Текст книги "Ксанкина бригантинка"

Автор книги: Андрей Дугинец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

8. Совет тети Шуры

Однажды утром, когда ребята еще убирали постели, Ксанка вбежала в шестнадцатую комнату.

– Атнер! Мальчишки! – заговорила она, с трудом переводя дыхание. И все оставили свои подушки, одеяла, простыни. – Нужно достать барсука! Жирного, большого, чтоб сала было много! Кто у вас храбрый охотник? – Сказав это, Ксанка пристально посмотрела то одному, то другому в глаза. Она все еще надеялась найти строителя бригантинки. По ее представлению, этот мальчишка должен быть самым храбрым и все уметь делать.

Атнер молча почесал в затылке. Ванько начал взбивать свою подушку. Койка его была уже заправлена. Оставалось положить подушку и повесить на никелированную спинку полотенце. Он всегда раньше всех убирал постель, хотя и был самым медлительным. Вставал он вместе со всеми и без лишних сборов и болтовни начинал заниматься своими делами.

– Ну что, нет охотников? Вы и ружья, наверно, не умеете держать. Эх вы! Пойду к старшеклассникам! – Демонстративно крутнувшись на одной ноге, Ксанка направилась к выходу.

– Погоди, – остановил ее Валерка. – Ружье тут ни при чем! Барсуков ловят, а не убивают. Их капканами…

– А ты ловил? – заинтересованно спросила Ксанка, подходя к Валерке.

– Ловил, – ответил Валерка и добавил чистосердечно: – С отцом. Только зачем тебе так срочно барсук?

– Ребята! – Ксанка махнула рукой, подзывая всех к себе, в кружок. – Мы Евгению Карповну поможем вылечить, если достанем жирного-прежирного барсука.

Валерка, нахмурившись, отвернулся, словно не хотел больше говорить об этом. А другие мальчишки, наоборот, сбежались, окружили Ксанку. Только Худорба оставался на своем месте, хотя слушал и ушами и спиной.

– Тетя Шура, ну наша кастелянша, говорила Висенычу. Она говорила, а я все слышала…

– Ну, да говори уж, что она говорила! – не вытерпел Атнер.

– А ты слушай и не перебивай! – ответила Ксанка и перешла на шепот. – Тетя Шура говорила, что врачи долго будут гонять Евгению Карповну по больницам. А если бы достать жирного барсука да натопить из него сала, вот тогда можно было бы за полмесяца вылечить ее легкие навсегда.

– Это правда, – подтвердил Ванько. – В старину так и лечили. У нас рядом жил бывший партизан, весь израненный и простуженный, так и его вылечили барсучьим салом. – Ванько положил одну руку на плечо Ксанки, другую на Атнера и тоже зашептал.

А Худорба замер, вслушиваясь в этот шепот. До него доходили только обрывки фраз:

– …ловят капканами… лесных склонах… песчаных… воскресенье поставим… понедельник проверим…

– Мальчишки, где мы возьмем капкан? – встревоженно спросила Ксанка.

– У Висеныча на чердаке есть капканы и большие и маленькие, – заговорил было громко Атнер, но, увидев насторожившегося Худорбу, перешел на самый тихий шепот. – Мы возьмем большой, на волка. Валерк, годится такой?

– Он-то годится, да знаешь какой тяжелый! – почесывая затылок, ответил Валерка.

– Мальчишки, мальчишки! – горячо зашептала Ксанка, – а мы давайте сначала найдем нору барсука, а уж потом, на другой день поставим капкан.

– Охотники так и делают, – согласился Валерка, радуясь, что Ксанка внесла самое дельное предложение.

Сначала ребята подумали, что им страшно не повезло, когда, проснувшись, увидели за окном снег, выпавший за ночь. Но после завтрака собрались на совещание в темном уголке под лестницей, и Атнер заявил, что сама природа им помогает: на первом снегу легче найдешь след барсука, еще не успевшего залечь на зиму. Атнер сам бы не догадался – это Валерка передал ему все свои знания о барсуке, хотя сам наотрез отказался помогать Евгении Карповне. Он не хотел ее смерти. Но пусть ее лечат другие.

Сразу же после завтрака ребята отправились в лес. Атнер шел впереди по гладкому, нетронутому снегу. За ним след в след Ванько, Ахмет и Ксанка.

Валентине Андреевне ребята сказали, что хотят походить лишь по опушке леса, и она отпустила их на один час. Группой на такую прогулку она всегда отпускала.

Но ребята бродили до полдня и, не обнаружив ни одного следа барсука, возвратились, когда уже солнце стало спускаться в старый еловый лес, туда, где оно обычно ночует зимой.

Валентина Андреевна встретила их на пути в лесу со слезами на глазах.

– Как же вам не стыдно? Тут решили, что вы заблудились, директор уже собрался посылать на розыски.

Оправдываться было нечем. Да и не то настроение. И ребята понуро молчали. Каждый думал только о неудаче с поисками барсука.

– Ну, ладно, обедайте, а потом поговорим, – сказала Валентина Андреевна и сама принесла им добавку компота. Едой она никогда не наказывала.

Но только ребята взялись за ложки, вошел директор.

– А где Саша Киселев? – спросил он, обращаясь к Атнеру.

Ложка Атнера повисла на полпути к тарелке. Он с трудом проглотил хлеб, остановившийся в горле, и, недоуменно помотав головой, ответил, что видели его только во время завтрака.

– Но он же с вами ходил! – Редкие серые брови Сергея Георгиевича беспокойно сошлись на переносице.

– Худорба? С нами? – Ксанка отложила ложку и резко добавила: – Не ходил он с нами! Да мы бы его и не взяли!

– То, что вы его не принимаете в свою компанию, мы знаем, – уже раздраженно говорил директор. – Вот поэтому он и пошел не с вами, а по вашему следу. Это видели двое ребят. Говорят, что он подсматривал из-за водокачки, куда вы идете, и отправился по следу, а возле леса нагнал вас.

– Не нагонял он нас, – ответила Ксанка и уже в тревоге прошептала: – Может, заблудился, а мы отвечай!

– Дежурный! – окликнул директор мальчика с красной повязкой на рукаве. – Беги в канцелярию и скажи, пусть учителя и воспитатели не расходятся, я сейчас приду.

Дежурный убежал. А директор сказал:

– Скорее ешьте, и ты, Атнер, поведешь по своим следам. Надо искать мальчишку. Кстати, расскажи мне, только правду, зачем вы ходили в лес.

И пропала еще одна важная тайна. Пришлось рассказать директору про барсука.

– Эх вы, знахари! Я добиваюсь санаторного лечения Евгении Карповны, а вы… хотите допотопным способом. – Огорченно махнув рукой, он ушел.

* * *

Худорба и на самом деле виделся с друзьями Атнера только за завтраком. А потом он пошел на хоздвор кормить бездомную кошку. Он каждый день относил старой полинялой кошке остатки еды. Покормив, он привязывал к ее хвосту ленточку и начинал играть. Он мог часами развлекаться с кошкой, и ему не было скучно. А сегодня он что-то очень скоро охладел к любимому развлечению. Еще в начале игры он заметил, что думает совсем не о том, что делает. Все его мысли бродили где-то по лесу, следом за ребятами, отправившимися на поиски барсука.

«А что, если они ничего не найдут и она умрет?» Эта мысль ужаснула его.

И тут он вспомнил, что ребята пошли всего лишь на разведку, что у них и капкана-то нету. А какая тут разведка, если человек на краю могилы.

«За один день они не найдут следа. А там выпадет новый снег, и барсук заляжет на зиму в своей норе», – уже с тревогой подумал он, и, оставив кошку, которая как раз только разыгралась, Худорба побежал к Висенычу.

Учитель был в своей мастерской. Убедившись, что Висеныч занят делом и не собирается уходить из мастерской, Худорба побежал к дому, где жил Висеныч. Никто не заметил, когда он забрался на чердак. Не увидели его и когда спускался на землю с капканом в старом рогожном мешке.

До леса Худорба шел по следу ребят. Солнце уже поднялось, и снег быстро таял. Кое-где его совсем уже не было, и тогда Саша с трудом угадывал направление. Зато в лесу снежок остался тоненьким, но ровным и пушистым ковриком. Следы ребят на нем были отпечатаны четко. Они уходили направо. Саша поправил отвисший за плечами мешок с капканом и направился влево, по снежной лесной целине, где не было вообще никаких следов.

Время от времени охотник посматривал направо, не появятся ли где ребячьи следы. Останавливался передохнуть, привалившись к какому-нибудь дереву. Прислушивался к прохладной, сторожкой лесной тишине, которую лишь изредка нарушал резкий треск сухой обломившейся ветки.

Во время одной такой передышки он вдруг словно наяву увидел Евгению Карповну.

Да не такой гордой и всесильной, какой она бывала, когда за что-нибудь отчитывала. А слабой, приунывшей. Вспомнилось ее землисто-серое лицо с глубоко запавшими щеками и ввалившимися, совсем не страшными, а, наоборот, беспомощными, напуганными глазами, вспомнилась она точно такой, какой увидел ее мельком, когда приехала санитарная машина. Чем она была так напугана? Саша не раз об этом думал и понимал только так, что в глазах грозной воспитательницы был страх перед чем-то неотвратимым, перед чем она чувствовала себя бессильной.

Сашка вздрогнул: «Неужели она умрет?» Огляделся по сторонам, не видит ли кто его. Смахнул почему-то вдруг скатившуюся на щеку слезу и решительно пошел вперед.

Смешанный лес перешел в сосняк. Сухие высокие сосны хмурой строгой ратью стояли, чуть припорошенные снегом. Между ними, на земле, сплошь устланной почерневшими иголками хвои, снега не было видно, он сразу таял, когда падал на теплую лесную почву. Так всегда – в сосновом лесу снег долго не ложится, зато весной потом долго и не тает.

Сашка остановился, чтобы сориентироваться. Дальше он боялся идти. По снегу хорошо, там и назад уйдешь по своему следу. А тут потом заблудишься. И он взял еще левее, поближе к опушке. Солнце уже перевалило за полдень, скоро наступит вечер.

«Пройду с километр и если никого не найду, то вернусь», – решил он.

Но через какую-нибудь сотню метров он неожиданно вышел на поляну, ровно покрытую снегом. И тут он чуть не вскрикнул от радости: вся поляна была истыкана мелкими суетливыми следами. Саша никогда не видел барсучьего следа, да и самого барсука видел только в зверинце. Это был невзрачный зверек чуть побольше кошки. И, наверное, это его след. А то чей же еще?

Не долго думая, Худорба вынул из мешка свой капкан и поставил его под кустиком. Приманкой послужили ему морковка и хлеб. Правда, в столовой он подслушал, что для барсука нужно брать пчелиные соты. Да где их достанешь. «Если найдется голодный, – подумал он о барсуке, – то и хлеб съест. А сытого и медом не приманишь». И, немного подумав, он положил на приманку конфету, которую всегда можно найти в его кармане.

И Худорба бегом пустился в обратный путь, с тревогой глядя на солнце, которое неизвестно когда успело совсем спуститься с неба на макушки сосен.

«Ну, важно было с вечера поставить капкан, а утром приду на готовенькое!» – подумал он и побежал по своему следу. В одном месте его след огибал большую поляну. Здесь он решил сократить путь и побежал напрямик. Наконец выбежал из леса и остановился. Место было совсем незнакомое. Решил вернуться по своему следу.

Когда стемнело совсем, он снова очутился на той поляне, где стоял капкан. Глянул на капкан без всякого интереса. И вдруг заметил, что там что-то бьется, подпрыгивает, извивается.

– Попался! Попался! – на весь лес закричал Саша.

9. Тропинки сошлись

На розыски Худорбы вышел целый отряд: взрослых человек двадцать, вооруженных факелами, которых пока что не зажигали, так как еще было светло. Взяли два горна, чтобы подавать сигналы, если разделятся на две группы. А Висеныч прихватил и ружье. Тайно от всех, чтоб не смеялись, Ксанка повесила под пальто свою сумочку с аптечкой.

Солнце уже заходило, когда вышли за ограду школьного сада и направились по широкому, размашистому следу от водокачки, постепенно сближавшемуся со следом четверки. Возле леса этот одинокий след действительно влился в общую тропинку. А в лесу он круто повернул влево.

В лесу сразу пришлось зажечь первый факел, потому что следы в темноте терялись.

Атнер и его друзья с трудом поспевали за широко шагающим Висенычем, который время от времени опускал факел, чтобы осветить следы.

– Неужели вы так и не замечали, что за вами кто-то идет по следу? – спросил Висеныч ребят.

– Нет, – пристыженно ответил Атнер.

– Н-да, – огорченно протянул Висеныч, – разведчиков из вас не получилось бы. Паршивый тот разведчик, что смотрит только вперед. Такого я не взял бы с собой даже курицу ловить, не только в боевую разведку.

Ребята молчали.

– Стой! – вдруг скомандовал Висеныч.

Его обступили и увидели глубокий, заполненный водой след.

– Не затаптывайте след! – сказал Висеныч. – А я посмотрю, куда он отходил.

Низко опущенный факел быстро удалился, и вскоре оставшиеся оказались в густой лесной тьме и какой-то настороженной тишине.

– Нас много, и то страшно в такой тьме-тьмущей, а он… – начала и не договорила Валентина Андреевна: Висеныч позвал всех к себе.

Когда его догнали, он объяснил, что Сашка ушел в глубь леса по снежной целине, наверное, надеялся сократить путь.

– Виктор Семеныч, разрешите подать сигнал, – попросил горнист. – Если он недалеко, то откликнется. А то дорога петляет, может, он сейчас где-то уже позади.

– По лесу мы прошли-то еще не больше километра, – ответил Висеныч. – Ну, да потруби.

Звуки горна прошлись над лесом, словно веселый дождь. Висеныч поднял факел на вытянутую руку и остановился, прислушиваясь.

И снова его коптящий и потрескивающий факел устремился вперед, то вспыхивая яркой лентой, то совсем почти угасая. Ребята, да и взрослые почти бежали, потому что никто не мог ходить так быстро, как Висеныч. И когда опять остановились передохнуть и осмотреться, Ксанка вдруг вскрикнула:

– Огонь! Наши сюда идут. Может, они его уже нашли.

– Если бы нашли, был бы выстрел, – всматриваясь в густую темноту леса, где и на самом деле поблескивал огонек, возразил Висеныч. – Но идемте на этот огонь. Что там такое?..

Вскоре огонь увеличился и стало ясно, что это не факел, а костер.

– Это, конечно, не наши, – вслух рассуждал Висеныч. – Они должны идти, как и мы, а не костры жечь. Но если кто и чужой, все равно надо подойти, может, видели нашего охотника.

– Он! Он! – опять первой закричала глазастая Ксанка и вырвалась вперед к пылающему под сосной костру. – И чего ты огонь развел, а домой не идешь? – еще издали накинулась она на Худорбу, которому обрадовалась искренне, как самому дорогому на свете человеку.

– Неужели ты думаешь, что я заблудился? – ответил Саша с явным превосходством. – Я как услышал ваш горн, понял, что ищете меня, вот и устроил костер для вас, чтоб вы не заблудились.

– Чтоб мы не заблудились! – сквозь слезы воскликнула Валентина Андреевна. – Горюшко ты мое! – И она нежно обняла свою пропажу.

Висеныч не стал даже бранить Сашу. Он никогда не наказывал воспитанника, если видел, что тот уже наказан самими обстоятельствами.

– Я пока нашел следы да поставил капкан, уже стемнело, – объяснял Худорба и сердито заметил Атнеру: – А ты повел куда-то в болото! На лягушек, что ли?

Костер горел под огромной развесистой сосной. Ксанка, довольная, что не зря несла аптечку, перевязывала исцарапанные пальцы Саши, а другие собирали сушняк и бросали в костер, который пылал теперь высоко и ярко.

– Ну, нашел след барсука? – с нескрываемой иронией спросила Ксанка.

– Вон он там, под кустом! – гордо и независимо кивнул Худорба в сторону большой белой поляны. – Он царапается.

– Кто царапается? – спросила Ксанка.

– Барсук.

– Барсук? – воскликнуло сразу несколько голосов.

– Где он, тот барсук? Что ты мелешь? – скептически протянул Атнер. – Мы ни одного следа не нашли.

– А мой в капкане сидит, – с нарочитым спокойствием ответил Худорба. – Вон там, под кустом. Он не дается вытащить его из капкана, царапается и грызется.

Больше его не слушали. Атнер со своей компанией, а за ними взрослые побежали по освещенной костром поляне. Первой к капкану подбежала, конечно, Ксанка. И вдруг оттуда раздался ее визгливый, заливистый хохот:

– Ха-ха-ха-ха! Виктор Семеныч! Валентина Андреевна! Идите сюда! Ой, не могу. Ха-ха-ха!

«Что там такое?» – удивился Виктор Семенович и не спеша пошел на зов.

– Виктор Семеныч! Это наш Васька! – все еще давясь смехом, говорила Ксанка подошедшему учителю. – Посмотрите, вот у него прокушенное ухо. Это он, он, наш Васька.

– Как же он тут очутился? – удивился Виктор Семенович, увидев на руках девочки уже вынутого из капкана серого кролика с надкушенным ухом.

Этот кролик жил у них на хоздворе. Был совсем ручным. Позовешь его, бывало: «Вась, Вась» – и он подбежит, встанет столбиком и усиками пошевеливает, ждет угощения. А весной на двор забежала чья-то собака, долго за ним гонялась и даже ухо прокусила. Ухо ребята залечили. Но вскоре Васька совсем исчез. Думали, что его нету в живых. А оказалось, пес загнал его в лес…

– Все ясно, – сказал Висеныч, когда всей гурьбой снова вернулись к костру. – Васька вышел к тебе, как к старому доброму знакомому, а ты ему ногу капканом перебил.

Худорба, вконец пристыженный, тихо и виновато проговорил:

– Он попался, когда я уже ушел отсюда. А потом, когда я снова вернулся, он уже был в капкане.

– А ты что ж, не узнал его? – спросил Виктор Семенович.

– Было уже совсем темно, и он царапался.

– Да, кролики царапаются совсем как барсуки! – радуясь возможности посмеяться над Худорбой, с напускной серьезностью сказал Атнер. – Вот только глупый он, этот «барсук», полез в заячий капкан.

Сашка готов был провалиться сквозь землю. Откуда ему было знать, что это капкан на зайца, а не на барсука! Брал, который полегче. В общем, теперь он пропал. Засмеют.

Но тут на выручку пришел Висеныч.

– Ты, Атнер, зубоскалишь, а сам даже мышиного следа не нашел в лесу! – сказал учитель. – Саша, не обращай на него внимания. Это хорошо, что ты Ваську спас, он бы тут все равно погиб. Вдвоем с тобой сделаем ему клетку, и пусть живет без страха и голодухи.

Жаль, Виктор Семенович не заметил, с какой благодарностью посмотрел на него Худорба!

Хворост, пожираемый огнем, потрескивал, а охапки сухих сучьев все падали и падали на общую кучу. Костер пылал так ярко, что казалось, вот-вот загорится и сама сосна.

Чем сильней разгорался костер, тем сосна казалась больше, ветвистей.

– Смотри, белочка! – указывая на верхушку сосны, вдруг закричал Атнер.

– Правда, белочка! – подтвердил Ванько. – Сидит и не боится.

Ксанка в это время забинтовала вторую руку незадачливого охотника и, почувствовав облегчение, подбежала к толстому стволу сосны, где собрались все, кого заинтересовала белочка.

– Где белочка? Где? – спрашивала она то одного, то другого.

– Тихо! Вспугнете! – цыкнул Атнер сердито.

Валерка поднял Ксанкину руку в том направлении, где и сам видел забавного зверька.

Ксанка увидела наконец на покореженной, высоко взметнувшейся ветке маленького пушистого зверька.

– Очень какая-то рыжая! – воскликнула она. – И мертвая!

– Сама ты мертвая! – буркнул Атнер.

– А чего ж не движется?

– Притаилась. Боится, – лукаво подмигнул Атнер. – Вот помолчите, так сразу перепрыгнет на другую ветку.

– Сейчас я ее расшевелю! – снимая с плеча ружье, сказал Висеныч, все время лукаво смотревший то на белочку, то на ребят.

– Не надо ее убивать! – завопила Ксанка на весь лес.

Ей на помощь подоспел и голос Валентины Андреевны:

– Виктор Семеныч, не стреляйте! Пусть живет!

– Да я мимо, мы ж договорились с директором, что как найдем нашего охотника, так дам сигнал двумя выстрелами.

– Ну тогда скорее стреляйте! – махнула рукой Валентина Андреевна и заткнула пальцами уши.

Бабахнули подряд два выстрела. А белочка как сидела, так и сидит, подняв лапки к мордочке: то ли умывается, то ли шишку держит коготками.

– Ишь ты, какая храбрая! – воскликнул Висеныч. – Шерстку на ней задрало, видите, шевелится, а все равно ни гу-гу!

– Выдержка, – важно заметил учитель физики, высокий худой человек в тяжелых черных очках.

И вдруг Ксанка голосисто рассмеялась. Все недоуменно посмотрели на нее. И только Висеныч, понимающе кивнув ей, спросил:

– Догадалась?

– Ну конечно же! – ответила Ксанка, уверенная, что только они двое с Висенычем поняли секрет бесстрашного зверька. И девочка не вытерпела, закричала: – Она деревянная, ее ветер да солнце смастерили из сосновой ветки!

– А вот Атнер это сразу понял, – заметил Висеныч, к немалому огорчению Ксанки.

Теперь все бросали палки, снежки, стараясь сбить причудливую ветку. Но ветка была не столь тонкой, чтобы ее можно было отломить так легко.

– Кто достанет, тому подарю бригантинку! – вдруг объявила Ксанка.

Она не видела, как тревожно и негодующе сверкнул глазами Валерка. Зато радостно захлопала, когда к толстому стволу сосны подбежал Висеныч с таким ухарски решительным видом, что казалось, он, как кошка, сразу заберется на самую макушку дерева.

А учитель, обхватив сосну, вдруг обмяк и, обернувшись, сказал, криво улыбаясь:

– Жалко отнимать приз у молодых. Давай, Атнер.

Атнер как-то нерешительно подошел к сосне, которая во много раз была толще него. Походил вокруг ствола, потоптался и скис.

– Да-а, – протянул Висеныч. – От такого приза отказываешься!

Атнер отошел, бормоча в оправдание:

– Толстая, а внизу ни одного сучочка. Ухватиться не за что…

Тут послышался далекий выстрел.

Пропел горн, и шумная компания двинулась в обратный путь.

Валерка дольше всех оглядывался на сосну, освещенную костром. Теперь он ломал голову над тем, как достать «белочку» и подарить Ксанке…

* * *

– В Мисхор! В самый лучший санаторий Крыма! – как всегда, еще с порога закричала Ксанка, входя в комнату мальчишек.

И когда мальчишки уставились на нее недоуменно, она уже спокойнее пояснила, что Мисхор – это курортное место, куда достали путевку для Евгении Карповны.

– Поможет ли ей санаторий? – усомнился Атнер, который еще не отказался от намерения найти барсука, несмотря на насмешку директора. Путь смеется, а это верное народное средство.

После некоторого раздумья Атнер посмотрел на сияющую Ксанку и спросил:

– И чего ты радуешься?

– Чудак! Самый лучший в стране санаторий, в Крыму, рядом с домиком Шаляпина! – тараторила Ксанка. – Ей там будет очень хорошо.

* * *

Несколько дней школа жила приключением с кроликом. Каждый побывал около клетки, установленной под старым навесом в углу хоздвора. Некоторые проводили там все свободное время. А находились и такие, что ради заботы о кролике сами себя освобождали от занятий в школе. И, несмотря на взбучку, считали время, проведенное около клетки, совсем не пропащим.

Директор, наконец, пригрозил выпустить зверька, и ребята испугались, перестали убегать с уроков. Но потихоньку следили за директором, как только он направлялся в сторону хоздвора, били тревогу, и десяток мальчишек бежали к клетке.

А тут Валентина Андреевна настойчиво стала требовать от директора переселить Евгению Карповну в новую, благоустроенную квартиру.

– Она же не хочет, – беспомощно разводил руками Сергей Георгиевич.

– Мы знаем, почему она не хотела, и постараемся сделать так, чтоб с удовольствием жила в нормальных условиях, – ответила Валентина Андреевна.

Комната свободная была. Ее держали для пианистки, которую уже второй год не могли затянуть в эту глушь. И вот, получив согласие директора и договорившись с самой Евгенией Карповной, Валентина Андреевна позвала Атнера и его друзей помочь ей перевезти вещи больной.

Переселение состоялось за один вечер. А в старую квартиру Евгении Карповны вселился корноухий Васька. Когда внесли его клетку и поставили в углу на двух толстых поленьях, показалось, что жилище и создано для зверей и человек здесь жить не мог.

На второй день у кролика появились соседи – крольчиха с крольчатами и заяц с покалеченной передней лапой. Крольчиха была собственностью первоклассников. Они ее втайне от всех содержали в дровяном сарае. А зайца третьеклассники спасли во время похода в лес, вырвали из пасти гончей собаки, которая, однако, успела перехватить зубами лапку.

Затем в этом зверином общежитии появились приблудный петух, черепаха и, наконец, новорожденный теленок. Так барсук невольно стал виновником организации зверинца, а Саша Киселев – полновластным начальником этого заманчивого заведения.

Худорбой его теперь никто не называл, да он и не давал к тому больше повода. Гостинцы, которые принесли ему в воскресенье, он отдал в общий котел, а свою долю потихоньку скармливал питомцам.

Только Атнер еще сопротивлялся искушению посмотреть на зверинец, открытый его бывшим противником. Наконец, втайне от Ксанки и Валерки, Атнер решил заглянуть в зверинец. На пути ему встретился Ванько, гулявший возле хоздвора. А дальше, на куче поленьев, они увидели Ксанку и Валерку, оживленно о чем-то беседующих. Атнер знал, что Ксанка и Ванько пропадают в зверинце часами. Но ничего им не говорил, потому что и самого тянуло посмотреть, что там творится.

– Идемте посмотрим, как они там захламили эту хижину, – сердито, будто уже знал, что хижину действительно захламили, сказал Атнер, увеличивая шаг.

В комнате, где раньше пахло только кошками, стоял густой, теплый дух настоящего зверинца. Здесь был уже сам Киселев и двое дежурных из младших классов. Малыши чистили клетки, а Саша кормил кролика. Это дело он никому не доверял.

Ксанка почесала шейку теленку, а тот пожевал ей подол платья, обслюнявил руку.

Валерка и Ванько дольше всех стояли возле клетки с белыми мышатами.

Атнер же, быстро обойдя все ему не интересное, остановился у клетки, где сидел заметно поправившийся серый лоснящийся зверек. Он ни на кого не смотрел. Уткнувшись носом под мышку, кролик спал. Или притворялся, что спит. Надоели ему эти зеваки.

– Он стал вдвое больше, чем был, – заметил Атнер хозяину.

– Поправился на вольных хлебах, – деловито уточнил Саша.

– Саша… – Атнер впервые назвал Киселева не Худорбой, а по имени. Прозвучало это как-то непривычно и невнятно, и он повторил громче: – Саш! Расскажи все-таки, как ты его поймал.

– Да он сам в капкан влез, – как-то виновато ответил Киселев. – До сих пор на правой задней лапе рубец. Видно, так и останется нарост.

– Может, помочь надо чем? – спросил Атнер участливо.

– Все есть.

– Не выпустит кто-нибудь назло?

– У меня врагов нету, – ответил Саша.

– По глупости или по неосторожности… – не сдавался Атнер, которому страшно хотелось принять какое-то участие в уходе за зверьками. – А может, замок приделать? У нас Валерка мастер. – Атнер даже кивнул на стоявшего рядом Валерку, будто Саша не знал его.

Ванько укоризненно посмотрел на Атнера. А Ксанка вспыхнула:

– Замок! Реставратор! А как же «С. 3.»?

– «С. 3.»? – встрепенулся Киселев.

– Лучше уж дежурство, – сказал Валерка, – чем опять замки!

– Вы вот небось не говорите, что такое ваше «С. 3.», – укоризненно сказал Саша и миниатюрными граблями принялся чистить в клетке своего питомца.

Атнер вопросительно посмотрел на Ксанку: что делать? Та кивнула на Валерия и Ванька: мол, надо и их спросить, согласны ли еще одному открыть свою тайну. И, поняв, что никто не возражает, Атнер объяснил, что такое «С. 3.».

Когда он все рассказал, Ксанка сказала Киселеву, который теперь стоял перед ними как на торжественной линейке:

– Мы тебя примем в свою бригаду, только если проболтаешься, натравлю всех девчонок – житья тебе не будет!

– Ну что мне, землю есть или кровью расписываться? – с досадой спросил Киселев, которому не по душе было такое недоверие.

– Ладно, поверим на слово, – снизошел Атнер. – Скажи только: «Если я выдам тайну «С. 3.», пусть меня покарает презрение товарищей!»

В этот момент в зверинец вошел и Ахмет.

Киселев, заметно бледнея, медленно повторил слова клятвы.

– Ну вот, как где увидишь замок, тащи его в нашу печку, там склад, – сказал Атнер.

– А поймаешь вора, оторви ему руку и тоже в печку! – в тон ему добавил Ахмет.

– Это, конечно, шутка, – пояснила Ксанка. – А вообще-то, как заметишь, что кто-то нечист на руку, сразу докладывай бригадиру, Атнер у нас за бригадира.

– В общем, у нас – как у дружинников, – популярно разъяснил Ванько. – Только те с замками не воюют. А мы за честность и доверие.

– Так у нас тут свой городок, откуда вору взяться? – сделал вывод Саша. – Я согласен, только вы от меня больше ничего не таите, а то мне скучно одному.

– Одному, конечно, жить на белом свете нельзя, – философски заметил Атнер. – Один, даже если сильный, пропадешь!