Текст книги "Сказки старого дома .Трилогия"

Автор книги: Андрей Басов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 80 страниц) [доступный отрывок для чтения: 29 страниц]

  – Если они поймут, что ты за ними подглядываешь, то могут возмутиться и тогда тебе будет несдобровать, – тихо говорю я мохнатому заду.

  Зад задвигался и стал выползать из кустов. Показалась рогатая физиономия.

  – А, это ты, Серж, – с досадой произносит мой знакомец Габор. – Принесла тебя нелегкая! Зачем мешать-то эстетическому наслаждению?

  Девушки между тем, что-то услышав, прекратили свои экзерсисы* и внимательно смотрят в нашу сторону. Увидев это краем глáза, Габор выползает из кустов и вмиг стремительно исчезает в глубине леса. Похоже, что амазонки уже когда-то ловили его за этим занятием. Приподнимаюсь над кустами и успокаивающе машу девушкам рукой.

  Это то ли маленькая речка, то ли широкий и неглубокий ручей. Прозрачная вода, галечное дно и ровный берег, по которому легко идти среди деревьев. Солнце просвечивает через кроны, а пение птиц и другие звуки леса создают ощущение какого-то сказочного ожидания. Оно – сказочное ожидание – не заставляет себя долго ждать. Шагов через пятьсот деревья расступились, открыв небольшое продолговатое озерцо с пологими берегами, густо поросшими травой и полевыми цветами. Кайма мелкого, чистого песка вдоль кромки воды усиливает очарование места. В дальнем конце озерца речка тихим водопадом по уступам сливается в озерцо с поросшей зеленью скальной стены. Волшебное место!

  Сбрасываю с себя то, чем меня снабдили на вилле, и ныряю в теплую и ласковую воду. Да, знает Александр толк в удовольствиях! Мне до него далеко. Заваливаюсь в траву и нежусь под лучами солнца.

  От незаметно охватившей дрёмы меня пробуждают голоса и смех на противоположном берегу озерца. Группа легко одетых девушек. Смотрят в мою сторону и переговариваются между собой. Видимо, не ожидали кого-то здесь застать. А вон и Клития в их компании. Стало быть, нимфы тоже пришли порезвиться, и мое присутствие их смущает. Клития объясняет им что-то, кивая в мою сторону, и это разрешает сомнения. Компания не спеша раздевается.

  Вдруг одна из девушек настораживается и, обернувшись в сторону леса, что-то коротко вскрикивает. Нимфы гурьбой бросаются в воду, вздымая тучу брызг, и быстро отплывают от берега. Из-за кустов вылетают четыре или пять фавнов и в досаде останавливаются. Момент внезапности потерян, и добыча ушла из-под носа. Между тем нимфы выбираются на мой берег и начинают выкрикивать фавнам всякие обидные словечки по поводу их волосатости и рогатости. Это не осталось без ответа. Фавны собрали одежду нимф, побросали ее в воду и с независимым видом скрылись за деревьями.

  Платья сохнут на кустах, а я лежу на боку и с интересом наблюдаю, как нимфы, отжав волосы от воды, расчесывают друг другу их роскошное богатство. Одна из них, улыбаясь, внимательно смотрит издали мне в лицо. Подойти? Заговорить? Нет, пожалуй. Это их дом, а я в нем незваный гость. А если еще окажусь и навязчивым...

  Мне это только кажется, или глаза нимфы стали увеличиваться, приближаться ко мне? Они всё ближе и ближе. Всё больше и больше. Кажется, что я вот-вот утону в их зеленой бездне. Волной накатывается ощущение приятной слабости и неги. И я действительно тону...

  Когда поднимаю веки, то солнце уже давно перешло полдень. Вокруг ни души. Тишина. Пение птиц и тихое журчание воды по камням водопада только поддерживают гармонию этой тишины с окружающим миром. Одеваю пожертвованный мне не то хитон, не то тунику и не спеша бреду к вилле. Проходя через сад, натыкаюсь на Габора, в блаженстве развалившегося на скамье.

  – Что же ты, братец, подвел-то меня? – пеняю я ему. – Я просил тебя развлечь Шехерезаду разговорами и танцами, а ты ее в лес уволок. Она вроде бы обиделась насчет несостоявшихся плясок.

  – Не говори ерунды, Серж, – отмахивается он. – Еще скажи, что она вообще осталась недовольной! Кто поверит в то, что говорят женщины? Это она меня обидела!

  – Да ну?

  – Всё время допытывалась, куда я прячу свой хвост. Словно я козёл какой, – и, подумав, добавил: – Или дьявол. А вообще-то я бы с удовольствием поучил ее и танцам при случае.

  – Пойдешь со мной обедать?

  – Да ты что! Там эти.

  – Что, попался им как-нибудь?

  – Замешкался я что-то разок и попался, – признался Габор и недвусмысленно почесал спину.

  – Ничего, пойдем. Без вины они никого не трогают.

  – Точно?

  – Точно. Ты не с того начал. Нужно не подглядыванием заниматься, Габор, если хочешь познакомиться с амазонкой.

  – А чем?

  – Если хочешь наладить хорошие отношения, чтобы не гоняли, то предложи соревнование. Тогда они проявят интерес и к тебе.

  – Брось, какое я могу предложить им соревнование? Любая из них сильнее меня вдвое. А я ведь не слабак! На сельских праздниках в борьбе укладываю сразу троих мужчин.

  – Предложи им посоревноваться в беге. Я видел, как ты сегодня улепётывал. А соревноваться в беге можно и в поле, и в лесу. Где-нибудь тебе проиграют даже амазонки.

  Габор сильно задумался и в таком задумчивом виде вступил в дом. Оказалось, что самое время. Девочки уже за столом, но еще не начали. На появление фавна даже бровью не повели. Пришел и пришел. Чего тут говорить?

  – Знакомьтесь, девочки, это Габор.

  – Мы уже знакомы, – за всех невозмутимо отвечает Антогора.

  – Мар, – кричу, – у нас гость! Голодный.

  – Сейчас, сейчас несу! Охота, Ферида, накрывайте на стол!

  И в самом деле что-то несет, девочки накрывают, мы все рассаживаемся и приступаем к насыщению. Специально молчу. Интересно, как Габор будет выкручиваться сам?

  – Вы всё еще обижаетесь на меня? – спрашивает Габор, обратившись в сторону амазонок.

  Охота хмыкает себе под нос что-то невразумительное.

  – А я люблю смотреть на физические упражнения и сам тоже ими занимаюсь. Красивое зрелище меня завораживает и притягивает. За него готов даже и пострадать!

  – Вот как-то и пострадал, – констатирует Ферида, – не надо было прятаться! Спросил бы, нельзя ли посмотреть на нашу тренировку. Не любим, когда за нами тайком подсматривают.

  – Постеснялся.

  Амазонки уставились на него ошалелыми глазами. Стеснительный фавн! Где это видано?

  – Шутишь?

  – Ну, как сказать, может, и не совсем как бы постеснялся, – начал выкручиваться Габор, – но всё равно было как-то боязно к вам подходить. Вы такие важные, красивые...

  – Послушай, Габор, а ты сам-то какими упражнениями занимаешься?

  – Бéгом.

  – Не смеши нас! С твоими-то короткими ногами? Ну-ка, встань! – Габор поднялся, а Антогора встала рядом с ним. – Вот видишь, мой бедренный сустав выше твоего пояса. Какой ты бегун! – недоразумение.

  – Недоразумение, недоразумение, говоришь! – задыхаясь от возмущения, вскричал фавн. – Раз вы такие уверенные, то вызываю вас на соревнование! Два этапа. Бег по полю и бег по лесу на триста локтей. Увидим, что важнее – мастерство или длинные ноги!

  Амазонки переглянулись.

  – Согласны. Один на один или команда на команду?

  – Как хотите.

  – Тогда командой. Когда?

  – Завтра утром, как закончите свои упражнения.

  Габор ушел. Наверное, набирать команду. Охота и Ферида копошатся где-то в доме. Мы с Антогорой в библиотеке. Она вытащила из тайника в стене тяжеленный ларец и взгромоздила на стол. Сама же взяла какой-то свиток, в живописной позе улеглась на одну из кушеток и принялась за чтение.

  Ларец доверху набит мешочками с золотыми и серебряными монетами. Сколько взять с собой? Сотни золотых ауреусов, наверное, хватит. Отсчитываю, ссыпаю в мешочек и поднимаю глаза на Антогору, собираясь сказать ей, чтобы поставила ларец на место, и замираю от неожиданности. Девушка вовсе не лежит на кушетке, а стоит, к чему-то встревоженно прислушиваясь.

  – К нам кто-то едет верхом. Не один. Четверо, нет, пятеро. Не нравится мне это. Мы никого не ждем.

  Я тоже напрягаю слух и не улавливаю ничего, кроме птичьих голосов за окном. Но тревога Антогоры передается и мне. Быстренько спускаемся к дверям, выходящим на дорогу. Охота и Ферида уже здесь. Мар в стороне от двери осторожно, краем глаза смотрит в окно на подъезжающую пятерку всадников. Ферида, увидев, что Антогора подошла, проходит мимо нас и скрывается в сторону дверей, выходящих в сад. Мар хочет что-то мне сказать.

  – Это за мной. Нашли всё-таки. Впереди едет Квинт Клодий – мой бывший хозяин. Я не вернусь к нему!

  Только тут я замечаю у него в руке короткий меч.

  – Вот что, Мар, ты не в своем доме, чтобы решать, что тебе делать. Еще побоища нам тут не хватало! Тот, кто в доме по воле хозяина, тот под его защитой. А раз я сейчас заменяю Александра, то все в доме выполняют то, что я скажу. Быстро выйди, скройся в лесу и сиди там, пока не позовут. Ты понял?

  – Да, – и Мар бегом понесся к выходу в лес, а я направился к дверям.

  В двадцати шагах от нас пятерка всадников спешилась и, оставив лошадей стоять, твердо и решительно ступая, приблизилась к нам. Я бы сказал, что они четверка солдат с командиром, но по внешности не могу знать, какое место они занимают в римской иерархии. Тот, что стоит впереди, – понятно, Квинт Клодий. А те, что за ним? Солдаты регулярной армии? Какая-нибудь стража? А может быть, просто слуги? Во всяком случае, эти четверо вооружены и одеты одинаково. Здоровяки.

  – Что тебе угодно на чужих землях? – спрашиваю я стоящего впереди, памятуя из истории, что в те времена обращения на "вы" еще не знали.

  – Я Квинт Клодий из Рима, – отвечает тот, – и мне нужно видеть Александра Марцелла.

  – Это невозможно. Александр в отъезде. Я его друг Сергей. Просто Сергей и управляю за него домом и окрестными землями. Изложи свое дело, Квинт, и мы решим его так же, как если бы Александр был здесь.

  – Досадно, что Александра нет, хотя, может быть, и к лучшему.

  – Что – к лучшему?

  – Нет-нет, ничего. Это я так, про себя. Мне стало известно, что здесь, на вилле Александра скрывается мой беглый раб. Я прибыл за ним и хочу его забрать. Не берусь судить, знает ли Александр Марцелл о том, что скрывает беглого раба, но будем считать, что не знает. Я просто хочу забрать свое имущество.

  – Ценное имущество-то?

  – Не меньше ста золотых ауреусов.

  – Ого! И чем же так ценен твой беглый раб?

  – Он хороший гладиатор.

  – Вот как! Но ведь беглых гладиаторов, если не ошибаюсь, казнят.

  – Это мне решать. Если выйдет на арену, то, может быть, еще и поживет.

  – Забота о своем имуществе очень похвальна, Квинт. Впрочем, то, что ты не высказываешь никаких обвинений к Александру Марцеллу, говорит и о твоей похвальной осторожности. Однако как зовут раба?

  – Мар. Мар из Эфеса.

  – Мар? Человек с таким именем мне известен, но из Эфеса ли он, я не знаю. Он работал здесь поваром. Но его в доме уже нет.

  – И где же он?

  – Того не ведаю.

  – Мне хотелось бы в этом убедиться.

  – Вот как? Ты сомневаешься в моих словах? И как ты собираешься убедиться?

  – Войти и осмотреть дом.

  – Без согласия хозяина?

  – Хотя бы и так, – и он, сделав шаг в сторону, мотнул головой своим солдатам.

  Двое передних здоровяков обогнули меня и решительно двинулись в направлении дверей, около которых с совершенно невинным видом стояли Охота с Антогорой и внимательно слушали мое препирательство с Квинтом. Солдат, который слишком приблизился к Антогоре, вдруг охнул и рухнул, распластавшись на камнях. Антогора при этом даже почти не пошевельнулась. Тот, который протянул руку, чтобы отпихнуть Охоту от дверей...

  Я никогда не предполагал, что мужчина может так истошно орать. Даже уши заложило! Да и как не орать, если рука у тебя чуть ли не вывернута в обратную сторону! Короткая, почти невидимая глазу подсечка – и кричащий валится рядом с первым, прижимая к себе руку с едва не вывихнутыми суставами. В этот момент за спиной у нападающих слышится стук копыт. Они смотрят назад. Между ними и их лошадьми появилась Ферида верхом на огромном черном коне и с длинным и тонким обнаженным мечом в руке.

  – Амазонки, – только и произнес один из стоящих солдат, и оба замерли, даже не пытаясь хоть немного трепыхнуться.

  – Вот результат твоей опрометчивости, Квинт. Как теперь поступить? Сам понимаешь, никакого Мара тебе сейчас и здесь уже не получить. Даже если бы он и был в доме. Конечно, ты можешь не успокоиться и явиться сюда еще раз с целым легионом солдат. Но тогда ты не застанешь даже и остывших следов какого-то Мара. Можешь забыть о своих ста золотых, если и дальше будешь переть напролом. Хлопот будет много, а денег никаких.

  Видишь ли, Квинт, Александр очень ценит покой и тишину. Потому и забрался подальше от вас всех. Ты этот покой нарушаешь. Но знаю, что ради покоя Александр был бы готов откупиться любыми деньгами. Вот что я предлагаю. Я тебе даю двести золотых, а ты подписываешь отказ от прав на своего Мара. Пусть он болтается, где хочет. Зато у тебя не станет повода еще раз нарушить покой Александра. Ну, как?

  – Двести золотых?

  – Двести и по пять золотых для поправки здоровья этим увальням, которые тут развалились на земле.

  Квинт недолго выбирал между хлопотами с неизвестно каким концом и деньгами прямо сейчас.

  – Я согласен.

  – Антогора, принеси деньги, бумагу и чем писать.

  Минуты через три-четыре она вернулась, неся мешок с деньгами и чернильницу в руках, а свиток чистой бумаги или пергамента – под мышкой.

  – Здесь негде пристроиться со свитком, – пожаловался Квинт, – нельзя ли зайти в дом?

  – Нет. Попытавшись ворваться силой, ты потерял возможность быть приглашенным. Вон на спине твоего охранника удобно бы писать! А другой чернильницу подержит. Только напоминаю, что Александру рабы не нужны. Пиши, что не продаешь, а просто отпускаешь на свободу за двести золотых.

  Так Квинт и поступил. Я прочел бумагу. Пожалуй, всё верно. Бросил взгляд на правую руку Квинта и протянул свиток ему обратно. Он помазал чернилами свой перстень-печатку и приложил к документу. Пересчитал деньги, а я передал по пять золотых бедолагам, которые с трудом, но уже поднялись на ноги.

  – Ферида, пропусти их! – и мы ушли в дом.

  – Антогора, позови Мара. Он где-то поблизости в кустах отсиживается, а ему еще ужин готовить. Отдай ему свиток.

  Ну и сильны же эти амазонки! Я едва дотащил тяжеленный ларец до тайника, запихнул его туда и запер. Огляделся вокруг. В шкафах свитки, свитки, свитки... Никаких тематических табличек или подобия каталога. Как он во всём этом разбирается? Нужно будет спросить, нет ли здесь чего-нибудь про Атлантиду. С нижнего этажа доносится громкий визг и смех. Что за чёрт! Бегу. Вроде из бассейна. Так и есть.

  Ферида, Антогора и Охота, бултыхаясь в воде, устроили потешную потасовку между собой и визжат как недорезанные, и хохочут как сумасшедшие. Начисто голые, конечно. Заметив меня, даже слегка не засмущались. У меня почему-то, глядя на них, мгновенно возникло катастрофически сильное желание вдруг оказаться в Багдаде с Зубейдой. Почему бы это? Она-то тут при чем?

  Сегодня утренняя гимнастика амазонок во дворе между домом и лесом необычно многолюдна. К ним присоединились и три фавна – Габор, Корий и Фаустус. Смешно смотреть, как они изощряются, пытаясь перещеголять амазонок в ловкости и гибкости. Еще несколько представителей козлоногой братии тут и там расположились на траве и наблюдают за девушками. Из-за дерева выглядывает полноватенькая, пугливая дриада. Не та ли это дриада, которую охмурял Везер на празднике близ Багдада? Прочие нимфы живописной группой на всякий случай держатся подальше от копытных болельщиков. Мар отмеряет в поле дистанцию в триста локтей. Всё спокойно и вполне благонравно. Даже лавровые венки победителям заблаговременно сплетены нимфами.

  – Девочки, Габор, наверное, пора выходить на поле, – говорю я.

  Шестерка соперников уходит в поле, где их ждет Мар. Бежать будут к вилле. Мар выстраивает всех в линию и хлопает в ладоши. Полетели! Вот это зрелище! Амазонки несутся и одновременно как бы плывут легко и грациозно. Фавны, как смешные заводные игрушки, так быстро переставляют короткие ноги, что это кажется просто невозможным для живого существа. Амазонки, похоже, поражены, что им никак не удается оторваться от фавнов. На последней четверти они делают рывок и оказываются впереди своих соперников с разницей между победительницами и проигравшими всего лишь в три-пять локтей. Девочки обескуражены. И в самом деле! Длина ног, оказывается, – еще не гарантия преимущества в беге!

  После небольшого отдыха соперники перемещаются к лесу, а зрители в сад. Бегуны стартуют с кромки леса, ворвавшись в лес, повернут направо, пробегут триста локтей вдоль виллы и выскочат прямо в сад.

  С края сада видно, как наши спортсмены выстраиваются в линию. Рванули и исчезли в деревьях. Ждем с нашей стороны. Фавны из стены леса выскакивают почти одновременно и ждут соперниц. Те вылетают в сад с большой задержкой далеко не одновременно. Получается, что фавны опередили амазонок примерно на половину всей дистанции. Полный разгром! Девочки это понимают, но обиду поражения в одном хорошо скрашивает лавровый венок за победу в другом. Хорошая почва для взаимопонимания, когда все бывшие противники победители!

  Габор в своем венке ходит гоголем, воображая из себя невесть что. Из дома в сад тащат столы, подносы с фруктами, блюда с разной едой, сосуды с напитками. В общем, в доме погром, а в саду суета. Праздник так праздник! Кутерьма. Но меня что-то не тянет участвовать в этом шумстве. Подзываю Антогору.

  – Мне скоро пора уходить. Вы тут веселитесь, а я пойду немного погуляю в лесу напоследок. Так что не удивляйтесь моему исчезновению. Было очень интересно и приятно с вами. Проследите, чтобы потом прибрали, а то Александр всыплет нам всем. Девочкам передай мой привет. Я вас всех люблю, – и, привстав на цыпочки, слегка прикладываюсь губами к ее щеке. Антогора молчит, не зная как на это реагировать. Только слегка покраснела от неведомого ей до селе смущения.

  Наверху переодеваюсь, беру мешочек с золотом и выхожу в лес. Млея от восхищения окружающей природой, медленно бреду вдоль речки к озеру. Шум праздника за спиной становится все тише, тише и, наконец, совсем растворяется в шелесте листвы и пении птиц. Колдовство и очарование лесного озерца радует душу. Раздеваюсь догола и с наслаждением погружаюсь в ласковую воду. Надо же какое чудо создал Александр!

  Заваливаюсь спиной в шёлковую траву и продолжаю млеть от неописуемого ощущения покоя и неги. Нужно будет узнать, а вдруг и в вернском лесу есть такое волшебное местечко. Не может не быть. Сказка же. Веки тяжелеют и тихо, незаметно накатывается какая-то легкая и приятная полудрёма.

  Вдруг какая-то большая фигура, громко по-человечески ругаясь, пролетает над деревьями, водопадом и с шумом кувырком рушится в воду, подняв тучу брызг. Из глубины выныривает какой-то субъект и, отдуваясь, отфыркиваясь, начинает вылавливать что-то трепыхающееся на поверхности воды. Выловил, осмотрелся и, увидев меня, поплыл к берегу.

  Еще вполне молодой, хорошо сложённый человек приятной, располагающей наружности. На голове каким-то чудом удержавшийся венок из виноградных листьев.

  – Дионис*, – представляется он и бросает на берег пару сандалий с крылышками. Сандалии трепещут в траве, как выброшенные на берег рыбы. – А ты кто?

  – Сергей – друг здешнего хозяина.

  – Вот видишь, Сергей, что означает поспешность и непредусмотрительность. Услышал случайно, что фавны из моей свиты затеяли где-то здесь праздник, а меня позвать забыли. Решил нагрянуть. Выпросил у Меркурия* пару его запасных летучих сандалий, чтобы добраться поскорее. Кто же мог подумать, что сандалии-то еще не объезженные, норовистые. Результат ты видел.

  – Дионис, ты своих фавнов-то не обижай, – прошу я, – принимая сидячее положение. Это я устроил праздник в их честь, а не они сами себе. Я здесь впервые и с вашими традициями еще не знаком. Приглашаю тебя. Может быть и с запозданием, но от души.

  – Спасибо. Принимаю. Вот, пожалуйста, тирс утопил. Опять в воду лезть.

  – Давай я поныряю, а ты пока отожмись. Не пойдешь же на праздник в мокрой одежде.

  – И то, правда, – и Дионис начал разоблачаться.

  Нырнув пару-тройку раз, я вытаскиваю на берег увитый плющом жезл Диониса.

  – Вот твой символ божественности.

  – Ага, а почему ты, Сергей, сам-то не на празднике? – спрашивает бог веселья, сверкая ягодицами и развешивая по кустам на солнышке свою легкую амуницию.

  – Не знаю, не тянет меня что-то сегодня к шумным развлечениям. Домой нужно отправляться, а уходить отсюда не хочется.

  Дионис огляделся вокруг.

  – Действительно, очень милое и приятное местечко. Тебя можно понять. У нас на Горе* такого не найдешь. Все ухожено и облагорожено так, что просто тошнит. Посижу-ка и я с тобой, пока одежда сохнет.

  Крылатые сандалии, отряхнувшись от воды, пытаются взлететь. Дионис хватает их и приматывает завязками к ближайшему деревцу.

  – Вот меркурьево отродье! Ещё и удрать пытаются, – в сердцах сетует начальник фавнов и собутыльник прочих гуляк мужского и женского рода.

  Лежим рядом в траве, уставившись в небо и блаженствуя под теплым ветерком. Перекидываемся ничего не значащими, короткими фразами. Кто бы мог подумать, что боги так просты в обращении. Даже не верится в реальность происходящего.

  Дионис поднимается и ощупывает свою одежду.

  – Вроде просохла. Можно двигать. Мне в какую сторону, Сергей?

  – Вот по этой тропинке выйдешь прямо к столам и бочкам.

  Дионис приветственно махнул рукой и скрылся за деревьями, таща с собой за завязки, парящие в воздухе крылатые сандалии.

  Взглядываю на солнце. Наверное, часа три уже. Пора и мне отправляться. Одеваюсь.

  Дом, Дом, где ты, Дом...

  Сегодня суббота, и Александр дома.

  – Ну как? Что ты в моей мечте натворил?

  – Знаешь, там у тебя ничего творить не надо. Всё так великолепно, что я был просто поражен. Особенно озерцом с водопадиком. Сказочное по прелести место! Мне еще до такого далеко.

  Чувствуется, что хозяин сказки просто внутренне млеет от похвалы, моего восторга, но вида не подает. Поэтому продолжаю:

  – Приперся Квинт Клодий с солдатами забрать своего беглого раба. Кто-то, видимо, вас заложил. Пришлось выкупить у него Мара, чтобы Квинт больше не таскался, не искал его. Дороговато, но покой того стоит.

  – И сколько он взял за мой покой?

  – Столько, сколько ему дали – двести золотых. Он по ходу переговоров оказался в малость безвыходной ситуации по своей вине.

  – Двести – это недорого за такое дело.

  – Еще пришлось из жалости дать двум его солдатам по пять золотых за увечья, полученные в переговорах.

  – Да что это за переговоры такие с увечьями?

  – Ты сам нанимал амазонок на службу, а они не любят, когда их трогают пальцами.

  – Да, кое в чем девочки очень взыскательны.

  – И еще одно. Помирил я твоих амазонок с фавнами. А то эти девицы совершенно запугали, затравили невинных лесных бабников!

  – Брось, это невозможно! Амазонки на дух не переносят фавнов.

  – Убеждение и ласка делают чудеса. Сейчас там, в саду праздник по поводу завершения местных олимпийских игр между командами амазонок и фавнов. Всё мирно и пристойно. Даже Дионис пришел. Можешь еще успеть, если захочешь.

  Да, Клития заходила и спрашивала тебя. Кто-то сказал ей, что ты появлялся. Мы на всякий случай передали ей от тебя привет. Чтобы не подумала, что ты ее забыл.

  – Виноват, каюсь.

  – Она сейчас тоже на празднике. А у тебя новости какие-нибудь есть?

  – Нашел я толкового и шустрого юриста для наших дел. Либо рассчитываться с ним по каждому вопросу, либо платить регулярно четыреста долларов в месяц независимо от наличия или отсутствия для него работы. Тогда любое наше дело в любое время и впереди всех.

  – Второе удобнее.

  – Я тоже так думаю. С оформлением документов всё затянется на месяц-два.

  – А что делать? В нашем бардаке и это быстро. Ладно, пойду-ка я домой. Пока.

  – Пока. Пожалуй, схожу и посмотрю, что за праздник вы там затеяли. Да и Диониса я еще никогда не встречал. Как его ко мне занесло?

  На самом деле я пошел не домой, а в гастроном. Холодильник-то пустой! Набив его маленько, сажусь и думаю.

  В Багдаде всё спокойно – любят и ждут. В Париже утряслось. Иначе Анна Петровна в панике была бы здесь. В Верне проблемы решены. И пиратские моря не лишены тихой прелести семейного счастья у кого-то. Даже здесь потихоньку идет какое-то движение. Жилье в собственность заберем. Подвал, пожалуй, отвоюем. Машину защитим. Так что на будущее надежды есть.

  Примечания

  Метафизика – учение о сверхчувственных принципах и началах бытия.

  1 локоть = 0,5 метра.

  Солентино = 1/100 серебряной дексты = 1/1000 золотого.

  "Практифлекс" – марка немецких зеркальных фотоаппаратов.

  Вариометр – катушка индуктивности особой конструкции, предназначенная для плавной настройки частоты колебательного контура.

  Узел – мера скорости = 1 морская миля/час.

  Морская миля = 1852 метра = 10 кабельтовых.

  Кабельтов = 185,2 метра.

  Галс – движение судна относительно ветра.

  Чайный клипер – трех – четырехмачтовый парусный корабль, предназначенный для быстрой перевозки чая из Китая в Европу. Скорость клипера достигала 16-18 узлов.

  Капер – частное судно, получившее разрешение своего правительства на ведение боевых действий против судов враждебных государств.

  Дриада – лесная нимфа, покровительница деревьев в греческой мифологии.

  Ажитация – сильное эмоциональное возбуждение.

  Фирман – указ правителя, имеющий силу закона.

  Магриб – территория африканских стран западнее Египта.

  Зиндан – тюрьма, выкопанная в земле.

  Око Света – волшебный камень, в котором можно видеть происходящие события.

  Жан-Поль Готье – один из столпов современной парижской моды.

  Отец Жозеф (Франсуа Леклерк дю Трамбле) – помощник и друг Ришелье. В истории и литературе оставил не однозначный след. По некоторым источникам довольно демоническая личность с садистскими наклонностями.

  Нимфы – в античной мифологии – низшие божества природных сил.

  Фавн – в древнеримской мифологии – бог (боги) плодородия, покровитель лесов, полей, пастбищ и стад. Входят в свиту бога Диониса.

  Бретер – завзятый дуэлянт.

  Латифундист – собственник крупного земельного владения.

  Ауреус – золотая монета времен Юлия Цезаря.

  Индифферентный – безразличный ко всему.

  Сибарит – праздный, избалованный роскошью человек.

  Экзерсисы – тренировочные упражнения в классическом танце (балете).

  Дионис – бог растительности, виноградарства, земледелия, веселья.

  Меркурий – бог торговли, прибыли, ремесел, плутовства и воровства.

  Гора – имеется в виду Олимп.

Сказки старого дома 2

Андрей Басов Сказки старого дома 2 Романтическая фантазия

От автора

     В предисловии ко второй книге романа отчасти повторяю то же, что содержится и в предисловии к первой книге, а именно:

     «…Перед вами книга любопытных положений, ситуаций для любителей интеллектуально завязанных сюжетов, выпутаться из которых герою помогает голова, а не волшебство, мускулы и умение стрелять.

     Любители ужасов, космических и колдовских кошмаров, вражды и драк будут разочарованы, и им не следует открывать эту книгу и портить себе настроение. Но вот поклонники лёгкой для чтения, сказочной, романтической фантастики, возможно, получат эстетическое удовольствие. А те, кто любит иногда почитать на сон грядущий, – ещё и приятные сны!»

Андрей Басов

ГЛАВА 1: Вторжение

     Вот и зима пролетела незаметно. И весны последние денечки. А в Верн я так ни разу и не выбрался за несколько месяцев. Только на день-другой изредка удавалось сходить в Багдад – повидаться с Зубейдой. В нашем НИИ всю зиму происходил настоящий аврал с выполнением большого и срочного заказа. А дома – хлопоты с регистраций нашей частной фирмы, ремонтом арендованного подвала Дома и наймом толковых работников.

     Однако постепенно всё или почти всё как-то утряслось. Мама с бабушкой окончательно осели в Новгороде, а я вот сейчас сижу дома и прикидываю баланс своей будущей свободы. Баланс, прямо скажем, совсем неплохой! Мне грозит месяц официального отпуска с завтрашнего дня, да авральных отгулов накопилось тоже на месяц. Или даже чуть больше.

     Схожу-ка я в подвальчик – посмотрю, как там Стелла управляется. Удивительно знающая и энергичная женщина эта Стелла. Несмотря на дурацкое, на мой взгляд, имя. Ей где-то между тридцатью и тридцатью пятью. Привлекательная, стройная. Совершенно случайно удалось перехватить ее в директора нашей негоциантской[1] конторы, когда она собралась увольняться из соседней лаборатории нашего НИИ, соблазнившись заработками официантки в кооперативном кафе. Пожалеть ни ей, ни нам не пришлось.

     Во дворе один из самых богатых торговцев древнего Багдада размеренно машет метлой.

     – Здравствуй, Ахмед!

     – Здравствуй, милок, здравствуй! Как мама, бабу… Чёрт, вот же сила привычки! Их уже давно здесь нет, а я, глядя на тебя, никак отвыкнуть не могу. Который раз уже. В подвал собрался?

     – Туда. Как в нашей конторе?

     – Да вроде всё нормально. Стелла ни на что не жалуется. Только вот заходили с утра каких-то два бритоголовых молодых человека интеллигентной наружности в длинных черных пальто. Заблудились, видно. Спустились в нашу контору узнать дорогу. Напоролись на Капитана. Он увел их на склад и, как я понимаю, рассказал, куда может привести одна из их дорог.

     О чём может рассказать моряк? О глубоких, мутных водах да топком илистом дне разве что. Похоже, ребята прониклись разъяснением Капитана. Уходили печальные – похоже, даже в слезах, держась за носы. Ты уж, Сергей, попеняй Капитану! Если он будет тыкать чужими мордами в наши только что отремонтированные стены, то штукатурка отпадать начнет!

     – Это уже которая пара за последний месяц дорогу ищет?

     – Третья.

     – Ты прав. Это опасно для наших стен. Будем надеяться, что таким гостям всё же надоест встречаться с Капитаном и его вызывающими слёзы разъяснениями.

     И мне вспомнился Синдбад с его неподражаемым красноречием. Очень удачно, что судно Капитана на ремонте и он дома. Если что – то Стелла ему звонит, а слишком шустрым визитерам предлагает подождать своего заместителя по коммерческой части.

     – Ладно, пойду, Ахмед, – и я направился к нашей резиденции с неброской табличкой «Электрон» на стене.

     Ахмеду мы предлагали уволиться из жилконторы – работы и в нашем общем владении хватает. Отказался. Спускаюсь по ступенькам и отворяю вполне внушительную и респектабельную дверь. Внутри, налево, в сторону тайника – конторские помещения, а направо – складские. Отделано добротно. Совсем не похоже на каземат, хотя и без окон. Вентиляция хорошая и воздух свежий. Цветов, правда, нет, но оживляющих конторский интерьер натюрмортов и пейзажей предостаточно.