Текст книги "Когда закончилась нефть"
Автор книги: Андрей Буторин
Соавторы: Андрей Егоров,Александр Прокопович,Евгений Зубарев,Эля Хакимова,Сергей Алхутов,Андрей Донцов,Ирина Комиссарова,Владислав Булахтин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
Анатолий Борисович прошептал что-то невнятное, Беслану показалось – в рифму.
– Какая на хрен столица, – сказал он громче. – Был Нефтедрищенск, и остался Нефтедрищенск. Город над толстой трубой.
Последние слова он как будто даже пропел. Аслан шмыгнул носом.
– Так у нас в Питере пели, – пояснил профессор. – Слышали про Петербург? Город моей молодости. Был, понимаете ли, да сплыл. Так иной раз жалко, сил нет.
– И как вы все это помните, Анатолий Борисович, – вздохнул Аслан.
Прошло еще с полчаса, и ветер стих. Тяжелые жирные тучи потянулись внизу, земля скрылась из виду, и стало не так страшно. Небывалый аппарат плыл, раздвигая облака, как летучий корабль.
Прямо по курсу вдруг поднялось сизое облако. Другое возникло поодаль, словно за компанию к первому. Напряжение повисло в воздухе.
– Стоп. Похоже, сейчас реальный замесначнется, – сказал профессор вполголоса, но его никто не понял.
На миг стало очень тихо, а после небо разлетелось на части, как витрина торгового центра на Тверской, и огненный вихрь разметал прочь осколки – по крайней мере так показалось ошалевшему Аслану. Его брат успел зажмуриться и поэтому запомнил только грохот: похоже было, будто сразу двадцать железнодорожных вагонов, груженных свинцовыми болванками, сошли с рельс и полетели под откос, прямо Беслану на голову, и больше он ничего не слышал. Корабль швырнуло далеко в сторону; профессор бросил управление, выругался – и стало темно.
* * *
Первым очнулся младший.
Огляделся.
Растолкал Аслана.
Все, что было вокруг, выглядело довольно странно. Больше всего это было похоже на огромную стеклянную тарелку с крышкой. Точно такую, но в десять тысяч раз меньше, их мать ставила в микроволновку. Трудность состояла в том, что они находились на дне этой тарелки.
Сквозь прозрачные стенки видны были облака.
Профессор лежал на боку и еле дышал; похоже, он снова был в отключке.
Братья даже не удивились, когда в пространстве рядом с ними нарисовался светящийся прямоугольник. Очевидно, это была дверь: когда свечение прекратилось, стало видно, что в круглом зале появились новые лица.
Существа были невысокого роста. Совершенно плоские и как будто даже двухмерные, похожие на детальки паззлов в виде антропоморфных фигурок. Одна фигурка была зеленой, другая – розовой.
Аслан и Беслан почувствовали слабость в ногах. И не только.
Не совершая видимых движений, фигурки приблизились. Зеленый слегка изменил форму и склонился над телом профессора. Потом перетек в прежнее положение.
– So, R. U. from the United States? – произнес он неизвестно чем.
Аслан с Бесланом смутились.
– Они, наверно, думают, что мы американцы, – догадался Аслан. – Надпись прочитали.
– Итак, вы из Россия, – поправился зеленый. – Откуда вы иметь технологии навигации в гравитационное поле?
– Мы не иметь, – сказали Аслан с Бесланом в один голос.
– Вы лгать. Молодые мальчики постоянно лгать, – сказал розовый. Аслану показалось, что это существо – скорее женского типа.
– Мы не лжем, – сказал он. – Мы не знаем.
– Он знает? – спросил зеленый, указывая на лежащего недвижно профессора.
– У него и спросите, – отвечал Беслан.
Розовая что-то сказала зеленому. Их язык имел мало общего с человеческим: такое звучание мог бы издавать лист оцинкованной жести, если по нему походить ногами, подумал Аслан. Но все же отдельные слова можно было бы запомнить и воспроизвести.
– Мы конфисковать ваш аппарат, – заявил зеленый. – Вы должны не пользовать эти технологии. Нет разрешения инспекции. Или купите лицензию.
– Откуда мы купим, у нас денег нет, – возразил Беслан.
Похоже, его вполне устраивало то, что гуманоиды говорят по-русски. Аслан поглядел на брата и даже застыдился. «Нельзя бояться», – подумал он.
– У нас кончается нефть, – объяснил он зеленому. – Во всем мире кончается, а в России уже почти закончилась. Поэтому у нас все плохо.
– Нефть? – зеленый издал звук, похожий на смех. – Гидрокарбон?
Аслан поморгал и кивнул.
Тут зеленый обратился к розовой подруге – Аслан был почти уверен, что они продолжают смеяться над ним.
– Дыр-дыр-дыр, – передразнил он. – Вам смешно. А нам жрать нечего.
Существа умолкли.
– Вы способный молодой мальчик, – сказала розовая фигура. – Еще немного, и вы уметь говорить наш язык.
– Благодарю, – язвительно сказал Аслан.
Все-таки эти инопланетяне были мелкими и нестрашными.
– Кстати, почему вы такие плоские? – спросил Беслан, словно прочитав мысли брата.
Зеленый усмехнулся.
– В нашем мире мы есть нормально, трехмерные. В нашем мире вы также будет не такой как есть сейчас.
– А из какого вы мира? – не угомонился Беслан.
Пришельцы пошевелились, подрожали, как осенние листья, обменялись несколькими фразами на своем языке.
– Не могу сказать, – ответил наконец зеленый. – Секретные сведения. После. Сейчас мы лететь на базу.
– Никуда мы с вами не полетим, – сказал Аслан. – Не имеете права.
– Мы иметь право. Мы галактическая полиция, – равнодушно возразил зеленый.
Аслан подумал. Потом сказал:
– У профессора есть немного долларов. Там, в рюкзаке.
– Мы не брать деньги, – откликнулся зеленый. – Мы иметь закон.
Ребятам показалось, что его розовая подруга чуть покраснела.
– Где вам нужно быть? – спросила она почти ласково.
Аслан на секунду задумался.
– Мы летели в Москву, – сказал он.
– Новый город, где гидрокарбоновый отстойник? – уточнил зеленый полисмен. – Окей. Нет проблем. Больше не нарушать.
Розовая подруга приблизилась – почему-то только к Аслану.
– На крайний случай вызвать галактическая полиция – возьмите это, – сказала она.
Аслан машинально протянул руку. В его ладони оказался крошечный розовый прямоугольник размером с печенинку. Посредине мигал крошечный огонек.
– Один вызов, – повторила розовая. – Это против наш закон. Только один вызов.
Зеленый пошевелился и как-то недовольно изменил форму. Светящаяся дверь зажглась снова, и фигуры отступили туда, даже не попрощавшись.
– Что она тебе сказала? – переспросил Беслан.
– Свидание назначила, – сказал старший. – Только не сказала, когда…
* * *
– …И где, – договорил Аслан растерянно.
Они сидели на обширной площади, выложенной красной керамической плиткой. Здания из стекла и бетона прятались в туманной дымке. Ни людей, ни машин вокруг не наблюдалось. Невдалеке шумел фонтан: золотые мужик и баба довольно страшного вида, вросшие ножищами в золотое полушарие, синхронно вздымали к небу молоток и громадный кривой нож. За их спиной торчала золотая нефтяная вышка. Фигуры не удавалось разглядеть получше – мешали водяные струи, ограждавшие их наподобие частокола.
Самая толстая струя била ввысь, будто бы из центра земного шара (ребятам снизу казалось – прямо из штанов золотого молотобойца).
Точно такой фонтан показывали в новостях на уличном экране.
– Вот она какая, Красная площадь, – произнес Беслан восхищенно.
Аслан нагнулся над лежащим.
– Профессор, – позвал он. – Профессор! Анатолий Борисович пошевелился и потрогал пальцами виски. Окинул ребят довольно-таки мутным взором.
– Что произошло? – спросил он хрипло.
– Вас ударило молнией, – сказал Аслан. – А потом мы оказались здесь.
Профессор привстал и огляделся.
– Как-то здесь пусто. Странно. А где наш аппарат?
Парни молчали. Беслан незаметно подтолкнул брата.
– Вы все равно не поверите, – сказал Аслан. – Нас сожрала летающая тарелка. Большая и прозрачная. Она подлетела совсем незаметно.
Профессор хлопал глазами.
– Там была галактическая полиция, – добавил Беслан скучным голосом. – Такие плоские человечки. Зеленый и розовый.
Анатолий Борисович вздохнул и поднялся на ноги.
– Бред. Надо ж было опять отрубиться. Где я теперь возьму еще один нанополимер? – простонал он. – А вы мне еще и врете, да еще так бездарно. Стыдно вам должно быть.
Аслан вздохнул. Профессор приподнял бейсболку, ощупал голову.
– А что, пива у нас больше нет? – спросил он. В самом деле, рюкзаков с продуктами нигде не было видно.
– Зеленые человечки украли?
– Они, – сказал Беслан.
– Ага, ага. А вот другие человечки едут. Им будете свои сказки рассказывать.
Из подкатившего бесшумно черного мини-вэна вывалилось сразу четверо правительственных гвардейцев с электрическими дубинками. Их лица прятались под полумасками. Старший выскочил последним. Пружинисто приблизился.
– Так, граждане, предъявите документы, – приказал он.
Персональная карточка нашлась только у Анатолия Борисовича; на людей в форме она произвела самое неожиданное действие.
– Это действительно вы? – недоверчиво спросил старший. – Тот самый?
– Самый тот, – подтвердил профессор. – Что-то удивляет?
Старший бросил на него внимательный взгляд. Потом скомандовал:
– Садитесь в машину.
– И юниоры тоже? – уточнил один гвардеец.
Лицо у начальника на миг сделалось задумчивым.
– И они тоже, – сказал он.
Аслан с Бесланом не успели даже слова сказать, как их подхватили и втолкнули внутрь. Дверцы автобуса захлопнулись, и он сорвался с места, скрипнув резиной по кроваво-красной брусчатке.
– Куда нас? – тихонько спросил Беслан.
– Куда, куда, – ухмыльнулся Анатолий Борисович. – Куда могут отвезти с Красной площади? В Кремль, конечно. В Дом Правительства.
* * *
Парадный подъезд Дома Правительства всем отлично известен по теленовостям. Сам господин премьер в новогоднюю ночь сходит по широким ступеням и зачитывает свое приветствие подле высоченной лесной красавицы-елки, за которой прячется переводчик-синхронист. Как правило, в новостях не показывают снайперов, дежурящих на крыше, и систему противоракетной обороны, замаскированную под игривый пентхаус. И уж точно никогда не заглядывала телекамера во внутренний дворик, откуда в последние дни то и дело выезжали бронированные грузовички с неизвестным, но очень ценным грузом под присмотром суровых охранников.
Черный мини-вэн тоже заехал во двор и остановился у служебного входа. Аслана с Бесланом высадили первыми, профессора – чуть позже, уважительно, под руки.
Довольно долго их вели куда-то по тускло освещенному коридору (Аслану показалось – все вниз да вниз, а потом снова вверх). Несколько раз навстречу им попадались озабоченные чем-то служащие в одинаковых костюмах, с кожаными портфелями, и тогда охранники моментально ставили пленников лицом к стене. Беслан успел заметить, что чиновники постарше с любопытством оглядывают Анатолия Борисовича. А тот шел твердой поступью, стараясь не прихрамывать, уверенно, как у себя дома, и Беслан даже немножко гордился им.
Предводитель гвардейцев несколько раз звонил кому-то по мобильнику. Аслан глядел на него с завистью. В Лужках сотовая связь давно была отключена, а спутниковые телефоны стоили огромных денег. Аслан видел такой телефон только два раза: у смотрящего по району и еще у приезжего парня на рынке, которого, впрочем, очень скоро нашли избитым в канаве – конечно, уже без телефона. Аслан, как мог, прислушивался к разговорам, но ничего не смог понять.
Они остановились у массивных металлических дверей, которые расползлись в стороны по сигналу охранника. Помещение, куда привели пленных, напоминало бы серьезный офис – если бы не тишина и безлюдье в коридорах. Иные двери остались распахнутыми, и видно было, что из кабинетов вывезли всю оргтехнику и даже мебель (Беслан вспомнил: когда-то мать торговала на рынке компьютерами из расселенных офисов). Однако некоторые кабинеты еще выглядели обитаемыми.
Наконец их привели в просторную комнату с двумя кожаными диванами и длинным столом, за которым, наверно, должна была сидеть молоденькая секретарша, только никакой секретарши в этот раз не было. Аслан с Бесланом плюхнулись на диван и принялись озираться; профессор присел на подоконник, охранники заняли места у дверей. Приказав всем ждать, предводитель скрылся за широкой деревянной дверью – там, очевидно, помещался большой начальник.
– Министр нефти, – подтвердил Анатолий Борисович.
Но Аслан и сам разглядел на журнальном столике пустые бланки с колонтитулами:
МИНИСТЕРСТВО НЕФТИ, СОПУТСТВУЮЩЕГО СЫРЬЯ И АЛЬТЕРНАТИВНЫХ ВИДОВ ТОПЛИВА
– Нефсосал, – произнес профессор, криво улыбнувшись.
– Как? – испугался Аслан.
– Контора так называется. В кулуарах.
Дверь распахнулась, и на пороге появился полный лысоватый коротышка в дорогом костюме, отчего-то встрепанный. Заметив профессора, он заулыбался – как показалось Аслану, не слишком искренне.
– Здравствуй, здравствуй, Анатолий Борисович, – пропел министр (конечно, это был он). – Сколько лет, понимаешь, сколько зим. Уж мы вас ждали, ждали.
Он церемонно пожал руку профессору и лишь затем оглянулся на ребят:
– А это с тобой кто? Пионеры? Товарищи по партии?
– Друзья, – коротко ответил Анатолий Борисович, и за эти слова Бесланчик был готов его расцеловать.
Лишь мгновение помедлив, министр махнул рукой и распахнул дверь пошире.
* * *
– Вот и зря ты нас не послушал в свое время, Анатолий Борисович, – укоризненно говорил министр, разливая коньяк по пузатым бокалам. Бутылку добыл он из чудесного зеркального шкафа с подсветкой внутри. – Сейчас Институт Нефти возглавлял бы. Да чего там, министром бы стал! Кто здесь опытнее тебя? Никого и нету. Я бы у тебя в замах ходил, разве нет?
– Не ходил бы, – отвечал профессор. – Ты бы у меня в экспедицию ходил. В болотных сапогах.
– Э-э, Анатолий Борисыч, – обижался толстяк. – Вспомнил тоже. Никто уже в экспедиции не ездит. Экспедировать больше нечего, вы же знаете. Тундра пустая, на шельфе рыться… себе дороже.
– Деньги-то вы считать умеете, – откликнулся профессор.
Аслан во все глаза смотрел по сторонам. Темные шкафы со стеклянными створками, расставленные вдоль стен, были пусты. Кто-то приоткрыл, да так и бросил открытой неприметную дверцу в стене, скрытую под деревянными панелями – сейф, понял Аслан. Ему было хорошо известно: не запирают только пустые сейфы.
Беслан смотрел в окно. За окном в ярко-синем небе висел серебристый аэростат. Даже издалека видно было, что в гондоле сидят вооруженные люди. Дирижабль словно бы дожидался чьей-то команды.
– Что у вас тут происходит? – спросил Анатолий Борисович.
– А что, так заметно?
Толстяк принужденно рассмеялся.
– У нас тут общий сбор, – сказал он. – Сбор всех боеспособных частей, ха-ха. Так что вы как раз вовремя. Как знали, как знали. А вот теперь я тебя спрошу, Анатолий Борисович: как это вам удалось незаметно в Москву пробраться? Да еще на самую Красную площадь? Город уж неделю как закрыт. Поделись секретом, а?
– Воспользовались одной разработкой, – прищурившись, отвечал профессор. – Антигравитационный материал. Нанополимер. Слышал о таком?
Министр наморщил лоб.
– Сказки, – сказал он. – Это же сказки.
– Ну, что поделать, – развел профессор руками. – У нас еще много всего сказочного. Нейростимуляция, например. Реконструкция тканей по генетической матрице. Для тех, кто wants to live forever. Это вам должно быть понятнее, так ведь?
– Так точно, шефу понравится, – заволновался министр. – Ху вонтс ту лив, это для него. Может, распечатаешь справочку? Мы ему переведем по-быстрому.
– Да плевал я на вашего шефа, – презрительно отозвался Анатолий Борисович. – Я у него копейки не возьму. Пусть отваливает к себе на историческую родину.
– Тс-с-с, – зашептал министр. – Если откровенно, именно этим он сейчас и занят. Вещи собирает. Российский проект закрыт, понятно же? Нефть кончилась. Ничего больше не будет. Четыре «Боинга» на военном аэродроме стоят под парами. Четыре сменных звена истребителей. Дозаправка в воздухе. Ты как раз вовремя. А? Давай, решайся, Анатолий Борисович. Я словечко замолвлю. Ты нам нужен.
– В Милуоки, значит, – как будто про себя произнес профессор. – Как это мило.
Аслан с Бесланом похолодели.
– Скучно вам тут будет, мальчики, – сказал им Анатолий Борисович. – Скучно и грустно. Такая вот… Москва.
– Профессор, – начал было Аслан. – Мы же… вы же…
– Отчего же нет, – холодно возразил профессор. – Очень даже могу. Бывают предложения, от которых нельзя отказываться. Я согласен.
Министр неуверенно улыбнулся. Потом просиял.
– Плюс сто тысяч в кэше единовременно, – сказал он. – Типа подъемных.
Парни не поняли последних слов. Им было ясно только одно: профессор уже принял решение.
Москва – волшебный город, – думали они. Здесь решения принимаются быстро, и деньги здесь бьют фонтаном из-под земли, как эта злосчастная нефть.
Но и здешняя Москва, вслед за первой, скоро закроется. Скоро все начальство и ойлигархи (про которых ходили самые темные слухи) сядут в свои «Боинги» и улетят в солнечные Милуоки, пить пиво и наслаждаться по-всякому.
Обоим вдруг захотелось плакать.
– Да вы не грустите, – ухмыльнулся министр. – Кстати – как там у вас, в Лужках? Электричество еще есть? Гуманитарная помощь до людей доходит?
– Тушенка доходит, – проворчал Бесдан.
– Вот видите. Все не так плохо. Правительство о народе заботится. А там, глядишь, и придумают для вас что-нибудь… какое-нибудь альтернативное топливо, ха-ха…
– Придумают, придумают, – Анатолий Борисович потрепал Беслана по щеке; тот отшатнулся.
Министр радостно прошелся по кабинету. Выдвинул из-за стола и приподнял туго набитый кожаный чемодан. Чемодан был увесистым.
– Вот и отлично, – сказал он довольным голосом. – Решили вопрос. Пойдем теперь к шефу, доложимся. А вы, дети, погуляйте пока по Москве… Полюбуйтесь достопримечательностями…
* * *
Фонтан отключили у них на глазах. Тотчас же водяной частокол рассыпался брызгами и втянулся в землю, и великанские фигуры стали видны во всех подробностях. Золотые мужик и тетка по-прежнему тянули к небу свои инструменты, но выглядели теперь несколько озадаченными, будто не знали, как поступить с неожиданно возникшей свободой.
– У них уже все кончилось, – пробормотал Аслан.
Полчаса назад, миновав четыре блокпоста, они покинули Кремль. Толстые бетонные надолбы на въезде кто-то успел изрисовать разноцветными граффити – некоторые из них были грубо замазаны, а иные начаты, но оборваны на полуслове: похоже, художник внезапно умер и выпустил из рук баллончик. Какие-то надписи были понятные, другие – не очень. Одна была и вовсе темной, а точнее – густо-коричневой, и даже странно, что полиция поленилась ее стереть:
OILIES SUXX
Аслан с Бесланом так и не поняли, что это значит.
Пройдя метров триста по красной брусчатке, они приблизились к бутафорским зданиям – уже шагов за сто подделка стала очевидной, и дальше можно было не идти. Никто не жил в этих небоскребах из стекла и картона, да и жить смогли бы разве что двухмерные пришельцы, потому что за плоским фасадом прятались небрежно свинченные стальные распорки и кронштейны для галогенных ламп.
Грубый каркас реальности уже был тронут ржавчиной. Аслан ударил кулаком в гулкую стену небоскреба, сплюнул.
– Новости помнишь? – спросил он мрачно. – Просторные квартиры для москвичей?
Беслан не ответил.
За линией фальшивых фасадов Москва кончалась. Вдалеке, на холме, виднелся протяженный забор с вышками для охраны и натянутой поверху колючей проволокой, а за ним – веселые черепичные крыши коттеджей. Ветряки на высоких мачтах неспешно махали крыльями. Туда вела широкая бетонка, похожая на взлетно-посадочную полосу (Аслан ощутил мимолетную грусть, но тут же отогнал ее прочь от себя).
– Вот где ойлигархи живут, – догадался младший.
Аслану подумалось, что на самом деле ситуация еще сложнее. Но он ничего не сказал.
Он смотрел в другую сторону.
Между двух сопок на западе (куда понемногу клонилось усталое солнце) прятался настоящий город – десятка три серых бетонных коробок. Труба котельной густо дымила, в окнах горел электрический свет; кто-то жил там, и даже без охраны.
– Как жрать-то охота, – сказал Беслан.
Брат пожал плечами.
Они в последний раз оглянулись на картонную изнанку Москвы. И по скверной асфальтовой дороге двинулись к поселку, вдоль линии электропередач, туда, где высились голубые цилиндры газгольдеров (было в них что-то инопланетное), туда, где выползали из-под земли жирные черные трубы и приветливо мигали фонари на мачтах-громоотводах.
* * *
На грязно-серой стене красовалась жестяная вывеска:
Ч. ГЕВАРА
Аслан толкнул скрипучую дверь. Звякнул колокольчик.
За дверью оказалось кафе – точь-в-точь как в старых фильмах, пустое, скучное и скупо освещенное, с пластиковыми столами и рядами банок на полках. Негромко играла музыка. Кто-то играл на гитаре и пел не по-русски.
Беслан вспомнил: у них в квартале тоже было такое кафе. В нем собирались местные энергеты, и называлось оно красиво – «Q. MARIN».
Небритый парень-бармен нехотя поднялся из-за стойки. Но пригляделся, и его брови полезли вверх.
– Вы откуда, дети? – спросил он. – Из лагеря?
– Из Кремля, – сказал Аслан негромко. – Пропуск показать?
Почему-то Ч. Гевара (если это был он) испугался:
– Ладно, ладно. Я верю. Просто… к нам оттуда мало ходят.
– Перекусить у вас можно? – не утерпел Беслан.
Братья давно так вкусно не ели. Настоящие сосиски шипели и лопались от жира. Горошек таял во рту.
– А что в центре слышно, выходные на этой неделе сделают? – спросил бармен как бы между прочим.
– Кому? – с набитым ртом промычал Аслан. – Какие выходные?
– Ну… для трудящихся. Я думаю, мне пиво заказывать?
– Из Штатов? – зачем-то спросил Беслан.
Бармен побледнел.
– Зачем же так, – пробормотал он. – У нас этого не бывает.
Придвинув к себе стакан, Аслан глотнул пузырящуюся темную жидкость. На стекле золотыми буквами было написано:
COLA URALS
Было вкусно. От восторга Аслан даже расплылся в улыбке:
– Вы его не слушайте. Он шутит. Мы не с проверкой, мы наоборот… я вот спросить хотел, а где все люди?
– На добыче. Где же еще, – бармен все еще смотрел недоверчиво. – Дневная смена не кончилась.
– А… девчонки где? Учатся?
Парень помолчал.
– Вы не по адресу, – сказал он. – Здесь нет девчонок. И учиться тут нечему.
– Но это же Москва, – протянул Аслан недоуменно. – Просторные квартиры… выпускной вечер, прощание со школой… мы же сами видели по ТВ, они такие… у фонтана, в белых платьях…
– Здесь нет ни одной школы, – сказал парень хрипло. – А куда девчонки деваются – это вы вон там, на холме спросите. У вашего главного по экспорту-импорту. Я вообще с вами не должен разговаривать. Ничего, скоро все кончится…
Тут он опомнился и умолк.
За окном скрипнули тормоза; в следующую минуту прозвенел колокольчик, и профессор Анатолий Борисович появился в дверях, улыбаясь, как ни в чем не бывало:
– Ах, вот вы где… а мы вас по всей тундре ищем.
За его спиной маячили гвардейцы в масках и камуфляже.
– Допивайте вашу химию по-быстрому да поехали на аэродром, – велел профессор, – А вы, дорогой товарищ Гевара, в чем-то правы… скоро и правда все кончится. Только не так, как вы думаете.
С этими словами он протянул бармену сто долларов.
* * *
Закат алел, и ветер пронизывал насквозь. Китовые туши транспортных «Боингов» распластались на бетонной полосе под низким небом, готовые покатиться вперед на тугих жирных колесах, оторваться от земли и исчезнуть за облаками, на той стороне неба, откуда все никак не могло убраться за горизонт ленивое солнце.
Вот еще один грузовичок отъехал от грузового трапа. Проблесковые огни мигали на хвосте.
Стоя возле черного мини-вэна, Анатолий Борисович смотрел из-под руки на ближайший самолет. Его неопрятные рыжие волосы выбивались из-под бейсболки: он так и не пожелал переодеться, только застегнул пальто на все пуговицы.
Аслан с Бесланом старались не глядеть на него.
– Ну что, детишки, – сказал подошедший министр нефти. – Грустно, конечно, прощаться. Но что поделать. Сеанс окончен, ха-ха…
– Цирк уехал? – пробормотал Аслан.
Министр не ответил. Повернулся к ним спиной и зашагал к своему длинному джипу. Помощник почтительно распахнул перед ним дверцу.
Становилось все холоднее. Ветер не утихал. Облака рассеялись, и самолеты один за другим стали выруливать на взлетную полосу.
Рев моторов оглушил тех, кто остался ждать. Первый «Боинг» тронулся с места, понесся по бетонке, и десяток секунд спустя его колеса оторвались от земли.
Одновременно из-за дальнего леса поднялась в воздух серебристая козявка – вероятно, это и был истребитель сопровождения. Гром перекатывался над землей, как в грозу.
Заглядевшись, Аслан даже не заметил профессора.
– Пошли в автобус! – приказал тот. – Оба! Быстро!
Аслан с Бесланом оторопели.
– Чего ждем? – процедил сквозь зубы Анатолий Борисович. – Летим вместе. Скучно мне без вас. Или хотите в тундре остаться?
Дождавшись, пока ребята залезут в черный вэн, профессор оглянулся, ухватился за поручень и поднялся тоже. Внутри уже сидело трое или четверо гвардейцев. Командир снял маску, еле заметно улыбнулся.
Поднимаясь по трапу, Аслан озирался по Сторонам. Поселок на холме отсюда был почти не виден; огни там погасли, ветряки все еще вертелись без напряжения, вхолостую.
Профессор шел следом. Он несильно подтолкнул Аслана в спину. Охранник на входе козырнул и отвернулся.
В грузовом отсеке было тесновато и довольно темно: тусклые люминесцентные лампы светили себе под нос. Все пространство занимали металлические ящики, уложенные в строгом порядке и закрепленные попарно; кресла отсутствовали, но вдоль бортов были устроены лавки.
Когда за ними закрылся люк, Беслан шмыгнул носом и посмотрел на брата:
– Ты что-нибудь понимаешь?
Тот помотал головой.
Снаружи послышался грохот: это взлетал еще один самолет.
Еще с четверть часа они сидели на лавках среди ящиков, рассматривая надписи и угрожающие символы на крышках. Очевидно, там содержалось что-то ценное. Ящики были наглухо закрыты и запломбированы.
Наконец звук моторов изменился. Самолет разогнался, пробежал, подпрыгивая, по взлетной полосе, еще ускорился – и оторвался от земли. У Беслана мгновенно заложило уши.
Самолет заложил широкий вираж, и Аслан обеспокоенно прислушался.
– Давай-ка погуляем, – предложил он странным голосом. – Найдем профессора. Ты слышишь меня?
Брат потер уши и послушно поднялся на ноги.
Вот странно: охраны возле грузового отделения не было. Аслан с Бесланом поднялись по лесенке, толкнули дверь и оказались в пассажирском салоне.
Отчего-то здесь было пусто. За окошками в темнеющем небе плыли облака. Ноги бесшумно ступали по бархатному ковру, ровно гудели двигатели, и на чьем-то столике еле слышно звенели бокалы с недопитым коньяком.
Пахло чем-то знакомым и в то же время опасным. Аслан сделал еще шаг и вскрикнул: на ковре между кресел лежал мертвый охранник в черном. Вниз лицом, с простреленной головой. На месте затылка что-то бугрилось и бурлило, кровь заливала ковер.
Беслан зажал рот ладонью. Старший, который много чего видел в квартале, сглотнул и двинулся вперед, потащив за собой брата. Опрокидывая столики, они бежали дальше (на бегу Аслан заметил еще один труп: жирный мужик в пиджаке сполз на пол между кресел, все еще сжимая в руках оружие).
Тяжело дыша, они остановились у двери, отделанной натуральным деревом (было видно, что в ней застряло две или три пули). Взявшись за ручку, Аслан дернул дверь на себя.
И тут же увидел профессора.
* * *
– Я еще раз повторяю, – снова заговорил Анатолий Борисович. – Вы отдаете приказ, и самолеты возвращаются. Иначе они вернутся все равно. Но вы об этом уже не узнаете.
Пузатый потный мужчина в спортивном костюме смотрел на него не мигая. Возможно, он не все понял, но перевести не просил. Он сидел на белом кожаном диване, и двое гвардейцев держали его под прицелом. Трое или четверо других, в черных мундирах, отдыхали на полу – Аслан заметил, что рты у них залеплены скотчем.
– Да, – вдруг сказал пузатый.
Аслан в первое мгновение даже не понял, кто перед ним. На уличном экране глава правительства выглядел совсем другим – солидным, уверенным в себе, стопроцентно надежным русским богатырем.
Теперь он трясся. По его жирной шее стекал пот. Даже очки в роговой оправе почему-то запотели.
– No way. I can't believe it, – прошептал он. – What's the fuck is goin' on? They said everything's gonna be O.K.
Профессор поморщился.
– He тяните время, – сказал он. – Мои люди тоже нервничают.
Командир гвардии молча подал премьеру компактный, очень дорогой передатчик спутниковой связи (любопытный Беслан вытянул шею).
Толстяк кивнул. Кряхтя, поднялся. Зачем-то снял очки, протер, огляделся. Протянул руку за телефоном. И вдруг удивительно проворно развернулся, наклонился – и, выбросив обе руки вперед, как пловец, ухватил Беслана за плечи и подтащил к себе. А сам стал спиной вперед отступать в сторону кабины пилотов.
– Good boy, – бормотал он. От него воняло, как от дегрота.
Не оглядываясь, он пнул в дверь ботинком.
Профессор медлил. Командир гвардейцев шагнул вперед.
– Stay down there! – крикнул толстяк. Похоже, он не был слабаком. Правой рукой он зажал Бесланову шею и начал душить.
Дверь кабины приоткрылась. Второй пилот выглянул и тут же убрался прочь. Толстяк, умело прикрываясь, продолжал пятиться.
– Вот с-сука, – проговорил профессор.
В тот же миг из дверей кабины полыхнуло пламенем: это были выстрелы из атоматического пистолета, и стреляли метко, потому что одного из гвардейцев отбросило к стене, и, словно на кадрах рапид-съемки, Аслан увидел, как лопается бронежилет на его груди – и в том месте, где он лопнул, как будто бы распускается алый цветок. Выстрел не был единственным. Аслан оглянулся и увидел, что еще один гвардеец поодаль оседает на пол, хватаясь рукой за бок.
Но другой парень в камуфляже не растерялся и вскинул ствол. Жирный на мгновение потерял концентрацию, взвизгнул и оттолкнул Беслана; прямо под ухом раздались выстрелы, жирный коротко вскрикнул – и тут же умолк.
Аслану показалось, что моторы «Боинга» заглохли. Потом он понял, что оглох сам.
Рядом медленно сползал по стене пузатый премьер: его очки слетели на пол, и он все дергал рукой, как будто искал их. Но Аслан не смотрел на него. Он видел: темное пятно расплывается у Беслана на груди, под курткой, и его лицо на глазах становится чужим.
На ватных ногах Аслан шагнул к брату. Опустился на пол рядом. Он не знал, где нужно щупать пульс, поэтому просто держал его за руку.
Профессор нагнулся.
– Как жаль, – сказал он. – Как жаль.
– Он умрет? – спросил Аслан.
– Чудеса случаются, – произнес профессор глухо.
Аслан уже не слушал. Он хмурился и пытался что-то вспомнить.
Запустил руку в карман.
Извлек оттуда крошечный розовый прямоугольник. Посредине еле заметно пульсировал огонек. Не зная, что делать дальше, он надавил пальцем посередине. Огонек погас.
«Ну вот, сломал», – подумал он.
Он не слышал, как закричали в кабине пилотов, не слышал даже внезапно наступившей полной тишины. Самолет затормозил, словно кто-то рванул стоп-кран, и остановился в воздухе. «Надо же, сработало», – подумал Аслан, вписываясь всем телом в стенку.
* * *
За окнами «Боинга» мерцали и двигались огоньки. Было похоже, будто он летит – тихонько и не спеша, покачивая крыльями – среди московских небоскребов и автострад, знакомых каждому по теленовостям.
