Текст книги "Геном Пандоры: селекция (СИ)"

Автор книги: Андрей Куценко

Соавторы: Василиса Ветрова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Глава 9

Светлое пятно медленно расплывалось перед глазами, оттесняя пелену тьмы на задворки сознания. Пустота в мыслях казалась естественной и правильной. На миг в голове вспыхнул вопрос: кто я? Но он показался неважным, и я вновь погрузился в прострацию. Просто быть. Просто наблюдать за светом, который обволакивает тёплым уютным коконом….

Не знаю, сколько прошло времени, но в какой-то момент эта идиллия была разрушена неприятным скрежетом. Звуки раздражали. Они всё портили, отвлекая от созерцания пустоты. Скрежет усиливался, пробираясь на подкорку. Вместе с ним усиливалось раздражение, и в какой-то момент я закрыл глаза, надеясь, что звуки исчезнут.

На границе восприятия, в пустоте проявился образ девушки. Как странно…

– Алекс! Очнись!

Смысл сказанного медленно доходил до меня, но я не понимал для чего это нужно. Очнуться?

– Отлично, Алекс! Ты вернулся! Рекомендую сохранять спокойствие. Провожу диагностику организма. Оп… сбой. Комплекс автомеда отсутствует. Провожу диагностику по общим показаниям…

Раздражение вернулось с прежней силой – я хотел прервать поток бессмысленных слов, но не знал, как это сделать. Между тем скрежетание извне все усиливалось, меняло тональность. И я наконец начал различать обрывки слов. Девушка на картинке продолжала говорить, превращая поток звуков в ужасную какофонию. Собравшись с силами, я рявкнул.

– Замолчите!!!

В миг наступила тишина, и я облегченно выдохнул.

– Смотри, очнулся! – пробасил мужской голос. – Саша, ты меня слышишь?

Да чтоб всех вас!!!

– Замолчите все!!!

– Слышит, – не отреагировал на мой приказ мужской голос. – Вика, а ну-ка введи ему инъекцию Р-6.

– Секундочку.

Другой голос был женским, но отличался от голоса девушки, которая и сейчас в позе немого упрека висела у меня перед глазами. Через мгновение я почувствовал тепло. Оно мягкой волной прошло по телу, докатилось до кончиков пальцев. В грудной клетке тревожно ухнуло сердце. Я слегка испугался. Происходящее нравилось мне все меньше. Снова открыл глаза, пытаясь понять, что происходит. Пятно света размылось и стало тускнеть, проявляя грязные цвета на тающем полотне.

Серая клякса пробурчала:

– Саша, ты меня видишь?

Я сконцентрировался на ней, хотя делать этого совсем не хотелось. Клякса потихоньку сгущалась, пока не проявились контуры мужского лица. Оно растянуло губы в улыбке и вновь задало вопрос.

– Сколько пальцев?

В поле зрения возникла рука, и я отрешённо посчитал.

– Пять.

– Ну вот и ладушки, – дружелюбно ответил мужчина. – В общем так, Саш. Хоть критический момент и миновал, но к разговору ты явно не готов. Поспи немного, я вернусь чуть позже.

Я хотел что-то возразить, но краски быстро потускнели, погружая мир в спасительную тьму.

* * *

Когда я очнулся во второй раз, то сразу увидел печальное лицо Мии на пустующем виджете.

– Чего молчишь?

– Ты запретил мне голосовое общение, – мигом ожила она. – Я провела диагностику и…

– Стоп, – прервал я поток сообщений. – Что со мной?

– А ты не помнишь? – удивилась нейронка.

Я начал судорожно озираться и обнаружил себя лежащим в полупрозрачной медицинской капсуле. За стеклом виднелась просторная лаборатория. Вокруг ни души. Обстановка вызывала если не тревогу, то опасения. Не самые приятные ощущения, очнуться так вот, в качестве пациента. Или подопытного?

– Где я?

Нейронка пожала плечами, а я начал судорожно восстанавливать события. Память возвращалась неохотно. Под нажимом, фрагментами, словно пазл детской игрушки. Первые картинки давались с трудом, но потом меня как будто прорвало.

Чёрт!!! Лавина образов и переживаний накрыла с головой. Ожила картинка последней схватки у лаборатории. Я рефлекторно дёрнулся и покосился на свое тело, укрытое белоснежной простыней. Несколько минут пытался поймать болевые ощущения, но тщетно. А ещё я не мог пошевелиться. Тело не отзывалось. Совсем.

– Так, Мия, что там по диагностике? – Устав от безуспешных попыток дёрнуть хотя бы пальцем, я обратился к молчавшей нейронке.

– Э-э-э… Похоже произошел сбой программного модуля, отвечающего за общую диагностику. Результаты выходят за пределы любой погрешности, так что лучше дождаться медицинского персонала.

– Сколько прошло времени?

– По моим подсчетам чуть менее суток, хотя у меня есть небольшая лакуна, на время которой я передала контроль над чипом.

А вот тут я вообще потерял дар речи. Чтобы моя помощница передала контроль? Сама? Меня начало подколачивать, но я усилием воли сдержался.

– Поясни, срочно!!!

– Согласно сгенерированной тобой директиве D-2, когда носитель находится в состоянии клинической смерти, я могу открыть доступ к корневому контуру управления по запросу имеющему идентификатор медицинского учреждения. К тому же анализ ситуации на момент твоей смерти не оставлял мне выбора. Даже шанс того, что ты выживешь на момент принятия мной решения, был менее процента.

Хм… Я совсем забыл про эту директиву. Действительно…

– Так, – включил я разум. – Проведи срочно диагностику корневых программ, согласно директиве К-68.

– Запускаю. Расчетное время четыре минуты шестнадцать секунд.

Память почти восстановилась, и я с интересом оглядывал окружающее пространство, которое мог видеть из своего стесненного положения. Кажется в момент моего первого пробуждения здесь был профессор Беляев. Если не привиделось. Значит, мое спасение – его рук дело, и я в его лаборатории. Если так, то я сейчас в безопасности. Но зачем профессору понадобился доступ к моему чипу?

– Готово! – наконец отрапортовала Мия. – Вывожу данные на центральный виджет.

Я жадно впился в полотно информации и почти сразу же увидел новый контур управления в корневой директиве. И самое плохое: для меня он был заблокирован. Волна негодования пронеслась в голове, но я усилием воли смял ее и продолжил изучение. Я почти закончил, когда дверь в лабораторию открылась. На пороге стоял профессор Беляев.

– Прости, что сразу не пришел. Неотложное дело.

Несмотря на бодрый голос, выглядел он неважно. Щёки впали, под глазами пролегли серые тени. А сами глаза нездорово блестели.

– Спасибо, профессор, что вытащили.

– Для начала скажи спасибо нашему охраннику Геннадию. Он еле успел. Еще пару секунд, и от тебя бы ничего не осталось. Надо многое обсудить, но в первую очередь давай проведём дополнительный осмотр.

Крышка капсулы отъехала в сторону, и ноздри сразу защекотало от воздуха лаборатории, напоенного запахом медикаментов. Профессор аккуратным движением убрал простыню. Я увидел, что моё тело перетянуто множеством прозрачных лент. Интересно, это из-за них не получалось пошевелиться?

– Сейчас не дергайся, отключу систему.

Раздалось легкое шипение, прозрачные ленты исчезли в недрах капсулы, и я понял, что могу пошевелить рукой. Осторожно и медленно, словно первый раз в жизни, я поднял её и поднес ладонь к глазам. Сжал пальцы, проверяя моторику, и невольно улыбнулся.

– Как я выжил? И где Инга? – спросил я, осознав, что впервые за это время мысли обратились к моей попутчице. – Она тоже здесь?

– Инга? А, девушка, которая была с тобой? – профессор нехорошо прищурился. – Да тут. В соседней лаборатории. Тоже пока в медкапсуле, но состояние стабильное. Вика с ней работает, а уж она не отступит, пока во всём не разберётся!

Профессор оборвался на полуслове и посмотрел куда-то сквозь меня. Скользнул в свои мысли. Я сразу вспомнил эту его привычку: задуматься о решении какой-нибудь задачи прямо посреди разговора.

– Это она помогла мне спастись?

– Верно, – согласился профессор, выныривая из своих мыслей. – Она тех тварей всех до единой уложила. Правда и сама рядом в обморок хлопнулась. Геннадий вас по очереди в лабораторию затащил. Её и то, что от тебя осталось.

Я вздрогнул, вспомнив, как острые зубы рвали мою плоть. И адскую боль. Взглянул на себя. Свободное от лент полностью обнажённое тело выглядело как новенькое, никаких следов!

– Так как я выжил?

Профессор криво улыбнулся:

– Добро пожаловать в новый мир. В старом бы у тебя не было шансов.

– О чем это вы?

– Не торопись. Давай проведем диагностику моторики и оденем тебя. А то дамы не поймут.

Аккуратно, стараясь прислушиваться к ощущениям, я поднялся и встал на круг непонятного медицинского устройства, вмонтированного прямо в пол. Профессор нацепил с десяток браслетов на мои руки, ноги и туловище. Затем принялся отдавать команды, которые я начал рефлекторно выполнять, наблюдая за своим телом. То, что практически откушенная рука выглядела почти как новая, я уже принял как чудо. И теперь старательно искал ужасные раны от укусов тварей. Но их не было. Хотя медицина сейчас на уровне, на такое не способны даже самые продвинутые клиники.

– Хорошо, хватит, – произнёс профессор. – Иди одевайся. Там в шкафчике стандартная униформа. Извини, но другого нет.

Еще неделю назад я бы презрительно хмыкнул на подобное предложение, но сейчас было настолько плевать на вопрос одежды, что я просто махнул рукой и побрел к небольшому шкафчику возле самой двери. Через пять минут вслед за профессором я покинул лабораторию, продолжая удивляться своему состоянию, и прибавил к огромному списку вопросов еще несколько.

Кабинет хозяина лаборатории находился почти рядом, но разительно отличался от той комнаты, где я только что был. Скорее он напоминал захламленную квартиру, чем рабочее место светила мировой науки. Хотя не удивлюсь, если он тут и живет. Выделялся только стол, блистающий чистотой и оборудованный по последнему слову техники. Усевшись на свое место, профессор кивнул на кресло напротив. Затем внимательно посмотрел на меня и неожиданно задал нелепый вопрос:

– Хочешь кофе?

Сразу вспомнилась последняя недопитая мною чашка кофе и официантка, которая его принесла. Затем всплыла картинка ее обезумевшего лица и взмахи моего топора, кромсающего ее тело. Кофе точно не хотелось.

Я скривился и покачал головой.

– Я бы хотел знать, что за новый контур управления в моем чипе и как получилось, что я выжил? И за последнее ещё раз спасибо.

– Я лишь вернул тебе долг. Твое предупреждение спасло жизнь моей дочери, которая была со мной в лаборатории и собиралась ехать домой.

– Она тоже не подключена?

– Да, как и мой ассистент.

Интересно, скольких людей спасли нелепые предрассудки, из-за которых они отказались вживлять себе чип? Мысли проносились вскользь, а тем временем профессор коснулся консоли управления, встроенной в стол. В ту же секунду между нами расцвел объемный виджет голоэкрана. Еще пара нажатий, – и он сместился вправо, позволяя нам видеть одну и ту же картинку.

Я невольно схватился за край стола, увидев себя со стороны. Чашка кофе, стоявшая перед официанткой на стойке, от резкого движения улетела в сторону. Картинка резко скакнула, и в кадре появилось моё лицо, замершее в ужасе.

– Хватит! – крикнул я. – Зачем ты мне это показываешь?

Я уже догадался, что это запись из чипа напавшей на меня официантки. Небольшой кэш чипа сохранял информацию после смерти, в том числе, визуальные данные.

– Ты спросил, как ты выжил, – грустно улыбнулся Виктор.

Я непонимающе посмотрел на него, пытаясь определить шутит ли он. Заметив мой взгляд, он сделал пасс над консолью, и изображение сменилось на структурированную цепочку ДНК. Рядом с ней раскрылись окна с десятком бегущих строк, значения которых я не понимал.

– Ты знаешь профиль моих работ, Саш, – констатировал профессор известный факт. – Но даже для меня многое выходит за рамки разумного. Впрочем, давай обо всем по порядку. После твоего сообщения я перевел лабораторию в закрытый режим и долго просматривал камеры вместе с Геной. Сам понимаешь – выходной и народу на территории почти никого. Затем убедил охранника притащить сюда тело какого-то бедолаги, которого инцидент застал рядом с лабораторией. Сверил полученный его чипом инфопакет с тем, что ты мне прислал, и они оказались идентичны.

Я молча кивнул, ожидая продолжения.

– Мой ассистент последние полгода занимался созданием нейросети, моделирующей воздействие различных вирусов на геном человека. Он немного подкорректировал её и прогнал пакеты информации.

– Какое совпадение, – удивленно произнес я. – И какая выборка?

– Сам понимаешь, что с опытными образцами у нас проблема, так что пришлось работать с виртуальными моделями из нашей базы данных. В общем он смоделировал… пару тысяч прогонов в ускоренном темпе.

Я на секунду замер, пытаясь прикинуть объем проделанной работы и качество софта, необходимого для этого.

– Ого, а парень не промах.

– Сам знаешь, без своего программиста нейросетей сейчас эксперименты проводить сложно, а твои расценки не по карману даже мне.

– А как он работает без чипа? – удивился я.

– По старинке. Мощность у моей лаборатории в избытке. Но мы отвлекаемся.

Я кивнул.

– В общем, мы имеем дело с нейросетью нового поколения, под контролем которой активизировались корневые директивы всех чипов. Далее шли пакеты информации и каждый имел определённую функцию. Первый активировал прямое подключение ДНК и смоделировал виртуальную матрицу всех рецепторов. Таким образом произошла распаковка ДНК для последующей транскрипции генома. Следующий пакет активировал экспрессию белков факторов транскрипции и после получения первой устойчивой цепочки генов активировал серию ферментов, ускоряющих процесс трансформации.

Я слегка поплыл от избытка терминов, но суть начал улавливать.

– По-простому, – подтвердил мои догадки Беляев. – Это цифровой вирус, подключившийся к ДНК и запустивший процессы макроэволюции в стихийном режиме. Что-то наподобие управляемого органогенеза. Делали его гении и причем очень давно.

Я работал с профессором над другим биотехническим проектом, и даже моих знаний в этой области хватало, чтобы понять – это путь в никуда. Миллиарды комбинаций внешних факторов, воздействующие на не менее сложную структуру человеческих генов, дадут самый непредсказуемый результат. Все просто должны погибнуть. Шанс найти что-то стоящее – один на миллиард.

Это я и озвучил профессору.

– Ты абсолютно прав, Саш, – кивнул он. – Но эта нейронка каким-то образом смогла повысить шансы этого дикого эксперимента.

– До десяти-пятнадцати процентов? – выпалил я.

Профессор развёл руками, посмотрел на меня и кивнул.

– Ты прав. Все, кто выжил – получили случайную устойчивую мутацию. Но это в теории. Сам понимаешь, у нас всего три валидных чипа. Для серьезного исследования – крайне мало.

– Тот, кто это сделал – уничтожил весь мир, – подвел я давно понятный итог. – Но зачем? Какой в этом смысл?

Произошедшее внушало первобытный ужас, который я до сих пор не мог осознать в полной мере. И сейчас, находясь в относительной безопасности, остро почувствовал, как безумие происходящего выбивает почву из-под ног. Как проповедник цифры и аналитик, я везде искал структуру, цель и способы ее достижения, но в этом случае в голову лезли лишь дикие мысли о каком-то античеловеческом заговоре психопатов. Решив отложить этот вопрос на потом, я вернулся к разговору с профессором.

– Смысл в этом определенно есть, – ответил он. – И, боюсь, предположения совсем плохие. Да и то – не предположения, а всего лишь домыслы. Сам понимаешь, сейчас надо в первую очередь озаботиться насущными вещами.

– Согласен, – нехотя кивнул я. – Кое-что стало ясно, но я до сих пор не понимаю, как выжил. Я четко помню наполовину откушенную руку, и как меня жрали заживо. Но на мне даже следов не осталось.

– Ты умирал. Вернее умер. Когда мы затащили твое тело в медицинскую капсулу, она диагностировала клиническую смерть. Аппаратура давала тебе всего несколько часов, используя возможности поддержки на максимум.

– И…? – не выдержал я, когда профессор сделал паузу.

Пальцы профессора опять вспорхнули над планшетом, выводя на экран картинку с официанткой.

– Твой первый удар проломил ей череп и практически убил ее. Чип это четко зафиксировал. Такое же состояние клинической смерти как у тебя. Но через пару часов биоритмы начали восстанавливаться. В общем, не буду тебя больше томить. Мы с Мишей вытащили из модуля вируса официантки устойчивую генную модификацию и загрузили в твой чип.

В глазах потемнело от негодования. Я закрыл глаза, выдохнул и начал медленно считать про себя.

«Я жив», – наконец-то пришла здравая мысль, а с остальным можно разобраться.

– То есть вы решили подселить ко мне вирус, не зная, сработает вообще это или нет?

– Ты умер, Саш! И вряд ли бы дал согласие на тот эксперимент.

– Да уж, – промычал я, вынужденно с ним соглашаясь.

– В общем, за сутки твой организм успешно восстановился. Причем самостоятельно. Капсула только подавала набор необходимых питательных веществ в физрастворе. Все это время я обследовал тебя, следя за механизмом генной модификации, и хочу показать еще кое-что.

Картинка с официанткой пропала, возвращая трехмерную структуру ДНК.

– Это твоя ДНК до принятия вируса, – легкий щелчок по панели управления. – А вот твоя текущая ситуация.

Виджет начал медленно вращаться, и я замер, наблюдая процесс трансформации ДНК. Из основной спирали выделилась маленькая красная нить и начала обвивать основные, соединяясь с ней.

– Миша в свойственной ему манере сделал визуализацию, – продолжил профессор. – Но так для тебя будет чуть понятнее.

– Но это же невозможно! – не смог я сдержать изумления.

– Это только на первый взгляд, – возразил Виктор. – Структура самой ДНК не нарушена. Третья ветвь дублирует основные, но есть нюанс. В ней активны кластеры генов, которые в организме обычно «молчат». А теперь их экспрессия стала возможна. Мои коллеги из Дамаска делились со мной прототипами подобных исследований, хотели использовать для генной терапии. Но эти наработки были еще очень сырыми. Вот бы запросить их сейчас! Но глобальная сеть рухнула и в свете последних событий вряд ли восстановится.

Я отчетливо понимал, что обязан жизнью незнакомой официантке, в которой вирус смог сгенерировать рабочую мутацию. Ну и, конечно, доктору вместе с его ассистентом Мишей. И некоему охраннику. Черт, да я тут всем обязан по гроб жизни! Последняя мысль заставила меня нервно улыбнуться и слегка расслабиться. Надо бы с ними познакомиться и поблагодарить лично. Словно вторя моим мыслям профессор продолжил:

– Закрытый контур управления в твоем чипе сделал Миша. В нем как раз и находится программа управления мутацией. Более детально пояснит он сам.

Нетерпимое желание встретиться с этим вундеркиндом стало почти осязаемым. Надо срочно вернуть полное управление своей системой.

– Я бы хотел пойти к нему прямо сейчас.

Профессор кивнул и вызвал на виджет программу связи. Пара секунд, и на картинке проявилось веснушчатое лицо пацана лет двадцати. Может чуть старше. Заспанные глаза часто моргали, но он быстро сориентировался.

– Да, профессор!

– Александру нужна твоя помощь, чтобы разобраться в последних наработках.

Я фыркнул про себя, но сумел сдержаться. Мне нужны только коды доступа, а с остальным разберусь сам.

– Да, конечно, – тут же ответил он. – Дайте пять минут.

Было видно, что паренёк, как и профессор, не спали с момента начала инцидента, но сейчас это меня абсолютно не беспокоило. Мне нужно разобраться с тем, что творится у меня в голове. Профессор, видя мое нетерпение, не стал мешкать и, свернув все виджеты, поднялся с места.

– Мне нужно поспать хотя бы часов пять, – устало проговорил он. – Постарайся разобраться с Мишей за это время. То, что мы немного определились с внешней причиной, это хорошо, но нам надо думать, что делать дальше. Лаборатория отключена от внешнего энергетического контура. Максимум ещё дня три протянем на автономных генераторах и все. Десять, если отключим всю вычислительную аппаратуру.

Я молча кивнул профессору, понимая мрачные перспективы. Ведь другого убежища в этом огромном мегаполисе у меня не было. Но это все потом…

– Да, профессор, обсудим.

Он проводил меня по длинному коридору, подсвеченному аварийными лампами, который закончился лестницей на нижний уровень.

– Внизу кабинет Миши. Не заблудишься.

– Еще раз спасибо за всё, профессор. До скорого.

Глава 10

Единственная дверь на нижнем ярусе лаборатории была приоткрыта, и я без стука вошел. Паренек судорожно крутился у стола, стараясь придать куче хлама на нем хоть какое-то подобие порядка. Лабораторный халат висел на худощавом теле как на вешалке. Рыжие волосы были растрепаны, дополняя нелепый образ гения, которому я был обязан жизнью.

– Александр, сюда, пожалуйста, – дернулся он, заметив меня, и подвинул крутящееся кресло к краю стола. – Приятно с вами познакомиться. Профессор столько о вас рассказывал.

Я внимательно смотрел на него и вспоминал себя в юности. Если верить тому, что этот парнишка успел сделать за сутки после начала апокалипсиса, то он явно гений. Не перебивая поток слов, я протянул ему руку и уселся на предложенное место.

Взъерошив и без того растрепанную шевелюру, Миша достал спейсер последней модели из-под стола. Быстро установил соединение с голоэкраном и щелкнул клавишами.

– Сейчас, секундочку. Почти готово.

Его пальцы порхали над сенсорной клавиатурой, проявляя на экране десятки виджетов.

– Все, можем начинать. – Он немного замялся и продолжил: – … Э-э-э, если вы не сменили код доступа к чипу, то я, с вашего разрешения, подключусь.

В суматохе событий я совсем забыл об этом и от злости на себя скрипнул зубами.

– Подключайся.

Череда быстрых движений, и на центральном виджете экрана расцвел интерфейс управления моим чипом.

– Я старался ничего не трогать, – виновато продолжил он. – Но в любом случае мне пришлось добавить один модуль в пределах внутреннего контура. Это было необходимо для синхронизации процессов. Вот, кстати, коды доступа к нему.

Смотря на Михаила, я чувствовал, как с каждой секундой злость за беспардонное вмешательство в святая святых улетучивается. Даже проснулось странное чувство вины. Ведь так или иначе он спас мне жизнь.

– Благодарю за спасение, Миш, – проронил я. – И можешь не торопиться. Рассказывай все по порядку.

– Профессор вам пояснил о сути механизма работы вируса?

Я кивнул, и удовлетворенный ответом парень вывел уже знакомую спираль ДНК на соседний виджет.

– Мне удалось поймать момент отправки нейронкой вируса пакета информации. Структура программы записывала его на внутренний защищенный кэш. По-простому, это комбинация факторов транскрипции, вызвавших устойчивую мутацию. Я взломал первый контур вируса и выделил модуль, отвечающий за взлом ДНК. Потом просто совместил два модуля и подключил к вашему чипу. Синхронизацию запустил вручную.

Я медленно кивал, отмечая с какой точностью и простотой парнишка описывает процесс.

– Можешь скинуть исходники для этого модуля?

Он на секунду замешкался, но тут же его руки вновь зашуршали над клавиатурой спейсера.

– Да, конечно. С помощью этого модуля можно подключать другие пакеты информации, имеющие тег устойчивой мутации.

– Что???

Произнесенная спокойным тоном информация взорвала мой мозг.

– Вот, – ничуть не смутился гений. – Видите на эмуляции ДНК ветвь с кластером мутации? Статус синхронизации с основной всего пять процентов, а эффект… а эффект сами видите.

Он кивнул на мою руку, которую я держал на столе.

– Я еще не разобрался с тем, как повысить синхронизацию. Об этом вам лучше спросить у профессора или Вики.

Я смотрел на него с полным непониманием, и он, заметив это, усиленно застучал по клавиатуре.

– Щас, секундочку… вот, смотрите. На этих виджетах проекции ДНК Инги и человека, чип которого был у тебя в сумке.

Потрясенный, я смотрел на три новых проекции на голоэкране. Новые нити ДНК выглядели абсолютно по-разному, но механизм выделения их из основной был одинаков.

– Понимаете, о чем я? – возбужденно прошептал Миша. – Мы можем запросто импринтировать себе любую способность с помощью моего модуля. Надо только раздобыть чип любого выжившего и скачать из закрытого кэша информацию с данными об устойчивой мутации.

Он нахмурился и вновь вымученно улыбнулся.

– Ну, это в теории. Эксперимент с вами был вынужденным, но, к счастью, удачным.

Парень определенно был гением, но упускал очень важные моменты. Мимолетная мысль так завладела мной, что захотелось срочно уединиться со спейсером. Но перед этим нужно было побеседовать с профессором еще раз. Или с Викой. Ждать пять часов казалось невыносимо долгим.

– Спасибо, Миш. Этого пока достаточно. И не подскажешь, где я могу найти Вику?

Резкая смена разговора выбила парня из колеи, но он быстро сориентировался.

– Она, скорее всего, в лаборатории. Так, сейчас свяжусь с ней и спрошу. А хотя… сейчас… секундочку…

Мия развернула идентификационный запрос, на котором проявилась карточка молодого гения. Я подтвердил его. Следом тут же пришли еще несколько пакетов данных.

– Тут доступ к сети лаборатории и маркеры всех её сотрудников, – прокомментировал Миша.

Маркер Вики горел на карте яркой точкой, и я, не мешкая, направил запрос. Виджет тут же развернулся, показав мне молодую девушку. Светлые волосы собраны в тугой пучок, подчёркивая выступающие скулы, и цепкий взгляд стальных глаз, изучающий, как у профессора. Похожа на отца.

– Александр?

Картинка, видимо, шла с камеры рабочего монитора: за спиной Вики виднелись стеллажи с оборудованием.

– Извините, что отрываю от дела, Виктория. Но у меня есть несколько срочных вопросов и, если вас не затруднит, то я хотел бы задать их прямо сейчас.

Она слегка нахмурилась, посмотрела куда-то в сторону и после небольшой паузы кивнула.

– Да, подходите в лабораторию. У меня тоже к вам вопросы.

Я кивнул в ответ и прервал соединение. Медлить не хотелось. Попрощавшись с Мишей, я поднялся на исследовательский этаж и, следуя за маркером на карте, через пару минут оказался перед нужной дверью.

Не успел я подумать, стоит ли постучаться, как створка двери въехала в стену, открывая доступ в лабораторию. Вика поднялась со своего места, подошла ко мне и протянула руку.

– Рада видеть вас в здравии.

Ее движения были резкими, а рукопожатие на удивление сильным.

– Приятно познакомиться, – ответил я.

– И мне.

Коротко кивнув, она развернулась и направилась обратно к рабочему месту.

– Присаживайтесь, Александр.

Пока я садился, она настроила голоэкран так, чтобы мы оба могли его видеть. Оказавшись так быстро в лаборатории с десятком вопросов, которые только начинали формироваться, я на секунду замешкался, пытаясь понять, с чего начать.

– Вы говорили, у вас есть вопросы, – не отрывая взгляда от экрана, сказала Вика.

– Да… Миша посоветовал обратиться к вам. Сказал, что можете просветить меня по поводу исследований, связанных с работой нейровируса.

– Но вы же не генетик. – Она удивленно подняла бровь.

– Не беспокойтесь, меня не волнуют тонкости работы генов и прочего. Миша говорил о некой синхронизации нового кластера генов и ДНК. И показывал диаграмму процесса.

– А, вы об этом.

Она слегка улыбнулась и вызвала на виджет уже знакомую мне картинку.

– Это лишь казуальное отображение процессов. Да и терминология не отражает реальных процессов. Так… рабочие названия.

– Но все же.

Вика задумалась, и через пару секунд рядом с картинкой ДНК появилось изображение человека с вязью горящих точек и линий, соединяющих их.

– Я пишу… писала докторскую на стыке восточных знаний об энергетической системе человека и новейших исследований в генетике. Отец считает это шарлатанством, но из уважения к моим взглядам разрешил мне воспользоваться его лабораторией для проведения экспериментов.

Я внутренне скривился, но постарался этого не показывать. Видимо, придется дожидаться профессора для получения нужной информации.

– Извините, Виктория. А какое это имеет отношение к нейровирусу?

– Самое прямое. И к вам, кстати, тоже.

Я напрягся, но продолжил слушать.

– Наверное, отец рассказал об основных событиях, произошедших с момента вашего спасения. Так что не буду повторяться. Пока вы восстанавливались после импринтинга нового генного кластера, я в реальном времени анализировала происходящие изменения.

Пальцы ее вновь скользнули по клавиатуре, выводя на экран четыре виджета. Два из них были уже со знакомой структурой ДНК до и после процедуры импринтинга генного кластера. А два – со структурой энергетических каналов.

– Не буду утомлять подробностями, но ваш случай – яркий пример подтверждения моей теории. Синхронизация – не совсем точный термин. На данный момент он обозначает процент метилированных… – Вика взглянула на меня, – то есть, молчащих генов, которые стали активны под воздействием нейровируса и образовали устойчивую триоль. На моих же виджетах отображена активность в энергетических центрах. И можно четко установить прямую зависимость активации новой генной цепочки с ростом их параметров.

Пара движений пальцами и на экране появились графики.

– Для простоты понимания скажу, что энергоструктуру человека можно разделить на три основных кластера. Та, что отвечает за физическую жизнедеятельность, работу нервной системы и ментальную активность. Там, конечно, все сложнее, – она кивнула на десяток светящихся центров и сотню меридианов их соединяющих, – но для понимания этой информации будет достаточно.

Она прервалась и внимательно посмотрела на меня. Видимо, оценивая, понимаю ли я вообще, о чем идет речь. Я слегка кивнул, призывая ее продолжить. Дичь, конечно, но по сравнению с тем, что произошло со всем миром, выглядело очень невинно.

– Так вот, – продолжила она. – Сигнатуры энергетических центров также увеличили свои показатели примерно на те же пять процентов. Причем большая доля пришлась на центр, отвечающий за физическую жизнедеятельность – более семидесяти процентов из всего объема изменений.

– И что это нам дает? – не выдержал я.

– Это подтверждает мою теорию о прямой зависимости макроэволюционных процессов и энергетической структуры всех живых организмов.

Я тихо фыркнул про себя. Сейчас теории ничего не стоили. Как и тысячи докторских диссертаций. Впрочем, как и большинство всего, что составляло привычный уклад нашего мира. Но информация была не бесполезной, как могло показаться с первого взгляда.

– Спасибо, Виктория, за информацию. А можете мне скинуть все эти данные с исходником программы, которая их рассчитывает? И вашу докторскую диссертацию тоже.

– Да, конечно. – Она устало опустила плечи и глубоко вздохнула. – Не думаю, что это вам чем-то поможет, но раз вы просите…

Ее пальцы вновь запорхали над клавиатурой, и Мия зафиксировала получение нового пакета информации.

– Смотрю, Михаил выдал вам админский доступ, – удивленно сказала Вика. – Так что здесь просто ссылка на мой диск. На нём есть все необходимое. Там же простенькая оболочка-навигатор.

– Еще раз спасибо. Не буду вам больше мешать.