Текст книги "Привет с того света"

Автор книги: Андрей Щупов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Глава 6

– Не везет мне в последнее время. – Кромп гладил себя по волосатой груди и, морщась, следил за манипуляциями Микаэля. – Три пули в предпоследней операции, осколок под Вэлинджем, а теперь и здесь вот угораздило. В первой же потасовке! – Значит, такая твоя судьба, рыжий. – Что ж, я и не жалуюсь. – И все-таки продолжаешь считать, что война – это здорово? – Лик скосил глаза на кряхтящего Кромпа. Микаэль как раз закончил перевязку, и пробитую в двух местах ногу рыжеволосого солдата подтягивали на растяжке к потолку, по опыту зная, что на первых порах это не помешает. Кромп и без того потерял немало крови. – Разумеется! Война – это всегда здорово. Это кайф, это азарт!.. – А по-моему, война – это всегда страх и ужас. Особенно для гражданского населения. Грязь и зло, с которыми бьются кто и как может. – Ерунда, юноша! Война, конечно, грязь, но уж никак не зло, потому что прежде всего – это ситуа-цта! Ситуация, в коей вполне равноправно выступают и зло и добро – без масок, без ханжеского камуфляжа. Так сказать, проверка на прочность. И трус превращается в предателя, а умница – в генерала. Храбрецы становятся героями, а сомневающиеся святыми. Все на своих законных местах, чего не скажешь о мирном времени, где уж точно ничего не разберешь. Ложь – всюду, и вот под таким слоем макияжа! Хрен копнешь и выщепишь. А кроме того, – Кромп хмыкнул, – все мы, Лик, хищники, хотим мы того или не хотим. Потому и удим рыбу, гуляем на охоту, с удовольствием выходим на ринг. Заметь, не ради паршивых медалек – ради мгновений войны! Стать самим собой вот чего хочет каждый. И когда это случается, он ощущает искреннее наслаждение. – Ну и речуга! – Микаэль усмехнулся. – Прямо Диоген какой-то!.. – А что! Тебе такой и за день не придумать. – И не собираюсь… – Вот! – Кромп выкинул палец, указывая на Микаэля. – Ты думаешь, он из другой породы? Черта с два! Тоже хищник. Потому и записался в армию. – А куда мне было идти? – Вот-вот! Либо в банду, либо в полицию, либо в армию. Потому что и там и там – все просто и можно без зазрения совести выявлять СБОИ главные жизненные инстинкты. – Ну и шлепнут вас в конце концов с вашими инстинктами! – не выдержал Лик. – Кому и зачем это надо? – А кому вообще что-нибудь надо? Кто знает свою цель от и до? – Наверное, есть такие… Должны быть! – Ну и карты им в руки – счастливчикам! – Кромп добродушно улыбнулся. – А я, например, не знаю – и не слишком по этому поводу переживаю. – Хватит болтать! – оборвал его Макс. – Ты пломбу зубную раздавил? – Еще там, в лесочке… – Значит, мало… Вколи-ка ты ему успокоительного, Микки. Пусть дрыхнет. А мы пока проведем небольшую разведку и обсудим, как быть дальше. – Они ведь могут наведаться и сюда. – Могут. Потому и надо поломать головы. Таких схваток нам больше не нужно. Последние боеприпасы сожжем, да и людей положим… Макс был прав. Им просто повезло, что в общем и целом в этой лесной передряге они отделались пустяками. Пару пуль умудрился поймать Кромп, легкую контузию'– Каесиус, у Лика оказалось сквозное ранение бедра, Штольц получил удар в голову, и до сих пор никто не мог понять, чем же это его приголубило – то ли пулей на излете, то ли осколком. Но хуже было другое: взрывом бомби, выпущенной из пушки шуанов (а теперь они знали, что нападение на них совершили шуаны французские роялисты, предводимые Кадудалем), повредило корпус радиокомбайна. Отныне ни проводить плел, ни организовать связь на сверхдальнем расстоянии они не могли. С места боя пришлось уходить в спешке, сгрузив имущество в уцелевшую карету, коней и сбрую позаимствовали у неприятеля. Особого успеха не принесла и инициатива с захватом «языка». Ни угроз, ни психотропных средств не понадобилось. Перепуганный француз ответил охотно на все вопросы. Он искренне стремился отработать право на жизнь, и это право ему предоставили, привязав к придорожному дереву и скормив на прощание пару таблеток снотворного. Увы, ничего такого, что им хотелось бы узнать относительно намерений Кадудаля, они не услышали. Несомненным, однако, было одно: Гершвин и его помощники посетили Францию, и посетили совсем недавно. Бол ее того, они не поленились позаботиться о тех, кто, возможно, придет следом. На почерк обычных фанатиков это не походило, тут было над чем призадуматься. – Этот Гершвин не осел, – констатировал лейтенант Дюрпан. Кадудаль ему был нужен только как ломовая лошадка. Р, разумеется, никто из этих французиков ничего о нем не знает. – Но подготовились они основательно! И об автоматах даже знали. – Слышали – скажем так. Если бы знали действительно; придумали бы иной план. – Отчего же… План был хорош. Сумерки, лес, многократный перевес в силах. Будь на нашем месте кто-нибудь другой – они наверняка бы добились успеха… Как бы то ни было, но еще пару дней им пришлось провести в дороге. Раненые глотали обезболивающее и ломали зубами пломбы со стимуляторами. Удвоив осторожность и заметая следы, отряд диверсантов на скорости уходил от места недавнего сражения. Еще одна стычка позволила им сменить наряд, упрятав камуфляж под одежду императорских гренадеров. Смотрелись они теперь потешно. Высокле медвежьи шапки, позолота на мундирах, цветастые перья, высокие сапоги с раструбами ж со шпорами, сверкающие пуговицы. Но более всгго их покоробила необходимость перевооружиться. Отныне пистолеты и миниатюрные автоматы прятались под мундирами, главным оружием стали шпаги, больше напоминающие сабли, и тяжелые нарезные ружья с кожаными патронташами. Всякий удобный момент они теперь спешивались на лесных полянах и с прилежанием тренировались в стрельбе и фехтовании. – Не так уж много у нас боезапасов, сударики, – убеждал подчиненных лейтенант. – Считайте, что десятую часть мы уже израсходовали. И это при всем при том, что ни один из террористов еще не пострадал. – На это они, по-видимому, и рассчитывали. Борьба чужими руками… Не так уж трудно натравить на нас несколько бандитских свор. А в результате мы останемся голыми… На постоялом дворе близ Блуа диверсанты остановились уже в качестве гвардейского разъезда. Повязки на головах капрала и Кассиуса только придавали им шарма. Лик довольно лихо держался в седле, и хромота его бросалась в глаза, только когда он спрыгивал на землю. А двухэтажное здание гостиницы им показалось вполне подходящим в качестве временного пристанища. Сползав на крышу, дотошный лейтенант не преминул оглядеться. Городок был невелик, и бинокль запросто доставал до окраин, являя взору череду черепичных крыш, лабиринты мощеных и немощеных улочек, навесы над лотками торговцев и национальные флага, тут и там украшающие шпили и коныш зданий. Скромный заурядный городок, не обешаю-щий на пгрсый взгляд никаких сюрпризов. Сюрпризы, однако, обнаружились уже в первый день, потому что встретили отряд дажз с некоторой пом пой, что не понравилось всем без исключения. Чем меньше шума, тем лучше – таков лозунг диверсанта, но изменить что-либо они были не в силах. Хозяин заведения, толстяк с багровыми щеками, раболепно кланялся «гвардейцам» и, поглядывая на прислугу с домочадцами, норовил придвинуться к Максу, капитанский мундир которого выглядел наиболее пышно. – Всегда думал, что гренадеры – это что-то вроде обычных пехотинцев, – выказал опасение Дюрпан. – А тут такие смотрины. Какого черта?.. Дювуа отрицательно покачал головой. – Мы не просто пехотинцы, прежде всего мы – императорская гвардия. Оттого на нас так и косятся. Как-никак золотая элита армии. В тысяча восемьсот пятом году в гвардии насчитывалось всего-то семь-восемь тысяч человек, и входили в нее как пешие гренадеры, так и конные. Кроме того, гвардия включала в себя полки пеших и конных егерей плюс эскадроны конных жандармов, итальянские батальоны и эскадрон конных мамлюков. – А кто такие – зги мамлюки? – Конница, воевавшая в Египте. Видишь ли, Клебер с Бонапартом тоже уважали воевать чужими руками, поэтому среди местного населения Африки проводилась интенсивная вербовка… – А эти шапки? Их-то на кой черт придумали? Жарко же! – Шапки из медвежьего меха – предложение Мюрата. Он полагал, что они придадут свирепость внешнему виду солдат. Кроме того, шапка значительно прибавляет рост. А кто захочет связываться с двухметровыми богатырями? Тоже своя психология… На том, кстати, и строился принцип отбора в императорскую гвардию. Самые рослые, самые храбрые, самые опытные. За то их и холили не в пример другим. – Помню! – Лик обрадованно хлопнул себя по колену. – И в этой самой гвардии не разрешалось наказывать солдат. Розги, шпицрутены и все такое… Дювуа вздохнул: – Не совсем так, но… Наполеон вообще был против телесных наказаний. И не только в гвардии… Хотя на так называемые «товарищеские суды» смотрел сквозь пальцы. – Это еще что такое? – Сами солдаты и офицеры негласно приговаривали предателей к расстрелу и приводили решение в исполнение своими силами. – Какая ж это армия? Анархия голимая! – А ты как думал! У них ведь тут ни судов, ни адвокатов с присяжными еще не выдумали. Судили просто и надежно. А преимущественно просто рас-^стреливали направо и налево. – Ну и что? Нормальная практика. Надо же дисциплину как-то поддерживать! Все ж таки лучше, чем гильотина. Вон в Америке – чуть что не так, сразу на гильотину отправляли. И называли это линчеванием. – Во времечко было! Обхохочешься!.. – А я вот еще слышал, что здесь, то есть во Франции, за воровство руки рубили! – Средневековье, что ты хочешь! Монахи, инквизиция, варвары… К кресту гвоздями прибивали! – Да ну?.. У Дювуа, слушавшего пестрые рассуждения диверсантов, лезли на лоб глаза. Чуть позже, когда они растягивали на крыше здания провода антенн, историк приблизился к Максу Дюрпану и негромко поделился: – Пожалуй, риск залететь действительно есть. Я просто поражен тем, что слышу от ваших людей, лейтенант! Оказывается, они ни черта не знают об эпохе Наполеона! Нет, я понимаю – какие-то нюан сы, даты не знать, но настолько чудовищно все путать!.. Впервые в голосе добродушного историка Макс уловил нотки раздражения. – И что же? – Как что! Есть же вещи, которые элементарно грамотный человек просто обязан знать! Время, в которое мы угодили, пожалуй, одно из самых интересных в истории. Бальзак, Гейне, Гете, лорд Байрон – это все здесь! А Великая французская революция? А борьба с европейскими коалициями? Аустерлиц, Вильям Пит, Шатобриан, Багратион – одни имена чего стоят! Десятки войн и тысячи подвигов – вот что означает это время! Не знать таких очевидных вещей!.. – Возьмите. – Макс Дюрпан протянул Дювуа свой длинноствольный «рейнджер-45». – Что это? – Дювуа машинально взял пистолет в руки. – Зачем? – Попробуйте разобрать и собрать его. И необязательно с закрытыми глазами. – Какая чепуха! Я никогда не имел дела с оружием, – Вот именно. – Макс спокойно забрал у него пжстолет, ловко упаковав обратно в кобуру. – А мои люди – профессиональные охотники за террорис-тгми. Специальный диверсионный отдел… и так дгяее… В общем, я хочу сказать, что с таким пред-матом, как человеческая история, сталкиваться им приходилось, увы, не слишком часто. Уж простите их за это. Они профессионалы в иной области. – Но, согласитесь, это разные вещи! – Абсолютно, – легко согласился лейтенант. – Настолько разные, что их и впрямь трудно совмещать. Дювуа уставился на него долгим взглядом. – Однако, по счастью, рядом с вами мы, а рядом с нами вы, – продолжал Макс с усмешкой. – Вы, то бишь мсье Дювуа, ходячая энциклопедия прошлых времен, мы – профессиональные ликвидаторы. И могу вас заверить, что эту самую энциклопедию мы сумеем вполне профессионально защитить. Даже в самой суровой передряге. Наверное, не менее минуты Дювуа молча рассматривал лейтенанта. – Да… С вами непросто спорить. – Когда просто, тогда скучно, – утешил лейтенант. – Нас связывает общее поручение. Поручение чрезвычайно сложное и опасное. Чтобы выполнить его, мы должны уметь многое – и это многое мы, по счастью, умеем. Кстати, дабы не усложнять жизнь, предлагаю перейти на «ты», идет? Кажется, он все-таки добился своего. Дювуа снова улыбнулся. – Согласен, мсье Макс… А над т&м, что ты тут сказал, я еще подумаю. – Подумай, Дювуа, подумай. Наверное, мы не самые лучшие ученики, но и бестолковыми нас не назовешь. Рассказывай почаще свои страшные сказки, а уж мы постараемся намотать на ус побольше интересных фактов. Тем более что ребятам нравятся твои лекции. Это не компьютерный экран и не магнитная запись. Хмыкнув, Дювуа взялся за свой конец провода и гусиным шагом двинулся к противоположному краю крыши. – А ты подхалим, лейтенант! – крикнул он оттуда. – Сладкоречивый и мягкий подхалим. – Ничего подобного, я обычный психолог…

* * *

На то, чтобы должным образом растянуть циклическую антенну, им понадобились сутки. В качестве питающей батери на крыше развернули осо бую полимерную ткань. Около двух десятков квадратных метров кремнийорганического полотна с успехом преобразовывали энергию здешнего солнца, питая компьютер, подзаряжая аккумуляторы, а главное – позволяя работать Кассиусу с аппаратом Ветнайзера. Неспешно, шаг за шагом электроника обшаривала валиорово поле, отыскивая следы террористов. С ранами справились проще простого. В этом их медицина преуспела. Даже с большой кровопо-терей – а у Кромпа пулей была задета артерия справились в целом вполне грамотно. Макс самолично изготовил физиологический раствор, который и влили в бессильного Кромпа, в течение двух часов поставив его на ноги и, более того, заставив взяться за работу. Это было весьма кстати, так как дел хватало. Даже при той относительной легальности, которой они добились в гостинице, им приходилось постоянно осторожничать. Не владеющие французским Микаэль с Ликом были насильно усажены перед компьютером, где Кассиус подобрал для них учебную программу, и, кривя губы, эти молодцы принялись заучивать необходимый минимум фраз. Попутно «чинили» и карету, переделывая систему подвески, сменив колеса на более малые и более прочные, поставив миниатюрный дионолевый двигатель, связав его с ведущей осью простейшей трансмиссией, обшив стенки кевларом и вставив прозрачный полимекс вместо здешнего хрупкого стекла. На крышу кареты помимо кевлара наклеили еще и слой кремнийорганического полотна, снабдив повозку внутренней подсветкой и внешним рефлектором. – Крепость на колесах, – так оценил свой труд капрал. – Не «феррари», конечно, но любую здешнюю гонку выиграет. С хозяином постоялого двора, стопроцентным республиканцем и ревностным почитателем деяний Наполеона, сложностей по-прежнему не возникало. Без возражений он проглотил все объяснения насчет проводов, опутавших его дом, как муху, угодившую в паутину. Изменившая цвет крыша также не вызвала у него нареканий. Разумеется, внутренне толстяк недоумевал и строил догадки, но в общем и целом присутствие столь высоких гостей само по себе перевешивало все неудобства. Окончательно с ним договорились, подкрепив слова значительным количеством франков и загадочным обещанием, сказанным на ухо. А чуть позже – в комнатке лейтенанта, куда перенесли дополнительную пару кроватей и где расположили всю аппаратуру, под диктовку находчивого Дювуа были сочинены несколько весьма правдоподобных документов. Из подписей Наполеона выбрали самые ранние. Коротко проурчав, с плоского компьютерного монитора «рукописные» грамоты посредством встроенного в машину миниатюрного принтера перекочевали на здешнюю, довольно серую и рыхлую, бумагу. С суховатой доверительностью Макс, обряженный в форму капитана, сунул под нос хозяину постоялого двора секретную грамотку. Хитрость сработала. Прижав руки к груди, хозяин клятвенно залепетал, что всеми силами к средствами будет способствовать, что всегда и везде имя императора он произносил с благоговейным трепетом. Словом, с ним диверсанты почти подружились. Формула «деньги – товар» работала без сучка без задоринки. Француз обслуживал их, снабжая первоклассной едой, поставляя вино и вовремя меняя постель. Кроме того, совершенно добровольно он делился с ними всей информацией, что стекалась к нему помимо газет – через сплетни друзей, приятелей и многочисленных посетителей располо женного на первом этаже кабачка. Последних приходилось до поры до времени остерегаться, но от любопытствующих спасал гвардейский мундир. Хитроумный Иоахим Мюрат, как видно, был прав, полагаясь на мощь одеяния. Один вид мохнатой медвежьей шапки приводил местных обывателей в состояние легкой оторопи. Если кто из них и приближался с вопросами, то короткого бурчания вполне хватало, чтобы восстановить прежнюю почтительную дистанцию. Блуа был небольшим городком, и в узеньких его улочках императорские мундиры красовались не часто. Впрочем, в столь грозном одеянии таился и свой риск. Вторично бумагу, в которой смутно говорилось о секретной миссии гренадеров гвардии, пришлось предъявить навестившему их бравому юнцу в чине майора, командующему эскадроном и пожелавшему узнать об истинном назначении столь большого числа стальных струн, оплетших крышу гостиницы, словно паутина. Возможно, чутьем истинного вояки он уловил неладное и проявил вполне объяснимую бдительность. Однако предъявленный документ, снабженный печатью и подписью самого императора, сразил и его. Максу и Дювуа немедленно были предложены услуги гусаров, и этими услугами предприимчивые диверсанты будущего не преминули воспользоваться. Дювуа и кшрал Штольц, взгромоздившись на лошадей, отправились в сопровождении эскадрона в направлении столицы. Хуже нет, чем в чужом времени и чужом государстве распылять силы, но время шло, аппаратура гудела, пожирая солнечные ватты, а на след террористов до сих пор не напали. Оставалась полагаться на таланты Дювуа, который прямо-таки рвался в бой – то бишь в гущу того самого времени, о котором с таким пылом он повествовал им каждый вечер. Впрочем, и без историка они держались уже довольно уверенно. Макс Дюр пан рисковал вступать в длительные беседы с хозяином гостиницы, Микаэль, все еще изъяснявшийся на французском абы как, неожиданно для всех завел шашни с горничной Эжени, милой улыбчивой блондинкой, которую косноязычность новоиспеченного кавалера, похоже, совсем не смущала. И уже через пару дней испанец в разговоре с лейтенантом пустился в пространные рассуждения, что этот век – век особенный, и не крутить амуры – значит навлекать на себя лишние подозрения. – Все исключительно ради конспирации! – вдохновенно вещал чернобровый Микки, глядя честным взором в лицо Максу. – Помните, что рассказывал Дювуа про местные нравы? От Бонапарта и до последнего рядового – все обязаны были этим заниматься. – Как ты сказал? Обязаны?.. – А что? – вступился за Миказля Кромп. Этот едва поднявшийся с кушетки солдафон тоже начинал приглядываться к мелькающим тут и там платьицам. – Даже Наполеон, известный противник интриг, и тот имел полтора десятка связей на стороне. Несмотря на Жозефину, несмотря на юную красотку Марию-Луизу. – Кромп ораторски прокашлялся. – А дамочки Талейрана? А венерические прелести, которыми заболевала временами чуть ли не половика французской армии? – Ах вы, негодники! Ну, стервецы! Нахватались на мою голову!.. Дюрпан только хлопал глазами. Лекции Дювуа не прошли даром. Эти ловеласы в шпорах схватывали все на лету и вновь приобретенные знания немедленно брали на вооружение. За спиной обидно засмеялся Кассиус. Сгорбленный, неотрывно следящий за колонками цифр на мониторе, он тоже прислушивался к разговору. – А какие они тут кругленькие, лейтенант! продолжал витийствовать Микаэль. – В нашем веке дамочки уже не те. Ноги, конечно, от шеи и все такое, но ни груди, извиняюсь, ни задницы. Точно с мужиком в постель ложишься, такие же плоские и ребристые. – Болтун! – Макс побагровел. – А это только начало, лейтенант! – Кассиус с удовольствием подмигнул Дюрпану. В дверь дважды стукнули, и все четверо встре-пенулись. – Это не Кромп, – определил Макс. – И не Лик. – Эжени, – шепнул Микаэль и тут же торопли-во забормотал: – Но она не войдет, честное слово! Я ей запретил. Двойной стук – и все. Значит, сигнал, что свободна. – Сигнал? – Дюрпан ошеломленно переводил взор с Микаэля на техника. – Черт побери, Микки! Ты что, забыл, где и зачем мы находимся? – Но я ведь уже объяснил. Конспирация… – Испанец уже пятился к двери. _ Кроме того, она держит ушки на макушке и передает мне все, что слышит вокруг. Таким образом, мы будем все знать заранее. – Что знать? Черт, черт побери! Ты же не бель-меса не понимаешь пофранцузски! – Вот уж нет, жекомпрене…3то… как его?.. АН птипе… – Ладно, марш отсюда! – Дюрпан махнул рукой, и Микаэль тотчас исчез за дверью. – Ну вот, теперь у нас завелась своя собственная Мата Хари, Кассиус улыбнулся, и Макс тотчас вспылил: – Ты что, считаешь это нормальным? – Естественным, скажем так. – Кассиус вместе со стулом скрипуче отодвинулся от монитора и сладко потянулся. – Осторожность, разумеется, соблюдать не мешает, но… Микки не столь уж далек от истины: Если мы будем по-прежнему чураться людей, на нас рано или поздно положат глаз. А если гренадер волочится за хорошенькой женщиной, это действительно нормально. – Кто еще из наших грешит этим? ^– мрачно осведомился Дюрпан. Глаза его метнулись к валяющемуся на кровати Кромпу. – Впрочем… «сам узнаю. Усевшись за стол, он смел с него хлебные крошки и, придвинув к себе лист бумаги, стал бессмысленно черкать. Один из способов успокаивать нервы. И снова из хаоса линий и окружностей у него вышел велосипед не горный и не скоростной, простейший дорожный – вариант, единственно возможный в этой местности. – Кассиус… – Он мрачновато рассматривал собственный рисунок. Сколько еще понадобится времени на то, чтобы закончить твой поиск? В Германии ты управился за пару часов, в России – чуть больше. Почему сейчас такая задержка? Мы теряем время. Техник шумно вздохнул: – Ничего не попишешь. Эффект Ветнайзера… Если тебе, конечно, это о чем-нибудь говорит. – Нет, не говорит. – Так вот… Я могу достаточно быстро определить – чистое поле или замутненное. Это как-запах. Втягиваем носом воздух и чувствуем пахнет. А вот где именно и чем именно – не понять, Надо ходить по углам и нюхать, нюхать, нюхать… Все равно как какой-нибудь собакеищейке. В Германии и России было чисто, они проскочили это время, а здесь… Здесь пахнет. – И когда ты унюхаешь этот чертов след? – Не знаю. – Кассиус пожал плечами. – Тебе ведь нужна правда, вот я тебе ее и сообщаю: не знаю. – Нет, Кассиус, – покачал головой Макс. – Меня такой расклад не устраивает. – Меня тоже, но что поделаешь? Представь себе, что одно из чисел – меченое. А всего чисел, скажем, тысяча или две. Мы считаем; один, два, три и так далее. Если помеченное число окажется в начале, нам повезет, но если в конце, то… – Я хотел бы знать самые неблагоприятные сроки. Пусть даже весьма приблизительные. Кассиуе наморщил лоб, искоса взглянул на мерцающий экран. – На полное сканирование бета-сферьт понадобится месяца полторадва. Увы… И это, разумеется, при условии, что никто не будет нам здесь мешать. Макс тяжело поднялся. Скомкав чертеж велосипеда, сунул в карман. – Плохо, Кассиуе. Очень плохо… Кромп помалкивал на койке, не вмешиваясь в беседу. Держа перед собой атектронный «Джокер», он бегло нажимал клавиши, играя в детский «Тетрис». Обычно подобные вещи Макс запрещал брать с собой на задания, но все равно брали, как брали и кристаллические плейеры с любимыми записями. Эта операция была из разряда затяжных, и на пронос контрабанды лейтенант впервые решился смотреть сквозь пальцы. И конечно же, Микки, умник из умников, воспользовавшись очевидным послаблением начальства, протащил с собой многоканальное стереофоническое радио, Кажется, он и по сию пору толком не понимал, почему эфир девятнадцатого века не баловал его попсовыми концертами. – И все-таки… Постарайся, чтобы нам повезло. Слышишь, Кассиус!.. Техник неопределенно пожал плечами. Мазнув по лежащему на койке рыжеволосому игроку неодобрительным взорон, Макс приблизился к окну и выглянул зо двор. У коновязи скучал какой-то подержанного вида дворянчик. На противоположной стороне улицы, привалившись спиной к стене здания, дремал пьянчужка. Откуда-то издалека долетел женский взвизг. «Микаэль», – подумал лейтенант и нахмурился. – По всей видимости, нам придется разделиться. Я еще не решил точно, но будьте готовы к этому. С тобой, Кассиус, я оставлю Микаэля. Лик и этот оболтус отправятся со мной. – Как скажешь, лейтенант. Дело есть дело. – Да, конечно… Но мой тебе совет: иногда все же отрывайся от этой машинки. Еще немного, и ты станешь похожим на покойника. – Мерси за комплимент. – Техник и не думал обижаться. А Макс хмуро продолжал разглядывать пьянчужку на тротуаре. Эти двое внизу ему чемто не нравились. – И еще… Тебе не мешало бы оглядеться. Кое-что в этом гнездышке мы оборудовали на свой вкус. Дверные замки, карета… На чердаке Лик оборудовал пулеметное гнездо. И там же веревочные лестницы на случай внезапного отхода. Ты должен все это знать. – Но мы ведь все равно не можем бросить аппаратуру! Или я не прав? Макс поморщился. Трудно возражать умному человеку. И не возразить тоже скверно. – Ладно… – Он двинулся к выходу. – Тогда попроси Микаэля или этого обалдуя подыскать еще одну смазливую горничную. – Это еще зачем? – Для тебя, Кассиус, для тебя.