Текст книги "Привет с того света"

Автор книги: Андрей Щупов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Глава 22

– Ну? – Макс вопросительно взглянул на вошедшего Штольца. Рассказывай. – Расскажу, не торопи! – Отдуваясь, капрал скинул с себя пропыленный плащ, разувшись, прошлепал босыми ногами в глубь комнаты. – Ох и жара! Молочка бы сейчас кружечку. Холодненького!.. Лейтенант нетерпеливо забарабанил по столу пальцами. Штольц тем временем с наслаждением скреб разопревшими ступнями о деревянные половицы. – В общем, информация подтвердилась. Эти прохвосты сумели сойтись с самим Цезарем. Судя по всему, и Александр Шестой в стороне не остался. Черным Кардиналом-то Рюм стал именно с его подачи. Думаю: кто-то из наших друзей соблазнил эту сучку Лукрецию. Она на подобных делах прямо помешана, спит со всеми подряд – и с отцом, и с братом, с кем ни попадя. А у Цезаря как раз в Венеции с боевыми делами не ладилось. Видимо, они и ему помогли – либо советом, либо оружием. Вот он и растаял. И папаше на ушко нужное шепнул. Теперь венецианское государство под властью Борджиа. Рюму пожаловали кардинальство, Бонго назначили его заместителем. В общем, снюхалось шакалье… – У кардиналов не было заместителей, – вмешался Дювуа. – Ну, заместитель; там или нет, но что-то вроде того. – Шумно отпыхиваясь, Штольц присел к столу, брезгливо посмотрел на кружку с водой. Поднеся к носу, понюхал. Но молока, даже козьего, все равно не было, и, исторгнув из груди шумный вздох, капрал выпил воду крупными глотками. – Словом, стал у них этот Рюм вроде главного кондотьера. То бишь кардинал и кондотьер в одном лице. А уж Черным его людишки прозвали. Видно, за дела добрые… – Да уж, добрые… Штольц тыльной стороной ладони стер выступивший на лбу пот. – Так и не могу я тут привыкнуть. Ни ванной, ни душа, ни полотенец… Как они тут живут? – Ничего, мы здесь не задержимся. – Макс кивнул на лежащие перед ним брикеты «Пластида-110», провода и блестящие цилиндрики детонаторов. – Сейчас вот закончу с этой механикой, и отправимся прогуляться. – Куда это? – Не бойся, не слишком далеко. Надо приголубить последнего из кондотьеров. – Лейтенант обернулся к Дювуа. – Кстати, кто такие эти кондотьеры? – Ну… Попросту говоря – бандиты, вымогатели. Некий прообраз наших рэкетиров и наемных убийц. Дювуа пожал плечами, но, заметив, что его готовы слушать дальше, с удобством откинулся на спинку стула. Роль просветителя он исполнял с удовольствием. – Если говорить об Италии, то спокойное время всегда было для нее большой редкостью. Древний Рим, варварские набеги, гарибальдийское сопротивление… История же средневековой Италии представляла собой сплошную междуусобицу. Погромы, отравления, поджоги, заговоры… Нет государства, нет и закона. В результате – вполне закономерный беспредел. Милан строит козни против Генуи, а та, в свою очередь, копает под Рим, Болонью или 10 Зак. ь 389! Парму. Но когда воюют, возникает спрос на бойцов – вот и стали появляться кондотьеры. Кто сам по себе, вроде Сигизмундо Малатесты, а кто при крупных вельможах, при королевских дворах. Этакие рыцарилупары, всегда готовые неплохо заработать. И работодатели, разумеется, находились. Платили деньги, давали заказ – и ждали исполнения. Такая приблизительно картина. А наиболее сильные кондотьеры – такие, например, как Вер-нер фон Урслинген, написавший на своем знамени: «Враг Бога, правосудия и милосердия», – и вовсе не нуждались в заказчиках, умудряясь облагать данью десятки городов и поселений. В самом деле! Короля нет, на папском троне – первый вор и вымогатель. – Почему бы и не потрошить людишек? – Больно уж все просто?.. – Не совсем! Конкуренция, надо сказать, была довольно жесткая, и прорывались вперед самые коварные и непредсказуемые деспоты. Этим, собственно, они и запомнились, потому как ничем иным запомниться и не могли. К примеру, неаполитанский король Ферранте казнил своих врагов, а после приказывал засаливать их тела и, одевая в дорогие наряды, создавал в погребах целые галереи мертвых, куда приводил гостей в праздники, чтобы вдоволь посмеяться. В венецианских церквях он подмешивал яд в чаши со святой водой, частенько травил людей прямо за своим столом. Словом, времечко было веселое, и даже священнослужители не стеснялись содержать игорные и публичные дома, смело подражая римскому престолу, где кровосмешение, невоздержанность и убийство конкурентов превратились в обыденное явление. Крохотный и весьма характерный эпизод. Тот же Цезарь прикончил своего братца Франческо, приревновав к сестричке Лукреции. Об этом догадывались все, включая самого папу, но дело было обычным, и пережили, потому что видывали и не такое. Как пишет Иоганн Бурхард, летописец Александра Шестого, коща апостол узнал, что убийца сына – другой сын, он заперся в покоях и нашел утешение в объятиях собственной дочери. – Тьфу! – Штольц в отвращении сплюнул. – Так бы и передавил эту шваль собственными руками. Правители хреновы!.. – Потому, надо полагать, наши друзья и подались сюда. Самое для них место! – А я думаю так: ни хрена у них веры не было. Ни в Бога, ни в черта. Иначе не было бы такого поганства. – Штольц стиснул кулаки, пристукнул по столу. – Эх!.. Мне бы тут власть на пару неделек! Уж я бы навел порядок, подчистил бы страну! – Осторожнее, чистильщик! – Макс аккуратно переложил детонаторы со стола на окно. – Взлетим сейчас к небесам – и последнего гада вычистить не успеем. – Так это что!.. Мелочь! Тут караси покрупнее водятся. Вот их бы я и взял за жабры, мордой бы ткнул в заповеди сукиных сынов! А после по заду, по заду! Чтобы верили и не придуривались!.. – Знакомо… – Дювуа улыбнулся. – Мы уже как-то толковали об этом с лейтенантом. Сам-то ты, интересно, веришь во что-нибудь? – В смысле – верю ли я в загробную жизнь? – Штольц ухмыльнулся. Не-ет… Мне, пожалуй, лучше оставаться атеистом. Такая уж неудобная профессия. Да и ты, брат, копаясь во всей этой гнуси, думаю, не слишком-то веришь во что-то там поднебесное. Потому как если кто-то там даже и есть, то до нас ему дела нет, – это точно. Вспомни, что ты рассказывал про все эти их груши для разрывания рта, про «испанский сапожок». Никто ведь не заставлял людишек придумывать эту мерзость сами придумали. И удовольствие, надо полагать, при процедурах получали. – Только не те, что примеривали «сапожок», – усмехнулся Макс. – Это уж само собой. Я только хотел сказать, что помощи ждать глупо. Хоть оттуда, хоть оттуда. – Палец Штольца поочередно указал вверх и вниз. – Тут оно все. В полном боекомплекте. – Он стукнул себя в грудь. – Вот когда поймем это, тогда и перестанем сваливать все на призраков. И сами будем отвечать перед собственной совестью. – Но совесть – она-то, голуба, откуда? Почему у одних есть, у других – нет? – А я почем знаю? Не вбили, значит, должным образом в детстве. – А может, это и есть то, что ты называешь помощью? Оттуда, значит, когда есть, и с другого конца, когда нет?.. Штольц открыл было рот, чтобы ответить, но Макс прервал дискуссию взмахом руки. – Хватит. – Наклонившись, он достал из сумки замысловатую шкатулку. – Болтать можно до вечера, а у нас впереди еще уйма дел. Адская машинка практически готова. Я беру Лика и отправляюсь с визитом. Дювуа остается здесь, а Штольцу придется ехать к купчишкам. – Опять я? – Ты, братец, ты. Кто у нас на верфи ударно трудился? То-то!.. Макс бережно уложил в шкатулку смертоносные брикеты. – Корабли, братцы! Вот что нам нужно! Кровь из носу, но пару надежных суденышек мы обязаны организовать в самое кратчайшее время! Этим ты, Штольц, и займешься. Как главный морской спец.

* * *

Цезарь Борджиа не ведал, каких опасных людей он собирается предать казни Да он в это и не вдумывался. Смерть Рюма, успевшего стать первей шим помощником семейства Борджиа, разъярила не только Лукрецию, но и последнего из сыновей Александра Шестого. Цезарь Борджиа не был безумным деспотом, каковым нарекли его потомки, он попросту умел делить людей – на нужных и ненужных, достойных и недостойных. И то же самое с готовностью повторял на всех углах Никколо Макиавелли. Если ты червь, то и в душу твою незачем заглядывать. Политик обязан мыслить масштабно. И тот же Леонардо полезен, с какого боку к нему ни притронься, и двору и нации, а потому ни один волос не упадет с его золотой головы, пока у власти Борджиа. Личность всегда сумеет оценить личность, а серый монарх способен войти в историю лишь обилием смут и ничтожеств, приблизившихся к трону. Без твердой власти нет государства, а твердость – это прежде всего умение карать. Борджиа это умели, и нынешних чужаков, осмелившихся поднять руку на ревностного слугу папского трона, Цезарь заочно приговорил к лютой смерти. Иное решение ему просто не могло прийти в голову… Конница, оснащенная легкими пушками на колесах, окружала поместье в Люпиго. Еще недавно здесь обитали люди Черного Кардинала, а уже сегодня Цезарю донесли, что отряд неизвестных ворвался в дом наместника кардинала, устроив неслыханную стрельбу. Уцелевший слуга Рюма, коверкая слова, описал как мог события того дня. Незнакомцы не ограничились уничтожением боевиков Рюма. Они обшарили особняк снизу доверху, вывернув наизнанку шкафчики и сундуки. Сложив посреди двора целую гору из найденных карт и бумаг, они устроили грандиозный костер. Двоим раненым устроили допрос. Без пыток; и избиений, но не менее страшный. Тому и другому закатали рукава, впрыснув что-то под кожу, и плененные сами со смехом стали рассказывать обо всем им извест ном… Последнее вызвало у Цезаря особый интерес. В отличие от Лукреции, по-женски положившей глаз на «свежего мужичка», он умел ценить иные вещи – например, стратегические таланты Рюма, умение метко стрелять, изготовлять уникальные яды. Странная методика допроса его заинтриговала, и он тотчас отдал приказ начальнику стражи поднимать людей. Спустя несколько часов они были у цели. – Ого! Да это сам Борджиа! – Который из них? – Штольц поднял винтовку, вглядываясь в лица всадников через мощную оптику. – Ага! Вот он, паскудник! Ну, я его сейчас!.. – Секунду! – Рука Дювуа взметнулась вверх, задирая наведенный ствол. – Нам нельзя его убивать! – Это еще почему? – Ну… – Дювуа растерянно пожал плечами. – Он, конечно, редкостный мерзавец, но он тоже часть истории. А мы ведь затем здесь и находимся, чтобы уберечь историю от возможных реставраций. Капрал нахмурился, пережевывая доводы Дювуа. Удовольствия они у него не вызывали, однако пыл историк ему несколько охладил. – Ладно… Тогда мы его просто попугаем. Посмотрим, каким он окажется на поверку… Дювуа нервно пересел в кресло. Он уже нагляделся на работу диверсантов. К этому нельзя было привыкнуть, но свободы выбора здешний мир им по-прежнему не предоставлял. Защищаясь, они убивали в противном случае вся их экспедиция прекратила бы свое существование еще во Франции во время первой атаки шуанов. Тем временем Штольц, деловито прикрутив к 1ТП стволу глушитель, опустился на колено и вновь упер приклад в плечо. – Уже и пушки разворачивают, – пробормотал он. – Ничего, сейчас мы им устроим дуэль… Канонир, прижимающий к животу ядро, охнув, упал на землю. И тут же слетел со своего гнедого скакуна сосед Цезаря, бородатый Лоренцо. Конь Борджиа беспокойно закрутился на месте. Он чувствовал то, чего пока не чувствовали люди, – беззвучную и стремительную смерть, выцеливающую издалека всадников, выбирая кандидатов на тот свет. – Что происходит? – Глаза военачальника сверкали. – Что за толчея возле пушек?.. Растерянный паж метнулся к конным артиллеристам, но тут же изломился в пояснице, кулем свесившись с седла. Что-то и впрямь происходило. Один за другим люди вздрагивали и падали – с криком и безмолвно, зачастую даже не успев испугаться. По лицу лежащего Лоренцо текла кровь. Наклонившись, Цезарь разглядел отверстие в голове воина. Сверкающий шлем не помог. Судя по всему, не спасали и щиты. Среди солдат началась паника. К пушкам уже никто не приближался. – Свиньи! Трусы!.. А ну вперед! Цезарь огрел плетью ближайших воинов. Те прикрыли головы руками, но не сделали ни единого шага. А в следующую секунду конь под сыном Александра Шестого забился, с хрипом заваливаясь на бок. Цезарь едва успел выпростать из стремени ногу – и все равно упал неудачно, разбив колено и ободрав ладони. Ярость мгновенно сменилась растерянностью. Они по-прежнему не видели врага, не слышали никаких звуков, но на земле лежало уже с десяток бездыханных тел. Цезарь попятился. Песчаный фонтанчик всплеснул у самых ног, заставив его подскочить. – Садитесь же! Скорее! – Верный Бурхард, бледный и трясущийся, подъехал к нему, ведя за собой освободившегося гнедого. Цезарь не спорил. Решение было подсказано. Взлетев в седло, он крутанулся на месте. – Пушки! Забрать все до единой!.. Что-то просвистело над самой его макушкой, заставив пригнуться и вобрать голову в плечи. Цезарь хотел было отдать очередную команду, но в этот момент с жутким воем рухнул на землю еще один солдат. Ноги его дергались, кровь фонтаном била из раны под лопаткой. Пришпорив гнедого, Цезарь помчался во всю прыть. Только и ждавшие разрешения, конники споро припустили за ним следом. Это было настоящее бегство. Взмыленных лошадей подгоняли ударами пяток, никто из всадников не оглядывался. Но, скача в голове колонны, Цезарь уже знал, что предпримет в ближайшие полчаса. В первом же селении он устроит расправу над теми, кто мешкал с уплатой налогов. Благо найти таковых было несложно в любом месте. И воинам будет чем отвлечь себя. Экзекуции запоминаются, отступления – нет. Если заставить каждого из следующих за ним всадников убить сегодня по одному крестьянину, то рассказывать будут только об этом. А чертово поместье забудется, как забудется и его, Цезаря, фиаско… – Сукин сын! – Штольц расстроенно опустил карабин. – Трупы не забрал, пушки оставил. Ох и надрал бы я ему задницу! Да не из этой пукалки, а самолично. – Они отступили? – Отступили… – Штольц состроил брезгливую гримасу. – Это, Дювуа, не отступление, это драп. Чистейший и позорнейший драп! В штаны наложил твой Цезарь. После первых же пуль…

* * *

Индиец умирал, это было очевидно. Сломанная нога, две пули в грудь и одна в живот – странно, что он еще нашел в себе силы добраться сюда. Рюм был прав, рассуждая о живучести индусского племени. Боль и предсмертные муки эти люди переносили с удивительной стойкостью… Кусая губы, Бонго склонился над умирающим. – Как они были одеты, ты помнишь? Сколько их заявилось в поместье? Он не знал. С трудом заговорил. – Теаль стоял у окна… Граната, взрыв… Кругом куски тел, кровь… А потом выстрелы внизу. Цом-пун выбежал на лестницу и упал. В меня стали стрелять, и я прыгнул в окно. Там… там оказалась лошадь. Я успел вскочить на нее… Лицо раненого сморщилось, в уголке рта показалась кровь… – Они… они придут и сюда… – Индус захрипел. Грудь его вздулась и опала. Глаза, глядящие в потолок, остекленели. – Все. Бонго, потрясенный, отошел от кровати. Взял со стола платок, недоуменно взглянул на него и отшвырнул в сторону. Здесь же лежали письма. Письма, которые он предпочел бы не получать. Вести об уничтожении всей агентурной сети Теаля и Рюма. Сначала епископ Карно, потом Рюм, люди из Ка-диса, Лиссабона, а теперь вот и Теаль. Поместье Люпиго оставалось последним оплотом. Там насчитывалось не менее дюжины охранников, но охотников это не остановило. Бонго погладил себя по широкой груди, и, как всегда, прикосновение к висящему под мышкой пистолету несколько успокоило его. Ничего… Еще поборемся. Рюма и Теаля они застали врасплох, а он, слава Богу, подготовлен. И встретит этих мерзавцев во всеоружии. Соберет оставшихся головорезов и… Бонго мучительно соображал. Что делать дальше, он не знал. Запереться в одном из замков? Но это йе сулило ничего хорошего. Если они профессионалы, а ОНИ наверняка профессионалы, то они пройдут сквозь стены и все равно прикончат его. Можно было, конечно, попытаться предпринять атаку, но Рюм уже пытался – и что вышло? – Дьявол! – С громком стоном Бонго обхватил голову и зажмурился. Он остался один. Совершенно один, и никто не мог помочь ему даже советом. Интересно, что бы сказал в такой ситуации босс? Уж он-то наверняка бы не растерялся. Или тоже ударился бы в панику? Ведь и он человек! Как говорится, простой смертный. И ничего, абсолютно ничего не известно об охотниках! Сколько их, чем вооружены?.. Может, их там целый взвод! Или рота… Тогда и брыкаться нечего. Сомнут, какой бы заслон им не выставили. Собирать камушки, золотишко – и рвать когти куда подальше. А что, если?.. Глаза Бонго широко распахнулись. Ну да, конечно! Он отправится к боссу! Теперь-то он уже знал, откуда приплывали груженные золотом корабли. И за то же золото он купит лучший из кораблей, отплывающих в Новый Свет. Лично осмотрит от киля до клотика, загрузит продовольствием и снимется с якоря. А уж Гершвин его приветит и обогреет. Даже если придется возвращаться назад, Бонго не сомневался, что получит от хозяина подробнейшие инструкции относительно дальнейших действий. Здесь же на время его отсутствия надо попросить быть наместником захваченных зе мель Цезаря и подкинуть ему за это сапфиров. Эта гнида всегда любила камушки. И от наместничества не откажется. Пару домов можно и Макиавелли подарить – на будущее… Бонго взглянул на мертвого индуса. А может, натравить на НИХ Цезаря? Воин он, конечно, дерьмовый, но вдруг повезет идиоту? Или ядом своим всех перетравит. Да и не может быть их слишком много. Какая там рота! Гершвин ведь объяснял, что проскочить в глубь времени способна лишь очень небольшая группа. Максимум человек десять-двенадцать. А десять вояк – это не взвод и не рота. С десятью, возможно, и Цезарь управится. Подарить ему пистолет, козлу похотливому, и науськать… Уж от лишней кровушки этот полководец никогда не отказывался. Повеселев, Бонго поднялся. Заложив руки за спину, прошелся по комнатке. Выглянув в окно, крикнул: – Менъятти ко мне! И слуг! Пусть вынесут мертвеца. Выскочивший из тени палисадника дворецкий, изобразив торопливый поклон, подал Бонго какой-то знак. – Что там еще? – Почта, досточтимый сеньор! – Что?! Опять? – Послание от сеньора Серджио и ларчик от графини Перруччи. Бонго, нахмурившись, кивнул. На этот раз его по крайней мере не спешили порадовать очередной смертью – и на том спасибо. Правда, письмо с ларчиком предназначались не ему, а Рюму, и это лишний раз скребнуло по сердцу, напомнив Бонго, что отныне он один и надеяться следует только на себя. – Хорошо, неси… – Он неопределенно махнул рукой. В комнату, почтительно склонив головы, вошли слуги. Индийца взяли за руки и за ноги, но Бонго остановил их возгласом: – Да не так же, черти! Заверните его в простыню, что ли. И поаккуратнее!.. Ему и впрямь не хотелось, чтобы индуса выволакивали из дома, словно куль с картошкой. Как-никак это был последний из посвященных. Вернее сказать – ПРЕДПОСЛЕДНИЙ. Последним Бонго числил себя. Гершвина принимать в расчет не имело смысла. Слишком уж далеко… – Поставить сюда? Пропустив мимо себя слуг, в комнату заглянул дворецкий. На вытянутых руках он держал поднос. На подносе красовался довольно замысловатой формы вырезанный из кости ларец с позолотой. Рядом, свернутое трубочкой и запечатанное сургучом, белело послание сеньора Серджио. Бонго сердито покосился на письмо. Тоже редкостный прохиндей! Любил примазываться и всегда крутился около семейства Борджиа, как рыба-прилипала возле огромной акулы. Дождавшись, когда поднос водрузят на стол, он брезгливо отодвинул от себя письмо и потянулся к ларцу. Ему и впрямь стало интересно, что могла прислать приятелю известная всему городу кокотка. Наверняка какую-нибудь засушенную мимозу и слезливую записочку. Не драгоценности же! Золото и деньги здесь любили принимать от мужчин… Бонго отколупнул восковую печать и подцепил легонькую крышечку. Она поддалась не сразу. Что-то внутри ларца щелкнуло. Неужели заиграет?.. Ухмылка застыла на лице Бонго, когда он увидел содержимое костяной шкатулки. Плотно уложенные знакомого цвета брикеты, пара цветных проводков, тянущихся от платы с радиодеталями, и цилиндрик утопленного в плоть Взрывчатки детонатора. Осмыслить увиденное Бонго 41е успел. Вспышка ударила по глазам, здание содрогнулось от грохота. Взрыв вышиб стену с окном Ьо двор, с каменными обломками выбросив клуб черного дыма и тело последнего из террористов. За несколько сот метров от взрыва Макс опустил бинокль и отключил радиотаймер. Лицо его было сурово, глаза не выражали ни радости, ни сожаления. – Сработало, – сообщил он сидящему рядом Лику. – Свяжись с Дювуа и сообщи, что все прошло гладко. Пусть найдет на карте ближайшую скальную точку и отправит со Штольцем вторую капсулу. Пора порадовать старика Броксона…