Текст книги "Нет времени для Тьмы (СИ)"

Автор книги: Андрей Каминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

* * *

– Как это тебя там не будет?! – Ниса разъяренно глянула на Вику. – Ты что, думаешь, мое терпение можно испытывать до бесконечности?!

Она развернулась и быстрыми шагами пересекла комнату из угла в угол, кипя от злости. Полы ее юбки с разрезами развевались, словно вороньи крылья и мысли жрицы были столь же черными, как и её одежда. Вот уже несколько дней настроение у неё было самое паршивое. Радость от приобретения вожделенного Свитка подувяла, когда выяснилось, что его расшифровка займет намного больше времени, чем ожидалось. А ведь приходилось еще и заниматься текущими делами, где, как выяснилось все идет не так гладко, как хотелось. Было от чего прийти в бешенство и более спокойному человеку, чем Ниса. Она остановилась у стены, подвинула к себе кресло и рухнула в него. Ее глаза недобро сузились, когда она посмотрела на съежившуюся от страха Вику.

– Ты вообще на что-нибудь пригодна? – шипящим голосом произнесла она. – Я с тобой цацкаюсь уже месяц и до сих пор проку от тебя не было. Или ты думаешь, что ты настолько хороша в постели, что я закрою глаза на твое бездействие? Таких смазливых шлюшек я найду сколько угодно. Что с тобой сделать, чтобы ты поняла: если я что-то требую – это должно исполнятся?!

Из горла Нисы вырвалось сдавленное рычание и Вика с ужасом увидела, как её глаза пожелтели, а волосы на голове становились все длиннее и гуще. Журналистка уже достаточно хорошо знала, что это означает, поэтому в слезах рухнула на колени. Тут уж не до гордости – в ярости жрица могла сотворить с жертвой такое, о чем и подумать страшно, не то, что испытать. Вика была виновата, и поэтому она ползала перед Нисой, вымаливая прощение и целуя черные сапоги. Ниса раздраженно дернула ногой.

– Пошла вон! – Вика развернулась и, не смея встать с колен, хотела убраться. – Стоять! – раздался резкий отклик и сапог ведьмы опустился на ягодицы Вики. Журналистка замерла, боясь пошевелиться.

– Рассказывай! – приказала Ниса.

Та торопливо и сбивчиво стала рассказывать о сегодняшней планерке и о том, как, несмотря на все старания, ей так и не удалось добиться пропуска на этот чертов праздник. Ниса слушала, постепенно остывая. На счастье Вики, её история нашла отклик в сердце жрицы: молодая поросль, которую давят завистливые «старшие товарищи», ставя ей палки в колеса – все это слишком хорошо знакомо Нисе. Под конец, она и сама недоумевала, – чего это она так взъелась на девушку? Дело-то пустяковое…

Короткая юбка Вики задралась и сквозь черные колготки просвечивала белая плоть. Эллинка чувствовала, как под каблуком перекатываются упругие полушария, – ну, что же, пусть расплачивается теперь как обычно.

– Не реви, дура, – Ниса убрала ногу и поддала сапогом Вике под зад. – Вставай.

Всхлипывая, девушка поднялась на ноги, искоса глянула на эллинку сквозь растрепанные волосы. Глаза у той уже обычные синие, на губах играет снисходительная улыбка.

– Подойди, не бойся, – сказала жрица. Вика робко повиновалась, – когда этот ваш праздник?

– В четверг, – всхлипнула девушка.

– Через два дня, – подсчитала Ниса. – Ну, что же, за это время многое можно успеть. У тебя есть фотография или какая-нибудь вещь человека, которого отправляют вместо тебя? – Есть, в газете, его недавно опять чем-то награждали, – дернулась Вика. – Она на столе лежит, я сейчас принесу.

– Не торопись, – Ниса ловко ухватила девушку за талию и опрокинула себе на колени, целуя Вику в заплаканные глаза, нос, губы. – Нам с тобой нужно отдохнуть от работы.

* * *

Альберт Войшелов поднимался на лифте к своей квартире. Его лицо раскраснелось, воротник строгого костюма расстегнут – заслуженный журналист был слегка навеселе. После работы он заглянул в любимый ресторан, выпив пару рюмок коньяка, особо впрочем, не увлекаясь – всё таки жарко. Вот послезавтра на празднике урожая, можно позволить себе расслабиться, благо знакомых будет много. Собственно для этого он туда и напросился. А Вика пусть старается, – молода еще для таких статей.

Двери лифта открылись, и Альберт Станиславович шагнул вперед, нашаривая в кармане ключи.

– Вечер добрый, Альберт Станиславович, – раздался голос позади него. Журналист развернулся и увидел Сашу, своего соседа по лестничной клетке. У его ног сидел на привязи огромный ротвейлер.

– Привет, Саша, – дружелюбно ответил Войшелов, украдкой разглядывая спортивную фигуру рослого парня. – Альму выгуливаешь?

Он наклонился почесать за ухом собаку, которую, как и хозяина, он знал прекрасно.

Альма исподлобья глянула на Войшелова, незаметно подобралась и прыгнула. Челюсти сомкнулись на шее Альберта Станиславовича и больше не разжимались, несмотря на все попытки Саши и выбежавших соседей оторвать взбесившегося ротвейлера. Когда им все же удалось разжать зубы пса, Войшелов уже не дышал.

* * *

– Мишань, ты не видел Плотникова? – выдохнула Вика, проталкиваясь через толпу.

Михаил Санников, обозреватель «Южгородских новостей» покачал взъерошенной головой.

– Сам только пришел. В этой толкучке и президента можно прозевать, не то, что губера.

– Твою мать! – Вика затравленно оглянулась. Вместе с Санниковым они стояли посреди стадиона на котором в этом году проводили праздник урожая. На трибунах висели плакаты с квазисоветскими лозунгами, обрамленные снопами пшеницы. Играла музыка – тоже в основном еще советских времен, – реяли знамена: российские, краевые, районные, а также партии власти, выведшей для массовки молодых активистов. Все поле было заставлено столами, на которых фермеры выставляли плоды своих трудов: караваи душистого хлеба, груды спелых фруктов и овощей, толстые связки домашних колбас и сосисок, шматы белого сала с тонкими красными прожилками. И конечно, вино – в бутылках, чанах и бочках, молодое и хорошо выдержанное. Разливалось все это богатство, разумеется, не бесплатно, но, тем не менее возле столов постоянно кучковался народ, раз за разом прикладывающийся к чарке. Журналистам, впрочем, наливали бесплатно, если на то имелась прямая просьба людей из администрации. Судя по раскрасневшемуся лицу Санникова, он не преминул воспользоваться этой привилегией.

Сквозь распахнутые ворота вливались все новые толпы, так что разглядеть кого-то конкретного было крайне затруднительно. Впрочем, Вика особо и не пыталась – вряд ли Плотников снизойдет до простых смертных, где-нибудь найдут ему укромный уголок.

– Я слышал, что его может и вовсе сегодня не будет, – бубнил под ухом Миша. – Пришлет, к примеру, Хачемукова, тот всю речь и оттарабанит.

Заур Аюбович Хачемуков, был одним из крупнейших «олигархов» края и, по совместительству, первым заместителем Плотникова. Обычно именно он подменял губернатора на время отсутствия.

– Ну его, этого Плотникова, – продолжал Миша. – Давай выпьем.

С ближайшего стола он ухватил два пластиковых стакана, попросил их наполнить и развернулся к Вике.

– На брудершафт, – произнес он, широко улыбаясь. Но улыбка сразу поблекла, когда он увидел, что Вики нет рядом. Обиженно пожав плечами, он опрокинул в глотку сразу полстакана и скорчил недовольную гримасу – вино оказалось крепким.

Вика расталкивала локтями людей, оживленно перемещающихся от одного столика к другому, протискиваясь между чьих-то потных тел, слыша вслед сальные шуточки и раздраженно огрызаясь в ответ. Она чуть не плакала от обиды и злости: вдруг губернатор действительно решит прислать Хачемукова? А сам уже подлетает к Италии? Тогда все напрасно – и смерть Войшелова тоже. Вика вспомнила как редактор сообщила им о гибели Альберта Станиславовича. На лице Анастасии Михайловны не было ни кровинки, глаза заплаканы, казалось, она вот-вот упадет в обморок. Да и коллеги чувствовали себя немногим лучше: хотя Войшелова мало кто любил, известие о его ужасной смерти произвело на коллектив тяжкое впечатление. Особенно на Вику, – ведь в гибели экономического обозревателя была косвенно виновата и она. Однако позволить себе такую роскошь, как мучиться угрызениями совести, журналистка не могла, – если она будет ужасаться каждому трупу, который будет оставлять на своем пути Ниса, ни на что другое у неё не останется времени. Тем более, что когда первый шок прошел, она поняла, что не так уж она и чувствует себя виноватой, – в конце концов, она же не знала, что Ниса выберет столь радикальный способ решения проблемы. Да и вообще, Войшелов и вправду был не особо приятным человеком, мир его праху.

На праздник урожая, она теперь пошла без проблем, – Анастасия Панчук находилась в такой прострации, что согласилась легко. Кое-кто из коллег может и зыркнул на Вику осуждающим взглядом, – дескать, труп еще остыть не успел, а она торопится использовать трагедию в своих целях. Однако мнение сослуживцев было последним, что волновало сейчас Вику, – проталкиваясь сама не зная куда, она боялась, что и эти усилия могут пойти прахом. И тогда ей придется завидовать легкой и быстрой смерти Войшелова.

В раздумьях она налетела на что-то твердое и в сердцах выругалась.

– Вика, это ты? – послышался удивленный голос. Она подняла глаза, – перед ней стоял Сергей Айпеков, оператор с муниципального канала «Южгородчина». В руках он держал штатив с камерой, о которую и ударилась Вика.

– Куда мчишься? – рассмеялся он.

– Извини, Сережа, – через силу улыбнулась Вика. – В этой толпе я уже на всех кидаюсь.

– Да уж, здесь и вправду озвереешь, – кивнул в ответ здоровяк-оператор. – Я сам тут с восьми утра, прикинь каково мне? Да еще и солнце припекает.

– А ты с кем здесь? – поинтересовалась Вика.

– С Мариной, – Серега поморщился. – Вот, кстати, и она.

– Се-е-режа-а! Ты где-е-е? – послышался громкий голос и из толпы вынырнула Марина Кузнецова, – неопределенного возраста крашеная блондинка. – Привет, Вик! – та машинально кивнула. – Сережа, где ты пропал, я тебя везде ищу!? – На лице тележурналистки выступили красные пятна, отображавшие крайнюю степень волнения.

– Отошел кваску хлебнуть, – раздраженно пожал плечами Сергей, раздосадованный, что его оторвали от общения с Викой.

– Какой квас?!! – взвизгнула Марина. – Быстро, камеру и ноги в руки! Там Плотников интервью дает!

– Где?! – выдохнула Вика, её глаза засветились надеждой.

– Да здесь, совсем рядом. Идем скорее!

Оператор подхватил штатив и, бросив виноватый взгляд на Вику, поспешил за тележурналисткой, нырнувшей в толпу, словно худосочный дельфин в море. Вика бежала за ними, все её существо переполняли надежда и… страх. Ей нужно подобраться к Плотникову как можно ближе, чтобы завладеть хоть какой-то частицей его тела или предметом одежды. Но, как это сделать незаметно или хотя бы так, чтобы не выглядеть сумасшедшей перед окружающими? Впрочем, она была готова пойти и на это, но подпустит ли её охрана? Такие мысли обуревали Вику, пока она проталкивалась вперед, стараясь не упустить из виду маячивший впереди штатив с камерой.

Губернатор обнаружился в тенистом уголке, в стороне от общей толчеи. Это был невысокий худощавый мужчина лет сорока, с темными, начавшими редеть волосами. Хотя он и находился в тени, его лицо было красным, со лба ручьями лился пот, который Плотников то и дело промокал желтым платком. Вика перевела взгляд на почти пустой стакан стоявший на столике позади губернатора и, несмотря на серьезность момента, усмехнулась, – пристрастие губернатора к выпивке, было хорошо известно всем, кто более или менее тесно соприкасался с краевой администрацией. При этом он считался перспективным политиком, недолгое время проработавшим в Москве и теперь всячески подчеркивавшим свой «столичный» стиль работы.

Рядом с губернатором скучало несколько человек в дорогих костюмах, – замы и прочие чиновники рангом пониже. Тут же Вика увидела пару бритоголовых парней, чутко ловящих каждое движение рядом с губернатором. Нет, сейчас не время.

Перед Плотниковым стояло несколько микрофонов, со всех сторон щелкали фотоаппараты, нацеливались дула телекамер. Губернатор же заливался соловьем.

… участие в амстердамской конференции стало – я не побоюсь этого слова – настоящим прорывом года. Представители администрации Южгородского края подписали около сотни соглашений, ряд европейских фирм оказались заинтересованными в потенциале края, достигнута договоренность о новом притоке инвестиций. Должен сказать, что многие европейские инвесторы понимают бесперспективность политики санкций и сейчас рассматривают возможности для полноценного возобновления…

Он говорил еще много чего, но Вика не слушала, положившись на включенный диктофон. После каждой поездки за границу губернатор твердил об очередном «прорыве», так, что весь край давно должен жить, как минимум, не хуже той же Голландии. Вику больше интересовало, как поближе подобраться к губернатору, хотя она решительно не представляла, что ей делать дальше. Поцарапать его? Вырвать клок волос? Поцеловать, наконец? Варианты, один нелепее другого мелькали в её голове, в висках стучала кровь, перед его глазами все плыло. Вике казалось, что она вот-вот скончается от разрыва сердца, – вот только и мертвую Ниса сможет призвать её к ответу. При мысли об этом Вика почувствовала, как у неё подкашиваются ноги.

– Спасибо за внимание, – улыбнувшись, губернатор развернулся и стал уходить, сопровождаемый своей свитой. Вика рванулась за ним вместе с остальными журналистами, стремившимися не упустить выхода губернатора к народу. Бдительная охрана следила, чтобы они не подходили слишком близко, оттесняя журналистов назад. И тут глаза Вики блеснули безумной надеждой, – она увидела, как Плотников, последний раз вытерев взмокший лоб, небрежно сунул платок в карман. Но, поскольку он и не глядел куда совал, платок, повисев на краю кармана, упал на землю. Не отдавая отчета в своих действиях, Вика метнулась вперед, видя как в опасной близости от желтого клочка ткани ступают ноги, угрожая затоптать драгоценный платок в пыль. Охранник хотел удержать рыжеволосую журналистку, но ухватил только за рукав. Тонкая ткань блузки затрещала и порвалась, Вика на чем-то поскользнулась и почувствовала, что падает. Она успела выставить руки, но все равно больно ушибла колено.

– С тобой все в порядке? – Сергей подбежал, помогая ей подняться и бросая укоризненный взгляд на охранника. Тот буркнул что-то неразборчивое и поспешил удалиться.

– Ты не ушиблась? – повторил Сергей.

Вика сидела в пыли, у нее сильно болело разбитое колено, блузка и юбка были испачканы, но в глазах сияло торжество.

– Ничего страшного, Сережа, – успокоила она оператора, пряча в кулаке желтый платок. – Со мной все в порядке. Теперь уже все.

* * *

– Молодец, Вика! – Ниса буквально выхватила из рук сияющей от гордости журналистки желтый платок. – Твой ушиб дорого ему обойдется, об этом я позабочусь. Олег, подготовь комнату для работы.

Стоявший рядом Демченко кивнул и исчез за дверью. Жрица опять повернулась к Вике.

– Ты извини, что я с тобой так жестко тогда. Надо было спешить, иначе я бы пропустила удобное время для этого ритуала. Ты ведь не сердишься на меня, правда, – добавила она, заискивающе заглядывая в глаза Вике.

Вид у неё был донельзя трогательный – само раскаяние и смирение, однако в глубине синих глаз играли озорные бесята. Вика не выдержала и рассмеялась.

– Ну тебя в баню Ниса – произнесла она, – с твоими приколами! Ты мне лучше скажи: этот ваш ритуал он очень тайный?

– А что, – искоса глянула на неё Ниса, – хочешь посмотреть?

– Ну, в конце концов, должна же я видеть, ради чего я старалась. Если уж мы творим историю, то я хочу присутствовать у самых истоков.

– Хорошо, – кивнула жрица, – можешь посмотреть. Хотя здесь-то ничего особенного не произойдет, основное действо свершится ночью на кладбище. Тоже хочешь присутствовать? Зрелище, скажу тебе не для пугливых.

Журналистка презрительно хмыкнула, – после знакомства с Нисой, считала она, её вообще мало что могло запугать. Уж не страшнее, чем озабоченный сатир-гермафродит!

– Хорошо, – сказала Ниса, жестом приглашая Вику следовать за ней в «колдовскую комнату», – пойдем, посмотришь. Может, захочешь написать об этом, – Ниса холодно улыбнулась, давая понять, что это шутка.

Они прошли по коридору и вошли в небольшую комнату, где обычно проводили ритуалы Ниса с Олегом. Последний уже стоял возле алтаря, – черного плоского камня, который Ниса однажды притащила домой из своих одиночных вылазок. Перед алтарем возвышалась высокий, в человеческий рост деревянный идол, изображавший величественную женщину с тремя лицами и длинными распущенными волосами, в которых вились искусно вырезанные змеи. Вика знала, что статую Олег заказал какому-то резчику по дереву, воспользовавшись набросками сделанными Нисой. Однако окончательный глянец на это изображение наводила сама жрица. Получилось на редкость реалистично, – даже сейчас Вика, невольно содрогалась, глядя на изображение Владычицы Мрака, постоянно напоминая себе, что это лишь идол. Каково же было самой Нисе, по её словам бессчетное количество раз встречавшейся с богиней лицом к лицу?

Алтарь окружали зажженные черные свечи, в двух или трех бронзовых курильницах тлели травы и благовония, наполняя комнату едким запахом.

Олег, почтительно передал Нисе желтый платок губернатора и отошел в сторону. Жрица взяла в руки платок и бережно расстелила его на алтаре, после чего воздела руки, обращаясь к своей богине.

– Геката Трехликая, владычица теней, повелительница вампиров и ночных призраков, та что ходит по погостам в окружении стигийских собак, покровительствующая древнему и почтенному искусству колдовства, я взываю к тебе. Во имя глубин Тартара, священных вод Стикса, барки Харона, трона Аида, Трех Парок и истинного Властителя Земли, до времени заточенного под землей, я призываю всех духов и демонов страны теней, дабы помочь мне в деле, что я задумала. Да будет так!

Олег, повторявший за ней слова молитвы-заклинания, передал Нисе большую склянку. В ней оказался бледно-серый порошок, которым жрица посыпала платок. Затем она встала, произнесла еще одну фразу и хлопнула в ладони. Обернувшись, эллинка жестом поманила к себе Вику. Та подошла поближе и увидела, что порошок на глазах темнеет, словно пропитываясь какой-то жидкостью. Ноздри Вики уловили слабый запах и она с удивлением поняла, что это запах пота.

– Олег, глину! – скомандовала Ниса, и Демченко метнулся в темный угол. Тут же он появился снова, держа керамический поднос, на котором лежал большой ком сырой глины. Олег положил его перед Нисой и та принялась разминать в руках податливую массу, придавая ей вид неглубокого блюдца. Закончив с этим, жрица бережно взяла желтый платок за края и высыпала порошок в вылепленную емкость. После этого она вновь принялась разминать полученную массу, беззвучно шевеля губами. Из темноты вновь вынырнул Демченко, положивший на алтарь какой-то листок и вновь отступивший. Вика мельком глянула, – вырезка из их газеты, трехмесячной давности. Там был изображен Плотников в полный рост, – тогда все СМИ поздравляли его с юбилеем.

Ниса продолжала разминать глину, старательно смешивая её с полученным порошком. Взглянув в её лицо, Вика увидела, что оно выражает полную степень сосредоточенности, а глаза так и перебегают с комка глины на фотографию. Губы жрицы продолжали шевелиться, пальцы мелькали, с необыкновенной быстротой придавая бесформенному комку глины узнаваемые очертания. Вика ойкнула и прижала ко рту руки, глядя как быстро в руках жрицы появляется маленькое изображение человека, черты лица которого, почти не отличались от изображенных на фотографии.

– Все, – Ниса развернулась, держа в руках искусно вылепленную фигурку, – миниатюрную копию Плотникова. – Ну что, Андрей Васильевич, ночью продолжим.

* * *

Андрей Плотников ехал домой, расслаблено раскинувшись на заднем сиденье своего «Бугатти». В голове шумело, – всё таки зря он после праздника урожая еще и продолжил гуляние в любимом немецком ресторане. Поэтому он открыл окно, охлаждаясь прохладным ночным ветерком. Хорошо еще что в загородном доме он будет один, – жена и дети вылетели в Неаполь. Сам он планировал присоединиться к ним завтра вечером.

Автомобиль выехал на загородную трассу и увеличил скорость. Вокруг мелькали редкие огни проезжающих машин и небольших хозяйств, разбросанных по полям Южгородского края. Изредка попадалось скопление огней побольше, – загородный поселок или станица. А вот, наконец, и родные коттеджи. Водитель сбросил скорость и начал въезжать. Плотников зевнул и посмотрел в окно. Обступившие проселочную дорожку двухэтажные дома вдруг показались ему неуютными и мрачными. Ему вдруг перехотелось идти в дом и завалиться спать, о чем он мечтал последнюю пару часов. Сейчас же эта перспектива показалась ему на редкость унылой. Жены нет, так почему бы не развлечься сегодняшней ночью. К примеру, съездить к нынешней любовнице губернатора, – девятнадцатилетней модели Адрианне Семеновой. При мысли о роскошной блондинке с ногами от ушей, Плотников почувствовал, как в нем все настойчивее заявляет о себе то, что на сегодня должен был прочно погасить алкоголь.

– Вань? – обратился он к шоферу.

– Да, Андрей Васильевич? – обернулся к нему водитель, – крепкий мужчина с покатыми плечами, в прошлом десантник.

– Слушай, я сейчас не хочу домой, – сказал Плотников, – езжай к Аде.

– Хорошо, – ответил Иван, выругавшись про себя, – он то уже предвкушал окончание рабочего дня. Вот же кобель, неймется ему спьяну. Но вслух, он, естественно, этого не сказал, разворачивая машину и вновь выезжая на трассу. Хозяин – барин.