Текст книги "Отдельный батальон (СИ)"

Автор книги: Андрей Шопперт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– А сам я думаете, предполагал, думал найму пару вагонов, а сейчас вот дошло, – склонил повинную голову Иван Яковлевич.

– А от меня-то что хочешь? – закурил, вонючим дымом Брехта обдав.

– Не знаю. Только одна крамольная мысль есть.

– Крамольная? Это ты по нужному адресу пришёл. Смогу – помогу. Не тяни.

– Мысль такая, а что если сделать это операцией ОГПУ по очистке Владивостока от возможных и настоящих шпионов. Нужно уменьшить процент азиатов во Владивостоке, а то не русский город, а корейско-китайский. Среди них ведь японские и китайские шпионы один на одном сидят и кем-то там погоняют, – выдал эту «крамольную» мысль Брехт.

– Операцией? Операцией. Операцией, – несколько раз с разными интонациями повторил это слово Трилиссер.

– Ещё и похвалят сверху, – да сто процентов похвалят.

– Похвалят. Операция. – Матвей Абрамович встал из-за стола и походил вдоль большого окна, с широким подоконником, заваленным папками с бумагами. Работает контора. Не дремлет «Око государево».

– Конечно, похвалят. Можно под это дело и выявить несколько шпионов. Есть ведь на примете.

– Есть. Знаешь, что японцы удумали. Они хотят часть нашей территории прихапать. Требуют в месте компактного проживания корейцем создать автономный район, а потом потребуют передать его своему сателлиту Корее. Вот такие дела. Тысяча человек, естественно проблему не решит. Но вот, если на самом верху это одобрят, то по твоему методу можно и массово людей расселять с юга Приморья.

– То есть вы согласны, Матвей Абрамович? – неужели получилось.

– Согласен. Сегодня же дам команду железнодорожникам готовить состав. Когда у тебя точные данные известны станут? – новую сигарету от старой прикурил, прямо горит человек на работе. А нет – дымит.

– Завтра, думаю. Хорошо бы и машин хоть несколько. Это процесс ускорит.

– Естественно. Соберём по городу, что есть. Устроим и правда показательную акцию, пусть о ней и с той стороны узнают. Посмотрим, как отреагируют. Всё, Иван Яковлевич, я к начальнику, поставлю его в известность, не, не бойся, он тоже двумя руками за будет. Ты не представляешь, как нам тут засилье азиатов жить мешает. Вроде и границу закрыли, а их всё больше и больше. Скоро и русских во Владике не останется. Да ещё плодятся, как тараканы. Ты-то с этим процессом справишься? С приплодом? – Заржал.

– Матвей Абрамович, а со складом? – тоже посмеялся, раз начальству весело.

– Со складом. Сейчас позвоню. Иди, забирай, что обещал. Завтра в восемь, чтобы был здесь, как штык. Совещание организую всех заинтересованных лиц, в том числе и железнодорожников. Бывай.

Интермеццо первое

Мюллер:

– Штирлиц, вы английский шпион!

– А фак. ты? – недоумевая, пробормотал Штирлиц.

– Сам ты FUСК, британская сволочь! – обиделся Мюллер.

Дмитрий Георгиевич Федичкин полномочный представитель ОГПУ в Приморье, после того, как ушёл его зам Трилиссер прикурил папиросу и медленно, наслаждаясь каждой затяжкой, выкурил её до самого мундштука бумажного. Что-то в этой истории ему не нравилось. Ещё и фамилия у комбата странная. Брехт. Меер Абрамович сказал, что родственники с этим интернационалистом – писакой. Надо бы поднять документы. Ну, хотя, раз поставили комбатом и тем более доверили создать первый в СССР разведывательный батальон, то проверили. Должны проверить, абы кого не поставят на такую ответственную должность. Или проверить всё же?

Начнёт если, то Блюхеру найдутся доброхоты, доложат. Как себя поведёт командарм? Он тут себя царьком на Дальнем Востоке считает. В любимчиках ходит у Сталина. Нда. Ну, ничего особого в проверке нет, но тут личный приказ Блюхера о назначении этого, в общем-то, молодого человека на такую ответственную должность. Ну, ладно. Можно и чуть повременить, ходят слухи, что осенью Блюхер уедет в Москву на лечение, вот тогда и можно будет организовать проверку.

А по переселению тысячи корейцев. Тут как бы и неплохо. Вот исходила бы эта просьба или предложение, от директора этого цементного завода, как его, – Розенфельда. Да, вот исходила бы просьба прислать корейцев от Розенфельда и ничего подозрительного, а тут комбат Брехт. Ему-то какое дело. И странно объяснение, ему нужен цемент на строительство военного городка, а завод план не выполняет. Ну, позвони Блюхеру, и найдут тебе цемент, раз в любимчиках у командарма ходишь. А этот решил мать его проблему решить. Каламбур получается. И в жизни каламбур. Сначала заключённых, потом борьба с пьянством, теперь вот корейцы. Всё с вывертом решения. Это вместо митингов и собраний. Нет. Тут что-то не так. И с этим не так нужно разобраться. Дождётся, когда Блюхер уедет в Москву и обязательно даст команду копнуть этого Брехта поглубже. Кто таков, откуда взялся в СССР. Если родственник немцу, который живёт в Германии, то и сам из Германии. А не шпион ли какой? Обязательно нужно копнуть. И из Москвы документы затребовать, и из Харбина. Чем он там занимался в Китае. Не могли там его завербовать?

А по корейцам? По корейцам, очень даже неплохо и очень своевременно. Правильный подход. Нужно будет переговорить с Первым Секретарём Далькрайкома ВКП(б) Бергавиновым Сергеем Адамовичем. Пусть бросит клич на другие предприятия края, где рабочих не хватает, особенно на строительство железных дорог, переселим туда большую часть корейцев. А там и до китайцев руки дойдут, пора потихоньку начинать борьбу с этими шпионами, бандитами, организаторами притонов опиумных. Пора. Вовремя этот Брехт появился.

Что не отменяет мероприятия по проверке самого Брехта.

Федичкин Д.Г. Зам. начальника Особого отдела ПП ОГПУ. Хабаровск. 1929 г.

Глава 20

Событие пятьдесят восьмое

Умный всегда готов спокойно признать свои ошибки, хитрый пытается всегда перевести их на кого-то другого, дурак же всё время гордится ими как достижениями!

Заставь дурака богу молиться… Там продолжение есть правильное. Заставь дурака богу молиться – он и себе лоб расшибёт, и тем, кто не хочет молиться вместе с ним. Вот обратился Иван Яковлевич за помощью к ОГПУшникам. Получил. Мать их. Так получил, что несколько лет во Владивостоке ему аукаться будет.

Как себе представлял. Подгонят к какому запасному пути товарняк, потом собранные со всего города и окрестностей грузовики и подводы будут доставлять туда выделенных корейскими бонзами будущих рабочих и крестьян с семьями, и всех их аккуратно погрузят вместе со скарбом и животными в вагоны. В заключении прицепят вагон купейный, где будут транспортировать по Транссибу Брехта со своими соратниками и их боевыми подругами, плюс купленные рабы и рабыни.

Потом про рабынь. Сначала, как получилось на самом деле. Людей загоняли в машины пинками, отбирали и выбрасывали имущество, если оно в машину или подводу не входило. В одной семье застрелили старика, который вступился за дочь или невестку, когда её начали избивать, боец ОГПУ отобрал у неё шкатулку, думал видимо, что там золотые украшения, а там всякие ракушки, камешки красивые, она ещё ребёнком собирала. Ну, разочарованный идиот и выбросил шкатулку деревянную старую и не сильно красивую на дорогу. Женщина на него с кулаками. Боец врезал ей пару раз и когда она упал ещё и пинать начал. Дед вступился и был застрелен этим придурком. И хотя Брехт пожаловался потом Трилиссеру, но сильно сомневался, что даже пожурят.

Тут узнал он вчера, что войска ОГПУ только вернулись во Владивосток с одной кровавой операции. Уничтожали староверов. (Старообрядцев). Звучит-то как?! Порядок наводили и подавляли контрреволюционный мятеж. Чем им бородачи не угодили? Так хотели жить своим умом.

По прибытии на Дальний Восток староверы поселились в Приханкайской низменности, но по мере заселения этих земель уссурийскими казаками и крестьянами, исповедовавшими новое улучшенное православие, последователи протопопа Аввакума и боярыни Морозовой стали уходить в необжитые таёжные урочища Сихотэ-Алинского хребта. и малозаселённые территории северо-востока Приморья. В этих краях они основали несколько десятков деревень и хуторов. За годы, при царе батюшке и при Советской власти, пока она на них не обратила внимания, эти трудолюбивые и выносливые люди превратили глухомань в страну обетованную. Они вручную корчевали вековую тайгу под поля и усадьбы, поставили мельницы и крупорушки, маслобойни, кузницы и пасеки, завели скотину. Настал золотой век.

Жили себе люди своим умом и политикой не интересовались. И вот ведь парадокс, очень скоро политика предсказуемо заинтересовалась ими самими. Чего это вы, ребята, не в колхозе? И так хорошо? Ай, как плохо, что вам хорошо. Поправим.

Волна сплошной коллективизации докатилась до Приморья, добралась до обетованного края. Староверы, пытаясь сохранить свою идентичность, стали массово перебираться на дальние хутора и заимки. Вот, только, это их не спасло. От слова совсем. Совсем даже нам не товарищи, как отколовшиеся единоличники, были объявлены кулаками и подлежали уничтожению, как вредный класс. Раскулачивание носило характер конфискации всего имущества, вплоть до предметов быта. Даже мясорубки отбирали и одежду, что получше. И сапогами не гнушались. С портянками.

И оставили в покое… Куда там. Весной этого года в район бикинской Улунги прибыли первые советские переписчики. Поголовье считать. Староверы отнеслись к ним враждебно и отказались участвовать в мероприятии. Бородачи и двуперстники сочли, что занесение в поимённые списки автоматически налагает «печать антихриста» и отрезает путь к спасению душ. По этой же самой причине они проигнорировали открытие кооператива по приёму пушнины и мехового сырья, отказывались отдавать детей в открытую райисполкомом безбожную школу, «…где открыто учат, что Бога нет, что земля круглая и вертится, где учат песням и танцам». Бесовским. Да и сами бесы, вон простоволосые все бабы у них, а мужики с босыми рожами ходют.

Бородатые, ведь, не значит тупые. Люди были не глупыми, и раз решили восставать против безбожников, то сначала подготовились. Создали повстанческий центр с военным командованием и единым штабом. Восстание возглавил бывший секретарь Улунгинского сельсовета Антон Кулагин. 5 мая 1932 года прибыл из Улунгинской долины Ефим Могильников и доложил центру о готовности северного побережья к восстанию. 6 мая в селе Улунге, в доме Кулагина, на совещании центра, и было принято решение о вооружённом выступлении.

Рассказывающий всё это Брехту Трилиссер хищно осклабился и хлопнул ладонью по столу.

– Ты понимаешь, Иван Яковлевич, что бойцы пережили. Война настоящая, к которой они и не готовы были. Всеми силами враги Советской власти пытаются ей навредить. Из всех щелей лезут. Готовы тебя голыми руками рвать и душить, а ты мне про избитую азиатку говоришь, да бойцы чуть не треть своих товарищей в этой бойне потеряли. Они ведь не начинали эту войну. Старообрядцы её начали. Начали коммунистов и комсомольцев убивать. И только потому, что Советская власть их, уродов, к светлому будущему тянет. В колхозы объединяет, чтобы поля трактором пахать, труд им облегчить. Детей в школе грамоте хотела учить, а то ведь кресты до сих пор ставят заместо подписи, а они за оружие. И не за вилы же. За ружья и винтовки!!! А ведь почти все охотники и белку в задницу убивают, чтобы шкурку не попортить. Так, что хорош ныть. Просил помочь, чего ещё надо, помогли. Вечером поезд отходит. Иди, забирай из хранилища вещдоков, чего ты там ещё успел присмотреть. Ненасытная у тебя душа. Знаю, что на пользу, но совесть имей всё же. В этот раз ладно, возьми, пулемёты и автоматы, потому что уверен, для дела берёшь, а не из жадности. Да. И про хорунжего чего не напоминаешь. Готов дом?

– Уезжал, его заложили, четыре дня уже здесь, так, что закончили уже.

– Добро. Есть место в вагоне?

– Найдём. Да даже в купейном ещё пару купе свободных.

– Подойдёт через пару часиков к тебе. Забирай оружие и дуй на станцию. Он с вещами подъедет. Я говорил предварительно с ним. На чемоданах сидит. Встречай у вагона. Бывай. С твоими корейцами растревожили всё паучье гнездо. Наш осведо… Иди. Не след тебе этого знать. Впечатлительный больно.

Событие пятьдесят девятое

– Мама, а что мы будем праздновать в День отмены рабства?

– Это не наш праздник, сынок.

– Потому что мы белые?

– Нет, потому что твоему папе ещё десять лет ипотеку выплачивать.

Про рабов и рабынь. Целую кучу Иван Яковлевич их напокупал. Кроме купленных у Ивана швей, к списку прибавилось ещё две швеи китаянки, приобретённых непосредственно у Лао Цыня. У него же и ещё двоих интересных товарищей прикупил Брехт. Когда окончательный расчёт уже производили и Брехт предложил расплатиться золотыми царскими червонцами по курсу один к тридцати, то замахавший вначале руками китаец, после небольшого торга пошёл на уступки и согласился принять николаевское золото по курсу один к двадцати семи. Сразу появилась возможность резко увеличить количество приобретаемого товара. Взял Иван Яковлевич ещё щёлка и хлопчатой ткани, купил немного шерстяной серой ткани итальянской, на костюмы и брюки, а деньги всё не кончаются. Тут Цынь и предложил ещё девушек рабынь прикупить. Проституток предложил.

– Нет, такого добра нам точно не надо! А нет у тебя, дорогой товарищ Лао, человечка, который владеет Ушу или Кунг-Фу? Чтобы он мог обучить простейшим приёмам моих бойцов. – Только сейчас в голову пришло. Сам хотел учить самбо, но помощник же не помешает, тем более что там, в кунг-фу этом, есть и приёмы владения различным холодным оружием. Диверсанту или разведчику эти знания лишними не будут.

– Найдём. А знатоки какого стиля тебя интересуют, дорогой Ванья?

– Да пофиг. А нет. Подожди. Там есть стиль «Коготь Орла», – вспомнил Брехт фильм с Джеки Чаном.

– Будет тебе человек. Три года у тебя учить людей будет, потом отправишь обратно. Двадцать золотых монет.

– Ебическая сила. Девушка одну монету, а мужик двадцать. Снижай цену, как оптовому покупателю. Или за эти же деньги давай ещё и лекаря. Нужен иглоукалыватель. – И руку протянул Иван Яковлевич. Хотя, наверное, в Китае сделки по-другому заключают. Это в России купцы сделку рукопожатием скрепляли.

Лао Цынь руку не пожал. Отошёл, пошептался с, присутствующим в чайной, где производили окончательный расчёт, пожилым китайцем и, вернувшись, показал ладонь. Вернее, пять пальцев.

– Пятьдесят монет за обоих. Не жадничай Ванья. Это очень хорошие специалисты. Лучшие в Приморье. Доволен будешь, – и сам руку протягивает.

Пятьдесят, если по курсу, перевести, по которому договорились, то есть по двадцать семь, получаете совсем много. А, один раз живём. Где ещё в СССР можно двух специалистов такого профиля найти. Берём.

– «За честь – хоть голову снесть». Так у нас купцы на Руси говорили, сделку совершая, – закрепил Брехт покупку рукопожатием.

Надо отметить китайскую воспитанность, а точнее сдержанность. Проявлять открыто свои чувства, хвалиться в Китае не принято. Скромность и умеренность приветствуется во всем. Чуть заметно улыбнулся товарищ Лао и всё. Брехт с собой на сделку взял из трофеев одного из нефритовых Будд. Вручил и проверил ещё один миф о китайцах. Миф подтвердился. Значит и не миф, а самая что ни на есть правда.

Слышал Иван Яковлевич, что китаец не примет подарок сразу, нужно предложить его несколько раз. По мнению китайцев, принять подарок сразу означает показать свою жадность. Три раза зелёного Будду совал. Взял, поклонившись Цынь, и вытащил из кармана ответный подарок. Это были золотые часы. Золотые. Двуглавый царский орёл на синей эмали. Брехт перевернул тыльной стороной. Твою же налево! «КФ». Да это часики от самого Карла Фаберже. Сколько уж там стоит тот Будда Брехт не знал, а вот часики действительно ценный подарок. Ну, Брехт не китаец и три раза отнекиваться не стал, не дай бог, этот мафиозо Владивостокского разлива передумает.

Получилось, что рабов купил целых семь человек комбат. И все ведь нужные специалисты. Один Джеки Чан хоть и не похож внешне, чего стоит. Зовут похоже – Фань Чен. Переименовать потом можно.

Последним к вагону уже в темноте подошёл с молодой кореянкой и двумя чемоданами бывший белогвардеец. Тот самый хорунжий – пластун, ну, или разведчик.

– Светлов Иван Ефимович, – представился пожилой, практически полностью седой, мужчина одного с Брехтом роста. Прямо чувствовалась офицерская выправка, стоял навытяжку. Нос с горбинкой, усики тонкие. Вот с кого Григория Мелехова срисовал Шолохов.

– Иван Ефимович, вы в курсе, что Трилиссер порекомендовал вам присвоить звание только «Помощник командира взвода». Может, всё же взводный?

– Нет, уж, Иван Яковлевич. Пожить ещё хочется. Помощник командира взвода – достаточно.

«Словно тоже попаданец и знает о грядущих повальных чистках среди командиров Красной армии. Вот, правильно человек поступает. А вы, товарищ Брехт, вечно высунуться норовите. Не доживёте так до боёв у озера Хасан», – Иван Яковлевич зашёл последним в вагон и махнул рукой. Поезд с переселенцами дёрнулся и поехал не спеша.

В проходе вагона стоял поникший и похудевший Дворжецкий и ждал …

Событие шестидесятое

– В армии тебя обязательно научат стрелять! – сказал прапор, изымая у новобранца две пачки «LM».

– Я его из армии ждала, а он приехал и ничего мне в подарок не привез – ни шубы, ни айфона нового, ни колечка с бриллиантом.

– Вот сука. Ведь им на дембель в казарме выдают и шубы, и айфоны, и колечки… Наверное загнал кому-нибудь, гад…

В общей сложности с дорогой отсутствовали неделю. Что можно сказать? А можно сказать, что хороший начальник это не тот, кто бегает и кричит, а тот который дал указание и потом только проверил. Не кричать надо, а построить работу коллектива так, чтобы он и без тебя работал.

Приехали, Брехт прикинул, что тремя полуторками перевозить почти полторы тысячи человек придётся целую неделю. Так не пойдёт. Объяснил, старшим по направлениям, что вот там в десяти километрах на Запад вот по этой дороге отдых и еда. Вперёд. Коровы сами дойдут. Курей несите. Ни куда не спешите. Уже скоро места обетованные. А вот свиней как раз нужно везти на машинах, а то эти чёрные создания разбегутся, ни какого понятия о дисциплине у корейских хрюшек не было.

Не получилось. Поросят и подсвинков всяких загрузили в три машины и отправили. Слёзы. Полно, огромных хряков, кабанов и свиней безразмерных. Их и не поднять в машину. Конечно, до виденных по телевизору в триста пятьдесят кило свиноматок эти чёрные корейские свиньи не дотягивают, не больше сотни, ну, ста пятидесяти килогграмм, но попробуй брыкающуюся, визжащую и кусающуюся свинью в сто пятьдесят килогграмм подними на вытянутых руках в кузов ГАЗ – АА. Пришлось всё же гнать. Из-за чего средняя скорость движения колонны не превысила и пары километров в час. Получилось добраться до разбитого специально для переселенцев лагеря только к двум часам дня.

Не заморачивались. Сварили на всех риса, чуть разбавив растительным маслом, столько полевых кухонь не было. Варили, выгружали и снова варили. Когда последних накормили обедом, уже нужно было начинать кормить людей ужином. Брехт не бегал и не кричал, каждый и так свой манёвр знал. К этому времени казармы для своих были полностью готовы. Домики для командиров тоже, в том числе небольшой пять на пять и для бывшего хорунжего.

Для будущих красноармейцев корейского происхождения, которые по договоренности поступают в колхозную роту, а таких решили набрать пятьдесят человек, казарма тоже была готова. Парни молодые и холостые, специально таких Сон Чжун Ки и Ли Чон Сок – аксакалы корейские, отобрали. А вот остальные пока поживут в палатках. Тут тоже не так всё страшно. Пятьдесят семей, мужчины, которых будут работать на заводе, получат лопаты доски и несколько палаток от самого цементного завода, плюс немного палаток выделит Брехт. До зимы ещё больше двух месяцев, за это время такими огромными силами казармы должны успеть возвести. Хуже всего с фермерами и будущими колхозниками. Есть немного палаток и есть один на семьдесят процентов готовый барак. На почти восемь сотен человек это кот наплакал. А чего? Трудностями и неустройством быта корейцев не напугать, они десяток лет до этого в основном в землянках и хижинах ютились. Василий Константинович Блюхер доски и брусья прислал и ещё обещал. Вся проблема – доставка этого материала со станции сюда в военный городок. Это как-никак десять километров. Да к тому же не у самого ведь военного городка этот цыганский табор разводить, еще по течению реки дальше на три километра в сторону озера Ханка решил Брехт новый колхоз организовывать. То есть, материал со станции надо доставлять за тринадцать километров. И от завода шлак тоже почти за тринадцать. И это всё тремя полуторками, одну из которых почти всегда ремонтируют. Нужно срочно что-то придумать.

Так и не все ещё трудности. Пожадничал и выпросил всё-таки у ОГПУшников семь заключённых дополнительно. Послезавтра должны приехать, а значит, нужно расширять двор или плац у концлагеря и строить ещё один небольшой барак. Да и домик охраны придётся увеличивать, а лучше новый строить, а в старом командиров поселить. Попкарей или надсмоторщиков теперь будет одиннадцать человек при трёх командирах. Наверное, можно было и попозже забрать, но вдруг чего там под хвост лагерному начальству попадёт. Не дадут потом. Пока дают – бери. Должны привести преподавателя китайского языка, преподавателя японского и преподавателя немецкого. Четвёртым и пятым были доктора. Один терапевт и один хирург. Столько народу уже вокруг Брехта собралось, а эскулупат всего один и это на без малого две тысячи человек. Шестым был инженер с радиозавода, а седьмым просто инженер-электрик, который имел то же самое хобби, что и Брехт. Собирал на досуге радиоприёмники.

Нахапал. Растудыт его в качель.