Текст книги "Превратности судьбы - превратности любви (СИ)"

Автор книги: Андрей Сухин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 44 страниц)

Короче, когда мне позвонили из бюро по найму, где я, вспомнив рассказы Галочки про более чем щедрую оплату, зарегистрировался для участия в корпоративах, я немедленно согласился. Мне предложили поработать на Новогоднем балу в Доме Магов. Единственной проблемой было договориться об отгулах на это время. В `Иле`, в ночь на Новый год тоже было самое хлебное время и никого не отпускали пошабашить на сторону. Но мысль заработать за сутки сумму равную моему месячному заработку, была очень привлекательна для меня, и я всё-таки обратился с просьбой об отгуле к Валерии Георгиевне.

– Очень надо! – постаравшись, чтобы это прозвучало максимально убедительно, сказал я и посмотрел прямо в темные глаза Валерии Георгиевны. Конечно, я смотрел не просто так, а подкреплял свою просьбу уже проверенным на клиентках `Иль-де-Франса` мысленным посылом, тем самым, которым я убеждал их заказывать самое дорогое вино и набирать кучу блюд, тоже естественно не дешевых.

Валерия Георгиевна, сидевшая за своим большим начальническим столом, задумчиво посмотрела на меня, побарабанила своими длинными красными ногтями по полированной поверхности стола. Затем поднялась из-за стола, прошлась взад-вперед по кабинету.

– Ты же понимаешь, Влад, что просить отгул в ночь на Новый год для официанта это, по меньшей мере, нагло! Работы будет столько, что даже мне придется помогать в зале...

Я придал своему лицу чрезвычайно жалостливый вид, а Валерия Георгиевна продолжила задумчиво.

– Но вот через пару дней состоится традиционная предновогодняя встреча рестораторов и управляющих ресторанами Москвы, и я получила приглашение тоже...

Она помолчала, а я, выказав крайнее внимание на своем лице, про себя подумал.

"Не хочет ли она, чтобы я и эту встречу обслуживал?"

И как выяснилось чуть позже, я был не так уж и неправ в своих предположениях.

– По правилам я могу пригласить с собой одно лицо, но вот беда, со своим молодым человеком я недавно рассталась. А идти одной, убыток для имиджа... и я хочу попросить оказать мне услугу: сопроводить меня на этот вечер, а я в качестве ответного жеста доброй воли постараюсь дать тебе отгул на тридцать первое декабря.

И с ожиданием, уже в свою очередь сама посмотрела на меня своими сильно подведенными глазами. Думал я недолго.

"Другой возможности у меня не будет. Да и обижу я сильно Валерию своим отказом".

В общем, я согласился. Леночке я сказал о чисто деловом характере встречи и был не так уж и неправ, поскольку всё это я делал для ее же блага.

Вечер прошел очень приятно. Отдыхать, ведь не работать. Красивые женщины, танцы, шампанское... Правда, на других женщин я мог только поглядывать со стороны, поскольку Валерия явно считала меня своей добычей и даже порыкивала, словно раздраженная львица, при любой моей попытке познакомится с кем-либо еще кроме нее. И всё было бы ничего, и я бы очутился дома в постели с Леночкой, как и обещал в три часа ночи, если бы не одно но: не стоило мне мешать шампанское с виски.

И хотя свое обещание, я исполнил и очутился в постели в три ночи, но только не с Леночкой, а с Валерией и не у себя дома, а у нее.

И вспоминая происшедшее ночью, я в качестве слабенького оправдания своего поведения еще мог тешить себя мыслью, что в отношении меня произошел инцест, когда невероятно агрессивная Валерия, тоже употребившая немалое количество бокалов с шампанским взяла инициативу в свои руки. К моему сожалению, на следующее утро, ни о каком инцесте со стороны Валерии речь уже не шла. Я сам проявил инициативу, но с другой стороны, ведь не мог же я удрать из постели явственно жаждавшей меня женщины словно перепуганный заяц. Пришлось соответствовать ожиданиям. Да еще было соображение, что если пренебрегу Валерией сейчас, то не видать мне потом, несмотря на все мои усилия, обещанного отгула.

К моему глубокому огорчению, когда я возвратился домой, (дело было уже после полудня) то Леночка, еще в прихожей буквально обнюхавшая меня, мгновенно заподозрила неладное. Помаду Валерии я с себя, конечно, стер, но вот запах духов... Леночка проигнорировала мои попытки оправдаться и вынесла вердикт `виновен`. Наказание мне было определено тут же. К моему облегчению отлучения от постели не последовало, но приготовление завтрака с этого момента было вменено мне в обязанность.

Я еще раз вздохнул, выключил газ, укутал полотенцем кашу и пошел будить Леночку к завтраку. Леночка, ранее бодро встававшая в шесть утра, чтобы успеть на работу, стала настоящей соней. Спала она теперь по утрам долго и сладко, и если бы не я со своими сообщениями о завтраке, то просыпалась бы ближе к полудню. А так...

– Леночка, деточка, вставай всё готово, – поцеловал я в нос спящую девушку. В принципе только его я и мог поцеловать, поскольку Леночка закрутилась в одеяло почти с головой. Один нос только и торчал наружу. Правда, еще из-под одеяла высовывалась соблазнительная ножка Леночки, длинная-предлинная, с гладкой, как шелк кожей, но если бы я начал будить эту соню, целуя ее ножку, то... каша бы точно остыла, поскольку одним поцелуем, в этом случае ограничиться было бы трудно.

Леночка, услышав мой призыв, потянулась, улыбнулась, не раскрывая глаз, а ее руки стремительно вылетели из-под одеяла и обвили меня за шею. Сладкой, невыразимо прекрасной Леночка оставалась всегда, даже в этом полусонном состоянии, но, поцеловав меня, она быстро выпустила меня из своих шаловливых ручек, поскольку явственно почувствовала, как я напрягся. Во рту у меня разом пересохло, в голове зашумело, словно я опрокинул рюмку коньяка, кроме того, резко оживилась еще одна, почти самостоятельная часть моего организма. Но Леночка, зная мою реакцию на ее заигрывания, со смехом выскользнула из-под одеяла, и устремилась в том, в чём была: в трусиках и полупрозрачной маечке в ванную. Я лишь проводил глазами это ошеломляющее видение, не предпринимая никаких попыток поймать ее. Моя сдержанность объяснялась просто: я знал, что Леночка с охотой продолжит свои игры со мной после завтрака.

Завтрак я готовил без особой фантазии: каша, (овсяная, рисовая, пшенная), сыр, колбаса, масло, тосты, кофе. И объяснялось это постоянство очень просто: я надеялся, что Леночке надоест однообразие, и она возьмет приготовление завтрака в свои нежные ручки, но пока мой коварный замысел не увенчался успехом. Леночка без всяких возражений поглощала всё приготовленное мною и даже периодически хвалила меня. Я, конечно, подозревал в этом элемент воспитания и поощрения к дальнейшему совершенствованию на кулинарной ниве, но надежды на смену настроения Леночки тоже не терял.

– Леночка, сейчас звонила Марта Семеновна и сообщила, что ей, наконец разрешено оплатить мои труды. Мне велено явиться в три часа.

– Я иду с тобой! – тут же незамедлительно отреагировала Леночка.

– Разумно ли это? Тебя всё равно никто сейчас не узнает, а значит, и не пустят внутрь. Сам-то я невелика птица, чтобы являться за деньгами с сопровождением.

– А я пока погуляю, а потом сразу же отправимся в одно местечко, там я присмотрела такой милый костюмчик...

Всё! Теперь что-либо говорить и возражать бессмысленно. У Леночки были вполне определенные и ясные намерения: как только деньги окажутся в моем кошельке их следует немедленно потратить на, несомненно, очень нужные и важные вещи, для Леночки.

***

Такси остановилось прямо напротив парадного въезда в усадьбу Горчаковых. Но конечно никто не собирался ради бывшего дворника распахивать въездные ворота. Поэтому я сразу направился к скромному боковому входу. Леночка же оценив крепчающий к вечеру мороз, надвинула поглубже на уши свою полосатую вязаную шапочку, подняла вверх воротник дубленки направилась в противоположном направлении.

– Пойду я, прогуляюсь по близлежащим магазинам, а то замерзну, тут тебя ожидая. Вдруг выдача денег по какой-либо причине задержится...

– Хорошо, – кивнул я.

Хотя я и прибыл, как мне было назначено, в три часа, но Марты Семеновны на месте не оказалось. И пришлось мне примерно с полчаса подпирать спиной стену в коридоре около кабинетика домоправительницы. Но я ожидал Марту с тем философским терпением, с каким кошка караулит мышку около ее норки, зная, что рано или поздно мышка туда вернется. Я немного опасался встречи с Радой. Кто знает, что здесь, на ее территории придет в голову этой злопамятной девочке, но обошлось. Первой прибыла проведать свой кабинет Марта Семеновна и, кивнув мне в качестве приветствия, вручила толстенькую пачку денег, гораздо более толстенькую, чем я мог надеяться. Я обрадованный таким результатом, деньги пересчитывать не стал, расписался в ведомости и постарался побыстрее убраться с территории магов подальше от Рады. Но никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь.

"И почему я на кухню не заглянул!? И перекусил бы на халяву, и с этими бы типами глядишь, разминулся!" – думал я, с растерянностью глядя на то, как непонятно откуда взявшаяся троица, очень подозрительных личностей окружила меня, едва я вышел в проулок. Здоровенные, широкоплечие мужики в черных кожанках, с опухшими, небритыми рожами, дыша перегаром, сноровисто прижали меня к кирпичной стене окружавшей усадьбу Горчаковых.

– Слышь, мужик одолжи десятку, поправится надо! Голова трещит, сил нету... – просипел стоявший прямо передо мной тип.

Низкие лбы, маленькие поросячьи глазки, синие наколки на руках... Эта троица очень смахивала на клонов или на близнецов, если не принимать во внимание шрамы разной величины и свежести нагусто украшавшие их морды. Вот шрамы у них располагались на разных местах, кроме того, у стоявшего слева от меня, правое ухо очень напоминало капустный лист. Кто-то некоторое время назад опробовал на нем свой хук. И судя по уху, хук получился неплохим. У центрового были вдребезги разбиты, и едва зажили губы, у правого заемщика красовался синяк, в пол лица. В общем, это были такие ребята, с которыми встречаться совершенно не хотелось, особенно в этом глухом проулке.

"И что теперь делать?"

Мелких денег у меня не было. За такси расплачивалась Леночка, а вытаскивать только что врученную мне пачку денег и отсчитывать из нее десятку...

"Да-да, точно и еще попросить сдачу, если там только крупные купюры окажутся..."

– Мужик у тебя со слухом всё нормально? – это подключился тип с синяком справа. – Гони десятку и учти время пошло! Будешь тормозить: сумма увеличится!

"Нормально! И тут счетчик включили!" – подумал я про себя, и по-прежнему не зная, что делать, выдавил из себя.

– Так... это... у меня ничего нет...

– А мне сдается, что ты врешь, собака! – это включился в разговор господин с капустным ухом. – На нищего ты не похож совершенно!

"Не отдам, сволочи! Не для того я тут горбатился, чтобы с разными гопниками делится"

– озлился я про себя, пытаясь вызвать в себе то состояние, в котором у меня получилось достать Раду в памятном спарринге. Вышло не очень здорово. Если я и ускорился, то совсем немного, но успел-таки пнуть между ног типу с синяком, а центровому попытался сделать козу, ткнув растопыренными пальцами в глаза. Синюшный тип, получив по полной, скорчился на асфальте. А вот стоявший передо мной бандюган с разбитыми губами показал хорошую реакцию и успел слегка отклониться. В результате вместо глаза я попал ему прямо по верхней, не до конца зажившей губе. На пару мгновений и он оказался вне игры. Вот только их было не двое, а трое и третий засадил мне от души своим кулачищем. Целил он в голову, рассчитывая попасть мне в висок, но я на автомате прикрылся плечом и в результате перелетел через, пытающегося встать, бандита, которому я нанес недозволенный в боксе удар между ног. Перелетая через него, я задел каблуком ботинка его нос и тем самым заставил его снова прилечь на землю. Затем я врезался в кирпичную стену и благодаря этому устоял на ногах. Не задерживаясь, я помчался к широкой улице, где мог рассчитывать на помощь прохожих. Вот только фора у меня была небольшая, да и после встречи с кулачищем бандюгана, усугубленной твердостью кирпичной ограды, бежалось мне как-то не очень бодро. И оторваться больше чем на пару метров от преследующих меня озлобившихся грабителей мне не удалось. Хорошо еще сами гопники явно бегом ранее не увлекались и решали все вопросы за счет кулаков и численного преимущества. Поэтому ускориться, чтобы догнать меня им тоже никак не удавалось. Тем временем я, выбежал из проулка и повернул вдоль стены к центральному въезду в усадьбу. Улица была пуста. Зима, однако. И никто не мог полюбоваться на наш забег, который я по-прежнему возглавлял. Правда слабо ворохнулась надежда на спасение, когда я увидел, собравшуюся въезжать к Горчаковым машину. Но надежда сразу умерла. Ворота были закрыты, а за рулем сидела светловолосая девушка.

"Магесса, скорее всего, но не факт!" – я представил, как я бросаюсь с паническим криком `спасите` к этой молоденькой девушке и прячусь за ее героической спиной от тройки разъяренных бандитов... И помотал от отвращения головой: до этого я не опущусь. Машина, седан светло-голубого цвета стоял перед закрытыми воротами, перегораживая мне дорогу. Поэтому я бодренько вскочил на капот седана, поскользнулся, грохнулся на живот, скатился на противоположную сторону и побежал дальше. Бандиты оказались проворнее. Помогло ли им мое падение или просто смогли ускориться, но топот за спиной стал ближе, и вдруг ручища одного из преследователей ухватила меня за плечо. Я снова оказался прижат к стене принадлежащей роду Горчаковых. И снова очутился в полукольце из бандитов-близнецов, но на этот раз о десятке речь уже не шла. С легким щелчком в руке сначала у типа с капустным ухом, а затем у бывшего центрового с разбитыми губами выскочили лезвия. В это время третий бандит демонстративно, неторопливо вооружился кастетом, шипы которого выглядели ничуть не безопаснее выкидных ножей. В груди у меня возник уже знакомый холодок.

– Ну, всё, падла! Порежем тебя на ленточки! – прошипел разбитыми губами нехороший тип. Его рука с ножом неуловимо быстро метнулась ко мне. Шууурх! И он располосовал мою куртку от правого плеча до паха. Шууурх! Провел ножом капустноухий от моего левого плеча вниз. Бамс! Это полетела кирпичная крошка из ограды парка Горчаковых, когда я уклонился от нехилого удара в челюсть кастетом третьего участника нашего спарринга. Спарринг был определенно недружественный, и в принципе не отличался от дружеского спарринга с Радой: ведь и там, и здесь меня явственно хотели убить. Но пока это не получалось. Я и сам понять не мог в чем дело. Одежда на мне была уже вся в лохмотьях. Бандиты уже три раза резали мою куртку, и их угроза распустить меня на ленточки не расходилась с делом. Вот только странно, что я при этом не чувствовал боли от порезов, не было видно и крови на белевшем сквозь лохмотья теле, и слабости от ран, а я бодренько так и старательно уклонялся по сути только от одного из бандитов, который был с кастетом. Остальных приходилось игнорировать и пока без особых последствий для здоровья. Что странно!

Вдруг бандюганы перестали меня резать. У них за спиной громко хлопнула дверца машины. Я тоже осторожно повел глазами в ту сторону, стараясь не выпускать из вида типа с кастетом. Но и он смотрел туда же. Миниатюрная фигурка в синих джинсах и розовой курточке с белой опушкой неслась к нам. Светлые волосы развевались на бегу. У меня сжалось сердце. Это была Света!

Главарь, а видимо им и был разбойник с разбитыми губами, мотнул головой в сторону Светы.

– Корень. Переговори с ней! – и обладатель кастета двинулся в сторону Светы, а оба бандита с ножами снова занялись делом, то есть мною.

Шууурх! Шуурх! Шууурх! Посвистывали ножи, распарывая рукава, плечи, бока. Эффекта для меня ноль. Только моя куртка окончательно стала напоминать наряд шута. Вся в ленточках. Они так стремительно махали ножами, что я никак не мог выбрать момент и двинуться на помощь Свете. А Света притормозила свой бег, увидев двинувшегося в ее сторону бандита, недвусмысленно поигрывающего кастетом. Затем и вовсе остановилась, выбросила руку в его направлении и мгновенно, ярко-алый, стреляющий в разные стороны искорками шарик возник перед ней. Еще миг и он полетел в направлении нагло ухмылявшегося Корня. Улыбка тут же застыла на его физиономии, словно на нее плеснули жидким азотом. Расширившиеся до своего предела, небольшого надо сказать, его поросячьи глазки отслеживали неспешный полет фаербола. Шарик летел по какой-то изломанной траектории, меняя направление, высоту полета, то, ускоряясь, то, замедляясь, словно баллистическая ракета, выполняющая противоракетные маневры и вдруг резко рванул в направлении промежности Корня. Корень отреагировал, как мог: в высоком прыжке он раскинул ноги в стороны. Нечто подобное я видел когда-то на фотографиях в исполнении солистов ансамбля песни и пляски под управлением Александрова. Но там-то были профессионалы, прыгавшие много лет подряд, а здесь бандюган, сроду не исполнявший ничего подобного, вдруг с легкостью освоил такой сложный танцевальный трюк.

"Вот что значит весомый стимул!" – мелькнула у меня мысль. Размышлять о подобных вещах мне стало возможным потому, что, едва увидев фаербол выпущенный Светой, весь махательный порыв моих противников угас, как гаснет костер, если на него выльет десять тонн воды пожарный самолет Бе-200, то есть мгновенно. Реакция у главаря оказалась отменной, впрочем, на то он и главарь. Вот он был здесь, а вот он уже шурует вдоль ограды, только снежная пыль вьется за ним. С секундной задержкой рванул за главарем и тип с поврежденным ухом. Еще секунду спустя к их забегу присоединился и Корень. Бежал он правда не так быстро и красиво, как два первых бегуна, поскольку он хоть и умудрился пропустить фаербол между своими широко расставленными в воздухе ногами, но температура шарика была вполне достаточной для того, чтобы штаны у него в промежности выгорели, и немного подпалилась сама промежность. И теперь он бежал очень интересным способом: широко расставляя ноги в стороны, словно на ходулях, что никак не способствовало скорости бега, но зато выглядело очень забавно со стороны.

Света, несмотря на эти веселые старты, проводила удирающих бандитов мрачным взглядом и только когда убедилась в том, что они окончательно исчезли вдали, повернулась ко мне.

Я забыл об удирающих бандитах еще раньше и теперь стоял, смотрел на Свету. На первый взгляд она за прошедшие полгода не сильно изменилась. Во всяком случае, ничего похожего на превращения, случившиеся с Галей и Леночкой, с ней не произошло. Она была всё такая же: невысокая, с теми же длинными светлыми волосами, которые сейчас живописно лежавшими на меховой опушке куртки и милым личиком. Вот только взгляд у нее изменился, потяжелел, стал пронзительным. Особенно, когда она настороженно проводив взглядом бандитов, перевела его на меня. Вот тогда-то я и почувствовал разницу. Не было раньше у Светы такого взгляда, да и не могло быть у вчерашней школьницы, только-только поступившей в институт. С таким взглядом люди уже готовы убить и убивают легко. Я понял, что и Света была готова к этому, если бы бандиты быстро не удрали.

"Что же с ней случилось за эти полгода, что девочка, радующаяся жизни и никого никогда не обидевшая, стала потенциальной убийцей?" – мелькнула у меня мысль.

Но этот тяжелый, принизывающий взгляд продержался на лице Светы всего одно мгновенье, когда она смотрела на меня, а затем сразу исчез. Радость и смущение, испуг и облегчение последовательно сменялись на ее личике сразу ставшем прежним. Я больше уже не колебался. Подошел, обнял и поцеловал в мягкие и, как и прежде сладкие от помады губы. Света же коротко застонав, обвила мою шею руками и прижалась ко мне с такой силой, какую никак нельзя было заподозрить, глядя на эту невысокую хрупкую девушку.

Я бы наверно не скоро смог бы выпустить Свету из рук, но она сама вдруг прервала поцелуй и отстранилась. Пришлось разжать руки, ставя Свету на землю.

– Ты как? С тобой все в порядке? – озабоченно спросила она, указательным пальчиком осторожно раздвигая ленточки разрезанной куртки у меня на груди.

– Да, кажется в порядке... Эти нехорошие...граждане, как-то так, очень ловко порезали мне одежду, и умудрились нигде не задеть меня своими ножиками... На мне кажется ни царапины, – пробормотал я, раздвигая в стороны лохмотья и ощупывая себя. – Наверно профессионалы высокого класса... если бы их сейчас прихватила полиция, то вменить им в вину удалось бы только повреждение одежды. Сказали бы, что хотели пошутить и всё! Так что хорошо, что ты не проделала в них дырки, как в том медведе!

Света кивнула и снова прижалась ко мне, глядя блестевшими от радости глазами, а я вообще на некоторое время очутился там, в своем счастливом прошлом, сгинувшем без возврата. Там, где меня любили Света и Ирина одновременно, и где я улыбался только, когда этого хотела моя душа, а не так, как теперь в расчете на чаевые...

Впрочем молчание надолго не затянулось. Света спросила.

– Вадик, а ты как, где, что?

– А что я... работаю в ресторане официантом... вот и весь сказ! Ты лучше про себя расскажи!

– У меня тоже всё... прозаично. Нас с Ириной приняли в клан Морозовых. Так что мы с ней теперь официально маги и аристократки, но если бы ты знал, чем нам пришлось заниматься за эти полгода. Представление об аристократах у меня здорово изменилось! Спим мы часов пять в сутки, не больше. Тренировки такие, что временами кажется, будто нас готовят в какие-то коммандос. Между тренировками учеба. Ведь мы должны в спешном порядке освоить программы, которые члены клана изучают с детства, – Света помолчала. – Вот сегодня чуть ли не первый день, когда я отдыхаю, и то отдых условный. Поручено, вот привезти кое-что главе младшего клана Горчаковых...

– Пусть сейчас и трудно, но зато потом... Потом, всё будет иначе! – утешил я помрачневшую девушку.

– Вадим, я сейчас, ненадолго, заскочу сюда, – Света мотнула головой назад в направлении усадьбы Горчаковых. – А потом мы с тобой сразу поедем к нам, к Ире и... к главе клана тебе еще надо, – почти виновато закончила она. Меня словно ледяной водой обдало.

"Вот сказка и кончилась! Хоть и рада она мне, но всё-таки решила меня сдать. Всё на благо клана, всё для победы! Может быть вся их магичеко-аристократическая карьера от этого зависит... Не сдашь, пришьют пособничество, посчитают изменой клану, а с изменниками разговор тут тоже короткий... И что мне делать? Не ехать? Но как? Света, судя по тому, как она глядела на этого Корня, и со мной шутить не будет, если заупрямлюсь: проделает фаерболом дырку в каком-нибудь неопасном для здоровья месте и всё равно доставит куда надо. А отбиваться... Нет, что за чушь! Я ее и пальцем тронуть не посмею! Что делать-то?"

И тут у меня за спиной раздался знакомый голос Леночки.

– Влад, что случилось?! – причем в голосе была такой страх, что я мигом обернулся, выпуская из рук прильнувшую ко мне Свету. А когда Леночка увидела во что превратилась моя куртка, то слезы выступили у нее на глазах. Я торопливо подскочил к ней.

– Со мной всё в порядке! Я не ранен! Просто тут на меня напали хулиганы, порезали одежду, а вот эта милая девушка спасла меня! Она фаерболом запустила в этих хулиганов, и они убежали. Представляешь!

Леночка не поверила моим словам и сама порылась в моих лохмотьях живописно свисающих с моих плеч.

– В самом деле, на тебе ни царапины! – она немного успокоилась, оглядела стоявшую с озадаченным видом Свету. – Ты надеюсь, поблагодарил эту девушку?

– Нет! Ты знаешь, забыл! – сказал я растерянно и снова пошел к Свете. – Света, большое спасибо! Ты ведь и впрямь спасла меня!

– Света! Так вы уже познакомились? – голос Леночки прозвучал как-то странно.

Я не мог придумать ничего лучше, как кивнуть. Леночка с высоты своего нынешнего роста, оценивающе осмотрела молчавшую миниатюрную Свету и сказала сладко.

– Влад! Поскольку ты поблагодарил свою спасительницу, то я предлагаю идти. Иначе ты замерзнешь здесь! Надо срочно одеть тебя во что-то приличное, взамен этого тряпья. Пойдем, я знаю поблизости отличный магазинчик мужской одежды... – она потянула меня рукав.

– Света мы пойдем... Мне и впрямь нужно переодеться, а к тебе мы съездим как-нибудь в другой раз... – быстро пробормотал я и, повернувшись спиной к по-прежнему молчавшей Свете, поспешил прочь, пока Света не пришла в себя. Леночка тут же пристроилась рядом, подхватила меня под руку, бросив на прощанье снисходительный взгляд на Свету.

Уже заворачивая за угол, я оглянулся. Света стояла всё также неподвижно, на том же самом месте, и заходящее красное зимнее солнце освещало всю ее маленькую фигурку. Мне даже показалось, что на ее лице блестели две серебристые дорожки, спускавшиеся вниз по щекам. Но расстояние было довольно приличным, и я после некоторых размышлений уверился, что мне просто померещилось. Не может же вот так хладнокровная и безжалостная магесса и аристократка стоять и реветь посреди улицы.

***

Екатерина Андреевна раздраженно прогуливалась по своему кабинету.

Вот так поневоле начнешь испытывать комплекс неполноценности и обретешь неуверенность в себе, что для главы клана совершенно неприемлемо. А ведь еще совсем недавно, когда она вызвалась присмотреть и легкомысленно пообещать, вывести на чистую воду этого симпатичного мальчика, всё было иначе. Конечно, пообещала-то она сама себе и никто не знает об этом обещании, но...послабления даже себе давать не стоит. Это может далеко завести. А началось всё с того любопытного инцидента с подносом. До этого всё было понятно и приятно. Эти взгляды за обедом. Это тепло в груди и еще кое-где, чего Екатерина Андреевна полагала, никак не могло уже случиться. Но вот случилось же. Нравился ей этот мальчик. При этом она отлично понимала, что заполучить его ей, шестидесятилетней женщине совершенно невозможно, высыпли она перед ним даже гору денег. Того, чего у нее было в избытке, а вот то, что было остро необходимо в подобной ситуации, а именно молодость, напрочь отсутствовала. Поэтому Екатерина Андреевна смирилась и довольствовалась лишь нежными взглядами за обедом, не претендуя на большее. Но вот поднос ее заинтересовал. Всё ведь произошло на ее глазах. Она отлично видела внезапно возникшую призрачную стенку высотой по колено, о которую споткнулся Влад, и знала, кто сотворил эту стенку. Тот маг, приревновавший свою супругу к официанту. Конечно, тут и супруга виновата, ведь фактически отдалась ему взглядом прямо на глазах у мужа. А ревность магов в подобных ситуациях ничуть не уступает ревности обычных мужчин, только возможностей напакостить своим врагам у магов побольше. Но с магом-то всё предельно ясно, а вот с тем, каким образом Влад нырнул вниз, улегся на пол и перехватил уже падающий поднос даже она, Мастер уловить не сумела. Так неясная тень мелькнула и вот он уже встает с подносом с пола.

Вот тогда-то и закралось впервые подозрение, что непрост этот мальчик-красавчик. Но ведь и магом он быть не может: ни поздним, ни ранним. Если он инициировался в обычное время и обычным порядком то, как его не выявили за всё это время, и для чего скрывает свой дар, работая за гроши здесь в ресторане? А если он поздний маг, то тоже непонятно. Ведь отлично знает обо всех бонусах положенных магам и то, что он слегка опалил мордашку одной глупой магессе, ничего не значит. Вот и надумала она, Екатерина Андреевна, разобраться, в чем тут дело. И для начала решила, что этих недолгих встреч за обедом совершенно недостаточно для раскрытия этой загадки.

В результате дворнику Ефиму было приказано отправиться второй раз за этот год в отпуск, а на его место был принят Влад. Затем в игру была включена, в темную само собой, Рада, перед которой была поставлена, казалось, простая задача: проверить реакцию новоявленного дворника. Рада, так и не поделившаяся с мамой причиной своей нелюбви к Владу, с охотой согласилась провести исследование, результатом которого стал сломанный палец дочери, а загадка так и не стала ближе к разгадке.

Влад утверждал, что это была случайность, в том, что он вот так вот подставил черенок метлы под пальчик Рады. И дежуривший поблизости маг Эфира никакого всплеска магии не зафиксировал. Пока Рада выздоравливала, месяц службы Влада подошел к концу. Вот и пришлось, срочно организовать турнир молодых дарований по рукопашке, в котором Раде снова была отведена центральная роль. Единственная трудность была в том, что Рада долго упрямилась и никак не хотела даже на словах мириться с Владом.

– Крепко же он сумел насолить моей девочке! – удивилась Екатерина Андреевна про себя, но, в конце концов, смогла убедить Раду, извиниться. И не просто так. Пришлось пообещать Раде, что ей будет предоставлена полная свобода при спарринге. И ведь почти всё получилось. Влад, как и предполагалось, проявил себя, но вот незадача: именно в тот момент, когда Влад ринулся на ее девочку, секретарь комиссии отвлек ее дурацким вопросом.

– Надо ли включать запись этого внеконкурсного спарринга?

Оказывается этот услужливый идиот исходя из какой-то только ему одному ведомой экономии уже успел выключить все камеры производившие съемку на татами, и пока она яростным шепотом потребовала немедленно включить камеры, всё закончилось. Рада без признаков жизни уже лежала на татами, а записи произошедшего не было. Всё, что было после, было вполне предсказуемо и неинтересно. А вот то, что она не увидела, отвлекшись, со слов очевидцев очень смахивало на тот эпизод с подносом. Какая-то колеблющаяся, неуловимая взглядом тень и Рада, до того находившаяся в боевой стойке с установленной защитой, уже валялась на татами. И снова маг Эфира, в принудительном порядке присутствовавший на соревнованиях, отметил применение магии только со стороны Рады.

Мальчик предсказуемо после такого `радушного` приема сбежал из усадьбы, и надежды заманить его сюда больше не было. Единственный вариант провести новую более удачную проверку Влада, пришел в голову Екатерине Андреевне после того, как она вернулась из длительной поездки по проверке активов клана на Дальнем Востоке. Оказалось, что пунктуальная и дотошная Марта Семеновна отказала Владу в выплате его законного гонорара за махание метлой, до ее приезда. Срочно, через службу безопасности, были найдены трое уголовников, которые должны были напугать Влада и попытаться отнять у него заработанные деньги. Место и время было известно. Бандитам было строго указано не усердствовать, а лишь изображать активность. Но всё пошло не так. Сначала Влад вырвался из тесного кружка бандитов и удрал. А это было плохо, поскольку это место было подготовлено, оборудовано кучей телекамер. Снимать планировалось с разных точек. Но Влад не только удрал, но еще и здорово разозлил бандитов, попав им по чувствительным, для их бандитского достоинства, местам. Крыши у бандюганов и без того слабо закрепленные мгновенно слетели напрочь. Они догнали Влада и продолжили выполнять задание, но уже в другом месте, где была всего одна камера, с невысоким разрешением, да еще и угол обзора у нее был не тот. Она была направлена исключительно на ворота и происшедшее рядом с воротами не зафиксировала. Запечатлена была только Светлана Громова, юная магесса из старшего клана Морозовых, привезшая некоторые данные о происках конкурирующих кланов Кобелевых, Стригуновых и Волковых, не подлежащие передаче по инфосети. Можно было вдоволь полюбоваться на то, как с искаженным от ярости лицом Светлана буквально вылетает из машины и со всех ног устремляется на помощь Владу. Вот и всё! Больше ничего существенного на этой камере не было.