Текст книги "Сказки старого дома .Трилогия"

Автор книги: Андрей Басов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 80 страниц) [доступный отрывок для чтения: 29 страниц]

  Расходимся уже за полночь. Отправлюсь в Верн утром.

  В Верне тепло и зелено. Совсем не чувствуется близящейся осени. Входит в привычку поваляться на скамейке во дворике. Уж очень обстановка к этому располагает. Может, вообще по ночам спать здесь? Чем бы заняться? Вот вопрос. Никакие дела меня с этим миром не связывают. Родственников нет. Близких друзей, к которым можно было бы завалиться просто так, от скуки, тоже не имеется. Любовницу не завел.

  Остается одно. Пойти в "Морского дракона", послушать сплетни. Может, по ходу дела случится что-нибудь такое интересное, во что можно было бы ввязаться. А нет ли смысла поискать какую-нибудь разовую работу? Нужен же какой-то источник местных денег. Те, что есть, когда-то все равно кончатся. Поднимаюсь наверх, переодеваюсь в портновское творение Льюиса, открываю шкатулку, кладу в карман пару монет и выхожу из дома.

  На Рыночной улице оживленно. Трудящийся народ снует туда-сюда, обремененный делами. Прогуливаются не обремененные. Что-то здесь не совсем так, как было в прошлый раз, а что именно – сразу не уловить. Ага, вот оно в чем дело! Навстречу идет молодой человек, облаченный в джинсу. А вон еще один. И еще, и еще... Льюис, судя по всему, развернулся вовсю. Правда, джинсой это можно назвать с сильной натяжкой. Материал не тот. Но покрой в общем соответствует. А так и скроено похоже из самого разного материала, и традиционной одежде отдается дань в разных цветах и добавлением всяких деталей, украшений в виде кружев, вышивки. Нет однообразия униформы этой одежды, характерной для нашего мира. Всё-таки Льюис молодец. Свое дело хорошо знает.

  Захожу в "Морского дракона". Оживленно, но столы не все заняты. Знакомая фигурка обслуживает посетителей.

  – Здравствуй, Жанна.

  – Ой, синьор Серж, здравствуйте. Хозяин, хозяин, синьор Серж пришел!

  Колин выбирается из-за стойки. И этот туда же. В новомодных штанах.

  – Кого я вижу! – и уже издалека протягивает руку. – Давай вот сюда, сюда, за этот стол. Надолго?

  – Еще не знаю. Посмотрю.

  – А ты тут у нас стал знаменитой личностью.

  – С чего бы это?

  – Как же, как же, избавил город от морского войска. Даже главный министр Герц признает твои заслуги.

  – Даже Герц? А мне почему-то казалось, что он был рад от меня избавиться как можно скорей.

  – Герц не любит ничего неожиданного, странного. Но если странное приносит явную пользу, то и отношение у него к этому другое. Перекусишь за счет заведения? Я уж про постой не спрашиваю. Ты ведь теперь домовладелец.

  – Перекусить не прочь.

  – И моего винца, конечно?

  – И винца можно капельку. А если можешь, то и посиди со мной немножко, расскажи местные новости.

  – Жанна, поднеси легкие закуски и моего вина! А главная новость такая. Мы теперь наконец уже как месяц с королевой.

  – Казимир?

  – Он самый. Праздник был великолепный. Весь город ликовал три дня и три ночи. Приглашенные гости потом еще неделю разъезжались. Всем до смерти надоело за два года шатание неисчислимых толп женихов неведомо откуда. А тут свой король из вполне приличного рода. Все довольны. Первую скрипку играет, конечно, королева Виолетта. Да и ее избранник совсем не против этого. Понимает, что по происхождению так и должно быть. Очень прелестная, милая пара. Поговаривают, что и ты к этому как-то руку приложил.

  – Преувеличивают.

  – Ну-ну, скромник. А у меня посетителей стало вдвое больше. После того как в городе прослышали, что королевский альянс возник за столом в "Морском драконе".

  Жанна приносит на подносе что-то вкусненькое и выгружает на стол. Ставит тарелки, бутылку и два стаканчика. Колин разливает вино. Чокаемся. Какая прелесть! К ней невозможно привыкнуть.

  – Я теперь королевский поставщик, – не без гордости сообщает Колин.

  – И вполне заслуженно.

  – Королева Виолетта востребовала вино, а король Казимир – окорока. Герц поначалу заартачился с оплатой. Мол, зачем новый поставщик, если королевское хозяйство и так дает всё, что нужно. Потом утих.

  – Наверное, довелось попробовать.

  – Да, несколько раз заходил портной Льюис. Спрашивал тебя. Просил оповестить его, когда ты появишься в городе. Видно, дело у него к тебе серьезное. Вот и мне обновку сшил. Удобно.

  – Сам к нему загляну, – ответил я, энергично работая ложкой. – Ты лучше скажи: как это у тебя получается такая вкуснотища?

  Колин заглянул в мою тарелку.

  – Это рецепт Жанны. Вернее, ее бабушки, но присматривает за приготовлением сама Жанна. Бесценная жена кому-то достанется!

  – Бесценная, – согласился я, – и дерется здорово.

  Колин так захохотал, что сидящие за другими столами обернулись к нам.

  – Это верно. За себя она тоже может постоять.

  – А как поживает Жозеф?

  – Нормально, наверное. О жизни королевского волшебника до нас мало что доходит. Есть слухи, что назревает что-то малоприятное с лесным народом, а разрешать задачу придется Жозефу.

  – Что это за лесной народ?

  – Ты откуда свалился? Лесной народ – это эльфы, феи, гномы.

  – Я почему-то думал, что гномы живут под землей.

  – Нет, под землей они только работают. Во всяком случае в наших краях.

  – Крис часто наезжает?

  – Да обычно через день. Может, завтра будет.

  Наконец отваливаюсь от тарелки и лезу в карман.

  – Ладно, пойду прогуляюсь до Льюиса. Вот две дексты, Колин. Не за это королевское угощение, а в счет будущих расходов. Чтобы каждый раз не возиться с расчетами. Да и вдруг внезапно придется уехать. Не люблю оставаться должником. Скажешь, когда кончатся.

  – Договорились.

  Встаю из-за стола и выхожу на улицу. Красота! Солнышко припекает, с моря свеженький ветерок, в животе благость, в голове ясность и настроение слегка подогрето изумительным вином. Самое то, чтобы в гости сходить. Поворачиваю налево и иду, поднимаясь вверх по Рыночной улице. Вот и поперечный переулок с ножницами на углу. Ателье Льюса. На другой стороне улицы длинная очередь зачем-то. Одни мужчины. Захожу к Льюису. Он мрачно сидит за прилавком с выражением безысходности на лице. Увидев меня, всплескивает руками, вскакивает как на пружинах и прямо-таки бежит ко мне, огибая прилавок.

  – Синьор Серж, синьор Серж, как вы вовремя! Мне так вас не хватает, так не хватает...

  Льюис даже сбивается с голоса от избытка эмоций.

  – Успокойтесь, Льюис, возьмите себя в руки. Может, пригласите меня куда-нибудь присесть, предложите кофе или чай.

  – Ай, конечно-конечно, какой я остолоп! Давайте пройдем в дом. В столовой удобно поговорить. Присаживайтесь, пожалуйста, я сейчас распоряжусь, – и вылетает за дверь.

  Буквально через полминуты влетает обратно с каким-то мешочком в руках. Грохает его со звоном на стол.

  – Кофе сейчас будет. А это ваша бесспорная доля, синьор Серж, за два месяца. Двадцать процентов – сто тридцать декст. За третий месяц итогов еще не подводили.

  – За что?

  – Как за что? – теперь Льюис, похоже, не понимает меня, – за использование модели. Какой успех, какой успех! Мы не справляемся с заказами.

  – А я и забыл, – хотя на самом деле слегка ошарашен. Похоже, в этой стране устное согласие равносильно письменному договору. Вспомнил купчую на дом и прочее. Видимо не везде, но тем не менее.

  Служанка вносит поднос с кофейником и чашками. Льюис разливает душистый кофе.

  – Вы знаете, синьор Серж, всё в прошлый раз произошло в такой спешке, что мы не оговорили распределение прибыли. Поэтому я позволил рассчитать вашу долю по обычной практике в таких случаях. Но такой успех, такой успех! Если вы захотите пересмотреть условия в сторону равных долей, то я протестовать не буду.

  – Не нужно ничего пересматривать, Льюис. Ведь вся работа ваша.

  – Спасибо, синьор Серж, спасибо. И вот теперь я в полной растерянности и панике. Всё рушится буквально из-за пустяков.

  – Что рушится и почему?

  – Я так взволнован, так взволнован. Вы видели очередь на той стороне улицы?

  – Видел.

  – Я снял противоположное здание и использовал его под расширение мастерской. Нанял еще портных и швей, взял учеников, закупил ткани, нитки, пуговицы. И вдруг – бах, оказалось, что шить нечем. Пропали из продажи иголки и мелкий пошивочный инструмент. Есть от чего прийти в отчаяние!

  Работникам приходится приходить утренними, дневными и ночными группами и передавать друг другу один и тот же инструмент. А иголки ведь ломаются. Сами понимаете, какое положение. Заказчиков всё больше и больше, а обслуживать мы можем всё меньше и меньше. Через несколько дней вообще всё остановится. Синьор Жозеф сказал, что вот если бы вы были в городе, то наверняка что-нибудь придумали бы. А вас всё нет и нет.

  – Синьор Жозеф несколько преувеличил мои способности и возможности – вот уж спасибо скажу ему при встрече! Так куда же и почему пропали иголки?

  – Иголки – инструмент тонкой работы, и наши городские кузнецы их делать не могут. Иголки и мелкий стальной инструмент нам поставляют гномы. А сейчас поставки прекратились из-за отказа гномов работать с людьми. Не знаю, какая история приключилась в лесу, но что-то серьезное. У людей никогда не было разногласий с лесным народом.

  – А в соседнем государстве не пытались разжиться иголками?

  – Всё давно забрали. Рудные горы только у нас, и соседи покупают нужное им тоже у наших гномов.

  – Да-а, беда. Покажите, Льюис, какими иголками вы пользуетесь и как.

  – Спустимся в мастерскую.

  В мастерской двое портных что-то кроят, а несколько швей что-то шьют. Подходим к одной из них. Какая она ловкая! Игла так быстро мелькает, что трудно уследить. Иголки как иголки. Средних размеров. На одном из пальцев женщины колпачок из толстой кожи. Беру ее за руку и осматриваю пальцы. Кожаный колпачок истыкан и вряд ли всегда спасает, когда нужно проткнуть несколько слоев ткани. Все пальцы исколоты.

  – Понятно. Льюис, приходите к обеду в "Морской дракон". Может, что-нибудь и придет в голову, – и быстро ухожу, прихватив с собой мешочек с деньгами. Исключительно ради того, чтобы Льюис не принял меня за забывчивого человека, у которого данные обещания могут не удержаться в голове.

  Вот же напасть какая! Но деньги взяты, и тем признано состоявшееся партнерство. Нужно выручать. Быстро добираюсь до дома, бросаю мешочек с монетами в шкатулку и переодеваюсь.

  Дом, Дом, где ты, Дом...

  Деньги у меня есть. Живем не роскошествуя. Зарплата у меня приличная. Так что залезаю в ящик письменного стола и без колебаний беру несколько ассигнаций государственного банка СССР.

  Где у нас ближайшая галантерка? Вроде на соседней улице, но маленькая. Лучше дойти до "Всё для шитья". Подальше, но надежнее. Дохожу. Иголок всяких навалом. Выбираю средние и крупные иглы в полупрозрачных пакетиках из кальки. Без всяких заводских ярлыков. Средние для ткани – триста наборчиков, и крупные для кожи – сто наборчиков. Сто наперстков разного размера и двадцать пар небольших ножниц для рукоделия. Большие ножницы для раскроя, думаю, у Льюиса в достатке. Продавщицы даже пожертвовали безликую коробку от обуви, чтобы всё сложить.

  Черт, рядом стоит одна из теток из нашего дворового флигеля и ухмыляется, глядя, как продавщица складывает товар в коробку.

  – Ателье на дому открываете?

  – Нет, хочу сам себе сшить пару брюк.

  Продавщицы хохочут. Возвращаюсь домой. Прижимаю коробку к себе. Закрываю глаза.

  Верн, домик, спальня...

  Опять переодеваюсь. Умаялся я что-то с этой беготней. Может, вздремнуть? Взглядываю на стенные часы. Стоят. Правильно. Хозяина дома не бывает – зачем и заводить? Жанна, оказывается, малость рационалистка! Похвально. Беру подушку и спускаюсь в садик. Ух ты, какая хорошенькая скамеечка-то! Долго не могу заснуть. Наверное, минуты полторы, а то и все две.

  Открываю глаза. Солнце заметно перевалило предосенний зенит. Легкость в желудке подсказывает о своевременности обеда. Надо подчиниться. Обрызгиваю из умывальника лицо для свежести и, захватив коробку, выхожу из дома. Уже который раз ловлю себя на мысли, что свой дом – ужасно здоровское дело.

  Не я один вздумал пообедать. Посетителей полно. Где бы пристроиться? Оказывается, и искать не надо. Льюис уже здесь и машет мне рукой. Ничего не спрашивает, но взгляд настолько жалобно-вопросительный, что просто жалко мужика! Молча протягиваю ему коробку. Он нетерпеливо ее раскрывает и слегка обалдевает, перебирая пакетики с иголками. Когда дар речи к нему возвращается, спрашивает, вытащив наперсток:

  – А это что?

  – Эта штука называется наперсток. Она одевается на палец, а вот эти мелкие углубления не дают иголке соскальзывать.

  Никелированные ножницы вообще чуть не доводят его до помешательства.

  – Нет слов, нет слов, синьор Серж! – едва не плача от счастья, твердит законодатель мод. – Как вам удалось? Где?

  – Это мой секрет. А вас, Льюис, портные и швеи, наверное, заждались.

  – Бегу, бегу. Навеки ваш должник! – и рванулся к выходу.

  Так, теперь и закусить спокойно не грех. Вон уже и Колин говорит что-то Жанне, указывая на меня пальцем. Кто-то пододвигает стул и молча садится за мой стол. Оборачиваюсь. Ну, разумеется, этого и следовало ждать.

  – Здравствуйте, Серж.

  – Здравствуйте, Жозеф, – оба, довольно улыбаясь, пожимаем руки.

  – Как я вас здорово и неожиданно застукал в нашем городе, Серж!

  – Это просто удивительно. Ведь я скрывался как только мог, – и мы засмеялись.

  Жозеф внимательно меня рассматривает.

  – Нет, – говорю я.

  – Что – нет?

  – Жанна меня сегодня еще не била.

  – А не для этого ли она сейчас идет к нам?

  – Сейчас узнаем.

  – Здравствуйте, синьор Жозеф.

  – Здравствуй, здравствуй, Жанна. Чем нас угостишь?

  – Есть суп с овощами.

  – По бабушкиному рецепту? – спрашиваю я.

  – Почти, – улыбается Жанна.

  – Тогда тащи на двоих и что-нибудь мясное с картошечкой на второе. Что еще нам понадобится, ты догадываешься, – и, обращаясь уже к Жозефу: – Должен предупредить, что в этом заведении все сидящие со мной за одним столом обслуживаются бесплатно.

  – Согласен, согласен.

  Молча поглощаем обед. Насытившись, расслабляемся, откинувшись на спинки стульев. Я цежу вино. Жозеф набивает трубку.

  – Как там во дворце?

  – Не нарадуются друг на друга.

  – Приятно слышать. Жозеф, вы видели, что сейчас отсюда убежал Льюис? Зачем вы без моего ведома обнадеживаете людей возможностью моей помощи?

  – Но по восторженному выражению его лица видно, что всё-таки помогли.

  – Так-то оно так, но не увиливайте. Вы не ответили на мой вопрос.

  – Хорошо. Отвечу. Рассуждение очень простое. Вы свободно появляетесь и исчезаете в ваши таинственные края, о которых предпочитаете не распространяться.

  – Допустим.

  – Вот я и подумал, что не может же быть везде такая катастрофа со швейными иглами, как у Льюиса. Вы непременно захотите помочь делу, с которым вольно или невольно оказались связаны. Характер у вас такой, а это неизбежность.

  – У вас как-то всё действительно очень просто получается. Даже не рассердиться на вас. В наших краях не принято давать ручательство за кого-то другого за его спиной.

  – Извините, надо было как-то поддержать Льюиса. Он очень хороший мастер. Больше ничего в голову не пришло.

  – Только это вас и извиняет.

  – Вы надолго, Серж? Есть какие-нибудь определенные планы?

  – Не знаю. Есть у меня несколько свободных дней, но как буду использовать их, еще не решил. А вот ваш вопрос о планах попахивает коварством. Похоже, это у вас в отношении меня какие-то планы. Но я не буду спрашивать, какие. И так достаточно ясно. Льюис – второй человек, который упомянул о каких-то больших проблемах с лесным народом. А первый информатор сказал, что решать их предстоит вам. Вы их до сих пор не решили. Следовательно, ваш дар тут бессилен. Как, впрочем, и в прошлый раз. Вот вы меня тут и постарались застукать.

  – Мне нечего возразить.

  – Должен вас огорчить, Жозеф, в прошлый раз публика была мне знакома. А вот эльфов, фей, гномов в наших краях не водится. Только в сказках. И даже как они выглядят на самом деле, я не знаю. А уж представления об их повадках – то вообще никакого. Так что тут я вам не помощник. Хотя, с другой стороны, я очень любознателен и посмотреть на живую сказку мне было бы очень интересно.

  – И почему бы вам, Серж, хотя бы и не посмотреть? Завтра утром я отправляюсь на переговоры с лесным народом. Можете составить мне компанию.

  – Вот это я с удовольствием. Только расскажите мне поподробнее о том, что же произошло между людьми и лесным народом. Может, прогуляемся до порта и обратно?

  – С удовольствием.

  Мы выбрались из таверны и медленно пошли вниз по улице. Предвечерняя прохлада хорошо освежает после духоты заполненного людьми помещения.

  – Люди сотни лет благополучно уживались с лесным народом, – начал Жозеф, – и с гномами, которые по сути своей упрямые, но не злые умельцы, и с эльфами – самовлюбленными, но безвредными эгоистами, и с феями – добрыми, но не легковерными ведьмочками.

  Гномы – большие мастера по части железа, сложных механизмов и огранки камней. Их изделия, например часы, иглы, оружие, ценятся больше, чем сделанные людьми. Меняются на ткани, выделанные кожи, всякие хозяйственные вещи и просто деньги для накопления. Самый старый гном у них главный.

  Эльфы – большие мастера по части охоты, музыкальных инструментов. Их скрипки, флейты просто непревзойденные. Меняются на ткани, украшения. Деньги им не нужны. У эльфов самый главный – это лучший охотник. Не обязательно самый старший по возрасту.

  Феи ничего не делают, и от людей им ничего не нужно. Просто они мудрые, бесконфликтные существа, но враждебные к несправедливости. У них королеву фей слушают все. В том числе уважают и гномы, и эльфы.

  Есть еще дриады*, живущие то ли на деревьях, то ли в самих деревьях. Но они людям вообще никогда не показываются. Эти каждая сама по себе.

  По древнему договору людям разрешается рубить деревья и охотиться только в строго определенных, но обширных частях леса. Вместо срубленных должны сажаться новые деревья. Точно оговорены места, куда людям заходить запрещено, и места обмена, торговли. Поэтому гномов и эльфов вы никогда не увидите в городе. Хотя никто не помешал бы им туда войти.

  Все они без исключения поклоняются Священному дереву. Оно для них и место сбора для решения общих проблем, и место проведения ритуалов, праздников. Да и просто место отдыха.

  А случилось вот что. Когда лесорубы углубляются в лес настолько, что деревья уже трудно вывозить с места рубки, то они возвращаются к краю леса и начинают оттуда. Причем выбирается место поближе к дороге. Место новой вырубки назначают в магистрате. Для этого там есть карты лéса. По ним и назначают самое удобное и допустимое для вторжения место. Последнее место новой вырубки сейчас на карте указано верно.

  Но дело в том, что дорога вдоль леса извилистая. Приближается к лесу и удаляется от него во многих, далеких друг от друга местах, и лесорубы ошиблись. Они вгрызлись в лес не от той ближайшей к лесу извилины, которая им была указана. То ли неправильно отсчитали место по извилинам, то ли неопытность нового старшего лесоруба. Ужасно то, что за несколько дней они углубились в недопустимое место настолько, что достигли поляны собраний, спилили Священное дерево и уже пошли дальше, но тут появились эльфы. Слава Богу, жертв нет, но некоторых рубщиков эльфы отлупили на славу. Теперь лесной народ заявил, что разрывает с людьми договор и прекращает торговлю. В любое место лéса вход закрыт вообще, а не только с топором. Вот такие дела. Пока есть небольшой запас дров, но это ненадолго.

  – Да, печальная история, – согласился я, – но ведь вы же волшебник, Жозеф. Почему бы вам не оживить Священное дерево?

  – Я не некромант, и оживление мертвых мне недоступно. Да и некроманты вовсе не оживляют, а просто заставляют мертвых двигаться.

  – Но ведь дерево не человек.

  – Оно живое.

  – Понятно. Как же вы намерены действовать?

  – Не знаю. Нужно посмотреть на настроения. Удастся ли преодолеть упрямство гномов и возмущение фей? К решению гномов и фей эльфы просто присоединятся.

  – Итак, на чем мы остановимся?

  – Завтра утром встречаемся в "Морском драконе". Я приведу лошадь и для вас.

  – Не приводите. Я не умею ездить верхом.

  – Тогда придется взять коляску у Герца.

  – А даст?

  – Ему некуда деться. Походит пешком.

  – Тогда до завтра.

  – До завтра.

  Жозеф юркнул в ближайшую улочку, а я вернулся в таверну поразмыслить над тем, чем бы заняться до вечера. Стол еще никто не занял. Но поразмыслить не удалось. В дверь вошел человек, у которого всегда найдется для кого-нибудь какое-нибудь дело. Обозрел зал и направился ко мне.

  – Здравствуйте, синьор Серж.

  – Мое почтение, синьор главный министр.

  – У меня к вам поручение.

  – Стоп-стоп-стоп. Прежде чем вести разговор о каких-то поручениях, давайте разберемся со старыми делами.

  – Какими еще делами?

  – Морские витязи ушли?

  – Ушли.

  – Принцесса Виолетта стала королевой?

  – Стала.

  – А где мой орден?

  – Какой вы меркантильный, синьор Серж!

  – Передо мной прекрасный образец для подражания.

  – Вы бы подумали, в каком состоянии может быть казна после королевской свадьбы.

  – В каком? И причем тут орден? Вы же не надеетесь, что я буду покрывать королевские расходы? Да и опять, наверное, преувеличиваете печальное состояние казны. Казимир не тот человек, чтобы при состоятельности своей семьи не внести лепту в свадебные затраты. Вы ведь хорошо его потрясли, синьор Герц?

  – Ну, потряс, как вы это называете, – нехотя признался министр.

  – Синьор Герц, у вас никто ничего лишнего не требует. Должен же всё-таки быть предел скаредности. Вы сами-то хоть замечаете, что превратились в ходячий анекдот? Не нужен мне никакой орден. Это я просто вас дразню.

  Я только что разговаривал с Жозефом. Он предложил съездить с ним завтра в лес. Я с удовольствием, но не ради переговоров. Не моя компетенция – лесной народ. В моей стране их нет, но хотелось бы на них взглянуть. Однако я не езжу верхом, и Жозеф хочет взять вашу коляску. Вы не будете возражать?

  – Буду или не буду – какая разница! Всё равно возьмете. Берите и езжайте, куда хотите. Вот мое поручение, – и, положив на стол какую-то сложенную бумагу, встал и сделал шаг к двери. Потом обернулся и добавил: – Я не скаредный, а бережливый, – и вышел.

  Так, посмотрим, что нам прислали. Надеюсь, не требование заплатить налог на недвижимость. Нет, приглашение. Причем написанное очень изящным, красивым почерком.

  "Королева Виолетта будет весьма признательна, если синьор Серж почтит ее дружеским визитом в любое время, которое синьор Серж сочтет для себя удобным".

  Все чин чинарем. И королевская корона, и завитушки с виньетками, и подпись "Виолетта Вернская" с росчерком. Надо почтить. Надо думать, что под "в любое время" не имеется в виду ночь или раннее утро, когда королева еще в неглиже. Стало быть, сейчас вполне подходящее время. Что ж, пойдем во дворец, раз призывают предстать. Было бы невежливо оттягивать. Я уж и не удивляюсь, что в этом городе слухи о событиях разлетаются со скоростью стрелы.

  По поперечной улочке довольно быстро добираюсь до Королевской улицы и Ратушной площади. Знакомый бронзовый молоточек. Тук-тук-тук. Меня впускает служанка, провожает в уже знакомую гостиную и уходит доложить. Что-то здесь изменилось. Ага, добавилась новая картина. Большая. Виолетта в голубой амазонке, сидящая боком в дамском седле на вороной лошади. Красиво. Почти как у Брюллова.

  – Здравствуйте, Серж, – раздался за спиной всё тот же ангельский голосок.

  – Здравствуйте, Виолетта.

  Честное слово, она еще больше похорошела и даже слегка словно повзрослела.

  – Нравится? – спросила, кивая на картину.

  – Еще бы.

  – Вот и Казимиру тоже нравится, – и, слегка наклонившись ко мне, заговорщицки вполголоса добавила: – Вы не представляете, Серж, как я счастлива.

  – А вот и нет, представляю, Виолетта. У вас всё на лице написано.

  Она звонко рассмеялась, подошла к одной из дверей, приоткрыла и позвала:

  – Казимир, а у нас гость.

  За дверью послышалось недовольное бурчание человека, отвлеченного от какого-то важного дела. Тем не менее новый король появился на пороге и, увидев меня, расплылся в улыбке и поспешил ко мне с протянутой рукой.

  – Серж, очень рад вас видеть. Чем это вы тут развлекали мою супругу? Я слышал смех.

  Виолетта ответила за меня:

  – Рассматривали твой подарок и обсуждали достоинства лошади.

  Казимир подошел к картине и озадаченно уставился в нее.

  – Какие тут достоинства? Лошадь как лошадь. Словно больше и никаких достоинств нет?

  Потом до него дошло, что его разыгрывают, и, обращаясь ко мне с деланной досадой, подыгрывая жене, произнес:

  – Вот видите, Серж, опять я попался на розыгрыш. И так буквально каждый день. Уж такая она игривая, игривая...

  – Ты хочешь сказать – как лошадь?

  Вместо ответа он прижал ее к себе. Ну просто королевская идиллия! Тут у меня мелькнула одна интересная мыслишка.

  – Вы знаете, Казимир, несмотря на прелесть картины, мне внушает опасение дамская манера езды боком. Смотрите – ведь под спиной всадницы нет опоры. Резкий поворот влево – и нетрудно представить себе, что произойдет. А если лошадь понесет? Я не знаю, конечно: традиции традициями, а в наших краях в первую очередь думают о безопасности и удобстве. Любительницы конных прогулок уже давным-давно ездят только сидя верхом.

  – Что вы говорите, Серж, какое может верхом в таком платье! – возразила Виолетта.

  – А я ничего и не говорил о платье. В брюках. Или просто в мужских, или специально скроенных женских.

  Повисло заинтересованное молчание. Виолетта, похоже, прикидывает как может выглядеть на ней мужская одежда. Казимир, вероятно, кроме беспокойства за безопасность драгоценного создания прикидывает, какие соблазнительные обводы откроются взору с новой одеждой.

  – Виолетта, а ведь в этом что-то есть, – прервал молчание заботливый супруг.

  – Да ты что, – с не очень-то убедительной уверенностью возразила Виолетта, – королева в мужских штанах! А в ваших краях и королевы ездят верхом?

  – И королевы. Правда, женщины довольно долго отстаивали свое право на безопасность и удобство. Всё осложнялось тем, что женщине надевать мужскую одежду запрещалось церковными канонами. Нарушение канонов даже каралось смертной казнью. Потом такое правило всё же отменили как недопустимое вмешательство в светскую жизнь, и всё встало на место. Так что если у вас в Верне нет законодательного запрета на ношение женщинами мужской одежды, то препятствиями будут только традиции и мода. То и другое меняется со временем.

  – Знаете, Серж, вы меня смутили. Разумность доводов убедительна, но вот... Казимир, надо посмотреть законы. А?

  – Пожалуй, надо. То, что сказал Серж, и мне кажется разумным. Я бы даже попросил тебя отказаться пока от конных прогулок. А я посоветуюсь со своим портным. Сможет ли он на основе мужской традиции сделать изящный женский костюм для верховой езды?

  – А кто у вас портной, Казимир?

  – Льюис.

  – Ну, этот всё может. Мастер! – уверенно сказал я.

  Дальше я свою провокацию не стал развивать. И так толчок достаточный.

  – Дорогая, – спросил Казимир, – а как ты насчет того, чтобы устроить небольшой домашний праздник в честь гостя? Или даже не домашний, а просто дружеский. Мы с тобой всё в этих стенах да этих стенах. Правда, титул у тебя уже не тот, что раньше. Мы можем увязать с королевским этикетом развлечения не во дворце?

  – Королевский этикет обязателен для официальных отношений и событий. На дружеские он не распространяется. Никак ты намерен заманить нас куда-то?

  – Не куда-то, а в "Морского дракона", где для нас с тобой всё решилось.

  – Тогда я пошла переодеваться, – и Виолетта испарилась.

  – А я пошлю кого-нибудь занять для нас стол. Поскучайте здесь немножко, Серж.

  – Нет, я, пожалуй, не буду скучать, а схожу приглашу вашего брата. Компания так компания. Казимир, может нам взять с собой и Герца? Как вы думаете, он согласится?

  Король задумался.

  – Не знаю, Герц всегда и со всеми старается держаться сдержанно. Попробуйте сами спросить его. Его комнаты в первом этаже.

  Спускаюсь вниз. Служанка указывает на апартаменты главного министра. Стучу. Открывает сам Герц, облаченный в домашний халат.

  – Что вам угодно, синьор Серж.

  – Синьор Герц, мы тут собираем компанию для кабацких развлечений.

  – Кто это "мы" и причем тут я?

  – Мы – это их величества, я и, возможно, Жозеф, если он дома. Приглашаем и вас присоединиться к нам на площади, – я сделал паузу. – Должен признаться, синьор Герц, что сегодня во время нашей встречи у меня и в мыслях не было ни малейшего намерения хоть как-то оскорбительно задеть вас.

  – Ну да, ну да, просто чувство юмора такое, – и, глядя мне в глаза, Герц начал стаскивать халат.

  Жозеф оказался дома.

  – Надо же, понятно, что от молодой пары еще можно ожидать какого-нибудь сумасбродства. Но чтобы к этому присоединился еще и Герц... Непременно нужно посмотреть. Идем!

  Казимир и Герц уже стоят у дверей дворца и о чем-то переговариваются. Ага, вместо парадной кареты подъезжает коляска Герца. Ждем королеву. Вот и она – в простом темно-красном платье и черной накидке на плечах. В коляске совершенно без какого-либо препирательства мне, как почетному гостю, уступили и самое почетное место – рядом с кучером.

  В "Морском драконе" вечерний аншлаг. Только в середине зала за пустым столом сидит всего один человек. Видимо, посыльный из дворца. Он встал, как только мы вошли, и не спеша удалился. Увидев августейшую чету, окружающие ведут себя с обычной учтивостью, а Виолетта и Казимир вежливо кивают в ответ на поклоны. Где-то в дальнем углу музыканты тихо наигрывают свои обычные, нудные мелодии. Еще не сели, а хозяин уже тут.

  – Сначала твоего винца, Колин, – распоряжается Казимир, – а немного погодя пусть несут, что найдется вкусненького. Ты наши пристрастия знаешь.

  – Я к вам Жанну приставлю.

  – Отлично, а музыку повеселее твой оркестр может изображать? Эта только в тоску вгоняет.

  – Попробую заставить.

  Почти мгновенно появились вино и подходящая для него посуда. Музыка оживилась и стала весьма приятной. От такой неожиданности и гомон голосов в зале как-то поутих. А Герц несколько расслабился, и его лицо утратило невозмутимое и опасливое выражение. Виолетта подняла бокал.

  – За встречу, дружбу и все такое! – и собутыльники дружно звякнули посудой.

  – Всё-таки, как ни крути, а приятно убежать от дворцовой скуки и унылых разговоров о государственных заботах, – поделился Казимир.

  – Брось, ты уже настолько втянулся в дворцовую рутину, что и не заметишь, как сам уведешь любую беседу к своим будничным делам, – заметил Жозеф. – Спорим на золотой?