Текст книги "Легенды российских тамплиеров"

Автор книги: Андрей Никитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 53 страниц)

Димы помогали людям (ибо все люди перестали лярвами быть) безгрешно жизнь прожить. И взмолились Димы: «Ты, дух, обитатель звезды оккультного молчания! Пусть вспыхнет частица твоего огонька во всяком, кто встретится со злым началом, в ком бы ни тлело оно. Пусть всякий, в ком вспыхнет луч огня твоего, видит, где и как злое начало говорит. Пусть все злые и пустые помыслы станут явными от света твоего, и пусть невыносимо стыдно будет тому, в ком злое начало видно будет!»

Вняли просьбе этой Эоны, и скоро исчезло зло с земель. Поднялись к верхам все их обитатели, и те, кто ранее в кругах концентрических были. Тогда Сатлы и Сатаны пропели свой гимн величавый, прощаясь с мирами бесконечности своей, и улетели туда, где свет, сила и слава сияют, для того, чтобы в новых одеждах по новым путям шествовать… Все миры сдвинулись, к верхам поднимаясь, а Димы остались, решившись поднять растения, видимые и невидимые, ибо животные всех видов давно уже людьми и даже более высокими, чем люди, стали. А Эоны за новую работу взялись в мирах новых.

8 °Cедьмая печать оккультного молчания

На всех землях исчезли люди, животные, рыбы, насекомые; только немыслящее, не рождающее и не умирающее бездушное начало осталось на них, и те, нами плохо постижимые существа последнего часа, которые называются Димами, Эгрегорами и Эонами. Не было уже тех существ, которых связывали в одно видовое, родовое или какое-либо другое целое Эгрегоры. Все свершили Димы, что сделать хотели, и нечего им было делать более. Давно неслись и гремели музыкальные хоры Эонов, горько оплакивающих, что откладывается возможность стать совершенными, в высшем начале омывшись и его светом облекшись. Им тоже нечего было делать. И все чаще и чаще, как молнии, сверкали их порывы: «К Нему, к Нему!»

Все было мертво в низах. Оставшиеся вспоминали исчезнувшие эпохи разных цивилизаций, и тем грустнее, тем бесполезнее казалось им, для того только сущим, чтобы другим помогать, вынужденное бездействие, обусловленное тем, что им самим ничего не надо было в бесконечностях опустелых, и не было тех, кому нужна была помощь. Только однажды пролетело по всем бесконечностям существо, голова которого на челе своем венок из звезд и цветов неведомых имела, а его над-эфирное тело было облечено в ярко-светлую одежду. И тогда поняли существа последних часов, что это из бесконечностей улетел дух Жизни.

Что-то чёрное, едкий дым напоминающее, облекло то, где когда-то жизнь кипела, и зловеще расстилались всюду тяжелая неподвижность и безмолвие, ибо и солнца, и кометы, и планеты, и все небесные и над ними сущие тела остановили бег свой. Говорят Димы: «Ясно, что от нас ожидается действие. Иначе давно бы произошла перемена… Ведь только тогда космические сдвиги происходят, когда срывается Печать Оккультного Молчания». Согласились с ними Эоны и Эгрегоры, и все они отправились по опустелым бесконечностям искать последнюю Печать Оккультного Молчания. Долго длились их поиски, пока, наконец, заметили они нечто, гигантскую корону солнца затмившегося напоминающее. И решили они, что виднеется в далях высоких та самая Печать, которую они ищут.

Ринулись к Печати этой, горя желанием сорвать её и вперед продвинуться… Вот они около Печати гигантской. Но вся её поверхность занята неведомыми духами. Одни из них грациозных Арлегин напоминали, другие были также красивы, как Нирваниды, третьи были величественно прекрасны, как Сатаны. Переплелись они руками, прижались друг к другу и словно сетью плотной покрыли всю поверхность потёмневшей Печати Оккультного Молчания.

Подходят к ним светлые тихие Эоны с пальмовыми ветвями, но, в ответ на просьбу отойти в сторону, склоняют головы духи неведомые и только крепче сжимают руки свои. Сменяют Эонов благоносящие Димы с жезлами, но и на них смотрят с мольбой духи чудесные, преклоняя колена, однако ни частицы пространства не уступая. Приблизились к ним грозные Эгрегоры с булавами в руках, но напрасно ищут они на Печати места не защищенного, по которому можно бы было булавой ударить. Едва взмахнет булавою Эгрегор, ниц перед ним падают духи неведомые, закрывая собою ранее незащищенное ими место Печати Оккультного Молчания… Отлетели от Печати той прибывшие и держат совет. Говорят Эгрегоры: «Мы догадываемся, что мешает нам. На головах некоторых из этих духов мы видим отблески венца огненного, – признак, что они когда-то с тёмными встречались». Говорят Димы: «Вокруг некоторых из них вспыхивает как бы отблеск света нашего, когда-то нами дарованного солнцам мира отрицательного». Говорят Эоны Любви: «Около них испарения крови нашей, в низах для спасения живших там пролитой». Говорят Эоны Мудрости: «Все они – воплощения тех грехов, которые замышлялись в низах, на землях, в тёмных обителях, но проявлены не были, в мыслях только промелькнув, не пожелав проявиться в деле». «Да, это они», – соглашаются прилетевшие, а Эгрегоры добавляют: «Правда, они давно прощены, ибо безвреден, а иногда и полезен промелькнувший образ соблазна, но все же, раз они нам мешают, мы устраним их, не причинив им вреда, вознаградив их за то, что против их воли пойдем. Но между ними мы узнаем и БезОбразных – прекраснейших из прекрасных, сильных упорством своим, узнаем тех, кто только от Сатаны бегали и, других не боясь, наряду с нами по силе стояли».

«Идите и сделайте, что сможете», – говорят Димы.

Встали справа Димы, налево – Эоны, а Эгрегоры пошли на узнанных ими духов, бросили на них сети свои, и легко отделились духи узнанные от Печати Оккультного Молчания. Говорят им благостные: «Напрасно смущаетесь вы, много раз не допускавшие силы мощные снять Печать Оккультного Молчания. Прошлое – не укор, если даже и есть укорять за что. Но нет укора за мысли. Это было бы учением Тёмного, ибо часто бывает так, что плохая мысль не осуществляется и безвредна даже для тех, в ком она пребывала».

Просветлели духи и ближе подошли к вновь прибывшим. А те пододвинулись к Печати потёмневшей и увидели, что кое-где мелькают на её поверхности БезОбразные, прекраснейшие из прекрасных, легко сквозь сети Эгрегоров прошедшие и по-прежнему пытающиеся не дать сорвать Печать. Пожалели их прибывшие и спрашивают: «Почему вы мешаете нам? Мы знаем имя ваше и легко оградимся силой, для вас непроницаемой, чтобы сбросить Печать тёмную. Но зачем вы нам помешать хотите?»

Отвечают прекрасные: «Мы погибнем, навсегда исчезнем, если снимется Печать эта. Вы же знаете нас: мы духи Обманов красивых, и мы оставили лярв, людей и Тёмных, зная, что скоро уйдут они в верха, а сами ушли сюда, и погибнем, когда снимется Печать эта». – «Не погибнете. Мы знаем, что горько оплакивали вы заблуждения ваши. Дайте руки Эонам, идите с ними и ничего не бойтесь, ибо безгранична доброта их и нет зла, которое не было бы прощено и смыто Светом Тихим!» – «Мы верим вам, давно уже отказавшись от обманов красивых, и так долго страдали мы от того, что совершали обманы эти», – сказали прекрасные и встали рядом с Эонами.

Ударили Эгрегоры булавами по Печати тёмной, но не поколебалась она. Ударили по ней своими жезлами Димы, и тоже не смогли её поколебать. Взглянули прибывшие в миры и бесконечности, из которых поднялись, и увидели, что облекла их мгла тяжелая, мгла, ничего в себе не таящая, мгла – Ничто. Но когда дотронулись Эоны своими ветвями пальмовыми до Печати тёмной, распалась она на мельчайшие из мелких частиц, на то, что ныне электронами электронов называют, и заблистала тьма-Ничто блеском спокойным, ибо и в него те частицы Печати упали, которые в другую сторону обращены были.

Последний взгляд бросили в бесконечности духи, подниматься собравшиеся, но ничего, кроме блеска тихого, чего-то ждущего, не увидали там. «Это уже не Хаос, – проговорили Эоны, – прекрасные миры возникнут из Ничто сияющего!»

И вдруг все они в этом блеске тихом увидели лестницу с бесконечным количеством ступеней, вверх поднимающихся, а на самом верху этой лестницы сиял свет несказанный, как бы отблеск чего-то мощнейшего в себе вмещающий. И заговорили все духи: «Надо пройти через этот свет, и тогда новый круг восхождения начнется для всех нас». – «Как хотелось бы, прежде чем начать новый круг восхождения, увидеть Того, Кого мы никогда не видели – Единого во множественности образов Его», – говорят Димы. – «Нам тоже хотелось бы увидеть Его, и прозрели бы очи наши. Бедные люди, когда-то на землях разных жившие, думали, что Он из трех Эонов состоит – Эона Любви, Эона Мудрости, Эона Воли, но несказанно выше Он всех нас! Он – светильник с огнями ведомыми и неведомыми, и нет числа огням этим спокойным, не жгущим, все к себе притягивающим и очищающим. Не только Любовь, Мудрость, Воля – Он есть знание, свет, мощь, творчество, спасение, удовлетворение, радость чистая и многое многое другое… И ничто сказанное не дает понятия о Нем, ибо и сам Он – тень Великого». – «Идем. Посмотрим на Него!» – думают все. Но говорят Эоны Мудрости: «Идем! Но не надо ни вправо, ни влево смотреть. Только вперед глядеть надо, а то на долгое время мы на той ступени останемся, находясь на которой не были вперед устремленными очи наши».

Идут могучие. Идут Эоны, Демиурги, Эгрегоры, идут стражи Печати исчезнувшей. Не касаясь ступеней лестницы, поднимаются они по ней, не глядя ни направо, ни налево. Но вот ступень лестницы невероятно широкая, и перед очами поднимающихся реют духи неведомые… Только перед собою смотрят идущие и вверх на следующую ступень переходят. Много ступеней прошли они и наконец ступени кончились. Поднимают они глаза свои, и видят, что огнями чудными мерцает вверху мир несказанный. Кажется поднимающимся, что мир этот в верха поднимается. Полетели к нему Эоны спокойные, Демиурги могучие, Эгрегоры многодостигшие, неся с собой стражей Печати Оккультной. Ухватили за края мир этот Эоны, Демиурги и Эгрегоры и говорят взятым у Печати Оккультного Молчания: «Первыми в этот мир войдите». – «Сначала вы войдите, а уже мы за вами». – «Не надо так: вы слабее, поэтому вас вперед пропускаем». – «Нам страшно!» – «Мы за вами пойдем. А если вас оставим и сами войдем, – не удержите вы этот мир прекрасный и сами не удержитесь и упадете. Помните учение Эонов, что первые должны быть последними. Это и к нам относится». И вошли в мир новый около Печати бывшие, а за ними Эгрегоры, Демиурги и Эоны…

Взглянули они друг на друга и увидели, что исчезло различие между ними; увидели, что все они – от Эонов до духов, когда-то около Печати Оккультного Молчания бывших, все одинаковыми сверх-Эонами стали.

Выходят на дорогу вверх идущие, и по обеим сторонам её горят светильники высокие, несколькими рядами, один над другим расположенные, вдаль и в верха уходят. Не горит только ближайший к пришельцам ряд светильников. Но вот вспыхнули эти светильники огнями многоцветными – ярко-розовыми, белыми, голубыми, оранжевыми, синими, желтыми и лиловыми. Ровно горели, в верха поднимаясь, чудесные… Посмотрели друг на друга пришедшие и увидели, что сверкают над ними венки многоцветные – из роз блистающих, из лилий белоснежных, из тихо мерцающих голубых незабудок. Над другими сияют венки из оранжевых лютиков, из синих васильков, из астр, цвет белого солнца утративших, а над остальными сияют венки цвета лилового.

Видят могучие, как в верхах сливаются огни многоцветные, образуя пламя белое, ослепительным блеском-светом неведомым сверкающее. И видят они, как появились над сверх-Эонами венцы, из всех цветов сплетенные, сверкающие, как аметисты розовые, как алмазы белые, как сапфиры голубые, как янтарь желтые, как золото оранжевые, а немногим позднее венки их пламенем неведомым, пламенем блестящим засверкали, тем пламенем, в которое все слились сияния разноцветные. Взглянули пришедшие друг на друга и видят, что их численность в семь раз уменьшилась. Каждый почувствовал, что сверх-заммой стал он. Каждый чувствует в себе благодать Эонов, силу спокойную Димиургов, настойчивость непреклонную Эгрегоров… Исчезли тяжелые воспоминания стражей седьмой Печати Оккультного Молчания, залитые мощными волнами блеска духов высоких. Многие единством стали, и каждый мощнее стал, но не захотели в семь раз численностью уменьшенные единством стать, так как надеялись, что появится среди них различие полезное… Высоко, высоко над духами расстилается свод, как бы из молний блистающих сотканный. Все кругом и в верхах и в низах наполнено звуками марша торжественного и сливаются в нем в мощные аккорды гармонии голосов и звуки чудные всех миров и бесконечностей…

Идут высшие… Как бы гигантские двери распахнулись перед ними, и видят они дали необъятные. В новую сверх-вселенную вступили они, и развертывается перед ними сверх-бесконечность, как бы новыми и неведомыми духами населенная. Но не могут они разобраться в том, что теперь воспринимают мирнами чувств своих, ибо мирны мирн высших явлений и событий воспринять надо.

Встречает их некто сильный и прекрасный и, указывая на местность чудесную, говорит: «Если захотите видеть друг друга, то пожелайте сюда перенестись и сюда направится полет ваш, а также и тех, кого из своих вы увидеть захотите. Вы вольны, где хотите пребывать и на мирнах мирн занятий свои силы испробовать».

«Необъятно велик этот мир для нас. В прежних бесконечностях мы себя исполинами считали, а ныне мы напоминаем собою население ничтожнейшей космической пылинки из космоса земель и солнц. Но ты, странный, ты, удивительный! Скажи нам, где Он, где Великий? Можно ли увидеть Его?»

«На вопрос этот вам другой ответит. А мне позвольте удалиться. Вот другой около вас».

Проводили все-таки сверх-Эоны глазами своими с ними говорившего и увидели, как невдалеке он распался на тонкую пыль золотую и только что-то, тень его напоминающее, осталось, а пылинки золотистые в блестящие существа превратились и каждое из них больше Демиурга старой бесконечности было.

И новый неведомый стоит перед ними. Спрашивают его: «Где Он, Великий? Можем ли мы увидеть Его?» – «Увидите и в Нем сознательно будете, когда настанет время». – «А сейчас?» – «Вы слишком малы для этого». – «Малы?» – «Да. Вы знаете, что люди электроном называют? И вот все бесконечности, в которых вы пребывали на работе вашей, и бесконечности, ниже их сущие, и бесконечности, на лестнице мистической расположенные, и ультра миры, за ступенями её сущие, и миры, на ступенях новой лестницы расположенные, – все это, вместе взятое, считая и дорогу, светильниками озаренную, и наш мир, в котором вы ныне пребываете – все это в бесконечное число раз меньше для Него, чем для вас электрон электрона, как его люди понимают…»

…Так началась новая жизнь для тех, кто пережили последний час миров нашей бесконечности.

81 Урды-димы

Собрались Димиурги и каждый из них рассказал то, что считал наиболее интересным. Последний из них рассказал следующее:

«Я решил посетить возможно далекую из бесконечностей и, миновав ряд их, очутился на границе бесконечности, превышавшей все другие, вместе взятые, через которые я промчался. То, что мне бесконечностью казалось, людьми земли зеленой было бы воспринято как бесконечность безграничная. Я остановился на границе бесконечности бесконечностей, так как почувствовал, что кто-то остановил меня. И я смотрел, остановившись на границе, и мне казалось, что сильно усилилось зрение мое. Я видел гигантские шарообразные скопления света, которые ярко блестели на поверхности. Внутри этих гигантских шаров, далеко от их оболочки я видел маленькие ядра, из которых каждое во много раз превышало любую из земель, вокруг солнц желтых вращающихся. Я смотрел вдаль и видел множество гигантских цветовых шаров, сверкающих другими, невидимыми на землях желтых солнц цветами. И всюду внутри гигантских шаров этих летали, освещенные ими, многочисленные громадные звезды-земли.

Я смотрел выше этих скоплений света и видел новый мир, населенный иными, чем Земля, существами, и мне казалось, что существа эти крылаты, но несравненно красивее тех существ, которых люди зеленых земель ангелами называют. Сложной показалась мне жизнь их. Я увидел, как из центра обителей существ, ангелов напоминающих, поднялась высоко-высоко какая-то дорога, ширины и глубины необъятной, и её, как свой космос, заняли те существа, которые напоминали мне архангелов, сияющих огнисто-голубым блеском.

Я видел, что часто покидали они свой космос и поднимались в верха далекие, и как будто падали они в низы глубокие. От середины дороги этой новая, еще более широкая дорога поднималась в сторону противоположную подъему первой и терялась из вида в высотах несказанных. В космосе этом блистали в розоватом ореоле гиганты, и около каждого из них реяло множество крыльев, куда угодно их переносивших.

Из центра этой обители шла в высоты другая дорога широкая, и на ней видел я также существа, голубым ореолом окруженные. Я не присмотрелся к их жизни, так как увидел новую дорогу, в высоты поднимающуюся от середины страны, населенной существами голубого ореола. На ней мелькали как бы из синих молний сотканные и до ужаса энергией преисполненные существа, до некоторой степени напоминающие гениев инициативы нам близкой бесконечности.

И снова и снова, каждый раз, начинаясь с середины, поднимались новые миры, то вправо, то влево идущие в верха безграничные.

Увидел я мир, горизонтально над миром земель расположенный. Я с трудом мог смотреть на существ, этот мир населяющих, и немного их было. Уходили одни и возвращались другие из миров низших. Каждый из них так сверкал и сиял сиянием величавым, что сиянье его настолько же ярче было сиянья солнц, насколько свет солнца ярче абсолютного мрака. Но сходя в низы, снимали они с себя сиянье свое.

Его выше поднял я очи свои и увидел множество космосов населенных, в верха несказанные уходящих. Населены они были существами разными, и каждое такое существо прекраснее всех, ниже находящихся, было.

Еще выше взглянул я, и там бесконечное количество космосов находилось. В ряду их я увидел космос духов, красным блеском сияющих, на архангелов похожих. Мне хотелось войти в какой-либо из этих космосов, мною наблюдаемых, но что-то удержало меня от попытки этой.

Множество существ, похожих на воинов, стояло с правой и с левой стороны бесконечности, словно оберегая её. Я смотрел, и мне показалось, что там, где мир земель находится, помещаются десять космосов, которые я видел над этим миром, и все они не соприкасались друг с другом, как бы разных измерений были. Мне показалось, что кроме средних десяти космосов и космосов низших, чем земли, все остальные космосы, если не говорить о космосах существ, похожих на воинов, в одном месте находятся…

Я почувствовал, что рядом со мной стоит какое-то гигантское существо, и подумал почему-то, что это сверх-существо что-то общее с Элоимом имеет… Но это был сам Элоим!

Я смотрел в другую сторону бесконечности, и мне показалось, что около нее стоит ангел прекрасный. Когда я поднялся и встал на уровне космоса ангелов, мне показалось, что около бесконечности стоит архангел сияющий, а после того, как я поднялся до обителей архангелов, мне показалось, что по ту сторону бесконечности стоит гигант, голубым светом осиянный… Чем выше я поднимался, тем резче менялся образ, по ту сторону бесконечности стоящий, принимая вид того существа, которое одной ступенью выше по лестнице мистической находилось. Мне показалось, что я понял: Он, Всемогущий, может казаться тем, чем хочет: ведь когда-то Он к людям в виде ангела нисходил, и для ангелов представал архангелом… Всем сущим Он кажется пришедшим из космоса, на одну ступень выше лежащего, поскольку Он, Всемогущий, пожелал из не-сущего – сущим стать, из бесформенного превратиться в имеющего форму. Понял я, что Он, превыше всяческого Сущий, любую форму принять может, хотя бы форму бактерии и инфузории живущей. А если Он принял какую-либо форму, значит Ему надо было принять её. Понял я, что передо мною Бог Великий… Слышу я, как Он отвечает на вопросы Элоима, и я понимаю небольшую часть этого разговора. Что понял я, скажу о том вам, стараясь возможно точно смысл передать.

Спрашивает Элоим: „Почему много горя в космосах, почему страдают в них сущие? Почему так сильны низы глубокие?“

Слышу я ответ Бога Великого:

„Страдание потому существует, что сами страдающие посеяли его в одной из жизней своих… Во всяком случае, тот, кто пострадал хотя бы и за свои прошлые поступки, получит вознагражденье за страдание это и забудет о нем“.

„Не лучше ли было бы, если бы не было заблуждений, ошибок, если бы не было ничего, что влечет за собой страдание?“

„Что же ты хочешь, чтобы ничего, кроме Меня не было?“

„О, нет!“

„Все, что есть, становится все лучше, все прекраснее. Но все живущее может сбиваться с пути добра в жизни своей, и тогда задерживается его подъем к лучшему, в космос более высокий“.

„Что делать тому, кто затёмнился по воле своей в одной из жизней своих?“

„Надо захотеть стать светлее“.

„А если не думает об этом зло сделавший?“

„Он все-таки сможет подняться, когда изгладится зло, им причиненное, из памяти тех, кому оно причинено было, и когда всякий след этого зла исчезнет в космосах“.

„Возможен ли более скорый подъем?“

„Да, возможен, если причинивший страдание сам не побоится стать объектом страдания для того, чтобы кого-либо другого от страдания избавить“.

„Неужели Ты хочешь, чтобы страдали сущие?“

„Я допускаю, чтобы так случилось, раз захотел этого кто-либо из сущих“.

„Есть ли другой исход?“

„Если он захотел пользой приносимой искупить зло причиненное, то и это считается воздаянием за зло содеянное“.

„Ведь это разновидности возмездия. Возможно ли прощение без возмездия?“

„Да, если ты раскаянье не называешь возмездием. Если раскаяние это связано с невозможностью когда-либо и где-либо зло делать“.

„А если творение Твое будет делать зло?“

„Само станет объектом зла в бесчисленном количестве метаморфоз“.

„На землях?“

„На землях, на других планетах, в других космосах и других бесконечностях“.

„Когда же окончатся метаморфозы эти?“

„Эон положит им конец Учением Своим. Где оно прозвучало, рано или поздно оно даст плоды желательные“.

„А Ты, Многообразный? Как же Ты? Как назвать Тебя, несуществующего или существующего так, как никто не существует? Святым? Высшим Умом? Справедливостью? Добротой? Знанием? Красотой? Мудростью? Радостью? Утешителем? Любовью? Что можно знать о Тебе?“

„Ничего. Дав мириады определений, так же далеко будешь от понимания Меня, как не дав ни одного… Даже себя не могут определить люди и духи, но все они все больше и больше приближаются ко Мне… Подойдя ко Мне и войдя в Меня, Моим ионом станут, а после мирниар вхождений, Мною станут, ибо Я множественен и Един… Минует миг и то, чему Я временем повелел быть, и тогда что-то новое из Первоисточника возникнет..“.

„Как назвать Тебя в низах глубоких? Как назвать Тебя в землях бесчисленных?“

„На землях и в низах нет представления обо Мне: как хотят, так пусть и называют Меня. В низах и на землях нет Мне подобия, хотя бы и неточного. Нигде и ни с кем нет подобия у Меня. Даже Тебе не подобен Я. Нет у Меня ничего похожего на подобие с Димиургами, один из которых нас сейчас слушает“.

„Почему люди думают, что сотворены они по подобию Твоему?“

„Потому, что в начале жизни человеческой они имели невесомые, почти нематериальные тела…“

Многого не понял я в речи приведенной. А затем совсем перестал понимать, но вот снова услышал понятное.

„Не постигаю. Ты – Всемогущий. Ты – Творец всего, а, стало быть, и виновник зла в мире. Если Ты не хочешь устранить зло, Ты не Всеблагой. А если не можешь – не Всемогущий!“

„Повторяешься. Если бы Я не хотел, или если бы Я не не хотел – Я был бы ограничен в обоих случаях. Я был бы не Я. Пойми: вне всего этого Я, и все же от всего, что существует (и от того, что существует зло), высшее благо получится, ибо не будет безразличия. Высшее благо – в этом все. Остальное – лишь мысли и слова людей“.

„Стало быть, я и все, что есть, – только потёмнение Твое, никуда не годная часть Твоя, пока не наступит для нее преображение?“

„Что значит „потёмнение“? Все, что есть, все нужно, и все нужно для того, что-бы великим счастьем загореться. Для этого счастья, которое не было бы понято и воспринято, если бы не было того, что ты несчастьем называешь, все сотворено, и не только для одного этого“.

„Для чего же еще?“

„Для многого другого, для жизней несказанных все, что от Меня низошло, предназначено“.

„Скажи, разумно ли желать полного отсутствия мук существования?“

„Можно желать полного отсутствия мук существования, дав этим мукам жизнь в фантазии тёмной. Без контраста радости и горя не смогли бы познать счастья сущие земель и космосов…“

Больше я ничего не слышал, и сомкнули передо мной строй свой в доспехи облеченные, и я видел только космосы, передо мной сверкающие.

Я не хотел в нашу семью возвратиться. Я стал человеком для того, чтобы сказать людям то, что я видел и слышал. Но в теле человека я только немногое помнил и понимал из того, что слышал от Бога Великого. Я говорил немногое, о чем помнил, но незначительны были слова мои, и я видел, как тьма тяжелая заливает разум людей. Тогда я сбросил оболочку человеческую, снова принял вид Димиурга и страшным напряжением поднялся в космос тех, кто сияли сиянием величавым. Я, ничтожный перед ними, решил проповедовать им, и они слушали меня.

Я говорил им: „Я не видел вас на землях и знаю, что их несравненно больше, чем вас. Я знаю и то, что пеплом рассыплется любая из земель, если кто-либо на нее из вас встанет. Но я прошу вас: пусть каждый из вас рассыплется на мирны частей. Пусть каждая такая частица сойдет на землю в тело человека и отблеском вашего учения наполнит мир земной…“

И я почувствовал, что Эоны согласились со мной. Услышали Великие просьбу – совет малого, ибо знали они, что устами малых нередко говорит истина.

Увидел я, что опустел космос Сияющих… И тогда я полетел назад, в наш космос, чтобы рассказать обо всем вам».