закрыть]. В Мадриде и его окрестностях начинался новый день.

У Солнечных ворот, названных так из-за их расположения на востоке города, всадники спешились. Сняли плащи и надвинули пониже шляпы. Только двое. Третий, в плаще с капюшоном, остался в седле. Часовые, охранявшие узкую арку, поклонились новоприбывшим и как-то странно покосились на того, кто сросся с лошадью, как будто знали его. Оба кабальеро, а это, судя по шпагам и дорогим дублетам, были они, взяли под узды лошадей, в том числе ту, на которой сидел человек, и повели их напрямик через Пуэрта-дель-Соль.

Простиравшаяся от ворот торговая площадь жила своей жизнью. Ремесленники открывали лавки и мастерские. Менялы и торгаши из пригорода разгружали повозки у рыночных рядов. Вдоль городских стен и домов несли службу патрули альгвасилов[2]2
  Альгвасил – в Испании младший чин стража порядка, состоящего на службе законодательных органов.


[Закрыть], на тот случай, если кто-то поймает карманника или, как это часто случалось, между торговцами начнутся распри по вине какого-нибудь ловкача-плантатора занявшего чужое место в ряду.

– Опоздали, дон Фернандо, – произнес дворянин с острыми усами загнутыми кверху. Он был невелик и худощав, но держался, как и подобает кабальеро, на высоте не ниже орлиной. – Здесь их слишком много. Надеюсь, они его не узнают.

Полный мужчина в голубом дублете промолчал. Плотно сжав мясистые губы, он осмотрел площадь, выискивая лазейку. Потом жестом велел человеку на коне спрятать лицо и тот зарылся затылком в просторный капюшон, опустив его на подбородок.

Они обогнули площадь с востока, стараясь не привлекать внимание горожан. Проследовав вдоль стены, кабальеро незаметно для патруля покинули Пуэрта-дель-Соль, углубившись в лабиринты мадридских улочек. Путь их лежал в самое сердце города, в старейший его квартал Ла Латина. Петляя в зловонной прохладе городских трущоб, они скоро вышли на Плаза-де-ле-Паха. На узенькой площади, с четырех сторон отгороженной домами, было еще больше торговцев, и продавали они отнюдь не солому. Здесь собирался цвет коммерческой элиты Мадрида. Самые дорогие товары и щедрые покупатели, как на лучших улицах Толедо.

– Черт бы их побрал вставать в такую рань, – пробормотал светловолосый дворянин, теребя плащ, обмотанный вокруг левой руки.

– Спокойствие, сеньор Педро, – ответствовал дон Фернандо. – Мы уже близко.

Кабальеро указал в сторону высокой квадратной башни Франциска Ассизского, возвышавшейся над убогими глиняными домиками. Гильдия фехтовальщиков – та самая цитадель, куда они спешили с прошлого вечера, покинув лепрозорий Каса-дель-Морте. В стенах гильдии их спутник будет в безопасности. Какое-то время.

Внезапно дон Фернандо развернулся и быстро повел коня вверх по улочке. Педро последовал за ним. Оглянувшись, он понял причину спешки. Со стороны площади за ними наблюдали альгвасилы. Всего четверо, но и этого было достаточно, чтобы их разоблачить.

Скользя по зловонной массе нечистот, они поднялись наверх, завернули за угол и зашагали по узкой улице, тесня попавшихся на пути горожан. Шли быстро, но не так чтобы очень уж, дабы это не походило на постыдное бегство. Улицу, судя по всему, недавно привели в порядок, присыпав опилками и песком, и обитатели ее возмущенно роптали, поскольку лошади оставили там после себя несколько солидных подарков.

– К чему такая спешка? – наконец произнес узник. Он был именно узником, поскольку обе его руки под плащом были привязаны к рожку седла.

– Чем быстрее доставим вас под крыло дона Лопеса де Ойоса, тем лучше, – бубнил себе под нос дон Фернандо, посматривая на всадника. – В Мадриде вас все знают, и не дай Бог узнают теперь.

– Что же они сделают? Как вы думаете?

– Устроят скромное аутодафе с публичным сожжением еретика, – бросил через плечо дон Фернандо.

– За что?

– Как за что? – удивился сеньор Педро. – За то, что вы натворили!

– Я ничего плохого им не сделал. Если бы вы только знали, что там произошло…

– Поберегите силы. Сегодня все узнаем.

Их кто-то окликнул. Педро старался идти ровно, растерянно наблюдая за вышагивающим впереди кабальеро. Снова раздался чей-то властный голос. Дон Фернандо ускорил шаг. Педро оглянулся. По улочке за ними шли те самые альгвасилы. Все как один в черных дублетах с широкополыми шляпами. Двое вооружены аркебузами. Один с короткой пикой. Главарь держал в руке жезл. Им он энергично жестикулировал, приказывая господам остановиться.

– Проклятье, с ними лейтенант, – проворчал дон Фернандо, через плечо разглядывая молодого альгвасила с жезлом. – Я его раньше не видел.

– Стойте! Именем короля!

– Может, повезет.

Делать нечего. Дон Фернандо остановился. Повернулся. Альгвасилы приблизились к ним. Двое с аркебузами тотчас прошли вперед, заступив им путь.

– Вы что не слышали? Мы вас звали.

– Не слышали, – коротко ответил дон Фернандо.

– Назовите себя, – потребовал лейтенант.

Дон Фернандо мгновение стоял не шелохнувшись, затем продемонстрировал стражу золотой перстень-печатку. Альгвасил уставился на известный всему Мадриду герб с изображением двух скрещенных шпаг на фоне баклера[3]3
  Баклер – малый «кулачный щит»


[Закрыть]. Перевел взгляд с перстня на обладателя.

– Дон Алонсо Фернандо де Месса, секретарь гильдии фехтовальщиков Мадрида, – был ответ.

Стало ясно, что молодой лейтенант растерялся, но виду, конечно же, не подал. Так уж в Испании издревле повелось. Хоть перед тобой сам король, держись с подобающей твоему положению уверенностью и во имя всего святого береги честь.

– А это кто?

Альгвасил ткнул жезлом в узника, но тот даже не взглянул на него, продолжая держать покрытое щетиной лицо под капюшоном.

– Личное дело дона Диего Лопеса де Ойоса.

– Поэтому он связан?

– Связан по одной причине – чтоб не сбежал. Будь причин больше, мы бы сразу обратились к вашему достопочтенному брату.

Получив учтивый ответ, лейтенант понимающе кивнул. Перстня и имени главы гильдии оказалось достаточно. После ухода альгвасилов дон Фернандо выругался.

– Черт те что. Чуть не погорели из-за этого безусого сопляка. Всюду свой нос суют, черные крысы.

Узник, у которого усов тоже не наблюдалось, глянул на кабальеро с пренебрежительной усмешкой. Много ли смелости нужно, чтобы заглаза поливать недруга грязью. Он знал этого дона Фернандо около двух месяцев. Достаточно, чтобы пожалеть о знакомстве. Кабальеро был человеком властным, расчетливым и хитрым. Шпагой, как и любой другой обладатель перстня, владел весьма недурно, заслужив звание мэтра. Тем не менее, это был бумажный червь, а не воин. Место секретаря он получил благодаря остроте пера и длине языка. Чернила вместо крови, прямая жалоба вместо поединка. Словом достойный представитель своего племени.

Наконец они достигли ворот гильдии. Здесь узник запрокинул голову и рывком сорвал капюшон. Дымчатые локоны тотчас рассыпались по плечам. Он окинул пристальным взором знакомую гавань и критически покачал головой. Трехэтажное здание с единственной квадратной башенкой было декорировано под старый итальянский палаццо, к тому времени утративший популярность на родине. Впрочем, для грязной дыры вроде Мадрида это незамысловатое сооружение казалось вполне современным, если не сказать величественным. Для многих гильдия оставалась тренировочной площадкой, куда ежегодно прибывали дети бедных аристократов, дабы обучаться азам фехтования. У гильдии была своя библиотека, столовая, постоялый двор, оружейная, конюшня, пара арабских скакунов, винный погреб и даже лаборатория. Тайна института заключалась в том, что его лучшие выпускники становились элитными наемными убийцами. Их было не более двух сотен. Многие жили в разных уголках Испании и не знали друг друга, но каждый душой и телом служил церкви, у которой во все века было множество врагов. Большинство обитало в других странах и даже на других континентах, куда добраться было не так-то просто, но необходимо. Для таких целей и готовили искусных мастеров шпаги и кинжала, живших строго по уставу с молитвой на устах. Он – благородный идальго Альвар Диас был одним из них, посветив этому грязному делу двадцать два года своей жизни.

– Сеньор Диас, пожалуйста, наденьте капюшон.

Просьба осталась без внимания.

– Все в порядке, – ободрил спутника дон Фернандо. – Мы дома.

Со стороны соседней улицы раздались громкие хлопки. Кто-то изо всех сил бил в ладоши. Путники оглянулись, увидев могучего кабальеро в черном дублете. На идальго воззрились два глаза, один – серый, другой – голубой. В плаще и шляпе, при шпаге, старый знакомый чувствовал себя вольготно, и присутствие конвоиров его не смущало.

– Ба! Какая встреча, – улыбнулся бородатый офицер, загадочно потирая руки. – Живу в Мадриде почти два года, но с тех пор как мы с вами в тот вечер обменялись любезностями, ничего о вас не слышал.

– Дон Франсиско де Мойя.

– Рад, что узнали меня, сеньор, – поклонился здоровяк.

– Как поживает ваша дочь?

– Чертовка сбежала из дома с каким-то прохиндеем.

– От всей души желаю им счастья.

Дон Фернандо незаметно дернул поводья. Идальго не обратил на предупреждение секретаря никакого внимания, продолжая вежливо улыбаться.

– Не стоит. Я ее уже вернул, – ласковым голосом молвил кабальеро и, заметив настороженные взгляды спутников, развел руки в знак дружелюбия. – Не обращайте внимания, господа. Я не имею никакого отношения к этому колдуну.

– Как вы его назвали? – холодно переспросил дон Фернандо.

– Как надо.

– Уличить в колдовстве мужчину, – процедил сеньор Педро, – это вам не женщину оклеветать. Вы должны понимать, что в случае отсутствия весомых доказательств инквизиция обязательно займется вами.

– Готов поклясться на Библии! – указав пальцем на всадника, молвил дон Франсиско. – Я собственными глазами видел, как этот человек движением руки заставил вырасти дерево на кладбище Сан-Сальвадор-де-Круа. Люди должны знать с кем имеют дело и куда вгонять железный кол.

– Так вот кто распускает слухи! – воскликнул сеньор Педро. – Это не ваше дело, кем бы вы ни были. Отныне сеньор Диас находится под защитой гильдии.

– Посмотрим, что скажут горожане сегодня вечером. Посмотрим, что скажет инквизиция.

Дон Фернандо зашагал прочь, насвистывая какую-то песенку. Идальго проводил офицера бесстрастным взглядом. Два года назад в порту Кадиса между ними произошла ссора. Позже они устроили поединок в окрестностях Мадрида. Он мог убить его. Более того, побежденный сам умолял его об этом. Только наличие дочери, которую Альвар всем сердцем жалел, сохранило ему жизнь.

Два рослых алебардщика одновременно поклонились мэтру. Их шлемы и кирасы сверкали в лучах восходящего солнца. Пышные усы на немецкий манер срастались с бакенбардами. Они казались могучими как олимпийские боги. Потом взгляды караульных упали на Альвара, и от идальго не ускользнул испуг, который читался на мужественных лицах. Точно такой же испуг испытала служанка, спешившая через двор на кухню, старый кастилец, подметавший площадь, даже несколько ребятишек у ворот, фехтовавших на деревянных шпагах. Все вокруг почему-то его боялись. Альвар нахмурился. Кто знает, что люди в измученной инквизицией стране могу подумать о нем после случившегося. Что он демон? Колдун?

Оставив позади арочный проход, путники ступили в прохладу внутреннего двора. Дон Фернандо подозвал слуг и отдал им поводья. То же самое сделал его помощник Педро, предварительно отвязав узника от седла.

Альвар спрыгнул на мощеную площадь и первым делом надел коричневую шляпу украшенную пером, все это время висевшую у седла. Осмотрелся. Двор в силу архитектурных принципов эпохи был украшен богаче внешнего фасада. Строители стремились придать ему полусказочный вид, комбинируя камень, гранит и кирпич, покрытый лепниной с вкраплением разноцветного камня. Белые мраморные колонны арочных галерей на втором этаже чередовались рядом высоких перил и продолговатых лоджий, выступавших во двор. Точно такая же аркада была и на первом этаже, только выше и просторнее. Самый верхний этаж палаццо, укрытый черепичной крышей, служил домом прислуге и мастерам. Выше крыши поднималась только квадратная башня-колокольня со стрельчатыми бойницами. В этих стенах когда-то тренировался его отец, а возможно и дед. Мог ли он назвать это место своим домом? К сожалению, да.

Взгляд Альвара коснулся чаши фонтана в центре двора. Вот то самое место, где его нашли слуги. Не удивительно, что им страшно.

– Они ждут, – произнес секретарь и взял Альвара под руку.

– Так рано?

– Рано? Мы опоздали. Вас ожидают с ночи.

Конвоиры повели его в аркаду, где дежурила стража, а дальше по лестницам и галереям палаццо. Каблуки сапог гулко вонзались в мрамор. Путь до места назначения пролегал через анфилады больших и малых залов соединенных арочными проходами. Полы здесь были устланы коврами и выложены разноцветным мрамором. Внутренне убранство гильдии, не свойственное Мадриду начала века, а так же частые визиты духовенства выдавали ее высокий статус с потрохами. На деньги обнищавших кабальеро такое не построить. Все в городе, от губернатора до нищих, понимали, что гильдия замешана в каких-то темных делах, но предпочитали не лезть в чужой монастырь.

Поднявшись на второй этаж, через узкий проем гостевой комнаты они попали в широкую галерею, которую справедливо называли королевской. Стены здесь украшали фрески, обрамленные скульптурными рамами. Овальные своды были покрыты лепной штукатуркой с вкраплением слюды. На стенах под потолком висели продолговатые фламандские шпалеры с изображением диковинных животных и чудовищ, которыми Альвар любовался еще в детстве. Здесь вперемешку соседствовали единорог, грифон, василиск, слон, дракон, гидра, обезьяна, тигр и многие другие твари, имен которых идальго не знал.

От лестницы они шли вперед, минуя арочные проходы и высокие двери. Ни одна комната палаццо, опять же в силу архитектурных особенностей, не имела определенного назначения и могла служить в равной степени, как для официальных церемоний, так и для уроков фехтования. Только один зал был закрыт для посещения и имел конкретное назначение – «Зал правосудия», где заседал высший совет гильдии. Альвара вели именно туда.

У входа в судилище идальго посадили на продолговатую скамью. Дон Фернандо с трудом отворил массивную створу и исчез за ней. Альвар снял шляпу и глянул на Педро. Помощник секретаря не спускал с него глаз. Как будто он бандит какой-то. Непонятно, зачем его связали. Думали, он набросится на них и зарежет?

Альвар тяжело вздохнул. Хорошо хоть шляпу дали. Свою он потерял. Зато забрали шпагу отца и арабский кинжал, который на самом деле был индийским, но носил арабское имя «Гуль» в честь какого-то языческого демона. Словом, обобрали до нитки, оставив в шаге от бесчестия. И это награда за помощь!

Год назад Альвар вернулся из Нового Света с мешком золота за плечами, плюс получил кучу реалов от нанимателя. Разбогател сказочно. Мог жить безбедно до конца дней. Однако это путешествие, к слову закончившееся гибелью чуть ли не всей команды, открыло ему глаза на порядок вещей в мире. Поначалу он готов был поклясться, что обрел Смысл жизни, если бы это не звучало так фальшиво. В любом случае с тех пор Альвар отошел от дел и порвал все связи с гильдией. Осень и зиму он провел в тишине и покое на границе Нижней Наварры, пока не случилось то, что рано или поздно должно было произойти. Он изменил своей репутации и провалил последнюю миссию.

Мысли вихрем пронеслись в голове. Альвар до сих пор не мог прийти в себя после того, что видел в том гиблом месте. Всю неделю он засыпал с мыслью об этом и просыпался терзаемый кошмарами. Поначалу его даже сочли сумасшедшим и зачем-то упекли в лепрозорий. Идальго содрогнулся, вспоминая обмотанных бинтами прокаженных людей с почерневшими конечностями. Жуткий конец жуткой истории. В эту минуту вернулся секретарь и подозвал помощника. Педро в свою очередь кивнул Альвару и тот последовал за ним.

Бывать в «Зале правосудия» идальго доводилось нечасто. Хоть он и был когда-то мэтром, кольцо на пальце напоминало об этом, однако в дела гильдии его чаще посвящали по средствам письма с указаниями и именами жертв.

Альвар провел рукой по густой щетине на лице и сделал шаг вперед, осматривая продолговатый узкий неф. Здесь не было окон, от чего в зале царил неприятный холодок. По бокам от входа тянулись декоративные аркады на квадратных мраморных устоях. Высокий потолок был обшит деревом с глубокими кессонами. Стены над арками украшали изображения древнегреческих героев, выведенные киноварью. На стене против входа висели два гербовых гобелена. На одном шпаги и баклер – герб гильдии. На втором медведь, покушающийся на земляничное дерево – герб Мадрида. В центре нефа висела темная металлическая громада из обручей и шипов – древняя средневековая люстра, больше напоминавшая орудие пыток. Шесть десятков сальных свечей освещали неф тусклым светом.

«Зал, где решаются судьбы», – подумал Альвар, направляясь к широкому дубовому столу, за которым сидели две темные фигуры, одна в дублете, другая в плаще. Вполне возможно, сегодня здесь порешат и его.

Дон Фернандо занял единственное пустующее место за столом по правую руку от главы гильдии. Педро уселся за простенький столик неподалеку, на котором лежали необходимые для письма принадлежности. Альвар учтиво поклонился собравшимся, краем глаза отметив, что рядом стоит стул с резной спинкой. На стуле подушка.

«Значит, разговор будет долгим», – смекнул Альвар и, спросив разрешения, уселся. По крайней мере, его не заковали в кандалы и согласились выслушать. Что касается удобств, то о таком шике узникам и мечтать не приходилось. Скажем, если бы святая инквизиция гарантировала подобные условия, перед тем как объявить «Время милосердия», люди бы охотнее шли каяться в грехах.

Первым заговорил пожилой кабальеро с седой бородкой. Он был очень стар, но располагал большой властью. Дон Лопес де Ойос стал главной гильдии в те стародавние времена, когда Альвар еще только учился держать шпагу. Многие называли его отцом-основателем. Школа наемных убийц стал процветать только благодаря его грамотному руководству. Старик откашлялся и заглянул узнику в глаза:

– Сеньор Альвар Диас, вас ни в чем не обвиняют…

– В таком случае развяжите меня.

– Речи быть не может, – холодно возразил дон Лопес, барабаня костлявыми пальцами по столешнице. – Сперва мы должны понять, что произошло. До тех пор все останется как есть.

– Где моя шпага и кинжал?

– Они у нас.

– Верните хотя бы шпагу.

Глава гильдии наотрез покачал головой.

– Верните шпагу или преломите ее немедля. Вы в равной степени меня обесчестите, если оставите ее у себя.

Дон Фернандо как-то странно глянул на идальго. На полном лице секретаря расцвела мерзкая улыбочка.

– Не горячитесь, сеньор, – протянул бюрократ. – Вы ведь давно не мальчишка.

– Как это понимать?

– Уважайте господ, которые собрались здесь в столь ранний час. Напомню, что они ожидали вас с ночи. Только вас. Чтобы выслушать.

Дон Лопес благодарно кивнул секретарю и достал откуда-то из-под стола боевую толедскую шпагу, зачехленную в красные ножны. Рядом на столешницу легла порванная портупея. Потом изогнутый кинжал с рукоятью из слоновой кости. Вопящая обезьяна, вырезанная на ней, длинными руками обхватывала изгибистую гарду. «Гуль» собственной персоной.

– Обещаю, что по окончании дознания ваше имущество к вам вернется, вне зависимости от того, что с вами станет потом.

– А я в свою очередь обещаю, что не стану оправдываться, – от всего сердца заверил Альвар. – Напротив, я признаю свою вину. Признаюсь во всем, ваша милость.

Педро бегло глянул на дона Лопеса и хотел взяться за перо, но старик пригрозил ему пальцем.

– В чем вы признаетесь? Мы не понимаем.

– Что тут скажешь. Меня постигла неудача. Фортуна отвернулась от меня.

– У вас нет права ссылаться на Фортуну. Лучше объясните, как ветеран вроде вас мог допустить такую непростительную ошибку?

– Людям свойственно ошибаться.

– Только если от их поступков не зависят жизни других людей. Вы, сеньор Диас, не имели права на ошибку!

Тут в разговор вмешался священник. Судя по белой тунике и черному плащу с капюшоном, член ордена доминиканцев. Преподобному было за пятьдесят. Альвар на мгновение всмотрелся в гладко выбритое лицо и холодные голубые глаза. Священник перебирал в руках четки, время от времени постукивая ими по столу.

– Сын мой, я падре Луис де Окампо инквизитор Священного Трибунала. Своим поведением вы нас сильно огорчаете. Не заставляйте меня сожалеть о том, что выписал вас раньше времени.

– Падре Луис де Окампо назначен нашим духовным наставником вместо почившего отца Эскивеля, – добавил дон Лопес де Ойос. – В этих стенах его устами говорит Святой Престол.

– Значит, это вы поместили меня в тот гадюшник, – не выдержал Альвар, удостоившись строго взгляда священника.

Если в дело вмешалась инквизиция, то он без сомнения уже попал в реестр, по доносу или стараниями гильдии – не суть важно. Скоро последует допрос с пристрастием, а там и пытка не за горами. Благо сжечь его не смогут. Он идальго, значит, пойдет прямиком на плаху. Достойное завершение жизни к сорока-шести годам.

– Вы себя не помнили. Кричали по ночам. Грызли подушку. Душили прислугу. Поначалу мы подумали, что вы одержимы. Пришлось отослать вас на лечение.

– В Каса-дель-Морте? – покривился Альвар. – Чудная пустошь полная прокаженных. Почти королевская резиденция.

– Святой Лазарь страдал от подобной болезни, но нашел в себе силы остаться человеком.

– Я не святой.

– Это уж точно, сын мой. – Доминиканец двумя пальцами взял кинжал, и не в силах удержать противоестественный предмет швырнул на стол. – Какой странный… инструмент. Готов поклясться, что нечто подобное видел у сарацин. Орудия еретических стран нынче в моде у miles christianus[4]4
  Miles christianus – Христианского воина (лат.)


[Закрыть]?

– В руках истинного христианина и ятаган становится орудием божьим, – ловко ввернул идальго, чувствуя, что скользит по лезвию упомянутого ятагана.

Судя по всему, спорить об орудиях умерщвления в планы священника не входило, и тот замолчал. Инициативу перехватил дон Фернандо де Месса. Опустив огромный кулак на столешницу, он заставил Альвара посмотреть на него.

– Хватит ходить вокруг да около! Мы здесь ради того, чтобы извлечь правду. Хотите вы того или нет. С позволения его милости и падре Луиса я начну. – Секретарь откашлялся и дал знак помощнику. – Мы запишем факты, которые вы нам сообщите. Это не судебное дознание и вам, сеньор Диас, разрешается свободно говорить. Ни одна тайна не выйдет за пределы «Зала правосудия». Так было всегда.

Альвар кивнул.

– Хорошо. Объясните, как, отправившись на Канарские острова, за сотни лиг[5]5
  Кастильская лига – мера длины в XVI веке равнявшаяся 5573 метрам.


[Закрыть] от Мадрида, вы в итоге оказались в фонтане гильдии? Куда делись оба сержанта сопровождения? Где два опасных преступника, которых вы поклялись доставить к вратам каторги на острове Лобос? Где зафрахтованное короной судно и вся его команда?

Вопросы посыпались на идальго градом, и он невольно вздрогнул от мысли, что снова придется пережить те жуткие дни, которые он провел на острове.

– Свидетелем вашего отплытия был лично я. От Санлукара до Мадрида пятнадцать дней пути. Как, черт возьми, вы попали во двор гильдии быстрее меня?

– Это сложно объяснить.

– Попытайтесь, – настоял инквизитор. – От этого зависит ваша жизнь.

Альвар взял себя в руки, окончательно задушив страх. Делать нечего. В конце концов, здесь ему ничто не угрожает. Он дома в безопасности. Ужасы остались в прошлом. Во дворе стража и солнечный свет.

– Хорошо. Я все расскажу, но и вы обещайте, что не прервете на полуслове, обвинив в ереси или безумии.

– В ереси? – улыбнулся инквизитор. – Посмотрим…

– Даю вам слово дворянина, – согласился дон Лопес, чем вызвал недовольство священника, – но не слишком-то тяните. Вас хотят допросить в Королевском суде, но больше всего с вами желает побеседовать святая инквизиция и начальник тюрьмы Сан-Бенито. Однако благодаря падре Луису мы делаем это первыми. Будьте честны с нами, сеньор Диас, и гильдия встанет на защиту бывшего ветерана.

Альвар глубоко вздохнул и закрыл глаза, пробуждая и соединяя воедино обрывки воспоминаний. Эта история началась в Севилье, два месяца назад…