Текст книги "Константа (СИ)"

Автор книги: Андрей Соболев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

– Иначе что? Застрелишь меня?

Рука охранника дрожала, выдавая в нём неуверенность.

– Пожалуйста, уезжайте, – повторял он всё тише и тише.

Евгений подошёл так близко, что пистолет почти упёрся в его грудь.

– Я не могу. Стреляй, если хочешь, мне уже нечего терять. Если я не попаду в лабораторию, она умрёт, и я ничего не смогу уже сделать.

– Кто умрёт? – растерялся Пётр.

Охранник замешкался на пару секунд и этого хватило, чтобы Евгений отвёл его руку в сторону, а затем сильным и резким ударом кулака прямо в нос повалил его на спину. Раскинув руки в стороны, Пётр выпустил пистолет, и тот отлетел, приземлившись на бурлящую от дождя землю. Охранник завопил от боли и схватился за сломанный нос, откуда уже начала хлестать кровь.

Не мешкая ни секунды, Евгений подобрал выпавшее оружие и наставил его на Петра.

– Вставай, быстро, – приказал Новиков, поднимая его на ноги. – Открывай ворота.

Пётр больше не стал возражать. Держась за лицо и шипя от боли, он под конвоем проследовал в свою будку и нажал на кнопку. После чего ворота с грохотом отъехали в сторону.

– А теперь бери ключи и пошли в лабораторию, – командовал Евгений, не сводя глаз со своей жертвы.

– Мы всё равно не сможем попасть на подземный уровень, нужен ключ от лифта, вы же прекрасно это знаете, – простонал Пётр, периодически отлепляя руку от лица и рассматривая свою окровавленную ладонь.

– А как же лестница?

– От неё у меня тоже нет ключа.

– Хватит врать! – вспылил Евгений, срывая голос и покачивая стволом пистолета перед его лицом. – Я знаю, что он у тебя. Не заставляй меня причинять ещё больше боли. Я не хочу этого, но не могу позволить, чтобы кто-то встал на моём пути.

Пётр несколько секунд смотрел в глаза своему обидчику, которые уже покраснели от долгой боли и слёз, будто выискивая там хотя бы проблеск надежды на то, что он отступится, передумает, но лишь утонул в бескрайней бездне и пустоте, поглотившей душу Евгения. Охранник присел рядом с маленьким сейфом, спрятанным под стойкой, набрал несколько цифр на кодовой панели и достал оттуда ещё одну связку ключей в дополнении к его стандартной. После чего под прицелом вышел наружу, и они вместе отправились в здание лаборатории № 2.

Евгений сразу же отключил сигнализацию на входе, благо после начала проверки никто так и не подумал сменить код. Пётр открыл решётку неподалёку от лифта, и они спустились по лестнице на подземный этаж. Преодолев длинный коридор, Евгений остановил охранника у двухстворчатых дверей, ведущих непосредственно в саму лабораторию.

– Бросай на пол ключи и мобильный телефон, – грубо приказал Новиков.

– З-зачем телефон? – удивился охранник.

– Бросай! – раскатом эха разнёсся гневный окрик Евгения.

Пётр послушно кинул перед собой обе связки ключей, а потом достал из кармана телефон и аккуратно положил рядом.

– А теперь уходи, – холодно произнёс Новиков, указывая стволом пистолета в обратном направлении.

Охранник замешкался, вопросительно глядя на обидчика.

– Я сказал, вали отсюда! – добавил Евгений уже в привычном злобном тоне.

Пётр помчался обратно к лестнице и по пути услышал за своей спиной, как от мощного удара пяткой разбился его телефон, затем последовал грохот закрывающейся двери и лязг замка с внутренней стороны. Теперь у Петра оставалась единственная надежда – как можно скорее добраться до стационарного телефона, расположенного в охранной будке, и позвонить тому, чьё имя сразу же всплыло в его голове и отпечаталось на визитной карточке, бережно хранимой во внутреннем кармане его рабочей куртки.

* * *

40 минут до начала цикла

Вынужденный отпуск Алексея подходил к концу. Он решил отстраниться не только от работы над проектом, но и временно отказаться от преподавания в институте, чтобы подумать над тем, что делать дальше. Также ему не хотелось пересекаться со своими бывшими коллегами, которые косо на него смотрели, когда он внезапно, не объясняя причин, покинул свой пост. Но прошло уже достаточно времени, чтобы осмыслить своё будущее. Алексей всё же решил вернуться к преподавательской деятельности и договорился с ректором о встрече ранним утром следующего дня. Поэтому он лёг спать пораньше, завёл будильник на телефоне и уже успел залезть под одеяло, где наслаждался спокойствием и убаюкивающим шумом дождя за окном. Только минуты сладостного блаженства не продлились слишком долго. Мобильный телефон противно завибрировал на прикроватной тумбочке, и из него полилась громкая мелодия звонка.

Алексей недовольно заворчал, перекатываясь на бок, натянул на глаза очки и посмотрел на экран телефона. Номер оказался неизвестным. Максимов раздражённо выдохнул, раздумывая пару секунд, отвечать ли на звонок. «А вдруг это из института, хотят перенести встречу?» – подумал он и всё-таки прикоснулся к кнопке ответа.

– Алло, слушаю вас.

Из динамика тут же донёсся встревоженный голос охранника, периодически срывающийся на панические возгласы.

– Так-так, Пётр, подожди, помедленнее, что случилось? – пытался успокоить его Максимов, усаживаясь на краю кровати, но потом воскликнул: – Что он сделал?!

Пока Пётр так же лихорадочно, но в подробностях передавал события последних минут, Алексей поменялся в лице. Он вскочил на ноги, постепенно бледнея от ужаса. Его взгляд прыгал по комнате, ища ответы на множество вопросов, возникающих в голове, где каждый был страшнее предыдущего. Максимов подбежал к окну, отодвинул жалюзи и посмотрел на то, как за ним беснуется стихия.

– Так, Пётр, послушай меня, – выпалил он, перебивая его безостановочные причитания. – Нет, подожди, послушай. Никуда пока больше не звони, мы можем сделать только хуже. Дождись меня, я скоро буду, а пока постарайся остановить его любой ценой. – Алексей прервался, выслушивая напуганные возгласы собеседника. – Пётр… Пётр, успокойся, он не будет стрелять, поверь мне. Ну хорошо, хотя бы попробуй задержать его, насколько сможешь. Всё, я выезжаю.

Алексей кружился по комнате, быстро натягивая штаны и рубашку.

– Чтоб тебя, Женя, что ты натворил? Я же предупреждал, говорил кучу раз… упрямые бараны, – ругался он то ли со всем миром, то ли сам с собой.

Он с разбега втиснулся в тугие туфли и помчался к своему старенькому седану, припаркованному неподалёку от подъезда. Вскоре он уже мчался по пустым улицам, продолжая тихо проклинать всех вокруг. Щётки стеклоочистителя с трудом справлялись с сильными потоками дождя, что безостановочно барабанил тяжёлыми каплями по крыше и заливал все окна. Алексей всматривался в дорогу, освещённую светом фар и тусклыми лампами фонарей на обочинах, и одновременно с этим постоянно набирал телефонный номер Кати, но в ответ всегда получал лишь бесконечные длинные гудки.

– Давай, Катя, ответь, где ты? Пожалуйста, ответь, скажи, что всё хорошо, – обращался он в пустоту.

После очередной попытки дозвониться до неё Алексей зарычал от скопившейся за долгое время злости и отшвырнул телефон в сторону. Потом запрыгал на кресле, быстро ударяя ладонями по оплётке руля. Из его рта бурным потоком лились проклятия, а его самого захлёстывали эмоции, которых он никогда раньше не испытывал.

Скоро в свете фар появились очертания внедорожника Евгения, брошенного у входа, и пустая будка охраны научного центра. Алексей остановил машину, выскочил наружу, посмотрел по сторонам, но никого не обнаружил и сразу же поспешил к зданию лаборатории. Оказавшись внутри, он вбежал в открытую дверь рядом с лифтом и стал спускаться на подземный этаж. Уже на половине лестницы до него донеслись крики охранника и глухие звуки ударов. Когда Алексей оказался в длинном коридоре, то увидел Петра, который без устали колотил кулаком по закрытой двери.

– Евгений, прошу, открой дверь. Ты должен открыть дверь! – из последних сил и теряя надежду, голосил он.

Следом снова прозвучали громогласные избиения слабой деревянной преграды. Дверь содрогалась от его мощных ударов и отзывалась гулким эхом по всему коридору. Пётр услышал звуки шагов позади себя, резко обернулся, но, увидев Алексея, с облегчением выдохнул.

– Слава богу, вы здесь, – сказал он уже охрипшим голосом. – Простите, я не смог ничего сделать, он не слушает меня и не пускает внутрь.

Когда Алексей заметил его разбитый нос и испачканную в крови одежду, то сначала был потрясён увиденным, но потом к нему пришло понимание, что Евгений уже не остановится ни перед чем, и эта мысль пугала всё сильнее с каждой минутой. Максимов попросил охранника отойти от двери, а сам прильнул к ней ухом, но не услышал ничего необычного. Затем сам постучал кулаком.

– Женя, открой дверь! – крикнул он во всё горло. – Это я, нам нужно поговорить.

В ответ снова была тишина.

– Жень, где Катя, что случилось, что ты с ней сделал? – проревел он уже более угрожающим тоном, но, опять не дождавшись никакой реакции, изо всех сил пнул дверь и повторил свой вопрос: – Что ты с ней сделал?! Отвечай, твою мать!

В этот момент Алексей почувствовал слабую вибрацию, исходившую от пола, и с каждым мгновением она становилась всё интенсивнее. Она отдавалась по ногам, расползалась по стенам и потолку коридора. Вслед за ней послышался неприятный низкочастотный звук, обволакивающий со всех сторон и звучащий будто внутри головы. Свет в коридоре кратковременно замерцал и стал ощутимо тусклее, чем был до этого.

– О нет, только не это, – потерянно произнёс Алексей вполголоса, а потом поймал на себе испуганный взгляд охранника.

– Алексей Сергеевич, что происходит? – пропищал Пётр, вжимаясь в ближайшую стену.

– Он запустил свою проклятую машину, вот что!

Максимов отошёл на шаг от двери, осмотрел её по периметру, потом сжал от гнева зубы и со всей силы ударил ногой в районе замка. Раздался сильный грохот, створки дёрнулись, заскрипели, но выдержали удар. Алексей знал, что здесь очень слабый замок, а дверь носит скорее декоративный характер и вряд ли смогла бы задержать нарушителя. Поэтому Максимов не думал сдаваться и ещё несколько раз ударил по ней, игнорируя резкую боль в ноге. Злость гнала его вперёд, заставляя забывать обо всём на свете. После очередного удара дверь жалобно заскрипела, и в ней что-то хрустнуло рядом с замком.

– Ну, давай же! – завопил он, срывая горло.

Собравшись с силами, он вдарил по ней со всей ненавистью. Преграда сдалась под его настойчивостью и с громким скрежетом отворилась. Алексей ошалело рванул внутрь, пожалев, что не сделал так сразу.

Дверь в комнату испытаний оказалась открыта, и когда Максимов добрался до неё, то перед его взором предстала пугающая картина. Огромная установка Клото дрожала, ритмично испуская волны, и постепенно набирала ход, поглощая всё больше энергии. Перед ней неподалёку от входа сидел на коленях Евгений. Он будто застыл в молитвенной позе, неспособный отвести взгляд от ужасающего лика своего творения.

– Господи боже, что это за хреновина? – раздался ошеломлённый голос подоспевшего Петра. – Что вы тут изобретали?

– Нашу погибель, – негромко ответил Алексей, всё ещё пребывая в ступоре и наблюдая за результатом в том числе своего труда.

– Вы можете её отключить?

Максимов повернулся к Петру и посмотрел на него потерянным взглядом.

– Боюсь, что уже слишком поздно. Установка начала построение матрицы.

– Чего начала? – не расслышал Пётр. – И что же нам делать?

– Беги, уходи отсюда как можно дальше.

– Но… – хотел возразить охранник.

– Беги! – заорал Алексей, толкая его к выходу, а сам направился внутрь комнаты испытаний.

Максимов со страхом переступил порог и приблизился к своему бывшему другу.

– Женя, что ты наделал? – громко спросил он, пытаясь перекричать шум машины. – Зачем? Что ты пытаешься доказать?

Новиков молчал и только чуть заметно раскачивался на месте.

– Где Катя? Почему она не отвечает? Что ты с ней сделал? – продолжал задавать бессмысленные вопросы Максимов, снова выходя из себя. – Отвечай!

Он постепенно приближался к Евгению и, когда оказался рядом, грубо одёрнул его за плечо, но тут же отшатнулся, увидев его лицо. Оно всё было покрыто запёкшейся кровью, которую не смог отмыть даже ливень, как и одежду, пропитавшуюся багряными пятнами. Перед глазами Алексея возникли ужасающие картины, о чём он догадывался, но не хотел верить. На его глазах моментально навернулись слёзы, а вслед за ними вспыхнула невиданная ярость.

– Где Катя, что ты с ней сделал?! – вновь повторил Максимов, буквально заревев от злости.

Евгений посмотрел на него пустым, безжизненным взглядом, а по его щеке побежала очередная слеза.

– Прости, – вымолвил он с большим трудом. – Я всё исправлю… я всё исправлю.

– Что ты с ней сделал?! Ты – чудовище!

Алексей хотел броситься на него с кулаками, но тут подоспел Пётр, который обхватил его сзади за плечи и потянул к себе.

– Алексей Сергеевич, нам нужно уходить, срочно! Оставьте его, – умолял охранник, оттаскивая его обратно к выходу.

– Чудовище! – продолжал вопить Алексей, отходя вместе с Петром и особо не сопротивляясь.

– Я всё исправлю… – повторял без остановки Евгений, наблюдая, как тот, кто совсем недавно был его лучшим другом, скрывается за дверным проёмом.

Их общая агония от потери любимого человека не продлилась очень долго. Прошло всего с десяток секунд до того, как установка Клото сформировала ядро нового мира и буквально взорвалась огромным сгустком энергии, да такой мощности, что её невидимая волна ударила по Евгению и выбросила наружу из комнаты испытаний через открытую дверь. Он тут же потерял сознание, врезавшись в противоположную стену, и не увидел, как следом за ударной волной пришла ещё одна, состоящая из безжизненно-чёрной энергии пустоты, накрывшей собой уже весь мир.

#151

Очередная вспышка чудотворного света была настолько яркой, что выжигала глаза и затмевала разум, заставляла мысли в голове биться в агонии и прятаться от настигающего кошмара новых воспоминаний. В этот раз перестройка мира не забирала память, как было раньше, не давала взамен суррогат искусственного прошлого, а, наоборот, даровала истину, откровение настоящей личности, кажется, давно забытой и потерянной. Евгений вспомнил всё, каждую секунду утерянной жизни, все ошибки и невзгоды. Машина вернула прошлое, но одновременно с этим забрала надежду на будущее.

Сначала Новиков ощутил холодный бетонный пол за своей спиной, а затем нестерпимую внутреннюю боль, разрывающую его сердце. Его глаза были ослеплены постепенно отступающим потоком света, но уже тогда ему хотелось кричать во всё горло, молить о том, чтобы Мойры вновь забрали его память. Его прошлое оказалось намного страшнее того, что творилось на поверхности в настоящем. Мир ещё не успел остыть от нового преобразования, собрать все осколки воедино, а над головой, разрезая возникшую тишину, уже раздались приглушённые хлопки разрывающихся снарядов. Дрожь земли передалась по стенам, осыпалась бетонной пылью и отозвалась звоном под высоким сводом металлической крыши. Вражеские войска были совсем рядом, ещё немного – и артиллерия попадёт по куполу комнаты испытаний и разрушит установку. Если она это позволит, о чём у Евгения оставались сомнения.

После очередного грохота где-то на поверхности Новиков окончательно пришёл в себя и тут же ощутил резкую боль внизу живота. Он прижал рукой старую рану, которая снова начала кровоточить, и отполз к ближайшей стене, где уселся, прислонившись спиной. Он всё ещё был там, в подземном комплексе Лаборатории № 2, c последствиями прошлого мира и не мог понять, почему ничего не изменилось после очередного витка перестройки реальности. Кроме одного. Евгений отпустил рану и осмотрел кровь на своих руках. Из его глаз моментально брызнули слёзы.

– Я чудовище, – прошептал он дрожащим голосом. – Монстр, которого искал всё это время.

Евгений прикрыл на мгновение глаза, тяжело задышал и сжал кулаки.

– Катя… – добавил он на выдохе.

Только сейчас Новиков заметил, что у противоположной стены неподвижно стоит Алексей. Он опирался на неё одной рукой, а другой держался за голову, которую тоже распирало от потока новых мыслей. Он резко повернулся и злобно посмотрел исподлобья, готовый испепелить одним взглядом. Потом отошёл от стены, потряс головой, пытаясь рассеять назойливые мысли, крепко сжал кулаки и быстрым, напористым шагом направился прямиком к Евгению.

– Очнулся, наконец, – произнёс он с необычным для него холодным тоном.

– Лёша, я… я не хотел, – совершенно обессиленным голосом вымолвил Евгений, наблюдая, как к нему несётся яростный таран.

Алексей моментально сократил дистанцию, схватил его за ворот и поднял на ноги, одновременно прижимая к стене.

– Что ты не хотел?! – рявкнул он в лицо Евгению, а потом показал рукой на установку в центре зала: – Это? Разрушить весь мир? Или убить единственную, кого я любил больше всего на свете? Ты, сукин сын, хоть понимаешь это?! Ты убил её, убил Катю – свою жену! Как ты можешь хоть что-то говорить?!

– Я спас её! – из последних сил возразил Евгений и попытался оттолкнуть Алексея. – Она жива, я сделал это!

Максимов отпустил его и потряс головой, не веря своим ушам.

– Спас?! Мы только недавно пришли оттуда. – Он показал пальцем наверх, как раз в момент нового артиллерийского удара. – Это, по-твоему, похоже на спасение? – возмущался Алексей, после чего резко прижал ладони к вискам. – Проклятье, как же болит голова. Мысли путаются, никак не могу собрать их воедино.

Он отошёл ещё на шаг и согнулся над полом, шипя как змея и яростно потирая виски.

– Я не хотел причинять ей вред, – ответил Евгений подавленно. – Это получилось случайно, Катя поскользнулась и потом… упала…

Он не успел закончить свои сбивчивые оправдания, как искра неудержимого гнева вспыхнула в разуме Алексея. За краткий миг его кулаки сжались до предела и один из них со смачным ударом прилетел в лицо Евгения. И хотя Максимов никогда в жизни не дрался и махнул рукой не в полную силу, этого хватило, чтобы его противник больно ударился затылком об стену и тут же сполз обратно на пол, держась за пылающее от боли лицо.

– Не смей о ней больше говорить, ты недостоин даже имя её упоминать! – злобно прорычал Алексей. – Она любила тебя, идиот, и не хотела уходить до самого конца, даже когда это грозило ей опасностью. А ты убил её! И её неродившегося ребёнка!

Когда его отпустил приступ неконтролируемого гнева, он тут же ощутил последствия своих бессознательных действий. Он сильно сжал зубы и обхватил ладонь, которую пронзило мучительной болью от недавнего удара. А в это время перед глазами Евгения вспыхнули новые картины его ужасающих поступков. Он с искренним непониманием смотрел на Алексея и пытался осознать его последние слова. Они так глубоко въелись в разум Новикова, что на мгновение он даже забыл о боли.

– Ребёнка? – переспросил он потерянным голосом, хотя в глубине души уже знал ответ на свой вопрос.

Алексей вопросительно посмотрел в ответ. Его голова была готова взорваться от кружащих назойливых мыслей. Он с большим трудом справлялся с нахлынувшей волной воспоминаний. Несмотря на то что события его старой, настоящей жизни разом вытеснили всю фальшивую память, осколки недавних приключений с Евгением продолжали проникать в настоящее, превращая мысли в калейдоскоп разрозненных видений. Максимов надавил на лоб основанием ладоней и нервно усмехнулся сквозь внезапно проступившие слёзы.

– Чтоб меня, она тебе даже не сказала? – удивился он, а потом ответил сам себе: – Ну естественно.

– Она…

У Новикова спёрло дыхание, и он не смог закончить фразу.

– Она была беременна, кретин, но побоялась тебе рассказать, хотя я просил об этом.

– У меня был ребёнок? – пролепетал Евгений, растворяясь в нарастающем шуме внутри головы и сверля опустошённым взглядом пространство перед собой.

– Это был мой ребёнок! – злобно выдавил Алексей. – Поэтому она не сказала тебе. Боялась разбить твоё гнилое, ревнивое сердце, а может, боялась тебя самого. – Он вытер слёзы рукавом, шмыгнул носом и сказал уже гораздо тише: – И, видимо, не зря. Если бы я только был настойчивее и смелее… я должен был её уберечь. Должен!

– Она была беременна… – продолжал говорить сам с собой Евгений, будто пытаясь осознать каждое слово.

– Да, была, – поддакнул Алексей, а потом повернулся и изучил временно затихшую установку Клото. – Ты решил оживить Катю, добавив её существование в константы, ведь так? – обречённо предположил он. – Но ты не знал о ребёнке, чем обрёк его на пограничное существование в виде переменной в расчётах Атропос. И дай предположу, ты, безусловно, не забыл внести своё имя в список констант? – он внимательно посмотрел на растерянного Евгения. – Конечно, ты сделал это. Самовлюблённый баран!

После такого резкого эмоционального всплеска Максимов почувствовал себя крайне истощенным и уставшим. Он взглянул на безжизненное лицо своего бывшего друга, избитого и искалеченного не только физически, но и духовно, на секунду прикрыл глаза и глубоко вздохнул. После чего примостился на полу в паре метров от него, прислонился затылком к шершавой поверхности стены и молча уставился на машину в центре зала, лишь изредка шмыгая носом и утирая проступившие слёзы.

Так они просидели в молчаливой тишине некоторое время, прислушиваясь к тому, как на поверхности клокочут пушки военного конфликта, грозящего уничтожить весь мир, и наблюдали, как содрогались стены от мощных бомбовых ударов.

– Я просто хотел ей помочь исправить свои ошибки, – неожиданно сказал Евгений, не поворачивая головы.

А вот Алексей взглянул на него, но уже не испытал былой ненависти. Скорее, в его взгляде читалось отрешённое созерцание неизбежного конца, перед которым меркнут все невзгоды.

– Да-да, я понял. И как, помог? – устало и с иссякающей долей злобного сарказма спросил он, но, не дождавшись ответа, снова осмотрел величие их совместной разработки. – Ты никогда не мог остановиться. Тебе всегда было мало и тесно в любых рамках, поэтому ты постоянно впадал в крайности. Если пить, то до умата, если спасать, то весь мир. – Алексей с грустью хмыкнул под нос. – Но до сих пор не могу поверить, что ты всё-таки доделал установку и что она действительно работает.

– Как видишь, работает она не очень, – ответил Евгений сразу на все вопросы. – Мне не хватило помощи друга, чтобы решить оставшиеся проблемы.

– Только не нужно меня обвинять в своих поступках! – вновь завёлся Алексей.

– Я не обвиняю, а сожалею, – со вздохом заключил Новиков.

Он попытался усесться поудобнее, но тут же почувствовал острый укол боли в правом боку. Кровь продолжала медленно сочиться даже сквозь военный китель. Алексей проследил за его действиями и с подозрением нахмурил брови.

– Откуда у тебя эта рана? Из-за выброса квантовой волны?

Евгений в замешательстве посмотрел на него.

– Неужели не помнишь? Ты сам где-то полчаса назад вызволял меня из больницы.

– Какой больницы? – нахмурился Алексей и растёр гудящий висок. – Хотя что-то такое припоминаю, но разве это было сегодня? Голова жутко болит, когда начинаю думать об этом. Всплывают какие-то обрывки памяти о том, что произошло после запуска установки, но мне сложно собрать их воедино. Будто пытаюсь вспомнить недавний сон, который уже начал растворяться, превращаясь в бесформенные эмоциональные вспышки, а не цельные истории. Стоит на них сосредоточиться, как они сразу рассыпаются на осколки. У тебя не так?

– К сожалению, я помню всё, – выдохнул Евгений. – И в этом я тебе завидую. Одного не могу понять, почему после очередной перестройки матрицы рана осталась на месте? Мы вообще не изменились.

Максимов пожал плечами.

– Кто знает. Над такими вероятностями я уже не работал. Возможно, во время выброса мы оказались слишком близко к машине, а она является самой главной и необходимой константой, которая должна оставаться неизменной.

– Но почему вернулась память?

– Если ты не изменил мою идею констант, то установка рассчитывает свою целостность на основе слепка первичной матрицы, который она делает во время первой попытки выполнить команду. Она же буквально внедряет своё исходное состояние в расчёт новой матрицы, чтобы обезопасить себя от изменений. Ведь так? Тогда мы могли попасть в этот контур перестройки. Вероятно, дело в этом.

Очередной снаряд упал рядом с комплексом, вызвав ударную волну, прошедшую грохотом по бетонным стенам. Евгений тотчас задрал голову и оценил целостность крыши.

– Да, звучит логично, – размышлял он. – По этой же причине Мойры не позволят им себя уничтожить. Я уже встречался с подобным ранее. Если после построения матрицы Лахесис почувствует опасность для существования главной константы, то посчитает это ошибкой расчётов и перезапустит цикл. Чёрт, почему я раньше об этом не подумал?

Новиков ощутил краткий миг покоя, забвения от невыносимых мыслей и мук совести, что разъедали его изнутри с самого пробуждения. Он будто вновь услышал далёкий отзвук тех сладостных дней, когда они вместе с Алексеем бились над почти неразрешимыми задачами, что ставила для них сама Вселенная. Его губ коснулась слабая и очень тоскливая улыбка. Он вновь посмотрел наверх, и она также быстро пропала, оставив после себя горький вкус сожалений.

– Они не смогут причинить вред машине, – ещё раз подтвердил Евгений. – Как только она осознает угрозу, то перестроит матрицу и будет делать это снова и снова, пока не разрушит весь мир. Зато мы сможем, пока находимся во чреве зверя.

– Что ты имеешь в виду? – насторожился Алексей.

Ухватившись рукой за стену, а другой прижимая рану, Евгений поднялся с пола, осмотрел весь зал и обнаружил объект своих поисков немного в стороне. Медленно доковыляв до места, Новиков подобрал автомат, что нашёл рядом с убитым солдатом одну жизнь назад, и направил ствол на установку Клото.

– Стой! Ты что творишь? – сразу же завопил Алексей, потом вскочил и подбежал к Новикову.

– Я уничтожу машину и прекращу этот кошмар, – заявил он с решительным видом.

– Нет! Её нельзя трогать, – верещал Максимов, хватая ствол автомата и уводя его в сторону. – Мы не знаем, что произойдёт, если повредить оболочку. Текущий кошмар может показаться детской игрой. К тому же посмотри, во что превратился мир, мы уже подвели его к краю гибели. Уничтожение Клото не поможет нам, но способно столкнуть его в пропасть. – Он скорчил жуткую гримасу, и сам не верил в слова, что рвались из его мыслей. – Возможно, это странно прозвучит из моих уст, но она сейчас наша единственная надежда всё исправить.

– Но как? Я не понимаю. Установка вошла в бесконечный цикл, как уже случилось однажды на испытаниях. Ты разве не помнишь? Мы должны её остановить!

Евгений ещё раз поднял ствол оружия и прицелился на жуткую сферу в центре зала со стойкой решимостью нажать на спусковой крючок, но Максимов с настойчивостью взялся за автомат и хладнокровно опустил его в пол.

– Должны, но не так. – В его голосе вновь поселилась уверенность, а во взгляде промелькнул научный интерес, не оставляя и следа от недавнего помешательства. – Ты помнишь главный принцип учёного? Нам нужно раскрыть причину, найти закономерность, и только тогда мы можем начать действовать.

– У нас мало времени. Если она снова начнёт работать, то никто не гарантирует, где мы окажемся в следующий раз и будет ли вообще этот «раз».

– Мало, я согласен, поэтому давай оставим препирательства и уберём оружие подальше, чтобы мы могли заняться делом, как в старые добрые времена?

Алексею стало не по себе от таких слов. С другой стороны, его даже забавляло, как в одночасье всё изменилось. Он улыбнулся краешком рта и добавил:

– Никогда бы не подумал, что именно мне придётся защищать её от тебя.

А вот на Евгения его слова оказали магическое воздействие. Он расслабился, послушно разжал пальцы и передавал автомат в руки Алексея.

– Но как мы найдём причины в текущих условиях? Мы даже не знаем, что ей угрожает, почему установка вновь вошла в бесконечный цикл?

– Как я всегда говорил, для науки нет ничего невозможного! Но да, это хороший вопрос. – Алексей прикрыл глаза и потёр лоб, откуда всё ещё рвались вспышки непонятных образов и силуэты людей, о которых он ничего не помнил. – Необязательно, что ей что-то угрожает, это снова могут быть ошибки в построении матрицы. Сколько вообще перерасчётов успела сделать Атропос?

– Где-то полторы сотни, мы же смотрели на терминале. – Евгений кивнул в сторону выхода.

– Да-да, точно. Проклятье, что там произошло? Как мы ещё живы? – задавался он вопросами. – Подожди, надо кое-что проверить.

Алексей помчался к выходу из испытательного зала и прошмыгнул в комнату управления рядом с ним. Он сразу прильнул к экрану терминала и начал внимательно изучать сведения, что выдавала система управления проектом «Коринф», периодически набирая различные команды на клавиатуре.

– Атропос и Клото отрабатывали без ошибок, матрица преобразований также создавалась верно, – бормотал он, листая журнал событий на терминале. – Хм, Лахесис почему-то каждый раз после построения сообщала об ошибках в итоговой матрице? Но не сразу, а спустя какое-то время. Дело явно не только в угрозе константе. Не понимаю. Может, ошибка в расчётах самой Лахесис?

Новиков едва поспевал за ним, держась за бок и испытывая жуткую боль при каждом шаге. Он приволок себя в комнату управления и заглянул через плечо Алексея.

– Но Лахесис не может ошибаться. Она только собирает данные, систематизирует, сопоставляет, находит несоответствия, – недоумевал Евгений. – Странно, я думал, что, убрав все преграды для квантовой волны, мы разом избавимся от таких проблем.

– Думал он, – издевательски зашипел Алексей, не отрываясь от экрана.

– Разве не так? В прошлый раз сбой случился из-за магнитного поля, что сдерживало и отражало квантовую волну, но сейчас цепная реакция должна была пройти по всему земному шару и самостоятельно иссякнуть, раствориться на границах космоса, где уже нет среды для преобразований.

– В теории – возможно, но на практике… Результат между замкнутой локальной системой и безгранично глобальной может сильно различаться. В своих расчётах я никогда не затрагивал возможность распространения волны на всю планету, а ты, как я вижу, тоже не удосужился закончить эти исследования.

– Для этого у меня был ты, – язвительно заметил Евгений и тут же согнулся, закашлялся от боли, внезапно пронзившей всё его тело.

Алексей мимолётом взглянул на страдающего коллегу и даже почувствовал слабый укол сочувствия.

– Оно и видно, – чуть слышно ответил он и задумчиво потёр лоб. – Но что же могло пойти не так? Константы вписались идеально и не могли…

Он проглотил последние слова и напрягся так, будто спину пронзило стрелой, а его глаза забегали по данным на мониторе. С каждой секундой страх всё сильнее оплетал Алексея своими вязкими щупальцами.