Текст книги "Ферзевый гамбит. 1942-1943 (СИ)"

Автор книги: Андрей Савинков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава 15

Рейхсканцелярия, Берлин, Германия, 21 июня 1943 года.

– Исходя из всего вышеизложенного ОКХ считает, что наступление на Марокко в условиях господства вражеского флота в западной части Средиземного моря невозможным. Силы противника по данным разведки составляют от четырехсот до пятисот тысяч человек и соответственно для противостояния им необходима армия сравнимая по численности. Ее мы на логистическом плече в две с лишним тысячи километров снабжать не сможем. Даже если привлечем двойной или тройной комплект автотранспорта это повлечет за собой только увеличение потребностей в топливе и запчастях.

Сжимающий в руках указку Гальдер сопровождал свои слова тычками в ключевые точки на севере Африки, карта которой висела на специально поставленном для этого стенде.

– Единственным же способом закрыть для врага эту акваторию видится в получении контроля над Гибралтаром. В ситуации, когда наша базовая авиация полностью контролирует транзит судов через пролив и исключает либо крайне затрудняет возможность прохода по ним вражеских судов, захват всей Северной Африки представляется делом времени. Французы с Американцами в таком случае сами попадут в ситуацию жесткой нехватки буквально всего и будут вынуждены отступить к атлантическому побережью, – указка пробежалась по линии от Танжера до Агадира. – Оттуда же мы их достаточно легко выбьем, сбросив в океан.

Гальдер перехватил указку двумя руками, показывая, что он закончил доклад, и выжидательно посмотрел на фюрера немецкого народа. Гитлер в ответ скривился будто откусив кусок лимона. Вопрос вступления в войну Испании был не прост. Еще в 1940 году Гитлер попытался уговорить Франко ударить французам в спину видя в этом возможность коренного перелома в войне и обещая испанцу за это золотые горы. Франко не повелся: только годом ранее закончившаяся гражданская война привела хозяйство страны в полнейший упадок и участие в новой войне каудильо совсем не прельщало. И вот теперь от вступления или не вступления Испании в войну зависела сама возможность успешного окончания кампании в Северной Африке.

Гитлер прищурившись смотрел несколько минут на своего начальника штаба, прокручивая полученную информацию у себя в голове после чего задал вопрос.

– Есть какая-нибудь возможность захвата Гибралтара без привлечения Испании?

– Нет, мой фюрер, – Гальдер покачал головой, – разве что, если бы мы контролировали Танжер. Но тогда и Гибралтар сам по себе терял бы стратегическое значение.

– Сколько войск нужно держать в Тунисе, чтобы купировать опасность с запада? Если вопрос с чертовой скалой решить не удастся?

– Не менее двадцати дивизий. При этом нужно понимать, что оставляя Алжир в руках американцев мы даем им возможность совершать налеты оттуда на южноитальянские города. Это опасно со стратегической и с политической точки зрения.

– Не трожьте политику! – Еще секунду назад спокойный и где-то даже флегматичный диктатор в одно мгновение взорвался, подскочил на ноги и принялся расхаживать по кабинету, наматывая круги. – Оставьте это дело профессионалам, а сами занимайтесь войной! Вы все мните себя потомками Блюхера но вот третий год не можете покончить с какой-то там Францией! Что делают красные? На сколько безопасны наши восточные границы?

Гальдер перебросился коротким взглядом с находящимся тут же Браухичем. После не самого удачного начала войны с Францией того сняли с поста командующего сухопутными силами и отправили командовать группировкой войск на востоке Рейха у границ с СССР. Положение на правом фланге Германии генерал-полковник знал лучше всех, но на немой вопрос Гальдера только коротко пожал плечами, что начштаба ОКХ понял правильно. Он перекинул пару листов на стенде и взору присутствующих открылась испещренная различными пометками карта германо-советской границы.

– На данный момент на возле наших границ у советов сосредоточенно от восьмидесяти до ста дивизий. Еще около десяти дивизий в районе Стамбула. Осенью прошлого года советы сняли с границы и отправили в Сирию от пяти до семи дивизий, и, на сколько нам известно, никакие части взамен убывших в западные округа не перемещались. Если считать только дивизии развернутые непосредственно у нашей восточной границы, то это будет около миллиона солдат, до пяти тысяч танков и до восьми тысяч самолётов всех типов, – Гальдер на секунду остановился, сделал глоток воды из стоящего тут же стакана, и продолжил. – По нашим оценкам в срок от сорока до пятидесяти дней советы могут развернуть на западной границе примерно трехмиллионную армию, однако вероятно это будет сопряжено с известными проблемами связанными с плохой проходимостью их дорог и слабо развитой железнодорожной сетью. На данный момент признаков подготовки нападения со стороны советов не наблюдается, скорее наоборот, они несколько увязли на юге и пока наблюдается перемещение частей в основном в том направлении. Кроме того продолжается строительство оборонительных сооружений на границе с генерал-губернаторством и южнее вдоль границы с Румынией до самого Черного моря

– А я всегда говорил, что славяне и тем более большевики органически не способны воспринимать ничего нового! Падение линии Мажино их ничему не научило, они все так же продолжают закапывать з землю сотни тонн бетона и арматуры.

– Да, мой фюрер. Так же, учитывая что часть танков советы начали продавать англичанам, вероятнее всего Сталин не планирует как минимум в этом году нарушать пакт о ненападении.

– То-то и оно, – Гитлер опять успокоился и упал обратно в мягкое кресло. Такие приступы частой смены настроения вообще были характерны для холерической натуры фюрера немецкого народа, а после того как он плотно подсел на наркотики – в основном метамфетамин и после 1941 года – опиоиды – стали случаться чуть ли не каждый день. – Если бы не поставки от красных мы бы выбили англичан из Египта еще месяц назад. А после того как доблестная немецкая армия взяла под контроль Суэц, только благодаря советам англичане в Иудее и на Синае еще не сдохли от голода. Если Сталин думает, что я забуду ему это предательство, то он глубоко ошибается.

Окружающие с постными лицами выслушали этот горячий спич, хоть и утверждение, что без поставок из союза англичане бы уже сдались было весьма спорным. Тем более, что даже теперь в конце июня, когда официально победа в Египте была одержана, немцы по сути контролировали только северную часть этой древней страны, а территория южнее Луксора, и соответственно большая часть Красного моря, по которому вполне себе сновали туда сюда транспорты, оставалась в руках англичан. Войска Роммеля после окончания осады Александрии – взять город штурмом так и не получилось не смотря на все преимущество, британцы эвакуировались в начале лета сами, когда поняли бессмысленность обороны потерявшей стратегическое значение точки – нуждались в отдыхе и пополнении техникой. "Лис пустыни" обещал очистить от британцев Египет и Судан, а также вернуть Эфиопию под руку итальянского короля до конца года. При сохранении должного уровня снабжения и достаточных подкреплениях конечно. О сроках же похода в Индию с "заходом" в Иудею и на Аравийский полуостров, и думать пока было рано.

Пока же Роммель приводил свои дивизии в порядок, на Тунис начал наступать Модель, сначала выбив американцев из Ливии, а потом перенеся боевые действия на вражескую территорию. Со стратегической точки зрения, пользы от этого было ноль целых ноль десятых, ведь как уже было сказано выше, до атлантического побережья прогнать союзников немцы не могли физически, но тут в дело вступила политика. Дуче устроил истерику своему северному союзнику по поводу масштабных разрушений, которым подвергались южноитальянские города. Муссолини требовал выбить американцев из Туниса, чтобы усложнить тем налеты стратегической авиации, и защитить границы Италии. При этом пользы от итальянской армии было откровенно немного.

– На сколько я знаю, Франц, у вас есть разработанный план на случай появления острой необходимости решения испанского вопроса. Поведайте нам, какие силы нужно для этого привлечь и в какие сроки вы предполагаете уложиться.

– Так точно, план есть, – кивнул Гальдер, и спустя пару секунд на стенде советско-германскую границу сменила франко-испанская. Ну или вернее теперь уже германо-испанская. – Согласно вашему приказанию еще два года назад ОКХ разработал план "Феликс". Согласно ему группа армий "Д" одним броском через западные Пиренеи должна была вырваться на Иберийский полуостров и в течение полутора месяцев занять всю территорию Испании. Так же в качестве дополнения рассматривалась возможность организации морских десантов на испанские порты Средиземного моря и Атлантического океана, плюс широкое применение воздушных десантов для захвата и удержания ключевых точек. Планируемый наряд сил: до пятидесяти дивизий из которых не менее пяти танковых и десяти моторизованных. Кроме того намеченные сроки будет невозможно соблюсти без завоевания полного господства в воздухе и максимально активной работы фронтовой авиации.

– Насколько этот план реален? – Гитлер был тем еще полководцем, но чего у него было не отнять, он отлично чувствовал момент и хорошо читал людей. Вот и сейчас он отлично видел, что не смотря на оптимистичные прогнозы, Гальдер совсем не горит желанием лезть за Пиренеи.

– Особых проблем на стадии вторжения ОКХ не видит. Армия Испании, не смотря на все усилия Франко – сильно уступает нам в техническом плане. По большей части это пехотные дивизии, причем плохо обученные и отвратительно снаряженные. Разведка отмечает большую нехватку артиллерии, особенно крупных калибров. Танковые части укомплектованы откровенным старьем, нашего, итальянского и советского производства, а военно-воздушные силы по факту просто отсутствуют как таковые.

– Так в чем же причина?

– В возможном полномасштабном сопротивлении гражданского населения. Опыт Наполеона столетней давности показывает, что даже при отсутствии регулярной армии Испания может стать крепким орешком.

– Не нужно мне вспоминать этого французского выскочку, – вновь начал заводиться Гитлер. – Он проиграл, потому что французы в войне с немцами всегда обречены на поражение!

– Да, мой фюрер, – терпеливо согласился начштаба ОКХ, – и тем не менее нельзя сбрасывать со счетов возможность надолго увязнуть на Иберийском полуострое. Для контроля над этой территорией, даже при условии полного разоружения испанской армии, может потребоваться от десяти до двадцати дивизий. Кроме того нельзя забывать что с оккупацией полуострова значительно вырастет береговая линия, которая может быть атакована англичанами и американцами. Это как минимум тысяча километров даже без Португалии, а если добавить побережье этой страны – еще семь сотен.

– Понятно, – Гитлер задумчиво пробарабанил по столу несложный ритм. – Хорошо, отложим этот вопрос, возможно удастся решить его дипломатическими мерами.

Вторгаться в Испанию Гитлер не хотел и сам, и на это у него были причины как экономического, военного так и политического плана.

В экономической плоскости через Испанию шла часть торговли с нейтральными странами, и лишаться этого канала руководству рейха совсем не хотелось. Во-вторых из Испании в Рейх поставлялся вольфрамит – вольфрамовая руда – который шел на производство снарядов для армии. Во многом благодаря поставкам с Иберийского полуострова немецкие снаряды имели лучшую бронепробиваемость из всех стран участниц конфликта. Англия и США в течение всей войны пытались переключить этот поток на себя, однако удалось им это только под самый занавес конфликта, когда общий итог уже не вызывал сомнений.

Военные причины не вторгаться в Испанию озвучил Гальдер, а политические заключались в возможном разрушении в случае начала боевых действий, образа Германии как лидера стран исповедующих правую идеологию. К Оси весной 1943 года официально присоединились Венгрия и Словакия и вместе с Италией и Германией это уже выглядело как полноценный военный союз. Причем, надо сказать, что от такого, ожидаемого в общем-то, маневра стало неуютно всем участникам "Балканской Антанты", на территории которой претендовали Италия, Венгрия и Германия.

В итоге после долгих переговоров, когда Франко был по сути поставлен ультиматум: либо он пропускает немецкий контингент для захвата Гибралтара без сопротивления, либо немцы сделают это силой – каудильо выбрал первый вариант. Кроме кнута испанскому диктатору был предложен и пряник в виде передачи под его протекторат всего французского Марокко и – после войны – самого Гибралтара, который вот уже три сотни лет пеплом Клааса стучал в сердце каждого испанца. В конце концов легко быть щедрым за чужой счет.

29 июня Испания официально объявила, что принимает ультиматум Третьего Рейха, однако делает это исключительно из-за невозможности защитить свою землю иным способом, и полноценно в войну на стороне Оси вступать отказывается. Франко как всегда попытался усидеть на двух стульях, не поссорившись окончательно ни с одной стороной конфликта. Причем у него были вполне обоснованные резоны считать, что такой финт ушами ему простят, благо не первый раз: год назад, когда немцы катком катились по полям Франции, каудильо под шумок оккупировал Танжер, до того считавшейся свободной международной зоной. По сути – городом-государством. Сделано это было под предлогом обеспечения стабильности и безопасности и якобы исключительно на временной основе, хотя, конечно, никто не сомневался, что если будет возможность Франко с удовольствием оставит этот кусок суши себе.

Транзит немецких войск через Испанию вызвал в мире большой переполох. К чему приведет занятие Гибралтара немцами понимал любой способный посмотреть на карту боевых действий, поэтому на Франко начали давить со всех сторон. Пугать объявлением войны и оккупацией Испанского Марокко и Канарских островов. Вот только сделать испанский диктатор, по сути, ничего не мог: ну объявит от войну немцам, ну оккупируют они полуостров, союзники же сразу начнут бомбить испанские города под благовидным предлогом демократической помощи. А еще точно также оккупируют Марокко и Канары. Кому от этого будет легче?

Это же понимали и в Лондоне и в Нью-Йорке, как и то, что объявление войны Испании им тоже ничего не даст. Защитить Гибралтар от нападения с суши все равное невозможно, а полноценное вступление в войну Испании – это еще какая-никакая а миллионная армия, при чем имеющая за плечами пусть специфический – все-таки гражданская война имеет свои особенности – но опыт. Ну и кто от этого выиграет? Только Гитлер.

В итоге наметившийся было дипломатический шторм развеялся сам по себе, обратившись легким прохладным ветерком. Стороны обменялись нотами протеста, выслали дипломатов друг-друга да и успокоились, не став переводить конфликт в военную плоскость.

А немцы сумели взять Гибралтар буквально за три дня, выбив англичан с занимаемой ими триста лет скалы однако мгновенного результата это немцам не дало. Казалось бы перекрой пролив и выдавливай врага из Африки, какие проблемы? Однако тут опять вмешалась авиация союзников, начавшая каждый день совершать налеты на захваченный немцами Гибралтар и перемешивать там все что можно с землей в стиле "так не доставайся ты никому". Базирование авиации там в таких условиях было решительно невозможно, а с территории самой Испании немцев тактично попросили едва не достигли заявленной заранее цели похода.

Уже у к июлю 1943 года стало ясно, что так просто перекрыть Гибралтарский пролив у немцев не получится, а значит война в Африке затягивается.

Глава 16

Средиземное море, 100 км южнее острова Ивиса, 17 июля 1943 года.

U-109 кралась в темноте на минимальных оборотах, стараясь не шуметь и заряжая при этом батареи необходимые для нахождения в подводном положении. После захвата Гибралтара часть подводных лодок была переброшена на Средиземное море, и они во всю включились в борьбу с американскими конвоями, снабжавшими медленно отступающую под немецкими ударами франко-американскую армию.

Несмотря на то, что полноценную базу на Гибралтаре организовать не удалось, отсутствие в проливе постоянно висящих английских самолетов изрядно облегчило жизнь немецким подводникам. Прикрытый с двух сторон испанскими землями Гибралтарский пролив удавалось обычно проскочить за одну ночь, а дальше начиналась свободная охота, в которой счета немецких подводных ассов росли с умопомрачающей скоростью.

Если еще в марте американцы теряли на переходе от Гибралтара до Туниса в среднем от 5 до 7 процентов тоннажа – благодаря налетам авиации с Сицилии и итальянским подводным лодкам – то с начала июня этот показатель вырос до 12–15. При этом часть судов, которые все же доходили до порта-назначения были изрядно потрепаны и становились проблемой на месте разгрузки.

С разгрузкой судов тоже было много проблем. Пропускная способность портов во французских колониях на севере Африки, скажем так, не впечатляла. Нечего отсюда было возить – Сахара она и есть Сахара. Когда же встал вопрос о необходимости снабжения четырехсоттысячной группировки, французы стали лихорадочно расширять порты – в первую очередь Тунис – и по началу достигли в этом определенных успехов. А потом кто-то в немецких штабах – возможно сам Кессельринг – почесал репу и подумал, что бомбить порты могут не только американцы. Пусть Ю-88 и Не-111 были теми еще стратегами, зато их у Люфтваффе было много.

– Сообщение из штаба, господин корветтен-капитан! – Генрих Блайхорд стоящий на мостике и рассеянно всматривающийся в разлитую вокруг темноту слегка поморщился. Он считал, что в море можно уделять меньше внимания формальностям и уставщике, в чем не всегда был поддерживаем даже своим экипажем.

– Что там, Рольф? – Прочесть что-то в этой темноте было все равно решительно невозможно, проще было спросить.

– Видели пару кораблей на северо-востоке, идут на нас. Принадлежность неизвестна, но явно мимо пролива не проскочат.

– Расстояние? – Мгновенно почувствовал запах добычи опытные морской волк.

– Около восьмидесяти миль, господин корветтен-капитан.

– Восемьдесят… – задумчиво протянул офицер и достал из кармана пачку сигарет, – тогда еще есть время покурить.

3 июля немцы совершенно неожиданно для союзников, как-то упустивших возможность самим оказаться в роли получающих бомбовые подарки, совершили большой налет на Тунис. Для этого они собрали 578 тяжелых машин и в два захода разбомбили весь город и особенно портовую его часть буквально в труху, потеряв при этом всего семь самолетов: ночных истребителей у союзников тут было совсем не много.

Из-за зажигательных бомб и стоящей летней африканской жары – температура тут в июле держится в районе 35 градусов, – город вспыхнул сразу и весь. Тушить его никто и не пытался: проще было бы потушить сам ад. Население города до войны составляло примерно 350 тысяч человек, после эвакуации французской армии из Европы и прихода американцев, город начал расти буквально на глазах и за год пересек черту в полмиллиона. Здесь располагались основные тыловые службы держащей фронт южнее группировки, штабы, ремонтные мощности, склады с продовольствием и топливом. Все это погибло в огне за одну ночь, а человеческие жертвы хоть и с трудом поддаются оценке, но в любом случае описываются как "грандиозные". За несколько часов с огненном аду погибло по разным подсчетам от 60 до 250 тысяч человек.

– Погружение, – скомандовал Блайхорд едва взойдя на мостик субмарины. – Курс 50, глубина перископная скорость держать пять узлов.

Тихо зашелестела принимаемая в танки забортная вода и стальная сигара пришла в движение. Спешить смысла не было: все равно атаковать неизвестное судно ночью – дело максимально неблагодарное. В конце концов это может быть как американский транспорт пытающийся проскочить мимо немецких лодок вдоль испанского берега, так и какой-нибудь нейтрал. Не хватало еще сдуру утопить судно под испанским или советским флагом – проблем потом не оберёшься. Восемьдесят миль – это пять-шесть часов до точки рандеву, как раз взойдет солнце и можно будет понять, кто забрел в охотничьи угодья корветтен-капитана Блайхорд.

Понятное дело, что после такого удара и без того не самое лучшее снабжение союзнической армии в Тунисе и вовсе коллапсировало, чем мгновенно воспользовались немцы, усилив нажим на фронте. Американцы попытались было наладить снабжение по воздуху, перебрасывая на переднюю линию хотя бы самое необходимое, однако за транспортниками повадились охотиться немецкие истребители, визави которых оказались прикованы к земле из-за недостатка топлива. Очень быстро стало понятно, что удержать Тунис у союзников не получится и началось глобальное отступление, местами переходящее в бегство.

7 июля немцы вошли в Монастир, 10 – в Сус. Держаться за разрушенный Тунис смысла особого не было, поэтому только-только остывшие после пожара развалины достались вермахту практически без боя 14 июля. Несколько дольше продержалась Бизерта, ставшая после произошедшего основными морскими воротами этой части Африки. Впрочем, возможно дело тут не столько в американцах с французами, сколько в самих немцах, которые предпочли не штурмовать хорошо укрепленный и удачно расположенный порт – это было связано с серьезными разрушениями, а немцам свою армию тоже нужно было как-то снабжать – а просто блокировать и двинуться дальше. 19 июля увидев, что фронт ушел далеко на запад и удерживать Бизерту смысла нет, союзники эвакуировали оттуда остатки гарнизона, не забыв, впрочем, перед уходом взорвать все что можно.

К первому августа немцы потихоньку продвинулись до линии Джлжель-Батна-Бискра, где их наступление застопорилось. Плечо снабжения союзников сократилось на пять сотен километров, а у немцев соответственно – выросло, что не могло не сказаться на соотношении сил. Да и потери немцы в наступлении несли ничуть не меньшие чем отступающие американцы с французами. В суровых условиях северной Африки стороны воевали с природой и с расстояниями ничуть не меньше, чем друг с другом, и потери от них несли соответствующие.

Когда небо на востоке начало светать дежурный разбудил корветтен-капитана с сообщением, что акустический пост засек шум винтов искомого транспортника.

– "Либрети" – озвучил вердикт немец, прильнув к окулярам перископа. Тип судна все объяснял: ни у советов, ни у испанцев таких не было, а значит можно было топить, не слишком задумываясь какой именно влаг развивается у конкретно этого транспортника над мачтами. – Приготовить торпедные аппараты 3 и 4. Курс 272, ход 5 узлов.

U-109, не торопясь, вышла на перерез транспортнику, который еще знал, что его сегодня ждет.

– Курс 269, третий торпедный ход максимум, заглубление полтора. Пли! – Характерный толчок сообщил экипажу что первая торпеда ушла. – Курс 268, ход максимум, заглубление полтора. Пли! Погружение, курс 15, глубина 25 метров. Ход полный.

Не дожидаясь результатов стрельбы, немецкая подлодка развернулась на северо-запад и начала отходить подальше на случай прилета воздушных охотников. Через положенное время акустики сообщили об одном разрыве. Вторая торпеда либо прошла мимо, либо не взорвалась: бывало и такое.

– Поздравляю герр капитан! – Первый приветствовал своего командира первый помощник.

– Не с чем особо, – пожал плечами тот, после десятого потопленного транспорта это дело уже не вызывало таких бурных эмоций. Другое дело линкор потопить, или там – авианосец. – Явно пустой шел, на балласте.

– Тоже полезно, – не согласился второй подводник. – Второй транспорт за месяц, на рекорд пойдем.

1943 стал для немецких подводников самым удачным годом в войне. Особенно от них страдали суда, идущие в Северную Африку через Гибралтар, им приходилось постоянно проходить узкое бутылочное горлышко, возле которого постоянно "паслись" немецкие подлодки. За год их общий счет перевалил за тысячу потопленных судов общим тоннажем в немыслимые 4.5 миллиона регистровых тонн.

В начале августа началось одновременно наступление из Египта на юг и на восток. Поскольку со стратегической точки зрения и Судан, и Эфиопия были абсолютно не важны, Роммель был перенацелен на захват Иудеи и полного вытеснения англичан с ближнего востока. На юг же наступали итальянские дивизии под командованием маршала Грациани. В конце концов кому как не новым римлянам нужно было освобождать их захваченную в прошлом году англичанами колонию.

Здесь нужно немного отвлечься и дать расклады по двум самым крупным странам региона, граничащим с занимаемой англичанами по мандату Лиги Наций Палестиной. Для начала посмотрим на Саудовскую Аравию.

Это государство появилось на карте совсем недавно путем поглощения королевством Неджд королевства Хиджаз. При этом Саудиты умудрились не попасть под руку ни одной из "великих" держав и теперь подчеркнуто держали нейтралитет, который, впрочем, с приближением фронта стал постепенно дрейфовать с английской половины дипломатического поля на немецкую. Кроме того, появление СССР в качестве важного игрока на ближнем востоке позволяло этой ближневосточной монархии чувствовать себя, достаточно свободно лавируя между всеми вышеназванными игроками. Король Ибн-Сауд был по натуре замкнутым человеком, редко покидал свою страну и внешнюю политику строил в том же ключе. Еще в конце 1942 года он объявил о нейтралитете Саудовской Аравии и на любую попытку давить на себя – в частности англичане тонко намекали ему о желательности союза и размещения на его территории своих баз – стойко держал оборону привлекая в качестве третейских судей советы и янки.

Теперь глянем чуть севернее – на Ирак. Эта страна только недавно избавилась от прямого управления Британцами, сохраняя, впрочем, от тех определенную внешнеполитическую и военную зависимость. Понятное дело, что многим такое положение дел не нравилось и конечно же нашлись люди, посчитавшие, что приход немцев будет меньшим злом чем многолетнее "покровительство" островитян.

Пока война в Европе шла с переменным успехом Нури ас-Саид, премьер-министр Ирака, очень аккуратно лавировал между разными группами влияния, пытаясь, что называется, усидеть на двух стульях. После того как в войну вступила Италия, а сами боевые действия перекинулись в Африку и стали понемногу приближаться к границам самого Ирака, пронемецкая партия начала все активнее поднимать голову. Что хуже для англичан организация "Золотой квадрат" – четверка высших офицеров армии, выражавших интересы самых влиятельных суннитских кланов, – тоже стал дрейфовать в сторону прогерманской позиции.

В таких условиях в начале мая 1943 года англичане потребовали у ас-Саида разрешения на размещение дополнительных контингентов на территории Ирака. Понятное дело, что без надежного тыла их Синайско-Палестинская позиция оказывалась бы в ловушке, с соответствующими последствиями для армии. Вот только провозглашенный в начале войны иракским правительством нейтральный статус плохо коррелировался с британскими контингентами на этой земле.

Попытка затянуть дело ни к чему не привела, у англичан не было ни времени, ни желания разводить политесы со своей "полуколонией" и уже 11 мая в Басре начали разгружаться транспорты с подкреплениями из Индии. Эти действия сильно ударили в первую очередь по ас-Саиду, который в правящих кругах Ирака считался достаточно лояльным англичанам.

Как это бывает на востоке, заговор созрел быстро. Его ядром и фактическим двигателем стал все тот же "Золотой квадрат", а также часть министров правительства ас-Саида настроенных более пронемецки. 19 мая в Багдаде произошел военный переворот, в результате которого Рашид Аль-Галайни возглавил "правительство национальной обороны".

Поначалу заговорщики резких движений делать не стали, лишь формально возобновив дипломатические отношения с Германией и Италией, разорванные предшественниками. Так же были установлены отношения с СССР, который последние годы значительно усилил свое влияние в регионе. Одновременно были начаты тайные переговоры о возможном будущем статусе Ирака как союзника Германии против Британии, военной помощи и совместных боевых действиях.

Тем временем англичане, обеспокоенные неудачно складывающейся для них политической коньюктурой в регионе, решили вскрывать нарыв до того, как он станет опасным для всего организма и пошли на откровенную провокацию

С 6 июня большая часть войск заявленных как проходящие транзитом через Ирак в Палестину стали почему-то оставаться на территории этого государства. Была значительно усилена авиационная группировка, британцы начали, не стесняясь брать под охрану самые важные инфраструктурные объекты страны, как будто договора о предоставлении независимости Ираку никто и не подписывал.

Естественно, оставить такие действия без ответа правительство Аль-Галайни не могло. 18 июня премьер-министр Ирака официально потребовал от Британии выведения войск с территории страны и уважения ее нейтрального статуса. Это стало сигналом к началу активных действий обеих сторон. На следующий день сэр Кинахан Корнуоллис объявил, что Британия не признает правительство Аль-Галайни, поскольку оно пришло к власти вследствие военного переворота – то что предыдущее правительство пришло к власти также, никого, конечно же, не интересовало – и соответственно никаких переговоров с ним вестись не будет.

При этом активные боевые действия начинать не торопилась ни одна ни другая сторона – слишком высоки были ставки: Британцы вследствие неудачи могли потерять весь ближний восток, а Иракцы – свои жизни. На несколько дней все застыло в неустойчивом равновесии, пока 26 июня не произошло событие ставшее толчком для перехода конфликта в горячую фазу.

На одном из рынков Багдада, патрулирующие как у себя дома город Британцы встряли в конфликт с местными. Что там произошло – неизвестно, история этой информации для потомков не сохранила, да и в общем-то не так это важно. Не случился бы конфликт здесь – случился бы в другом месте. Лет через сорок американская писательница Джоди Пиколт напишет "Когда у тебя в руках молоток, все вокруг похоже на гвозди", так и тут, когда обе стороны уже взяли в руки винтовки, первый выстрел становится вопросом времени.

Учитывая расклад сил – наиболее боеспособные английские части удерживали рубеж по Суэцкому каналу, а у Ирака таких частей не было отродясь, зато было крайне недовольное «белыми колонизаторами» население – быстрой войны не получилось. Вначале иракцы атаковали расположенные на своей территории военные базы, однако особых успехов не добились. Потом в ответ активизировались англичане, но не имея достаточных сил для контроля всей территории Ирака, ограничивались ударами с воздуха по живой силе иракцев дезорганизуя и без того не слишком стойких арабов. Опять же большая часть важнейшей инфраструктуры и так была в английских руках, а кто там и зачем бегает по пустыне, Лондон интересовало мало. Иракцы же каждый день несли ощутимые потери без возможности как-то коренным образом сломить ситуацию в свою пользу, отчего их моральное состояние постепенно падало куда-то в район плинтуса.