Текст книги "Легенды российских тамплиеров"

Автор книги: Андрей Никитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 53 страниц)

106 О смерти

Смерть вобрала в себя сущность своих посланцев, духов Смерти, а оболочки их бросила в Ничто. Решила она идти к Богу, обвиняя Рок, который её самое и её посланцев бесполезными сделал. Поднимается она все выше и выше, летит мимо мира ангельского, его в стороне оставляя, и останавливается в недоумении. Высоко над миром этим видит она «Светозарного миров далеких», а с ними множество Сатлов и тёмных Арлегов, которые отделяли от мира ангелов и от мира людей космос архангелов могучих. Как раз под космосом архангелов Власти воздвиг «Светозарный миров далеких» свой ослепительно горящий трон.

С тревогой спрашивает Смерть у Сатанаилов, почему воздвиг «Светозарный миров далеких» свой трон под космосом архангелов Власти, и отвечает ей один из тёмных Арлегов, окруженный огненно-блестящей свитой, составленной из Князей Тьмы: Светозарный – бог всех миров, в низах простых и в низах бесконечно далеко лежащих. Он бог в мире людей, животных и растений, где ты работала. Только мятежный мир ангелов не признает его власти, а в верхах – те миры, которые уже начали уставать в поисках Бога. Безумные, почему они не бросят взора на «Светозарного миров далеких?» Говорит Смерть: «Что значат слова ваши? А где же бог, Элоимом называемый? Как относится к Светозарному Архангел Власти? Почему Светозарного, хотя бы и миров далеких, с Архангелом Власти и даже с Элоимом люди смешивают, и ему в разных видах в низах глубоких поклоняются?»

«Не знаю, поймешь ли меня, – говорит тёмный Арлег, – трудно указать на существенную разницу между „Светозарным миров далеких“ и Архангелом Власти, ибо они все благими названы быть могут. Оба они милосердны, оба вездесущи, оба во многом, если не во всем схожи. Разница в том, что Архангел Власти никогда себя Богом не называет, а Светозарный дает всем понять, что он, Светозарный, – Бог. И он прав, ибо нет другого бога, кроме него, Светозарного. Конечно, он не выдает себя за Элоима, как не выдает себя за Озириса или Митру, или какого-либо другого бога, людьми выдуманного или чтимого, но он не мешает чтить себя под каким угодно именем. Мы не точно помним далекое прошлое, но было время, когда Хаос разделен был, и тогда-то над землями и мирами низшими Светозарный могучий, Светозарный всесильный свой покров раскинул, ибо милостив он к существам несчастным. Если много на земле зла, то потому, что признал он свободную волю для многих существ, и потому дал им образ и подобие вверх смотрящего. Кроме того, пусть в борьбе растет мощь существ. Он – сильный, и слабые, хотя и покровительствуются им, когда просят его, но все же они слабые, а он сильный и не может не любить сильных».

Спрашивает Смерть Сатанаилов: «А вы, могучие, что здесь делаете? Как можете вы служить Светозарному, хотя бы одним присутствием своим? Ведь каждый из вас сильнее его!» Отвечает один из Сатанаилов: «Что значит мощь? Мы не пытались себя вместо бога поставить и из материала, им приготовленного, создать миры низшие». – «Как, значит, это он, Светозарный, миры низшие создал? И мир людей? А я, Смерть, ему, Светозарному, служила, а не Богу Высокому?» – «Ты сказала». – «А вы, кому служите?» – «Никому. Мы стражами безмолвными стоим для того, чтобы ложь не победила правды. Видишь ли там, за Светозарным, гигантский призрак, более чёрный, чем мгла ада? Это ложь. А там, в далях несказанных, призрак истины, блеском чудным сверкает. Видишь, как он бросает в низы ясные снопы своих сияющих лучей? Мы не подпускаем к ней сил тёмных». – «А Светозарный?» – «Он ласково кивает нам, а что он думает, мы не знаем и не интересуемся знать, что творение Бога думает. Мы сами думаем». Говорит Смерть: «Раз Светозарный дает понять, что он – Бог, а на самом деле только творение Бога, он мне не нужен, и я не хочу видеть его». Князья Тьмы бросились на Смерть, но она взглянула на них неподвижными громадными очами бездны, и в ужасе отступили они.

Дошла Смерть до пределов, за которыми нет уже веянья «Светозарного миров далеких», и с трудом поднимается выше и выше… Вот и космос архангелов могучих, и Смерть, переходя от одного к другому, настойчиво спрашивает: «Не чтили ли существа миров низших Архангела Власти или какого-либо из других архангелов, как Бога? Правда ли, что неизмеримо выше, сильнее и непостижимее Бога чтимого, Бог, который Элоим? Почему Архангел Власти, почему Бог Элоим допускают над мирами власть Светозарного, который вместе с сонмами своими не отличает еще добрых начал от начала злого?» Все говорят Смерти: «Мы знаем, что Светозарный объявил себя богом миров, в низах лежащих. Мы знаем, что ангелы не признали его Богом, и знаем, что не раз собирал он силы грозные для того, чтобы заставить ангелов отказаться от порывов высоких и снова к его воинству присоединиться». А Архангел Власти отвечает: «Моя власть не над другими, а над самим собой. Я не хочу утверждать того, чего нет. Не хочу именовать себя Богом. Не знаю, что Бог делал бы, если бы хотел в миры низшие спуститься. Его я не заменяю и заменять не буду, а если кто и появлялся в каком-либо аспекте в мирах низших, мною называясь, то это самозванец был и приписывал мне то, к чему не стремлюся я».

Говорит Смерть, обращаясь ко всем силам архангельским: «Скажите, что Элоим делает? Почему Он допустил Светозарного распространить свою власть в миры далекие, низы слабые?» Отвечают Херубы могучие: «Кажется, течет тот миг, когда смотрит Элоим в верха недостижимые и непостижимые». Отвечает Смерть: «Не понимаю!» И снова спрашивает: «Что же Элоим, смотря, делает?» И еще непонятнее звучит ответ: «Нам кажется, что Он плачет».

Отлетели архангелы, но попросить успела Смерть одного из Михаилов провести её в верха к духам воинственным. А духи воинственные грозно нахмурились, увидев, что к ним Смерть пришла, и спрашивают: «Зачем пожаловала? Ты не нужна нам, как союзница, не нужна, как сила враждебная». А Смерть отвечает: «Скажите, что Элоим делает, почему не мешает Он Светозарному гиганту низами править? Почему позволяет Он в низах, в бесконечностях неисчислимых злым силенкам неистовствовать?» Отвечают духи воинственные: «Мы свой долг выполняем без отношения к тому, что, как и где происходит. Смотрит вниз Элоим, легка работа наша; не смотрит – труднее. Но в обоих случаях мы работаем и будем работать. Почему Он в этот миг (а для тебя он мирнами лет кажется) в низы не смотрит, почему Он плачет, в верха свои очи подняв, мы только догадываемся, как догадываются и высшие ступени

Лестницы занявшие. Спроси лучше Эонов, они точнее тебе ответят, чем мы или кто бы то ни было». – «Мне подняться в верха – силы моей не хватит». – «Мы поднимем тебя к Эонам. Возвращаясь, ты нам скажешь ответ их». И духи воинственные подняли Смерть в обители Эонов и исчезли.

Видит Смерть, подходит к ней Светом Тихим озаренный, и печален взор его. Задает ему Смерть вопрос свой и получает ответ: «Конечно, мы знаем, что Элоим Всемогущий поднял очи свои к верхам несказанным; мы знаем, что смотрит Он как Бог Великий удаляется от всех космосов, ниже и выше его раскинувшихся. Мы знаем это. Мы знаем, как бессильны попытки наши осветить низы учением высоким, знаем, почему бессильны они. Удаляется Бог Великий, вверх смотрит и плачет Элоим. А в низах только слабый отблеск Бога Великого и Элоима высокого имеется. Там преобладает тьма и свет кровавый Светозарного».

Говорит Смерть, опустившая очи свои перед Светом Тихим: «Неужели покидает миры Бог Великий?» – «Смотри». – Смотрит Смерть, и там, где не ощущается время, видит то, что есть, что было и будет. Несутся мирны мири Эонов высот несказанных, Эонов, раскинувших свой стан выше всех космосов высочайших, недалеко от Великого находившихся, несутся Эоны в высоты за Богом Великим, от всех космосов уходящим. Странной тревогой объяты Эоны, ибо кажется им, что Бог Великий покидает творенья Свои. Не могут постичь они, для чего это делается и не хотят проникнуть в тайны тяжелые. Все они одной молитвы полны: «Да останется Великий вблизи творения своего!» И страх несказанный объемлет их. Боятся они, что Всемогущий недоволен тем, во что превратилось творение, отсветами Его сил созданное, что Он навсегда покидает творения исказившиеся… Ужас непереносимый овладевает ими: уверены они, что всемогущ Бог Великий, и мнится им, что мощью своей может Он сам себя уничтожить так, что ничего от Него не останется, так что Бога Великого не будет. Увидели они, что в Верха несказанные, в Верха, далеко за всеми оросами лежащие, уходит Бог Великий… Летят за Ним Эоны высот несказанных, и страшной печалью полны их сердца… Поднимают они к Нему руки свои, но напрасны воздеянья рук их. Пролетают могучие через Ничто, в котором низшие ничто растворяются, и видят, что дальше, чем когда-либо, стал от них Бог Великий. Видят они, что исчез Он, что нет ничего в верхах несказанных… Ужаснулись Эоны Великие. А где-то далеко-далеко в высотах недостижимых, до которых никто из духов подняться не может, за мирны мирн в степени мирны мирн пространств, из которых каждое бесконечности равняется, заблестел Свет нездешний… Заблестел – и исчез. Плачут Эоны, нет более Бога Великого. Плачут Эоны могучие. Плачут Эоны, а сверх-Ничто страшное окружает их…

Плачут Эоны: надвигается сверх-Ничто, их поглотить желающее. Свет ослепительный от себя Эоны отбросили, и полился свет этот к их старым обителям, и в свете этом, неутешно рыдая, в свои обители верхние они возвратились… Все исчезло для Смерти: ничего не видит она более, а около нее стоит Эон и говорит: «Куда ты денешься? Что делать будешь в обители новой?» И отвечает Смерть: «Все, что произошло, неожиданно для меня. Я видела, как бросали тело, души и духи, в нем обитавшие. Неужели Тот, кого Великим называли, и Тот, кого Богом Великим считали, так же бесконечности оставил, как и дух и душа оставляют тело, в котором обитали? А если это так, то не грозит ли бесконечностям полный распад?»

Отвечает Эон: «Непостижимо то, что вверху. Конечно, твое сравнение ничего не говорит нам. Ничего общего нет между Богом Великим и душой какой-либо бесконечности, ибо помимо Него она сущей является. Что ты отныне делать будешь?» – «Я знаю, что мне делать. Я свои силы отдам на борьбу с самозванцем Светозарным, но не знаю пока, как я буду с ним бороться. Быть может, я строптивым слугой Светозарного на время стану. Быть может, я бороться с его эманациями в мирах низших буду… Но скажи мне: вернется ли Бог Великий? Опустит ли Он долу очи Свои?» – «Не знаем, – прозвучал ответ мирн Эоновских. – Мы всегда с Ним, хотя бы Он не-сущим стал».

А вы, рассказавшие нам эту легенду, кто вы? Чьи вы слуги? – «Мы никому не служим. Никто не нуждается в служении нашем. Нельзя служить тому, кто ушел. Кого нет и не ждут! Нельзя служить Элоиму, тому, кто не смотрит на служащих ему и не слышит их». – «Быть может, вы Светозарному служите?» – «Мы не можем служить носителю лжи!» – «Не является ли чрезмерной гордостью ваше утверждение, что все люди им обмануты и ему служат?» – «Ты сказал. Так всегда». – «Вы чтите Сатанаилов?» – «Ты сказал». – «Вернется ли Великий?» – «Да». – «Опустит ли к низам свои очи Элоим?» – «Да». – «Когда?» – «Не знаем. И не все ли равно, ведь времени – нет». – «Вы не в рядах тёмных Легов?» – «Нет». – «А почему вы знаете то, что Эонам неведомо?» – «Ведь разное знание бывает… И ты, Сантэй, задавая нам такие вопросы, более горд, чем мы!»

107 О легах миров далеких

В кругу своих подруг рассказывает Нирванида.

Я отлетела, сама не знаю куда. Мне хотелось подальше уйти от Нирванов, забыв об их гордом безделии, об их мрачной философии, корни которой в отрицании ими пребывания в нас, около нас и выше нас Бога Великого. Не помню, сколько бесконечностей пролетела я. Знаю только, что долго я летела и на обратном пути не встречала уже бесконечностей в той форме, в которой они ранее наблюдались мной, поскольку в каждой бесконечности бесконечное число её видоизменений заложено.

Когда же я громадное Ничто пролетала, заблестела бесконечность, сияющая как ультра-инфра-белая гигантская звезда. Я ускорила полет свой, обогнала каких-то странных существ зловещих и духовно грубых, и спустилась на белую землю.

Безграничной показалась мне белая земля, и я издалека увидела на ней жителей этой бесконечности. Я превратилась в малейшее из малых существ первого разряда, но увидели или как-то иначе заметили меня существа эти. Как будто из разноцветных, тихих огней были созданы тела их. Поняв, что они видят меня, я встала перед ними, будучи такого же роста, как они. А они благосклонно и вежливо кивнули мне, как бы приветствуя меня, и указали мне на одно из зданий, приглашая поселиться в нем. Это было высокое, из каких-то белых, как алмазы сверкающих камней выстроенное здание. И в промежутках между камнями виделся ярко-красный цемент. Неинтересной показалась мне обстановка комнат, постоянно менявшая свой цвет, переливающаяся тысячами цветов и оттенков.

Грубой, варварской роскошью, роскошью миров низших, сверкало убранство комнат.

Я вышла из здания. Передо мной расстилалась белая равнина и в разных местах какие-то красные полосы перерезывали её. Подойдя к ним, я увидела как бы реки текущей крови, на землях когда-то виденной. На ультра-белой равнине странное впечатление производила на меня красная река, то медленно катившая свои воды, то бурно вздымавшая их. Я увидела много зданий на берегу реки, а посредине её, должно быть на каком то островке, громадную, к верхам поднимавшуюся башню.

За зданиями я видела разные растения, блестевшие всевозможными огнистыми отблесками. Ко мне подходили жители бесконечности этой, и я легко читала их мысли, понимала их. Но мне стоило большого труда заставить их понять меня. Впрочем, мне не хотелось что-либо говорить им, а то можно было бы найти способ разговаривать с ними. Вдруг какая-то тревога охватила всех жителей земли ультра-белой. Я поняла, что какие-то свирепые и тупые духи грозят напасть на них. Я решилась встать против насильников во весь свой рост выпрямившись, но увидела, как рассыпаются в ничто белое, снегу подобное, все здания и растения, как все меньше и меньше становятся живые существа, превратившиеся наконец в нечто, простым глазом невидимое. И я уменьшила себя в мирну раз. Толпа диких духов появилась над планетой. Вот один из них опустился в волны реки кровавой и стал быстро погружаться в нее. Он громко закричал и бросились к нему его спутники на помощь. Схватив за голову, старались они поднять его. С большим трудом удалось им добиться этого. А другой из прилетевших попытался опуститься на землю белую и она стала засасывать его. Снова пытались вытащить его духи странные, но безуспешно. Они могли только помешать ему дальше погружаться. А мне стало жаль гибнущего, в земле белой тонущего.

Я отошла далеко и, приняв свой образ, протянув руку, погрузила её в землю и легко вытащила из земли тонущего. Я поместила его между духами, над землей летающими, а они, увидев руку мою, испугались, как часто пугаются существа низшие, когда деяния высших видят, и, спешно забормотав что-то, на благодарственную молитву похожее, понеслись прочь от бесконечности белой. Ужасались они, поняв, что не надо им сюда возвращаться.

Я вернулась на планету, белым светом сияющую, и сразу поняла, что жители её видели преображение мое. Но я снова приняла вид одного из обитателей бесконечности этой и вошла в ряды общины, свой храм имеющий. Обитатели бесконечности перестали узнавать меня. Все было no-прежнему как будто не посещали землю белую духи свирепые. Пригласили меня свой храм имеющие в башню, среди реки красной построенную. И я шла среди них, а по бокам дороги били из земли белой фонтаны ярко-красные. Высоко-высоко поднимались фонтаны, и вода ярко-красная располагалась вверху громадным шатром, который дождем красным падал в низы, образуя небольшое озеро, и из него тек ручей в реку красную. Таких фонтанов 133 с каждой стороны было.

На вершине башни увидела я зеркала странные, и в них увидела я отражение миров сущих в зеркалах мистических. Странны были обитатели миров зеркальных. Каждый раз, как отражался образ кого-либо из них в зеркале мистическом, он отражался с прибавлением сотни новых измерений и чувств новых. Только чувства, на свои похожие, видели в зеркалах этих пригласившие меня в храм свой. А я была ослеплена блеском многих чувств, мне неведомых, присущих существам, в зеркалах живущим.

Все мы ушли из храма странного, но через некоторое время я, силой мне присущей, стала невидимой и вернулась в башню, когда там никого не было. Я поднялась на верх башни и увидела, что в бесконечные высоты поднимаются расположенные друг против друга зеркала наклоненные и откинувшиеся под разными углами. Друг против друга находящиеся зеркала отстояли одно от другого на громадных расстояниях. Я видела в зеркалах этих миры существ странных, многими чувствами одаренных. И где-то далеко, в глубинах этих зеркал я видела миры как бы нашей бесконечности, слабо отраженные и едва уловимыми очертаниями проявляющиеся. Мелькнул наш мир Нирванн, а выше все новые и новые миры едва заметными, едва уловимыми начертаниями своих сущих виднелись. Но все выше и выше смотрела я и, мощью мне данной, добилась того, что выше тех отражений поднялась я, за которыми наши космосы мелькали. Все выше и выше, и я чувствую, что перестану существовать, если еще выше поднимусь. Но я рискнула, и отделилась нечто во мне сущее, отделилась душа моя от оболочки моей, на границе не-существования вставшей. Все выше и выше сознание и понимание мое становится. О, сколько миров бесконечных увидела я! Какие существа, превосходящие наши космосы числом чувств своих, мелькали в верхах странных.

Но вот почувствовала я, что мне нельзя подняться выше предела, мною достигнутого. Увидела я вдруг существ несказанных и услышала разговор их, немного поняв их. Слышу я, что они приветствуют меня в облике души моей. Слышу, что разговаривают они о том, кого назвать не умеют, кого определить не могут, но без кого не было бы ничего, что есть. Говорят они о Нем, как о сущем, и тотчас же утверждают, что, конечно, Он не может считаться сущим, ибо сущими только материя и живые существа, но не Он, считаться могут. Говорят о Нем, что Он не-сущий, и понимают, что немыслимо, неприложимо к Нему определение это, ибо не сущим является и огонь потухший. Не знают они определений Его, но говорят, что от Него, Непостижимого, все сущее и не сущее, все могущее сущим быть, все сущим бывшее и все не бывшее сущим произошло. Что Он в отражениях своих, более или менее искаженных, везде, всегда и – никогда, ни с кем и – со всеми, вне всех и – во всех… Много другого говорили они, но не понимала я сказанного, ибо, умея слышать мне близкое, не могла услышать мне чуждое…

Я спросила их: верно ли говорят у нас о том, что в низах, ниже Архангела Власти лежащих, Светозарный миров далеких свой покров раскинул и свое царство могучее основал; что в царстве этом светлая истина Сатанаилами охраняется, и ложь более мрачная, чем тьма и мгла в низах сущие, за троном Светозарного пребывает? Слышу ответ: Хорошо, что Нирваниды к низам присматриваются. Да, Светозарные раскинули свой покров ниже Архангела Власти, но ниже его Леги миров далеких со стражею к землям белым близко встали. Они охотно пропускают эманации Истины прекрасной и боем тяжелым встречают ложь, когда она в низы рвется. А когда поблекшей и ослабленной она в низы пробивается, преследуют они её до мира земель, где ложь с лярвами соединяется, и тогда отступают Леги, земле близкие, ибо не выносят они приближения к лярвам гадостным. Но и на землях встречается она с силами Истины, всюду сущими, и умело прячется от них, а громадные отряды её бегут в миры, в глубоких низах лежащие, где скрытой силы Истины только в грядущем проявиться предстоит…

Вдруг начала я видеть и слышать, все в низах происходящее. Страшно подивился «Светозарный миров далеких», что не одинаково к обитателям его царств Лег миров далеких относится, и грозно говорил он такому же, как он, сильному Легу кругов далеких: «Почему не равно относишься ты к тем, кто из моего царства уходят, одних пропуская, других задерживая и назад, большей частью, отбрасывая? Ведь если бы ты наоборот поступал, лучше было бы. Нельзя и не надо (ты сам в своих обителях так поступаешь) кому-либо и в чем-либо предпочтение отдавать. Ведь ты за равенство, как и Эон?»

Отвечает Лег миров далеких: «Ты прав только в том, что я за равенство. Я согласен, пусть твой воин чёрный – ложь, идет на поединок со светлым – Истиной, ни я, ни ты не будем помогать какой-либо из сторон. Но если ты посылаешь сильного над слабым издеваться, то против твоего сильного могущие бороться с ним выйдут».

Говорит Светозарный миров далеких: «Ты мешаешь мне от лжи освободиться, мешаешь светлым стать, мешаешь мне отослать её».

Ответил Лег: «Её не отсылать надо. Надо, чтобы она перестала сама собой быть, преобразилась, стала светлой и исчезла как отблеск тьмы, лучом света стала». Говорит Светозарный миров далеких: «Это невозможно!» Нахмурились Князья Тьмы, ибо до этого слова верили они, что Светозарный миров далеких есть Бог всемогущий.

А я устала и, простившись, стала в низы спускаться, в тело свое вошла, вышла из башни, снова в своем образе явилась, опять вошла в башню и увидела в ней собрание многих тех, кто храм посещали. Слышу я, говорят они о делах своих, и читаю мысли их, укоряющие тех, кто в храме пребывает в бездействии. И я сказала: «Если имеются трое между вами, неустанно для подъема работающие и в низах кого-либо освещающие, благо вам. Если имеется среди вас двое таких – благо вам. Если только один такой имеется среди вас – и тогда оправданно существование ваше и благо вам». И все они ответили: «Если среди нас имеется только один, кто других не поднимает и никого не освещает – горе всем нам». И я удивилась, что наши понятия в их рядах звучат, и показались они мне близкими, к нашему кругу принадлежащими, и я решилась помочь им.

Двенадцать дней и ночей думала я, как помочь им, и узнав, что надо им делать и как вести себя, сказала им это.

А потом я улетела, и думаю, что мне надо вернуться в бесконечность белую. Она недолго существовала до первого посещения моего, и я застану её не исчезнувшей.