Текст книги "Отдельный батальон (СИ)"

Автор книги: Андрей Шопперт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Глава 14

Событие сороковое

– Дочь, иди-ка сюда.

– Мам, пап. Ааа, ну все ясно. Сигареты нашли? Из школы звонили? Если вы насчёт денег – я все верну. Пап, наркотики в шкафу – это не мои, это на продажу. Да ладно вы. Если приходили из милиции, они ничего не докажут. Нет трупа – нет преступления.

– Дочь! Вазу ты разбила?

План был жалкий. Вообще, планом-то назвать нельзя. По имеющимся у ОГПУ данным динамит хранился в лавке одного китайца на «Миллионке». Соваться днём в этот китайский квартал, перенасыщенный бандитами и прочими разными криминальными элементами, нечего было и думать, даже милиция туда не совалась. Потому решили встречать «наших китайских товарищей» на подходах к порту.

– А что должны делать мы и зачем нас тогда переодели.

– Вы же товарищ Брехт владеете английским? – ткнул в него пальцем Буренко Станислав Николаевич – старший оперуполномоченный ОГПУ.

– Немецким лучше и литературным, и диалектом советских немцев, – кивнул Иван Яковлевич.

– Тут вчера очередной корабль из США прибыл. Бывает, что американские моряки большими группами забредают в «Миллионку». Там проституция процветает, можно дёшево купить опий и, главное, там полно лавчонок, где матросы дёшево покупают сувениры из Китая. Большинство вещей – это подделки. Но американцам пофиг, главное – дёшево.

– Мы должны изобразить американских матросов в этих щегольских костюмах? Уверяю вас, товарищ старший оперуполномоченный, что такой костюм позволить себе обычный матрос с американского судна грузового даже в мечтах не сможет. Не знаю, где вы это добыли, но он стоит пару сотен долларов, это зарплата матроса за несколько месяцев.

– Точно, – осклабился Буренко и показал большой палец, – Матвей Абрамович, его нужно к нам забирать. Парень явно с головой дружит.

– Так он и есть у нас, – поправил очки троцкистские Трилиссер, он целый батальон разведчиков готовит. Вот через годик наведаемся в Спасск и посмотрим, чему он их научил, и если результат будет удовлетворительный, то я буду ходатайствовать перед руководством органов о передаче батальона в нашу структуру и передислокацию его во Владивосток. Скоро намечаются серьёзные разборки с китайцами. Нам своими силами даже пытаться влезать в это дело не стоит. А батальон подготовленных бойцов – это совсем другое дело, – главный разведчик Приморья подмигнул Брехту, – Как, товарищ комбат, согласен поменять зелёную форму на синюю?

Нет, Брехт был не согласен. По той простой причине, что жить хотелось. Почти всё руководство НКВД и ОГПУ будет расстреляно рано или поздно. В армии не сильно лучше, но вот здесь, на Дальнем Востоке, можно было отсидеться во время приближающихся репрессий. Только ведь, не скажешь такого. Ещё не раз пригодится товарищ Трилиссер. Ещё и завтра о помощи просить. Да и идея, увеличить лагерь заключённых под боком у батальона, заинтересовала Брехта. До этого не думал. Вроде бы, всех, кого нужно, получил. Теперь наладить производство цемента и можно будет заняться строительством. Но если дают, почему не взять. Кто может быть среди зеков? Преподаватели. Нужно учить солдат (тьфу, красноармейцев) китайскому, японскому и главное немецкому. Война будет. Её не предотвратить. И наличие таких специалистов стране поможет победить в ней чуть меньшей кровью. Ладно, позже можно подумать. Что там за вопрос задал Трилиссер, ах, да. Не хочет ли он сменить форму на синюю.

– Я человек военный и подчинённый, куда партия пошлёт, там и буду Родину защищать, – классный ответ. В духе времени.

– Вот и отлично, – по-своему понял его заместитель начальника ОГПУ Приморского края.

– Так что с одеждой? – вернул его к теме разговора Брехт.

– Просто всё с одеждой. В матросиков пара наших сотрудников переоденется, а вы будете изображать торговых представителей, их всегда приличное количество на американских кораблях приходит, и вот они как раз одеты вполне себе не бедно. Дело в том, что лавка этого китайца, в которой по нашим данным спрятана взрывчатка, это лавка по продаже всяких китайских безделушек, – ответил за начальника Буренко.

– Понятно. Уже чуть лучше. И какова цель нашего появления в лавке? Спугнуть террористов? – снял шляпу Брехт. Жарко.

– Террористов? Нет. Это просто бандиты, в основном контрабандисты. Мешает им свои делишки обделывать наш «Красный Октябрь». А задача ваша простая. Наш осведомитель – это один из продавцов в лавке этого китайца, тоже китаец, понятно, но у нас на крючке.

– Ну, надеемся, что на крючке, – поправил Буренко Трилиссер.

– Так вот, если всё идёт по плану, то продавец предложит вам купить дорогую нефритовую статуэтку. А если планы поменялись у «террористов» этих, то предложит вазу династии Цин. Он назовёт год создания вазы, запомните. Последние цифры – это время, когда он придёт на обговорённое место для уточнения, что пошло не так.

– Ясненько. А если вдруг возникнут совсем уж непредвиденные обстоятельства, которые будут угрожать нашим жизням? – план Брехту не нравился.

– А вот не надо! – прямо подскочил уже усевшийся за свой стол Трилиссер, – Вы товарищ Брехт, судя по рассказам, все дела стрельбой решаете. Тоньше надо. Прийти, получить информацию и уйти, не вызвав подозрения.

– Ну, может же что пойти не так? – выставил, защищаясь, вперёд руки Иван Яковлевич.

– Начнёте стрелять, живыми с «Миллионки» вряд ли выберетесь, да ещё не забудьте, что в этой лавочке несколько десятков кило взрывчатки. Полетаете перед смертью.

– Нда. Говорите, подарите штаны, если живыми вернёмся и даже автомат? Постараемся.

Событие сорок первое

Приезжает приятель к другу на дачу – садятся обедать:

– Тебе тарелку чистую или мытую?

– Конечно, чистую.

Немного поев, спрашивает:

– А в чём разница?

– Мытую я сам мыл, а чистая – это кошка вылизала.

Воняло. Нет. ВОНЯЛО!!!

Приличной толпой американцы пробирались по огромному китайскому базару на «Миллионке». Запахов было столько, что непривыкшие к этому носы не справлялись с их идентификацией. Хотя, чего за остальных говорить. Нос Брехта точно не справлялся. Вот разве запах тухлой рыбы. Он всё же перебивал другие. Ещё вплетался определённо и трупный запах. Особо с ним знакомиться Ивану Яковлевичу негде было. Только один раз сподобился. Жил ещё в Краснотурьинсе и в перестройку устроился на работу в милицию, проработал не долго, всего восемь месяцев, участковым инспектором был. Так вот, участковых всегда берут на место преступления. Нужно в большинстве случаев делать поквартирный обход. Не видели ли чего соседи или не слышали. Но не в тот раз. Тогда школьники позвонили в милицию и сказали, что пропала их учительница. Послал дежурный детей, ну как детей, лет по четырнадцать – пятнадцать. Но те не унялись, позвонили участковому и сказали, что у них есть ключ, но дверь заперта на цепочку, а из квартиры неприятный запах идёт. Тут уж деваться некуда, пришлось бригаде выезжать по сигналу. Приехали, а там всё так, как дети и описали. Перекусили цепочку и вошли. Никого. Играет радио, свет горит и никого. На столе два фужера и бутылка вина. А запах внутри квартиры стал просто невыносим. Вот этот самый сладковатый, навязчивый трупный запах.

Молодую женщину нашли за диваном в странной позе, словно «берёзку» делала. Лежала на спине с высоко задранными вдоль кресла ногами. Брехта тогда поразило, с какой лёгкостью опер нашёл документы. Только дежурный следователь спросил, где тут документы искать, как опер открыл шкаф и сунул руку под всякие простыни. Там паспорт с деньгами и оказался.

Нашли паспорт, узнали фамилию и позвонили в паспортный стол, нет ли родственников, нашлись родители, туда Брехта отправили сообщать и привезти для опознания. На этом всё участие Ивана Яковлевича в этом деле и закончилось, а вот этот запах остался на всю жизнь.

Над «Миллионкой» прямо висел смог из двух трупных запахов. Воняло какое-то мясо не свежее, а может, специально испорченное и протухшая рыба.

Правда ведь, одни китайцы, хотя тут легко любые азиаты затеряются и точно есть японские шпионы. Как не воспользоваться такой возможностью?! Их американскую компанию в покое не оставили, обступили плотным кольцом и вели вдоль всех рядов, то и дело суя под нос всевозможные предметы.

– No. let's go to hell! (Нет. Пошли к чёрту). – Эту фразу выучили все и сейчас время от времени повторяли. Помогало слабо. Вместо одной руки, отдёрнувшейся от крика, в рожу совали свои товары сразу три. Хорошо хоть, это были не сушёные летучие мыши. И всякие жареные кузнечики. Тряпки, безделушки, корзины, иногда что-то промышленное.

Васька время от времени переспрашивал, правильно ли они идут, и, получив ответ, уверенно тащил их за собой. Наконец ряды стали редеть и появились именно лавки или небольшие магазинчики вдоль наметившейся улицы.

Эта лавка купца или торговца или нэпмана Чу Юнхуа ничем особым от остальных не отличалась, надпись на двух языках, среди которых не было русского. Называлась в переводе как «Нефритовый заяц». Зашли, потревожив «Музыку ветра» – бамбуковые трубочки привешанные над входом. Все по фен-шую, мать его.

Китаец был толстый и лысый. Точнее бритый. Выскочил эдаким колобком из-за прилавка и начал кланяться «американским господина».

Брехт огляделся, глазами перед эти показав изображавшим матросов оперативникам ОГПУ встать на входе.

– Он спрашивает, показать ли господам самые дорогие товары? – перевёл этот словесный поток на пять минут Васька.

– Естественно. – Где этот продавец информатор, в лавке никого, кроме хозяина не было.

Толстячок с косичкой, а то Брехт его затылка не видел и принял за совсем лысого, крикнул за шторку и появился ещё один китаец. Молодой и напуганный. От него так и шибало в нос адреналином. Глаза бегают. Туки трясутся. Улыбка застыла на губах, такая мёртвая, словно труп достали и ему пальцами уголки губ приподняли. На лбу бисеринки пота. Блин, Штирлиц понял, что он близок к провалу как никогда.

– Дорогой хозяин, – начал он, чтобы на себя отвлечь внимание этого Чу, – Дорогой хозяин. Есть ли у вас красивые тарелки, – на прикрытие операции Трилиссер выделил от щедрот двести долларов. Типа, кипите себе безделушек, деньги не подотчётны. Просто, чтобы не выходить из лавки без покупок, а то будет подозрительно.

А Брехт как зашёл и огляделся, сразу понял, что обойдётся без безделушек, а вот красивый китайский фарфор для своего нового дома не помешает.

Васька перевёл и хозяин, который Чу, отправил информатора ОГПУ за тарелками.

Твою же налево. Умеют гады. Красота не то слово. Волшебно.

Тарелок было полно. Были с традиционными китайскими рисунками, были с цветами или рыбками, бабочками. Не было сервизов.

– Мне шесть вот таких, можно набрать, – ткнул Брехт в особо понравившиеся жёлтые тарелки с цветочным узором.

– Попробуем. Подождите, сейчас Ван покажет вам другие товары, а я на минуту вас покину, принесу искомый вами товар.

Только он ушёл, как помощник Чу сунул Брехту под нос вазу и сказал, что это ваза династии Цин 1617 года.

Событие сорок второе

Штирлиц стрелял вслепую. Слепая бегала зигзагами и кричала.

Мюллер спрашивает у Штирлица в тире:

– А где вы научились так метко стрелять?

– В пионерском лагере.

И подумал, а не сболтнул он чего лишнего.

Тарелки звенели, как колокольчики прямо. Точно костяной фарфор. Они ехали на пролётке на Алеутскую 44. Только Брехт с Васькой, остальные добирались на других экипажах и по разным маршрутам. Брехт тоже приказал остановить возчику не прямо у треугольного здания, а за несколько сотен метров и осмотрелся, вдруг всё же китайцы следят, нужно зайти куда-нибудь. Нашёлся вполне интересный магазинчик. Ведь чего-то есть надо будет вечером, там девчонки с беспризорниками голодные. Магазин назывался «Бакалея», купил Иван Яковлевич пирог с малиной и ещё всяких разных пирожков и плюшек. Заодно там же, в магазине, перекусили пирожками с ливером. Лиц китайской национальности при выходе не обнаружилось. Вообще, Владивосток – это словно бы не один город, а несколько, находящихся близко друг от друга. Русские не лезут в китайский и корейский квартал, а азиаты почти не бывают в городе гайдзинов.

На Алеутской их встретили встревоженно, сразу пригласил Буренко к себе в кабинет и потребовал:

– Говорите, почему не все? Что-то случилось? Чего там у тебя звенит? – ткнул пальцем в сумку, что выдал в нагрузку к тарелкам Чу.

Прямо скажем, Брехта это раздражало, дурацкая у старшего опера привычка, пальцем во всё тыкать, словно собеседник глухой или дебил.

– Решили раздельно добираться, вдруг слежка. В сумке тарелки, пришлось купить, чтобы подозрения не вызвать. А случился второй вариант. Пока этот Чу Юнхуа бегал куда-то за тарелками ваш осведомитель показал мне вазу династии Цин 1617 года, – разложил ему Иван Яковлевич всё по полочкам.

– Семнадцатого. То есть в пять вечера встреча. Ты как, готов? Люди твои где? – как-то не правильно получается, подписывали на одно мероприятие, а оно сразу перетекло во второе, хорошо, хоть перекусить догадались.

– А сколько надо?

– Все. Подстрахуете на подступах. Что у них могло случиться, ничего не намекал? – выглянул в окно ОГПУшник, чего там хотел увидеть? Китайцев? Людей Брехта, подходивших к зданию? Стройные ряды разведывательного батальона?

– Домой-то можно съездить, у нас там женщины и дети голодные, – показал сумку и свёртки с пирогами, и пирожками Иван Яковлевич.

– Домой? – Буренко достал часы из кармашка. Простые, даже не серебряные и Брехт полу пиджака прикрыл у него там золотой Брегет.

– Половина первого, – показал на настольные Брехт.

– Ну да, все про них забываю, недавно отремонтировали, больше года стояли, мастера хорошего найти не могли. Половина первого. Давайте, езжайте, покормите своих детей и назад. Нам ещё до места больше получаса добираться, – барственно махнул рукой. Не нравился он Брехту, чем дальше, тем больше.

Вернулись в четыре часа, на этот раз доктора не брали. Он нужен для боевой фазы операции, а тут подстраховать связного. Приехали к Семёновскому базару. Вечер, уже и темнеть потихоньку начинает, солнце скрылось на западе в облаках, сразу стало серо и промозгло. Холодный ветер с залива потянул. Прямо молниеносно погода поменялась, такое, наверное, только в приморских городах возможно.

Инструктаж был короткий, вон за теми прилавками стойте и смотрите внимательно по сторонам и за объектом. Если что пойдёт не так, то стреляйте не задумываясь. Распределись по два человека и встали за полупустые прилавки, смотрелось диковато, в дорогущих импортных костюмах стоят люди за деревянными грязными и замусоренными прилавками и изображают из себя продавцов. Лучше бы по рядам ходили и покупателями прикидывались. Хорошо, хоть шляпы и галстуки дома оставили. А то бы совсем был перебор. Но на них и так оглядывались, и даже вставали – посмотреть на это чудо. Брехт морщился и терпел, время от времени бросая взгляды на то место, где должен был встретится с китайцем Станислав Николаевич Буренко.

Выстрел прозвучал глухо, почти и не слышно, только потому, что готовился интуитивно Брехт к плохому завершению этой дебильной непродуманной операции, то услышал.

Бах. Бах. Бах это уже ближе и свист пули над ухом у виска, а потом стон с того места, где два красноармейца из его батальона расположились. Бах. Опять свистнула пуля над головой, Брехт присел под прилавок и стал судорожно доставать из кобуры обрезанной «Кольт». Ну вот, и поиграли в мафию. Чего там товарищ Чехов про ружьё говорил. Или не Чехов, а Станиславский? Не, всё же Чехов, Станиславский «Не верю» сказал. Чехову про ружьё?

Брехт выглянул из-за прилавка, на земле в десятке метров от него лежал его боец, а чуть дальше на выходе с рынка лежал Буренко. Кто стрелял по нему, не было видно.

А нет, вон кто-то за круглой афишной тумбой скрывается. А где Васька? Вон, лежит за другой такой же тумбой. Брехт поднял руку и показал Ваське, что пальцем нажимает на спусковой крючок. Китайчонок понял, мотнул головой, и открыл по вражеской тумбе огонь. Брехт бросился, согнувшись в три погибели, в обход. Ага, вон и стрелок. Бах. Это он комбата заметил и по нему выстрелил. Не попал, а вот ответный выстрел Иван Яковлевич положил точно, на белой рубахе китайца вспух красный цветок и его бросило на землю. Серьёзная вещь этот М1911. Человека пуля прямо отбросила, да это маленький китаец, но именно отбросила. Как в кино. Не всё, значит голливудские трюки.

Бах. Кто-то ещё есть, который не за наших.

Глава 15

Событие сорок третье

Однажды два Чукчи заблудились в тайге. Один говорит:

– Когда русские заблудятся, они стреляют в воздух.

Второй Чукча стал стрелять. Стрелял, стрелял и перестал.

– Ты что стрелять перестал?

– Стрелы, однако, кончились.

Брехт вновь откатился под прилавок. Чёрт, стреляли не с одного места, а как минимум с двух. Иван Яковлевич быстро перевернулся на спину, и завертел головой, в надежде увидеть напавших на них китайцев. Видны были три лежащих тела, вокруг каждого уже натекла лужица крови, казавшаяся на расстоянии не красной, а чёрной. К счастью его красноармеец – Слюсаренко ещё стонал и даже предпринимал попытки, лёжа на спине, заползти за стоящий у прилавка большой, окованный железом сундук, ну или как это называется. Там, очевидно, ночью торговцы хранили какие-то не сильно ценные вещи, чтобы не таскать их туда-сюда. Вон, даже здоровущий навесной замок навешан.

С другой стороны, уже в проулке, лежал в этой чёрной луже Буренко. Нда, надо было идти вместе с ним, – подумал Иван Яковлевич, – хотя, могли и двоих пристрелить. Не видно ведь было, кто и откуда стрелял.

Бах. Бах. Выстрелы звонкие, не сильные, следовательно, стреляют из пистолета. Брехт присмотрелся к тому закутку среди прилавков, откуда стреляли. Точно, вон чёрная макушка сверкнула. Если сейчас доползти до афишной тумбы, из-за которой в него стреляли, то место будет, как на ладони. Брехт вновь перевернулся на живот и, гробя дорогущий итальянский пижонский костюм, пополз по грязи и мусору в сторону укрытия.

Бах. Бах. По кому же они или он стреляют? Пиджак задрался и теперь ещё, и рубашку шёлковую превращал комбат в тряпку, ну, ответят гады за такой квест. Ошибся. От тумбы было ближе до того места, откуда стреляли, но ещё парочка таких сундуков полностью обзор загораживала. Понаставили! Пришлось ползти к одному из них. Заметили, видимо, противники шевеление, но сундуки сделаны на совесть из толстых досок, и пули в них застревали. Брехт ускорил поползновения и вскоре уже был прикрыт дубовыми досками с широкими железными полосами. Бах. Дзинь. Это стрелок в одну такую полосу и попал. Теперь Брехт точно понимал, откуда стреляют, вон от тех прилавков, точно из-за такого же сундука. Высунулся осторожно. Вон он, рожа китайская, перезаряжает револьвер. Повезло. Иван Яковлевич выцелил фигуру и плавно нажал на спусковой крючок. Замечательную вещь создал товарищ Браунинг. Автоматический пистолет, не надо давить, что есть мочи, на крючок, сбивая прицел. Выцелил и легонько нажал. Бах. Китайца пулей огромного калибра просто снесло.

Подождал. Казалось, что двое стреляют. Бах. Бах. Это от своей тумбы Васька в кого-то стал стрелять, после того, как Брехт позволил ему высунуться из-за укрытия. Попал, кто-то вскрикнул. Брехт выждал немного и пополз ко второму сундуку, из-за него будет виден угол, в который палил Васька.

Бах. Бах. С той стороны продолжали стрелять. Стало быть, Блюхер китайский промахнулся. Ничего, «Фёдор Иваныч, сейчас подойдём поближе». Брехт рывком на коленях преодолел оставшиеся три – четыре метра. Точно, вон товарищ китайской наружности с косой за спиной стоит к нему боком. Что ж, этого можно и в языки определить. Брехт приметился и выстрелил вражине в ногу. Бах. Крик боли, да просто рёв и китаец, звеня выроненным револьвером, падает на землю, продолжая вопить. Иван Яковлевич, бросился к углу. Понятно, чего кричит. Отбегался хлопчик. Пуля сорок пятого калибра снесла хунхузу колено. Кровь прямо фонтанами хлещет. Брехт со всей силы вдарил китайцу в челюсть и тот затих. Потом снял с себя ремень, замечательный кожаный ремень, тоже итальянский и перетянул ногу, что есть силы повыше колена. Жалко ремень, весь в крови будет, да и не забрать, не в больницу же за ним идти. Или в морг, куда этот бандит заедет?

И тут, прямо словно ждали, когда стрельба закончится, послышались милицейские свистки. Нда, кавалерия всегда приходит вовремя.

Рано обрадовался. Набежавшие милиционеры, долго не стали разбираться и открыли огонь из револьверов по тому сундуку, за которым раньше был Брехт. Они его склонённым над хунхузом ещё не видели, но вот сейчас добегут до сундука и увидят. И что? Стрельбу устроят. По неподвижной мишени. Не хотелось бы проверять меткость владивостокской милиции.

– Работает ОГПУ! – заорал Иван Яковлевич, со всей мочи, – Прекратить стрелять!

Бахнуло ещё пару раз.

– Прекратить стрелять! – опять закричал Брехт. – Это приказ!

Прекратили.

– Кто такие?! – донеслось со стороны тумб афишных. Блин, сейчас ещё Ваську пристрелят. Китаец же. Иван Яковлевич бросил взгляд на неподвижно лежавшего стрелка и приподнялся, держа руки поднятыми.

– Не стрелять, мы сотрудники ОГПУ! – соврал, конечно, но может, так хоть милиционеры успокоятся.

– Что тут происходит? – двинулся к нему высокий человек с красными двумя кубарями в петлицах.

– Товарищ, давайте быстрее Скорую вызывайте или хоть извозчика. Вон там, ранен Буренко, старший оперуполномоченный ОГПУ, а вон там, мой боец. Я командир отдельного разведывательного батальона Брехт. Мы принимаем участие в спецоперации ОГПУ по ликвидации банды хунхузов.

– Не слышал об операции, – милиционер, подозвал рукой подчинённых. – Покажите ваше удостоверение.

– Скорую или извозчика давай, зови! Люди ранены! На тебе твоё удостоверение! – зло сунул недоверчивому милиционеру в нос свою корочку Брехт.

– Разберёмся. Тимофей, дуй за извозчиком. Степанов, оружие у убитых забери, да аккуратней. Вдруг раненые.

Событие сорок четвёртое

– А почему террористы взрывают самолёты, метро, автобусы, городские кафе с простыми людьми? Почему они не взрывают политиков, президентов и министров?

– Понимаешь, теракт должен вызывать у простых людей страх и ужас, а не чувство удовлетворения…

Ночное сидение в засаде ничего не дало. Не пошли китайцы взрывать канонерскую лодку «Красный Октябрь». И так ясно было, что после той перестрелки, когда Брехт с Васькой убили и ранили пятерых хунхузов, те планы сменят. Они знают, что мы знаем, что они знают. То есть, все всё знают, а значит, подготовили засаду. Китайцы они только на вид добродушные и забитые, кланяются вечно и улыбаются. На самом деле очень умный и осторожный враг. Что теперь будут делать не известно. В ближайшее время, точно операцию проводить не будут.

– Так, где твои бойцы, комбат? – утром прикатил на автомобиле Трилиссер к порту, где, кутаясь в совершенно уже потерявший былой лоск пиджак, просидел всю ночь, прячась за какими-то ящиками, Брехт.

– Не знаю, ваш человек распределял. Что с Буренко и моим раненым? – не знает ведь, сразу с Семёновского рынка их в порт увезли, думали, китайцы всё равно на приступ пойдут. Дудки. Умнее оказались.

– Буренко умер. Пуля лёгкое пробило. По дороге в госпиталь ещё умер. А твой боец ранен в плечо, операцию сделали, дальше не знаю.

– Где, он?

– В Военно-морском госпитале на Ивановской. Тут недалеко. Ладно, потом навестишь. Поехали, с твоими орлами и нашими людьми в ту лавку наведаемся, вдруг взрывчатка ещё там, – усмехнулся криво, сам не верил.

– Садись в машину, остальные на полуторке следом поедут.

– Ну, поехали. Правда, больше суток не спал, то в поезде приключения, то здесь, – пожаловался Брехт.

– Вот, на «Миллионку» скатаемся, и спи хоть неделю, – запихнул Брехта в Форд главный разведчик Приморья.

Скатались, мать его! Так скатались, что чуть не оглохли. Подъехали и увидели, что из этой лавчонки что-то выносят несколько китайцев и грузят на телегу.

– Как бы, не взрывчатка?! – предположил Матвей Абрамович.

– Возможно… – начал Брехт. Всё остальное случилось прямо за пару секунд.

– А ну, стоять! Руки вверх! – заорал Трилиссер, выскакивая из машины.

Сотрудники ОГПУ и Васька с ещё одним бойцом Брехта спрыгнули из кузова полуторки и стали гурьбой, блин, кто их учил, так захват особо опасных преступников производить? Постреляют же всех, только и успел подумать Брехт, как от телеги начали стрелять. Три китайцы вытащили пистолеты и револьверы. и открыли огонь по бойцам в синей форме. А Трилиссер начал стрелять в ответ.

БАБАХ. Огромный столб дыма, пламени и обломков взметнулся над телегой, или вместо телеги, правильнее нужно сказать. Брехту повезло. Он выбирался из Форда с другой стороны, ещё бы дверцу Матвей Абрамович закрыл, и вообще бы пронесло, но нет, взрывная волна ударила в оставленную Трилиссером открытую дверцу машины и выбросила Брехта на дорогу. Почти сразу посыпались сверху какие-то камни, обломки досок. Один камень прилетел удачно и спикировал Ивану Яковлевичу между лопаток. Отскочил и вновь приземлился уже прямо у носа.

В голове гудело, хотелось встать и попрыгать на одной ноге, выливая воду из ушей. Комбат покрутил головой и сфокусировался на камне. Это был вырезанный из нефрита приличный такой Будда. Светло-зелёный, сверкающий в лучах восходящего солнца. Попал бы в голову, так и прибил бы. А так синяком отделается.

С трудом, продолжая трясти головой, Брехт поднялся на колени. Подобрал выпавший из рук при падении «Кольт» и потом, подумав, и Будду прихватил, чего добру пропадать. Тяжёлый. Кило, не меньше. Кучу денег стоит. Если не подделка какая, да не, сейчас ещё подделки не научились делать. Настоящий нефрит.

Иван Яковлевич, снова потряс головой, выплёскивая воду из ушей, обошёл машину, придерживаясь за неё руками. Трилиссер лежал на земле. Брехт бросился к нему, ну, как получилось, перевернул. Припал к груди. Живой, дышит. Крови нигде нет, так что, просто оглушило. Брехт похлопал его по щеке. Не сразу, но глаза у главного разведчика начали бегать под веками, а потом он их открыл. Стал головой трясти, точно как Брехт минутой раньше. А вот тут из уха одного кровь потекла. Выходит, не отделался лёгким испугом. Барабанные перепонки лопнули? Оглохнуть может?

– Матвей Абрамович, – позвал его Брехт.

Отреагировал, хоть и скривился весь.

– Китайцы… – прохрипел.

– На небесах… Наверное. Давай, подымайся. В машину сядем. Тебе в больницу нужно. Контузия. Кровь, вон, из уха бежит.

– Люди…

– Давай в машину, пойду, посмотрю.

Брехт посадил Трилиссера в почти не пострадавшую машину, чуть развернуло и всяким мусором завалило, но даже движок не заглох, продолжал урчать басовито. После пошёл проверять, что с бойцами. Убитых оказалось двое. Взрывной волной их припечатало о борт машины и разбило головы. Обоим. Ещё пару человек оказались с переломами. Это те четверо, что выскочили с борта, что был в направление телеги со взрывчаткой. По счастью, Васька и снайпер спрыгивали с другого борта, и полуторка их прикрыла от взрывной волны. Сама машина легла на бок.

Васька стоял на коленях и мотал головой. Рядом с ним валялась ещё одна нефритовая статуэтка. На этот раз дракон, кольцами свитый. Тоже не меньше кило. Брехт огляделся, то тут, то там ещё зеленели на поле боя поделки неизвестных китайских мастеров. Раз хозяин лавки их упаковал первыми, то нужно будет их потом собрать, наверняка, самое ценное прихватил с собой, опасаясь ареста и обыска. Брехту создавать две артели деньги понадобятся.

Боец нашёлся, тоже в позе зю. Стоял на карачках и его рвало. Живой. Крови нет. Выходит, легко отделались.

Событие сорок пятое

Если чрезмерная увлечённость вашего ребёнка компьютерными играми вызывает у вас беспокойство, постарайтесь приобщить его к более серьёзным и здоровым занятиям: картам, вину, девочкам.

Оказалось, что погибших больше. Трое. Погиб ещё один сотрудник ОГПУ. В кабине полуторки находился, когда бойцы чуть отошли и стали передвигаться, как хомо эректусы, то совместными усилиями, и с помощью китайских младших братьев, сумели поставить полуторку на колеса. Вот, в кабине и нашли ещё одного погибшего. Ему переломало шею при падении. Самое интересное, что ГАЗ-АА завёлся. Надёжные машины изготавливают в СССР. Всех мёртвых и раненых положил в кузов. Брехт своих посадил на заднее сидение Форда, но заметив, как вымерший рынок начал оживать, и уже первые китайцы стали подбирать нефритовые статуэтки, выгнал бойцов на сбор трофеев. Связал из своего угробленного окончательно пиджака подобие мешка и выдал Ваське. Те мигом его наполнили, а зелёные сувениры ещё лежали на земли, посверкивая, отражая восходящее солнце. Снял и с Васьки пиджак, и его наполнили. Уже думал и с бойца снять, но тут очухался Трилиссер и дал команду ехать в Военно-морской госпиталь. С начальством не поспоришь, да и все крупные статуэтки зелёные уже собрали. Брехт, посадил Ваську за руль. Сам чекист, мог, куда не туда зарулить, глаза эдакие мутные и несфокусированные. Почитай ближе всех к эпицентру взрыва был. Хорошо упал сразу.

Сгрузили всех мёртвых, покалеченных и сильно контуженных в госпитале, и Трилиссер, уже более-менее оклемавшийся, сам сел за руль и довёз Брехта с Васькой и красноармейцем до их дома на 1-й Морской улице. Интересный, между прочим, домик. Купеческий, скорее всего. Два этажа, первый кирпичный, второй деревянный, лавка была у купца на первом этаже, потом уже при Советской власти огромное помещение на первом этаже превратили в большую кухню и несколько комнатушек, в одной из которых Иван Яковлевич с Катей-Куй и поселился. Девчонки, видя их состояние, даже охать и ахать не стали. Сразу повели мыться и переодеваться. У Брехта всё ещё уши были ватой забиты. Слышал всё, но глуховато, словно говорили все с ним, голову в кастрюлю засунув. Поели и спать завалились. Двенадцать часов Иван Яковлевич проспал. А потом ещё час лежал, из сонной одури выплывая. Ощущение ваты в ушах пропало, звенела посуда в кухне, и звон слышался именно как звон, а не треском, как утром. Был поздний вечер. За окном уже темно, даже звёзды первые высыпали на небо. Луна растущим месяцем в окно заглядывала.

Нужно было идти в туалет, который на дворе. Никаких жидкостей для быстрого разложения отходов ещё не придумали, и вонь там стояла качественная. Во! Это мысль. Если Трилиссер сдержит своё слово и договорится о переводе ещё нескольких человек из лагеря на карьере щебёночном к Брехту, то нужно кроме учителей китайского, японского и немецкого языков, попросить химиков. Или тут биолог нужен? Бактерии же разлагают отходы. Точно, пусть будет биолог. А кто ещё может пригодиться?! Вот про агрономов он забыл. Сейчас уже родственники есть и агроном недоучка из села Спасское помогает, но иметь настоящего учёного селекционера и биохимика было бы не лишним. Попросим, галочку ставим. Кого ещё просить? А что, можно попробовать замахнуться на телевизоры до Зворыкина? Владимир Козьмич уже изобрёл в Америке и кинескоп, и иконоскоп – передающую трубку, но телевизор ещё не создал. Ещё почти год есть. Можно попытаться это сделать. Оборудование? Да, оборудование. В Москве, в институте хорошем, можно сделать кинескоп, здесь, в Спасске-Дальнем, не получится. Если только не купить кинескоп и иконоскоп у самого Зворыкина в США. Он там пока не сильно процветает. Перебивается с хлеба на квас. Руководитель небольшой лаборатории в фирме «Рэдио корпорейшн оф Америка». Никто в него не верит, кроме вице-президента этой же фирмы такого же эмигранта из Российской империи Давида Сарнова. Решено, просим радиоинженера и хорошего электрика. Ещё? Или хватит жадничать. А что, вдруг есть мастер штыкового боя. Полезная наука, которой Брехт совершенно не владеет. И не забыть хорунжего этого забрать с собой. Теперь дома делать научились, за три дня хороший тёплый домик нужному спецу построить можно.