Текст книги "Священная война (сборник)"

Автор книги: Андрей Мартьянов

Соавторы: Андрей Лазарчук,Владимир Свержин,Лев Прозоров,Ирина Андронати,Лев Вершинин,Александр Тюрин,Вадим Шарапов,Владислав Гончаров,Павел Николаев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Линкор «Миссури»

Пол Бернс уже два года как работал во флотской разведке и мало чему удивлялся. Но сегодня тень сомнения поселилась в его душе. Пол сидел за своим письменным столом, где кучей громоздились бумаги, схемы, шифровки и еще целая кипа разных рапортов и донесений.

В дверь каюты постучали.

– Да-да, войдите.

– Это я, – в каюту зашул Боб Брокман, специалист отдела радиоразведки.

Боб присел на стул.

– Что случилось, Пол?

– Сегодня наш «Флот вторжения» был обнаружен самолетом противника.

– Жалко. А я-то думал, что такую огромную амебу сверху заметить невозможно, – усмехнулся Брокман.

– Вопрос тут в другом. Самолет япошек нам неизвестен.

– И что? У них парк техники довольно пестр.

– Ладно, но за прошедшие четыре дня мы потеряли несколько разведчиков B-29. Их всех сбили!

Билл с минуту молчал, переваривая ситуацию.

– Так вот, что скажешь ты – не было ли чего странного в радиоэфире японцев?

– С учетом того, что японцы вообще странный народ, не такие, как все…

– Ближе к делу! – перебил Боба Пол.

– В общем, как ты знаешь, еще с июня их шифры сменились на новые. Причум каждую неделю они меняют кодировку, иногда вообще пускают в эфир всякую неразбериху. Нашим де-шифровальщикам пришлось попотеть, но выяснить что-то стоящее так и не удалось. Хотя радиоэфир у противника достаточно оживлен…

Боб покосился на дверь в каюту.

– И если уж говорить начистоту, – понизив голос, добавил он, – то я думаю, что здесь нам дадут по зубам. Кюсю – это не Иводзима и не Окинава, черт побери!

Пол вздохнул.

– Хуже всего то, что, как я подозреваю, ко всем маневрам противника причастны наши европейские друзья…

И он стал излагать свои догадки Бобу.

7 сентября 1945 года. 11:23 по токийскому времени

Разведчик B-29 находится над Кюсю. Экипаж неспокоен: за последнюю неделю потери разведывательных машин сильно возросли. А ведь одиночная «Сверхкрепость» бороздит небо Японии без всякого прикрытия!

– Чертовы штабисты, не могли нам даже парочки «Мустангов» выделить! – пробурчал один из стрелков.

– Это точно, надо было их с собой взять, посмотреть на здешние красоты!

– Сейчас слетаем до цели и сразу обратно.

Но хрупкое спокойствие тут же нарушил задний стрелок.

– «Бандиты»! На пять часов! Ниже!

К туше небесного левиафана мчалась стайка из четырех перехватчиков. Их скорость поражала воображение. Капитан почти машинально развернул самолут в направлении Окинавы, продолжая внимательно глядеть на врагов. Но ничто уже не могло помочь ни машине, ни экипажу. Последнее, что услышали от разведчика в эфире, были слова: «Это 358-й «Крошка Салли». Нас атакуют перехва…»

11 сентября 1945 года. 06:00 утра по токийскому времени. День начала операции «Олимпик»

Речь президента Трумэна по радио:

– Солдаты и матросы!..

– Первая волна только что взлетела, готовьте вторую…

– Ваша задача – захват полного господства в воздухе и удержание его…

– Сегодня тот день, когда вся Америка смотрит на вас…

– Первое звено на взлет!..

– Мы верим в ваши силы и в ваш боевой дух…

– Приготовиться к взлету второму звену!..

На палубу авианосца «Шангри-Ла» один за другим возносились пушечные «Корсары» второго звена восьмой эскадрильи. Билл грузно дышал, пульс тяжело отдавался в висках. Дарт шел к своему «Корсару», и каждый шаг становился все тяжелее и тяжелее, словно ноги наливались свинцом. Вот летчик залез в кабину. Взгляд рыщет по приборам, автоматически проверяя показатели. Заработал подъемник. Яркое солнце ослепило пилота.

– Да хранит вас Бог!

Впереди, шумя мотором, готовился стартовать самолет Шефа.

– Разложить крыло!

Истребитель, похожий на огромную птицу, раскинул могучие крылья, показывая всем своим видом готовность взлететь по желанию человека, который сейчас сидел в кабине и дрожал. Дрожь возникала от одной мысли о возможности умереть. Техники ещу раз проверили агрегаты самолута, подвесили под брюхо два дополнительных топливных бака. С помощью пиропатрона завелся двигатель и, громыхая всеми своими лошадиными силами, быстро разгонял вращающийся винт.

Билл оглянулся по сторонам и увидел потрясающую картину. Авианосцы напоминали огромные плавучие ульи. Большие железные пчелы вылезали из недр своих жилищ, как пару минут вылез назад «Корсар» Дарта; приведя себя в порядок, они поднимались в воздух, где собирались в большой рой. В такие минуты даже самый последний штабной писарь понимает, что он что-то значит, что он является неотъемлемой частью отлаженного, как швейцарские часы, механизма – могучего флота. Не говоря уже о пилоте истребителя, которому предстоит много пережить в этот день. Пережить, прочувствовать и передумать, хотя решение в бою всегда будет только одно – нажать гашетку в нужный момент.

Главный техник поднял большой палец правой руки вверх, показывая, что все в порядке и можно взлетать. Вот стартовал самолет Шефа. Билл дернулся с места в следующую же секунду. Короткий пробег по взлетной палубе – и, мгновенно потеряв опору, «Корсар» уже летит над водой. Кажется, сейчас истребитель заденет волны; но вот он выравнивается и поднимается вслед за ведущим. Шасси с характерным звуком убираются в крылья. Билл закрывает фонарь кабины. Голос Шефа в наушниках, словно успокоительное, дарует уверенность в себе.

– Дарт, не отставай.

– На крыле.

– Третье звено на взлет!

Словно огромная туча москитов, приближалась к берегу японского острова Кюсю первая волна истребителей-бомбардировщиков. В передовом отряде шло 124 «Корсара» с бомбами и ракетами под крыльями, над ними грозно реяли 86 «Хэллкэтов» прикрытия. Америка могла торжествовать: похоже, это будет последний месяц войны с Японией, вторжения уже не остановить.

Их ударная группа должна первой сбросить свой смертоносный груз на побережье «Бродвей». Внизу, рассекая воду на полном ходу мчались несколько сотен десантных кораблей. За ними в отделении двигались эсминцы, крейсера и большие десантные корабли. Их время еще не пришло. Пока надо дать дорогу первой волне морских пехотинцев.

Еще с утра флот вторжения был атакован несколькими японскими субмаринами, но ущерб, нанесенный врагом, оказался незначителен. Так что вперед и только вперед!

Правда, японцам удалось ослепить американские корабельные радары. Еще ночью скоростные одиночные бомбардировщики принялись разбрасывать ленты фольги, которые буквально сводили с ума радиолокационную технику. Было трудно определить, где японцы кинут в бой свои основные силы, однако все понимали одно – драка начнется именно сегодня. Многие молодые пилоты приготовились открыть свои «счета смерти».

– Что же может быть лучше, чем поджарить какого-нибудь япошку в его бумажном «Зеро»…[127]127
  Намек на слабую живучесть этого самолета.


[Закрыть]

– Косоглазые сами лезут в прицел…

– Пару очередей – и «бум»…

Каждый пилот слышал такие речи от бывалых летунов ВМФ. «Сейчас не сорок второй, японцы уже не те…» «Если кто-то смог, значит, смогу и я…»

Это были последние мысли нескольких парней, сидевших в «Хэллкэтах» и «Корсарах». В том числе и ведущего ударной группы полковника Бэкли. Очередь двадцатимиллиметровых снарядов разворотила его самолут. Под сотню истребителей на большой скорости пронзили общий боевой порядок американцев. «Хэллкэты» не успели ничего предпринять, так как были сами атакованы.

Первая атака длилась всего несколько секунд – а с неба, изрыгая из разорванных корпусов пламя и клубы дыма, уже падало два десятка американских самолутов. Остальные бросились в разные стороны.

Одно из звеньев «Хэллкэтов» свечками ушло вверх, набирая жизненно необходимую высоту. Но смерть оказалась быстрее. Седая старуха осыпала пилотов с их крылатыми машинами веером снарядов. Японцы уже кружили вверху, словно стервятники, бросаясь на смельчаков, пытавшихся выбраться из этого ада и дать отпор. Но инициатива была уже потеряна. Американцы из охотничьих псов превратились в избиваемых щенков. Такого сопротивления со стороны японцев они не ожидали. Новые самолеты врага ничем не уступали самым последним модификациям «Корсаров» и «Хэллкэтов», а в некоторых отношениях даже превосходили их.

Вскоре у большинства уцелевших американских пилотов не осталось на уме ничего, кроме бегства.

– Лети, детка, лети!!!

Но противник был быстр. Тут и там он успевал догнать и расстрелять удирающие американские самолеты. От полного уничтожения первую волну спасло лишь то, что к месту сражения подошла вторая волна – из еще трехсот «Корсаров». Бой развернулся с новой силой: американцы успели набрать высоту и уравняли шансы с японцами. Но, к сожалению пилотов палубной авиации, их построение из трех сотен самолетов оказалось слишком уж заметно, и японцы успели оттянуть бой в сторону берега.

– Скоро у них закончится топливо!

Это было не бегство, а вынужденная мера. Японцы стали выходить из боя с набором высоты.

– Преследовать этих ублюдков и перестрелять всех! – хрипя горлом, прорычал в эфир полковник Буш, ведущий второй волны «Корсаров».

– Справа и выше нас еще одна группа вражеских истребителей!

– Черт побери!

– Нас атакуют…

– Мэйдэй![128]128
  Международный сигнал бедствия.


[Закрыть] Мэйдэй! Я подбит!..

– Не так быстро! Уходим на боевой!..

– Том! Прикрой меня!..

– «Фокстрот три», ты дымишь!..

Все это, находясь в радиорубке линкора «Миссури», прекрасно слышал командующий высадкой генерал Дуглас Макартур.

– Черт побери! – Он схватился за микрофон. – Приказываю поднять в воздух дополнительные истребители! И согнать к чертям с неба этих япошек! Не хватало, чтобы высадку на «Бродвей» сорвала пара сотен японских истребителей!

– Есть, сэр!

– Генерал! – дежурный радист, совсем молодой парень, привлек к себе внимание командующего. – Генерал, ударные группы, направляющиеся к «Манхэттену» и к «Уолл-стрит», тоже атакованы крупными группами истребителей противника!

– Матерь божья! Поднимайте в воздух все исправные самолеты!

– Но, сэр, если мы кинем в бой все свои самолеты, то как отразим атаку японских летчиков-смертников?

Макартур быстро прокрутил в голове различные варианты развития событий. Японцы уже не раз пытались выманивать основные силы американцев под удар своих смертников – и всегда их особенно интересовали авианосцы.

– Оставьте при флоте минимум истребителей прикрытия. Все остальные – поднять! Нам нужно господство в воздухе.

– Есть, сэр!

Битва продолжалась, в нее вливались все новые и новые силы. Если для японцев численность противника не была таким уж секретом, то для американцев количество машин, введенных в бой врагом, оказалось большим сюрпризом.

Небо еще не видело сражений, в которых участвовало бы несколько тысяч самолетов с обеих сторон. Все смешалось в воздухе – японское восходящее солнце и белые звезды американцев. Мало у кого оставалась надежда вернуться из этого ада домой.

Билл, как приклеенный, держался на хвосте у Шефа. Стив Боуи был отличным воздушным бойцом, который даже из такого неуклюжего истребителя, как «Корсар», мог выжать максимум маневра. Его пушки плевались огнем без отказа. Шеф атаковал на скоростных проходах, и вскоре один самолет противника запылал от залпа всех четырех его стволов. Билл порадовался победе ведущего, не смея отвести взгляда от самолета Боуи. Дарт знал, что стоит лишь оглянуться в сторону – и ты сразу окажешься один на один с противником. Вот и сейчас он как привязанный мчится вслед ведущему «Корсару». Вдруг самолет Билла тряхнуло, потом еще. Летчик инстинктивно скосил глаза в сторону, заметив, как из атаки выходит вверх истребитель с двумя яркими кругами на крыльях. На секунду эти два круга затмили все на свете, утопив взгляд в своей кровавой красноте.

В следующую секунду второй вражеский самолет атаковал «Корсар» Шефа. Билл крикнул:

– Шеф! «Бандит»!

Слишком поздно. Противник меткой очередью буквально срезал крыло у «Корсара» Боуи – и Шеф вместе со своим смертельно раненым самолетом рухнул вниз, по крутой спирали приближаясь к поверхности моря.

– Шеф!!!

От невозможности хоть что-то сделать у Билла на глазах выступили слезы. И тут противник, уже взметнувший свой самолет вверх, сделал переворот и начал нацеливаться на «Корсар» Билла. Дарт резко дернул штурвал и, свалившись на бок, тоже ушул к поверхности воды. Но враг не отставал. Дистанция между самолетами практически не менялась. Еще чуть-чуть – и японец откроет огонь.

– Помогите мне!!!

В это же время. Авиабаза «Рю»

На полосу приземляются истребители, которые атаковали первую ударную волну американцев на побережье «Бродвей». Из машины с номером «21» выбрался пилот. К нему сразу же подбежало несколько человек.

– Ну и как?

Пилот стоял на крыле, чуть пошатываясь – изможденный, мокрый от пота. Он стянул шлемофон и показал пятерню своих пальцев.

– Пять сбитых!

– Ах да Пашка! Ах да Балалайкин!

* * *

Билл пришул в себя от потока воздуха.

– Ручку на себя!!! – сам себе крикнул он, изо всех сил прижав к себе рукоять управления.

Самолет вышул из пике практически над самой водой.

Фонарь кабины сорвало, словно его и не было. Прицел разбит, в крыльях зияют дыры. Кажется, еще пара попаданий – и самолет сам начнут разваливаться в воздухе. Но где же враг?

Билл оглянулся назад и увидел, как одиночный «Корсар» гонится за японским истребителем на малой высоте, а выше них развернулась феерическая картина воздушного боя. Можно даже восторгаться красотой разноцветных трассеров, виражами, иммельманами, бочками и петлями. Вспышки взрывающихся самолетов, кометы объятых пламенем машин завораживают стороннего наблюдателя – если не думать, что с каждым взрывом, с каждым падением на Земле становится на одну, пусть даже грешную, душу меньше. Мало кто представляет, что это такое – падать с огромной высоты в объятом пламени самолете, тщетно пытаясь сбить огонь. Воздушный бой представляется красивой картиной, лишь покуда сам не попадешь во вражеский прицел и не получишь свою дозу огня и металла.

В наушниках послышался голос Гарри; он ругался по черному, проклиная вертлявого врага. Теперь Билл понял, кто отогнал противника с его хвоста…

Пляж «Уолл-Стрит». 07:15 по токийскому времени

– Вперед!!! Вперед!!! Вперед!!!

Морские пехотинцы прыгали с десантных катеров прямо в воду и, поднимая фонтаны брызг, бежали к полосе прибоя. Как ни странно, но пока катера, мотаясь на воле, шли к побережью, ни одно вражеское орудие не сделало выстрела в сторону американцев. Но стоило только суденышкам приблизиться к берегу и сбросить скорость, как все и началось…

Нарастающий гул… Взрыв. Другой, третий. Сотни и тысячи снарядов и мин обрушились на берег и прибрежную полосу, над песчаным пляжем встала стена разрывов.

– Рассредоточиться!

Майор Брукс, бравый морпех, побывавший ни в одной высадке, сразу же бросился к рации и запросил воздушную поддержку, которой до сих пор не было видно.

– Где же эти чертовы летуны?

С земли было видно, как в небе несколько южнее плацдарма идет бой, в котором участвует несколько сотен самолетов. А тем временем артиллерийский обстрел все не прекращался.

– Так мы все тут и останемся!

Морские пехотинцы оказались прижаты к берегу, забыв о продвижении вперед. Каждый проклинал бога и судьбу. А тот, кто уже получил свое, лежал молча и безразлично – теперь ему было все равно, кто победит в этой войне.

Внезапно артобстрел закончился. Майор громко прокричал вдоль цепи:

– Приготовиться отразить атаку!!!

Каждый морской пехотинец знал, что козырь японцев – рукопашная. Стоит допустить их до окопов, как они тут же заполняются трупами защитников и нападающих. Чертовы самураи не знали пощады и не искали сострадания от врага, поэтому наземный бой часто превращался в бойню.

Но сейчас все было по-иному. Японцы будто не собирались идти в атаку на ощетинившийся стволами винтовок и пулеметов десант. Словно морских пехотинцев здесь и вовсе не существовало.

– Это что-то новое! – обернулся к майору Бруксу лежавший рядом бывалый морпех.

В ответ майор кивнул и, приподнявшись, крикнул бойцам:

– Не терять бдительности! Закрепиться!

Десантники начали укреплять свои позиции, окапываясь и оборудуя в больших воронках огневые точки. Немного погодя майор Брукс доложил о занятии плацдарма и запросил, когда прибудет вторая волна высадки.

– И еще. Не помешало бы вам прислать воздушную поддержку! – сказал он в микрофон, одновременно внимательно оглядывая окрестности. – А то я еще не видел над пляжем ни одного нашего самолета.

– Это невозможно, майор! Наши самолеты не могут пока справиться с японскими истребителями.

– Ясно..

Майор с огорчением отбросил эбонитовую трубку.

– Проклятье, наши летуны не могут согнать с небес япошек!

Как будто в насмешку над словами майора, высоко над «УоллСтрит» пролетело несколько десятков истребителей с восходящим солнцем на крыльях.

Через полтора часа к берегу начали приставать средние десантные баржи, с которых хлынул поток морских пехотинцев, тут же разворачивающихся для штурма близлежащих высот. Перед глазами только что высадившихся морпехов предстал пляж, усеянный воронками. Тут и там валялись окровавленные трупы – жертвы артобстрела. Сейчас же в большой воронке, заполненной стонущими солдатами, засуетились медики, превратив ее в полевой госпиталь.

– Говорит «Ольха-один»! Пять минут до цели! Приготовились!

– Быстрее, парни! Вам нужно идти вперед, если не хотите лежать с оторванной башкой, – подгонял свое отделение какой-то сержант. Рядом с морскими пехотинцами на пляж выползали танки-амфибии, казавшиеся еще более неуклюжими, чем их обычные сухопутные собратья.

– Что ж это они решили бросить амфибии во втором порядке?

– Как бы им это боком не вышло…

Майор Брукс оборудовал свой командный пункт в одной из больших воронок, что находилась посередине пляжа. Здесь разместилась рация с радистом, запасные батареи и даже что-то вроде письменного стола. Теперь Брукс отдавал приказы новым прибывающим подразделениям. Вдруг капрал-радист поднялся в полный рост, приложив ладонь к глазам, чтобы солнце не мешало смотреть.

– Командир! Самолеты! Самолеты!

Майор оглянулся на восток. К пляжу на малой высоте приближалось четыре десятка самолетов.

– Ну вот, а говорили, что не могут пробиться, пробились же! – повернулся Брукс к офицеру связи от флота, который должен был указывать приоритетные цели для авиации.

– Это «Ольха-один»! Мы над целью! Начинаем атаку!

– Но это не наши самолеты! – растерянно, с побелевшим лицом заявил флотский авианаводчик.

Майор вновь взглянул на восток. Самолеты вошли в пологое пикирование. В следующую секунду они выпустили ракеты, а затем начали обстреливать пляж из пушек и пулеметов. Еще секунда – и машины опустошили свои бомболюки.

Пляж утонул в вихре песка и грохоте взрывов, заглушивших крики страдания и вопли ужаса,

– Повторить атаку! Повторяю, идем на второй заход!

Выйдя из атаки и набрав высоту, штурмовики разворачивались и вновь по очереди устремлялись вниз, нащупывая цели для своих пушек и пулеметов. Мольбы тех, кто просил о прекращении этого кошмара, всех, кто старался как можно глубже зарыться в землю, не доходили до неба. Майор Брукс, укрыв голову руками, лежал на дне своей воронки, залитый кровью капрала-связиста. Напротив него, схватившись за распоротый живот, лежал авианаводчик. Молодой офицер стонал, и от этих стонов становилось еще хуже, чем от звука мотора заходящего на атаку штурмовика.

Разворошив песок на пляже и израсходовав боекомплект, стая штурмовиков вновь собралась в строй.

– Отличная работа! Идем домой.

Штурмовики уже разворачивались на север, когда над побережьем «Уолл-Стрит» появилась пара «Хэллкэтов». Это были первые американские самолеты, возникшие над этим местом. «Хэллкэты» сразу же бросились на уходящие штурмовики и исчезли за горизонтом. Больше над пляжем «Уолл-Стрит» ни одного американского самолета в тот день не появилось.

Через несколько минут после того, как штурмовики оставили берег в покое, из воронок от снарядов стали вылезать выжившие в этой бойне. Майор Брукс, отплевываясь, выбрался из-под трупа капрала-связиста. Авианаводчик наконец-то успокоился, прошептав что-то перед смертью. Он так и затих, держась за живот, а в глазах его застыл страх перед пропастью, куда утащила его смерть.

Майор склонился к рации и закричал в микрофон, отбросив все кодовые обозначения:

– Это майор Брукс! Пляж «Уолл-Стрит»! Мы понесли большие потери! Запрашиваю эвакуацию! Повторяю, это…

Авиабаза «Рю»

– Первая волна самолетов противника рассеяна и частично уничтожена!

– Вторая связана боем!

Такие доклады получало командование экспедиционного корпуса «Ермак». Яяпонцы же просто ликовали. Наконец-то удалось нанести «западным дьяволам» громкую пощечину! Нет, даже не пощечину, а удар. Удар нанесли пять сотен русских пилотов на своих истребителях, а также несколько сот японских истребителей, которые прикрывали побережье от прорвавшихся через завесу американцев.

Эскадрилья Балалайкина дожидалась ужина в подземном бункере-столовой. Скоро должны были принести еду. Усталость после двух-трех тяжелых боевых вылетов читалась на лицах пилотов. Небо никогда еще не видело таких сражений. Пашка оглядел сидевших рядом с ним, недосчитавшись двоих. На столе около мест, где обычно сидели Валера Слепнев и низкорослый Борис Чижиков, стояли стаканы с водкой, покрытые сверху краюшками хлеба.

– Кто видел Валерку и «Чижа»?

– Я, – к командиру обернулся стройный пилот Сергей Максимов.

– Как это произошло? – всегда неунывающий Пашка был мрачнее тучи. Мало кто заметил, что за этот день он поседел не на один волос.

– Их сбила четверка маневренных истребителей янки. Каждый пилот «Ермака» знал, что ни один американский палубный самолут не сможет противостоять в маневре Ла-7, или, как его называли американцы, Хантер, – но не F-8 «Биркэт». Этот маленький истребитель был создан специально, чтобы противостоять маневренным японским самолетам.

– Что ж, – Пашка поднял свои сто грамм, – не чокаясь за Валерку и Бориса!

Все выпили залпом, не поморщившись.

– Клянемся, мы отомстим за вас врагу!

В столовую из кухни вышла невысокая девушка-японка. Она принесла ужин. Никто не забывал, что хорошо воюет только сытый солдат.

– Опять нам палочки принесли, тьфу ты!

Мишка Понев, не растерявшись, принес четырнадцать ложек, раздал их приятелям и сам мигом принялся уплетать ужин. Вдруг Пашка демонстративно кашлянул. Тут же вся эскадрилья поднялась из-за стола и развернувшись в сторону девушки.

– Домо аригато,[129]129
  Большое спасибо (яп.)


[Закрыть] – сделав поклон, хором сказали летчики. Девушка улыбнулась, поблагодарив в свою очередь этих русских – таких странных, но чудных людей.