Текст книги "В.Грабин и мастера пушечного дела"

Автор книги: Андрей Худяков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Выслушав это, я сказал;

– Товарищ Сталин, я понимаю свою задачу и постараюсь заслужить такую же оценку, какую вы дали Грабину…»

Перед обедом Василий Гаврилович вернулся из Москвы с заседания какой-то комиссии. И сразу к нему потянулись сотрудники с поздравлениями, словно речь шла об официальной награде. В кабинете скоро собралось много народу, как перед большим совещанием. Генерал выглядел именинником и не скрывал, что ему приятна оценка И.В. Сталина.

– Друзья мои, спасибо за добрые слова. Но их надо отнести ко всему нашему прежнему отделу Главного конструктора, который сумел поднять многотысячный коллектив Горьковского завода на трудовой подвиг и резко увеличить выпуск орудий для фронта. Теперь нам необходимо преуспеть и здесь, в Калининграде…

Не только я, но и другие понимали, что, бесспорно, ему, и никому иному, принадлежит приоритет по техническому перевооружению завода «Новое Сормово», но все с удовлетворением отметили, что генерал подчеркнул заслуги всего коллектива.

24 июля. Понедельник

Двадцать три часа. Собираюсь идти домой. Болен сынишка. Телефонный звонок вернул меня с порога кабинета.

– Еду к тебе ужинать, – с неподдельным дружелюбием в голосе проговорил секретарь горкома, – надеюсь, что-нибудь найдешь?

310

Позвонил в командирскую столовую. Наша добрая повариха Аннушка домой еще не ушла. Она обещала обжарить картофель с луком в растительном масле, отпустить двести граммов хлеба, баночку американской тушенки и, конечно, чай с сахаром. Примерно через полчаса приехал Н.Ф.Соловьев. Стол накрыт. Аннушка ушла, предупредив, чтобы мы не забыли захлопнуть дверь.

– Мы вдвоем? – почему-то спросил гость.

– Вдвоем, – ответил я.

Садясь за стол у стены, Соловьев вынул из кармана галифе бутылку вина «Айгешат». Выпили.

– Ты знаешь, зачем я к тебе приехал?

– Ужинать, Николай Федорович, – ответил я, хорошо зная, что еда для него не проблема.

– Спасибо, конечно, за хлеб-соль, за чаек! Но я изыскал время для другого. Надумал поговорить с тобой по душам, по-товарищески. Рассчитываю на взаимность. Надеюсь, мы поймем друг друга. У вас предстоит награждение орденами. Ты знаешь об этом?…

– Пока не знаю.

– Говорю точно. Мой источник информации заслуживает полного доверия…

Маленькая заминка Соловьев наливает чаю в свою чашку. Хлебнул глоток. Обжегся. Оставил чашку в покое. Пусть чай немного остынет.

– Да, я человек открытый. Прямой. Только между нами. Говорю тебе без дипломатии. Даруй мне орден!

– Как это понять?

– Просто по-человечески. У меня есть орден «Веселые ребята». Ваши соседи гарантируют мне «Трудовик», а ты для комплекта давай «Ленина».

– Вы шутите?!

– Какие могут быть шутки. Говорю серьезно. Если ты захочешь внести меня в список для награждения и его подпишет Грабин, дело будет верное. Против воли Василия Гавриловича никто не посмеет пойти.

311

Я беспомощно пожимаю плечами. Буквально не знаю, что сказать. Этот неожиданный разговор ошарашил меня. В моей голове не укладывается услышанное. Покоробило и жаргонное название наград.

– Николай Федорович, прошу меня правильно понять. Я не ожидал такого разговора. Что касается вашей просьбы, отвечаю коротко – нет.

– Почему? Неужели я у ЦАКБ как руководитель района не заслужил награды?

– Не мне об этом судить. Вообще считаю наш разговор неправомерным.

– Я в долгу не останусь. Запомни, нам не все время торчать в районе.

– Извините меня, Николай Федорович, но я партийными принципами не поступлюсь, убеждениями не торгую.

– Тогда будь здоров!

Соловьев по привычке машинально сунул свою руку. Его горячая ладонь была влажной и липкой. Проводил его за проходную. Открылась дверца «эмки». Он легко нырнул в нее.

27 июля. Четверг

Телефонный звонок заведующего орготделом Мытищинского ГК ВКП(б) Серова разыскал меня на заводском полигоне. Испытывалась 100-мм динамореактивная пушка В.И. Норкина.

– Слушаю вас, Иван Иванович.

– В горкоме принято решение – тебе отремонтировать пять паровозов с Лосиноостровского железнодорожного узла. За срок ремонта отвечаешь персонально.

Два дня звонил Соловьеву. Он согласился принять меня в субботу.

29 июля. Суббота

Реденький дождь. Спешу на электричку. Вот и она, уже совсем пустая. В Москве скоро наступит комендантский час.

312

Знакомый кабинет первого секретаря горкома. Мы молча пожали друг другу руки. Сижу. Наконец Соловьев собрал бумаги в папку и, захлопнув ее, недовольно пробурчал:

– Слушаю. Говори, что у тебя случилось? Только не тяни. Я спешу.

– Ваше поручение отремонтировать пять паровозов абсурдно. Я секретарь парткома, а не начальник ЦАКБ!

– Тебе поручает партия! Трудностей испугался? – Соловьев бросил папку на стол и встал. – Завтра звони секретарю узлового парткома, чтобы он немедленно гнал в ЦАКБ паровозы! Все! Решения партии надо выполнять четко. Неделя прошла, а мы палец о палец еще не ударили.

Соловьев доволен. Я обижен и оскорблен. Мы расстались непримиримыми врагами. Бегу на электричку. В нашу сторону она уже последняя. Дождь с ветром, словно мокрым тряпьем, хлещет по разгоряченному лицу.

На другой день утром, не заходя в партийный комитет, прошел к Грабину. Коротко рассказал о переговорах в горкоме партии.

– Не будем с Соловьевым спорить, – сказал генерал. – Поступим так. Позвоните в узловой партийный комитет. Спросите секретаря, когда железнодорожникам будет удобно прибыть ко мне с дефектной ведомостью на паровозы. Если ремонт небольшой, мы, конечно, им поможем… Их нарком Ковалев нас много раз выручал.

Удивительно, но в этот же день перед вечером получил строгую телефонограмму из МК ВКП(б) от В.В. Фильчева. Он сообщил об увеличении задания по изготовлению шатунов для тракторов машинно-тракторных станций области. Выходит, опять идти к Грабину?

В конце третьей недели железнодорожники приехали без всякого предупреждения. Позвонил Грабину. Он распорядился пропустить гостей на территорию завода без установленных формальностей. Генерал каждому подал свою могучую руку. Попоил чаем. Прежде чем смотреть опись предстоящих работ, пригласил делегацию пройти по

313

механическим цехам. Железнодорожникам показали станочное оборудование и рассказали о его возможностях. В зале заседания нас уже ждали заместитель начальника по производству А.Я. Шифрин, заместитель начальника по коммерческо-финансовой части В.М. Зак, заместитель начальника планового отдела Т.М. Рощина.

Представитель паровозного хозяйства подробно доложил о предстоящих работах по возрождению паровозов. Получалось, что наш опытный завод должен заниматься только паровозами и больше ничем другим. Василий Гаврилович, не открывая делового разговора, уведомил докладчика:

– Сторонние работы такого масштаба я брать неправомочен. В данном случае прошу вас обратиться за разрешением в наркомат вооружения.

Гости поблагодарили генерала за внимание и уехали. Потом ни мне, ни Василию Гавриловичу о ремонте паровозов больше никто не напоминал.

31 июля. Понедельник

Иван Дмитриевич Сербин поздравил меня с назначением парторгом ЦК. Вместе прошли в Управление делами ЦК ВКП(б), где мне были вручены удостоверение парторга и пропуск «на право беспрепятственного передвижения по Москве позже 01 часа».

Удостоверение парторга стало моей охранной грамотой от самодурства Соловьева. Теперь и в ЦК, и в МК ВКП(б) буду ходить без пропуска и предварительных переговоров. С этого времени я перешел на полное содержание партийного бюджета. Эти радостные для меня дни оказались и грустными. Мы провожали в Ленинград конструкторов морских отделов. Проводы были теплыми. Б.Н. Матвеев, Л.Г. Драпкин, А.И. Дарьин и многие другие приглашали после окончания войны приезжать к ним в гости. Выходит, мы сделали для них что-то хорошее и памятное.

314

5 августа. Суббота

Указом Президиума Верховного Совета СССР «За выдающиеся заслуги в области создания новых и усовершенствование существующих образцов артиллерийского вооружения» 49 работников ЦАКБ были награждены орденами и медалями СССР. Я, как начальник отдела и секретарь партийной организации предприятия, был удостоен ордена Красной Звезды. Для меня это событие было ошеломляющим. Послал письмо отцу – гренадеру первой империалистической. Отец ответил, что они с матерью никак не могут понять, за что меня наградили. У меня не было привычки, да и условия работы не позволяли говорить им о «почтовом ящике» и каким делом в нем занимаются.

24 сентября. Воскресенье

На небе ни облачка. Солнце греет по-летнему. Цекабисты дружно откликнулись на наш призыв. На воскресник вышли целыми семьями. Молодежь огораживает заводской полигон колючей проволокой. Пожилые люди и женщины строят склады и помещения для электронной и пиротехнической лабораторий. Более сотни человек, главным образом девушки и женщины, готовят к зиме фруктовый сад. Между рядов яблонь, груш и вишен хозяева огородов уже роют и убирают картофель. Ребятишки провожают лето кострами, в горячей золе пекут картошку. Настроение у людей праздничное. Из Тарасовки приехал Грабин. Не торопясь мы прошли с ним по всему периметру заводского сада площадью 19 гектаров. Увиденным генерал остался доволен. По привычке держа руки за спиной, он подолгу беседовал с огородниками-конструкторами. Василий Гаврилович задерживался около рабочих П.Д. Ионова, В.И. Белова и Д.И. Румянцева. Каждого из них он давно знал и искренне уважал за бескорыстие и классную работу. Они вместе многие годы радовались успехам и поровну делили печаль, когда конструкторов постигала неудача.

315

Грабин шел вдоль ряда стройных деревцев и вслух радовался:

– Через десять лет мы обеспечим яблоками на всю зиму не только семьи наших работников, но и сотни семей города. Завалим сладкими плодами городской рынок. Держись тогда, спекулянт!…

Через все поле не идет, а бежит к нам небольшого росточка садовник С.Н. Максимов. Вскинув руку под широкий козырек драповой кепки и запрокинув голову назад, он бойко затараторил:

– Товарищ генерал, докладываю вам, все яблоньки хорошо прижились и сегодня будут полностью подготовлены к зимовке. Останется одна беда – зайцы! Надо бы назначить охрану сада с ружьями. Другого спасенья от них я не знаю…

– Подумаем, Сергей Никифорович! – Грабин успокоил старика, дружески пожал его руку, а про зайцев велел сказать начальнику охраны ЦАКБ Ф.В. Цыганкову.

31 октября. Вторник

Вечер. Василий Гаврилович пригласил поехать и посмотреть его жилье в Тарасовке. Уютный уголок. Лес, а главное – воздух. Хозяин угостил меня горячим отварным картофелем и чудесными сладкими помидорами. После чая вышли на улицу. Около палисадника сели на скамью. Привалившись к ее спинке, Грабин заговорил первым:

– Наш уважаемый Зак закупил 600 буковых стульев… Топчаны на днях из клуба уберем. К Первому мая будем иметь и свой духовой оркестр. Я дал Борису Михайловичу согласие продать заводу – изготовителю духовых инструментов непригодные артиллерийские гильзы. Москва такой обмен разрешила. А вот некоторые обвиняют меня в беззаботности, -добавил Василий Гаврилович и засмеялся… – А пригласил-то вас я по другому делу… Позавчера ко мне как к депутату Верховного Совета РСФСР из Крас-

316

нодара приехал ходок. «Меня, – говорит он, – послали к вам колхозники, как к депутату и нашему земляку». «Чем могу послужить родному краю?» – спрашиваю. «Не можете ли вы, дорогой Василий Гаврилович, изобрести для нас небольшой трактор?… К нему бы неплохо иметь и плужок с бороной. Война обезлюдила станицы. Пусто в наших куренях. А нам подоспело виноградники восстанавливать. Как бы нам помог такой пахарь на наших нагорных склонах». «Мы все можем спроектировать и изготовить, – отвечаю ему. -Только был бы заказ через наш наркомат». Попили с земляком чайку. Поговорили о разрухе на Кубанщине. Уехал он домой изыскивать средства. Шустрый казак! Но вряд ли что-нибудь ему удастся!

Наш наркомзем надеется на большой урожай зерна. Для него тракторишки мелочь. А того не понимает, что одним зерном ни село с его животноводством, ни город нам не прокормить. Плохо думают о еде наши ученые. Сельское хозяйство требует глубоких знаний – оно во много раз сложнее, чем любая отрасль промышленности. Будет большая беда, если мы не решим вовремя сельский вопрос. Мой земляк возбудил много мыслей. Конец войны не за горами. На проектирование военной техники ГАУ, естественно, резко сократит ассигнования. Нам тоже надо подумать, как дальше жить.

– Василий Гаврилович, может быть, действительно уже настала пора по этому вопросу посоветоваться с нашими людьми и пошевелить наркомат?

Грабин не ответил на мой вопрос. Но, немного подумав, с горечью сказал:

– Вы же хорошо знаете, каких трудов нам стоило доказать наркому необходимость иметь в ЦАКБ свою небольшую аэродинамическую трубу. Теперь же все убедились, что без нее комплексное проектирование новых орудий и заряда к ним – патрона со снарядом – беспросветная старина. После первой же продувки моделей зенитного снаряда Леонид Георгиевич Драпкин сказал: «Нами получены

317

такие характеристики и данные, о которых мы раньше и не мечтали! Мы выросли технически на целую голову!» Группа рабочих и инженеров из комплекса науки, как вы знаете, – продолжал Грабин, – завершает изготовление и монтаж силового пола.

– Это во втором цехе?

– Да-да… Для него в бытовке уже создана электронно-измерительная лаборатория. Как-нибудь зайдите к Александру Степановичу Хуртину и посмотрите новую аппаратуру… Она интересна еще и тем, что ее создали наши работники из отдела Вадима Васильевича Киценко. Силовой пол сохранит нам десятки тысяч снарядов разного калибра, которые расходуются на испытаниях пушек стрельбой. Он может «ломать» любой лафет всякого орудия… Мы за много месяцев заранее будем знать сильные и слабые стороны пушки и любого ее агрегата. Точнее, мы будем знать лучше, чем когда-либо, правильное распределение металла в конструкции.

Василий Гаврилович, как всегда, вел разговор на языке, доступном моему пониманию.

– Что же касается частичного перехода на проектирование машин для производства мирной продукции, то при первом же упоминании об этом все работники наркомата встанут на дыбы. «Тракторишки проектировать?» Скажут: «дисквалификация кадров и вообще это дело не для нас».

В начале октября, – продолжал Василий Гаврилович, – я пригласил к себе подполковников Астаповича и Покровского, полковников Михневича и Горохова, ученых Дейча и Гончарова. Я их спросил: «Что мы будем делать, если завтра кончится война?» Мои друзья просто переглянулись, а кое-кто пожал плечами. Делового разговора у нас не получилось.

– И когда вы все же думаете опять собрать их?

– В ближайшее время. Я знаю, они будут говорить о новых проектах орудий. Причем не сообразуясь ни со временем, ни с потребностями армии.

318

– Я думаю, Василий Гаврилович, вы недавно на заседании партийного комитета правильно заметили о необходимости проектирования мирной продукции. Мощности у нашего завода большие, а используются всего лишь на 70– 80 процентов!…

– Правильно… Нам скоро понадобятся и свои огромные деньги, – продолжал рассуждать Грабин. -А знаете ли вы, для чего они будут нужны? Для максимального оснащения ЦАКБ новой испытательной техникой, стендами и электроаппаратурой разного назначения, для организации новых лабораторий. Лаборатория Киценко работает над созданием электронных приборов. В ближайшее время в механическом цехе мы создадим приборное отделение. Это, возможно, тоже даст нам деньги. Но все же это полностью не решит вставшей перед нами задачи. У меня на рабочем столе лежит подготовленный проект приказа о создании КБ специального назначения. Мы обязательно будем проектировать машины для народного хозяйства. Для вашего сведения – я более двух месяцев выбивал согласие у наркома на сторонние работы. Наконец-то вчера оно получено.

– И кого вы намерены назначить начальником КБ?

– Матвея Борисовича Гендлера. Человек он достаточно грамотный, а главное – исполнительный.

Василий Гаврилович был в хорошем настроении и охотно делился планами. Он сказал, что в новое КБ будут направлены думающие конструкторы Е.З. Каплан, А.П. Игнатова, Е.Г. Рожков, И.И. Солянов, а также высококлассные технологи В.П. Долбилов и П.П. Блохин.

– У нас теперь надежное техническое руководство заводом. Главный инженер Борис Васильевич Маршев -опытный организатор производства. Меня обнадеживает и начальник ремонтно-механического цеха Лев Григорьевич Чернявский. Он не только опытный начальник, но и компетентный конструктор… Общее руководство началом проектных работ по мирной продукции возложим на Константина Константиновича Ренне. А потом он возьмет постоян-

319

ное шефство над КБ Гендлера. На такой шаг меня окончательно натолкнул представитель наркомата строительных материалов. Я как коммунист и депутат не мог не отозваться на бедственное положение России и всей страны. Мы с Казаковым решили помочь ему и дали согласие спроектировать машину для вытяжки оконного стекла. Изготовить ее в нескольких экземплярах, отладить и установить на одном из стекольных заводов страны. Кто же поможет безглазым домам деревень и городов России, Белоруссии и Украины, если не мы? И вообще в стране огромная нужда в стекле. Даже трудно себе представить, сколько его нужно людям!

Стрелки часов уже подходили к полуночи, а разговору, казалось, не будет конца. Задерживаться дольше в гостях становилось неудобно. Но Василий Гаврилович времени не замечал и с подъемом рассуждал:

– На днях для нашего отдела науки мы получили рентген. В стадии организации находится и физиологическая лаборатория. Ее руководители врачи Суслов и Горфункель уже прибыли. Мы будем точно знать воздействие артиллерийского огня из опытных пушек на здоровье расчета. Такая лаборатория нам особо нужна при испытаниях динамореактивных орудий и противотанковых ракет… Мне и вам с Пименовым – всем вместе надо решительно преодолеть появившуюся инертность в некоторых отделах науки. Там и некоторые коммунисты стали бесстыдно плохо работать. Одному Покровскому с ними не справиться. На разработку только методики создания высокостойкого клея химики у Михаила Константиновича запросили три месяца. Это же чудовищно! А пока они разворачивали паруса и ковырялись в книгах, Борис Иванович Губченков из отдела информации без особых хлопот привез из Москвы рецептуру такого клея. Всем ученым надо поставить в пример Георгия Георгиевича Слезова. Его маленькая лаборатория дульных тормозов разработала и экспериментально отладила решение девяти проблем. Или взять, например, кинооператора Георгия Ни-

320

колаевича Николаева. Его лаборатория с высокоскоростной съемочной камерой, дающей до 30 тысяч кинокадров в секунду, теперь позволяет видеть нам подлинную динамику подвижных деталей самых сложных механизмов любых машин и орудий во время их работы. Особенно ценна эта камера в проектировании автоматических пушек.

Была уже поздняя ночь. По пустынному Ярославскому шоссе «виллис» быстро домчал меня в город до дома.

11 ноября. Суббота

Ныне Иван Дмитриевич Сербин про мою одежду ничего не сказал. Я приехал в ЦК ВКП(б) одетый по-праздничному

– в тройке из «бостона». Она, естественно, сковывала меня, зато в костюме было тепло.

Сербин, как всегда, полез в железный шкаф за толстой клеенчатой тетрадью. Он заказал чай с печеньем. Угостил папиросой «Казбек». Дал прикурить из пистолета-зажигалки

– поделки тульских мастеров. И сколько у него этих зажигалок в форме браунингов, снарядов, цилиндров – одному богу известно! Сербин вынул из нагрудного кармана двубортного пиджака «вечную» ручку и приготовился писать.

– Рассказывайте об основных итогах работы ЦАКБ за два года.

Я вытащил из кармана жилетки маленькую книжечку, нашел нужное место с точками, запятыми и цифрами, понятными только мне. И доложил, что за истекший период от начала создания ЦАКБ в ноябре 1942 года мы полностью восстановили завод, оснастив его необходимым оборудованием. За это же время спроектировали 12 артиллерийских систем разного назначения. Из них: ЗИС-С-53 для перевооружения танка Т-34, БС-3 противотанковая пушка, С-35 76-миллиметровая пушка на турели для кораблей Дунайской военной флотилии. Все они с весны текущего года воюют. 100-миллиметровую противотанковую пушку после первых же боев с тяжелыми немецкими танками солдаты

321

назвали «зверобоем». От «сотки» нет спасения даже королевским «тиграм». Кроме этих спроектирован еще целый ряд пушек. Опытные образцы 100-миллиметровой зенитной пушки С-25 и 57-миллиметровой облегченной противотанковой пушки С-15 проходят испытания. На днях начнутся испытания многозарядного автоматического огнемета, а в ближайшие месяцы – 100-миллиметровой газодинамической безоткатной пушки…

Записав в тетради все 12 систем с подробными характеристиками, Сербин, не скрывая удовлетворения, встал с кресла, прошелся по комнате и улыбаясь воскликнул:

– Молодцы!

– Иван Дмитриевич, это не все. Нам с Василием Гавриловичем хотелось бы знать ваше мнение о намерениях загрузить группу конструкторов проектами гражданского машиностроения.

– Хорошо, хорошо, – пробурчал Сербин. – Но это не главное… Хотя если у вас есть возможности, думаю, ЦК возражать не будет. Передайте Василию Гавриловичу, что 18 ноября, в канун второй годовщины Дня сталинской артиллерии, будет опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении ЦАКБ орденом Ленина.

Кого не обрадует такое сообщение? Я понял, что приглашение в ЦК было вызвано подготовкой документов для представления ЦАКБ к награде. Иван Дмитриевич был приветлив, но на этот раз торопился и не так дотошно расспрашивал о наших делах. И я ему не успел сообщить о том, что Грабин создал мозговой центр для разработки новых проектов по всему спектру артиллерийского вооружения Красной Армии. В его составе: Е.А. Сайкин – железнодорожная дальнобойная артиллерия; П.И. Дребезгов -крупнокалиберные полевые пушки; Р.Ф. Черкасов – крупнокалиберные пушки-гаубицы; А.Е. Хворостин – дивизионная артиллерия; В.И. Норкин – противотанковая и динамореактивная безоткатная артиллерия; В.Ф. Козлов – автоматическая и зенитная артиллерия; В.А. Рождов -танки и самоходные орудия.

322

1945 год. 25 января. Четверг

Срединный месяц зимы пожаловал к нам снежным и лихо холодным. Но мы этого уже не замечали. Нас грели не только котельная, но и ожидания скорой Победы Даже зачерствевшие скептики, и те перестали сомневаться

Поздний вечер. Калининград продолжал дышать своими трубами, высунутыми из затемненных окон Что и кто за ними? Кто-то, видимо, после работы на железной «буржуйке» греет чай или бесстрашная мать только что вернулась из леса с вязанкой хвороста за плечами и варит своим малышам долгожданную картофельную похлебку

Ночь темна и глуха. Город будто вымер и растворился в безмолвной тишине. Редко увидишь человека, тяжело бредущего с работы. Скорбь и страхи пережитых лет с бомбами над головой, эвакуация завода с сопутствующими ей суматохой и преступлениями корыстолюбцев иной раз полоснут болью в сердце, тут же угаснут. Теперь у каждого человека молодого города, как у всех советских людей одна мечта, одно желание – скорей бы конец войне.

1 Мая. Вторник

Василий Гаврилович поздравил с праздником по телефону. И спросил, много ли работников ЦАКБ участвовало в демонстрации в Мытищах? Когда я сказал: «По мощности наша колонна была второй», – ему это очень понравилось.

Василий Гаврилович попросил вечером часа два побыть на объекте. Сам он собирался ехать в Кремль на правительственный прием.

9 Мая. Среда

Три часа ночи. Дежуривший на подоконнике открытого окна «Рекорд» разбудил меня. Юрий Левитан громоподоб-

323

но и торжественно возвестил народам всей планеты о безоговорочной капитуляции фашистской Германии!…

Все люди глубоко вздохнули. Наконец-то наступил мир. В окнах большинства домов Калининграда, получивших к майскому празднику электричество, засветились огни.

Как мальчишка, бегу на завод. Здесь уже теплится запах родной земли и распустившихся листьев ольхи и березы. Влетаю в кузницу. Не успел перевести дыхание, как ко мне подбежали две пожилые женщины. Они бесцеремонно целуют меня. Одна из них, со сморщенным лицом, заплакала в голос. За ней и другая ударилась в рев. Их плечи тряслись от радостных рыданий. Одна сдернула с головы черный платок и стесняясь закрыла им лицо. Поздравив женщин с Победой, я поспешил в механический цех. Рабочие улыбаются, молча приветствуют, поднимая вверх руки. Гудят станки, гремят и грохочут только им присущими звуками мостовые краны… И в этот миг ожил заводской радиоузел. Он на всю мощь заговорил и загремел под крышей цеха. Музыка Победы брала за душу и сердце, распирала грудь.

Утром комнаты парткома распахнули все три окна. На подоконник поставили радиолу. На утрамбованной земле у проходной завода начались танцы. В партийном комитете было людно, как в день приезда в ЦАКБ сталинградцев и горьковчан. Видеть веселые лица – ни с чем не соизмеримое удовлетворение сопричастности к делу, которое совершено этими людьми.

Члены партийного комитета попеременно были среди пляшущих и голосивших разные песни людей. Так продолжалось до праздничного салюта из тысячи орудий.

10 мая. Четверг

День выдался сухим и теплым, готовимся к весенней посевной. Перекапываем огороды. Через неделю начнем посадку картофеля.

324

Шумит городской базарчик. Закупаю семена. Один наперсток репы – пять рублей, каждые две чайные ложки моркови, укропа, свеклы, огурцов по десять рублей. Горох, бобы по семь рублей порция. Цены, конечно, бешеные, а куда ты денешься. Семена во всем городе продает одна старушка. Только бы взошли!…

Толкучка в клетушке рынка так бродит от белых платков и панам, картузов и кепок, что в глазах рябит. Кое-где мелькают и солдатские пилотки. Чего только не продают в толпе! Вон молодой парень предлагает килограммовый, а то и потяжелее, бронзовый подсвечник с бывшего купеческого стола, а залихватского вида мужик не к сезону продает тулуп. Просит сто рублей. Чудак, кому он нужен теперь? А он надеется его сбыть.

Всякого тряпья и всякой ветоши без счета. Тут и старинные брюки с подтяжками, и довоенные голубые и бордовые крепдешиновые и креп-сатиновые платья с юбками-«шестиклинками». Довоенное мужское белье с тесемочками на руках и ногах. Попадаются бахилки-мокроступы, склеенные из старых автомобильных камер. Но самым ходовым товаром оказались мягкие и теплые сапожки-стеганки. Они очень хороши для стариков и инвалидов. Многие женщины продают облигации государственных займов разных лет. За довоенную сторублевку второго займа «За индустриализацию» просят пять рублей. Можно сторговаться и подешевле. Однако на них нет охотников. А вот краны для водопровода, иглы для шитья только дай. Многие спрашивают дверные замки. Но они встречаются редко и дороги. А куда деваться, коль на ночь дверь нечем запереть. Мне посчастливилось купить сыну Сереже пуншевую конфету в бумажной обертке. Конечно, пришлось постоять в очереди.

325

После войны

326

327

Глава пятая

Удержаться на плаву. – Мирная продукция с маркой ЦАКБ. – Зенитная «спарка».– Реакторы на быстрых нейтронах.– Отставка.– «Сохранить наш общий опыт для будущего».– Журнальный вариант книги «Оружие победы». – Арестуют или нет? – Предложение Политиздата. – Кто «зарубил» воспоминания?– Клятва на могиле друга.

1946 год. 26 июня. Среда

Отчетно– выборное партийное собрание. В этот раз я не баллотировался в партийный комитет. Василий Гаврилович вновь назначил меня начальником отдела информации. После того, как изменился характер моей работы, я стал реже встречаться с Грабиным. Состояние моего здоровья то улучшалось, то снова становилось плохим. Руки не доходили до дневника, и записи появлялись от случая к случаю.

Закончился первый год после войны. Страна залечивала тяжелые раны, нанесенные гитлеровцами народному хозяй-

328

ству. Демобилизованные солдаты и офицеры вливались в рабочие коллективы. Резко сократилось финансирование оборонной промышленности. Это коснулось и нашей организации. В один из летних вечеров Грабин озабоченно говорил о нежелании руководства министерства думать о перспективах ЦАКБ. Заказы на проектирование мирной продукции позволяли еле-еле держаться на плаву. Но Грабин не сдавался.

Наше ЦАКБ получило статус научно-исследовательского института, название которого затем несколько раз менялось: НИИАВ, НИИ-58, ЦНИИ-58. Первое изделие института – стекольно-делательная машина типа «Фурко», установленная и отлаженная на Саратовском заводе, показала высокую производительность – 500 квадратных метров стекла в смену. Скоро будут отправлены еще три машины. Нас – старых цекабистов – все это радовало и вдохновляло. Окна ремонтируемых, тем более вновь построенных домов, без стекол – как люди без глаз, слепы и безжизненны. А сколько стекла нужно разрушенным городам и селам, встающим из пепла после войны!

1947 год. 3 марта. Понедельник

Над мирной продукцией шефствует такой мастер проектирования артиллерии, как К.К. Ренне. Методом параллельной работы конструкторы и технологи в самый короткий срок создали станок-штамп карусельного типа для изготовления силикатного кирпича. Эти станки сделаны на нашем опытном производстве, затем смонтированы и отлажены нашими инженерами на Люберецком кирпичном заводе Московской области. Производительность одного станка – 3200 штук кирпича в час, что значительно выше стоявших ранее импортных машин. После модернизации они пошли в большую серию. Новым станком с маркой ЦАКБ были оснащены многие кирпичные заводы страны.

За счет изготовления мирной продукции НИИ-58 до некоторой степени улучшило свое экономическое положение, что позволило создать новые лабораторные стенды для нужд как оборонной, так и гражданской продукции.

329

12 мая. Понедельник

Василий Гаврилович Грабин, обеспокоенный судьбой института и его перспективой, попытался удержать его на былой технической высоте. Он предпринял попытку спроектировать и изготовить мощные орудия более высокого уровня, чем те, которые имела Красная Армия в Великую Отечественную войну. Это «Трипекс» – на одном лафете три сменных ствола калибра: 152, 180 и 280 мм. Это «Дуплекс» – на одном лафете два сменных ствола калибра: 210 и 305 мм. «Триплекс» вел инженер-конструктор Черкасов, а «Дуплекс» – инженеры-конструкторы Санкин и Дребезгов.

Опытные образцы были изготовлены и успешно прошли испытания. Орудия на мощных автомобильных колесах с торсионным подрессориванием обладали мягким ходом, высокой проходимостью и маневренностью. Одна батарея «Триплексов» была продемонстрирована на Красной площади во время парада. Однако новые образцы современной артиллерии на вооружение Советской Армии не приняли.