Текст книги "Родословная. Том 6 (СИ)"

Автор книги: Андрей Протоиерей (Ткачев)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

А вот с убийцей, которого подослали главари банд, вышла совсем уж несуразная история.

Не знаю, кто им его порекомендовал и стоил ли он своих денег, но мужчина решил избавиться от меня самым «изящным» способом – сбить на машине во время моей поездки на мотоцикле. Я засёк его манёвры заранее. Едва он начал резко выруливать в мою сторону, я ударил телекинезом по переднему колесу. Машину повело, она вылетела с трассы, несколько раз перевернулась и замерла в кювете. Хорошо, что в это время по трассе никто не ехал, так что и аварии никто не заметил.

Я вытащил его из покорёженного автомобиля и провёл экспресс-допрос, разумеется, с внушением. Он не стал молчать, да и не смог бы. Цель, заказчики, мотивация – всё выложил. Я-то ожидал профессионала, мастера скрытного убийства, способного обойти магическую защиту и работать в ближнем бою. А получил… авантюриста. Хотя, впрочем, это я, возможно, был к нему слишком жесток.

На самом деле он, действительно, мог бы справиться с аристократом в магическом поединке. Просто выбрал не того. Я в тот момент часто ездил без охраны, и он решил, что сможет воспользоваться этим. Сначала сбить, потом скрыться. Но он не учёл одного: я – непростая цель.

Итог? Его труп я подкинул одному из главарей – прямо в скрытое убежище, о существовании которого, по его мнению, никто не должен был знать. Не знаю, как Маэстро узнал об этом месте, но думаю, намёк был более чем прозрачен. Меня лучше не трогать.

Я не стремился вмешиваться в дела бандитов. Мне неинтересны их войны, их деятельность и чёрные сделки. Пока они не касаются меня – я и сам не трогаю. Но вот попытка устранения – это уже другая история. Такие действия я всегда считал большой глупостью. И отвечаю на них соответственно.

Так что и с этим вопросом было покончено. Проблема решена, и можно было вновь переключиться на свои дела, не отвлекаясь на подобные глупости. Всё же я, как глава рода, был обязан заниматься массой дополнительных задач, которые требовали моего внимания, и – как бы ни хотелось – игнорировать их было нельзя.

И всё же… жить только ради обязанностей – неправильно. Иногда нужно позволять себе что-то личное. Особенно сейчас, когда у меня наконец появилось многое из того, чего я был лишён в прошлом. Я всё чаще зависал в столовой. Личные повара – это личные повара. Когда люди искренне стараются готовить именно для тебя, трудно не ценить такой подход.

Иногда я даже ловил себя на мысли, что с нетерпением жду очередного визита туда. Всё-таки есть разница – перекусывать на ходу консервами из походного набора или неспешно вкушать жаркое с пряным соусом, свежую выпечку, мясо, прожаренное ровно до нужной степени, или лёгкие сливочные десерты, которые исчезают на языке прежде, чем ты успеешь о них подумать.

Сегодня мне особенно хотелось чего-то насыщенного. Может быть, запечённого мяса с хрустящей корочкой, мягкой внутри, с розмарином и теми редкими корнеплодами, которые мы недавно достали из одного из Разломов – повара умели с ними творить чудеса. Или же густого супа на костном бульоне с мягким хлебом и сливочным маслом, которое подаётся отдельно. А может, что-то сладкое – их лимонный тарт с лавандовой пудрой вызывал зависимость.

Я шёл в столовую как человек, заслуживший свой обед, и собирался насладиться им по праву.

Именно в этот момент мою траекторию неожиданно прервала Елена. Она подбежала быстро, запыхавшаяся, но с тревожной решимостью в глазах.

– Господин, – выдохнула она, – к вам пришёл человек. Он утверждает, что он… ваш брат.

Я резко остановился.

В голове вихрем пронеслось сразу множество мыслей. Конечно, после недавней встречи с Вивьен я понимал, что подобное возможно. Более того, я внутренне был готов к тому, что прошлое начнёт напоминать о себе… но не думал, что это случится так скоро. Не здесь. Не сейчас. И уж точно не между мыслями о жарком с корнеплодами и лимонном тарте.

– Кто? – коротко спросил я, не в силах пока сформулировать ничего более разумного.

– Я разместила его в малой гостиной и распорядилась подать туда чай и закуски, – тут же отозвалась Елена. Говорила она спокойно, но в голосе всё равно чувствовалась скрытая настороженность.

– Хорошо, – кивнул я. – Посмотрим, кто же это ко мне пришёл.

Я развернулся и направился в сторону малой гостиной, внутренне уже переключившись с гастрономических ожиданий на то, что эта встреча может принести.

Глава 20

Крис. Я узнал его сразу.

Только один человек в этом мире мог быть настолько раздражающим блондинчиком с вызывающей внешностью и напускной уверенностью в себе. Он сидел, как всегда, будто был хозяином положения – будто пришёл не по собственной инициативе, а исключительно по моей просьбе. Почти не изменился.

– Всё же это правда, – произнёс он, не отрывая от меня взгляда. – До последнего думал, что Вивьен всё-таки ошиблась.

– Ну, знаешь ли, – я усмехнулся и сел напротив, – не стоит считать нашу сестру такой глупышкой.

Малая гостиная была оформлена в мягких, тёплых тонах – как раз таких, что располагали к неспешной, но серьёзной беседе. Мы оба устроились на противоположных диванах, разделённых низким столиком, сервированным в лучших традициях гостевого приёма.

На столе уже стоял изящный чайник из тёмного фарфора с серебряной инкрустацией, от которого поднимался лёгкий пар. Рядом – тонкие чашки с блюдцами, две миниатюрные сахарницы с кристаллическим и карамелизированным сахаром, а также сливочник.

Из закусок – ассорти из сыров, нарезанных тонкими ломтиками и аккуратно выложенных по сортам, от мягкого сливочного до выдержанного с резким ароматом. Были и фрукты: инжир, виноград, ломтики спелой груши. Небольшие тарталетки с грибным кремом и каплями трюфельного масла, хрустящие хлебцы с пастой из вяленых томатов, тончайшие ломтики копчёного мяса. Всё было выверено до мелочей, мои слуги заботились о том, чтобы мой гость чувствовал себя здесь комфортно и чтобы он видел, что обслуживание здесь на высшем уровне.

Нас здесь оставили вдвоём: разговор явно не предназначался для посторонних ушей.

Встреча с Вивьен была делом более… личным. Мы с ней всегда сохраняли довольно тёплые отношения, и она, в отличие от других, не слишком влезала в дела отца. С Крисом – совсем другое.

Он, как и я, принимал самое активное участие в планах Никлауса. Если я был его мечом, то Крис – его глаза и руки, тонкий инструмент, ищейка, способная выследить, выявить, убедить или – если нужно – устранить. Он добывал для отца то, что тот не мог или не хотел забирать сам.

Мы все, так или иначе, были созданы для служения отцу. Лишённые выбора, но не лишённые характера. Просто выполняли свою часть общей задачи. И отчасти поэтому я относился к брату с определённой настороженностью.

Прошло слишком много времени. За эти годы Крис мог сильно измениться – стать умнее, опаснее. Его слова, движения, даже поза на диване – всё я отслеживал, будто предчувствовал, что за его визитом может стоять нечто большее, чем простое «приветствие».

Я знал Криса. И именно поэтому пока что не доверял ни одному его слову.

Крис не спешил говорить. Он всё так же сидел, откинувшись на спинку дивана, положив одну ногу на другую и перекинув руку через подлокотник, как будто пребывал в абсолютном спокойствии. Но я-то знал его – слишком показательная расслабленность, особенно для моего брата, означала лишь одно: он всё ещё не определился, как реагировать на меня.

Он взял чашку, налил себе чаю, медленно, не торопясь. Сделал глоток и только после этого снова посмотрел на меня поверх края фарфора.

– Знаешь, – сказал он, – я и, правда, думал, что ты мёртв. Все же, сам понимаешь, в том, что мы сделали и как ты пострадал…

Я молча взял одну из тарталеток с грибным кремом, посмотрел на неё и аккуратно откусил, не сводя с него взгляда. Вкус был тонким, насыщенным, и, как ни странно, даже успокаивал.

– Могу тебя понять, – ответил я спокойно. – Многие предпочли бы верить именно в это, а не в то, что я смогу выкарабкаться, как это делал и раньше.

Крис фыркнул. Не усмешка – скорее, короткий смешок сквозь недоверие.

– Вивьен сказала, что встретилась с тобой лично. Я ей не поверил сразу. Думал, это какой-то трюк. Иллюзия. Возможно, даже ловушка наших противников. Только когда она описала как ты говорил и двигался, тогда я задумался.

Я налил себе, не отвечая. Добавил кусочек карамелизированного сахара. Стеклянный звон ложки о фарфор звучал особенно отчётливо в этой тишине.

– Значит, она всё же изменилась, – сказал я негромко. – Раньше не была столь наблюдательной.

– Ты тоже, похоже, изменился, – тихо отозвался Крис. – Ты выглядишь… спокойным.

– Это потому, что ты пока ещё не начал задавать тех вопросов, ради которых, скорее всего, сюда пришёл.

На короткое мгновение в его глазах мелькнуло то самое выражение, которое я помнил: не улыбка, не враждебность – скорее, азарт. Чуть-чуть. Он всегда чувствовал возбуждение, когда начиналась тонкая игра. Даже если пока никто из нас не знал, на чьём она будет поле.

Крис выбрал один из хрустящих хлебцев, намазал на него томатную пасту и медленно откусил. Без лишней суеты, без напряжения. Но пальцы на руке, державшей чашку, были слегка напряжены – я это заметил. И он понял, что я это увидел.

– Я не пришёл с вопросами, – проговорил Крис после паузы. – Пока нет. Я пришёл… чтобы увидеть тебя. Убедиться. И понять, что дальше.

– А что дальше? – я чуть склонил голову. – Ты должен решить сам. И поверь, от того, как именно ты это сделаешь, многое может зависеть.

Мы смотрели друг на друга через изящный стол, между блюдами и чашками, как два игрока, занявшие позиции на доске, но ещё не раскрывшие ни одной фигуры.

– Знаешь, – медленно начал Крис, – этот разговор оказался сложнее, чем я думал. Всё-таки… Мы ведь столетиями были уверены, что ты тогда погиб. И теперь, когда я вижу тебя перед собой… Мне сложно принять, что это, действительно, ты, Демиан. Сложно даже просто осознать. Как ты вообще выжил?

Я хмыкнул и сделал неторопливый глоток ароматного чая, не спеша с ответом.

– Крис, дорогой мой брат… неужели ты и, правда, думаешь, что я возьму и выложу тебе все свои секреты? – я слегка прищурился. – Ты же сам никогда не рассказывал о своих уловках – ни мне, ни кому-либо ещё. У каждого из первородных хватает тайн. Так что не пытайся развести меня на откровенность. Мы с тобой были не настолько близки.

– Да-да, понимаю, – отмахнулся он с лёгкой улыбкой, почти играющей. – Ты куда лучше общался с Вивьен, чем со мной… или, скажем, с Эйгором. Не говоря уж о Маркусе.

– Какие интересные имена ты вспомнил, – заметил я, покачав головой. – А про остальных братьев и сестёр ничего не хочешь сказать?

– Пока рано, – с загадочной полуулыбкой отозвался Крис. – Да и не думаю, что они тебя прямо заинтересуют. Жизнь разбросала нас по разным уголкам мира. Не все заняты чем-то… стоящим.

– Вот оно как, – вновь ухмыльнулся я. – Значит, ничем интересным.

Хотя я и не наводил справки, не так-то просто было понять, как это сделать, и стоит ли вообще. Но уже одно то, как проявили себя Маркус и Эйгор за это время, говорит о многом.

Первородные не могут оставаться незамеченными, особенно за столько веков. Просто не всё, что они делают, становится достоянием общественности. Многие вещи решаются в тени, в кулуарах. А последствия – ох, как заметны, только никто не догадывается, откуда они.

С учетом того, кем нас сделал отец и через какие тренировки все мы проходили, очень сомнительно, что кто-то из первородных мог долго удержаться в тенях.

Мы не были созданы для тихой жизни. Это уж точно.

Крис пока ничего не отвечал, просто продолжал наблюдать. Его взгляд был слишком внимательным, слишком прицельным – как будто он составлял обо мне досье, делал выводы, сканировал каждую мелочь: движения, тон, паузы. Я чувствовал, как он работает – почти механически, как опытный аналитик или психолог.

И в какой-то момент мне даже захотелось нарочно повести себя нехарактерно. Сделать что-то резкое, сбить ему настрой, сломать шаблон. Просто чтобы усложнить ему мысленный портрет. Но я удержался. Всё же это было бы… ребячеством.

– В любом случае, поговорить о наших братьях и сёстрах мы ещё успеем, – благожелательно улыбнулся Крис, всё так же глядя прямо мне в глаза. – А сейчас, думаю, стоит поговорить друг о друге.

Интересно. Я посмотрел на него внимательнее.

– Не то чтобы у нас не было тем для разговора – напротив, их было более чем достаточно. Но мы с тобой столько времени не виделись, что теряемся даже в базовых вопросах.

– Пять веков, если не ошибаюсь, – добавил он, словно между делом. – Может, чуть больше или меньше. Не так важно. Главное – многое изменилось. А ты… всё это время оставался в тени. Не проявлял никак себя. И теперь мне просто любопытно – где же ты скрывался, брат?

Я молча встретился с ним взглядом. Его поза была всё той же – расслабленной, уверенной. Крис сидел с видом человека, который контролирует ситуацию, ведёт беседу по собственному сценарию и, что самое неприятное, получает от этого удовольствие.

Отчасти мне даже хотелось стереть эту самодовольную ухмылку с его лица. Но я сдержался. Всё же, как ни крути, я был старшим. И по положению, и по силе. Мне не подобало действовать импульсивно, особенно сейчас.

Он был гостем. А я – хозяином этого дома. Дома, который сам укреплял после своего пробуждения, который сам напитывал магией крови – древней, забытой, редко используемой даже пять веков назад. Он был надёжной крепостью, скрытой от глаз всех, кому не следовало знать о моём возвращении и о козырях в моих рукавах.

Я мог позволить себе спокойствие. И потому ответил ровно:

– Да, многое изменилось. Но знаешь, Крис… меня больше интересует, почему все так легко поверили в мою смерть. После того, как мы восстали против Никлауса… Неужели никто даже не допустил мысли, что я мог выжить?

– Поверь, Эйгор до последнего в это верил, – спокойно отозвался Крис. – Но… твои останки исчезли. Мы пытались искать их – поначалу. Но безрезультатно. А потом стало не до того. Мы получили свободу, и, честно говоря, сами не знали, что с ней делать.

Он сделал паузу, затем продолжил, чуть тише:

– У отца осталось слишком много врагов. Они начали действовать сразу же, пытаясь урвать себе куски от его «наследия». Пришлось выживать. Не до поисков было.

– Даже ты сомневался, что мы одолели отца, – отметил я, чуть прищурившись. Все же эта недосказанность так и повисла в воздухе.

– Конечно, сомневался, – пожал он плечами. – Я думал, что это может быть ещё одна его проверка. Ты же сам знаешь, как он любил такие штуки. Психологические эксперименты, тесты на преданность, поведенческие ловушки. Он ведь нас растил как свои инструменты. Да и, в целом, первые года я ожидал, что он в любой момент объявится снова, чтобы отчитать нас.

– Не могу не согласиться, – кивнул я. – Он и, правда, любил нас «проверять». Вопрос в том, зачем?

– Думаю, у него были планы. Долгие, сложные, с запасом на десятилетия вперёд. Он никогда не делился деталями. Даже с Эйгором, хотя тот, как ты помнишь, разрабатывал ему немало схем и экспериментов.

Я опустил взгляд на чашку. Странно, конечно. При его методах мы вообще должны были погибнуть. Быть списанными как неудачные образцы. Но, видимо, у Никлауса, действительно, имелись другие приоритеты, и ему проще было воспитать нас в нужном ключе, чем начинать все с начала.

– Брат, – внезапно произнёс Крис, и в его голосе впервые прозвучала почти искренняя нотка, – тебе не кажется, что наш разговор… не клеится?

Я усмехнулся.

– Хотел сказать тебе то же самое, – ответил я. – Мы говорим вежливо, обтекаемо… будто встречались вчера. Но ты прав: прошло слишком много лет. Мы никогда не были особенно близки, чтобы это казалось естественным.

– Именно, – кивнул он. – Ты был отстранён. Ты держался особняком. Мы общались в основном с Эйгором, Вивьен… а ты всегда был на миссиях. На заданиях. Где-то вне круга.

– Это был выбор отца, не мой. Он держал меня в постоянной занятости. Не знаю, зачем. Возможно, хотел, чтобы я не сблизился ни с кем. Или просто считал, что так будет полезнее.

– А Вивьен, – продолжил Крис, – она сама по себе более открытая. С ней проще. Она умеет говорить… и слушать. С ней не чувствуешь, будто каждое слово нужно фильтровать.

– Согласен, – коротко сказал я.

Мы оба улыбнулись. Легко. Почти по-настоящему. Я подлил ему чаю, потом – себе.

Разговор, несмотря на все наши усилия, оставался натянутым. Мы оба делали вид, что хотим говорить искренне. Но между нами была не только пропасть из пяти столетий. Была пропасть характера. И разная память о прошлом. Я никогда по-настоящему не сближался с Крисом. Это он всегда тянулся к новым связям. Я же просто принимал факт – у меня есть братья и сёстры. Не более.

Отец, впрочем, тоже не оставил шанса. Он не давал мне времени. Не давал пространства. Не давал воли. Миссии, приказы, задачи – всё, чтобы держать меня в движении. Далеко от остальных. Далеко от дома.

– Итак, Крис, – спокойно произнёс я, сделав неторопливый глоток чая, – почему ты всё же решил нанести этот визит? Может, расскажешь?

Он улыбнулся – легко, но с тем оттенком, который выдавал нечто большее, чем простое любопытство.

– Если честно, – начал он, лениво обводя взглядом обстановку, – пришёл исключительно из собственного интереса. Сам понимаешь… про остальных братьев и сестёр у меня есть хотя бы отрывочные сведения. А вот ты – стал настоящей величиной неизвестной. Такой, которую сложно учитывать при любых раскладах.

– Вот как, – ухмыльнулся я. – Значит, уже прикидываешь, как сильно я могу помешать твоим планам?

– Ну что ты, Демиан, – рассмеялся он почти беззаботно. – Ты же столько столетий не вмешивался. И, честно говоря, я сильно сомневаюсь, что вдруг решишь действовать столь же активно, как раньше. Конечно, я навёл справки. И понимаю, что за последние месяцы ты развернул довольно бурную деятельность. Видимо, решил возродить свою линию крови. Но… до этого ты ведь был в тени. Долгое время. Поэтому я и не думаю, что твоё возвращение станет серьёзной проблемой. Пока что.

Я не стал сразу отвечать. Просто вновь взял чашку, сделал глоток – и продолжал смотреть на него поверх фарфора.

Крис, безусловно, пытался прощупать меня. Понять, что стало причиной моего возвращения. Почему я так долго молчал, и почему именно сейчас начал действовать. Он перебирал варианты: может, я просто изменил образ жизни. Может – просто «всплыл», не преследуя особых целей. А может… мои действия – часть чего-то большего.

И ему это хотелось выяснить, но и спросить напрямую, чтобы получить честный ответ, тоже не получалось.

С его точки зрения, у меня было две модели поведения. Первая – мне, действительно, было плевать на всё происходящее в мире на протяжении пяти веков. В этом случае моя недавняя активность – просто смена ритма. Возможно, временная. Вторая – я по каким-то причинам не мог действовать всё это время. И теперь, когда обстоятельства изменились, начал набирать влияние. А значит, мог представлять опасность.

Что ж, он был не так уж далёк от истины.

Да, я уже начал оказывать влияние на регион. И это было видно. Род Кол стал сильнее. Род Кладис – уничтожен. Моя знакомая ведьма и её ковен заняли более выгодные позиции благодаря моей поддержке. Всё это – всего за несколько месяцев после пробуждения.

Так что его опасения – не беспочвенны. Но, как и следовало ожидать, Крису не хватало одного важного фрагмента: понимания, почему я всё это время молчал.

А ведь я и сам бы не поверил, если бы кто-то сказал, что один из первородных провёл пять веков в целительском сне. Мы ведь создавались для другого – для действия, давления, результата. Для того чтобы быть оружием, а не исчезать на столетия.

Хотя… за столько лет свободы взгляды на жизнь могли измениться. Даже у нас.

Так что я лишь продолжал наблюдать за ним, давая понять: ты можешь пытаться понять меня, брат, но сегодня ты не получишь ни одного прямого ответа.

Глава 21

– Допустим, – я поставил чашку на стол и откинулся на спинку дивана. – Пока что просто допустим, что мне в целом не интересны игры, которые устроили остальные первородные, – я бросил оценивающий взгляд на брата. – Пока что я лишь прицениваюсь к тому, на что могу повлиять в нынешней ситуации. Да и сам видишь: если бы я, действительно, хотел более активных действий или вмешательства в ваши планы, то выбрал бы, например, столичный регион, а не окраину империи, где не так уж много интересного происходит.

– С одной стороны – да, – согласился со мной Крис. – А вот с другой, у тебя довольно интересная позиция. Да, регион захолустный в экономическом и политическом плане – тут сложно спорить. Но с другой стороны, здесь есть выход на другие страны. Да и внимание имперских служб тут традиционно не такое сильное, поэтому здесь можно проворачивать разные делишки.

– Неужели, дорогой брат, ты мог заподозрить меня в каких-то грязных делах? – удивлённо посмотрел я на него.

– Нет, что ты, Демиан, – весело рассмеялся светловолосый первородный. – Ты же всегда был достаточно прямолинейным. Уж в отличие от всех нас. Ты всегда оставался воином, как ни посмотри. Поэтому все эти попытки построения хитрых стратегий и долгоиграющие планы – это не про тебя.

– И тем не менее, я мог за это время измениться. Как и ты.

– Соглашусь, – немного подумав, кивнул мой брат. – Но сам понимаешь: из-за того, что мы, по сути, бессмертны, я сомневаюсь, что наши личности могут настолько сильно измениться. Да, у нас есть возможность изучить множество направлений, попробовать себя в разных задумках, но в итоге мы остаёмся самими собой. И это необходимо учитывать. Да и отец, когда делал из нас первородных, дал каждому довольно разные способности, что тоже сказалось на формировании итоговых личностей.

– Крис, неужели ты научился разговаривать научным языком? – решил я попробовать узнать чуть больше о своём брате. – Получается, очень тесно общаешься с Эйгором?

– Не без этого, – не стал отрицать Крис. – Мы всегда с Эйгором были в довольно хороших отношениях. Да и сам знаешь, что наш брат – умник. Любил запираться со своими исследованиями и не выходить, пока не получит хотя бы какой-нибудь результат. А в это время так забавно его отвлекать и заставлять думать о других вещах, чтобы он допускал ошибки.

– Ты говоришь «ошибки»? – в ответ рассмеялся я. – Звучит как фантастика.

– Согласен, – кивнул Крис, – но я не опускаю руки. Всё ещё думаю, что смогу пробиться сквозь его научную скорлупу и заставить его действовать как обычный человек, а не как научный сноб.

– Ну, удачи тебе, – махнул я рукой, прекрасно осознавая, что это дело бесперспективное.

Сомневаюсь, что Эйгор даже спустя столько веков хоть немного изменился. Слишком рациональным был его разум. Слишком увлечённым наукой человеком он был, чтобы это вдруг переменилось. Всё же, как я теперь знаю: именно он создал Гильдию Стражей. И с учётом того, какой организацией она была и какие сферы охватывала, не думаю, что у Эйгора есть хоть несколько свободных минут на праздность. Слишком ответственно он относился к собственным исследованиям и тем направлениям, которые возглавлял. А если уж мой брат возглавил целую Гильдию Стражей, которая должна стоять на защите человечества от монстров Разлома, то свободного времени у него точно нет.

– Так вот ты посмотрел на меня, Крис. Как видишь, я вполне живой. Мой род развивается, да и я обрастаю определённым влиянием в этом регионе. Но я всё ещё не понимаю цели твоего визита.

– Как будто я просто не мог навестить своего дорогого родственника? – покачал головой Крис, будто был расстроен тем, что я не предполагал такого исхода. – Да и, как я посмотрю, ты не изменяешь себе. За это время ты обзавёлся довольно большим количеством недоброжелателей.

– Ой, да подумаешь, – хмыкнул я. – Одним противником больше, одним меньше… Сам понимаешь: все мои противники оказываются на удивление смертными. Не могут меня долго развлекать. Всё же я не собираюсь подстраиваться под чьи-то ожидания. Если мне что-то нужно – я это получаю. А то, что это кому-то мешает – уже не мои проблемы. Хотят бросить вызов? Пусть бросают, – я многозначительно посмотрел на брата.

Это уже была не просто игра слов, а вполне конкретный намёк: если мой брат попытается что-то сделать против меня, я, разумеется, отвечу, даже несмотря на свои раны и то, что до сих пор не восстановился полностью.

Я сильно сомневался, что Крис за это время стал сильнее. Да, с одной стороны, прошло пять веков – за это время можно было напитаться кровью самых различных существ и развиться как первородный. Но суть оставалась сутью: Крис всегда был больше следопытом – тем, кто преследовал цель, наблюдал, собирал информацию. Он не был в полной мере воином и, судя по всему, не уделял этому направлению много внимания. Его развитие как бойца было посредственным, и в расчёт его, как угрозу, я не включал.

Конечно, он мог измениться за это время. Но тут играла роль и решимость. Я всегда был готов броситься в бой и ввязаться в хорошую драку – хотя бы ради нового опыта. Ну и, разумеется, чтобы немного развлечь себя.

Крис был совершенно другим человеком. Это необходимо учитывать и понимать. Поэтому все его возможные завуалированные угрозы могли лишь рассмешить меня. Даже сейчас я был вполне готов ответить ему открытой агрессией. И даже если придётся разнести весь особняк – своего я добьюсь. Уж точно невредимым он бы не ушёл.

Думаю, он прекрасно понимал, что расклад именно такой, и не станет действовать опрометчиво. Крис всегда был довольно осторожным, предпочитал тщательно оценить противника, прежде чем начинать активные действия. Поэтому в данный момент я не опасался, что он чего-нибудь учудит. И в то же время был готов к любому исходу.

Уж в своём особняке я точно был достаточно защищён, чтобы противодействовать большинству противников – и выйти победителем при минимальном расходе сил.

Мы тем не менее уделяли должное внимание тому, что находилось на столе. Всё же повара моего рода, действительно, прекрасно старались, чтобы создать нужную атмосферу для переговоров. А если необходимо было сделать паузу для размышлений, такие закуски были в самый раз. Главное – не увлечься и не съесть всё сразу. Это тоже могло быть воспринято как своего рода нарушение правил гостеприимства. И стоит признать, это приходилось мне контролировать отдельно. Даже несмотря на то, что на меня посматривал Крис, продолжая изучать меня. Ну, подумаешь, глазами своими зыркает – что такого? Вот, какая закуска вкусная…

Но я был вынужден одёргивать себя, чтобы оставить что-то и для своего дорогого братца.

Вот ещё один забавный момент нашей природы: мы не были кровными родственниками в полном понимании этого слова. Мы были собраны Никлаусом из разных регионов планеты и объединены в одном месте, а потом стали первородными – это и объединило нас, единая кровь отца. Так что понятие «младший» и «старший брат» между нами было условным. Тем более что пять веков назад понятие дня рождения не было особенно распространено, и не все из нас, в принципе, знали, сколько им, действительно, лет.

Это создавало ситуацию, в которой определить, кто старше, а кто младше, было попросту невозможно. Тем не менее, в большинстве своём мои братья и сёстры относились ко мне, скорее, как к старшему. Просто потому, что я был сильнее. И отец поручал мне больше серьёзных задач. Тут уже сказывалось то, что я был, по сути, его карающим мечом. Но это уже частные моменты, которые мало кого интересовали.

Так что на данный момент можно было сказать, что общение происходило между старшим и младшим братом. А младший брат сейчас ощупывал меня взглядом, продолжая анализировать каждое моё слово и движение. Раньше за Крисом такого не замечалось, но, похоже, за пять веков, что мы не виделись, он продвинулся в этом направлении. Всё же раньше его взгляд был менее цепким, да и в целом Крис был больше следопытом, чем человеком, подготовленным к ведению длительных диалогов, в которых скрываются вторые, а то и третьи смыслы за вполне доброжелательной речью.

Поэтому разговор между нами, конечно, был интересным, но, по сути, не приносил ровным счётом ничего толкового.

– Ладно, Крис, – выпрямил я спину и серьёзно посмотрел на него, – давай без вот этих всех словесных кружев. Говори сразу: что тебе надо?

– Ну, раз ты так хочешь, – с улыбкой произнёс мой брат, – давай начистоту. Я пришёл сюда посмотреть и оценить, насколько ты, действительно, хочешь выбраться из той скорлупы, в которой оказался. Всё же столько веков не проявлять себя, а теперь вдруг начать действовать столь активно – всё это может повлиять на те расклады, которые мы выстраивали всё это время.

Он сделал довольно прозрачный намёк на то, что остальные пока ещё не знают о моём возвращении – по крайней мере, официально. Но, наверняка, рассказал об этом Эйгору. Просто не смог удержать язык за зубами в отношении нашего брата-умника.

– Но это не означает, что рано или поздно они не узнают о тебе, – продолжил между тем мой брат. – Так что можно сказать, я – первая ласточка. Прилетела, чтобы поздравить тебя с возвращением. И, возможно, дать парочку советов.

– Советов? – насмешливо улыбнулся я. – Крис, а ты не забываешься? Какие ты можешь дать мне советы?

– Ну как насчёт того, что лучше в некоторые сферы не влезать? – Крис бросил на меня почти ленивый взгляд, но в уголках его губ скользнула многозначительная улыбка.

Он допил чай залпом и с глухим звуком поставил кружку на стол.

– Хотя, действительно, ты, наверное, прав. Мои советы тебе всё равно не помогут. Ты ведь всегда был себе на уме. И даже если я что-то расскажу… – он пожал плечами, – очень сомневаюсь, что ты последуешь совету. Ты ведь такой, каким был всегда. Тот, кто не признаёт над собой никаких авторитетов. Ни тогда, ни сейчас. Да ведь, Демиан? Ведь именно поэтому, отчасти, наша авантюра насчёт отца и не увенчалась успехом?

– Если ты пытаешься вывести меня из себя, братец… – мой голос стал ледяным, – ты сильно ошибаешься.

Я наклонился вперёд, опираясь на локти, и заговорил тише, почти шепотом:

– Тогда мы все приняли решение: избавиться от Никлауса, иначе он избавится от нас. Но в итоге, кто оказался на передовой? Кто сражался с ним один на один, пока остальные выжидали? Я. Один. И ты не находишь, что это было, мягко говоря, несправедливо? Это не соответствовало духу тех соглашений, что мы заключили. Или ты забыл?

Крис не сразу ответил. Потом рассмеялся – легко, немного показушно.

– Ну-ну. Тоже вспомнил. Прошло уже столько веков, что все эти договорённости… смешно. Давным-давно забыты. Да и сам видишь – с тех пор многое изменилось. Один только Маркус чего стоит.