Текст книги "Дело о давно забытой пощечине"

Автор книги: Андрей Легостаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Глава 7

Когда Мейсон вошел в помещение для бесед адвокатов с арестованными, Дункан Краудер-младший сидел за длинным столом, разделенном вдоль металлической сеткой. Рядом с арестованным стоял надзиратель.

– Вы можете идти, – кивнул ему Мейсон, усаживаясь напротив Краудера.

– Я имею право на конфиденциальную беседу с клиентом.

Надзиратель с недовольным лицом отошел к дальнему концу стола.

– Доброе утро, Дункан, – улыбнулся адвокат.

– Доброе утро, Мейсон, – кивнул тот. – Я все обдумал сегодня ночью, я почти не спал. Я решил, что от вас ничего не скроешь. Я решил просить вас кое о чем, что для меня предельно важно. И вы должны это понять. Но сперва я вам расскажу все, что произошло. Я...

– Подождите, Дункан, – внезапно остановил его Мейсон. – Вы сами заняли именно это сиденье?

– Надзиратель посадил, а какое это имеет значение?

– Резко вставайте и садитесь на крайнее место слева. Здесь наверняка спрятан микрофон.

Они оба встали.

– Эй, – закричал надзиратель, мгновенно встрепенувшись. – Что вы делаете? Это неположено.

– Мне положено разговаривать с клиентов без подслушивания, – резко ответил Мейсон. – Вы хотите, чтобы я сейчас вызвал представителей суда и они нашли под этим местом микрофоны?

Надзиратель ни слова не говоря отвернулся, словно дальнейшее его не касалось. Работу терять, даже такую, никто не хочет.

Мейсон и Краудер уселись подальше от того места.

– Надеюсь, здесь микрофон не установлен.

– Они могли оборудовать весь стол, – заметил встревоженный Краудер, которому отнюдь не хотелось исповедоваться перед кем-либо, кроме Мейсона. – Слишком легко он отступил.

– Хорошо, – согласился Мейсон. – Везет лишь тем, кто достоин, произнес он любимую поговорку. – Я вызываю представителей суда.

Он встал и вышел в комнату с телефоном.

Через три четверти часа, за которые адвокат успел выкурить семь сигарет, они смогли снова усесться друг против друга, не беспокоясь, что их подслушивают. Новый надзиратель с судебным клерком расположись поодаль, чтобы до них не доносились слова адвоката и его клиента.

– Я слушаю вас, Дункан, – предложил начать разговор Мейсон. – Так что все же произошло?

– Мейсон, вы должны дать мне слово, что выполните мою просьбу.

– Пока я вас не выслушаю, никаких слов я давать не буду, – твердо заявил Мейсон. – Я ваш адвокат, и я уже дал слово вашему отцу, что сниму с вас все обвинения.

– Ладно, – опустил голову арестованный, – я вам расскажу все как было и решайте сами. Другого выбора вы мне не оставили.

– Я слушаю, – повторил Мейсон.

– Вы знаете, что я был женат десять лет назад и ожидал ребенка? спросил Краудер.

– Да, ваш отец рассказывал. Я сочувствую вам, Дункан.

– Сочувствуете? Если бы вы знали, что я пережил, Мейсон! Я сходил с ума, я хотел застрелиться, я чуть не взрезал себе вены! Если бы только Линда сказала мне, что тот мерзавец направляется к ней, я бы... Я бы бросил все, я бы задушил его голыми руками. Вы бы видели Линду, когда я ее нашел – на ней живого места не было, вся в синяках.

– Нападавшего поймали? – поинтересовался Мейсон.

– Что? – не понял Краудер, которому очень тяжело было вспоминать события тех дней. – А его-то? Да, поймали и осудили, по-моему дали восемь или десять лет тюрьмы...

– То есть, он недавно освободился? – переспросил адвокат.

– Не знаю. Мне нет до него дела. Я потерял Линду и ребенка. Если бы она не была беременна, Мейсон, ничего бы фатального не произошло, он не нанес ей серьезных повреждений, просто избил. Но у нее начались преждевременные роды и в больнице она родила мертвого младенца и погибла сама. Мне невозможно это вспоминать... Обессиленное, изможденное страдающее лицо Линды стоит перед глазами... – Дункан закрыл лицо руками.

– Это имеет какую-нибудь связь с настоящим? – прервал тягостное молчание Мейсон.

– Вы все поймете, – ответил Краудер. – Я после смерти Линды был в шоке, я думал, что больше никогда не смогу полюбить.

– И все-таки встретили женщину?

– Да. Почти четыре месяца назад. Ее зовут Маделин Белл. Я полюбил ее с первой встречи, она... Нет, Мейсон, я не могу вам объяснить, это надо чувствовать. У меня словно оттаяло сердце. Она такая... такая женственная. Но у нее умер муж, она была моложе его почти на двадцать лет и скрылась в нашем городе подальше от любопытных глаз. Она жила в отеле и вела очень скромный образ жизни. Я влюбился как мальчишка, я водил ее в рестораны, но она старалась не мелькать у всех на глазах и мы ездили на уик-энды в Сили или Импириал, где нас никто не знал. Это было словно безумие, Мейсон, у меня и работа пошла лучше, я словно обрел второе дыхание. И я сделал ей предложение выйти за меня замуж.

– И что она ответила? – с интересом спросил Мейсон.

– Она согласилась. Она тоже полюбила меня всем сердцем. Но до окончания траура по ее мужу оставалось два месяца и мы решили подождать с регистрацией брака. Она уговорила меня не сообщать об этом никому, даже отцу. И, наверное, никто и не знал, что мы встречались. В тот вечер мы остановились в мотеле под Импириалом и на самом деле стали мужем и женой, пока в гражданском браке. Это были лучшие мгновения моей жизни, Мейсон. А потом появился этот Деннен и все пошло крахом.

– Что именно случилось?

– В один ненастный вечер Маделин приехала прямо ко мне на квартиру, раньше она никогда не была у меня. Она была просто в отчаянии, не находила себе места и приехала ко мне за помощью. Конечно, я решил...

Да я просто обязан был помочь ей, чтобы не случилось. Она сказала мне, что беременна. От меня, Мейсон, вы понимаете? В ней растет новая жизнь моя! Мой сын или дочь. И я обязан уберечь ребенка от опасностей любой ценой. Она не хотела мне сообщать об этом, но ее вынудили обстоятельства...

– И какие именно обстоятельства? – спросил Мейсон, увидев что Краудер замолчал.

– Случайно ее встретил в отеле этот самый Барри Деннен. Понимаете, ей было очень тяжело мне во всем признаваться, она боялась, что я отвергну ее. Глупышка, да разве я способен на предательство?

– Кто не способен на предательство, может быть способен на глупость, тихо проворчал Мейсон себе под нос.

– Что вы говорите?

– Ничего, Дункан. Продолжайте, я вас слушаю.

– Оказалось, что когда Маделин была совсем юной девушкой, она вышла замуж за этого самого Барри Деннена, не знаю уж чем он закружил ей голову. Он оказался подлецом и скрылся вместе со значительной суммой денег, доставшейся Маделин от умершей матери. Я сильно подозреваю, что не с одной Маделин он проделал подобный фокус...

– Да, такой тип аферистов мне очень хорошо известен, – кивнул Мейсон, приходилось сталкиваться.

– Так вот, он встретил ее сейчас, почти через пятнадцать лет, и предъявил ей старое брачное свидетельство. Она не могла выходить замуж за Белла, поскольку развод с Денненом не был оформлен. Она тогда, давно, даже не задумывалась об этом, поскольку вместе с Денненом она не прожила и недели. Это нам с вами хорошо известны все юридические тонкости, а ей это даже в голову не приходило. Почти через десять лет она вышла замуж за богатого землевладельца и скотовода, недавно унаследовав все его состояние, на которое, оказывается, теперь не имеет прав. Но ее больше пугала не потеря наследства, а позор. Деннен шантажировал ее, обещая придать огласке всю эту историю. И она пришла посоветоваться ко мне. Больше ей идти было не к кому.

– Что сделали вы?

– Я психанул, Мейсон. Второй раз моему ребенку угрожает какой-то мерзавец. Я просто вышел из себя. Я сказал ей, что сам найду его и поговорю, что, на крайний случай, у меня есть пистолет – отличный аргумент для уговоров таких беспринципных типов, как Деннен. Она испугалась. Она умоляла меня не вмешиваться, а просто посоветовать, что ей делать...

– Но ведь можно было обратиться в суд и признать брак незаконным.

– На это требуется время. А он мог покрыть ее позором немедленно.

– Как поступили вы?

– Я сказал, что разберусь с мерзавцем. Она умоляла не делать этого. А потом потребовала, чтобы я отдал ей мой пистолет.

– Зачем?

– Она сказала: чтобы я не наделал глупостей.

– И вы отдали?

– Да и это больше всего беспокоит меня, Перри.

– Хорошо, вы разговаривали с Денненом?

– Я искал его целую неделю. Никак не мог найти. Маделин звонила мне в слезах, отказывалась от встреч – она плохо чувствовала себя от волнения и почти не вставала с постели.

– Вы звонили в контору Деннена?

– Конечно. Я искал его.

– И все-таки нашли?

– В то утро Маделин позвонила мне и сказала, что уговорила Деннена встретиться с ее адвокатом, то есть со мной. Она сказала, что он ждет меня в конторе в полдень.

– Это было семнадцатого июня?

– Да, – кивнул Краудер.

– Продолжайте, – попросил Мейсон.

– Я отправился к нему в контору и спросил, что он себе позволяет.

– Вы разговаривали на повышенных тонах?

– Не помню. Я был слишком взбешен. Наверное.

– Что он вам ответил?

– Он сам набросился на меня с обвинением, что я залез в его квартиру, когда его не было, и перевернул там все в верх дном в поисках брачного свидетельства.

– Это не вы сделали?

– Конечно, нет, Мейсон. Я никогда не пойду на незаконные действия, тем более – на вульгарный взлом.

– Хорошо, о чем вы разговаривали с Денненом?

– Мы начали кричать друг на друга, когда пришел этот... Забыл как зовут, его компаньон.

– Пол Райвен, – подсказал Мейсон.

– Да, он. И Деннен предложил мне прогуляться. Мы оба успокоились и стали разговаривать нормально. Он немного поломался для вида, а потом заявил, что согласен исчезнуть из жизни Маделин навсегда и отдать брачное свидетельство всего за три тысячи долларов. Якобы именно эти деньги ему немедленно необходимы для заключения какой-то очень выгодной сделки и именно поэтому он соглашается. Сумма показалась мне разумной. Я довольно обеспечен, Мейсон, дела конторы идут хорошо и я вполне могу снять с собственного счета такую сумму, не ставя в известность своего отца.

– Вы согласились?

– Да. Немного подумав, я согласился.

– И как вы договорились с Денненом? Что произошло дальше?

– Он спросил, могу ли я подвезти деньги в двум часам ему на квартиру.

Я согласился. Он дал мне ключ от квартиры и сказал, что раз ему будут выплачены три тысячи, то он сумеет съездить и договориться, чтобы сделка состоялась, иначе ему могут отказать. Он сказал, что его машина в ремонте и попросил одолжить ему на время мою.

– Но ведь он не умел водить машину и не имел собственной! – не удержался от восклицания Мейсон.

– Да, как выяснилось, – согласился Краудер. – Но ведь в тот момент я об этом не знал.

– И вы разрешили ему воспользоваться вашим автомобилем?

– Да. Мы уже довольно далеко ушли от его конторы и находились не очень далеко от отеля, где живет Маделин. Я отдал ему ключи и мы договорились встретиться в четверть третьего у него на квартире. Он еще сказал, что может немного опоздать и попросил подождать его.

– Что вы предприняли дальше? Рассказывайте по минутам, мне важно знать, что вы делали?

– Вы хотите подтвердить мое алиби? – невесело улыбнулся Краудер. – Вряд ли у вас получится.

– Так что вы делали?

– Я пошел к ближайшему телефону-автомату. Он оказался в городском парке. Сперва я позвонил в банк и попросил подготовить мне три тысячи в сотенных бумажках.

– Так просил Деннен?

– Да.

– Странно, шантажисты обычно не любят крупные банкноты, они предпочитают десятки и двадцатки.

– Да, я тоже удивился этому обстоятельству, но он так и сказал:

тридцать сотенных. Это я вам сообщил о трех тысячах, на нормальном языке. Повторять его жаргон я вовсе не собираюсь.

– Ладно, вернемся к вам. Что вы сделали после звонка в банк?

– Я решил позвонить Маделин, чтобы сообщить ей, что договорился с Денненом и вечером принесу ей брачное свидетельство, которое она сама сможет уничтожить.

– Вы дозвонились ей?

– В том-то и дело, что нет. Она не снимала трубку. Я позвонил в регистратуру отеля, а мне сказали, что она не покидала номер. Я решил, что она заснула от волненья, и подумал, что позвоню позже.

– И куда вы отправились?

– Никуда, – ответил Краудер. – Я гулял по парку, стараясь привести свои мысли в порядок. Через каждые четверть часа я звонил Маделин, но она не снимала трубку. Я не желал тревожить ее личным появлением в отеле, тем более, что она не хотела, чтобы я компрометировал ее своим появлением там. До поры до времени мы решили скрывать свои отношения от всех, пока не поженимся.

– Это была ее инициатива?

– Конечно. Ведь она носила траур по умершему мужу. Я прекрасно понимаю ее чувства.

Мейсон хотел что-то сказать, но воздержался.

– И что было дальше?

– Я так и не дозвонился до Маделин. Подошло время, когда с обеда открывался банк и я отправился туда, чтобы не опоздать на встречу с Денненом.

– А дальше?

– Дальше вы все знаете. Как говорили свидетели, так оно и было.

– Вы не искали брачное свидетельство, не жгли его?

– Нет, я там ни к чему не притрагивался. Я понятия не имею, кто устроил погром, но он произошел ночью или утром, поскольку сам Деннен обвинял в нем меня.

– Хорошо. И как вы полагаете развивались события?

– Я не знаю, – честно ответил Краудер. – Я много думал об этом и знаю только одно: пистолет был у Маделин. Значит, не ведая, что мы договорились, она, доведенная до полного отчаяния из-за этих событий, застрелила бывшего мужа. Он действительно мерзавец редкостный, послушали бы вы только его речь. Я не знаю как все было, но могу предполагать, что Маделин, как любой нормальный человек, не погрязший в преступности, растерялась и испугалась содеянного. Она полагала, что если заметет следы, никто ее не заподозрит. К сожалению, она сделала это неумело. Но я не могу допустить, Мейсон, чтобы ее осудили. Вы понимаете, что в ней бьется моя жизнь? Моя жизнь! И если ее осудят, мне незачем жить. Я покончу с собой, Мейсон, клянусь вам в этом.

Мейсон сидел за столом весь бледный, мало кто видел известного адвоката в таком состоянии. Он закурил и в руках его нервно плясал огонек зажигалки.

– После этого вы видели Маделин или разговаривали с ней? – наконец спросил он.

– Нет.

– Беременных женщин редко осуждают на смертную казнь. Тем более, что можно найти множество смягчающих обстоятельств.

– Я не желаю рисковать, Мейсон. Второй раз мой ребенок не должен погибнуть. Пусть остается так как есть. Я специально вам все рассказал. Я прошу вас, не раскрывать истины никому. Я не могу позволить, чтобы имя Маделин даже упомянули в суде. Если вы сможете добиться для меня замены газовой камеры пожизненным заключением, я буду счастлив. Я буду счастлив за решеткой знать о том, что у меня растет сын. Или дочь, мне, в общем-то нет большой разницы. Вы обещаете мне сделать все, чтобы имя Маделин даже не упоминалось?

Мейсон хотел сказать, что возлюбленная Краудера наслаждается жизнью в Лас-Вегасе с другим мужчиной, но промолчал. Он не знал кто этот пожилой человек – вполне возможно отец или старший брат, опекающий ее от нервных потрясений.

Мейсон встал.

– Я сделаю все, что смогу, Дункан, – только и сумел сказать он и быстрым шагом покинул помещение для свиданий.

– Мейсон, я хочу, чтобы мой ребенок жил! – услышал он вслед крик души Дункана Краудера-младшего.

Глава 8

Мейсон молча расхаживал из угла в угол по кабинету Дункана Краудера-старшего. Делла Стрит и Пол Дрейк с тревогой следили за ним.

Только что он поведал своим друзьям то, что услышал от подзащитного.

Барбара Кей находилась в приемной, ожидая когда ее позовут – Мейсон не счел нужным посвящать ее в рассказ Дункана.

В глазах Деллы Стрит стояли слезы.

– И что ты теперь собираешься делать, шеф? – спросила она.

Мейсон взял со стола фотографии Маделин, сделанные с негативов Мей Джордан. Всмотрелся еще раз в снимок и бросил на стол.

– Красивая... – сказал он. – Не знаю, Делла. В моей практике подобное встречается впервые. Этический тупик. Вытащишь невинного из газовой камеры и он сам наложит на себя руки.

– Может быть и не наложит, – заметил Пол Дрейк.

– По его голосу я понял, что он сделает это, – ответил Мейсон. Правда, у нас еще остается одна надежда на выход из этого тупика.

– Какая? – подняла голову Делла Стрит.

– Что Маделин Белл тоже не убивала Деннена.

– Но ведь Дункан отдал пистолет ей! – удивленно воскликнул Дрейк.

– Она вполне могла угрожать им Деннену, – пожал плечами Мейсон. – И не обязательно даже семнадцатого июня, а и накануне, а то и за несколько дней. Но она – женщина. Вряд ли она могла оказать серьезное сопротивление грубой мужской силе. Предположим, Деннен отобрал у нее револьвер и оставил у себя. А преступники, настоящие преступники, узнали об этом, выкрали пистолет и подставили Дункана.

– Что ж, такое могло произойти, – медленно ответил Дрейк. – Но чей изощренный ум мог придумать такой коварный план? И ведь тогда получается, что за Дунканом следили?

– Конечно, – кивнул Мейсон. – Ведь мальчик-посыльный с липовым письмом не случайно позвонил в дверь миссис Майден за минуту до прихода Краудера.

– Ты предполагаешь, что был заговор и действовала группа?

– Конечно, – ответила за шефа Делла Стрит. – Группа шантажистов, которые почему-то решили избавиться от Деннена. И ведь Райс сказал, что возглавляет ее некий хитрый адвокат со связями в уголовном мире и полиции.

– И в окружной прокуратуре, возможно, – добавил Мейсон.

– Почему ты так решил?

– Простым сопоставлением фактов.

– Объясни.

– Хорошо, – вздохнул адвокат. – О рассказе Веббера на пороге Дворца правосудия знали четыре адвоката и в прокуратуре. Значит, подозреваются четверо, если отбросить утечку информации у окружного прокурора. Причем немедленную.

– Но ведь...

– Утечка произошла сразу после получения прокуратурой информации, уверенно перебил друга Мейсон. – Вспомни в какое время дня ударились в бега Алекс Симонс и Дон Холлидер. Они наверняка получили команду.

– Точно! – воскликнул Дрейк. – Я и сам мог бы догадаться.

Следовательно, этот адвокат-шантажист – один из твоих четверых спутников. Надо тщательно проверить каждого!

– Надо, – со вздохом согласился Мейсон. – Но и утечку информации исключать нельзя. Подготовь мне списки всех адвокатов Эль-Сентро, в том числе и уже не практикующихся. Кстати, есть новые сведения?

Дрейк смутился.

– Сейчас позвоню узнаю. На тебя работают десятки человек, Перри. Бог создал мир за семь дней, а ты хочешь, чтобы мы выдали тебе всю информацию за считанные часы. Я работаю, как вол.

– Знаю, знаю. Меня интересует информация из Лас-Вегаса. Ошиблась Мей Джордан, или она действительно видела Маделин?

– Во всяком случае, Маделин Белл выписалась из отеля восемнадцатого числа, это проверено, – ответил Дрейк.

– Хорошо. Пол, свяжись с детективным агентством из кабинета Дункана, попросил Мейсон. – А ты, Делла, позвони в больницу и спроси могу ли я навестить Краудера-старшего. Хочу обсудить с ним кое-какие вопросы.

Дрейк вышел из кабинета. Делла набрала номер больницы.

Через несколько минут секретарша повесила трубку и сообщила:

– Врач говорит, что состояние больного несколько ухудшилось.

Опасности для жизни нет, но посещать его сегодня не рекомендуется.

Мейсон задумчиво кивнул, закурил сигарету и вновь принялся расхаживать из угла в угол.

Дрейк отсутствовал полчаса. Когда он вернулся со стопкой исписанных листков в руках, Мейсон резко повернулся в его сторону:

– Что, Пол, богатый урожай информации?

– Сеем не мы, – усмехнулся Дрейк, – но собирать умеем.

Мейсон усмехнулся.

– Ладно, хлебороб, отчитывайся.

– В каком порядке начинать?

– В любом.

– Значит так, – Дрейк уселся за стол и разложил перед собой листки с заметками. – Сперва из Невады. Мои парни проверили по фотографиям.

Под именем Анна Крански действительно живет Маделин Белл.

Зарегистрирована в одном бунгало с Германом Крански, якобы – с отцом. Бунгало двухкомнатное. Ведут тихий образ жизни, изредка посещают казино или варьете. Обедают в недорогом ресторане.

– Есть описание ее спутника? – спросил Мейсон.

– Да. Пожилой, лет пятьдесят – пятьдесят пять. В общем-то на роль отца может и подойти. Полный. Рост пять футов шесть дюймов, вес примерно сто восемьдесят – сто восемьдесят пять фунтов. Брюнет, без единой проседи. Волосы, по всей видимости, крашеные. Плохое зрение, носит очки. На руках какая-то экзема, поэтому перчатки не снимает даже за обедом. Особых примет нет.

– Кстати, в Сан-Бернардино наводили справки о Маделин?

– Обижаешь, Перри, конечно. Мартин Белл, крупный землевладелец и скотовод умер двадцать шестого августа прошлого года. Единственная наследница – жена, других родственников нет. Общее состояние около полутора миллионов долларов.

– Фотографию Маделин показывали там?

– Зачем? – удивился Дрейк. – И так все сходится...

– Не уподобляйся нашему общему другу Гамильтону Бергеру, – усмехнулся Мейсон, – это он удовлетворяется, когда все сходится и других вариантов не видит.

– А ты видишь здесь варианты? – с подозрением спросил Дрейк.

– В общем, нет, – поджал плечами Мейсон, – но работать надо качественно.

– Сам бери и работай, – обиделся Дрейк. – Мы и так опросили черт знает сколько людей, наездили на машинах сотни миль, а ты еще учишь меня работать!

– Не сердись, Пол, – примиряюще улыбнулся Мейсон, – я не хотел тебя обидеть. Посмотрим на остальные результаты вашей столь активной деятельности. Что вы выяснили о Барри Деннене?

– О! – расплылся в улыбке Дрейк, – здесь много всего. С тебя причитается хороший ужин.

– Ты его съел вчера, авансом, – заметил Мейсон.

– Черт! – выругался Дрейк, – надо было требовать три хороших ужина. Итак: Барри Деннен, пятьдесят два года, уроженец Виржинии. В Эль-Сентро занимался торговлей с недвижимостью, но дела шли ни шатко-ни валко, несколько мало-мальски значительных сделок в год и все. Дамский угодник и пьяница, частенько его видели в самых скандальных ресторанах города.

– Я и так догадывался об этом, – заметил Мейсон, – после выступления его закадычного дружка Пола Райвена.

– Не знаю будет ли тебе интересен такой факт или нет, – ехидно сказал Дрейк, – но прокуратура явно проскочила мимо него.

– Какой еще факт? – насторожился Мейсон.

– Утром семнадцатого числа, сразу после открытия банка, он взял кредит в десять тысяч наличными. О кредите договорился за три дня до этого, представив все требуемые бумаги.

– Интересно, интересно, – пробормотал Мейсон. – Молодец, Пол!

Данные, надеюсь, проверенные?

– И перепроверенные, – заверил Дрейк. – Но и это еще не все.

– Подожди, подожди. Насколько я понял, этих денег не нашли?

– Нет.

– Так... – задумчиво протянул Мейсон. – Вот окружному прокурору и достаточно веский мотивчик убийства. Только к нашему клиенту его никак не примеришь. Отлично. Что там у тебя еще по Деннену?

– Соседи и Райвен утверждают, что он частенько ездил в командировки.

Оказалось, в Лос-Анджелесе у него собственный дом, да еще какой – на семнадцать комнат, участок на два с половиной гектара, да еще в престижном районе.

– Ого! – не удержался Мейсон от восклицания. – И каким образом вы это выяснили?

– Ну, Перри, заставляешь раскрывать профессиональные тайны, таинственно улыбнулся детектив. И объяснил: – Все очень просто. Мы перво-наперво проверили адресную книгу и обнаружили там Барри Деннена.

Он держал дом на свое настоящее имя.

– Проверили, может, однофамилец?

– Проверили. Показали соседям фотографии. Он самый. Представлялся богатым горнопромышленником и якобы часто ездил на рудники. Грубо говоря, вел двойной образ жизни. Но и это не самое интересное. В его доме проживает, и даже в телефонной книге зарегистрирована под тем же номером, что и Деннен, некая Ивонна Эллиман. Тебе ничего не говорит это имя?

– Черт, с этого надо было начинать! – воскликнул Мейсон.

– Ты сам сказал, что порядок тебя не интересует. Все равно ведь выслушаешь все.

– Да, – успокоился Мейсон, – продолжай.

– Красотку, что задержали в твоей постели, – Дрейк лукаво посмотрел на друга, – зовут Элен Стрейти. Давно числится на учете в полиции нравов. Утверждает, что неизвестный ей мужчина от имени Перри Мейсона нанял ее, заплатил сто баксов и вручил ключ. Ключ оказался украденным из запасных у дежурного. Естественно, никаких следов. Описания мужчины она тоже дать не в состоянии – в костюме говорит и все, больше ничего не запомнила, было уже темно.

– Что еще?

– Райса продержали в прокуратуре полтора часа и вручили повестку в суд. У его дома дежурит полицейский – охраняет, как важного свидетеля, чтобы не сбежал.

– О бросившихся в бега шантажистах ничего не слышно?

– Ничего, Перри. Словно в пустыне превратились в песок.

– Еще что-нибудь есть?

Дрейк проглядел свои заметки.

– Да нет, серьезного больше ничего.

Мейсон засунул в проймы жилета большие пальцы рук и, расхаживая, принялся обдумывать услышанное.

– Так, – наконец сказал он, – мне очень необходимо поговорить с одним человеком.

– С кем именно? – поинтересовалась Делла Стрит.

– С Маделин Белл, – ответил Мейсон. – Делла, позвони в местную авиакомпанию и арендуй самолет с пилотом до завтрашнего утра.

– А зачем до утра? – не поняла секретарша.

– Потому что мы с Полом сперва отправляемся в Лос-Анджелес кое с кем кое о чем договориться. Ты, Делла, останешься здесь держать оборону.

– На случай, если позвонит Болдуин Маршалл?

– Да. Добейся, чтобы он пригласил тебя на ужин и танцуй с ним до тех пор, пока у него от кружения мозги не расплавятся, – пошутил Мейсон.

– Если, конечно, они у него есть, – улыбнулась в ответ Делла.

В это мгновение зазвонил телефон.

Делла сняла трубку и, послушав, протянула ее Дрейку:

– Это тебя, Пол.

Дрейк несколько минут слушал донесение своего агента, затем сказал:

– Хорошо, в случае появления новой информации звоните прямо сюда и диктуйте мисс Делле Стрит, запомнили? Я улетаю в Лос-Анджелес, буду по возможности звонить.

Он повесил трубку.

– Что-нибудь случилось? – с беспокойством спросил Мейсон.

– В общем-то ничего важного.

– А неважного?

– Арестовали Алекса Симонса, сейчас его допрашивает сам Болдуин Маршалл.

– И что?

– Спроси у Болдуина Маршалла, – мрачно ответил Дрейк.

– Он сам расскажет, – заметила Делла Стрит. – Завтра на суде.