Текст книги "Врата Хаоса"

Автор книги: Андрей Шляхов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

обижаться. Она определенно была хорошей девушкой, искренней и без малейшей примеси

вздорности. Редкое, надо сказать, сочетание душевных качеств.

– Ах, какой ты смешной, мой рыцарь, славный Эвальд! – звонко рассмеялась девушка.

– Как мне может быть скучно среди моих друзей? Мы целыми днями напролет беседуем и

развлекаемся.

– Ну да, конечно, – поспешил согласиться я, совершенно не представляя, о чем можно

говорить с деревьями и тем более как с ними можно развлекаться. – Только я не рыцарь, меня никто не посвящал в это звание.

По лицу девушки пробежала тень.

– Ах, посвящение – это не главное, – печально произнесла Эдера, заламывая руки. —

Ты ведь не откажешься помочь слабой, беззащитной девушке?

Эдера думала правильно, если слабая беззащитная девушка вдобавок еще и красива, то

ей не откажется помочь ни один мужчина. Настоящий мужчина, разумеется.

– Конечно же не откажусь! – воскликнул я, приосанившись, и в доказательство своей

решимости наполовину обнажил меч, висевший в ножнах на поясе.

Моя собеседница в испуге отпрянула назад.

Я задвинул меч обратно и позволил себе улыбнуться.

– Прости мне мой необдуманный жест, – попросил я. – Он был продиктован всего

лишь стремлением оказать тебе требуемую помощь.

– О, как ты благороден, мой скромный герой! И сколь галантно ты изъясняешься! Речь

твоя выдает как благородное происхождение, так и столичное воспитание! – Эдера

подошла вплотную ко мне, так, что я смог ощутить приятный аромат, исходящий от ее

волос, смесь свежести росы с запахом древесного сока, и доверчиво посмотрела мне в глаза.

– Что же касается рыцарского звания, то его заслуживает каждый, кто защищает слабых и

оказывает им покровительство.

Ее голосу из лесной чащи откликалось едва слышное эхо:

«Заслуживает рыцарского звания...»

Катипут, вместе с Хьюгго внимательно наблюдавший нашу беседу, счел нужным

поддакнуть:

– Да-да, добрый Эвальд – настоящий защитник слабых и кормилец обездоленных!

Бескорыстный и благородный! Отважный и славный!

Должно быть, он еще не совсем пришел в себя после выпитого. Хорошо хоть, что

перестал икать.

– Какой смешной! – восхитилась Эдера, видно только сейчас заметившая Катипута. —

Это твой... – Она замялась, подыскивая подходящее определение.

– Это мой друг, его зовут Катипут. Тигра зовут Хьюгго, он тоже мой друг, —

представил я нашу компанию.

Хьюгго приветственно махнул хвостом и, сочтя, что опасаться нечего, улегся на траву, чуть в стороне от тропы. Катипут сразу же взобрался ему на спину и удобно улегся там, то и

дело поглядывая на нас с Эдерой. Не настороженно – с любопытством.

– У славного Эвальда и друзья особенные.

От переизбытка восхвалений в мой адрес меня слегка замутило. Слишком уж много

лестных для самолюбия слов услышал я сегодня. Сначала Катипут, потом Эдера...

– Поведай мне, Эдера, свою печаль, только перестань употреблять все эти эпитеты —

славный, благородный и им подобные, называй меня только по имени, ладно? – попросил я.

– Как скажешь. – Эдера покорно опустила взор.

– От кого тебе нужна защита? Слово Эвальда, ты получишь ее!

– Огромные пауки, что зовутся хакурты, пытаются изгнать меня из родного леса. У меня

нет сил противостоять им, и если ты не поможешь несчастной, то ей придется бежать на

край света от этих злобных монстров.

– Хакурты? Всего лишь хакурты? – Я постарался вложить как можно больше

презрения в свои слова. Хакуртов я не боялся, тем более что со мной был верный Хьюгго. —

Укажи мне, Эдера, в какой стороне их логово, и я еще до заката избавлю тебя от них.

Я не хвастался, мои слова полностью соответствовали моим намерениям.

– Неужели еще до заката? О, не обнадеживай меня понапрасну, прошу тебя!

– Эвальд не бросает слов на ветер! – твердо ответил я. – Где их логово?

– Дальше по тропе, примерно в полутора тысячах шагов отсюда, – сказала Эдера.

Видно было, что она боится поверить в свою удачу.

– Я скоро вернусь! – С этими словами я повернулся и быстрым шагом направился к

Хьюгго.

– Удачи! – крикнула вслед мне Эдера.

– Катипут, нам предстоит схватка, поэтому тебе лучше остаться здесь, – сказал я, усаживаясь верхом на Хьюгго. – Слезай скорее!

– Я с вами, – решительно возразил Катипут, для надежности хватаясь за шерсть тигра.

– Мы же друзья!

Спорить с ним на глазах у Эдеры мне не хотелось, поэтому я ответил:

– Будь по-твоему. Только обещай слушаться меня, ладно?

– Обещаю, – кивнул Катипут. – А с кем мы будем сражаться?

– Вероятно, с хакуртами, – ответил я. – Хьюгго, давай пойдем вперед, но осторожно, с

опаской.

– А кто такие хакурты? – не преминул спросить Катипут.

– Скоро увидишь.

Махнув Эдере рукой на прощание, я обнажил меч и приготовился к схватке, которая

должна была начаться очень скоро, если, конечно, Эдера ничего не напутала...

Эдера ничего не напутала – первый хакурт встретился нам уже через тысячу шагов.

Увидев его, Катипут воскликнул:

– Аррду!

При этом он втянул голову в плечи и так сильно вцепился руками в шерсть Хьюгго, что

его кулачки побелели от напряжения.

– Аррду пришли в этот мир!

– Так вот кто изгнал тебя из дома, приятель! – успокаивающим тоном сказал я. – Не

бойся, смотри, как мы расправляемся с ними.

Смотреть уже было не на что: хакурт, по которому прошелся беронский тигр, представлял собой бесформенное неприятное месиво.

– Ух ты! – приободрился Катипут и в избытке чувств подпрыгнул так, что чуть не

свалился наземь. – Могучий Хьюгго топчет ужасных аарду, словно лесные ягоды! Нам не

страшны враги! Славный...

– Катипут, у тебя еще будет время сочинить сагу о нашей битве с хакуртами! —

одернул его я. – Вернее, о нашем избиении хакуртов. Но позже! Пока же помалкивай, ибо

тот, кто похваляется до конца битвы, неминуемо терпит поражение. Судьба неблагосклонна

к хвастунам!

– Понял! – смущенно пискнул Катипут.

Хьюгго замер и произнес:

«Рыррырыр!»

Громко и со значением.

– Сейчас увидишь небольшое представление, Катипут, только держись крепче! —

пообещал я, завидев еще тройку отвратительных бурых пауков с бело-красными полосами

на ногах и голове. Жвала их угрожающе щелкали.

Представление действительно оказалось небольшим – пара взмахов меча да пара ударов

мощной лапой с острыми как бритва когтями быстро сделали свое дело. Чуть позже мы уже

стояли на маленькой, поросшей вереском поляне, возле большой норы, уходящей куда-то в

глубь земли. Поняв, что им придется плохо, хакурты, по своему обыкновению, скрылись. И

никакая сила не смогла бы сейчас выманить их на поверхность. Это вам не тупая нежить, которую всегда можно привлечь свежей птичьей кровью.

По некоторым признакам, таким, как полное отсутствие следов маленьких хакуртов и

остатков паучьих пиршеств у входа, я догадался, что нора, найденная нами, представляет

собой не основной вход в логово, а только один из длинных ходов. Обычно хакурты роют их

в поисках новых мест для охоты, где в их сети будет попадаться много вкусной дичи.

Однако эту нору прорыли, скорее всего, для того, чтобы расправиться с Эдерой. Странно, очень странно... Чем она, столь безобидная на вид, могла так досадить хакуртам?

Припомнив заклинание Спутанного Пути, которым я давно уже не пользовался, я

добросовестно наложил его на дыру в земле. Заклинание несложное, им повсеместно

пользуются даже крестьяне, чтобы не дать всякой живности убежать из хлева. Суть

заклинания Спутанного Пути в том, что, будучи наложено на какой-либо проход, оно тут же

скрывает его от всех. Почти от всех. Ему, заклинанию, не было бы цены, если бы не одно

обстоятельство: на людей оно не действует.

– Эвальд еще и великий чародей! – заметил Катипут, наблюдая за тем, как я читаю

заклинание и запечатываю проход Знаком Сокрытия. Пришелец из другого мира, он попал

под чары моей нехитрой магии, и на его глазах дыра в земле только что затянулась.

Бесшумно.

– Да куда мне до великого чародея, – отмахнулся я. – Так, азы магии, доступные

каждому мало-мальски грамотному человеку.

Хьюгго повернул обратно, и мы направились к Эдере.

Хвала всеблагому Эгосу, Катипут после встречи с первым хакуртом почти полностью

пришел в себя, то есть протрезвел и больше не пытался исполнять хвалебные песни в нашу с

Хьюгго честь. Мы двигались молча.

Эдера встретила нас настороженно, но после моего краткого отчета об изгнании хакуртов

заулыбалась, бросилась мне на шею (что было очень приятно), расцеловала (отчего мне

стало еще приятней) и сообщила:

– Я хочу сделать подарок моему рыцарю!

– Не стоит, – засмущался я.

– Позволь мне решить, – мягко попросила Эдера, извлекая откуда-то из широкого

рукава своего одеяния небольшой зеленый росток и протягивая его мне. – Возьми этот

росток и посади его в саду своего столичного дома.

– Что это? – спросил я, принимая дар.

– Из него вырастет красивое дерево. Невиданно красивое, чарующее своим

совершенством. Дерево с чудесными вкуснейшими плодами, в пору своего цветения

превращающееся в подобие небесного облака! Оно будет вечно напоминать тебе обо мне и о

твоем подвиге, Эвальд.

Представляя, как обрадуется подарку мой падкий на все диковинное отец, я

поблагодарил Эдеру и, верный древней традиции, предписывающей делать прощания как

можно более краткими, вскочил на спину Хьюгго, и мы отправились дальше, подыскивать

подходящее место для ночлега.

Вслед нам донеслось:

– Я никогда не забуду того, что ты для меня сделал, мой рыжеволосый герой!

Сидевший впереди Катипут обернулся и многозначительно посмотрел на меня. Я

подмигнул ему, но от слов воздержался.

Как же приятно помогать ближнему, клянусь Девятью Мечами! Порой бескорыстная

помощь доставляет мне больше удовлетворения, чем та, за которой следует вознаграждение.

Я предпочитаю бродячую жизнь унылому сидению в отцовской аптеке, потому что на то

есть свои основания. Это и тяга к приключениям, и стремление увидеть как можно больше

нового, и жажда настоящей славы... Перечислять можно долго. Но есть еще одна причина, и

я склонен считать ее весьма веской – желание хоть немного улучшить мир, в котором мне

выпало счастье родиться. Хоть чуть-чуть, в благодарность за ту радость бытия, которую он

дарит мне ежедневно.

Глава 8

Безмозглый мальчишка, необоснованно возомнивший себя взрослым, да ведомо ли тебе, что бы могло случиться, высади ты эту мерзость в О'Дельвайсе, недалеко от Храма?

Самонадеянный сопляк, думаешь ли ты вообще, прежде чем сделать, или нет?! Да в кончике

моего посоха больше ума, чем в твоей пустой голове!

В гневе Оден был ужасен. Глаза его, казалось, метали молнии из-под нахмуренных седых

бровей; крепкие, совсем не старческие руки сжались в кулаки, которым, несомненно, очень

хотелось испробовать мою пустую голову на крепость; ноздри раздувались, капюшон слетел

с головы, и длинные седые волосы развевались, словно разъяренные змеи.

Гневался не только Оден, гневался и сам мир Фэо. Небо над нами мгновенно заволокли

низкие темные тучи, а легкий

ветерок внезапно превратился в подобие урагана.

Порыв ветра с силой швырнул меня наземь. Я вскочил на ноги, внутренне собрался и

устоял против следующего порыва.

– О, сколько же вреда может принести всего один деятельный дурак! – воскликнул

Оден. – Воистину, лень – добродетель глупцов!

Я услышал, как ойкнул Катипут и неуверенно, словно приглашая меня сбежать подальше

отсюда, подал голос Хьюгго. Не находя слов в свое оправдание, я предпочел молча

переждать бурю.

Надо отдать Одену должное, он довольно быстро взял себя в руки, движением бровей

разогнал тучи над нами, успокаивающе положил мне на плечо свою тяжелую руку и

заговорил даже тише обычного:

– Прости меня, мальчик. Я не должен был давать волю гневу. Мне, прожившему

столько лет и считающемуся мудрецом, не подобает вести себя столь опрометчиво.

– Тебе незачем просить прощения... – начал я, но Оден взглядом попросил меня

умолкнуть и продолжил:

– В оправдание поясню тебе, что росток, из которого ты по наивности собирался

вырастить чудесное дерево, на самом деле является отростком мерзкой пагубной Живой

Плети. Если бы ты высадил его в своем саду, вблизи от источников магической силы, которыми так богата столица, то всего лишь несколько дней спустя наш мир бы был

порабощен, и боюсь, что навечно. Прости же мне мою несдержанность!

– Это я должен просить прощения у тебя, о мудрейший Оден, – искренне ответил я. —

Я чуть было не совершил непоправимое... Не сердись на меня, ибо я впервые услышал о

Живой Плети от тебя. Что это такое и в чем ее опасность?

– Живая Плеть – это порождение чудовищной гнусной магии. Опутав землю своими

цепкими корнями, она высосет силы из всего живого и породит великое множество древней

– деревьев, превращенных в безжалостных, практически непобедимых монстров. В отличие

от деревьев, они могут передвигаться куда захотят. Древни ужасны. Страшно даже

представить себе, как возрастет их число и насколько увеличится их мощь, получи они

доступ к хорошему источнику магии.

– Кто бы мог подумать! – воскликнул я. – Эдера произвела на меня крайне достойное

впечатление!

– Хм, очаровательная внешность, показная беззащитность, немного лести, для того

чтобы задурить голову мальчишке вроде тебя, многого не надо, – угрюмо сказал Оден.

Ирония, с которой он произнес последнюю фразу, показалась мне страшнее недавней

вспышки гнева.

– Не расстраивайся, Эвальд, к тебе еще придет мудрость. Сколько тебе лет?

Восемнадцать?

– Двадцать один, – тихо ответил я.

– В твои годы и я был таким же несмышленышем. Отсутствие ума, жажда славы, зуд в

ногах и чрезмерная самонадеянность. Ничего, вот проживешь с мое – тогда и поумнеешь.

– А сколько... – начал я и сразу же умолк, испугавшись своей дерзости.

– Триста сорок два, – ответил волхв, не сумев сдержать улыбку. – Триста сорок два

года живу я под сенью этого неба. Неплохой срок, не так ли, мой молодой гость?

От Одена исходила волна приветливости и радушия, которую, как мне показалось, можно было бы пощупать рукой.

Поняв, что он больше не сердится, я приободрился и заявил, гордо задрав подбородок

повыше:

– Завтра же я рассчитаюсь с подлой лгуньей! Я ей покажу, как строить козни и делать

меня их невольным участником! Изрублю злодейку на куски!

– Хотелось бы мне взглянуть, как ты справишься с дюжиной-другой древней, —

вздохнул Оден. – Боюсь, зрелище мне предстоит печальное...

– Почему?

– Потому что тебе, храбрец, вряд ли удастся выжить. Тебя разорвут на эти самые куски.

Оден уселся на толстое бревно, лежащее у входа в его хижину, и пригласил меня

последовать его примеру. То ли за долгую жизнь Одену надоело все вычурное, то ли он

смолоду ценил простоту, но все в его окружении было очень нехитрым – бревна вместо

скамеек, колода вместо стола, хижина была сложена из необтесанных древесных стволов и

крыта обычной соломой.

...Явившись к волхву незваными гостями, мы неожиданно для себя встретили

радушный прием. Оден угостил нас вкусными плодами и напоил восстанавливающим

силы питьем, которое готовил собственноручно, а потом принялся расспрашивать. Правда, в

хижину волхва мы так и не попали, все время сидели на свежем воздухе.

С сожалением узнал я, что даже мудрому волхву ничего не известно о судьбе Орлуфии.

Однако, как и подобает умному человеку, Оден дал мне бесценный совет – посетить Врата

Знаний, сооруженные мудрецами в глубокой древности. Сначала совет показался мне

странным. Врата Знаний считались всего-навсего одной из бесполезных ныне реликвий

древности, случайно дошедшей до наших дней, и смысла в их посещении я не видел.

– Я слышал о Вратах Знаний от моего Учителя Панеоника, но никогда не мог подумать, что от этого древнего сооружения может быть какая-то польза, – ответил я.

– В давние времена не строили бесполезных сооружений, – строго ответил Оден. – И

ни одна, подобная этим Вратам, магическая постройка не может со временем утратить силу.

Это люди могут забыть предназначение творений рук своих... Знай же: Врата Знаний

охраняются тремя каменными статуями, стражами Врат. Если статуи пожелают, Врата

Знаний откроются перед тобой и ответят на любой вопрос, но только на один, запомни это

хорошенько! Спроси у них, где находится пропавшая дочь Дамируса, и ты непременно

получишь верный ответ.

– Хорошо, так я и поступлю. Но скажи, мудрейший Оден, как мне добиться того, чтобы

статуи пропустили меня?

– Не знаю, – честно признался Оден. – Эти сведения не дошли до наших времен. Знаю

лишь, что обращаться к статуям дважды нельзя, так же как нельзя дважды спрашивать, когда

распахнутся Врата.

– А если я что-то сделаю неправильно, – обеспокоено спросил я, – что тогда?

– Тогда стражи не пропустят и Врата Знаний не откроются перед тобой. Никогда уже не

откроются. Второй попытки у тебя не будет, сколько раз ни возвращайся к статуям и ни

пытайся заговорить с ними. Древний закон суров. И вот еще что – лучше подходи к Вратам

рано утром.

– Почему?

– Статуи просыпаются с восходом Мирроу и засыпают на закате. Таково свойство их

магии, питающейся от благодатных лучей небесной звезды. Поэтому ты можешь пройти во

Врата до заката, но не позже. Явишься пораньше – получишь больше времени на

размышления.

– Спасибо, мудрейший, – сказал я и в благодарность решил подарить волхву листик

моего чудесного ростка, полученного от прелестной лесной обитательницы, чтобы перед его

хижиной тоже выросло прекрасное дерево. Страшно представить, что бы произошло с

нашим миром, не приди мне в голову эта спасительная мысль, хотя, когда росток под

взглядом Одена мгновенно превратился в пепел, я, признаюсь, сильно обиделся...

Вспомнив недавний гнев волхва, я поежился. Да, впечатляющее было зрелище, даже

Хьюгго притих, словно нашкодивший котенок.

Указательным пальцем левой руки Оден начертил в воздухе перед собой извилистый

огненный знак, и вдруг в руке его появился небольшой свиток пергамента, кокетливо

перевязанный лентой розового цвета. Не разворачивая свитка, волхв протянул его мне:

– Это хорошее заклинание, как и многое, давно позабытое людьми. Называется «Власть

Земли». Оно помогает Матери Природе вернуть украденные у нее силы. Заклинание не

подействует ни на тебя, ни на твоего тигра, но мгновенно уничтожит всех древней на тысячу

шагов вокруг. Можешь читать его хоть сто раз подряд – оно действует безотказно. Но

уверен, что достаточно будет одного раза. Главное не стой рядом ни с одним из древней, когда станешь произносить его.

– А как мне поступить с обманщицей Эдерой?

– «Покусившийся на основы О'Дельвайса, Благословенного и Могущественного...» —

торжественным голосом Оден начал зачитывать десятый пункт Кодекса Мироздания.

– «Наказывается смертью, и только смертью!» – закончил я и добавил: – Ясно, мудрейший. Я поступлю, как велит мне мой долг. Долг человека.

– Чтобы тебе было легче, я немного расскажу об Эдере. Только прежде позволь

угостить тебя и твоих спутников.

Наша предыдущая трапеза была давно, – сказал Оден.

Я подумал, что сейчас по взмаху руки волхва перед нами снова возникнет гора давешних

плодов, однако предположение мое оказалось ошибочным. Оден вынес из хижины копченую

свиную ногу для Хьюгго, затем скрылся в ней снова и вернулся, держа в одной руке две

свежеиспеченные лепешки, а в другой два больших куска сыра для нас с Катипутом.

Никакого особого питья на этот раз мы не получили – обошлись водой. Вкусной холодной

водой, источник которой бил из-под земли в трех шагах от входа в жилище волхва.

На десерт Оден дал нам с Катипутом по сладкой груше, а Хьюгго досталась охапка

какой-то пряной зелени, сразу же исчезнувшая в его пасти.

Дождавшись, пока мы поели, Оден начал свой рассказ:

– Несколько лет назад эта бойкая девица, родом из селения Баурвилл, по своей

инициативе напросилась в ученицы к одному из уважаемых друидов, с которым я иногда

вижусь на досуге. Друид не отказал девушке и вначале даже был доволен ею. Ученицей она

оказалась прилежной, только вот душа ее была черна. Плохое качество для любого человека, а для чародейки в особенности. Немного поднаторев в магии Матери Природы, девица стала

в тайне от своего наставника проводить рискованные эксперименты, благодаря которым

научилась превосходно управлять природными силами. Вдобавок в одной из старинных

книг, что именуются гримуарами, она наткнулась на описание Живой Плети, магии

запретной для всех, у кого сохранилась хотя бы крупица здравого смысла. Но, увы, здравого

смысла, чувства меры, чувства ответственности, доброты и любви у Эдеры не было

нисколько. Жадная до знаний, придающих ей колдовскую мощь, она быстро овладела этой

гнусной магией, после чего поняла, что может прекращать свое обучение и начинать

действовать. В тот же день она сбежала в лес и стала жить там одна. Мы с ее Учителем

надеялись, что со временем она образумится и станет творить добро, но, как я вижу, мы

были непозволительно беспечны – девушка захотела единолично властвовать над миром

и начала претворять свой черный замысел в жизнь, а мы пребывали в блаженном

неведении. О, какими же дурными порой оказываются люди! Оден горестно покачал

головой. – Так вот, – продолжил он свой рассказ. – Как сказал бы твой отец: «Эта болезнь

неизлечима!» Ты уже на своем опыте убедился, насколько коварна Эдера. Если она

останется жить, то рано или поздно под воздействие ее чар попадется еще один

самонадеянный дур... молодой человек.

– Я понимаю, мудрейший, и сделаю все, что должен сделать. Будь уверен – я не

передумаю и рука моя не дрогнет. Клянусь!

Я подтвердил серьезность своей клятвы, приложив правую руку к сердцу.

– Превосходно! – обрадовался Оден. – А теперь расскажи мне, Эвальд, кто таков твой

спутник, именуемый Катипутом? Признаюсь тебе без ложного смущения, я никогда не видел

столь странных существ.

Вопрос Одена расстроил меня. Не получив никаких сведений об исчезнувшей Орлуфии, я

надеялся хотя бы узнать что-то о Катипуте, а если очень повезет, то и помочь ему найти

дорогу в свой мир.

Определенно сегодня не самый удачный день в моей жизни.

– Пусть Катипут расскажет сам, – решил я, делая Катипуту знак приблизиться и сесть

рядом со мной.

Катипут бросил чесать Хьюгго за ухом и подошел к нам. Мне не пришлось его

уговаривать, доверчиво глядя в глаза Одена, Катипут рассказал волхву свою печальную

историю. Подробно и обстоятельно.

Внимательно выслушав Катипута, Оден некоторое время молчал, а потом попросил:

– Почтенный гость нашего мира, скажи мне что-нибудь на своем языке.

Катипут выпалил длинную, совершенно бессмысленную, на мой взгляд, фразу. Оден

вздохнул и признался:

– Моих скромных познаний не хватает для того, чтобы найти дорогу в твой мир, почтенный гость. Впервые в жизни я узнал о Саа-Одд и услышал звуки твоей речи. Прости, что не оправдал твоих надежд.

Катипут вздохнул и поник.

– Но может быть, Врата Знаний помогут...– предположил я, горевший желанием

помочь своему другу.

– Нет, к сожалению, не помогут, – перебил меня Оден. – Они отвечают только на

вопросы, касающиеся нашего мира, и только жителям нашего мира. Если бы, к примеру, Катипут был бы магмаром, тогда Врата Знаний ответили бы ему. А теперь прощайте, гости

мои. Эвальд, не забудь снять заклятие с норы хакуртов, ведь это сама Природа наслала их на

Эдеру.

– Я уже догадался, мудрейший Оден. Повторю на прощание: я сделаю все как должно.

Завтра же.

– Не сомневаюсь, Эвальд. Удачи тебе и твоим спутникам. Если когда-нибудь отыщешь

путь в мир Катипута или узнаешь что-то новое об этом загадочном мире Саа-Одд, потрудись

уж известить меня.

Глава 9

Эвальд, а кто такие магмары, о которых говорил мудрейший Оден? – спросил меня

Катипут, стоило нам немного удалиться от хижины отшельника-волхва. – Они похожи на

меня? И откуда взялись магмары? Они гости в вашем мире или родились здесь?

– Нет, совсем непохожи. Они родились здесь, в мире Фэо. Магмары живут на севере, на

материке, который называется Хаир. Наш же, людской, материк называется Огрий. Вообще-

то магмары похожи на нас, только телосложение у них более мощное. Магмары

превосходные воины – выносливые, смелые и очень дисциплинированные. Они верят в то, что первые магмары вышли из недр вулкана...

– А что такое вулкан?

– Огромная гора, из которой изливаются огненные потоки. Так мне объяснял мой

Учитель. Еще вулкан называют живой горой. Не доводилось видеть?

– Нет, в моем мире вулканов нет.

– Я их тоже видел лишь изображенными в книгах.

– Вы дружите с магмарами, Эвальд? Жажда знаний у моего друга из иного

мира была поистине огромной.

– Нет, наоборот, враждуем.

– А почему? Что вы не поделили?

– Не знаю. Вражда уходит корнями в глубокую древность. Лично мы с Хьюгго ничего

не имеем против магмаров. Верно, Хьюгго?

Хьюгго утвердительно зарычал.

– Есть место, где люди и магмары могут встречаться друг с другом, – продолжил я. —

Для боя, разумеется. Правда, я никогда не дрался с магмарами, меня не привлекает подобное

занятие. Я даже не наведывался туда, где их можно встретить. Подобно большинству из нас, я видел магмаров только на картинах.

– Мне так хочется их увидеть, – заявил Катипут. Он почесал кончик своего длинного

носа и задал новый вопрос: – Магмары злые?

– Я думаю, что они разные, – честно ответил я. – Так же как и люди. А в твоем мире, Катипут, есть еще какие-либо расы, кроме вашей?

– Нет, – ответил Катипут. – Только мы.

Некоторое время мы ехали молча, потом Катипут вдруг сказал:

– Знаешь, Эвальд, после встречи с тобой и Хьюгго ваш мир уже не кажется мне чужим.

Это так славно!

– Ты не можешь представить, насколько порадовало меня твое признание, – ответил я.

Мне и впрямь было очень приятно.

Вечером, остановившись на ночлег у маленького озера с густо поросшими камышом

берегами, над которым кружилось несколько чаек, мы устроили небольшой пир, потому что

мне посчастливилось добыть дикого вепря-трехлетку. Идеальный возраст для вепря – уже

много мяса, но оно еще не жесткое. Тушу разделили по справедливости: четверть досталась

нам с Катипутом, а остальное мясо съел Хьюгго. Катипут старался как мог: помогал мне

разделывать добычу, приволок огромную кучу сухих веток для костра, а потом и вовсе удивил меня – пристально посмотрел на ветки, и по ним вдруг

побежали язычки огня.

– Эгос вездесущий! Как ты добыл огонь, приятель? – изумленно воскликнул я. —

Такие чудеса, на мой взгляд, под силу лишь магмарским Магам огня, о которых когда-то

рассказывал мне отец!

– Не знаю. – Катипут пожал тощими плечами. – Мне просто захотелось развести

огонь – и только. Я сам не ожидал, что мое желание сразу исполнится. Так уже было, когда

я бежал от Вольдемара.

– Ты поджег взглядом Райский Уголок? Клянусь, вот достойное воздаяние скотине

Вольдемару и его женушке! – воскликнул я, живо представив себе эту картину.

– Ну что ты, Эвальд. Зачем поджигать Райский Уголок? Я и не собирался так поступать.

Я говорю о другом – мне хотелось избавиться от тяжелой штуки на шее, но ключ от нее

хранился у Вольдемара. Тогда я просто представил, как эта штука раскрывается и падает на

землю, и таким образом освободился от нее.

– Да ты настоящий волшебник, Катипут, творишь чудеса без заклинаний и амулетов! А

что ты еще умеешь?

– Больше ничего, – вздохнул Катипут. – Какой из меня волшебник...

– Кстати, а чем ты занимался в своем мире? – полюбопытствовал я.

– Ничем, ведь я еще молод. Отец хотел, чтобы я помогал ему в торговых делах, но это

скучное занятие мало меня привлекало.

Поужинав, я сказал друзьям:

– Какой щедрый на угощение выдался денек! Целых две трапезы у Одена, да еще и

вепрь на ужин!

– Хорошо, что такие дни выпадают редко! – заявил Катипут.

– Почему? – изумился я.

– Потому что вследствие обжорства мы стали бы неподъемной ношей для Хьюгго! —

рассмеялся Катипут своим звонким, немного скрипучим смехом. – Верно я говорю, Хьюгго?

«Рырр!» – ответил сытый и довольный жизнью беронский тигр.

«Для того чтобы стать непосильной ношей, вам придется съесть добрую половину

обитателей этого мира!» – услышал я в его рычании.

Я тоже рассмеялся. Хорошо, что Катипут не утратил способности шутить. Это добрый

знак.

Чтобы не терять времени зря, я принялся заучивать данное Оденом заклинание. Катипут

долго лежал на спине, явно размышляя о чем-то, а затем спросил:

– Если я смогу завтра поджечь эти злые деревья, о которых вы говорили, будет здорово, правда?

– Да, – подтвердил я, с удовольствием отвлекаясь от зубрежки, – только не забывай, что главная твоя задача – остаться невредимым. Обещай мне это! Иначе мне придется

оставить тебя где-нибудь на время драки.

В свете костра мне был хорошо виден испуг, появившийся на лице Катипута при мысли о

расставании со мной и Хьюгго, пусть даже и кратковременном. Мне стало стыдно. Отругав

себя в уме за бесчувственность, я поспешил успокоить его:

– Я не хочу расставаться с тобой, поэтому и прошу поберечься.

Мы привыкли пускаться в путь на рассвете и на этот раз не нарушили своей традиции.

К логову Эдеры (называть ее дупло жилищем мне почему-то не хотелось) мы подъехали

не таясь. Незачем было таиться.

Эдера даже не выглянула из своего дупла при нашем появлении. Видимо, она догадалась, что вернулись мы так скоро далеко не с добрыми намерениями.

Согласно разработанному мной плану, Хьюгго остановился в дюжине шагов от могучего

дуба, служившего пристанищем злодейке, и громко зарычал.

Молчание было нам ответом. Даже листва на деревьях перестала шелестеть.

Я еще раз повторил в уме вызубренное накануне заклинание «Власть Земли», выждал

немного, а затем почти столь же громко, как рычал мой тигр, позвал:

– Эдера, где ты? Выходи навстречу смерти!

Не стал уточнять – «навстречу своей смерти». И так понятно, чью смерть я имею в виду.

Добрый, по-домашнему уютный лес вокруг нас тотчас же исчез. Не меньше десятка

деревьев, ранее спокойно стоявших на своих местах, дрогнули и начали медленно

приближаться к нам, гроз-

но размахивая ветвями. Умница Хьюгго быстро сделал несколько прыжков назад, чтобы

увеличить расстояние между мной и древнями и дать мне тем самым возможность спокойно

прочесть заклинание. Сделав глубокий вдох, я начал: Ар аззар азра зарре Шиоос вер да-аар Каргарр мумаан сальг...

– А ну убирайтесь прочь, кретины! Разве вы не видите, кто перед вами? Это мой

избранник и ваш будущий повелитель! – раздался вдруг голос Эдеры.

Она высунула голову из дупла. Надо отдать ей должное – выглядела она как ни в чем не

бывало. Не удивилась моим словам, а предпочла сделать вид, что ничего не слышала.

Только кто же тогда отдал древням приказ идти вперед?

– Здравствуй, мой герой, я так тебя ждала! – Эдера перешла на крик, пронзительный и

визгливый. – Как славно, что вернулся ты столь быстро, теперь мы уже никогда не

расстанемся! Мы будем повелевать этим миром вдвоем, мой рыцарь! Иди же ко мне, Эвальд!