Текст книги "Легенды российских тамплиеров"

Автор книги: Андрей Никитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 53 страниц)

22 Отблески и евреи

Когда Эон Любви, тот, который был на земле, проходил по области, населенной Отблесками, уча их, один из его нынешних учеников, Тамплиер, задал вопрос: «Как обстоит теперь дело с учением Христа на земле? Осталось ли там что-нибудь от этого светлого учения?»

Ответил Эон Любви: «Да, кое-что осталось…»

Снова спросил тогда Тамплиер: «Все также ли упорен великий народ евреев в своем нежелании следовать учению Христа?»

«Да, упорен по-старому», – отвечал Эон Любви.

«Значит, все таким же оплотом против Твоего Учения является еврейский народ?» – опять спрашивает Тамплиер.

И звучит ответ: «Да, все так, как сказал ты».

И сказал тогда Тамплиер из Отблесков: «Великим делом будет привлечь народ этот к учению Христа, раз наиболее сильным препятствием является он. Благослови меня на это дело! Я опущусь на землю и попытаюсь привлечь еврейский народ на путь Христа!»

И благословил его на эту работу Эон Любви, предупредив, что должен он оставить у Серафов на их мистических солнцах всю ту силу, которую он не может взять на Землю. И посоветовал ему обсудить с Тамплиерами других космосов, как провести в жизнь эту идею…

Спустился Тамплиер к Аранам и рассказал, что идет на землю и зачем идет туда. Сурово сверкнули их глаза, и сказали Араны: «Напрасно идешь ты туда! Бесполезно проповедовать им учение Эона. Только насильно уведя их с земли и переведя в иные космосы можно было бы попытаться привлечь их к учению Христа. Лишь когда не станет на Земле этого народа, можно будет думать о торжестве там Учения Эона. А рыцарями они, вероятно, никогда не будут…»

Но был тверд в своем решении Тамплиер из Отблесков и сказал Аранам, что все же хочет он попытаться. И, простившись с ними, перешел в мир Арлегов. Приветствовали его Серафы и, раньше, чем принять от него на свои мистические солнца все, что не могла бы вынести Земля, говорили ему, чтобы оставил он, если возможно, свое намерение, что все равно из него ничего не выйдет, и бесполезно будет его схождение.

«Никакой нет надежды, – говорили они, – на то, что просветит их учение мистики высочайшей, не смогут они подняться до нее…»

Но и здесь непреклонен был Тамплиер и, оставив у Серафов все величайшее, стал спускаться дальше в низы…

Так пришел Отблеск в область Легов, и те сказали ему: «Тёмные эманации настолько владеют еврейским народом, что как бы идеальны ни были его отдельные представители, все же, рано или поздно, для всех наступает роковая черта, когда они делаются материалистами».

Но, несмотря на это, все же поддержали они его решение попытаться привести народ еврейский на путь Христа.

И пришел Отблеск к рыцарям-тамплиерам Земли, которые сказали ему: «Не было еще случая, чтобы еврей сделался Тамплиером!»

Попросил тогда Отблеск одного из тамплиеров Земли, рыцаря двенадцатой степени, одолжить ему на три года его земное тело, чтобы он, Отблеск, мог ходить и проповедовать среди евреев. Согласился этот тамплиер, и тотчас же дух его покинул тело, в которое вошел Отблеск. И стал Тамплиер из Отблесков ходить среди евреев и проповедовать им то учение, которое хранилось в Ордене.

Самых разнообразных личностей встречал он среди них. Видел великих ученых, глубоких мыслителей, даже мистиков и идеальных по жизни людей… Но почти ник-то не мог воспринять его учения о Великом Боге. Одни упорно смешивали Его с Иеговой, другие, особенно ученые, совсем не хотели признавать Его. Редко, но все же иногда удавалось ему дать понять некоторым учение о Боге Великом, и в таком случае Отблеск, которому открывалось их будущее, видел, как на целые годы, иногда на десятки лет отодвигалась от них роковая черта материализма, хотя позднее они все же впадали в прежнее неверие.

Наступил срок, когда Тамплиер из Отблесков должен был вернуть рыцарю-тамплиеру его тело. И когда совершилось это, то спросил земной тамплиер у Отблеска, каковы результаты его миссии. Рассказал Отблеск о своей неудаче, и рыцарь-тамплиер посоветовал ему вести свою пропаганду не среди взрослых, а среди юношей и девушек еврейских, и сам же предложил опять передать ему свое тело, теперь уже на более долгий срок.

Снова стал ходить среди еврейского народа Отблеск… И видел он много прекрасных юношей и девушек со светлыми порывами, и детей с чудесными задатками, которые принимали его учение, становились последователями Христа, но не находил Отблеск среди них ни одного подлинного Тамплиера, потому что всякий раз материальность оказывалась сильнее духовности и рано или поздно возобладала над нею…

Пришло время Отблеску возвращаться в свой Космос. Но, прощаясь с рыцарями-тамплиерами Земли, просил он их продолжать начатое им дело, обещая еще раз вернуться на Землю.

Когда же снова спустился Отблеск на Землю, то гроссмейстер Ордена сказал ему: «Ты берешь оболочку рыцаря на время, но когда уходишь, все же в ней что-то твое остается, и трудно в ней потом тамплиеру бывает: неодолимое стремление к верхам он ощущает и непригоден становится тут на земле».

Взял тогда Отблеск рассану и в ней стал ходить по земле…

И если встретите вы на Земле Тамплиера из Отблесков, и спросит он вас, как обстоит дело сейчас, то скажите, что до сих пор нет в Ордене евреев, ибо если входит еврей в Орден, убивает его сейчас же тёмный Арлег. Если же будет такой случай, что, войдя в Орден, еврей останется жив, то становится он евреем-Мессией…

23-24 Серное озеро

Около границ нашей бесконечности начинается другое пространство. В нем появились два Элоима для творчества. Элоим Верха выдохнул Логос и наполнил им эту вселенную так, что ни для чего другого не осталось места, как если бы ничто иное не должно было возникнуть. Элоим Низа выдохнул Хаос и наполнил им эту вселенную так, что ни для чего иного не оставалось места, как если бы не было Логоса.

Страшная мистическая теснота получилась в результате того, что все смешалось в одно целое, и задыхались в ней и мучились к жизни возникшие духи. Появилась громадная безводная земля с морями, озерами, океанами огня. Водного начала не было в этой Вселенной, и серное озеро огненное кипело от края и до края бесконечности. Разнузданные силы носились по космосу, и мало было существ, которые могли бы обитать в нем.

Невероятная борьба между собой охватила возникавших духов. Они боролись за жизнь, за развитие, за возможность подъема. Ничего не выходило из их борьбы, ибо они только мешали друг другу.

Сразу же познали ошибку свою Творцы этого космоса, хотевшие посмотреть, что выйдет, если тот и другой, каждый по очереди заполнит бесконечность так, как будто она не заполнена первым и как будто второй не собирался всецело заполнить её. И они бросили эту бесконечность и улетели, не увидев, что получится из их творчества.

Так новая вселенная осталась без Бога.

Обитатели её чувствовали пустоту жизни, которая текла в невероятной мистической тесноте. Обитателям безводного космоса было тесно и душно в нем. Необходимо было покончить с таким существованием, и страшная жажда бунта охватила этих существ. Им казалось необходимым отомстить Творцам за их неудачное творчество. Но не было уже тех, против кого возможно было поднять бунт, поскольку они бросили свое неудавшееся творение…

Но вот, некоторым из множества духов удалось подняться над озером огненным серным. Поднялся над озером Дракон, а вместе с ним выползли существа с десятью рогами. Поднялись они, полные желания найти создавших их и озеро серное, чтобы отомстить им за всю муку, которую пришлось им переносить во вселенной огненной, чтобы заставить создателей изменить созданное ими.

Не находя Творцов, вылетел Дракон с семью воинствами и десятью полчищами из пределов своей бесконечности, чтобы искать Творцов и, найдя, бороться с ними, и приблизились они к пределам нашей Бесконечности…

«И другое знамение явилось на небе. Вот большой красный Дракон с семью головами и десятью рогами, и на головах его семь диадим. Хвост его увлек с неба третью часть звезд и поверг их на землю» (Апок. XII, 3–4).

Вступил Дракон в пределы нашей вселенной и с ним семь воинств его и десять полчищ. От его эманации померк свет развития многих планет, ибо затёмнил на них свет духовный Дракон, и третья часть их была назад к Хаосу отодвинута. Но выступили против Дракона Леги во главе с Михаилом.

«И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против Дракона, и Дракон и ангелы его воевали против них. Но не устояли и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий Дракон, древний змий, называемый диаволом и Сатаной, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю и ангелы его низвержены с ним» (Апок. XII, 7–9).

Михаил и Леги отразили Дракона и он полетел в иные беспредельности продолжать поиски. Но как бы своего двойника, как бы мистическое свое отражение вызвал он и послал в нашу вселенную Зверя.

«И стал я на песке морском и увидел выходящего из моря Зверя с семью головами и десятью рогами: на рогах его было десять диадим, а на головах его имена богохульные. Зверь, которого я видел, был подобен барсу, ноги у него – как у медведя, а пасть у него – как пасть у льва; и дал ему Дракон силу свою и престол свой и великую власть» (Апок. XIII, 1–2).

Стал в полете своем приближаться Зверь к землям нашей бесконечности и узнал, что Творцы земель наших были тожественны или вполне сходны с Творцами их космоса, и понесся он на земли. Но властный оклик остановил его.

«Стой, здесь моя власть и сила, – сказал тёмный Арлег. – Как и ты, я веду борьбу с Элоимом. Подчинись мне, и дам тебе царства и власть на землях. Вместе будем бороться против Элоимов, нас в верха не пропускающих. Нельзя тебе от союза со мной отказаться. Чужды тебе условия жизни в нашей вселенной и один ты слишком слабым окажешься».

Не согласился Зверь и стал к высшим космосам подниматься. Увидел Зверя, к верхам поднимающегося, сторожевой отряд Аранов, и бросился, с боем дорогу к Верхам загораживая. И нанесли Зверю страшный удар своими мечами мистическими, смертельную рану нанесли они ему. Но увидели Араны, что Зверь – не дух, что имеют они дело с «заммой» и, зная невозможность победы своими силами, улетели. А Зверь, смертельную рану получивший, понял тогда, что ему одному не справиться в нашей бесконечности и решил послушать тёмного Арлега. Вернувшись в космосы, тёмным Арлегом охваченные, взмолился к нему Зверь Бездны, огнем палимой, прося дать ему возможность властвовать на землях, дабы отомстить Творцам. И тёмный Арлег, рану его смертельную исцелив, дал ему силу и возможность на многих землях царствовать, пока он не потребует обратно свои владения.

«И видел я, что одна из голов его как бы смертельно была ранена; но эта смертельная рана исцелила. И дивилась вся земля, следя за Зверем, и поклонились Дракону, который дал власть Зверю. И поклонились Зверю, говоря: кто подобен Зверю сему? и кто может справиться с ним? И даны ему были уста, говорившие гордо и богохульно, и дана ему власть действовать сорок два месяца. И отверз он уста свои для хулы на Бога, чтобы хулить имя Его, и жилище Его, и живущих на небе. И дано ему было вести войну со святыми и победить их; и дана ему была власть над всяким коленом и народом, и языком, и племенем. И поклонятся ему все живущие на земле, которых имена не написаны в книге жизни у Агнца, закланного от создания мира» (Апок. XIII, 3–8).

Гордостью проникся тогда Зверь Бездны, и, явившись на Земле, стал проповедовать учение свое, говоря, что нет Бога, которого надлежит чтить, ибо не было во вселенной Дракона тех, кто создал её. И так говорил он о творчестве Элоимов:

«Все, что создали они, в самой основе своей неверно, а потому плохо! В этом творчестве везде следы размаха абсолютного, все несет в себе вечное и бесконечное, а это немыслимо. Только конечное не приводит к абсурду, так как конечны существа созданные. Не существует жизни иной, а если бы даже она и существовала, то нет памяти жизней последовательных, а это все равно, как если бы жизней этих не было! Нелепо и учение Эонов о „любви безграничной“, о любви к врагам нашим, нелепо и противоестественно. Возьмем, например, заповедь „люби врага своего“, – что в ней хорошего? Естественно людям любить друзей своих, а врагов ненавидеть. Не ясно ли, что враги, если мы будем любить их, победят нас и лишат всего, что нам дорого. Нас утешают, что за все эти потери мы получим награду на том свете. Но, ведь, если имеется „тот свет“, что сомнительно, то не лучше ли, чтобы людям и тут и там хорошо было. Для нас же нет будущей жизни, потому что если бы даже она и существовала, в ней нет памяти о жизни прошлой, а это все равно, как если бы той жизни не было! Во всяком случае, надо поставить предел размаху абсолютных требований. Абсолютное – не добро и не зло. Вместо него надо взять руководством третье правило: „своя польза без вреда ближним“».

Так учил он, и многие его заветам следовали. Начинали они делить всех на друзей, которых любили, и на врагов, которых ненавидели. Но соглашавшиеся с этим с течением времени замечать стали, что к числу врагов, которым разрешалось делать зло, относятся все большие и большие группы людей. Пришли они, наконец, к тому, что всех, кроме себя, стали принимать за врагов. Но и этим дело не ограничилось. Все дальше шли они в различении своем и не могли остановиться: любя сначала только себя самих, и в себе начинали они одно любить, а другое ненавидеть. Все меньше и меньше сторон любили они в себе и все больше ненавидели. Самовлюбленность повлекла за собой свою антитезу – самоненависть. Сегодня я любовался собой, а завтра начинал ненавидеть себя за то, чем любовался. И скоро уже не любили они ничего – ни вне себя, ни внутри. Одна ненависть пронизывала их, и ужасными стали их страдания. Еда, питье, одежда и жажда власти над собой подобными выдвигались на первый план.

«Что там ни говорите, – утверждали последователи Зверя, – а материальное благосостояние самое главное, и не только самое главное, но и основа всего! Сострадание? Любовь? Милосердие? Ха, ха, ха! Я – Зверь, вы – животные, которых я пожираю! Этим все кончается…»

Все это проповедовалось чрезвычайно гордо, хотя умным и казалось глупым, но громадное большинство охотно слушало эту проповедь. А когда указывали людям лучшие между ними на начертанное в душе высшее, светлое начало, те говорили:

«Его надо изжить, им надо пренебречь! И сохранить в людях вновь на них изливаемое начало нового учения: захватывай, что можешь».

А сам Зверь говорил, что на Земле все гораздо лучше устраивается, чем в мирах, ему не подчиненных…

Но если и удавалось что Зверю, то лишь потому, что вся власть была дана ему тёмным Арлегом. И все же не мог Зверь окончательно покорить себе людей, не принимали его и инстинктивно чувствовали неправду в словах его проповеди. Отголоски учения Эонов все же теплились в людях, и тьма Зверя не могла погасить их. Мало было веровавших в правду Зверя, и не умными были люди те. Другие не верили, но слушали его, ибо не повинующиеся Зверю были жестоко казнимы им.

Тогда в помощь Зверю выслал тёмный Арлег другого Зверя, к условиям нашей вселенной лучше подготовленного, из тёмных миров нашей вселенной вышедшего, чтобы помочь первому Зверю окончательно поработить людей. И само население Земли дало Зверю двух помощников.

«И увидел я другого Зверя, выходящего из земли; он имел два рога, подобные агнчим, и говорил, как Дракон. Он действует перед ним со всей властью первого Зверя и заставляет всю землю и живущих на ней поклоняться первому Зверю, у которого смертельная рана исцелилась; и творит великие знамения, так что и огонь низводит с неба на землю перед людьми» (Апок. XIII, 11–13).

Ибо дал второму Зверю тёмный Арлег власть над стихиями.

«И чудесами, которые дано было ему творить перед Зверем, он обольщает живущих на земле, говоря живущим на земле, чтобы они сделали образ Зверя, который имеет рану от меча и жив. И дано ему было вложить дух в образ Зверя, чтобы образ Зверя и говорил и действовал так, чтобы убиваем был всякий, кто не будет поклоняться образу Зверя. И он сделает то, что всем, малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их или на чело их, и что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя Зверя, или число имени его. Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое. Число это 666» (Апок. XIII, 14–18).

И они творят разные чудеса, обольщая людей и говоря: «Смертельно раненый Зверь жив. Вы видите из этого, как он силен».

Они сотворили идола – подобие смертельно раненого и оставшегося в живых Зверя. Сотворили легенду, которая была обезьяной Голгофы. И путали помощники Зверя зло с добром, ибо не различали их, а потому смешанное зло с добром худшим злом становилось. И 666 особо свирепых и тупых помощников палачей выбрал себе Зверь, в багряницу облекшийся. И думали народы как велел им Зверь багряный думать, и творили все, что приказывало его зверье. И клеймо положил он на чело и руки людей – велел людям думать так глупо, как ему было выгодно, и работать на него, Зверя, руками. И люди не покупали и не продавали, а все получали из отнятого у них Зверем. И блестяще жили близкие его и бедствовали дальние. Но не мог Зверь багряный установить равенства даже материального, и скоро понял, что без любви не может установиться оно. И он стал добиваться равенства духовного, всех заставляя думать так, как он, неумный зверь, думает…

«Пятый Ангел вылил чашу свою на престол Зверя, и сделалось царство его мрачно, и они кусали языки свои от страдания» (Апок. XVI, 10).

Время шло. Ужас пресыщения охватил сытых в царстве Зверя и ужас голода убивал голодных царства его. И любое несчастье, павшее на людей, тем ужаснее было, что не было братской помощи несчастным. Только слуги Зверя из Бездны, поскольку это было выгодно им, поддерживали тех, кого хотели, дабы не обезлюдело царство его. Но душный мрак охватил всех, кроме немногих мерзавцев, и мрачным стало царство Зверя, и кусали люди языки свои от страдания.

И только 11 рыцарей боролись со Зверем и учением его.

«И видел я выходящих из уст Дракона и из уст Зверя и из уст лжепророка трех духов нечистых, подобных жабам. Это – бесовские духи, творящие знамения; они выходят к царям земли всей вселенной, чтобы собрать их на брань в оный великий день Бога Вседержителя» (Апок. XVI, 13–14).

И три нечистых, отвратительных, как жабы, духа были посланы Драконом во все страны по очереди, чтобы привлечь их под власть Зверя. И учили они и второй Зверь стремлению к власти и господству, говоря, что учение первого Зверя можно выполнить, захватывая власть и царства, заставляя других работать на себя, заставляя других служить себе. И воцарилось на земле стремление к власти, и оно яростным вином блуда своего напоило все народы, устремившихся к великому междуусобию и борьбе за власть. И Власть сидела на Звере багряном, на нем сидела, облаченная в порфиру и багряницу; и была украшена золотом и драгоценными камнями и жемчугом, которые отобрала для себя. Но тлетворным запахом несло от нее, переполненной мерзостями и изменами. Мерзости земные нашли покровительство у Зверя багряного.

«И пришел один из семи ангелов, имеющих семь чаш, и, говоря со мной, сказал мне: подойди, я покажу тебе суд над великой Блудницей, сидящей на водах многих. С ней блудодействовали цари земные, и вином её блудодеяния упивались живущие на земле. И повел меня в духе в пустыню; и я увидел Жену, сидящую на Звере багряном, преисполненном именами богохульными, с 7 головами и 10 рогами. И Жена была облечена в порфиру и багряницу, украшена золотом и драгоценными камнями и жемчугом, и держала золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотой блудодейства её. И на челе её написано имя: тайна, Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным. Я видел, что Жена была упоена кровью святых и кровью свидетелей Иисусовых, и, видя её, дивился удивлением великим» (Апок. XVII, 1–7).

Но еще усилятся мучения, ибо сами цари восстанут, наконец, на тот принцип, на котором сами основались, и падут Власть, Блудница и Вавилон великий.

«И 10 рогов, которые ты видел – суть 10 царей… И 10 рогов, которые ты видел на Звере, сии возненавидят Блудницу, и разорят её, и обнажат, и плоть её съедят, и сожгут её в огне» (Апок. XVII, 12, 16).

«После сего я увидел иного Ангела, сходящего с неба и имеющего власть великую. Земля осветилась от славы его. И воскликнул он сильно, громким голосом говоря: пал, пал Вавилон, великая Блудница, сделался жилищем бесов и пристанищем всякому нечистому духу, пристанищем всякой нечистой и отвратительной птице; ибо яростным вином блудодеяния своего она напоила все народы. И цари земные блудодействовали с ней и купцы земные разбогатели от великой роскоши её. За то в один день придут на нее казни, смерть и плач, и голод, и будет сожжена огнем. Потому, что силен Господь Бог, судящий её. И восплачут и возрыдают о ней цари Земные, блудодействовавшие и роскошествовавшие с ней, когда увидят дым от пожара её» (Апок. XVIII, 1–3, 8, 9).

Страшно будет страдать и мучиться род человеческий и только праведники будут бороться со Зверем и учением его. Наконец исполнятся времена и восстанут сильные против Зверя и мерзостей его, и сойдут на землю Серафы, чтобы сразиться со злом и победить его.

«И увидел я отверстое небо, и вот конь белый, и сидящий на нем называется Верный и Истинный, Который праведно судит и воинствует. Очи у Него, как пламень огненный, и на голове Его много диадим. Он имел имя написанное, которого никто не знал, кроме Его Самого. Он был облачен в одежду, обагренную кровью. Имя Ему: „Слово Божие“. И воинства небесные следовали за Ним, на конях белых, облеченные в виссон белый и чистый» (Апок. XIX, 11–14).

«И увидел я Зверя и царей земных и воинства их, собранные, чтобы сразиться с Сидящим на коне и с воинством Его. И схвачен был Зверь и с ним лжепророк, производивший чудеса перед ним, которыми он обольстил принявших начертание Зверя и поклоняющихся его изображению. Оба живые брошены в озеро огненное, горящее серой» (Апок. XIX, 19–20).

Ибо предадут Серафы побежденного зверя Аранам и те отведут его со всем воинством его во вселенную Серного озера.

«И увидел я Ангела, сходящего с неба, который имел ключ от бездны и большую цепь в руке своей. Он взял дракона, змея древнего, который есть дьявол и Сатана, и сковал его на 1000 лет. И низверг его в бездну и заключил его и наложил над ним печать» (Апок. XX, 1, 3).

И скажут Араны Зверю, отводя его в озеро серное, что готовы они всегда помочь Зверю, если тот от борьбы с Элоимами откажется, если захочет к верхам идти, отказавшись низшим, слабейшим вредить.