Текст книги "Спаситель Отечества (Другая Цусима) (СИ)"
Автор книги: Андрей Матвеенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
Удивительно, но единственной значимой потерей для эскадры Небогатова за все время ее странствования стала случившаяся спустя всего шесть дней после выхода из Либавы серьезная поломка механизмов на вспомогательном крейсере – "специальном воздухоплавательном разведчике" "Русь". Исправить ее в походных условиях не представлялось возможным, и корабль был отправлен обратно, вернувшись в порт уже 16 февраля [примечание 6]. Смешное в этой ситуации нашли разве что записные флотские острословы, разродившиеся такой вот частушкой:
Ой, что деется-творится,
Ох, ты, Господи, спаси!
По дороге за границу
Не ужились две «Руси»!
Намек в данном случае был на шедший с эскадрой буксир с тем же названием, что и у покинувшего ее вспомогательного крейсера.
Русское Морское министерство, резонно опасаясь возможных диверсий со стороны противника, приложило немало усилий для обеспечения надежной охраны пути следования 2-й Тихоокеанской эскадры и противодействия японским разведывательным службам. На севере Европы в этих целях оперировал коллежский советник А.М.Гартинг, в районе черноморских проливов – полковник Отдельного корпуса жандармов В.В.Тржецяк, в Суэцком канале и Красном море – действительный статский советник П.В.Максимов, капитан 2-го ранга А.Ф.Шванк, надворный советник М.М.Геденштром и француз Морис Луар, в Индийском океане – коллежский асессор Х.П.Кристи и капитан 2-го ранга А.К.Полис. Немалую долю работы выполняли и местные чины российского МИДа. Именно стараниями всех этих людей и завербованных ими многочисленных агентов удалось не допустить каких-либо происшествий с русскими кораблями. Тем более что Небогатов, памятуя, как ранее отряд Лебедева едва не обстрелял в ночи английскую рыболовную флотилию в районе Доггер-банки, которую с "Камчатки" поначалу приняли за атакующие миноносцы, приказал проложить курс ближе к берегам Голландии для исключения самомалейшей возможности повторения подобного инцидента [примечание 7].
Со своей стороны, одни из наибольших опасений имелись у Небогатова по поводу прохода через Суэцкий канал. Но проведенные Максимовым и Шванком переговоры с его английскими и французскими властями позволили в этот раз избежать любых неприятных случайностей. Более того, администрация канала любезно исключила движение по каналу кораблей всех прочих стран на время прохода им русской эскадры и обеспечила его дополнительную охрану с воды и суши. Ни одного вопроса со стороны управляющих каналом британцев не прозвучало даже по поводу следующих в составе эскадры трех черноморских броненосцев. Причина подобной покладистости представителей Туманного Альбиона в этих землях выяснилась, увы, уже позднее...
С прохождением Суэцкого канала, хватило, однако, чисто технических вопросов. Строительная перегрузка, из-за которой осадка почти всех броненосцев эскадры в нормальном грузу превышала установленный в канале лимит в 26 футов, потребовала их основательной разгрузки. А разница в углублении носом и кормой – еще и перемещения либо опять же снятия отдельных грузов для обеспечения посадки на ровный киль. Броненосцы типа "Бородино", к примеру, смогли протиснуться сквозь фарватер канала лишь с минимумом угля (не свыше 150-200 тонн), переданными на транспорты шлюпками и частично выгруженным боезапасом.
Не обошлось здесь и без одной весьма занятной оказии. 23 марта Небогатов наблюдал с берега, куда он сошел для утрясания очередных технических вопросов с представителями администрации канала, за выгрузкой снарядов с "Бородино". И невольно обратил внимание на закрытые деревянными пробками отверстия для взрывателей – на кораблях в походе последние во избежание неприятностей хранились отдельно. В результате между командующим эскадрой и командиром броненосца П.И.Серебренниковым состоялся такой короткий диалог:
– А что это за новшество Вы тут выдумали, Петр Иосифович? Ужель боитесь, что убегут "потрошка" из этих "поросят"?
– Да кабы так, Ваше превосходительство, то было б не страшно. Дальше бомбового погреба все одно не уйдут, – усмехнувшись, оценил адмиральскую шутку командир "Бородино". – Нет, "заглушки" сии для иного предназначены. Пироксилин-то в наших снарядах горазд влагу набирать. А сейчас, сами видите, еще и через такие места курс держим, где с влажностью совсем беда. И как после подобного вояжа эти "поросята" с их отсыревшими потрохами взрываться будут?
Небогатов от сказанного Серебренниковым на некоторое время впал в задумчивость, но уже к вечеру после спешно созванного совещания с эскадренными артиллеристами приказал распространить "бородинское" новшество на все корабли. И несколько дней свободные от вахт члены их команд были заняты изготовлением таких пробок из специально закупленных запасов дерева [примечание 8]. Однако, к сожалению, уже к середине апреля на эскадре был получен секретный циркуляр из ГМШ о том, чем закончились опыты с отечественными снарядами во Владивостоке. И содержащиеся в нем сведения о принципиальной ущербности боезапаса русских кораблей изрядно снизили ценность организованных работ по его сбережению.
Вообще же нужно отметить, что в походе Небогатов и его младшие флагманы в целом времени не теряли и всячески подтягивали уровень боеготовности вверенных им сил. По части артиллерии на 2-й Тихоокеанской эскадре внедряли те же новшества, что уже опробовали на 1-й, вроде стрельбы на дальние дистанции, пристрелки залпами и тренировок на повышение темпа огня. За последнее особенно ратовал Фелькерзам, незадолго до отплытия ознакомившийся с брошюрой полковника В.И.Алексеева "Скорость стрельбы" и всецело проникшийся ее идеями. Хотя были у этих идей и противники, аргументировавшие свою позицию тем, что при повышенном расходе снарядов не хватит на длительное сражение. К сожалению, внезапная кончина Дмитрия Густавовича 11 мая 1905 года после перенесенного месяцем ранее инсульта не позволила ему довести до конца сие благое начинание.
Кстати, после первых стрельб на дистанции 40-60 кабельтовых, давших изрядный разброс снарядов по расстоянию, самое серьезное внимание было обращено на выверку и сличение дальномеров. И на очередной тренировке, состоявшейся 21 апреля, получили уже весьма недурственные результаты с очень даже приличным процентом попаданий. А по израсходовании практических чугунных снарядов Небогатов разрешил пустить на тренировочные нужды фугасные, запас которых имелся на транспортах. При этом, переосмыслив владивостокский опыт, для учебных стрельб отобрали наиболее проблемные партии взрывателей – образованию пробоин в щитах и, соответственно, оценке реальной результативности огня их вероятное несрабатывание помехой не являлось.
Увы, старых надежных взрывателей для оснащения ими фугасов на эскадре не имелось. Но зато удалось по примеру 1-й эскадры начать их переснаряжение бездымным порохом. По предложению уже Великого князя Александра Михайловича новое содержимое для снарядов брали... из их же зарядов. А точнее, снова из их дополнительного запаса на транспортных судах. Из 105 килограмм одного 305-мм заряда, к примеру, выходила начинка для примерно полутора десятков фугасных снарядов того же калибра [примечание 9].
Практиковались в своем деле не только артиллеристы, но и рулевые со штурманами. Так, уже после прохождения Гибралтара эскадра постоянно шла ночью, выключив ходовые огни и палубное освещение, с одними лишь кильватерными огнями. Совершенствовали навыки трюмные команды, "притираясь" к подведомственной машинерии на новых кораблях или поддерживая ее нормальную работу в долгом походе на "ветеранах" эскадры. Особое внимание механики уделяли снижению расхода угля, считая это крайне важным в преддверии близящегося прорыва к Владивостоку, когда эскадра пойдет уже без обширной "свиты" пароходов-снабженцев. На броненосцах береговой обороны, к примеру, его потребление при движении экономическим ходом удалось сократить с первоначальных 36-42 тонн в сутки до 32 [примечание 10].
Немало сил приложил Небогатов для создания на эскадре нормального психологического климата и, в частности, искоренения "мордобоя". Нарушителей данной установки, как правило, заключали под арест с приставлением часового, а двое наиболее рьяных "дантистов" решениями специально созывавшихся судов и вовсе были списаны с кораблей и отправлены обратно в Россию [примечание 11].
Последняя стоянка, на которой перед финальным рывком насколько можно тщательно перебрали механизмы и пополнили запасы, имела место у берегов Аннама в бухте Ван-Фонг и завершилась 5 мая. А "крайняя" погрузка угля состоялась уже почти на траверзе южной оконечности острова Кюсю, после чего эскадру покинули все угольные транспорты и прочие тихоходные суда снабжения.
Идти во Владивосток на собрании флагманов эскадры решено было через Сангарский пролив. Изначально составленный штабом эскадры план похода через более отдаленный пролив Лаперуза был отвергнут по причине "прожорливости" главных механизмов новейших броненосцев типа "Бородино". Несмотря на все усилия машинистов и кочегаров, дальность их плавания экономическим ходом с близким к полному запасом угля в 1250 тонн не превышала 2500 миль [примечание 12]. Да и включенные в эскадру черноморские корабли, как и броненосцы береговой обороны, тоже вообще-то недалеко ушли от этого значения. Еще меньше был запас хода миноносцев – и поэтому их, разбитых на «смены» по четыре корабля, на части пути поочередно вели на буксирах «Русь» и все три эскадренных транспорта. А с учетом необходимости сбережения резерва топлива на движение полными ходами при возможной встрече с противником это ограничивало доступные варианты лишь Цусимским и Сангарским проливами.
Но по донесениям разведки, которые в итоге вполне подтвердились, Того со всеми своими силами ждал русских как раз на кратчайшем пути – у острова Цусима. А Небогатов видел своей главной задачей доставить вверенные ему корабли командующему флотом Тихого океана Скрыдлову, а не ввязываться в драку со всем японским Объединенным флотом с ходу после длительного и непростого плавания. И к тому же с проблемным, как выяснилось, боекомплектом орудий. Поэтому проход через Сангарский пролив был признан в сложившихся условиях наиболее оптимальным вариантом. Да и опыт Владивостокского отряда крейсеров, во время своего тихоокеанского похода дважды без особых проблем форсировавших этот пролив, к такому решению весьма располагал.
Между тем противник в ожидании эскадры Небогатова в основном занимался охраной войсковых перевозок в Корейском проливе и следил за тем, чтобы из Владивостока не вышли для действий на коммуникациях остатки 1-й Тихоокеанской эскадры. Про выставленное в этих целях "блокирующее" минное заграждение, на котором подорвался "Владимир Мономах", уже говорилось выше. Правда, в последующем столь близко подходить к русскому порту враг уже опасался – особенно к апрелю-маю 1905 года, когда, наконец, начались постоянные дежурства подводных лодок на дальних подступах к крепости. Боязнь субмарин, как известно, преследовала в ту войну обе стороны. Но у японцев, в отличие от русских, для этого действительно имелся повод – особенно после замеченной у берегов Кореи "Касатки" и попытки атаки "Сомом" двух японских миноносцев в бухте Преображения 29 апреля [примечание 13].
Кроме того, японские крейсера, в том числе и броненосные, поочередно привлекались в это время к борьбе с морскими перевозками в интересах противной стороны, идущими через северные проливы. Однако это не помешало в свое время отряду Лебедева просочиться мимо "Адзумы" и ее присных. Но так везло не всем – "Асама", к примеру, смогла-таки перехватить два парохода, на 4126 и 3160 брутто-регистровых тонн, с грузом фуража и угля соответственно. А "Ивате" чуть позже добавил к ним еще один, на 2597 брт [примечание 14].
И, конечно, Того, пользуясь тем, что остатки главных сил противника на дальневосточном театре погрязли в ремонтах и модернизациях, также старался максимально "довести до кондиции" свои корабли. Особенно это было нужно тем из них, что входили в состав сил, блокировавших Порт-Артур, базируясь на острова Эллиот, и уже почти год не получали в этой связи полноценного ремонта – как остававшиеся у русской крепости почти до самой ее капитуляции "Микаса", "Сикисима", "Касуга" и "Ниссин". Но падение Порт-Артура и во многом вынужденная пассивность оставшихся у Скрыдлова крупных боевых единиц позволили с конца января до середины апреля 1905 года перебывать в доках и у портовых стенок Сасебо практически всему Объединенному флоту.
Японцы тоже осмысливали полученный в ходе войны опыт и, помимо ремонтно-восстановительных работ, вносили в конструкцию кораблей те или иные изменения. Так, например, на броненосцах и броненосных крейсерах сняли боевые марсы и сигнальные семафоры, установили новые радиоантенны и заменили изношенные орудия, увеличив при этом на треть боезапас главного и среднего калибра, большую часть которого теперь составляли фугасные снаряды. На части кораблей появились новые телескопические прицелы для шестидюймовок и дальномеры.
Уменьшили и количество малополезных, как выяснилось, 47-мм пушек – а на "Якумо" и "Адзуме" от них избавились совсем, заменив соответственно восьмью и четырьмя дополнительными трехдюймовками. Правда, на том же "Якумо" еще после встречи со снарядом "Севастополя" сократилась в числе главная артиллерия – починить его кормовую башню противник так и не смог. В итоге японцам пришлось ее демонтировать, заменив одной палубной восьмидюймовкой со щитом и импровизированным броневым бруствером по периметру орудийной площадки. Бортовой залп главного калибра "немца" теперь был урезан на четверть, делая его самым слабым из японских кораблей линии [примечание 15].
В свете приближения к зоне боевых действий 2-й Тихоокеанской эскадры на кораблях Объединенного флота, все главные силы к тому моменту были сосредоточены в Корейском проливе, проводилась интенсивная боевая подготовка. 22 апреля и 2 мая состоялись большие артиллерийские учения с боевыми и стволиковыми стрельбами, а также тренировками с использованием прибора Скотта. По завершении всех этих мероприятий Небогатова ожидали на его наиболее вероятном с точки зрения Того пути 4 эскадренных броненосца, 8 броненосных крейсеров, 1 устаревший броненосец ("Чин-Иен"), 15 бронепалубных крейсеров, 3 авизо и 20 дестройеров – не считая целой оравы миноносцев и вспомогательных крейсеров. А также "кое-чего" еще в количестве двух единиц, что тоже усиленно готовилось к встрече с русскими и о чем последние пока не догадывались.
И... все это ожидание оказалось напрасным. Небогатов вел свою эскадру сторожко, двигаясь тремя компактными кильватерными колоннами (броненосцы и часть крейсеров по краям, транспорты в центре), "рассыпав" вокруг дозоры из оставшихся крейсеров и миноносцев и уходя от сближения с любым подозрительным дымом. А двух самых настырных в попытках сблизиться с русскими кораблями "нейтралов" под английским и голландским флагами пригласив совместно прогуляться до Сангар – причем с обещанием оплатить издержки за вынужденный крюк. Отказывать просьбе, подкрепленной дулами орудий, желающих не нашлось. Но так везло не всем встречным – один японский пароход с военными грузами и три рыболовецкие шхуны были без затей отправлены на дно. Посему неудивительно, что появление четырех десятков русских кораблей в Сангарском проливе утром 16 мая 1905 года стало для врага сюрпризом – и весьма неприятным...
При последней "большой" бункеровке с учетом протяженности предстоящего финального отрезка пути топливо брали с большим перегрузом. Тем не менее, за пару дней до форсирования пролива на самое слабое в плане автономности звено эскадры – миноносцы – во время их буксировки все же потребовалось перекинуть с транспортов по два десятка тонн кардифа. Зато теперь Небогатова ничто особо не сдерживало от финального рывка.
В пролив русские корабли входили на 13-14-узловой скорости, пятью параллельными колоннами, держась ближе к южному берегу – для избегания наиболее быстрой части встречного проливного течения и чтобы не подставиться под береговые батареи крепости Хакодате. В крайней левой колонне, со стороны наиболее вероятного появления противника уже в Японском море, шли самые сильные корабли – 1-й броненосный отряд и "Олег" с "Авророй". 2-й броненосный отряд целиком образовал крайнюю правую колону. В центральной колонне, как и прежде, двигались все три эскадренных транспорта, "Орел" со "Свирью" и примкнувшие к ним после отпадения надобности в разведке "Жемчуг", "Изумруд", "Абрек" и "Светлана". А в промежутках между этими тремя отрядами располагались две колонны миноносцев – по полдюжины кораблей в каждой.
Два часа спустя после начала операции эскадра вышла на траверз Хакодате, представ взорам приписанных к крепости кораблей береговой обороны. А потом и пары вспомогательных крейсеров, посланных сюда командующим японским флотом после того, как Небогатов не появился в расчетное время в Корейском проливе. Противник благоразумно держался под берегом вне досягаемости русских орудий, но сразу начал телеграфировать о прохождении эскадры. Точнее, попытался – согласно полученному приказу "Урал" работой своей мощной радиостанции старательно глушил японские передачи. И то, что японцам пришлось изрядно покорпеть над разбором мешанины точек и тире в эфире и передачей информации в Мозампо, а также с ее дублированием и подтверждением по наземным каналам связи, позволило русским отыграть еще пару часов форы в начавшейся гонке со временем.
Войдя в Сангарский пролив около 10 часов утра, 2-я Тихоокеанская эскадра вышла из него спустя примерно 7 часов, без единого выстрела как со стороны японских кораблей, так и с хакодатских батарей, к которым она не приблизилась менее чем на 6 с половиной миль. И теперь ей предстоял 450-мильный бросок до Владивостока.
Главным же силам японцев для перехвата Небогатова к тому моменту нужно было преодолеть примерно на 70-80 миль больше. Это фактически выключало из игры один из главных козырей врага -многочисленные миноносцы. 500-мильный марш не экономическим ходом, а хотя бы на 18 узлах для гарантированного опережения русских и организации им "теплой" встречи до захода в зону, где могли встретиться владивостокские подлодки, просто оставил бы их без запаса топлива для боя [примечание 16]. Не поспевали и самые медленные корабли из состава линейных и крейсерских сил. Пожалуй, шанс сделать хоть что-то имелся у наиболее быстроходной части отрядов Камимуры, Дэвы и Уриу – но подставлять примерно полдюжины броненосных и столько же бронепалубных крейсеров под удар одних только 14-ти русских броненосцев, не говоря уже об их сопровождающих, было явно не слишком разумно. Фразу «бить по частям» командующий японским флотом все-таки предпочитал примерять к своим оппонентам, а не к себе. А что могут сделать с каким-нибудь «Ивате» или «Адзумой» до подхода главных японских кораблей линии 12– и 10-дюймовые русские снаряды (даже при всей малоудачности их конструкции), наглядно показывал опыт «Якумо» в бою у Дальнего в сентябре прошлого года.
Нет, это вовсе не означало, что Того отказался от преследования ускользающего противника. Все боевые отряды Объединенного флота исправно вышли в море и теперь надрывали машины с единственной целью – успеть. Вспомогательные крейсера японцев, держась на границе видимости с кораблей 2-й Тихоокеанской эскадры, продолжали поставлять своему адмиралу информацию о ее курсе и скорости. Но кочегары выбивались из сил, после долгого движения на полных ходах начинала капризничать техника... И волевым решением японского командующего по прошествии чуть менее суток, когда стало ясно, что эскадра его противника явно раньше доберется до контролируемой русскими зоны вокруг Владивостока, погоня была прекращена.
Самым обидным в этом решении для японцев явилось то, что шанс догнать Небогатова у них все-таки был – к вечеру 17 мая на двух русских миноносцах и "Сисое Великом" тоже случились поломки в машинах. Но за пару часов один миноносец удалось починить, а второй, как и "Сисой Великий", взять на буксир. Того, которого эта новость достигла уже после его поворота обратно к Мозампо, лишь еще раз бесцельно метнулся со своими кораблями туда-обратно на примерно 40-мильном отрезке.
Окончательно же отвратил японского адмирала от попыток с ходу разделаться с русскими, эскадренный ход которых из-за буксировки аварийных кораблей несколько снизился, спешивший им навстречу (и успевший) Владивостокский отряд. После того, как примерно с 260 миль – новая радиостанция на "Урале" определенно была хороша – удалось "достучаться" до Владивостока, Скрыдлов вывел для встречи прибывающего подкрепления почти все свои наличные корабли [примечание 17]. Как раз на закате 17 мая его отряд из «Ретвизана», «Пересвета», «России», «Громобоя», «Баяна», «Ангары» и «Бдительного» с «Властным» и соединился с эскадрой Небогатова. А оставшиеся легкие силы Владивостокского отряда, равно как и мобилизованные гражданские суда, в это время усиленно утюжили тралами всю прилегающую к порту акваторию. Повторения с одним из новых броненосцев того, что уже произошло с «Владимиром Мономахом», определенно никто не желал.
Собственно, ничего такого благодаря всем принятым мерам и не случилось. И к 9 часам утра 18 мая 1905 года флагман Небогатова "Орел", а следом за ним и остальные корабли эскадры, с честью выдержавшей более чем 4-месячный поход, уже входили в бухту Золотой Рог...
Примечания к главе 8:
1. По данным, приводимым А.Н.Куропаткиным, в нашем мире на момент сдачи крепости 20 декабря 1904 года в ее «закромах» имелось продовольственных запасов еще примерно на 1,5 месяца боев (согласно иным сведениям – на месяц). А количество оставшихся в строю защитников Порт-Артура, при сдаче заявленное японцам Стесселем как около 8-10 тысяч человек, в действительности превысило 43 тысячи (по другим данным – около 24-25 тысяч). Так что, по мнению автора, лишний месяц, тем более в свете того, что в этой реальности «натворил» в бою у Дальнего отряд Григоровича, крепость все же могла продержаться. И даже иметь к концу осады средства для продолжения борьбы в течение, как здесь довольно неопределенно сказано, «нескольких недель» (фактически, вероятнее всего, не свыше еще одного месяца). Тем более что и в реальности до самого конца осады, прорывая блокаду, в Порт-Артур приходили корабли с различными грузами (как английский «Кинг Артур», доставивший 29 ноября 1904 года 820 тонн муки и мясные консервы и ушедший из крепости неделю спустя).
2. По данным В.Ю.Усова (статья "Порт-артурские «соколы», сборник «Гангут» N 2) в Порт-Артуре действительно до конца осады оставались два десятка работников Невского завода.
3. По сути, описанные автором действия «Полтавы» почти полностью скалькированы с того, что в действительности происходило в конце осады с броненосцем «Севастополь» с подачи его командира Н.О.Эссена. Разве что процентов на 20 снижены потери японцев с учетом меньшей огневой мощи русских кораблей в сравнении с реальной. Плюс при атаках японских минных сил на «Полтаву» в силу измененной событийной линии данного мира вместо миноносца «Сторожевой» торпедирован «Сердитый», а в бухте Белый Волк вместо «Отважного» затоплена канонерская лодка «Гиляк».
4. Потери японцев соответствуют реальным, разве что дата гибели последней канонерской лодки («Сайен») авторской волей сдвинута с 17 ноября на 9 декабря и подкорректированы сроки повреждений кораблей после 14 сентября 1904 года – с учетом несколько иной обстановки у Порт-Артура в описываемом мире к тому времени. Кроме того, в порядке соблюдения баланса за крепко покалеченные русскими в деле у Дальнего «Якумо», «Фудзи» и «Чиоду» (причем последний – с выходом из строя до конца войны) автор сохранил японцам крейсер «Такасаго», в нашей истории не переживший свидание с миной 30 ноября 1904 года. Но поскольку опять же баланса ради какую-то жертву Нептуну вместо «Такасаго» все-таки нужно было принести, то таковой был назначен истребитель «Сиракумо». А то взял он, понимаешь, моду то по «Ретвизану» торпедами пулять, то на пути «Наварина» плавающие мины ставить... :)
5. Вообще довольно занятный вопрос, а сколько же в реальности стоило снаряжение кораблей в поход? В.Ю.Грибовский и И.И.Черников в книге "Броненосец «Адмирал Ушаков» пишут об этом так:
"По просьбе Ф.К.Авелана от 22 ноября 1904 г. Николай II разрешил ассигновать 2 млн. руб. на снаряжение 3-й эскадры , с готовностью к отплытию 15 мая 1905 года. В состав эскадры включили эскадренные броненосцы «Слава», «Император Николай I», «Император Александр II», три броненосца береговой обороны типа «Адмирал Сенявин», крейсера I ранга «Память Азова», «Владимир Мономах», до девяти новых минных крейсеров и восемь миноносцев типа «Сокол». Инициатором вооружения 3-й эскадры выступил вице-адмирал А.А.Бирилев, который больше думал о политической выгоде, чем о военном успехе.".
Как известно, этих денег на все нужды не хватило, и потом тот же Бирилев (по другим данным – командир Либавского порта контр-адмирал А.А.Ирецкой) принимал решения не проводить на кораблях из-за отсутствия финансовых средств те или иные работы. Но хотя бы общее представление о затратах на один корабль, зная окончательный состав эскадры Небогатова, указанная цифра дает.
Что же до стоимости предложенных автором модернизаций кораблей, то в нашем мире новые котлы для «Синопа» обошлись в 0,703 млн. рублей. Для «Чесмы» в 1903 году замена котлов и артиллерии (на 4-305х40 в башнях и 10-152х45 в бронированных казематах) оценивалась примерно в 4 млн. рублей. А для «Синопа» и «Двенадцати Апостолов» в 1907 году замена орудий главного и среднего калибра (на 4-305х40, 8-120х45 и 4-254х45, 4-120х45 в новых башнях и казематах) должна была стоить 1,72 и 1,275 млн. рублей соответственно.
В описываемой альтернативной реальности стоимость котлов «Синопа» не менялась и точно так же уплачивалась Морским министерством. А вот все прочие работы, производившиеся уже за счет выделяемых Великим князем средств Особого комитета, по оценке автора должны были обойтись примерно в 2,3-2,4 млн. рублей для «Синопа» и 1,6-1,7 млн. рублей для «Двенадцати Апостолов» – с учетом изготовления и монтажа на кораблях новых башен, установки требуемого комплекта приборов управления огнем и всех кораблестроительных работ. Также около 1,0 млн. рублей должны были стоить сверхурочные работы на «Славе» и «Громящем».
Соответственно, на все прочие «альтернативно-исторические» авторские хотелки остается еще примерно 2,5 млн. рублей. И если говорить о том, что можно сделать за эти деньги, то, к примеру, стоимость одного дальномера Барра и Струда с базой в 1,37 м в те годы составляла при поставках в Россию от 225 до 252 фунтов стерлингов (то есть около 2,2-2,5 тысячи рублей), а модели FQ с базой в 2,74 м – 325 фунтов стерлингов или примерно 3,2 тысячи рублей (Р.М.Мельников, книги «Крейсер „Варяг“ и „Слава“. Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения (1901-1917)»). И учитывая, что часть работ (как минимум, ту же, что и в реальности) оплачивало само Морское ведомство, а вооружение при его перестановках и вовсе почти полностью бралось из наличия, полагаю, остатка средств должно было хватить на то, что здесь так красиво нарисовано.
6. То, что случилось с вспомогательным крейсером «Русь», полностью повторяет произошедшее с ним в нашем мире.
7. Подробнее о контрразведывательном и противодиверсионном обеспечении похода 2-й Тихоокеанской эскадры можно прочесть в книге Д.Б.Павлова «На пути к Цусиме. Беспримерный поход 2-й Тихоокеанской эскадры». Здесь отмечу лишь, что все названные персоналии и их дела – вполне реальные. Ну а то, что в этой истории не случился Гулльский инцидент – так смею еще раз напомнить потенциальным читателям, что тезис «в этой версии истории мы подыгрываем русским» по-прежнему актуален. А потому нечего тут баловать английское общественное мнение публичным судилищем над русскими офицерами! :)
8. Указание на то, что именно подобным образом хранились снаряды на кораблях 2-й Тихоокеанской эскадры и что лишь на «Бородино» были приняты меры по сбережению их начинки от сырости, аналогичные описанным, встречалось автору на цусимских форумах. Подтвердить данный тезис документальным источником, увы, не смогу.
9. Фугасные снаряды для учебных стрельб Небогатов разрешил использовать на своем отряде и в нашем мире, а вот Рожественский на вверенной ему эскадре – нет. А что касается деяний, приписываемых здесь Фелькерзаму, то он еще в 1903 году докладывал о необходимости введения состязательной стрельбы для определения реальной эффективности артиллерии (В.Ю.Грибовский. И.И.Черников, книга "Броненосец «Адмирал Ушаков», страницы 167-168). Но про его увлечение скорострельностью – скорее все же авторский домысел. В отряде Небогатова, к примеру, от увеличения темпа стрельбы в процессе боевой подготовки в действительности все же отказались.
Что же до типа и массы взрывчатых веществ, которыми снаряжались русские снаряды, то здесь на самом деле есть ряд разночтений между различными источниками. Так, В.Ю.Грибовский и И.И.Черников в книге на "Броненосец «Адмирал Ушаков» на странице 98 пишут следующее:
"Стальные бронебойные и фугасные 254-мм снаряды снаряжались пироксилином. Масса разрывного снаряда составляла 1,3 % от массы бронебойного и 2,9 % от массы фугасного снаряда. По количеству и качеству взрывчатого вещества (6,7 кг) 254-мм фугасный снаряд был самым мощным в отечественной морской артиллерии (305-мм снаряды снаряжались 6 кг бездымного пороха) .".
Похоже, что эти цифры были взяты указанным дуэтом авторов у С.И.Титушкина, данные которого по массе взрывчатки в снарядах русской морской артиллерии следующие (через дробь – бронебойные/фугасные):
305 мм – 4,3/6,0 кг (снаряд – 331,7 кг);
254 мм – 2,9/6,71 кг (снаряд – 225,2 кг);
203 мм – 1,47/2,42 кг (снаряд – 87,8 кг);
152 мм – 0,53 кг/1,0 кг (снаряд – 41,46 кг).
Также Титушкин обобщенно называет влажный пироксилин как ВВ для снаряжения всех видов снарядов .
Между тем Широкорад говорит о том, что применявшийся в орудиях 254х50 фугасный снаряд «старого чертежа» (то есть изготовления 1895-1903 годов) , унифицированный с орудиями 254х45, имел заряд ВВ массой 8,3 кг , не уточняя его тип. А фугасные и бронебойные снаряды «старого чертежа» для орудий 305х40 по его данным имели массу взрывчатки в них (опять же неназываемой) 12,4 и 5,3 кг соответственно .
