Текст книги "Ферзевый гамбит. 1942-1943 (СИ)"

Автор книги: Андрей Савинков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Глава 7-1

Меж тем события в Юго-Восточной Азии продолжали развиваться своим чередом. После падения Сингапура японцы получили возможность вырваться на оперативный простор Индийского и Тихого океанов, и единственное, что их останавливало – до предела растянутые коммуникации и нехватка подготовленных для продолжения наступления сил. Как ни крути расстояние между крайними, оккупированными Японской империей точками – Гавайями на северо-востоке и Калимантаном на юго-западе – добрых семь тысяч километров.

В июне-июле японцы совершили несколько рейдов в Индийский океан, подведя жирную черту под объединенными силами союзников в этой части света. Впрочем, тут нужно отдать англичанам должное, они к этому моменту уже поняли, что сражаться лоб в лоб с японцами у них получается плохо, а потому предпочли отвести основные силы ближе к Персидскому заливу, сохранив таким образом самые боеспособные корабли: линкоры «Рипалс» и «Ринаун».

Среди тех, кого японцам таки удалось поймать был старый тихоходный авианосец "Гермес", а еще несколько эсминцев и вспомогательных крейсеров, что в общем-то никак на картину в целом не повлияло. Таким образом, на западном фланге сложилось достаточно устойчивое положение, когда японцы захватили все, до чего объективно могли дотянуться, а чтобы двигаться дальше, пришлось бы захватывать плацдармы в Индии, что с учетом местной специфики проходило скорее по разряду фантастики, чем по разряду стратегических планов. Во всяком случае в приложении к ситуации 1942 года.

Все также продолжалась бесконечная война с Китаем, которая пожирала и без того не слишком большие ресурсы островной империи. После того так была перекрыта Бирманская дорога, путей поставки помощи китайским союзникам со стороны Англии и США осталось не так много. По сути, единственным таким путем оставался северный – через СССР. Вот только советы отнюдь не горели желанием позволять всяким разным шастать по своей территории, да и сами после определенной нормализации отношений с Японией и им передачи Южного Сахалина в обмен на топливо, помощь китайским товарищам урезали до минимума.

В таких условиях подданные микадо провели ряд успешных наступлений вглубь континента взяв наконец Чаншай, а в конце весны 1942 года – Цзиньхуа и Цюджоу. Успехи эти, однако особого облегчения завоевателям не принесли. В условиях нехватки вооружений, – впрочем, китайская армия испытывала нехватку во всем, кроме, возможно, рекрутов – воины Поднебесной все больше скатывались к партизанско-диверсионным действиям, стараясь в открытое противостояние с японской армией не втягиваться.

Как это часто бывает, в ответ японцы, не особо стесняясь, широко развернули террор против местного гражданского населения в том числе и с использованием биологического оружия. При этом его эффективность вызывала определенные сомнения, и не редко жертвами тифа и сибирской язвы становились солдаты императорской армии. Только в 1941–1942 году этими болезнями в Китае заразились не менее пятидесяти тысяч человек, из которых не менее восьми – скончались.

В общем, конца-края войне с бесконечными китайцами видно не было, на место каждого убитого становилось еще двое, а дальнейшие перспективы были более чем туманны.

На западном фланге воины Аматерасу с большим скрипом подминали под себя Новую Гвинею. Учитывая инфраструктуру острова, вернее полную ее отсутствие, захват немаленького острова превратился в сущее мучение. Порты и северное побережье оказались в руках японцев уже в июле, а вот дальше в глубь острова после нескольких неудачных попыток решено было не соваться. Во всяком случае, пока есть другие, гораздо более интересные и доступные цели.

Логичным направлением для дальнейшего наступления стали Соломоновы острова и дальше – Вануату, Новая Каледония, Фиджи и вообще все остальные клочки суши в южной части Тихого Океана. Не то, чтобы они действительно были нужны Японии, однако в этом заключалась сама суть стратегии страны восходящего солнца в противостоянии с США: исключить любую возможность для американцев зацепиться за восточное полушарие, и нарушить их связь с Австралией и Новой Гвинеей.

Понятное дело, что отступать и так пострадавшему морально и материально американскому флоту в такой ситуации было некуда, а значит большое сражение стало неизбежным.

Тут нужно отметить, что за последние полгода Американцы на Соломоновых островах неплохо укрепились, построив тут основательную авиа– и морскую базу, а к концу июля сосредоточили большую часть своих боеспособных кораблей.

Тут было семь линкоров, включая три новейших, только весной вступивших в строй типа «Саут Дакота», четыре больших и два легких авианосца, плюс куча кораблей поменьше.

Японский флот ведомый самим Ямамото насчитывал шесть больших авианосцев, и пять линкоров, включая новейший лишь пару месяцев назад вступивший в строй «Ямато».

Само сражение с некоторыми перерывами продлилось целых три дня: с 5 по 8 августа 1942 года – и было фактически разделено на несколько стадий, включавших как сражение авианосных соединений, так и перестрелку линкоров с использованием главного калибра. Как оказалось впоследствии, сражение за Соломоновы острова стало последним в истории, когда с обеих сторон в бою участвовали тяжелые артиллерийские корабли, их эпоха безвозвратно уходила в прошлое.

Встреча для обоих флотов не стала неожиданностью: и американцы, и японцы, что называется, искали драки. Японское соединение «С» было осведомлено об американской базе на островах, однако точное количество сосредоточенных там кораблей подданные императора не знали, поэтому на первое место в завязке боя выходила необходимость доразведки ситуации на месте.

Первый контакт произошел в 8.53 5 августа в ста пятидесяти морских милях к западу от Гуадалканала. Пара высланных вперед японских истребителя быстро догнала и уронила в океан патрульную «каталину», которая, тем не менее, успела передать в эфир важные сведения о противнике. В этих местах ниоткуда кроме как с авианосца самолету с красным кругом на крыльях просто неоткуда было взяться.

Ближайший японский аэродром базовой авиации располагался в Лаэ что на северо-востоке Новой Гвинеи, то есть примерно в восьмистах милях от точки встречи.

Несмотря на то, что формально в наступление шли подданные императора, первыми на местности сориентировались американцы. Направив для дополнительной разведки в предполагаемый район нахождения врага дополнительно несколько самолетов, янки сразу за ними послали девятку тяжелых бомбардировщиков В-17, которые в 16.39 сдуру попытались бомбить следующие в голове ордера линкоры. Ни одна бомба, как выяснилось впоследствии, в корабли так и не попала, а вот японские истребители сумели записать себе в актив две победы. И страшный разнос лично от адмирала Ямамото, за то эти бомбардировщики вообще смогли долететь до кораблей.

Когда стало ясно, что ударное соединение обнаружено, Ямамато отдал приказ изменить курс со 130 на 175, закладывая более широкую дугу вокруг непосредственно Соломоновых островов и пытаясь таким образом выиграть инициативу для первого удара.

Адмирал Нимиц, впрочем, сидеть на месте и ждать, когда ему на голову начнут падать, бомбы тоже не стал и выйдя с базы взял курс 270, чтобы в будущем зажать японский флот между двух огней: с одной стороны флотская авиация, с другой – базовая.

Дополнительную неразбериху добавила погода, развернув хляби и обрушившись на моряков обеих стран сильным дождем сопровождавшимся ветром и соответственно волнением на море. В таких условиях обе эскадры были практически слепы и не знали, что волею проведения идут на встречу друг-другу пересекающимися курса.

Утром следующего дня, едва позволили погодные условия с кораблей выслали разведчиков, которые и обнаружили друг друга в 9.07 буквально на расстоянии сотни с небольшим морских миль: по меркам авианосного флота – вполне рабочая дистанция.

При этом два флотоводца повели себя диаметрально противоположным образом: Ямамото предполагая, что имеет преимущество в авиации посчитал правильным держаться на дистанции от противника, приказал идти курсом 278. Да и от Соломоновых островов имело смысл держаться подальше, во всяком случае, пока есть угроза от американского флота. В свою очередь Нимиц, желая использовать в качестве козыря три своих новейших линкора, без доли сомнений развернул флот курсом 350 и двинул на север.

Не смотря на одновременное взаимное обнаружение, первыми в воздух поднять самолеты сумели японцы. Во многом благодаря конструкции их авианосцев, которые при равном водоизмещении могли нести заметно меньшее количество летающих машин, однако позволяли выигрывать в оперативности их взлета и посадки. Опять же с направлением лета подданным микадо повезло – американцы шли на них полным ходом, в то время как сами японцы смещались в сторону.

Каким образом летящие навстречу самолёты разминулись буквально в каком-то десятке миль – Бог весть, однако в 11.31 с линкора "Саут дакота" лидировавшего оторвавшийся от авианосцев линкорный строй, радировали о том, что мимо них в сторону плавучих аэродромов строем пролетело большее количество вражеских машин. В первой волне адмирал Нагумо, командующий авианосным крылом соединения отправил четыре десятка истребителей, семь десятков бомбардировщиков и четыре десятка торпедоносцев. В 12.09 строй японских самолетов нашел американские самолеты и немедля атаковал.

Учитывая, что из ста тридцати доступных Нимицу истребителей шесть десятков уже улетело вперед, прикрывая свои ударные самолеты, а во второй волне поднять в воздух успели лишь три десятка, преимущество в воздушном бою неожиданно оказалось в руках солдат страны восходящего солнца. На это же играли два других фактора: пилоты морской авиации в Японии всегда были особой кастой. Сюда брали только самых опытных и лучше всего подготовленных специалистов, которым один-в-один составить конкуренцию мог далеко не каждый. При этом система подготовки и воспроизводства таких пилотов налажена была из рук вон плохо, что в итоге сказалось на поздних этапах войны, но пока американским истребителям тягаться со своими японскими визави было ой как не легко. Кроме того, защищающим корабли пилотам, нужно было в первую очередь сбивать торпедоносцы и бомбардировщики, а на истребители внимания не обращать, что еще сильнее облегчало работу несущим на крыльях красное солнце вертким «зеро». Ну и не надо забывать, что всего полгода назад США одномоментно потеряли почти шесть сотен пилотов при захвате Перл-Харбора, что тоже не могло не сказаться на общем среднем уровне подготовки их пилотов.

Первыми в атаку зашли стелящиеся над гребнями волн торпедоносцы. Атаковать плотной группой в условиях жесточайшего зенитного огня с авианосцев и кораблей прикрытия было невозможно, поэтому строй быстро распался на отдельные отряды, атакующие каждый свою цель. Первым в 12.21 получил две торпеды тяжелый крейсер «Нортхемтон», своим телом прикрывший продолжающий поднимать с палубы истребители "Хорнет". В 12.25 одну торпеду в борт поймал "Уосп", умудрившись при этом только чудом господним уклониться еще от двух “подарков”, прошедших буквально в нескольких метрах от его корпуса. И последним выхватил свое легкий авианосец «Индепенденс», самолеты с которого ушли вперед защищать «старших товарищей», а свой дом оставили без присмотра. Небольшому четырнадцатитонному кораблю хватило двух торпед – вернее трех: последняя влетела в надстройку вместе с самолетом у которого отказал механизм сброса, а летчик решил идти до конца – и буквально через пятнадцать минут в 12.40 он опрокинулся и затонул.

Получивший "кап-2" Еити Такахаси за Перл-Харбор наотрез отказался пересаживаться из пилотского кресла в штабное и вновь, как и полгода назад, вел строй пикировщиков. Вокруг его самолета уже развернулась воздушная битва: ушедшие было вперед истребители во всю связывали боем вражеские "Уайлдкэты" пытаясь не дать им добраться до ударных самолетов.

Впереди внизу американские корабли отбивались от налета торпедоносцев, не обращая внимание на возможную угрозу сверху.

– Крыло Кичиро Аюро атакует головной авианосец, – передал капитан второго ранга в эфир. – Мое крыло атакует подранка. Нельзя дать ему уйти, иначе жертвы будут напрасны.

Даже в такой ситуации офицер не смог удержаться от некоторой высокопарности.

С высоты, опознать точно авианосцы противника было задачей еще той, впрочем, насчет названий никто не заморачивался. Пикировщики до этого следовавшие одной группой разделились на две, заходя каждая на свою цель. Снизу в небо потянулись редкие трассы мелкокалиберных снарядов: торпедоносцев американские моряки считали гораздо более опасными, тем более что в воздухе были еще и истребители прикрытия, теоретически обозванные защищать их с этого направления.

Буквально в нескольких метрах от кабины его ЛБ-99 прошла пулеметная трасса, "стукнув" пару раз по крылу, однако каких-либо существенных повреждений не нанеся. Такахаси оторвал взгляд от цели и осмотрелся: только взлетевший и едва набравший высоту вражеский истребитель попытался длинной очередью сбить лидирующий пикировщик с курса, однако не рассчитал свои силы и "подвис" задрав нос кверху. Увидев такое безобразие, вниз сразу рванула тройка вьющихся тут же истребителей. Оставшаяся без скорости крылатая машина – легкая добыча.

Вообще японские лётчики весьма нелестно отзывались об «Уайлдкете». Адмирал Тюити Нагумо высказывался о нём как о самолёте, который: «страдает ожирением, как престарелый борец сумо». В маневренном воздушном бою при горизонтальном маневре японский истребитель «зеро» А6М2 и имел явные преимущества и легко мог зайти «Уайлдкету» в хвост. С другой стороны, имел он и достоинства: крепкий корпус, устойчивый к повреждениям двигатель, мощное вооружение. Впрочем, именно сейчас, в круговерти собачьей свалки над своими кораблями, реализовать эти преимущества было совсем не просто.

На охромевший после атаки торпедоносцев "Уосп" пикировщики обрушились тремя группами и, потеряв восемь машин добились пяти попаданий в летную палубу, что мгновенно превратило плавучий аэродром один громадный пожар. Команда отчаянно боролась за живучесть, однако в 12.58 огонь добрался до танков с авиационным топливом и процесс перешел в неуправляемую стадию

Одновременный налет на лидирующий строй авианосцев "Энтерпарайз" получился парадоксально более удачным – целых шесть бомб попали в цель и еще несколько легло рядом с бортами – и при этом не принеся такого успеха как это получилось с "Уоспом". То ли команда при борьбе за живучесть отработала лучше, то ли просто повезло, однако критически опасными попадания для авианосца не стали, вычеркнув, впрочем, его из состава активных боевых единиц на ближайшее время. С покалеченной палубой он ни выпускать, ни принимать самолеты, понятное дело, не мог.

В итоге первая же атака японцев, обошлась американскому флоту в один тяжелый крейсер, один тяжелый, один легкий авианосец и один эсминец, совершенно случайно поймавший торпеду и мгновенно разломившийся надвое, затонувшими. Еще один авианосец горел, но тонуть не собирался, а тяжелый крейсер «Солт Лейк Сити» не сумевший увернуться от торпеды, едва заметно кренился на правый борт, и тонуть, при этом, и близко не собирался. Плюс шестнадцать истребителей прикрытия, сбитых над полем битвы.

Солдаты страны восходящего солнца потеряли семь истребителей, девятнадцать торпедоносцев и четырнадцать пикировщиков и в 13.15 уже повернули на обратный курс.

Глава 7-2

Янки нашли японские авианосцы несколько позже своих визави из-за того, что соединение "С" двигалось в неожиданном для американцев направлении. Следствием этого дополнительно оказалось то, что строй самолетов с белыми звездами на крыльях сильно растянулся развалившись, по сути, на несколько отдельных отрядов.

В 12.40 заходящие в атаку американские торпедоносцы были перехвачены японскими истребителями и сбили несколько машин включая машину лидирующего строй кап-3 Месси, после чего строй распался окончательно, и непосредственно к кораблям прорвались всего полтора десятка самолетов, из которых добиться попадания смог только один. Вернее, воткнулось в борт «Дзуйкаку» две стальные сигары, вот только взорвалась из них только одна: как уже говорилось выше американские торпеды были весьма ненадежны и исправят это только в 1943 году. Для такого достаточно большого корабля, еще и имеющего противоторпедную защиту по типу тяжелых крейсеров – одна из особенностей проекта – одной торпеды было явно недостаточно. На некоторое время корабль потерял возможность принимать и выпускать самолеты, однако уже в 13.31 спрямив с помощью контрзатопления образовавшийся крен, корабль вновь приступил к боевой работе.

Гораздо удачнее получилась атака пикировщиков, выбравших в качестве своей цели "Хирю". Неожиданно оказалось, что именно над этим кораблем истребительный зонтик весьма дырявый, за что янки тут же противника и наказали, наградив его четырьмя 1000-фунтовыми подарками. От этого ранения корабль в итоге так и не оправился: он смог пережить битву до конца, и даже на буксире дойти до японской базы в Лае, однако повреждения оказались столь серьезными, что восстанавливать авианосец не стали. "Хирю" формально числясь в составе флота простоял на Новой Гвинее до конца войны, и уже в пятидесятых был продан на слом, впрочем, сумев под конец немного насолить своим обидчикам. Американская фирма, выкупившая изрядно проржавевший к тому времени остов, до конечной точки довести его не сумела, и 15 августа 1952 года "Хирю" упокоился на дне Филлипинского моря.

Третий акт большого сражения начался в 15.34, когда сигнальщики флагманского «Ямато» доложили держащему тут флаг адмиралу Ямамото о приближении американских линкоров. То, что шесть кораблей движутся полным ходом на север подданые микадо знали и до этого – в ясный день строй двухсотметровых кораблей спрятать не так-то просто – однако то, что к нему движутся новейшие корабли, с которыми на равных мог сражаться только флагман, адмирал не знал. Остальная его четверка – однотипные линейные крейсера типа Конго – мягко говоря уступали своим визави буквально во всем.

В такой ситуации весь ордер был развернут курсом 300, после чего началось, что называется тактическое отступление. Тягаться в перестрелке японцы не могли, а их авианосцы как раз заканчивали принимать вернувшиеся обратно самолеты первой волны и помочь некоторое время были неспособны. Тем более что, лишившись одного плавучего аэродрома, японские моряки вынуждены были распределять вернувшиеся самолеты по другим кораблям, и процесс этот вынужденно затянулся. Можно сказать, что поймали их со спущенными штанами.

В течение трех часов продолжалась артиллерийская дуэль: Ямамото прикрывая свои авианосцы встал намертво. Хотя его линейные крейсера и имели преимущество в ходе и теоретически могли убежать, японские моряки выполнили свой долг до конца, заплатив своими жизнями чтобы добыть итоговую победу.

Когда 17.49 на строй американских линкоров обрушились японские ударные самолеты, «Кирисима» уже утонул, «Харуна» горел от носа до кормы и практически не управлялся, да и три остальные линкора тоже успели нахвататься снарядов. При этом адекватно отвечать янки мог, по сути, только «Ямато», который за весь бой сумел добиться всего шести попаданий во вражеские корабли, однако каждый из его 18-дюймовых снарядов наделал изрядных делов. «Айдахо», по которому изначально стрелял японский флагман, поймал два чемодана и этого ему хватило, чтобы заставить выйти из боя. Огромная дыра в носовой оконечности, в которую на большом ходу начинала захлестывать забортная вода, и уничтоженная прямым попаданием вторая башня, подвели итог под его участием в этом сражении. Пожар, возникший после второго попадания только чудом и командой капитана о затоплении погребов, не привел к гибели всего корабля. «Айдахо» – детище еще прошлой войны, во многом повторил судьбу «Хирю» и тоже так и не был восстановлен до конца войны, хотя и по другим причинам. К 1942 году военно-морское руководство в США пришло к однозначному выводу, что нужно делать ставку на авиацию, и лишнего дока для старичка просто не нашлось. Впрочем, ему в отличии от японского коллеги была уготована судьба несколько иная, и одну службу корабль, построенный в далеком девятнадцатом, еще сослужил, поучаствовав в 1955 году в испытаниях первой американской термоядерной бомбы. В качестве корабля-мишени.

Другие четыре попадания – на этот раз в «Индиану» привели к заклиниванию первой башни, разрушенной трубе и поврежденной палубе на корме корабля. Последний снаряд взорвался на главном броневом поясе, вырвав из него изрядный кусок, что, впрочем, по сравнению с остальным было совсем не опасно.

Появление на сцене японской авиации мгновенно развернуло ситуацию на 180 градусов. Хищник превратился в добычу, еще несколько минут назад чувствовавшие себя хозяевами положения, американские линкоры начали отчаянно маневрировать, пытаясь сбить вражеских летчиков с толку и помешать им заходить на цель с удобных ракурсов. Осложнялось положение американцев еще тем, что истребительного прикрытия над ними почти не было: как и в случае с японским самолетами, янки приходилось решать нелегкую задачу по размещению неучтенных, ставших бездомными, самолетов по другим авианосцам. Все что ребята Нимица смогли поднять в такой ситуации в воздух – не полных два десятка снаряженных машин, которые теперь с отчаянием обреченных бросились на в три раза превосходящие их силы подданых императора. Получилось откровенно плохо.

Первой попала под раздачу идущая головной «Саут Дакота», на которую одновременно навалились и торпедоносцы с двух сторон и пикировщики сверху. Получив три торпедных и пять бомбовых попаданий новейший и полугода не прослуживший линкор отправился на дно, дав, впрочем, время своему экипажу на то, чтобы покинуть обреченный уже корабль. По паре неопасных попаданий получили «Масачусетс» и «Вашингтон», а «Северная Каролина» магическим образом за время всего сражения ни разу не оказалась под атакой и вышла из боя, не оцарапав даже краски на надстройках.

Видя, что сделать с вражеской авиацией ничего не может Нимиц приказал разворачиваться и ложиться на обратный курс. На этом второй день битвы в основном закончился. Только в 18.12 японская эскадра пережила налет американских тяжелых бомбардировщиков, которые со второго раза смогли-таки положить одну бомбу в тяжелый крейсер «Могами», что для одиннадцатитысячетонного корабля было откровенно мало.

Итогом линкорного сражения стало потеря двух вымпелов американцами и трех – японцами. «Харуна» в итоге затонул так и не сумев справится с пожаром, а «Конго» избитый и лишившийся большей части легкой артиллерии стал добычей американской подводной лодки «Наутилус»: иногда американские торпеды все же взрывались.

На этом боевые действия 6 числа закончились, что, впрочем, не означало окончание всей битвы. Американское соединение, спрятавшись под покров ночи уходило курсом 090 в сторону Гуадалканала, под прикрытие базовой авиации. Японцы же начали неторопливое преследование, забирая немного к северу, опять же для того, чтобы исключить возможность попадания под атаки с разных сторон.

Следующий день прошел в попытках следующих параллельными курсами соединений укусить друг друга побольнее, при этом по возможности не подставившись самому. Слишком уж много вымпелов было потеряно что одними моряками, что другими, чтобы безрассудно рисковать оставшимися.

Как обычно и получается в таком случае никаких особых результатов ни одна из сторон добиться не смогла. Сначала утром разведовательные самолеты долго не могли установить контакт со своими визави, потом высланная в 12.45 японцами ударная группа банально не смогла найти американское соединение, которое сразу после обнаружение врага повернуло на юг курсом 160 и уклонились, таким образом, от возможного налета. Самолетам с красным кругом на крыльях пришлось бесславно возвращаться домой, так и не приступив к выполнению боевой задачи. Ответный "визит вежливости" был перехвачен летчиками страны восходящего солнца на расстоянии в двадцать километров от основной группы кораблей, поэтому к цели удалось прорваться совсем небольшому отряду торпедоносцев, отработавших в итоге по "Ямато". Конечно, авианосцы были куда как более приоритетной целью, однако и находились они дальше, поэтому в условиях, когда тебя вот-вот нагонят вражеские истребители, выбирать особо не приходилось. В огромную цель, длинной в почти двести пятьдесят метров, попасть было не сложно, вот только прорвалось сквозь убийственный заградительный огонь всего несколько крылатых машин.

Из трех торпед, попавших в японский флагман взорвалось только две, чего для выведения из строя такого большого корабля было явно недостаточно, хотя и сказать, что все моряки линкора были рады такому опыту тоже нельзя. Команда борьбы за живучесть отработала штатно, а контрзатопление отсеков левого борта позволило спрямить и так не слишком большой крен. В сухом остатке – семь погибших членов экипажа и минус три узла максимальной скорости, что никак на дальнейший ход битвы не повлияло.

В 14.40 на японское соединение вновь совершили налет бомбардировщики базовой авиации, с третьего раза добившись-таки одного попадания в "Сорю" и заплатив за него четырьмя сбитыми машинами. Попадание оказалось совсем не опасным, вот только дыра в палубе изрядно мешала принимать и выпускать самолеты, замедлив боевую работу на корабле как бы не в два раза.

Еще засветло, когда стало ясно, что в этот день больше ничего интересного происходить не будет, Ямамото выслал вперед соединение из четырех тяжелых крейсеров и двух эсминцев, которые должны были по его задумке подкрасться к американской базе ночью и обстрелять ее, нанеся максимальный возможный урон за минимальное время. Теоретически можно было бы подловить совершенно не готовые к такому авианосцы и малой кровью поставить точку в затянувшемся сражении.

Имеющие тридцать пять узлов полного хода тяжелые крейсера вполне успевали за длинную – все это происходило южнее экватора, а значит в августе там была зима – ночь пройти около трехсот морских миль и перед рассветом обрушиться на неожидающих такой подлости врагов.

Как это было уже не один раз, не слишком совершенные радарные системы начала сороковых, помочь американцам не смогли, тем более что адмирал Микава вышел к Гуадалканалу с севера все время находясь в тени мелких островов.

Ночной атаки на Соломоновых островах не ждали, считая, что флот японцев еще где-то там далеко, да и сообщения о развернувшейся в соседнем море битве продолжали поступать вот уже три дня. Команды кораблей, находившиеся все это время в повышенной боевой готовности, изрядно устали, чему способствовала и погода: влажная жара выматывала не привычных к такому "белых" людей, снижая концентрацию и подрывая боеспособность. Только этим – а еще полнейшим раздолбайством, общим для армий любой страны – можно объяснить то, что в какой-то момент крейсерская эскадра Микавы была обнаружена, и сигнал тревоги даже был передан в эфир, но никем не был принят.

Так или иначе, японские крейсера сначала обстреляли корабельную стоянку на острове Саво, потопив один эсминец и тяжелый крейсер «Индианаполис» после чего не иначе поверив в свою полную безнаказанность, направились южнее и устроили налет порт Хониара, что на севере острова Гуадалканал. Основных сил флота японский адмирал тут не обнаружил: Нимиц не решился заводить тяжелые корабли в узости меж островов, которые могли стать для него ловушкой, и увел соединение на юго-восток в островам Вануату. Сложно, учитывая сложившееся положение вещей, его за это винить, порой вовремя отступить важнее чем вовремя атаковать, однако такой маневр привел к потели еще двух австралийских тяжелых крейсеров «Австралия» и «Канберра», а также нескольких кораблей поменьше. Часть снарядов ушедших перелетом попали в порт и вызвали большие разрушения и пожары.

Посчитав тут свою работу выполненной, адмирал Микава с чистой совестью лег на обратный курс и без потерь покинул кишащие вражескими кораблями воды. Ни одно повреждение, полученное его крейсерами – в них понятное дело тоже стреляли – не было хоть сколько-нибудь опасным или влияющим на ходовые качества.

Восьмого числа, поняв, что вражеского флота тут нет, Ямамото попытался сходу обрушиться на оставшиеся на Соломоновых островах американские войска. Получилось плохо: учитывая ночную побудку, янки их ждали и сумели дать слаженный отпор, с помощью базовой авиации и оставшихся тут эсминцев, крейсеров и прочей мелочи. В итоге потеряв три десятка самолетов – вернее разменяв их на пару эсминцев – японский адмирал принял решение о возвращении на базу. Понятное дело, что со стратегической точки зрения задача уничтожения всего за полгода восставшего из пепла подобно птице феникс американского Тихоокеанского флота выполнена не была, да и потери оказались неожиданно высоки. С другой точки зрения, лишившись прикрытия из тяжелых кораблей, Соломоновы острова теперь становились легкой добычей для империи восходящего солнца, тем более что баз в восточном полушарии у США оставалось не так много. Взять Вануату, Фиджи, отрезав от американцев Австралию и Новую Зеландию, и можно было не некоторое время перевести дух. А там глядишь и про Алеуты с Аляской подумать можно.

Соединение же под командованием адмирала Нимица, потеряв один тяжелый и один легкий авианосец, и новейший линкор, при том, что еще один тяжелый авианосец был сильно поврежден, вынужденно было спасаться бегством. Конечно, размен кораблей даже один к одному был штатовцем в дальней перспективе выгоден. Их промышленность способна была восполнять потери гораздо оперативнее чем японская, вот только постоянные поражения – а в Европе дела шли тоже отнюдь не блестяще – сильно били по звездно-полосатой стране в политическом плане, выставляя ее практически как колосса на глиняных ногах.

Соломоновы острова пали к началу сентября, 15 числа того же месяца подданые микадо заняли Новую Каледонию, а 3 октября усилив соединение тяжелым авианосцем «Дзюнье» и подлатав палубу на «Сорю», Ямамото нанес удар по Фиджи. Вот только американских кораблей там не оказалось. Понимая, что ему-то взять подкреплений особо неоткуда – «Энтерпрайзу» предстоял длительный ремонт, а «Рейнджер» находился на севере Атлантики и перебросить его через полмира было делом отнюдь не быстрым – Нимиц предпочел сдать остров и уйти на становившиеся передовыми базы западного побережья. Учитывая, потерю Гавайев и нахождение там вражеской авиации, следовать пришлось, закладывая изрядную дугу в не много не мало четырнадцать тысяч километров, что само по себе вылилось в изрядное приключение, и не слабую логистическую задачу.