Текст книги "Борцы с нечистью. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Андрей Никифоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава 22
– Остров

Благодаря способностям русалки, пара сразу выбралась из колдовского сумрака Залесного, почти не встречая сопротивления со стороны чудищ. И Весняна с Евдокией восхитительно быстро пробирались через лес. Русалочье чуть вкупе с магией позволяло идти к речному острову кратчайшим путём, хотя на преодоление того же расстояния через заросли даже у местного охотника ушло бы втрое больше времени, чего уж говорить о неподготовленном человеке. Кустарники и деревья будто осмысленно отводили свои ветви, дабы не препятствовать паре; не цеплялся за ноги валежник, а в обход буреломов находились удобные звериные тропы.

Но вот с чем колдовство Весняны не могло помочь, так это с монстрами, которых попадалось всё больше по мере приближения к острову. Под покровом зарослей мелькали тени чудовищ, лес оглашался воем, хрюканьем, ворчанием, шипением и стрекотанием. Помня, что соратники прямо сейчас, скорее всего, ведут неравный бой, пара дорожила каждой секундой и лишний раз не останавливалась. Только если какая-то страхолюдина преграждала путь, в ход шли тонкие, но нечеловечески сильные руки Весняны, а довершало дело кувалда Евдокии. Среди прочих им встретился оборотень, который завёл было пафосную речь о мести за какую-то волчью царицу. Женщины без церемоний прервали его слово и расправились с волколаком до того, как он успел довести обращение до конца.

Наконец, пара вышла к лесистому берегу Волги.

– Вот и наш островок, – пропела Весняна.

– С виду остров как остров, вроде ничего особливого, – проворчала Евдокия, всматриваясь в пожелтевшие кипы деревьев на участке суше, что растянулся среди воды на сотню метров в длину и ширину. – Миленький даже. Я бы избу тут построила и рыбу удила.

– Так и сделаем, ежели иглу не найдём, – подмигнула Весняна. – Ибо в сем случае дальнейшая борьба бесполезна.

– Ладно, как на ту сторону перебираться? Ты-то русалка, тебе ничего не стоит по воде проплыть.

– Как-как… За меня хватайся. И не боись, я крепче, чем кажусь – выдержу тебя.

– Эх, водица холодная в осеннюю пору. Ну, что поделать. Поплыли, а то пока сидим сиднем да видами любуемся, нападёт кто и слопает нас…

Евдокия опасалась, что во время заплыва на них накинется подводная или какая крылатая нечисть. Ведь в таком случае русалке придётся отпустить груз, чтобы защититься, тогда как её соратница при любом раскладе будет крайне уязвимой. И вряд ли долго продержится в холодной воде при полном снаряжении, которое потянет на дно. Однако паре повезло благополучно достичь островного берега.

– Ох, ах, – Евдокия сбросила заполненные водой сапоги. – Зуб на зуб не попадает. Хорошо, что я волшебством не обделена. Сейчас чуть тепла призову, дабы шкуру-то согреть.

– Ежели здесь есть охрана, то согреешься иным способом, – Весняна настороженно всматривалась в заросли.

Пара двинулась в глубь острова. И в самом его чуть всхолмленном центре обнаружили широкий дуб с норой среди толстых корней. Только женщины сделали несколько шагов в сторону могучего древа, как их окликнули:

– Не так скоро, красавицы!

Обернувшись на голос, они увидели ничем не примечательного мужичка – незнакомого, хотя Олег и Лёха ранее встречались с ним и беседовали. Еремей, прикидывающийся купцом в Залесном.

– А чего вдруг одёргиваешь нас? – невинно поинтересовалась Весняна. – Остров вроде не занят. Вот и замыслили мы с подругой здесь теремок выстроить. Хочешь к нам присоединиться?

– Хм, стройте, – Еремей ухмыльнулся и пошёл к норе, – а я пока тут посижу.

– Ежели так, то…

– Хватит, нет у нас времени на пустобрёха, – перебила Евдокия. – Ты здесь охраняешь что али как?

– Может, и охраняю, – спокойно ответил Еремей, усаживаясь на корень. – Может, клад закопал.

– Нет ли среди клада твоего иглы одной? – нетерпеливо спросила Евдокия. – Мы проверим, иглу заберём, а другого нам не надобно.

– Да вы никак разбойники, раз чужое отнимаете, – притворно обиделся Еремей.

– Осторожно, Дуня, – зашипел русалка, сбросив всё шутовство. – Чую, что он не человече.

Евдокия перехватила кувалду и пошла к норе. Еремей сидел себе в расслабленной позе и не имел на виду оружия. Когда же до мужчины оставалось не более пяти шагов, он преобразился до неузнаваемости. Всё его тело встряхнуло, перекосило и через рот с чавкающим звуком попросту вывернуло наизнанку, так что мышцы, внутренние органы, жилы и кровь – всё повылезало наружу. Однако эта мешанина хоть и растянулась по сторонам, как после взрыва, но не попадала на землю, причудливым образом оставаясь целостным существом.

– Вывертыш! – крикнула Весняна, подразумевая очень редкое чудище, с котором не приходилось сталкиваться никому из команды Олега.

Против этого монстра весьма неплохо подошёл бы «греческий огонь» или какая-нибудь алхимическая отрава, но Евдокия истощила весь свой запас в прошлых битвах. А потому пришлось обойтись ударом кувалды, метя в мозг с глазными яблоками, что раскачивался на удлинившихся мышцах. Боёк угодил в гущу мяса, где и застрял как в иле. Евдокия дёрнула за ручку, да не смогла вытащить оружие.

Вывертыш потянулся к женщине, и охватил её венами, как рыболовной сетью; сухожилья и мышцы твари обвились вокруг ног и рук подобно верёвкам; кишки сдавили шею; другие внутренние органы облепили туловище, не позволяя свободно вздохнуть, а чужая кровь норовила хлынуть в глаза, уши, ноздри и рот Евдокии.

– Как тебя бить? Как тебя бить? – злилась женщина.

– Не надо меня бить! – произнёс Еремей-вывертыш, поводя длинным языком по щеке женщины.

– Откуда ты это сказал? – выдохнула Евдокия.

Отпустив кувалду, она пыталась дотянуться до сердца или мозгов чудища, но руки тонули в желеобразной плоти. Обладая способностью обжигать прикосновением, Евдокия нагрела ладони, но не похоже, что монстра это хоть сколько-нибудь напугало – хватку он не ослабил. Весняна попыталась выручить соратницу, да сама застряла в студенистой кровавой массе.

– П-проклятье! – рыкнула Евдокия, одновременно сплёвывая кусочки мяса вывертыша. – Придётся… разжига…

Все свои магические ресурсы женщина пустила не только на руки, но и на всё тело. Опасность этого метода заключалась в том, что волшебный жар источался неконтролируемо. Можно довести себя до самосожжения. Невыносимая боль до помутнения в глазах пронзила всё существо Евдокии. Она протяжно закричала, уже не заботясь о том, что тварь может проникнуть в рот и дальше, пытаясь разорвать противницу изнутри. И всё же несмотря на ужасающие муки женщина не погасила жар, охвативший кожу.

Вывертыш не выдержал первым и отпрянул от Евдокии. Только у неё уже не было сил на контратаку. Зато они нашлись у Весняны. Русалка рывком дотянулась до сердца чудовища, и так вцепилась в него, что мясо выплеснулось промеж сжатых пальцев. Вывертыш болезненно забулькал и его органы брюшной полости скрутились в клубок. Весняна не ограничилась этим, и следующим схватила мозг, а потом разорвала его на две части. Только тогда вывертыш дождём обрушился на землю. В нём ещё сохранялась какая-то жизнь: органы пульсировали, а мышцы сокращались. Однако больше монстр угрозы не представлял.

– Гадость! – русалка пнула лёгкое. – Дуня?

Весняна ахнула, когда Евдокия повернулась к ней.

– Матушки, да ты вся красная, в ожогах! – перепугалась русалка. – Срочно надобно в воду лечь и отдохнуть хорошенько, а я наложу целительные чары реки.

– Позже, – отмахнулась Евдокия. – Выдюжу. На первое время мазью своей обойдусь. Есть дела поважнее. Полезай в берлогу и глянь, чаго там интересного.

Пока Весняна ползала по норе, как гибкая выдра, Евдокия сперва тряпкой счистила с обгоревшей кожи остатки мяса вывертыша, а затем нанесла на неё лечебную мазь.

– Жжёт немилосердно, – простонала женщина. – То ли ещё будет, чуть позже выть начну от боли… Эй, бесовка, что там у тебя?

Русалка выволокла на белый свет сундук. Он был настолько плотно заперт, что даже ноготь в зазор не просунуть, вдобавок обмазан глиной. Видимо, чтобы защитить от влаги при таянии или разливах. Не найдя способа открыть крышку благообразным способом, сильная Весняна попросту разнесла сундук кулаком.

Внутри обнаружилось яйцо. Да не одно, а сразу несколько штук. Да не куриных, а таких здоровых, что в ладони не уместиться.

– Чертовщина какая-то, – недоумевала Весняна, вертя яйцо.

– Плевать, ломай его, – повелела Евдокия. – Все ломай!

В первом яйце обнаружилась горсть иголок. И во втором, и в третьем. Во всех остальных яйцах. Набралась целая горка совершенно одинаковых костяных иголок.

– Вот это обычная, никакого колдовства не чую, – пробормотала русалка, потратив полминуты на осмотр одной иглы. – Так, следующая… хм-м… вроде тоже ничего особливого… Ну, что с другой у нас, поглядим…

– Так до Второго пришествия провозимся! – взволновалась Евдокия. – Запутать решил, демон. Весняна, закинь все иглы сюда, быстро!

Евдокия бросила русалке мешочек из плотной кожи. Как только русалка сунула туда все иглы, тётка положила его на ближайший валун с относительно ровной поверхностью. Затем примерилась, и с богатырским «ХА!» вдарила по мешочку кувалдой. А затем ещё раз, и ещё. По камню пошли трещины. После размашистых ударов Евдокия ограничилась тычками бойка, как если бы измельчала что-нибудь в алхимической ступе.

– Хорош, – женщина вывернула мешочек, ссыпав обломки игл на валун. – У тебя око острее, пальцы тоньше и ловчее моих. Перебери все и доломай вручную там, где кувалда не справилась.

Евдокия уселась на землю. А Весняна ворошила горку костяных игл, отодвигая сломанное в сторону. На магическую проверку русалка время не тратила.

– Кажись, последняя, – прошептала Весняна.

В сей момент в церкви Олег рубанул по Кощею. Раскалённое лезвие рассекло древнего на две части…

Весняна поднесла к глазу единственную целую иглу.

– Добиваем! – рявкнул Олег.

Весняна согнула иголку.

Борцы остервенело расчленяли останки Кощея: Лёха шинковал их магическим клинком, Олег жёг волшебных огнём, Ирина топтала и разбивала кулаками в гнилую кашицу.

Игла сломалась с тоненьким треском.

Остановилась уставшая троица, оценивающе смотря на измельчённый прах Кощея.

– Вот и всё, – удовлетворённо протянула Весняна. – Вот и сказочке конец… Необыкновенное чувство, скажу тебе я, Дуняша: когда лёгким движением перстов обрываешь жизнь одного из самых могущественных существ на всём белом свете. Ощущаешься себя почти всесильной… Почти богиней.

Евдокия облегчённо откинулась на спину.

– Я тогда богинюшка над всеми богинями, раз кувалдой кучу игл поломала, – хохотнула Евдокия. – Прости, Господи, за столь горделивые бредни.

Весняна поднимала иглы, и, подобно малому дитю, зачарованно наблюдала, как их осколки ссыпаются с ладоней на валун. Так продолжалось несколько минут. Затем русалка вдруг вскочила, и побежала к норе под корнями. Вскоре она вернулась, и вновь присела у валуна.

– Ой…

– Куда носилась?

– Проверять.

– Чаго проверять?

– Всё ли я выгребла из норы.

– Сокровища Еремея искала?.. Ну, хватит молчать.

– Дуня, – сухо произнесла русалка, – среди игл нет ни одной магической. Мы поломали токмо обычные.

– Ты шуточки свои русалочьи брось, дурёха, – женщина не пожалела сил, чтобы приподняться и наградить Весняну укоризненным взглядом.

Но русалка выглядела необычайно серьёзной.

Тогда Евдокия огласила реку воплем раненой медведицы.

– Быть не может!! – тётка подпрыгнула, не чувствуя боли от ожогов.

Забурлила масса недобитого вывертыша – кажется, он изображал смех.

– Заткнись! – прорычала Евдокия. – Пришибу!.. Господи, неужто всё понапрасну?!

В церкви прах Кощея потёк в щели меж досок, и соединился в подполе. А затем около осколков ковчега вырос в фигуру древнего. Кощей Бессмертный восстановился.

Глава 23
– Схватить за яйца

Борцы отчаянно переглянулись. Затяжная битва истощила их и морально подавляла мысль о том, что придётся проходить круг сложного боя по новой. Сколько раз? Сколько раз нужно истребить Кощея, чтобы дать Весняне и Евдокии достаточно времени для поиска иглы? А что, если никакой иглы на острове нет? Или есть, но женщины столкнулись с непреодолимым сопротивлением. Или погибли в схватках с нечистью. Неопределённость подтачивала волевые силы ничуть не меньше, чем физическое напряжение. К тому же с каждым перерождением Кощей бил всё сильнее и быстрее реагировал на атаки борцов.

Вместо того, чтобы в очередной раз наброситься на древнего, Ирина, Олег и Лёха побежали к выходу, и попытались пробить магический барьер у порога. Однако сколько бы не молотили по нему кулаками, сколько бы не рубили раскалённым топором, сколько бы не резали волшебным клинком – бесполезно. Барьер креп вместе с Кощеем.

– Святые угодники! – возопила Ирина, поднимая руки к иконостасу. – Спасите!

Над сводами раздался смех Кощея. По щелчку его пальцев в иконах началось демоническое преображение. Засияли красным очи святых. На головах апостолов выросли рога и шипы. Почернели ангельские крылья, теперь больше походя на драконьи. Вместо агнцев у ног пастырей вились змеи и скалились волки. Выражения блаженных лиц сменились на уродливые ухмылки.

– Силы, которым ты поклоняешься, власти здесь больше не имут, – сказал Кощей.

Он атаковал, но на сей раз не заклятьями холода, а потоком зелёного пламени. Опять борцы рассредоточились по церкви, уходя от магических ударов Кощея. Никто уже не помышлял о нападении на древнего, получалось разве что уклоняться и творить хлипкие щиты. «Блин! – обречённо подумал Лёха. – Он что, играется с нами? Наверняка ведь способен прихлопнуть в любой момент! Не хочу умирать. Не хочу умирать так!»

Разок Ирина попыталась дотянуться до Кощея, прыгнув с ударом ноги. За что сразу поплатилась, будучи сбита встречным магическим импульсом. Обычно ловкая монахиня при любых вывертах умудрялась приземляться на ноги, однако сейчас неконтролируемо покатилась по полу, сильно ушибив бока. Кожа Ирины смотрелась пятнистой из-за многочисленных синяков и ссадин.

Ничуть не лучше выглядел Олег, залитый кровью. Лёха был весь потрёпанный, волосы всклочены, одежда – изорвана. «Точно забавляется с нами, тварь! – юноша едва сдерживался, чтобы не разрыдаться и не упасть на колени, моля о пощаде. От этого безнадёжного действа спасало только осознание, что милосердия и лёгкой смерти от Кощея едва ли дождёшься. – К чему гонять нас? Зачем урод защищается, если всё равно бессмертен?».

Олег рубанул топором – Кощей с показной ленцой отразил атаку. Зато когда Лёха с отчаянием зверя, загнанного в угол, побежал на древнего, тот отнёсся к нападению со всей серьёзностью: послал навстречу целый ворох боевых заклятий. И близко не подойдя к врагу, юноша отступил, прикрываясь истончившимся магическим куполом.

«Есть что-то странное в его манерах защищаться и атаковать, – Лёха спрятался от зелёного пламени за углом в притворе. – Всё время держит позицию у алтаря, а сюда даже не пробует сунуться».

Вжимаясь в угол, Лёха скользил взглядом по стене напротив. Взор задержался на одной из чудовищных икон – демон на ней подмигнул юноше и оскалил зубастую пасть ещё шире. За спиной «несвятого» застыли оранжевые языки пламени, среди которых виднелись тёмные силуэты сгорающих мучеников. Должно быть, изображалась геенна огненная… «Адописная икона», как говорил безумец Василий.

Любование творчеством преисподней нагло оборвал Кощей – заклятье разнесло укрытие Лёхи, заодно чуть не расколов ему череп. Однако даже смертельная угроза не выбила из головы юноши воспоминания о безумце Залесного. «Он ведь служил здесь и что-то видел, – перекат, чтобы избежать всплеска пламени. – Видел чудовищные иконы… И в день нашей встречи что-то твердил про… Иглу! Точно, про иглу! Он её видел!»

Призвав щит, Лёха отбил ударную волну от магической атаки, прикрыв себя и Олега.

«Значит, игла не на острове, – молнией сверкнула мысль в сознании юноши. – Она здесь, в церкви!.. Но если так, то где искать?»

Догадка появилась, но требовала опасной проверки. Лёха ещё раз подступился к древнему, впрочем, не планируя настоящей атаки. Он только привлекал внимание Кощея, уходил от его магических ударов или отражал их, чтобы подступиться вновь, но уже с другой стороны. Кружа как волк вокруг медведя, охраняющего задранного лося, Лёха четырежды изображал попытки нападения. Только медведь с рёвом поднимал лапу – волк благоразумно отскакивал, поджав хвост. Эта имитация стоила юноше новых ран и ожогов, однако кое-что в поведении Кощея прояснилось.

Судя по всему, он защищал то место, где ранее покоился ковчег с мощами, хотя сейчас о нём напоминали только его обломки и почерневшие от громового удара доски пола. Вроде ничего примечательного в том пяточке, однако ж Кощей яростно бил по всякому, кто пробегал рядом.

«Где-нибудь в подполе прячешь смерть свою? – понимание уязвимости врага открыло в Лёхе второе дыхание, он почти не чувствовал усталости и отчаяние сменилось боевым задором. – Не твои мощи всё это время забирали души и веру людей. В иглу всё шло, которая где-то в…»

Когда Лёха оказался рядом с Олегом, то схватил его за ворот и сказал:

– Заходи со стороны алтаря. Быстро!

Свои слова юноша сопроводил такой решимостью во взгляде, что Олег доверился и не стал задавать вопросов. Более того, он ещё дал знак Ирине, чтобы она поддержала манёвр со своего фланга.

Монахиня и Олег бросились на Кощея с двух сторон. Лёха чуть помедлил, показывая растерянный вид и дожидаясь момента, когда внимание древнего заострится на паре противников. Только тогда юноша устремился к обломкам ковчега. На бегу Лёха создал над головой магическую преграду, вложив в неё почти всю оставшуюся силу или, как он сам любил говорить – ману. Достигнув заветного места, парень размашисто ударил клинком по обгоревшему полу. Сломались доски под ногами и Лёха провалился в подпол. Ещё толком не успев оценить обстановку, юноша беспорядочно рассекал мечом пространство вокруг себя.

И перерубил кованый сундук. Кощей, естественно, не оставил без внимания такой наглый прорыв. Вся мощь древнего зелёным пламенем обрушился на щит Лёхи. Магический купол сразу покрылся трещинами, жалобно гудя. А к тому мигу, когда защита окончательно поломалась, Лёха нашёл яйцо из сундука и потянулся к нему. Но когда взял его, бок насквозь пронзил призрачный клинок Кощея. Парень завопил от боли, в глазах потемнело. Теряя сознание, он непроизвольно махнул рукой и выпустил яйцо. Оно полетело в сторону, а Кощей, позабыв про парня, устремился следом.

Древний коснулся костлявыми пальцами скорлупы ещё до того, как яйцо начало падать. Однако Ирина опередила, проскочив перед взором Кощея акробатическим пируэтом и на лету перехватив артефакт. Когда же древний обернулся, готовясь расправиться с монахиней, то увидел, как она держит яйцо в высоко поднятой руке.

– Да я никак тебя за ятра схватила, – сурово сказала монахиня.

В те минуты её совершенно не заботил неподобающий для монашествующего вид. Девушка широко расставила обнажённые ноги, только рваные тряпки болтались на бёдрах; растрёпанные волосы золотым водопадом спускались на едва прикрытую грудь, что колыхалась от частого дыхания. Широко раскрытые голубые глаза будто слепили древнего, подобно морской волне, отражающей солнечный свет.

Кощей призвал самое быстрое боевое заклятье, на какое только был способен, но пальцы Ирины сомкнулись скорее, ломая скорлупу. Белые осколки посыпались на пол, и теперь девушка сжимала костяную иглу.

Огонь в глазницах древнего замельтешил, как пламя при сильном ветре – испуган, решила монахиня. И настолько ужаснулся, что боевая магия так и не сорвалась с перстов Кощея. Зато с почерневших гнилых губ слетело:

– Останови…

Игла переломилась под давлением пальцев.

Прошло несколько мгновений. Долгих мгновений, за время которых ничего не происходило. Сердце Ирины будто уколола игла страха – а вдруг не сработает?..

И тут Кощей взревел, его кости затрещали, сухожилия и плоть опадала; пламя в глазницах заколебался, потухая. Вскоре от древнего осталась только горка праха. Хотя Олег продолжал недоверчиво следить за ней, по привычке ожидая, что Кощей опять восстановится. Ирина же думала в этот момент о другом.

– Алексий!

Девушка прыгнула в подпол, где обнаружила бессознательного Лёху.

– Ты как?.. Господи!

Юноша истекал кровью и тяжело хрипло дышал. Ирина взмолилась о том, чтобы крохотных остатков её магических сил хватило на исцеляющее заклятье, и приступила к его сотворению.

Эпилог

Он топтался около деревянной часовни, поглядывая то на входную дверь, то опуская взор к иконке, что держал запотевшими пальцами. На ней изображалась «Троица» – по виду вроде та судьбоносная икона, с которой Лёха перенёсся в этот мир. И на месте часовни, быть может, однажды возвысится белокаменный храм, который познает как торжественные многолюдные службы, так и тотальное запустенье. От волнения у юноши опять заболел рубец на боку.

Исцеляющее заклятье Ирины вытянуло Лёху с того света. Чуть оправившись, прежде чем покинуть Залесное, юноша заглянул в церковь. После смерти Кощея демонические иллюзии спали со святых образов, так что Лёха быстро нашёл маленькую «Троицу». По его старому предположению, если принести предмет в часовню, то можно перенестись обратно в родной мир.

Пришелец пошёл к часовне, однако шагал так медленно и осторожно, будто пересекал болотную тропку. «Допустим, сработает, – думал Лёха, опять приостановившись. – Я вернусь домой. Но вернувшись в прежнее место, сам я прежним уже не буду. С этим миром я свыкся, придётся вновь перестраиваться. Там совсем иной ритм жизни: быстрый, шумный, перенасыщенный всяко-разным. Когда же спустя недели или месяцы приспособлюсь, то всё равно не быть мне тем Лёхой. До перехода я дрался разве что только в школе и вообще всячески избегал неприятностей, а ныне прошёл через кровавые схватки. Этой самой рукой, которой держу икону, в бою людей убивал не моргнув глазом. Насмотрелся столько чудовищ, что по ночам кошмары снятся…»

Он усмехнулся и покачал головой.

«Помню, в начале сокрушался, что здесь нет гуманизма, Интернета и кучи других благ, а теперь убеждаю себя, что возвращение не принесёт мне облегчения. Так и что из этого? Остаться здесь? Дело ведь не только в вещах и образе жизни. Там у меня родные и друзья, которые очень переживают из-за моей пропажи или уже смирились с ней».

Лёха сделал ещё несколько шагов к часовне, и оказался рядом с крыльцом. Все эти мысли он не раз прогонял ещё на пути из Залесного. Посчитал тогда, что всё решено. Однако перед самым порогом сомнения всколыхнулись с новой силой.

«И кем я буду дома? Там я не успел найти свой путь. А здесь обладаю магической силой, нашёл ей достойное применение, привязался к соратникам после всего, что пережили вместе. Меня волнует судьба этого края. Хотя жизнь борца с нечистью бывает непродолжительной. В каждой битве я был близок к смерти и любое последующее сражение может оказаться последним…»

Дверь отворилась и перёд Лёхой предстал уже знакомый по первому визиту смотритель часовни.

– Сызнова помолиться заглянул? – поинтересовался он.

– Помолиться, – нерешительно повторил Лёха. – Я… ох… в общем… Ай, короче, хочу передать в дар вот эту иконку!

Он вручил её смотрителю, уклончиво ответил на его расспросы, мол, откуда да почему, выслушал благодарность, и поспешил откланяться.

– Твою ж… – отходя, Лёха оглянулся убедиться, что смотритель не наблюдает за ним, и уже шёпотом продолжил, – блин, всё может куда проще, а? Придумываю для себя какие-то причины остаться, а на деле попросту зассал! Да, испугался, что зайду в часовню, а ни хрена не случится. Не сработает это. В ином случае можно заливать, типа, не пошёл ради соратников, чтоб людей от нечисти спасать; потому что хреновым ветераном стал, чью душу рвёт ПТСР, и, типа, не найду понимания среди людей в родном мире… Архг-г, дерьмо, дерьмо, дерь…

Лёха осёкся, заметив впереди на тропе Ирину.

– Ого, не знал, что ты пошла следом, – смущённо пробормотал юноша, надеясь, что девушка не слышала его разглагольствований.

– Да вот, тоже надумала прогуляться, – улыбнулась монахиня. – Доброе осеннее утречко.

– Угу, – кивнул Лёха, на деле не особо веря в случайность встречи.

Они вместе двинулись к той деревне, где остановилась их повозка. Топать было не меньше получаса. Шагали в безмолвии. Пока Лёха, отягощённый горечью из-за отказа от возвращения домой, вдруг не спросил:

– Ирина… Кем вы меня считаете?

– Что?

– Спрашиваю, кем меня считаете? – выдохнул парень. – Вы ведь не верите в ерунду, которую я наплёл при первой встрече. Что я, типа, память потерял.

Ирина задумчиво поглядывала то на Лёху, то на тропу перед носом.

– Предполагаете, я иностранец, который бежит от какого-нибудь царя? Что откуда-нибудь с далёкого востока прибыл?.. Ирина, какие бы догадки вы не строили, какие бы объяснения не искали – все ваши предположения очень далеки от истины. А всё потому, что ищите зацепки и объяснения, связанные с этим миром.

Лёха помолчал, собираясь с духом.

– Но я из иного мира.

– Как из «иного»? – удивилась Ирина. – Из духовного что ли?

– Нет, из мира, который во многом похож на ваш, но чуть старше него, а ещё без нечисти и волшебства.

– Диковинно звучит, – промолвила монахиня.

– Да, чудно. Я не подозревал, что существует ваш мир. Попал сюда случайно и даже не до конца понимаю, каким именно образом. Тот жизненный уклад, те взгляды, в которых я рос, сильно отличаются от ваших. Я отчасти приспособился, но… – голос Лёхи дрогнул, – я устал притворяться. Устал…

До этого Ирина не слышала, чтобы юноша говорил с такой горячностью, словно кающийся грешник на исповеди.

– Так не притворяйся, – произнесла девушка. – Веди себя так, как привык в родном месте.

– Думаешь, это так просто? – выпалил юноша. – Хоть представляешь, как дико это будет смотреться? Ну вот, например… Послушай, я ни во что не верю, считай. Ни в какого бога или богов.

– Как так? Не разумею… Как нехристь что ль?

– Ох, нет… Видишь, ты не понимаешь. Это слишком странно для вас, немыслимо в вашей парадигме, где обязательно должны быть некие высшие силы, которые всем заправляют. Как там сказано в Писании? «И бесы веруют, и трепещут». То есть, если ты как бы не веришь в бога, то неизбежно веришь во что-то другое, хоть в сатану. В вашем представлении не может быть, чтобы свято место пустовало. Но со мной не так. Когда я говорю «не верю», то подразумеваю, что высших духовных существ может вовсе не быть, а значит, нет смысла поклоняться им или ориентироваться на них… Ну и вот представь, что я начал говорить об этом открыто. Открыто возмущаться порядками, которыми вы живёте. Протестовать против них. Примите меня таким?..

Вопрос Лёхи прозвучал язвительно. Свалившиеся на Ирину откровения привели её в лёгкую растерянность, так что заново открывать рот она не спешила.

– Хотя признаюсь, что пребывание здесь заставило меня усомниться в своих представлениях, – продолжал пришелец. – Магия есть. Да, пускай это наверняка можно объяснить научно, но раз существуют всякие могучие существа, вроде кощея, то, быть может, и где-то там…

Лёха поднял глаза к небу.

– Где-то там существует некая разумная сила, которая поддерживает мироздание. Не знаю, короче. Но в любом случае не собираюсь слепо принимать всё на веру… Ну, как тебе такое, а?

– Ладно, нет здравомыслия на людях молвить о подобном и показывать себя чужаком, – заговорила Ирина. – Но веди себя без утайки пред нами: Олегом, Евдокией, Весняной. И предо мной. Всё равно ближе борцов здесь у тебя никого нет. Как возвратимся в монастырь, так расскажи сие остальным.

– Хорошо. Вывалю на вас все детали, – Лёха глубоко вздохнул. – Кстати, как думаешь, приживётся Василий в нашем монастыре?

– Да куда ему деваться. Не в опустевшем же Залесном оставлять убогого.

– Верно. Надеюсь, больной на голову будет не единственным, с чем мы вернёмся, – мечтательно сказал Лёха. – Всё же после всех трудов и жертв справедливо ожидать большой награды. Ну, я бы хотел, чтоб государь сделал меня удельным князем или боярином. Я бы мог завести свой род и всё такое.

– Гордыня какая! – привычно осудила Ирина. – Сам недавно узрел, как соблазнённый властью боярин в страшный грех впал! Такой же участи себе желаешь?

– Ну вот, а ещё советовала мне, типа, не притворяться, – Лёха рассмеялся, впервые почувствовав облегчения после отхода от часовни. – Ты меня сожжешь заживо, если всё по правде говорить буду… Нет, ну в самом деле, я ведь могу оказаться очень полезным царству! Хоть подробно истории не помню, однако знаю в общих чертах, с какими проблемами столкнётся страна в будущем.

Впереди уже виднелась деревня.

– Ирина, я вот с тобой разоткровенничался, всё как на духу выдал, – произнёс Лёха, хитро улыбаясь. – Но это как-то односторонне. Будет нечестно, если получится, что признания выдаю только я. Давай правду за правду! Раз я был чистосердечен, то теперь и ты ответить на пару вопрос. М?..

– Ну, давай, что там у тебя, – неохотно согласилась Ирина.

Монахиня не решилась отказываться, опасаясь, что в будущем это отвратит Лёху от новых признаний. Да и чего греха таить – малость любопытно узнать, что ещё задумал этот лукавый, пускай даже будет вопрос с подвохами.

– Почему ты решила пойти в монахини? – поинтересовался юноша. – Дай угадаю. Здесь какая-нибудь травма. Ты пережила большое горе, некую потерю, как Весняна, и потому подалась в монастырь. Угадал?

– Нет.

– Хм… Ладно. Тогда душа не лежала к обычной повседневной жизни, семье и всему такому. Ты с самого начала была не от мира сего. Не видела себя в роли жены и матери. Верно?

После короткого замешательства Ирина отрицательно покачала головой.

– О-о… так-с, что там у нас ещё возможно… Ты уж меня извини, но, короче, ты так с головой вдарилась в грех, наблудила на много жизней вперёд, и тебя замучила совесть, и потому ты пошла замалива… чё?

Тут уже монахиня не выдержала и рассмеялась в голос. Но быстро осеклась и приложила ладонь ко рту, хотя улыбка не сошла с лица.

– Всё куда проще, – с весёлостью сказала Ирина. – Никаких событий сему не предшествовало. Меня всегда тянуло к возвышенному, хотелось всю душу без остатка отдать на постижение вечного. Хотя представляла себя и женой, и матушкой. Но… выбрала иное.

– Да уж, драматичности не получилось, – протянул Лёха, почёсывая затылок. – Тогда другой вопрос. Когда мы только освободили тебя в церкви, и перед последним боем состоялся разговор, – ты ещё кинжал выхватила и грозилась себя убить – то помню, как ты странно на меня смотрела. Что-то вроде как сделать хотела. У тебя был другой план, от которого ты отказалась?..

Ирина направила взор к полю, словно что-то настолько захватило внимание, что вопрос не был услышан. А ещё так Лёха не видел лица девушки.