Текст книги "Клин"

Автор книги: Андрей Буторин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Пристроившись за столом, я принялся вертеть жестянку с напитком. Сверху к крышке было прижато кольцо и, логически рассудив, я понял, что его, для того чтобы банка открылась, нужно потянуть. Я потянул. Кольцо, отломившись, осталось у меня руке. Что делать дальше, я не знал. Можно было расковырять жесть ножом, однако тот остался у охранника. Еще было можно обратиться за помощью к бармену, но мне показалось стыдным это делать.

– Да оставь ты это пойло в покое! – услышал вдруг я.

К моему столу с початой бутылкой водки в одной руке и стаканом в другой подошел сталкер в серой куртке. Если сначала он показался мне молодым, то теперь я в этом уже сомневался. Какого-то он был неопределенного возраста. Может, этой неопределенности способствовала густая темная щетина, да то еще, что мужчина был в натянутом по самые брови капюшоне.

– Лучше водочки хряпни, – сказал он.

– Я не пью водку, – неуверенно проблеял я.

– Не говори ерунды! Вон, мокрый весь, а дождичек-то радиоактивный. Тебе водку бы сейчас даже врач прописал.

Я вспомнил, что о пользе водки – именно как лекарства против радиации – говорила и Анна.

– Не во что наливать, – пробормотал я.

– Не проблема, – подмигнул сталкер, сходил к прилавку и вернулся с граненым стаканом, который тут же наполнил почти до краев и придвинул ко мне. Себе он тоже плеснул и поднял стакан: – Ну, чтоб не болеть!

Я поднес стакан ко рту, но, почувствовав резкий спиртной запах, поморщился.

– Ты не нюхай, ты пей, – сказал сталкер.

Я, зажмурившись и стараясь не дышать, сделал пару глотков. Горло обожгло, водка запросилась обратно. Я замер, так и не раскрывая глаз, и с огромными усилиями переборол рвотные спазмы. Вскоре после этого в моем животе разлилось приятное тепло. Стало удивительно хорошо. Я раскрыл глаза.

– Ну, вот видишь – не умер же, – улыбнулся парень. – Кстати, ты бы снял пальтецо с шапкой – радиоактивные ведь – жуть! Или замерз, что так вырядился?

– Не замерз, – помотал я головой и почувствовал, что мне не только не холодно, а напротив – невыносимо жарко.

Я стянул и впрямь неприлично мокрые пальто и шапку, не зная, куда их теперь деть.

– Да бросай их на пол, делов-то, – посоветовал сталкер, что я тут же и сделал. А когда поднял глаза, увидел перед собой протянутую руку. – Мурзилка!

– Где? – ошалело заморгал я. В голове начало шуметь, что определенно мешало ясности мысли.

– Здесь, – подмигнул парень. – Мурзилка – это я. Вольный сталкер.

– Дядя Фёдор, – вырвалось у меня. Надо же, я впервые назвал себя придуманным Анной именем и получилось это вполне естественно. – Тоже… э-э-э… вольный сталкер.

Мы пожали друг другу руки.

– Ты мало выпил, – покачал головой Мурзилка. – По радиации нужно бить ударными дозами.

– Сам-то тоже не бьешь, – слегка заплетающимся языком прокомментировал я то, как мой новый знакомый снова лишь чуть-чуть плеснул на дно своего стакана.

– Ну, я-то под дождь не попадал, – сказал тот. – И я здесь уже давно торчу, это далеко не первый стакан. Ты давай не увиливай, а пей, когда угощают. А то обижусь!

Обижать доброго парня мне вовсе не хотелось, и я выпил за раз чуть ли не половину стакана. Теперь водка проскочила в пищевод куда легче.

– Молодец! – похвалил Мурзилка. Сам он, по-моему, так и не выпил. Впрочем, ручаться я бы не стал – в голове уже не только шумело, но и стало мягко покачиваться. То есть покачиваться стало не в голове, а вокруг… В общем, ощущения были довольно забавными. А когда шум и качка более-менее затихли, я почувствовал к новому знакомцу такой прилив благодарности, что готов быть лезть обниматься. Однако я все же удержался от подобного проявления чувств и сказал лишь:

– Спасибо, Мурзилка! Хороший ты… А вот Зона… эта ваша Зона!.. – Я погрозил кулаком потолку и едва не упал.

– Спокойней, Дядь Фёдор, спокойней, – услышал я. – Выпей лучше еще. За знакомство. Мы ведь еще с тобой за знакомство не пили.

Я согласно закивал и немедленно выпил.

– А вот что ты говоришь: ваша Зона? – спросил Мурзилка. – Ты ведь тоже в нее приперся, значит, она теперь и твоя тоже.

– Я не приперся, – сказал я. И почувствовал вдруг, что очень-очень хочу рассказать все этому замечательному доброму парню, хочу поделиться с ним своим горем, открыть ему нашу с Серегой тайну. Ведь Мурзилка – свой, он по духу советский, это же сразу видно! А может… может, он тоже от нас? Может, его тоже забросило сюда из прошлого? И он не просто по духу, а и на самом деле советский? Вот было бы здорово!.. В любом случае, такому человеку, как он, можно смело все рассказать. Такой ни за что не предаст!

И я рассказал. Все, от начала и до конца. И сталкер Мурзилка мне поверил! Правда, он оказался не от нас, но он все равно был замечательным парнем…

– А давай с нами! – сказал ему я. – Ведь одному, наверное, плохо.

– Я бы с радостью, так ведь ваша Анна меня, наверное, не возьмет.

– Возьмет! – завопил я. – Анна возьмет! Я попрошу – и возьмет! Сейчас попрошу… Анна! Где Анна?!..

Я бросился к проходу, в который ушли девчонка с братом. Вернее, хотел броситься, но ноги почему-то перестали меня слушаться, заплелись, и в следующий миг я вдруг увидел перед самыми глазами серые грязные доски пола. А потом славный и добрый мир заботливо погас.

Глава восьмая
Похмелье и зароки

– Федька, Федька, очнись! – слышал я откуда-то из-за толстых слоев ваты. Странным было то, что кто-то звал меня старым именем и то, что мягкая вата больно царапала щеки. Нет, не просто царапала, она по ним хлестала, словно ветки в густом и дремучем лесу. Я что, снова очутился в том жутком лесу?!.. А потом на меня хлынул дождь.

– А-аа!!! – завопил я. – Не надо! Он же радиоактивный!..

Распахнув глаза, я увидел склонившегося над собой двоюродного брата. Он еще раз шлепнул меня по щеке ладонью и, увидев, что я очнулся, выдохнул: – Уф-ф!.. Ну и напугал ты нас! Мы думали, что тебя убили.

– А его и надо бы убить за такое, – сказала стоявшая рядом с металлическим чайником Анна. Из него-то она меня, видимо, и поливала. – Оставили человека, а застали свинью. Он у тебя что, алкоголик? – спросила она у Сереги. – А еще долдонил: я водку не пью, я водку не пью!..

– Это для лечения… – пробормотал я, все еще пребывая в качающемся тумане. – От радиации…

– От…ции! – грязно вдруг выругалась Анна. – А ну вставай, алкашина! У-уу, ненавижу вас!..

– Да не алкоголик он, – вступился за меня брат, помогая мне встать на ноги. – Тут что-то не то. Да ему ведь и водку купить было не на что.

– Я не покупал водку… – Мне наконец-то с Серегиной помощью удалось подняться и даже устоять на ногах, придерживаясь, правда, обеими руками за край стола. – Это меня Мурзилка угостил… О! Анна! Давай возьмем с собой Мурзилку!..

– Сейчас возьмем, – злобно ответила Анна. – Сейчас мы еще Чебурашку с крокодилом Геной возьмем и дружно потопаем, только вы все в одну, а я – в противоположную сторону. Эх, гадство, и зачем я с вами связалась, да еще и хабар на вас перевела!

– Анна! – посуровел вдруг Сергей. Его лицо стало таким жестким, таким незнакомым, что мне стало не по себе, меня даже перестало покачивать, и в голове наступило наконец прояснение. – Я еще раз говорю тебе: мой брат не алкоголик. Сначала разберись, что здесь произошло, а потом разбрасывайся обвинениями. А насчет разбежаться в разные стороны – твоя воля. Только я не думал, что ты можешь так легко менять свои решения, бросаться словами как… базарная баба. Мы тебе поверили, а ты… Ну да ладно. За хабар не переживай – заберешь назад свои тряпки и пушки…

– А ну замолчи! – рявкнула, перебивая его, Анна. – Ишь, какой гордый! А куда вы без моих «тряпок и пушек»?

Я чувствовал, слышал в голосе девчонки досаду на саму себя и смущение, ей определенно стыдно было своих необдуманных слов, но сдаться просто так ей не позволяла гордость. Они стояли друг напротив друга – Серега и Анна – набычившиеся, с горящими глазами, в одинаковых – я только теперь это заметил – сталкерских куртках, и мне опять подумалось, насколько же они красивы, даже в момент напряжения и ярости, насколько похожи, насколько подходят друг другу… И так мне стало тепло на душе, так хорошо, так радостно за них, что я, почти неожиданно для себя, хлопнул вдруг ладонью по столу.

– Ша! Хватит собачиться!.. – Затем я перевел взгляд на девчонку и сказал: – Прости меня, Анна. Обещаю: такого больше не повторится. Но ты нам нужна. Правда, очень нужна. Не бросай нас, пожалуйста.

Анна дернулась, фыркнула, а потом отвернулась. Стояла так долго, минуты две-три, а затем повернулась опять к нам и заговорила обычным своим голосом:

– Значит так. Сейчас возьму нам что-нибудь пожевать и выпить… нам с Матросом, а пока будем есть, ты, Дядя Фёдор, подробно расскажешь: что за Мурзилка тебя напоил, что он тебе втирал, что ты ему выболтал. Понятно?

Я, чувствуя, что бледнею, кивнул. Ведь я совершенно не знал, кто такой этот Мурзилка, зато, хоть и не вполне отчетливо, но несомненно помнил, что выболтал этому непонятному сталкеру все. Наверное, Анна без слов бы поняла это по моему взгляду, но она уже отправилась к прилавку за едой и выпивкой. Серега пошел ей помогать.

И я решил соврать. Ненавижу врать, а тогда подумал, что правда моя может только все испортить – девчонка опять психанет, бросит нас на самом деле, а что в нашем положении может быть хуже? А от того, что я чего-то там наплел какому-то Мурзилке – разве от этого кто-то может пострадать? Тем более, я уверен, мой новый знакомый принял рассказ о путешествии во времени за обычный пьяный бред. Да и кто бы не принял? Такое и от трезвого услышать смешно, а уж от пьяного – и подавно.

Анна с Серегой вернулись с бутылкой водки и тремя сочными отбивными. У меня сразу потекли слюнки, и я тут же забыл и о Мурзилке, и о своем проступке, и обо всем на свете вообще. Я впился в мясо зубами и принялся грызть его, едва ли при этом не урча. Мои спутники выпили по половине стакана водки и тоже принялись есть, но, по сравнению со мной, вполне пристойно. Мне захотелось пить, и я, вспомнив о так и не открытой банке энергетического напитка, вновь принялся вертеть ее в руках. Там, где отломилось колечко, виднелся выдавленный в жести треугольник. Я взял вилку и ее черенком надавил в это место. Попытка оказалась удачной – банка пшикнула, из продавленного отверстия полезла пена и я жадно припал к нему губами.

– Нам оставь! – бросила Анна. – И вообще, я жду рассказа про твоего Чебурашку.

– Про Мурзилку, – поправил я, с неохотой оторвавшись от баночки.

И я стал рассказывать, как сталкер в серой куртке подошел к моему столу, как сказал, что нужно выпить водки, – ну, и дальше… Все, кроме моих откровений. Но Анну было не так-то легко провести.

– И что, ему было неинтересно, откуда ты такой в Зоне взялся?

– Ну почему… – заелозил я, – интересно, наверное. Он спросил, откуда я, а я и ответил… правду… Что из Ленинграда, мол.

– И это его не удивило?

– А что в этом удивительного?..

– То, что такого города нет уже лет тридцать.

Я почувствовал, как пол снова уходит из-под моих ног.

– Как это… нет?.. – прошлепал я одеревеневшими губами. – Тоже… авария?..

– Бог миловал. Просто называется твой город давно по-другому.

– Как?!.. – Голос у меня снова прорезался, но удивление не стало меньше.

– Санкт-Петербург, как и был изначально.

Я потерянно замолчал. Почему-то эта новость шокировала меня даже больше, чем весть о распаде Советского Союза. Анна же сразу все поняла.

– В общем, ты этому крокодилу Гене выболтал все, что знал.

Я кивнул. Говорить я просто не мог.

– Не думаю, что кто-то мог в это поверить, – озвучил Сергей мои недавние мысли. – А если бы даже нашелся такой доверчивый, разве нам это может как-то навредить?

– Не знаю, – сказала девушка. – Но я всегда предпочитаю давать минимум информации, особенно незнакомцам. Это в любом случае разумней, чем трепать языком, как помелом. Вот ты, Матрос, был разведчиком. Ты ведь не хуже меня должен знать, что самое ценное – это информация.

– Это так, – кивнул брат. – Но в нашем случае…

– Какая разница, в чьем случае! В нашем, быть может, особенно. С чего вдруг какой-то Мурзилка стал делиться с незнакомцем водкой? По доброте душевной? С трудом верится. А вот то, что водка хорошо развязывает язык, известно всем. Если этот сталкер на самом деле такой добренький и бескорыстный, почему он так быстро слинял? Кстати, погоди-ка…

Анна направилась к бармену и о чем-то поговорила с ним пару минут. Вернулась она совсем мрачной.

– Так и есть. Никто этого Мурзилку толком не знает. Появился в Зоне недавно, хабар почти не приносит, на что существует – непонятно. Вполне может оказаться чьим-то сборщиком информации. Да скорее всего и является. Думаю, нам лучше всего как можно скорей убраться отсюда.

Она взяла не выпитую и наполовину бутылку водки, навинтила на нее пробку и сунула в рюкзак Сергею. Оказывается, брат был экипирован теперь точь-в-точь как сама Анна. Его старая куртка и джинсы лежали возле стены. На них и указала мне девушка.

– Возьмешь это. На выходе переоденешься. Свое старье здесь не оставляй, мусорить в Баре не принято, выбросишь где-нибудь по дороге.

– А оружие вы купили? – стал озираться я. После отбивной и «Non-Stop’a» я почувствовал себя совсем хорошо, ко мне даже вернулось любопытство.

– Купили, – сказал Сергей. – Оно там же, где винтовка Анны, у охранника на входе.

– А что вы купили? Мне что-нибудь взяли?

– Тебе бы ремня надо было взять, солдатского, с бляхой, да всыпать как следует, – проворчала Анна.

– Возьмешь мой пистолет, – поспешил успокоить меня брат, – на серьезные вещи для нас обоих хабара не хватило. И комбинезон купили только один. Зато патронов взяли много. Ничего, это уже хорошо. Потом и для тебя что-нибудь приличное добудем.

Конечно, мне стало немного обидно. Но я прекрасно понимал, что обижаться сейчас было глупо и даже несправедливо. Анна и так отдала нам все что имела. А поскольку с оружием Сергей умел обращаться в сто раз лучше моего, то логичней было вооружить его сильнее, чем меня.

– А что за оружие вы купили для тебя?

– Про автомат Калашникова слышал?

– Ух ты! – едва не подпрыгнул я. – Это же самый новейший советский автомат!

– Был самым новейшим, – печально улыбнулся Серега, – теперь уже старье. Но все равно остается в строю и по-прежнему считается одним из самых надежных.

На выходе из «Бара» мы забрали у охранника этот чудо-автомат, про который я так много слышал дома. Равно как и винтовку Анны, и пистолет, который – о радость! – теперь стал моим. Там же я переоделся в прежние Серегины куртку и штаны, постаравшись не вспоминать, кому они принадлежали до него. Ботинки на мне пока что остались прежние. Они были почти новые и достаточно прочные, так что вполне меня устраивали. В мой рюкзак Анна положила аптечку, пару банок напитка «Non-Stop» и несколько упаковок патронов для моего ПМ.

Переодеваясь, я увидел, что у меня на поясе так и болтается тот самый артефакт – «медуза».

– О! Забыли!.. Вернемся, еще что-нибудь купим!

– Не забыли, – помотала головой Анна. – Я специально тебе оставила – хоть какая-то защита. А то твоя куртка только от дождя хорошо защищает. Да и много за «медузу» не дадут, так что носи пока. Впрочем, до ученых дойдем – снимешь, а то она слегка радиоактивная… Ну, ты водкой хорошо подлечился, так что ничего страшного, – последнюю фразу она произнесла, разумеется, с сарказмом.

Когда мы вышли из «Бара» под неприветливое небо Зоны, Анна внимательно осмотрела нас с братом и вроде бы осталась довольна. Во всяком случае, буркнула:

– Ну, уже что-то. – А потом нахмурилась и сказала: – Черт, не знаю, что теперь и делать.

– Как что? – удивился Сергей. – Мы же собирались идти к ученым, в этот… как его?.. «Янтарь».

– Собирались. И пойдем. Но идти туда нужно через Дикую территорию. А вариантов ее прохождения два: через завод «Росток» или в обход, по лугам-лесам-полям. И то и другое опасно: мутанты так и кишат, аномалии чуть ли не на каждом шагу – недаром эту территорию назвали «Дикой». Идти через завод – вообще мрак, это лучше делать с тем, кто там уже проходил. Я туда заглядывала, но вглубь не залезала. И вас туда вести мне очень не хочется.

– Так пойдем в обход, в чем проблема? – сказал Серега.

– Проблема в нем, – кивнула на меня девчонка, – точнее, в его знакомом, Мурзилке. Ты говорил ему, куда мы собираемся идти? – пронзила она меня испепеляющим взглядом.

Я пожал плечами.

– Точно не помню. Наверное.

– Наверное!.. Вот то-то и оно. Если нас будут подстерегать, то наверняка там, а не на заводе.

– Да зачем нас подстерегать? – уязвленный очередным «пинком» Анны, недоуменно спросил я. – Кому мы нужны?

– Ты-то и в самом деле вряд ли кому, а вот он… – с прищуром посмотрела на Серегу девчонка.

– А что я? – заморгал брат.

– Ты сам знаешь «что», – продолжала щуриться Анна. – Во всяком случае, это хотят узнать те, кто за тобой охотятся.

– Не понимаю!.. – помотал головой Серега, но взгляд от девчонки все же отвел.

– Ладно, – вздохнула та. – Пока я наседать не буду, но учти: если другого выхода у нас не будет – расскажешь все как миленький.

– Если бы я знал что-то такое, что могло бы нам помочь, или, наоборот, помешать, – неужели ты думаешь, что я стал бы это скрывать?

– Ты можешь и сам не догадываться, что нам поможет, а что помешает. Ну да ладно. Пока ладно, – выделила она голосом слово «пока». – И все же – куда пойдем?

– Раз ты говоришь, что идти через завод опасней, – сказал, немного подумав, Сергей, – то нужно идти в обход. Даже если там и впрямь ждет засада – нас она все равно не застанет врасплох. К тому же мы теперь и вооружены и защищены куда лучше, чем в начале пути.

– Ты?.. – глянула на меня девушка.

– Я тоже за это, – буркнул я. – Чтобы в обход.

– Ну что ж, в обход так в обход. Но глядите в оба! И от меня ни на шаг.

Мы потащились к выходу с территории лагеря «Долга». Вернее, это я тащился, повесив голову и машинально переставляя ноги, следом за Анной. Возбуждение, вызванное энергетическим напитком, почти сошло на нет, и хоть похмелье вроде бы не вернулось, чувствовал я себя прескверно. В основном, конечно же, морально. Больше всего на свете ненавижу подводить людей – даже обещания даю, лишь когда твердо уверен, что могу выполнить обещанное. А тут я подвел сразу двух, не считая себя самого, человек, да еще в такой ситуации, когда моя безалаберность может стоить нам всем жизни.

Коря и проклиная себя, я дал себе слово, которое намеревался выполнить во что бы то ни стало. Даже целых два слова. Во-первых, я поклялся, что не пожалею жизни ради Сергея и Анны, если кто-то из них будет в опасности. Во-вторых, я дал зарок, что больше никогда в жизни не сделаю ни глотка этой проклятой водки! Ни в лечебных, ни в каких иных целях. Спасибо, напился. До смерти хватит!..

Тут я подумал, что, вполне вероятно, не так уж и долго мне придется исполнять этот зарок. Смерть в этой Зоне можно встретить, пожалуй, быстрее, чем живого человека. Мы как раз проходили мимо живых – тех самых четверых охранников, – и главный приветственно поднял на прощание руку. А вот кого и когда мы повстречаем теперь – это вопрос. Хорошо бы никого, до самого «Янтаря». Зато если Анна права и на нас устроили засаду, тогда я лично придушу этого гада Мурзилку! Пусть сам погибну, но и ему жить не дам.

Вот так я и шел – мрачный, злой, виноватый, ничего не видя и не слыша вокруг, наверное, уже с полчаса, пока Анна, замерев, не махнула вдруг нам рукой и не бросилась к ближайшим кустам.

Я еще успел удивиться, как же наша всегда осторожная наставница пренебрегла элементарной безопасностью – а ну влетит сейчас в какую аномалию?.. Но тут и я услыхал быстро приближающийся шум автомобильного мотора и, больше не раздумывая, прыгнул в кусты следом за Анной.

Глава девятая
Счет открыт

Я лег на живот, осторожно раздвинул ветви кустарника и посмотрел в сторону, откуда доносился звук натужно подвывающего двигателя. Вскоре из-за ближайшего невысокого холма появилось и само авто. Это был выкрашенный камуфляжными разводами открытый джип незнакомой мне модели. Камуфляжная раскраска напомнила фашистскую технику, и я лишь скрипнул зубами и сильнее вжался в землю, однозначно признав в экипаже машины врагов. Да и в самом-то деле, не друзья же за нами гнались, не предложить подвезти хотели! А когда джип приблизился и в одном из четырех его пассажиров я узнал Мурзилку, последние сомнения разом отпали. Это были именно враги и гнались они непосредственно за нами.

Видно, очень уж сильно «завел» я себя перед этим и очень уж хотелось мне оправдаться перед своими спутниками. А может, сыграло роль и то, что ненависть к Мурзилке затмила остатки моего разума. Как бы то ни было, я выхватил пистолет и с криком «Смерть фашистским оккупантам!» вылетел из кустов навстречу джипу.

Почему я закричал именно так – трудно понять. Скорее всего, сработала в мозгу ассоциация, вызванная камуфляжем на бортах автомобиля. Но это как раз не столь важно, крик лишь придает храбрости, а кричать можно что угодно. Хуже было другое. Во-первых, я побежал без приказа командира. Пусть мы находились и не в армии, но обстановка в Зоне была куда как близка к военной, да и сами мы договорились во всем слушаться Анну. А во-вторых, я собрался стрелять по людям, даже не убедившись стопроцентно, что это враги. Последний факт вообще привел меня в подобие шока – не тогда, конечно, а позже, когда я вспоминал и анализировал свои действия. А ведь вполне могло статься, что и нечем бы мне было это делать!.. Вот уж действительно говорят: нет ума – так уж не купишь.

Но размышлял я над этим позже. В тот же момент будто и правда в моей голове стало пусто и звонко. Я видел перед собой лишь приближающийся джип, а в нем – одного только Мурзилку, его гадкую, гнусную рожу. То, что в меня, кроме Мурзилкиного, тут же нацелилось еще три ствола, я словно не заметил, а если и заметил, то не придал этому факту ровно никакого значения. Думаю, не придавал бы и дальше – уже совсем ничему и никогда, – поскольку лупанули по мне из всех этих стволов почти одновременно, но тут случилось такое, что я – атеист, комсомолец – едва не поверил в бога. Дело в том, что я вдруг… вознесся!.. Именно так – взлетел и завис, безмятежно паря, метрах в трех над землей. Как раз это «божественное» чудо и спасло меня от пуль, выпущенных бандитами первыми выстрелами. Сначала ребята из джипа обалдели едва ли меньше моего; машина затормозила так резко, что ее пассажиры едва не повылетали через борта. Но пришли они в себя быстро, и пули вокруг меня засвистели, словно взбесившиеся соловьи. Две или три таких «пташки» очень больно меня «клюнули» – но почему-то не настолько, как, думал я раньше, должны впиваться в тело пули.

Я завертелся ужом, но толку от этого не было – я по-прежнему висел над травой и кустами, словно аэростат заграждения системы ПВО. И когда понял, что мои дерганья бессмысленны и бесполезны и что мишень из меня просто идеальная, так что даже странно, почему я до сих пор жив, тогда же я осознал и то, что пули вокруг меня прекратили свое «чириканье». То есть стрельба по-прежнему продолжалась, только теперь не по мне. Я вывернул, насколько смог, голову и увидел, что из «нашего» куста мелькают вспышки очередей. Анна это палила или Сергей, я разобрать не мог – не хватало опыта, чтобы по звуку определять оружие, – но то, что стрелял лишь кто-то один, мне хватило ума догадаться.

«Неужели кто-то убит?.. – окатило меня холодной волной ужаса. – Нет! Пожалуйста, только не это!» Наверное, я и в самом деле в те мгновения уверовал в бога. Помню, даже мелькнула мысль, что если и Сергей, и Анна окажутся живыми, то я по возвращении домой схожу в церковь и поставлю свечку – пусть потом исключают из комсомола, выгоняют из университета!.. А потом, сразу после этих крамольных мыслей, я увидел Сергея – он полз в траве далеко от кустов, где мы прятались, и направлялся к джипу с тыла. Бандиты, увлеченные стрельбой по Анне – теперь-то я знал, что стреляла именно она, – не видели моего двоюродного брата. Да и я-то видел его только из-за высоты своего «наблюдательного пункта» – Серега был профессиональным разведчиком и уж что-что, а скрытно ползать по-пластунски умел.

Почти возле самого джипа, метрах в трех, он приподнялся и выпустил из «калаша» звучную очередь по бандитам. Двое сразу вывалились из машины и остались неподвижно лежать на траве; третий рухнул навзничь поперек сидений – его рука безвольно закачалась у борта. И лишь один был еще жив. Он сел на пол и пригнул голову. В руках бандит сжимал автомат – этот гад только и ждал, когда к джипу приблизится Серега. А брат его не видел – я это понял сразу!.. Я уже набрал в грудь воздуха, чтобы заорать, предупредить Сергея об опасности, как понял вдруг, что в живых остался не кто иной, как Мурзилка.

Рука с пистолетом взлетела будто сама по себе, мне осталось только прицелиться и нажать на спусковой крючок. Выстрел бумкнул неожиданно громко, я невольно зажмурился. А когда снова открыл глаза, увидел, что лечу по небу аки ангел. Нет, все-таки не по небу, а чуточку ниже, и все же не как ангел – крыльев-то у меня не было… Поэтому улетел я не очень уж далеко – аккурат в те самые кусты, где до этого прятался. И упал я не куда-нибудь, а прямо на Анну.

– Зря я тебя все-таки назвала Дядей Фёдором, – сказала девушка, выбравшись из-под меня. Вернее, сначала она сказала нечто иное, а уж потом вот это, про Дядю Фёдора. И добавила: – Тебя нужно было Гагариным назвать. Дядей Юрой то есть.

– Почему? – оставаясь лежать на земле, спросил я.

– Ну, потому что ты у нас космонавт прямо!

– Что еще за космонавт? У вас что, уже в космос летают?!..

– «Уже»?.. Ну ты спросил! В этом году как раз шестьдесят лет полету Гагарина отмечали.

Откровенно говоря, я настолько обалдел от этого известия, что забыл и про бандитов, и про свое исцарапанное лицо, и про разгорающуюся боль сразу в нескольких местах тела, и даже про то, что я только что впервые стрелял в человека и, возможно, убил его.

– Да ты что?.. – ахнул я. – Это… шестьдесят лет… это же в 1961-м году!.. Всего через десять лет… Как ты сказала зовут космонавта? Гаранин?..

– Гагарин. Юрий Алексеевич.

– Наш, советский?!..

– Ваш, ваш, не переживай. Ну, то есть и наш, конечно, он же все-таки русский человек.

– И куда он слетал? На Луну?

– Ага, щас! Один виток вокруг Земли сделал. На Луну только американцы пока летали.

– Почему американцы?.. – Я расстроился так, что глаза наполнились слезами.

– По кочану! – рассердилась вдруг Анна. – Я тебе что, планетарий? Вот придем к ученым, у них все и выспросишь. А у нас пока и без Луны проблем хватает. Вон, блин, из тебя кровища хлещет, а ты на Луну собрался!

– Где кровища? – испугался я, и, опустив глаза, увидел в куртке небольшую дырочку слева на боку, из которой пусть и не хлестала, но и впрямь текла кровь.

В ушах у меня зашумело, перед глазами все поплыло и потемнело, и я понял, что умираю.

Но я все-таки не умер. Когда я пришел в себя, возле меня копошился уже и Серега. Куртку они с Анной с меня сняли, штаны почему-то тоже, и я, приподняв голову, увидел, что у меня забинтовано правое бедро, а чуть ниже ребер слева крест-накрест пластырем прилеплен марлевый тампон с пятнышком крови посередине.

– Ох!.. – сказал я.

– Очнулся, герой? – подмигнул мне брат. – С почином тебя! И не с одним.

– В каком смысле? – пробормотал я, кривясь от боли. Вообще-то больно было не очень – так, пощипывало немного. – Сколько во мне дырок?

– Да дырка-то, по сути, всего одна, и то ерундовая – пуля в ноге лишь кожу пробила, да сразу под ней и застряла, достали без проблем. А на боку вообще царапина, по касательной прошло.

– А почему ты сказал, что почин не один?

– Потому что первое ранение – это раз, а первый убитый – это два.

– Убитый? – рванулся я, но Сергей удержал меня за плечи и снова заставил лечь. – Так я все-таки убил этого Мурзилку?..

– Попал точно в лоб. И очень кстати; я не видел, что он жив, мог бы нарваться. Так что спасибо.

А у меня вдруг опять потемнело в глазах, и я едва успел повернуть набок голову, как меня вырвало. Сергей отодвинул меня чуть в сторону, а девчонка что-то вколола мне в руку.

Серега сказал:

– Ничего, это по первости почти с каждым бывает. Но ты молодец, не ожидал.

Мир перед глазами постепенно вернул четкость. Я не готов был пока думать об убитом мною сталкере – или кто он там был на самом деле, – а потому спросил:

– Почему у меня такие легкие раны? Стреляли ведь метров с десяти-пятнадцати!

– «Медуза», – кивнула на валяющийся рядом с моими окровавленными джинсами артефакт Анна. – Я же тебе не зря оставила его поносить.

– Вот уж точно не зря… – пробормотал я. И воскликнул: – Постой! А почему я взлетел и болтался в воздухе?!..

– Ты умудрился вскочить в довольно редкую аномалию – «лифт». Одна из немногих совершенно безвредных и даже в чем-то прикольных. А для нас оказалась еще и полезной. Ты здорово отвлек своими акробатическим этюдами в невесомости этих гавриков. Иначе мы бы вряд ли так легко от них отделались.

– А кто они вообще такие, эти… гаврики?..

– Между нами, девочками, мне это тоже интересно, – сдвинула брови Анна. – На вид – самые обычные бандиты. Но гложут меня почему-то большие сомнения… В основном, конечно, из-за этого Мурзилки. Ведь он у тебя все про нас выведал и наверняка понял, что взять с нас особо нечего. Рисковать, чтобы поживиться винтовкой да старым автоматом, – как-то не похоже это на бандитов. К тому же двое из них одеты в костюмы сталкеров, а один – вообще в комбез «СЕВА». Конечно, это ни о чем еще не говорит, бандиты могут во что угодно вырядиться, но… В общем, можете списать это на мою паранойю, но шестое чувство мне подсказывает, что это все неспроста. У меня еще тот вертолет, что над лесом кружил, из ума не идет. Почему-то мне кажется, что вами кто-то весьма заинтересовался.

– Но если нами заинтересовались, – уловил я нестыковку в рассуждениях девушки, – то почему нас пытались убить, а не взять в плен?

– Может, у кого-то интерес как раз в том, чтобы вас не стало, откуда я знаю? И потом, стреляли-то в основном по мне. Тебя вон вообще лишь слегка зацепили, хотя ты висел, словно мишень на стрельбище! Очень странно, что все четверо так удачно для тебя промахивались. Вероятно, кто-то приказал им меня уничтожить, а вас захватить.

– Но как этот «кто-то» смог про нас узнать? – взмахнул руками Сергей.

– И я бы это хотела узнать, – с прищуром глянула на него девушка.

– Ты что, все еще думаешь, что мы тебя обманываем? – закаменел лицом брат.

– Почти нет. На девяносто девять процентов я вам верю. Но один несчастный процентик я все же пока оставляю. Имею право?