Текст книги "Врата Хаоса"

Автор книги: Андрей Шляхов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Мы разделим с тобой все – и ложе, и богатство, и славу!

Именно в такой последовательности – вначале ложе, затем богатство, а напоследок —

славу.

Выкрикнув последнюю фразу, Эдера скрылась в своем дупле.

Древни тем временем медленно продвигались вперед. Катипут нервно попискивал рядом

со мной, а вот Хьюгго не выказывал никаких признаков возбуждения. Стоял, склонив голову

чуть набок, и наблюдал за древнями.

Не отвлекаясь, я продолжал читать заклинание. Меч мой пока оставался в ножнах.

Стоило мне произнести последние слова: «Зирге цуама дарр!» – как земля под моими

ногами задрожала.

– Назад...

Хьюгго совершил два огромных прыжка назад, не дожидаясь моей команды.

Древни замерли, какое-то мгновение простояли неподвижно, а затем бесшумно

провалились в ямы, разверзшиеся под ними. Земля тут же сомкнулась, не оставив от наших

врагов и малейшего следа. Все произошло столь быстро, что сердце мое не отсчитало и

десятка ударов.

– Вот чудо, так чудо! – восхитился Катипут. – Великая магия!

– Ах, ты предпочел вражду любви и славе! Так получай же! – завопила Эдера, показываясь из дупла и делая какие-то непонятные движения руками. Искаженное злобой, ее

лицо было ужасно. Глаза сузились и стали колючими, рот искривился в гримасе ненависти, нос вытянулся, и вдобавок лицо пошло зелеными пятнами. От прежней красоты (или от

магических ухищрений?) не осталось и следа.

Невесть откуда вокруг нас появились длинные хлесткие побеги невиданных растений, напоминающие толстые влажные веревки, обжигающие при прикосновении. Их было очень

много, и они не теряли времени – недолго побарахтавшись в их объятиях, мы неподвижно

замерли. Даже мощь Хьюгго оказалась бесполезной против них.

– Что ты скажешь теперь, рыжий ублюдок? – услышал я голос Эдеры. Скосив глаза, я

увидел, что она по-прежнему не решается или не желает выходить из своего жилища. – Ты

изрядно посмешил меня при нашем знакомстве, жалкий слизняк, развесели же и на

прощание – пообещай поживописнее корчиться, когда мои славные веточки примутся

душить тебя. Или у твоей облезлой кошки это выйдет лучше? Ты, посмевший отвергнуть

мою дружбу! Пренебрегший счастьем, недостойным такой гнусной твари, как ты!

Оказывается, кроткая лесная жительница умела браниться не хуже моего приятеля, моряка Берда! Вот уж не ожидал.

Не желая отвечать ей, я молчал, впав в бешенство от собственного бессилия. Обидно

было умирать столь рано и... бесславно. Вдруг Катипут, висевший в зеленых объятиях рядом

со мной, прошептал:

– Поговори с ней, дай мне немного времени.

«Бедняга, цепляется за последние мгновения жизни», – подумал я и послушно ответил

Эдере:

– Прикосновения твоих славных веточек для меня куда приятнее твоих объятий, невзрачная замарашка, возомнившая себя красавицей!

– Как ты можешь судить об этом? – возмущенно ответила Эдера, пропустив

«невзрачную замарашку» мимо ушей. – Ведь я тебя никогда не обнимала!

– Слава Эгосу! Я бы тогда точно умер от омерзения!

Площадная брань, которой ответила мне разъяренная Эдера, была восхитительна.

Никогда в жизни мне не доводилось слышать столь цветистых оборотов и столь смелых

сравнений. Ни от Берда, ни от Фелидии, разбившей что-нибудь из ценной посуды, ни от кого

другого... Хоть какое-то развлечение напоследок. Я так развеселился, что на мгновение

забыл, где и почему нахожусь.

Вдруг путы, связывавшие нашу троицу, разом опали.

– Получилось! – радостно пискнул Катипут. – Я напрягся, и все получилось! Так, как

надо!

«Славные веточки» Эдеры сплелись в ровный узорчатый ковер под нашими ногами.

Такие безобидные на вид.

Я выхватил меч и крепко сжал ногами бока моего тигра. Хьюгго рванулся вперед, Катипут распластался на его спине передо мной.

Стоило Хьюгго сдвинуться с места, как Эдера вновь скрылась в дупле.

Внезапно трава под нами и вокруг нас заколыхалась и принялась расти прямо на глазах.

Почуяв неладное, я воскликнул:

– Вперед, Хьюгго, живо! – И мгновение спустя уже нанес мечом первый удар по

жилищу Эдеры. Сердце подсказывало мне, что соваться в дупло не следует. Намертво

вцепившийся в шерсть Хьюгго Катипут без страха, но с огромным интересом созерцал

происходящее.

После третьего удара меча по стволу дерева пошла продольная трещина, а из дупла

высунулась голова Эдеры.

– Уймись, безумец! – успела сказать она. – Ты...

Я мгновенно взмахнул мечом в четвертый раз и доказал, что не зря ношу звание

«Повелитель Клинков»: голова Эдеры, подпрыгивая, покатилась прочь, успев прокричать

мне напоследок:

– Ты никогда не будешь счастлив! Остановившись в дюжине шагов от

нас, голова колдуньи вспыхнула зеленым пламенем и сгорела дотла. Бесследно, не

оставив после себя на траве и щепотки пепла.

Дерево, которое выдержало три удара моего меча, вдруг взяло да и рассыпалось в труху.

Запахло гнилью.

– Ух ты! Эвальд – великий воин! – подвел итог Катипут.

– А Катипут – великий волшебник! – ответил я. – Спасибо, мой находчивый друг, ты

спас нас от ужасной смерти.

Хьюгго прорычал короткую победную песнь, и мы поспешили убраться подальше от

этого негостеприимного места.

На обратном пути я снял с норы хакуртов наложенное пару дней назад заклинание

Спутанного Пути.

– Простите меня, дети природы, я напрасно напал на вас, – сказал я, вспомнив убитых

мною хакуртов.

Конечно же, мне никто не ответил, но я уверен – там, где надо, меня услышали.

– С умом и осторожностью следует выбирать не только союзников, но и врагов, —

сказал я Катипуту и Хьюгго.

Друзья ничего не ответили.

Глава 10

По дороге к Кургану Плача, у подножия которого находились Врата Знаний, мы заехали

в Кингалу: надо было узнать последние новости, приодеть нашего нового товарища и для

разнообразия разок переночевать под крышей постоялого двора на мягких тюфяках. Что же

касается Хьюгго, то ему тюфяки заменяли благоухающие пряными ароматами кипы свежего

сена.

Кингала – небольшая деревенька, жители которой живут охотой, сбором ягод и

целебных трав. Шуарский лес, обступивший Кингалу, испокон веков славится своими

несметными природными богатствами. Не гнушаются жители Кингалы и разбоем, считая, что раз все богатства леса должны принадлежать им, то не стоит делать исключений для

путников. Особенно для тех, при которых есть какие-нибудь ценности, пусть это будет даже бутыль с грушевым вином.

Нас жители деревни трогать не осмеливались, поэтому я считал Кингалу глухим, но

совершенно безопасным местечком.

Въехав в пределы Кингалы, мы направились по извилистой улочке прямиком в центр

деревни, к постоялому двору, который с незапамятных времен содержит старый Талтимер, за неправильно сросшуюся после перелома ногу и не по возрасту отменные крупные зубы

прозванный Хромым Волком,

Талтимер – единственный житель Кингалы, который грабит путников открыто, при

свете дня, сдирая с них втридорога за дрянной ночлег и скверную еду. Стоит ли говорить, что для меня у него всегда находится чистая комнатка, свежий тюфяк и приличная еда. И

плату с меня он взимает весьма скромную, настолько скромную, что она больше похожа на

милостыню. Хромому Волку не откажешь в уме – он превосходно знает, с кем и как

следует вести себя.

Вот и постоялый двор. Имени у него нет, потому что в Кингале он всего один, не спутать.

Здесь я намеревался и переночевать, и разжиться приличной одеждой, и конечно же узнать

все новости.

Въехав в вечно открытые ворота постоялого двора, мы с Катипутом спешились и

направились к крыльцу. Хьюгго привычно устроился под гостевым навесом. «Мир – наш

дом, поэтому повсюду мы дома» – это главная заповедь бродяг.

– Эвальд, скажи мне, что я должен рассказывать о себе? Ведь меня могут спросить, —

озабоченно поинтересовался Катипут. Чувствовалось, что он немного стесняется своей

необычной внешности.

– Не волнуйся, Катипут, тебя никто не станет расспрашивать! – уверенно заявил я.

– Почему?

– Потому что ты приехал со мной.

– Ну и что с того?

– А то, что здесь, как, впрочем, и в Баурвилле, и даже в самом О'Дельвайсе, Благословенном и Могущественном, меня великолепно знают с плохой стороны.

– Вот как? – Катипут искренне удивился. – А я знаю тебя только с хорошей.

– Вот и славно! – С этими словами я толкнул вперед тяжелую дверь, и мы вошли в

заведение Талтимера, оказавшееся совершенно пустым, если не считать хозяина, восседавшего за стойкой.

– Эвальд! – радостно вскрикнул старый пройдоха, всплескивая руками. – Здравствуй, мой мальчик! А мы только вчера говорили с Натаном о тебе!

– Здравствуй, Талтимер, познакомься с Катипутом, моим другом и спутником.

– Здесь всегда рады друзьям! – провозгласил Талтимер и в знак приветствия оскалил

свои зубы, чем привел Катипута в замешательство.

– Приветствую хозяина, – пролепетал он и умолк.

– Чем могу порадовать дорогого гостя? Есть... – Закатив глаза, Талтимер собрался

перечислить сегодняшнее меню.

– Подожди с едой, – перебил его я. – Вначале моему другу хотелось бы немного

приодеться.

– Пожалуйста, – фыркнул хозяин, недовольный, что ему помешали исполнить

кухонный гимн. Окинув Катипута опытным взглядом скупщика краденых вещей, он

продолжил: – Для начала могу предложить охотничью куртку из кожи кодрага и к ней

новехонькие, опять же кожаные, штаны. Есть превосходные сапоги, сапоги из шкуры

хакурта, вечная вещь. Рубаха нужна? Я молча показал два пальца.

– Будут и рубахи, – заверил Талтимер, – только вот не желает ли добрый гость

помыться перед примеркой? Я конечно же не возьму на себя смелость настаивать, но...

– Желаю! – ответил Катипут.

– Прошу!

Катипут проследовал за хозяином в одну из дверей, ведущих во внутренние покои.

Чтобы я не скучал, Хромой Волк на ходу поставил передо мной кувшин с грушевым вином.

Кружки в его заведении как никчемные, но свидетельствующие о хороших манерах

предметы полагались только редким посетительницам женского пола.

Я сделал парочку глотков и призадумался. Если вдруг Врата Знаний откажутся мне

помочь, то как же я буду дальше искать Орлуфию? Где? В какой части мира Фэо?

Ждать мне пришлось не очень долго – кувшин еще был наполовину полон, как в

сопровождении хозяина ко мне вышел принаряженный Катипут. Помимо оговоренных

вещей в хозяйстве запасливого Талтимера нашлась еще и практичная

войлочная шляпа с достаточно широкими полями. Разумеется, на постоялом дворе в

охотничьей деревне и одежда, и обувь всегда зеленого цвета. Других цветов наши

практичные охотники, не желающие быть заметными в лесу, не признают.

Сияние, исходящее от отмывшегося и приодевшегося Катипута, освещало помещение не

хуже развешанных по углам масляных светильников. Он гордо уселся за стол рядом со мной.

Хромой Волк деликатно кашлянул.

– Сколько? – тут же спросил я.

– Пять золотых монет. – Талтимер скорчил постную рожу. – Это почти даром.

– Идет, – кивнул я. Кустистые брови изумленного донельзя Талтимера поползли вверх, но я быстро добавил: – Но в эту цену ты включишь ночлег, сытный ужин и столь же

сытный завтрак для нас троих. И грушевое вино, разумеется.

– Ох, раньше людей грабили в лесу, а теперь грабят прямо в собственном доме, —

вздохнул хозяин и захромал на кухню. Глаза его сверкали довольством – он ухитрился

содрать с меня не менее двух золотых лишку. В такой дыре, как Кингала, за шестьдесят

золотых можно было купить сам постоялый двор вместе со всей утварью и полугодовым

запасом провизии.

Пока готовился наш ужин, я по примеру Катипута успел вымыться в огромной бадье с

горячей водой. Вернувшись в зал, распаренный и благодушный, я заметил, что за соседними

с нашим столами потихоньку начал собираться народ. Почти все были знакомы мне в той

или иной степени, поэтому я вел одновременно по нескольку разговоров, отвечал на

вопросы, задавал их, но не узнал ничего интересного, кроме того что слухи об исчезновении

Орлуфии докатились уже и до Кингалы.

– У нас в деревне такое произойти не может! – гордо заявил мне один пьянчужка из

местных. – Наши девушки не пропадают!

Спорить с ним у меня не было никакой охоты.

Некоторые жители деревни отправились искать Орлуфию, совершенно не зная, каким

образом это следует делать. Они привычно полагались на удачу.

– Повезет – хорошо, не повезет – и ладно! – выразил свое отношение к подобным

искателям Хромой Волк.

Я поймал себя на мысли о том, что мои собственные поиски проходят точно так же...

Услышал я даже, что на поиски Орлуфии рискнул отправиться Фрол, младший сын

мельника Ферапонта. Это известие вызвало у собравшихся дружный смех: великий ротозей

и известный путаник Фрол без помощи отца не мог правильно сосчитать мешки с мукой, а

ключ от мельницы терял по три раза на дню.

Позже всех в заведение Хромого Волка ввалился усталый, грязный, но донельзя

довольный Самарий, мой знакомый антиквар из поселка Клесва.

– Эвальд, дружище, дай обнять тебя! – заорал он с порога, едва встретившись со мной

взглядом, и направился прямиком к нашему столу.

– А кто это с тобой? Или он местный? – усевшись за наш стол, спросил Самарий, не

удостоив Катипута приветствием. А ведь считает себя воспитанным человеком.

– Мой друг, – заговорщицки прошептал я, округлив глаза. – Он великий волшебник, корифей превращений. Вот придумал себе новый образ и сейчас как раз подыскивает, кого

еще осчастливить превращением. Ты, кстати, не желаешь превратиться во что-нибудь

необычное – зигреда с крыльями атши и клыками кодрага? Только скажи!

– Сохрани меня всеблагой Эгос и помилуй! – Самарий вздрогнул и, напустив в голос

все скудные запасы своей учтивости, обратился к Катипуту, поглощавшему жареное мясо

под соусом из лесных ягод.

– Надеюсь, я не обеспокоил вашу мудрость своим появлением за одним с вами столом?

– Не-е-а, – промычал Катипут, весело подмигивая мне.

Самарий облегченно вздохнул и попросил Талтимера подать ему ужин. Дождавшись, когда хозяин отойдет от нашего стола, я поинтересовался:

– Что привело тебя из Клесвы в такую глушь? Насколько я знаю, ты ведь не любитель

путешествий. Кроме О'Дельвайса, где ты надеешься обзавестись богатыми клиентами или

купить за бесценок редкий артефакт у какого-нибудь простофили, нигде не бываешь.

Должно быть, в этих краях тебе пообещали продать шлем легендарного героя Майбаха или

один из Девяти Мечей?

– Ты прав, в дорогу меня погнало желание прикупить одну редкостную штучку, —

туманно ответил Самарий, оглядываясь по сторонам.

– Должно быть, это очень редкая вещь, – предположил я и не ошибся.

– Ты ведь знаешь о Темных Эльфах? Некогда Шуарский лес был их вотчиной, – тихо

спросил Самарий, приближая свое лицо почти вплотную к моему.

– Я читал о них кое-что. Когда-то без их ведома в нашем мире и лист с дерева не смел

упасть.

– А еще у них было много нерукотворных артефактов...

– Каких-каких? – переспросил я.

– Созданных самой Матерью Природой, а не сотворенных руками самих эльфов или их

слуг, – пояснил Самарий. – Я напал на след одного из них, того, что разгоняет туманы, и

сегодня купил его у местного знахаря.

– Покажешь? – Я обожаю артефакты и не отказался бы взглянуть на такую диковинку, как нерукотворный артефакт, некогда принадлежавший Темным Эльфам.

Самарий наградил меня укоризненным взглядом. Да, я забыл главный постулат Удачной

торговли: до выставления в лавке купленный товар нельзя никому показывать, иначе вместо

прибыли он принесет убыток.

– Извини, дружище, – сказал я. – Забыл о ваших строгих правилах. Лучше я загляну к

тебе в лавку, когда буду в Клесве.

– Идет, – улыбнулся Самарий. – Я всегда рад тебе.

– И моим деньгам!

– Не без этого. – Самарий полол плечами.

Наскоро перекусив, он стал прощаться с нами.

– Ты отправишься в обратный путь на ночь глядя? – Моему удивлению не было

предела.

Путешествовать в одиночку в этих местах, да еще в ночное время...

– Да, лучше высплюсь дома, – ответил Самарий. – Мой тигр, конечно, не сравнится с

твоим, но в его компании я могу спокойно разъезжать по ночам где угодно. Даже при

нынешнем разгуле нежити и прочей мрази.

– Ты обзавелся беронским тигром? – удивился я. – Настоящим беронским тигром?

– Да, представь себе. Решил последовать твоему примеру. Правда, стоят они

невообразимых денег, мне чуть было не

пришлось заложить магазин! Зато теперь могу спокойно разъезжать повсюду, где

вздумается и когда вздумается. С деньгами и без, с товаром и налегке! И не надо опасаться, что мой тигр вступит в сговор с разбойниками и начнет прикидывать, как бы половчее меня

ограбить. Вот скажи мне – мы, люди, считаемся высшими творениями в этом мире.

Самыми совершенными! Всем остальным до нас далеко, в том числе и беронским тиграм, не

так ли?

– Допустим, что так, – ответил я, не понимая, куда клонит антиквар.

– Тогда почему мы способны на такой низменный поступок, как предательство, а тигры

– нет? Из-за своего мнимого несовершенства, что ли?

Самарий поднялся, отвесил Катипуту небольшой учтивый поклон, подмигнул мне и

ушел. Такой он, Самарий, любит озадачить собеседника неожиданным вопросом.

В целом вечер удался на славу, и лишь в полночь мы с Катипутом, предварительно

проведав Хьюгго, поднялись на второй этаж, чтобы исполнить последнее из желаний, —

сладко выспаться на мягких тюфяках.

...Туман такой густой, что невольно начинаешь рубить его мечом. Острый клинок

проворен, но просвет в тумане смыкается еще быстрее. Не в силах противиться мороку, машешь клинком еще и еще. Это продолжается до тех пор, пока ты не выбьешься из сил.

Тогда они окружают тебя и молча рубят мечами, жадно впитывая каждую каплю твоей боли

и каждую крупицу твоего страха...

Отбиваясь от полчищ Короля Скелетов, я свалился с ложа и только тогда проснулся. За

дверью послышались шаги Хромого Волка. На соседней кровати беспробудным сном дрых

Катипут, воздавший за ужином должное грушевому вину.

– Что случилось, Эвальд? – с порога спросил хозяин, настороженно оглядывая

комнату. – Клянусь удачей в делах, со дня моей свадьбы стены нашего дома не сотрясались

подобным образом!

В левой руке он держал подсвечник с пятью свечами, а правая сжимала рукоять боевого

топора.

– Все в порядке, Талтимер, – смущенно улыбнулся я. – Всего лишь дурной сон. Пойду

прогуляюсь по двору.

– Хорошо, – кивнул Талтимер и удалился.

Прямо в чем был, я спустился во двор. Поднятый мной шум конечно же разбудил

Хьюгго, рассудил я и направился к гостевому навесу. При моем появлении тигр

бесшумно поднялся и замер в ожидании похвалы. Рядом с ним валялся мертвый крэтс с

неестественно изогнутой спиной.

– Молодец, друг мой, – сказал я, потрепав его по мускулистой холке.

Довольный, Хьюгго на миг зажмурился и шевельнул ушами.

– Найдем мы Орлуфию, приятель? Как ты считаешь?– вдруг вырвалось у меня, сам не

понимаю почему.

Тигр трижды кивнул, а затем зевнул во всю пасть, словно говоря, что конечно же найдем, как же иначе, только вот выспимся хорошенько и сразу же найдем. Успокоенный, я погладил

его по теплому носу и пошел к себе, чтобы заснуть глубоким сном без сновидений до самого

утра.

Я намеревался хорошо отдохнуть, ибо путь до Врат Знаний предстоял неблизкий, и

исполнил свое намерение наилучшим образом.

Глава 11

Вышло так, что к подножию Кургана Плача мы добрались около полудня, когда Мирроу, Звезда Небосвода, стояла в зените.

Было жарко. Врата Знаний, сделанные из камня и украшенные искусной резьбой, располагались на каменном постаменте, к которому вела лестница. Весьма неплохо

сохранившаяся лестница, у подножия которой стояли три статуи. Статуи тоже когда-то были

высечены из камня – этого основательного материала здесь хватало с избытком.

Все три статуи были женскими. На наше приближение они никак не отреагировали. Две

из них стояли слева от лестницы, а одна, та, что без головы, – справа. Вокруг Врат в

беспорядке валялись камни, обломки статуй, торчали из травы изъеденные временем остовы

колонн, кое-где сохранились жалкие остатки некогда

величественных строений. В целом картина, открывшаяся нашему взору, была

мрачноватой.

Поодаль возвышался сам Курган Плача, угрюмый, величественный, местами поросший

одинокими низкими кривыми деревьями, которые перемежались пустошами и редкими

кустами. Пологая вершина кургана была совершенно голой. Учитель Панеоник рассказывал

мне когда-то о происхождении Кургана Плача, но я давно позабыл эту историю. Пытался

вспомнить, чтобы рассказать Катипуту, да так и не сумел.

Спрыгнув на землю, мы с Катипутом поднялись по лестнице к воротам, створки которых

были приоткрыты наполовину. Переглянулись и прошли в проем, который образовывали

створки. Ничего не произошло. Прямо за воротами лежала груда бесформенных обломков.

Прыгая с камня на камень, мы спустились по ней вниз и внимательно огляделись по

сторонам.

– Давай осмотрим развалины, – почему-то шепотом, словно кто-то мог нас услышать, сказал я Катипуту. – Если сохранились Врата и их стражи, то должна сохраниться и какая-

нибудь подсказка. Во всяком случае, я очень на это надеюсь...

– Почему ты так решил? – Катипут снял шляпу и почесал украшенную шипастым

гребнем голову. Я уже успел выяснить, что этот гребень является у его расы признаком

существа мужского пола и никакой особой пользы не приносит. Нечто вроде украшения.

– Когда-то я верил, что справедливость положена в основу бытия. Теперь я верю в

равновесие, но оба принципа, и справедливость, и равновесие, в один голос говорят мне, что

если есть загадка, то где-то должна быть и отгадка. Начнем поиски отсюда. От самих Врат

Знаний.

– Нет, Эвальд, мне кажется, что это было бы ошибкой – прятать ответ столь близко к

загадке.

– Возможно, Катипут, именно благодаря этому никто его не нашел. Мой отец говорит:

«Хочешь понадежней спрятать вещь – положи ее на видное место!» Никому и в голову не

приходило, что ответ может быть спрятан прямо здесь, я уверен!

– Будь по-твоему, – согласился Катипут. – Давай начнем поиски!

Я решительным шагом подошел к ближайшим развалинам и приступил к тщательному

осмотру. Катипут последовал за мной и принялся возиться рядом. Хьюгго зевнул во всю

пасть и, поняв, что в его помощи мы пока не нуждаемся, растянулся на траве, чтобы

предаться заслуженному отдыху.

Все наши старания найти нечто такое, что могло бы помочь нам пройти во Врата Знаний, оказались бесполезными. Увы! Стиснув зубы, мы продолжали поиски, но так ничего и не

находили.

Уже смеркалось, когда на одном из больших камней, что врос в землю в стороне от

прочих, я увидел надпись, скорее не высеченную, а просто нацарапанную на шершавой

поверхности.

Я протер ее пучком сорванной травы и прочитал вслух:

– «Друг воли по тесьме».

– Друг воли по тесьме. Что это означает?! Мы нашли подсказку? – взволнованно

воскликнул Катипут. – Неужели?!

– Пока не знаю, – осторожно ответил я. – Но вполне возможно.

Правда, подсказка какая-то странная – при чем здесь тесьма? И о каком друге идет

речь? Какой воли? Ничего не понимаю.

– Может быть, это какой-то узор? Или след? Или таинственный знак? —

Предположения так и сыпались из Катипута, но ни одно из них не подходило, а вернее – не

желало складываться во что-нибудь доступное пониманию...

Попросив Катипута помолчать, я обошел вокруг камня, и, не найдя на нем других

надписей, принялся вспоминать, что в мире Фэо могло быть связано с таким обычным

предметом, как тесьма, и кого могли звать «другом воли». Как я не напрягал память, как не

изощрялся в догадках, но ничего путного не пришло мне в голову.

Пока я думал, Катипут проворно облазил еще не осмотренную нами часть развалин и с

печальным видом вернулся ко мне. И без слов было ясно, что он ничего более не нашел.

«Друг воли по тесьме», найдя эту надпись в другом месте, я счел бы ее чепухой. Чьей-то

дурацкой шуткой. Но здесь, у Врат Знаний, она не могла оказаться случайно. Тем более что

больше никаких подсказок мы так и не нашли. Устав

ломать голову над загадкой, казавшейся неразрешимой, я глубоко вздохнул и сказал:

– Давай-ка, Катипут, вернемся к Хьюгго и поищем где-нибудь неподалеку подходящее

местечко для ночлега. Подумать можно и там, все равно здесь мы больше ничего не найдем.

А ночевать прямо здесь, мне кажется, было бы кощунством.

– Хорошо, – согласился Катипут. – Ночлег, так ночлег.

Забравшись на спину явно истомившегося от долгого отдыха Хьюгго, мы предоставили

ему полную свободу в поиске уютного уголка, где можно переночевать, а сами продолжили

думать, пытаясь разгадать подсказку, оставленную для нас кем-то в давние времена.

– И что за глупость – друг воли по тесьме! – сказал вдруг Катипут. – При чем здесь

тесьма? Тесьму используют совершенно для других целей. Вот в Вольдемаровом поместье...

– Что ты сказал? – Внезапная догадка посетила мою голову. «Там, где бессильна

память, поможет смекалка», – гласит народная мудрость. – Поместье, конечно же

поместье!

– Эвальд, ты, наверное, устал, – сочувственно сказал Катипут. – Давай сегодня

больше не будем говорить о делах.

– Поместье! П-о-м-е-с-т-ь-е! Если переставить буквы, то получится слово «поместье»!

– пояснил я. – Ты молодец, Катипут. Теперь ясно, что в некоем поместье мы найдем

отгадку.

– Точно! Но хвалить надо тебя, Эвальд – ведь именно ты понял, как прочитать

непонятную надпись.

– Мы оба молодцы! – ответил я, приходя в великолепное расположение духа. Дело

пошло! Найдено первое слово.

Хьюгго негромко рыкнул.

– Ты тоже молодец, Хьюгго, кто спорит? – поспешил добавить я. – Осталось понять, о

каком из поместий идет речь.

– Должно быть, о каком-то весьма древнем поместье, – неуверенно произнес Катипут.

– Том, что построено в одно время с Вратами Знаний...

Окрыленный удачей, я принялся переставлять буквы в словах «друг воли». Довольно

скоро буквы выстроились должным образом, и теперь надпись гласила: «В поместье

Уирголд». Что ж, это похоже на правду – поместье Арники существует испокон веков, пару

раз мне доводилось слышать от его хозяйки, что Уирголд появился на земле задолго до

О'Дельвайса, однако я думал, что Арника шутит. В таком месте запросто можно найти

какую-нибудь старинную подсказку, а может быть, и не одну.

Я не замедлил поделиться результатом своих размышлений с друзьями.

– Конечно же эту надпись следует читать так: «В поместье Уирголд». Уирголд, поместье Арники! На рассвете отправляемся туда!

– Кто такая Арника? Ты еще не рассказывал мне о ней. Ее поместье похоже на Райский

Уголок?

– Арника – мой друг. Рассказывать о ней я готов до утра, но лучше ты сам составишь

мнение после знакомства. Уирголд, ее поместье, совершенно не похож на Райский Уголок.

Хотя бы тем, что ее слуги едят вволю, спят на мягких перинах в своих комнатах и получают

плату за работу. Уирголд – настоящее поместье, там все по-другому.

– А что там выращивают? – деловито осведомился Катипут.

– Там выращивают и обучают беронских тигров. Таких, как Хьюгго.

– Здорово! – восхитился Катипут. – Этот Уирголд должен быть славным местом. Если

там выращивают беронских тигров, едят вволю и спят на мягких перинах! А если еще

учесть, что поместье принадлежит твоему другу, то оно должно быть одним из самых

лучших мест на этой земле!

– Еще каким! – подтвердил я, радуясь, что разгадка найдена. Точнее, только половина

разгадки, ведь в Уирголде нам еще предстоит узнать, каким образом я могу получить ответ

на свой вопрос от Врат Знании.

Глава 12

Твой новый друг определенно умеет ладить с тиграми, —

одобрительно сказала Арника, наблюдая за церемонией знакомства Катипута с ее

питомцами. Хьюгго стоял рядом и порыкивал, должно быть, давая Катипуту самые лучшие

рекомендации. – Это редкий дар. Надо предложить ему остаться у меня в помощниках. Что

ты скажешь на это, Эвальд?

– Катипут не согласится. Работой в поместье его не соблазнить. Он уже помогал вести

хозяйство в Райском Уголке и остался весьма и весьма недоволен, – ответил я, стараясь

казаться серьезным.

Мне это удалось. Арника попалась на приманку!

– Ты смеешь сравнивать меня с этим скупердяем?! И делаешь это уже не в первый раз, заметь себе! – От возмущения лицо Арники побагровело. – После того что ты мне

рассказал о нем за обедом? Ты считаешь меня скрягой?! Ты, Рыжая Бестия, намекаешь, что в

Уирголде кто-то ложится спать голодным?! О, и это я слышу от тебя?!! От человека, которого считаю своим другом?!!

Арника была поистине восхитительна в своем темно-синем охотничьем костюме. Она, как и обычно, пренебрегала драгоценными украшениями, но большие красивые глаза, ниспадающие на плечи вьющиеся черные локоны, оттеняющие белизну ее лица и шеи, привлекали к себе гораздо больше внимания, чем серьги и ожерелья из драгоценных камней.

Дорогая материя, не знавшая сноса, ласково облегала ее стан, подчеркивая в дополнение к

красоте лица изящество и притягательность ее фигуры. Залюбовавшись ею, я помедлил с

ответом, но, почувствовав, что надвигается настоящая, все сокрушающая на своем пути

буря, поспешил успокоить подругу:

– Арника, успокойся, пожалуйста. Я просто пошутил. Мне казалось, что мы вместе

посмеемся...

– Чтобы смеяться вместе с тобой, надо быть таким же дураком, как и ты! – резко

ответила Арника. – Не будь ты моим гостем...

– Я бы скормила тебя своим тиграм! – докончил я за нее.

– Еще чего! – фыркнула Арника. – Мои питомцы могут отравиться ядом, что течет в

твоих жилах вместо крови! У малюток будет несварение желудочков.

Малютки, в «желудочках» которых мог бы целиком поместиться матерый кодраг, устроили веселую возню в компании с Катипутом и Хьюгго.

Мы некоторое время молча постояли у ограды вольера. Убедившись, что созерцание

резвящихся тигров вернуло Арнике хорошее настроение, я заговорил о деле.

Выслушав мой рассказ, она ответила:

– Наше поместье многократно перестраивалось, такой вид, как сейчас, оно приобрело

при жизни моего отца. От древних построек не сохранилось ничего...

– Какая досада! – воскликнул я. – А я-то надеялся!

– Дай мне договорить до конца, – потребовала Арника. – От построек не сохранилось

ничего, но в Уирголде есть одна очень ценная реликвия, передаваемая в нашем роду из рук в

руки, из поколения в поколение, с незапамятных времен. Не знаю, как страница из книги, написанной мудрецом Басардом, принадлежащим к числу избранных, попала к кому-то из

моих предков. Знаю лишь то, что он перевел ее на наш язык, поскольку она была написана

на старинном наречии, поместил вместе с переводом в шкатулку без ключа, закрываемую и

открываемую заклинанием, и завещал своим потомкам хранить ее для того, кто явится за

ней. Быть может, этот знаменательный момент настал?

Я слушал ее не перебивая. Учитель рассказывал мне о мудреце Басарде, раскрывшего в

написанной им книге величайшие секреты мироздания. К сожалению, книге Басарда не

суждено было дойти до нас в первозданном виде. Еще в незапамятные времена она

распалась (или ее растащили?) на отдельные страницы, собрать которые воедино пока не