Текст книги "Повелители кладов"

Автор книги: Андрей Трушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Вечер у Вовки и Лешки прошел спокойно. Выйдя с набитыми животами из заведения Стафиса, они послонялись по территории отеля, разведали несколько бассейнов с разной глубиной – от семидесяти пяти сантиметров для малышни до двух с половиной для более взрослых представителей человечества, подивились на зонтики в виде крыш маленьких хижинок, поглазели на небо и, успокоенные, отправились на боковую.

На улице ветер крепчал, и море было неспокойным. Лешка и Вовка бухнулись в постели, но сон, как назло, слетел спугнутой птицей, и ребята так и остались лежать, уставившись в темноту. Порывы ветра ударяли в дверь, та цокала язычком замка, будто отказываясь пускать непрошеного посетителя. Море с каждой минутой ворчало все сильнее, и удары волн о скалы вскоре стали напоминать отзвуки отдаленных орудийных залпов.

– Слушай, Вовк, – наконец решился нарушить молчание Лешка, – а если мы клад найдем, ты чего с ним делать будешь?

Вовка вспомнил, что о том же самом говорили в свое время Том Сойер и Гек Финн, и один из них выразил желание жениться. Ответ Тома Сойера так и вертелся у Вовки на языке, но это была все-таки несусветная глупость, которую может сморозить литературный герой, но не нормальный пацан.

– Не знаю, – пробормотал Вовка. – Компьютер куплю навороченный.

– Ну, компьютер. А дальше что?

– А что – думаешь, деньги еще останутся? – заинтересовался Вовка.

– Ну-у, не знаю, – протянул в сомнении Лешка. – Думаю, да. Все-таки на сабле были драгоценные камни, да еще какие! А они, сам понимаешь, от лежания в земле не портятся.

– Интересно, какие у них тут законы насчет кладоискателей? У нас в стране, кажется, четверть стоимости клада отдают.

– Да, было бы неплохо, – согласился с такой трактовкой дележа Лешка. – Я б тогда тоже себе компьютер навороченный купил. А потом… Потом…

Ребята лежали, закинув руки за голову, и напряженно размышляли. Кажется, что когда нет денег, тебе нужно и то, и это, причем срочно. А теперь, когда вопрос обогащения мог решиться в ближайшие дни, выяснилось, что трудно даже придумать, куда можно потратить такую кучу денег. Ну не джип "Чероки" же покупать!

Хоть и не советует народная мудрость делить шкуру неубитого медведя, Вовка и Лешка стали воображать себе телевизоры со сверхплоскими кинескопами, навороченные CD и видеоплейеры, коллекции компакт-дисков и, в мысленном окружении всего этого роскошества, мирно заснули.

Разбудил их настойчивый стук в дверь. Это неумолимая Мурашка сгоняла свой контингент на утреннюю гимнастику. Волей-неволей Вовке и Лешке пришлось облачиться в широкие и длинные до колен шорты "бермуды", которые они иначе, как "трусы", не называли, и плестись на неширокую площадку, выходившую прямо к морю. Туда же приплелись невыспавшиеся после ночного бдения у экрана телевизора Кащей и Бим-Бом и хмурые из-за проигранных ночью партий в карты Томат и Доктор Пилюлькин. Девчонки с потрясающей скоростью уже успели намазаться, поэтому выглядели свежее мужской половины класса, но не радостнее.

Вовка и Лешка, активно сдерживая зевоту, помахали руками и подрыгали ногами, повпитывали морской, насыщенный испарениями йода и соли, воздух, полюбовались на глубокий, бутылочно-зе-леный цвет волн, но никакого прилива бодрости и приподнятого настроения в отличие от уверений Мурашки, что "все это им обеспечено, стоит лишь сделать зарядку", не ощутили. Правда, голод уже давал себя знать, и мысль о горячей чашке кофе с теплыми булочками грела душу и желудок.

Пока ребята и девчонки переодевались, Мурашка убежала в едальное заведение любезничать со Стафисом и готовить столы для своих, как она выражалась, троглодитов.

Вовка и Лешка вальяжной походкой, пробравшись среди шезлонгов и зонтиков, под которыми прилежные немцы впитывали лучи солнца, стоимость которых ими была скрупулезно рассчитана до пфеннига, остановились у подвешенного под пальмой большого термометра и с грустью констатировали, что температура продолжает повышаться.

В прохладном накондиционированном воздухе гостиничного холла они несколько повеселели и даже побежали вниз в ресторан, перепрыгивая через ступеньки. Однако внизу от их резвого настроения не осталось и следа. Одновременно, словно сиамские близнецы, они взглянули через стеклянную дверь и увидели картину, от которой у них, по меткому выражению Бим-Бома, челюсть упала ниже уровня Цельсия.

В холле ресторана, увлеченно о чем-то разговаривая, стояли три персоны. Три ЗНАКОМЫЕ им персоны! Первой была Мурашка, а ее собеседники намозолили ребятам глаза еще вчера. Да-да, это были Бутяков и Грибков-Майский. Они что-то весомо, с расстановочкой, втолковывали Ольге Васильевне, а та лишь кивала в ответ.

У Лешки появилось нехорошее предчувствие. Он оттащил Вовку в сторону, чтобы не стоять в прямой видимости от этих типов, и горячо зашептал ему на ухо:

– Слушай, Вовка, по-моему, они нас вычислили! Они поняли, что мы охотимся за саблей, и сейчас хотят нам помешать! Наверное, рассказывают Мурашке, что мы без спросу в городе были!

– Да откуда они нас знают? – решительно не согласился Вовка. – Могли нас видеть один раз в аэропорту, и меня этот Грибок-Апрельский в библиотеке мог засечь, но в городе-то мы были достаточно осторожны.

– Может быть, мы и их недооцениваем? – продолжал сомневаться Лешка.

– А может, мы себя недооцениваем! – отрезал Вовка. – Я вот что думаю, они скорее всего сюда тоже как представители туристической фирмы приехали. Сейчас Мурашку на экскурсию раскручивать будут – в Кносский дворец. Спорим!

Пока Вовка и Лешка препирались, Бутяков и Грибков-Майский действительно сумели уговорить Ольгу Васильевну оплатить экскурсию в Кносский дворец, которая должна была состояться через два часа. Автобус, по уверению господ Грибкова-Майского и Бутякова, подадут прямо ко входу в отель.

Когда друзья осторожно выглянули, чтобы посмотреть, как протекает беседа Мурашки и двух "операторов турагентств", тех уже и след простыл. Они всучили классной руководительнице квитанцию со смазанной печатью и помчались окручивать очередных клиентов.

– Жулики они, жулики, нутром чую! – бил себя в грудь Вовка.

Тут их увидела Ольга Васильевна и поманила пальцем.

– Предупредите всех, – сказала она, – после завтрака никуда не пропадать. Через два часа мы едем на экскурсию в Кносский дворец.

– В Кносский дворец? Тот самый? Вот здорово! – обрадовался Лешка и исподтишка подмигнул Вовке.

Когда Мурашка отошла в сторонку, Лешка, намазывая себе ломоть масла на кусочек хлебца, довольно изрек:

– Через два часа мы точно узнаем – чем здесь эти типы занимаются! Жулики они или нет. Правда, это нам будет стоить энное количество баксов, которое Мурашка отдала за класс. Но кто не играет, тот не выигрывает.

Выдавшиеся два часа друзья решили использовать для дела – разработать план дальнейших действий. Вначале они, конечно, как следует набили животы всяческими деликатесами, а потом, отдуваясь, сидели на пристани и метали в волны попавшиеся под руку камешки.

– Порядок действий должен быть таким: мы сегодня вечером прокрадываемся в Фортеццу. Никос проносит саперную лопатку. Мы прорываем ход, если ничего не находим, закрываем дыру камнем, по рецепту наших земляков промазываем стыки зубной пастой с пылью.

– А землю куда будем девать?

– Да, надо запастись целлофановыми пакетами, – тут же нашел выход из положения Вовка. – Я видел – там, за зданием, тележка стоит уборщиков, а в ней – пакеты. Надо будет свистнуть десяток. Авось не обеднеют. Да, и у нас в номере есть пара пакетов. Они нас потом их отдавать, интересно, не заставят? – задумался Вовка.

– Нет, – заверил его Лешка. – По-моему, это для того, чтобы мы в эти пакеты складывали грязную одежду. Они ее постирают и погладят.

– Вот, блин, капитализм какой. Прямо как дома, – восхитился критским сервисом Вовка.

– Да, только дома за это платить не надо, – хмыкнул Лешка и швырнул очередной камешек в воду.

– Да, – тем же тоном возразил ему Вовка, – зато дома и сабли не валяются.

Рассмеявшись, друзья решили, что они уже достаточно времени уделили пищеварению и укреплению легочной системы, и двинулись за полиэтиленовыми пакетами.

Пока Лешка стоял на стреме, Вовка, оглядевшись, с замиранием сердца, отлистал несколько тонких полиэтиленовых пакетов и спрятал их за пазуху. Не успели они отойти от тележки и десяти шагов, как из номера вынырнула девушка, которая занималась уборкой помещения, и покатила свою тележку к следующему бунгало. Похоже, она не заметила пропажи, и Лешка с Вовкой искренне надеялись, что за исчезновение копеечных пакетов с нее строго не спросят, а может, и вовсе никто этого не заметит.

Ровно к назначенному времени Мурашка согнала "общество на водах" на экскурсию. Однако только Вовка и Лешка почти достоверно знали, что никакой поездки не будет, потому вечер выдастся у них свободный. Прождав сорок минут, Мурашка и сама догадалась – в чем дело, извинилась перед классом и распустила всех по месту жительства, предупредив, что в случае внезапного возникновения автобуса все должны быть в пределах досягаемости. Сама она в расстроенных чувствах ушла к себе в номер, а Лешка и Вовка, переглянувшись, скользнули в сторону и через пять минут были на остановке.

Светиться им здесь ох как не хотелось! Но другого выхода не было – не пилить же в Рефимно два часа пешком.

Наконец среди череды туристических автобусов, принадлежащих разным компаниям, появился и рейсовый. Он притормозил около ребят на какую-то долю секунды, будто и вовсе не хотел останавливаться, слизнул новых пассажиров и тут же, разрезая корпусом воздух, полетел дальше.

Отсчитав очередные драхмы, ребята оккупировали кресла и принялись баловаться кнопками на подлокотниках, изменяя наклон спинки. Надо же было, в конце концов, им чем-то заняться до встречи с Никосом. Не осматривать же окрестности, которые порядком намозолили глаза. Однако вскоре беззаботное настроение у мальчишек пропало, потому что они сообразили, что едут не той дорогой, которой добирались в город, раньше. Автобус вынес их на вершину какой-то горы, с которой открывался вид на Рефимно. Каждое зданьице, домик, гостиница с архитектурными прибамбасами прорисовывались в хрустально-чистом воздухе с необыкновенной четкостью. Будто бабушка рядом с внуками над городом возвышалась Фортецца. Море было похоже на огромную открытую банку леденцов. Пятна на воде – то розоватые, то фиолетовые, то лиловые – объяснялись тем, что глубина моря у берега была разной, а значит, и солнечный свет по-разному преломлялся о воду, создавая причудливую калейдоскопичную картину.

Однако ребятам было не до красот. Они испугались, что водитель забыл об их существовании и умчит сейчас их на другой конец острова, вернуться откуда у них не хватит ни времени, ни денег.

Вовка рысью подбежал к водителю и на каком-то диком английском стал объяснять, что им нужно в Рефимно. Грек, лихо вписавшись в очередной поворот и посигналив знакомой девушке, выставил ладонь в сторону Вовки: мол, парень, будет тебе и Рефимно, будут и калачи. Вовка и Лешка правильно поняли этот успокаивающий интернациональный жест и снова уселись на свои места. Вскоре автобус нырнул в дебри города. А поскольку Вовка и Лешка наблюдали его панораму сверху, то сориентироваться им было теперь гораздо легче.

Поплутав по улочкам минут двадцать, они наконец вышли на знакомое место и вскоре уже здоровались с Никосом. Тот буквально приплясывал от возбуждения, и Вовке с Лешкой стало ясно, что Никосу не терпится поделиться какими-то важными новостями.

– Наши господа, – затараторил он, едва они присели на корточки у какой-то стены, – вчера вечером сделали вылазку в Фортеццу.

– Как? – не понял Вовка. – Она же к тому времени должна была быть закрыта.

– Закрыта-то она закрыта, но там, естественно, не один ход, – пояснил словоохотливый Никос. – Они прошли через частный сектор. Там есть дома, которые примыкают к стене, и в некоторых местах можно, с риском, конечно, но перелезть в крепость.

– Ну что ж, – у Вовки загорелись глаза, – это нам тоже на руку. Чтобы пошуровать там спокойненько.

– Да кто его знает, – возразил осторожный Лешка, – вдруг у них по вечерам обходы бывают.

– Ну так что, что они там делали? – набросились друзья на Никоса, будто не они его перебили, а он сам замешкался.

– Точно не знаю, – извиняющимся тоном ответил Никос. – Но они прошли к тому самому месту, которое интересует и нас.

– Рыли что-нибудь? – ревниво спросил Вовка.

– Лопат я у них в руках не заметил. И с собой они, кажется, ничего не выносили. Они, правда, были не в костюмах, а оба в джинсах и в майках. Пробыли они там недолго, минут десять-пятнадцать. Я старался найти самую высокую точку, чтобы сверху увидеть, каким делом они там занимаются, но мне это не удалось.

– Чего-то нашурудили, – недовольным голосом, будто Грибков-Майский и Бутяков шарили в его холодильнике, пробурчал Вовка. – Надо пойти проверить – копали они там или не копали.

– Вот мы, кстати, добыли тут… – Лешка достал из-под майки ворох полиэтиленовых пакетов.

– Это зачем? – не понял Никос.

– Как зачем? Землю же не будешь ссыпать там, где копаешь. Сразу будет видно – она же сырая.

– Да, я об этом не подумал, – признался Никос.

– А лопату, лопату ты достал?

– Достал.

Никос отошел в сторонку, туда, где стояли баки с мусором, и вытянул оттуда не новую, но вполне пригодную для копания саперную лопатку.

Прикладывая ко лбу холодную, запотевшую бутылку кока-колы, только что выуженную за триста драхм из холодильника местного мелкого торговца, Лешка шел вдоль улицы и пыхтел:

– Ну и жарень. И как люди здесь круглый год выдерживают без зимы? Вон Никос рассказывал, если у них температура опускается до плюс пяти, так дети вообще в школу не ходят – считается, страшно холодно, чуть ли не ледниковый период. Конечно, любому тюменцу, который решит тут провести больше двух недель, настанет самый натуральный крантик.

Однако Вовка, на которого жара действовала не так сильно, смотрел на окружающую действительность более оптимистично. Конечно, и у него под ложечкой посасывало от волнения и страха. Все-таки то, что они собирались сделать сегодня, было не совсем законно. И полбеды бы, если бы они производили раскопки где-нибудь у себя в Тюмени или здесь в каком-нибудь другом месте, а не в Фортецце. Все-таки архитектурный памятник и наверняка, как выражаются в России, "охраняется государством". Впрочем, вздумай Вовка и Лешка рыть в каком угодно другом месте Крита, неприятности им были бы обеспечены, поскольку, как помнили ребята из рассказа экскурсовода, весь остров давным-давно перешел в частные руки, и каждый холмик, каждая гора, дорожка, тропинка, речка, водопадик здесь уже принадлежали кому-то и охранялись со строгостью, свойственной капиталистической действительности.

Вовка с Лешкой уже достаточно освоили старый город и направились к Фортецце, уже не оглядываясь поминутно на Никоса. Тот, семеня рядом с решительно и по-медвежьи тяжело шагавшими Вовкой и Лешкой, забрасывал их вопросами о российской жизни.

– А дискотеки у вас там бывают?

– А как же, – важно ответил Вовка, решив представить свою родину в наиболее благоприятном свете, – и ночные клубы, и все такое прочее.

– А какую музыку предпочитают?

Лешка скривился:

– Так, дрянь всякую. Где-то рейв, где-то наших певичек-звездочек.

– Или звездунов, – в сердцах добавил Вовка, который тоже не был поклонником отечественной поп-эстрады, зато с большим удовольствием слушал "Металлику", "Роллинг Стоунз" и "Дип Перпл".

Лешка, правда, увлечения друга не разделял: его страстью был рэп. Даже странно – откуда в глубине России, в Сибири у школьников и даже студентов появлялась необъяснимая тяга к музыке, которую сочиняли и исполняли жители Южного Бронкса и Гарлема. Почему проблемы афро-американцев, которые пели о притеснении их белыми и о том, с каким удовольствием они бы поотрывали этим самым белым все их плохо болтающиеся конечности, так трогали российские души, – непонятно. Но факт оставался фактом. В Тюмени слушали "Оникс" и другую музыку, где, по образному выражению одного критика, "люди говорят там, где должны были бы петь, в отличие от оперы, где люди поют там, где должны были бы говорить".

– А у нас очень уважают народную музыку, – поделился Никос.

Однако с каким бы жаром в глазах Никос ни доказывал крутость бузуки, сиртаки и ламбетики, названия этих стилей Вовке и Лешке ничего не говорили.

– Да, – вдруг спохватился Никос, – а что у вас в России думают о Леонардо Ди Каприо?

Вовка и Лешка скрипнули зубами.

– Мусик-пусик, – процедил Лешка, давая понять, что этой краткой характеристикой можно завершить разговор о знаменитом на весь мир молодом актере.

С тех пор как "мусик-пусик" сыграл главные роли в фильмах "Ромео и Джульетта", "Титаник" и "Человек в железной маске", он стал кумиром миллионов девчонок, которые глаз не могли сомкнуть, чтобы не посмотреть перед сном на постер любимого Левочки. Соответственно, вся мужская половина люто возненавидела "симпапулечку", что было одинаково характерно как для Сибири, так и для Крита.

Выяснив, что у него с русскими ребятами есть точки соприкосновения даже в неприязни, Никос еще больше повеселел. А вообще, как заметили Вовка и Лешка, критянам, несмотря на всю их тяжелую, полную войн, восстаний, осад и сражений, историю, было свойственно веселое расположение духа и своеобразный пофигистско-благожелательный, сдобренный чувством собственного достоинства, подход к жизни вообще и к туристам, которые их кормили, в частности.

Помахивая своей лопаткой, будто дама ридикюльчиком, Никос показал русским друзьям еще один короткий сквозной ход, и вся компания оказалась в непосредственной близости от цели своего путешествия.

Честно говоря, платить в очередной раз за очень недешевые входные билеты ребятам было в лом, и они, посовещавшись, решили рискнуть – проникнуть на территорию "архитектурной жемчужины Рефимно" зайцами. Никос повертел направо и налево головой, не заметив никаких подозрительных местных жителей, юркнул в неприметную кали-точку частного дома и знаками показал, чтобы друзья как можно быстрее следовали за ним. Поскольку в доме не наблюдалось никакого движения, Никос, прижимаясь к стенке первого этажа, где не было окон, быстро двинулся вдоль кадушек с какими-то экзотическими цветами и маленькими, недавно проклюнувшимися пальмочками, к каменной лестнице, которая вела на веранду второго этажа. Поскольку застройка в этом месте города была достаточно плотная, дом примыкал почти что к самой стене Фортеццы.

Никос бесшумно пересек веранду, забрался на поручень и оттуда легко перепрыгнул на крепостную стену. Хоть и не без опаски, но Вовке и Лешке пришлось проделать тот же самый маневр. К счастью, в их руках не было лопаты, и поэтому соскочить им было проще, чем Никосу.

Еще раз хорошенько оглядевшись, чтобы не напороться на местную охрану, ребята скользнули вдоль стены в кедровую рощицу и зашагали к нужному им месту.

– Между прочим, – небрежно обронил Никос, – тот дом, через который мы сейчас проникли в Фортеццу, сдает комнаты внаем для туристов. И знаете, кто там сейчас снимает жилье? Ваши тюменские знакомые, господа Бутякофф и Грибникоф… Грибковский…

– Грибков-Майский, – с изумлением глядя на Никоса, подсказал Вовка.

Ну и рисковый же парень этот Никос! От одной только мысли, что, выскочив на веранду, он мог ткнуться головой в толстый живот Бутякова, которому бы вдруг вздумалось выйти размять конечности, у Вовки на лбу выступила холодная испарина.

Чтобы Никос не подумал, что он испугался, Вовка смахнул пот рукой и пожаловался:

– Печет, как в микроволновке.

– Это даже очень замечательно, – улыбнулся ничуть не страдающий от тридцатипятиградусной температуры Никос. – Зато вся охрана Фортеццы будет сидеть в арке: там прохладно и сквознячок. Можем работать спокойно.

К несчастью для юных тюменцев, кедровая рощица, отбрасывающая хотя и довольно жидкую, но спасительную тень, кончилась, и им пришлось выходить в дрожащее, будто расплавленное стекло, марево, разлившееся над желтой, высушенной солнцем территорией Фортеццы. Рысцой, чтобы не маячить на фоне вылинявшего неба, кладоискатели проскочили стену и спрыгнули в тот самый ров, где им предстояло вести несанкционированные археологические раскопки.

Пока Никос расчехлял свою лопату, Вовка подобрал с земли щепочку и принялся отколупывать засохшую зубную пасту вокруг нужного им камня.

– Как же мы обратно будем его маскировать? – нахмурился Лешка, глядя на решительные Вовкины действия.

– Не боись, – тот похлопал себя по карману. – Зубная паста "Колгейт" всегда со мной. Вдруг судьба забросит меня в дебри Амазонки? Представляешь, утром проснусь среди визга обезьян и рева каких-нибудь анаконд, а зубы почистить не смогу. Вот ведь трагедия, а?!

Наконец камень был очищен от своеобразной мастики, которой заполняли швы Бутяков и Грибков-Майский. Вся сковырнутая паста была аккуратно собрана и выброшена вон с крепостной стены. Никос поддел лопатой камень, и тот легко вывалился из кладки.

– Ну вот, сейчас здесь и начнем копать, – наклонился над дырой Вовка. – Леш, готовь полиэтиленовые пакеты. Никос, давай…

На этом Вовка осекся.

– Ребят, гляньте-ка, – прохрипел он, показывая пальцем в темное отверстие. – Или у меня глюки, или…

Никос и Лешка наклонились над дырой. Там был оборудован неглубокий, но аккуратный тайничок, а в нем, в самом обыкновенном прозрачном белом полиэтиленовом пакете, какие обычно выдают в супермаркетах, чтобы сложить туда покупку, лежали пачки… Пачки долларов, стянутых резинкой!

– Вот это да, – присвистнул Лешка и потянулся было рукой, чтобы вытащить на свет Божий найденные сокровища.

– Подожди! – схватил его за руку Вовка. – Думаешь, что это Улуч-Али здесь случайно пакетик обронил? Теперь понятно, почему два этих чудика тут ошивались. Они, понимаешь ли, не на отдых сюда приехали, а на самую что ни на есть настоящую работу. Сшибают по сто баксов с русских туристов – лохов, которые здесь впервые и не знают местных порядков. Ну помнишь, типа нашей несостоявшейся экскурсии. А поскольку в банк эти деньги нести им не с руки, вот они себе под боком и оборудовали тайничок. У себя на квартире прятать не стали. Ушлые, мерзавцы! Накроет их полиция, а денежки-то где? Денежки тю-тю. Соответственно, и лишние улики скрыты.

– Все-таки посмотреть очень хочется, – жадно пожирал глазами пачки стодолларовых купюр Лешка.

– Давай вначале внимательно глянем – нет ли тут каких-нибудь ловушек?

– Каких ловушек? – не понял Никос. – Тех, что у египетских фараонов в пирамидах были?

– Нет, – отмахнулся Лешка. – Они могли тут волосок прикрепить или как-нибудь по-особому что-то положить, чтоб сразу потом понять – трогал их закладку кто-то или нет.

– Стоп-стоп-стоп! – Вовка вдруг присел прямо на землю и схватился за голову. – Я же, когда эту мастику вокруг камня вычищал, заметил: в левом углу там спичка стояла! Точно!

– С какой головкой? – Лешка тут же смекнул, о чем идет речь. – С коричневой или зеленой?

– Зеленой! – Вовка готов был рвать на себе волосы. – Вот черт, если мы не успеем сейчас все сделать как было, они ж сразу догадаются, что здесь кто-то порылся!

– Я думаю, надо немедленно делать заявление в полицию, – безапелляционно заявил Никос. – А спички, кстати, у меня есть, – он вынул из кармана коробок.

– Ну-ка, покажь, – потребовал Вовка, открыл коробок и облегченно вздохнул. – Зеленые головки! Одной нам будет вполне достаточно.

– Сколько же тут баксов? – снова наклонился над дырой Лешка. – Штук триста, наверное, будет.

– Пересчитывать не будем, а то оставим еще свои отпечатки пальцев, – подозрительно покосился Вовка на полиэтиленовый пакет, завязанный сверху бантиком. – Только вот что я думаю, Никос, в полицию накапать бы, конечно, нужно, поскольку ясное дело, что деньги эти аферюги украли. Только сам посуди – заявим мы сейчас об этом деле, понаедут сюда следователи, прокуроры, оцепят все, опечатают – и не подойдешь. Плакала тогда наша сабля. А мы ведь, между прочим, здесь, на Крите, не живем. Еще три дня – и тю-тю. Улетаем транзитным рейсом.

– Да, это верно, – Никос в сомнении поковырял носком сандалии землю. – А что вы имеете предложить?

– Я вот что имею предложить, – Вовка решительно взял инициативу в руки. – Поскольку эти жулики вряд ли сунутся сюда днем – вероятно, тайничок свой они оборудовали и пользуются им ночью, благо удобно им со своей веранды сюда скакать, – у нас еще полно времени. Деньги эти проклятущие давайте трогать не будем, заделаем их обратно в тайник, а рядом свой камень вынем и начнем копать.

– Ладно, – согласился Лешка. – Только пусть на стреме кто-нибудь стоит.

– Только не я! – выкрикнул Вовка, а Никос открыл было рот, чтобы заявить, что "только не он тоже", однако выражение "стоять на стреме" ему было незнакомо, и поэтому он обратился за разъяснениями к Лешке.

– Ну, смотреть надо, чтобы никто не подходил.

– Ладно, – неохотно согласился Никос, – я первый буду стоять на стреме. Кстати, а почему на нем стоят? "Стрем" – это что? Что-то вроде постаментов, на которых памятники водружают?

Вовка и Лешка хмыкнули:

– Честно говоря, сами не знаем.

– Может, "стрем" – это что-то вроде стремянки?

– Да хватит вам спорить, лингвисты, – протиснулся между друзьями Вовка и опустился на колени. – Тут не болтать, а копать надо.

Остро заточенным лезвием саперной лопатки он принялся отбивать раствор вокруг выбранной им каменюки. Вскоре он устал, и пот широкими пятнами расползся у него по майке. Пыхтящего, красного, как спелый помидор "бычье сердце", Вовку сменил Лешка и с настойчивостью аббата Фариа, пробивающего себе путь к пенсии в толще замка Иф, принялся долбить раствор. Потом Вовка сменил дозорного Никоса, и тому быстрыми и ловкими ударами удалось освободить камень из кладки. Дальнее работа пошла веселее.

Правда, трудиться в траншее было не очень-то удобно, поскольку, во-первых, она была довольно узкой и орудовать лопатой там было не с руки, а во-вторых, всю вынутую землю приходилось аккуратно складывать в пакет, который ребята относили в укромное место форта и через решетку ссыпали в старинный танкер для воды. Поскольку никто этим резервуаром уже давным-давно не пользовался и пользоваться уже не собирался, совесть ребят не мучила, зато следы они заметали чисто.

– Ну все, больше не могу, – Вовка рухнул на землю и принялся обмахиваться бейсболкой. – На сегодня хватит, да и в отель двигать пора, – он с тревогой посмотрел на часы. – Кащей, конечно, гений имитации наших голосов, но и он может запыхаться, бегая туда-сюда между номерами. На сегодня, я думаю, выкопали достаточно. Надо еще дыру как следует заделать.

Да, земли ребята изъяли немало. В образовавшийся тоннельчик уже можно было просунуть руку. Но пока что, увы, ничего, кроме мелких, правда, красивых, но совсем не драгоценных камешков, они не нашли.

Вовка определил отесанный валун на место, подсунул, чтобы он не качался, в пару мест щебня и принялся замазывать стыки зубной пастой. Лешка до этого уже справился с тайником Бутякова и Грибкова-Майского, не забыв проконсультироваться у Вовки – куда и как именно следует воткнуть злосчастную спичку.

Наконец все изыскательно-маскировочные работы были завершены, и Никос подвернувшейся веткой пальмы, оторванной от дерева и занесенной сюда бурей, замел все следы их пребывания в траншее.

На этом, однако, приключения не кончились, поскольку изыскателям еще предстояло выбраться с территории Фортеццы. Проще всего было бы выйти через ворота. Но это было небезопасно, ведь билетер мог вспомнить, что троица никаких билетов не покупала. Из-за страшной жары туристов в крепости что-то не было видно. Спрыгивать же на веранду, где проживали преступники, тоже не хотелось. Однако отступать было некуда, и Вовка, вздохнув, будто перед прыжком с высокой скалы в море, решил:

– Пойдем через веранду.

Когда кладоискатели свесились вниз с того самого участка стены, где они перебирались в Фортеццу, то поняли, что задача их усложняется. Как и в горах, здесь оказалось, что влезть на что-либо легче, чем потом с этого "чего-либо" спуститься. Для того, чтобы запрыгнуть с веранды на крепость, требовалась только смелость, а вот для того, чтобы решиться на прыжок вниз, необходимо было обладать ловкостью и силой Тарзана.

Достаточно широкая площадка стены представляла из себя неплохой участок для приземления. Веранда же, во-первых, была огорожена перильцами, во-вторых, над ней сверху качался на ветру навес. Для того, чтобы попасть на ее пол, необходимо было, разбежавшись, прыгнуть со стены, сгруппироваться в комок и пролететь между перилами и импровизированным парусиновым балдахином.

– Я представляю, как эта верандочка затрясется, – мрачно запророчествовал Лешка, – когда ты, Вов, туда сиганешь.

– Да, – с сомнением поглядел плотный Вовка на достаточно хилую конструкцию веранды. – Но ведь Бутяков как-то сюда прыгал?

– А может, и нет? – пожал плечами Иконников. – Может, у них функцию циркового акробата Грибков-Майский исполняет. По комплекции он вполне подходит – маленький, сухонький.

– Может, и так, – согласился Вовка, – только давайте на что-то решаться, а то засекут нас на стене. И так стоим тут, как три маяка у гавани в атолле.

– Я думаю, надо все это быстро проделать, – с опаской поглядел на закрытые белыми деревянными решетчатыми ставенками окна дома Никос. – Пока они будут разбираться, что к чему, мы успеем убежать.

– Да, хорошо, если на обычную "хулиганку" спишут, – процедил Лешка.

Но делать было нечего. Соскакивать со стены где-либо в другом месте Фортеццы было еще опасней. Во-первых, запросто можно было переломать все кости. Во-вторых, на открытых участках их могли заметить полицейские. Здесь же, как ни крути, была практически идеальная точка для выхода в город, безопасная во всех отношениях, если не считать тех неприятностей, которые могли проистекать от хозяев дома или от их жильцов.

Никос вызвался "лететь" первым и предложил, чтобы вся их экспедиция выстроилась в затылок друг к другу и так же, буквально след в след, совершала прыжки. Произвести операцию нужно было очень шустро: ведь раз попавшись, они рисковали завалить все дело с поиском клинка.

Никос передал лопату Вовке, еще раз на глаз прикинул расстояние, разбежался и, легко сложившись почти вдвое, соскочил на веранду. Хотя стук, конечно, при этом был, но вовсе не такой оглушительный, как представлялось ребятам. Вовка ловко бросил Никосу лопату в чехле, тот поймал ее и тут же ринулся к лестнице.

Вторым десант совершил Вовка, но приземлился он не так удачно, как Никос. Он хлопнулся, будто подброшенный вверх лягушонок, на все четыре конечности, и от этого неудачного соскока веранда дрогнула.