Текст книги "Спираль"

Автор книги: Андрей Лазарчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

10

Байк у Тайвы был старый и тёртый: «Хонда АХ1», Юра его сразу узнал: когда он покупал свой ТГНБ, ему предложили такой же в качестве «спасательной шлюпки». Производство их уже давно прекратили, но байки были реально неубиваемые.

Дождь уже прекратился, дорога в свете фары блестела, время от времени её пересекали полосы тумана. От набегающего воздуха сначала мёрзли колени, но потом холод как-то уравновесился теплом мотора. Отрыв вскоре остался позади, но свет его огней был настолько силён, что ещё долго, если поднять взгляд, верхушки деревьев ярко выделялись на фоне чёрного неба.

Сначала Юра целомудренно держал Тайву за талию, чуть откинувшись в седле, но скоро она решительно переместила его руки так, что теперь он прижимался к ней всем телом, обхватив чуть пониже груди. Дорога скоро стала неровной, в выбоинах, между которыми Тайва лавировала, как заправский слаломист. А потом асфальт оборвался, и пошла типичная военная бетонка с грубыми стыками между плит. Слева, если присмотреться, можно было увидеть бесконечную цепочку столбов, а потом в неё дополнительным звеном встроилась решётчатая вышка…

– Это Зона? – крикнул Юра.

Тайва энергично кивнула шлемом.

Это Зона, подумал Юра и стал смотреть в ту сторону. Он не знал, что ожидал увидеть. Какие-нибудь багровые сполохи на горизонте. Но там стояла непроницаемая тьма. Наверное, даже ощутимая тьма. Плотная, как бетон.

Дорога пошла немного в горку, тон мотора изменился. Потом появился знак близкого поворота налево. Но там, где дорога начала заворачивать, Тайва сбросила скорость и повернула направо, на почти невидимую тропу. Потом затормозила и погасила фару.

– Что? – спросил Юра.

– Пусть глаза привыкнут…

– А потом?

– Увидишь.

Она соскользнула с мотоцикла и взмахом руки велела Юре сделать то же самое. Он встал на землю, чувствуя, как она подрагивает под ногами. Тайва пошла влево от тропы, продолжая манить его за собой. Через несколько шагов возник бетонный барьер высотой примерно по пояс.

Тайва сняла шлем.

– Смотри туда, – и показала рукой вперёд.

Некоторое время Юра ничего не видел. Но потом глаза действительно привыкли.

На полгоризонта развалилась огромная лоснящаяся туша, почти сливающаяся с темнотой, – но только почти. Туша совершала какие-то движения, по ней пробегали медленные волны и стремительные судороги, и где-то глубоко под студенистой кожей туши разгоралось мертвенное свечение (так светятся гнилушки и трупы-«подснежники»), мерцало, гасло, разгоралось в других местах; потом где-то вдали, на пределе слышимости, завыла сирена, и тонкие лучи прожекторов бестолково заметались над землёй, перекрещиваясь и сталкиваясь.

– Это Зона? – почему-то шёпотом спросил Юра.

– Ага, – сказала Тайва. – Её такую можно только отсюда увидеть. Она не знает, что здесь дырка есть, и поэтому не замыливает глаза.

– А днём?

– Нет. Днём её вообще не видно. Поехали. Теперь ты знаешь.

– Знаю что?

– Во что ты вляпался.

– А-а. Ну да…

Ещё не остывший мотор завёлся с полоборота, и они покатили дальше. Тропа скоро расширилась и стала прямой, как стрела, и Юра сообразил, что это насыпь железной дороги, скорее всего узкоколейки, с которой убраны рельсы и шпалы.

Тайва переключила свет, и теперь фара, как прожектор, била вперёд метров на семьдесят. Свет её был голубоватый. Запрещённый криптон, подумал Юра. И алкоголя у нас в крови… ну, немало. И скорость… он чуть-чуть потянулся вперёд, посмотрел на спидометр – сто десять. Ни фига себе… Тайва снова поймала его руку и ещё раз переместила – теперь прямо на свою грудь. Потом другую. И прибавила ходу. Только сейчас мотоцикл слегка затрясся. Куртка на Тайве была хоть и ветрозащитная, но мягкая, «мембранка», буквально как шёлк с шёлковой подкладкой, и Юра чувствовал всё. Он начал легонько стискивать груди и отпускать, стискивать и отпускать. Он почти весь ушёл туда, ближе к своим ладоням. Мотоцикл летел уже по какой-то трубе, пробитой светом в податливом пространстве. Юрина рука сама по себе нашла язычок замка, потянула вниз, вниз, потом проникла за пазуху. Контраст между жаром тела и холодом набегающего ночного воздуха был обжигающим. Твёрдый и маленький, как пулька, сосок сам тыкался в пальцы. Так длилось упоительно долго. Что-то постороннее, инородное, отторгаемое, – пролетело мимо, несколько раз отразив звук мотора: ррр-ррр-ррр-ррр… Наконец Тайва сбросила скорость – и, клюнув вперёд, мотоцикл замер. Шлем как будто сам собой слетел с её головы, с костяным стуком упал и покатился…

– Да, вот так, – хрипло сказала Тайва. – Ну, невозможно же… постой, я сама…

– Спасибо, – сказала она потом очень серьёзно.

– За что? – удивился Юра.

– Что не смотрел на часы… Вот он, твой Гомель.

И правда, они только что миновали щит-указатель: «Гомель – 4 км». Едва начинало светать. Шоссе было не то чтобы пустынным, но просторным.

– Я говорила, что доедем быстро, говорила?

– Да. Хоть и с задержками…

– Хочешь секрет?

– Не знаю, – сказал Юра. – Его нужно будет хранить?

– Всё равно. Ты границу не заметил?

– Нет!.. Ну ни фига себе.

Несмотря на грядущее объединение, паспортный контроль всё ещё сохранялся и даже лютовал временами, хотя таможни уже упразднили.

– Это такая сборка есть, «вибратор» называется. Я его в трусах в специальном кармашке ношу. Если ночью ехать и по-настоящему обжиматься, то и не остановят никогда, и дорога намного короче делается.

– Это как?

– А так. По спидометру мы проехали семьдесят, а на карте это сто двадцать.

– Нормально, – сказал Юра ошеломлённо. – А когда одна едешь, то что?

– Тогда, если сильно надо, вставляю себе обычный вибратор – и по газам. Польскую сколько раз проскакивала, литовскую – нигде не останавливали. Прикольно, да?

– Наверное, ты – это тот чёрный мотоциклист, про которого ходят легенды.

– А хотя бы. Вот, наверное, мы и на месте…

– Да, похоже… Спасибо тебе. Может, увидимся когда?

– Я бы с удовольствием. Только на тебе уже кольцо надето, и не моё.

– Какое кольцо?

– Ну, ты не видишь… В общем, пометили тебя. Или даже подсекли и теперь вываживают. А ты не сопротивляйся. Сопротивление бесполезно… знаешь эту хохму?

– Про электриков?

– Ну. Ладно, давай поцелуемся – и по коням. Всё равно у нас ничего долгого не получилось бы… даже без всяких посторонних тёток.

– Почему ты так думаешь?

– Быстро сшоркались бы…

Тайва крутнула ручку газа, зажав передний тормоз, развернула мотоцикл на сто восемьдесят градусов, подняв облако едкого дыма, подмигнула Юре и умчалась. Он несколько секунд растерянно смотрел ей вслед, потом закашлялся.

Только много позже, уже покачиваясь в служебном автобусе, он увидел, что на телефоне запечатлелся непринятый звонок. В пять двадцать утра. Номер не определился.

11

– Моё имя Леонид Ильич, фамилия Чернобрив, и это не повод для шуток. Я ваш инструктор по выживанию. Курс выживания у нас подразделяется на четыре уровня сложности, я веду начальный и высший. Так что с теми, кто не отсеется, мы ещё встретимся…

Инструктор походил на скелет, обвязанный толстыми верёвками и одетый в мешковатый синий комбинезон. Кожа на лице и кистях рук казалась пергаментной, глаза сидели глубоко в глазницах и почти не были видны, брови и волосы отсутствовали начисто. Он вроде бы не прихрамывал, но в руках его была палка с набалдашником в виде собачьей головы с прижатыми ушами.

– Первое, что я вам должен сказать: вся информация, которой располагаю я, располагают силовые ведомства всех заинтересованных стран, располагает мировая наука и вообще всё прогрессивное человечество, – неточна и неполна. Вбейте себе в башку сразу, или если этого мало, то сделайте татуировку на болту, чтобы каждый раз, как берёте его в руки, видели: «Зона – сука». Она врёт всегда. Всегда и во всём. И тем не менее лучше знать не всё и знать, что знаешь не всё, чем не знать ничего. Проверено практикой. Вот вы, курсант…

– Курсант Большаков!

– Что вы знаете о Зоне? В трёх словах.

– Почти ни хера.

– А чуть более развёрнуто?

– Образовалась в тысяча девятьсот восемьдесят шестом году в результате взрыва…

– Садитесь. Вот вам ошибка номер один – самая распространённая. Скорее всего сам взрыв на Чернобыльской АЭС стал результатом какого-то невыясненного проявления уже существовавшей к тому времени аномальной зоны под индексом КЛ-19. Всего к тому времени на территории Советского Союза было найдено двадцать две зоны различной интенсивности проявления и различных размеров, причём КЛ-19 не была ни самой крупной, ни самой интенсивной. Сейчас на той же примерно территории число аномальных зон удвоилось. В зарубежных странах, где уже давно велись аналогичные исследовательские работы, ещё тогда было обнаружено порядка двухсот зон, с последними данными я не знаком. Выявить систему в их расположении не удалось до сих пор… Большинство зон можно обнаружить только с помощью специальных приборов, в некоторых – пропадает связь и перестаёт работать электроника, меньшая часть оказывает воздействие на человека – например, лишает его способности ориентироваться или связно мыслить. Наконец, есть такие зоны – их единицы, – где люди и предметы пропадают или появляются ниоткуда… в общем, это всё весьма любопытно, но это не основная тема занятия. Кто пожелает, может воспользоваться библиотекой. Итак, в начале восемьдесят шестого года Припятская зона КЛ-19 внезапно расширилась с прежних размеров полкилометра на полтора до шесть на двенадцать – и захватила в том числе территорию злополучного четвёртого энергоблока. Это заметили не сразу…

– Простите, Леонид Ильич, можно вопрос? Курсант Хромченко.

– Коротко.

– Почему АЭС построили вблизи аномальной зоны?

– Потому что в то время ничего не знали об аномальных зонах. Вернее, не было систематизированных знаний. Зону КЛ-19 нанесли на карту только в восемьдесят втором году. Но, анализируя происшествия в этом районе, можно сказать, что зона старая и находится на этом месте с середины девятнадцатого века как минимум. Я ответил?

– Если можно, ещё. Я читал, что около всех АЭС и других атомных объектов находятся аномальные зоны…

– Я такого не читал. Найдёте, принесёте мне, обсудим. Продолжаю. Какого рода воздействие стало причиной взрыва, установить не удалось, предполагается чисто психогенное. Может быть. Потом была эпопея с ликвидацией физических последствий аварии, и было не до аномальных явлений. Только в ноль втором году провели замеры и обвешивание и обнаружили, что зона изменила конфигурацию и немного увеличила площадь, про этом интенсивность появлений упала. Потом на Украине стало не до аномальных явлений, потом российских и белорусских исследователей выперли – а в ноль седьмом произошла катастрофа, природы которой мы не знаем до сих пор. С тех пор зона КЛ-19, или просто Зона, давно вышла за пределы тридцатикилометровой зоны отчуждения Чернобыльской АЭС и на сегодняшний день представляет собой, грубо говоря, ромб с длинной диагональю в сто шестьдесят километров и короткой – в шестьдесят. Исходная Припятская аномальная зона лежит, как видите, в самом юго-восточном остром углу этого ромба… Кроме того, имеются два метастаза, которые территориально оторваны от КЛ-19, но морфологически с нею полностью совпадают – это КЛ-19/1, размером двадцать шесть на шестнадцать километров, вот здесь, на границе Украины и Курской и Белгородской областей, и КЛ-19/2, примерно на полпути между Киевом и Харьковом, эта Зона пока маленькая, десять на десять километров, и слабо выраженная. Что всё это значит, спросите вы? Да хрен его знает, ответим мы – и будем правы. Да, курсант?

– Курсант Прилепа. Товарищ инструктор, я правильно понимаю, что… что старая зона… то есть зона отчуждения по аварии… что она почти ни при чём?

– Сядьте. Учитесь более чётко формулировать вопросы. Отвечу так, как понял. В физическом смысле – да, ни при чём. Но Зона – Зона с большой буквы – это не только физика и не столько физика. Можно сказать, что с научной точки зрения её существовать не может, поскольку там нарушаются все известные нам физические законы. Однако Зона существует, и не просто существует, а чрезвычайно сильно влияет на нашу жизнь. Что, курсант? Непонятно?

– Курсант Прилепа. А как же радиоактивность? И мутанты? И…

– Сядьте. Да, радиоактивность. Практически любой предмет, вынесенный из Зоны, фонит. То есть от него исходит ионизирующее излучение – обычно гамма. Но откуда оно берётся, совершенно непонятно, поскольку никаких нестабильных атомов в предмете не выявляется. Возьмём два образца: который хотя бы месяц пролежал в Зоне, фонит, а контрольный – нет, при этом изотопный состав обоих абсолютно идентичен. Объяснения этому нет. Также в Зоне зафиксирован точечный, а главное, узконаправленный источник гамма-излучения такой мощности, которую обеспечили бы примерно три тонны кобальта-60… вам это что-то говорит? Нет? Скажем так: любая живая тварь в этом луче сгорает в долю секунды в тонкий пепел… кости мгновенно раскаляются до двух тысяч градусов и взрываются. Источник находится в левой фаре старого «запорожца», почему-то стоящего на крыше гаража в городе Припять, неподалёку от железной дороги. Хорошо, что этот гамма-пучок упирается в железнодорожную насыпь… Добраться до «запора» нет никакой возможности: гараж тот сам по себе – смертельная ловушка… Впрочем, я углубился в детали. Так вот, учёные говорят, что такого источника в природе существовать не может. Но он существует, и я видел, как он действует. Теперь мутанты. Так называемые мутанты. Тоже следует разделять: есть небольшое количество реальных радиоактивных мутантов, образовавшихся вследствие взрыва восемьдесят шестого года, – это в основном насекомые, растения, лягушки. И так называемые мутанты – примерно полсотни видов, не имеющих предка… то есть они ни от кого не происходили, и даже безглазые собаки лишь внешне похожи, но имеют совсем другой генотип. Теперь предвижу вопрос: инопланетные ли они существа? Отвечаю: наука ответа не даёт. Скорее всего, говорят нам учёные, это какое-то странное ответвление земной биосферы, изолят, наподобие какой-нибудь Новой Зеландии, только отколовшейся ещё раньше, сразу после динозавров. И всё. Дальше этого смелого предположения наша наука не продвинулась. Но поскольку зверьё получается земного происхождения, то оно всё съедобное – хотя вкусными можно назвать только молоденьких поросят. Что ещё более интересно, так это то, что все без исключения звери – хищники или падальщики, травоядных нет, даже свиньи – стопроцентные хищники, а это, как вы понимаете, совершенно невозможная ситуация, пищевая цепочка без важнейшего звена, травоядных, существовать не может, первичному белку неоткуда браться – однако же вот: существует. За счёт чего? Учёный мир разводит руками. Впрочем, про зверьё Зоны у нас ещё будет отдельное занятие, да и не одно… А теперь вернёмся к главному, ради чего организовано и наше подразделение, и вообще творится вся эта жуткая поебень, – то есть к экономике Зоны.

Инструктор прошёлся перед партами, опустив голову и задумавшись. Все молчали.

– Итак: Зона является месторождением большой номенклатуры так называемых артефактов. Название неправильно, поскольку подразумевает создание этих объектов посредством рук и искусства – что, надо полагать, неверно. Впрочем, это общеизвестно. Однако, раз уж слово укоренилось, мы его используем как термин. По самым скромным подсчётам, за год в Зоне добывается ценностей на двенадцать миллиардов евро. Это то, что легально. Три четверти добычи идёт в ювелирную промышленность, оставшаяся четверть делится между ВПК, медициной, высокими технологиями и так далее. Сколько ценностей не учитывается, уходит по криминальным каналам и в криминал, мы точно не знаем, но уж точно не меньше половины от названной суммы. Для чего используются артефакты криминальным миром, мы тоже не знаем. Есть подпольные целители, ворожеи, исполнители желаний – но наверняка это не всё. Впрочем, что происходит с уже покинувшими Зону артефактами – этот вопрос должны задавать себе ФСБ, УНБ и КГБ, а наша забота – сделать так, чтобы перекрыть этот поток здесь. Что?

– Курсант Хромченко. Я не понял. Всё дело упирается в бабло?

– Садитесь. Нет, не только в бабло. Бесконтрольное расползание и бесконтрольное использование артефактов несёт непосредственную угрозу населению, суть которой я пока не имею права раскрывать перед вами. А так да, курсант, я с вами согласен – рисковать жизнью за чужое бабло как-то некузяво… что?

– Курсант Шихметов. Простите, я сам с собой.

– Садитесь. Подтверждаю внутренний диалог курсанта Шихметова. Да, приходилось и приходится. И не только здесь. Жизнь несправедлива, ребята, и вряд ли вас на дорогу сюда подвигли романтические предрассудки. У каждого из вас проблемы, которые, как вы полагаете, можно решить с помощью денег. Не стану изображать из себя великого учителя жизни, но замечу, что есть и другие способы заработать не меньше, но при этом не рвя жопу на британский флаг – что вам неминуемо придётся делать у нас. В общем, думайте ещё и над этим. Возвращаясь к артефактам. Каталог зарегистрированных имеется в ваших методичках, там же обозначены места наибольшего распространения, условия возникновения, сфера применения и прочее. Если я не ошибаюсь, в каталоге сейчас двести шестнадцать позиций. И, как видите, в таблице оставлены пустые клетки. Это значит, что список время от времени пополняется. Исторически сложилось так, что добыча артефактов в Зоне производится артельным старательским методом, сравнимым с добычей золота или заготовкой грибов. Возможно, что это действительно единственно возможный способ добычи; возможно, что таким образом корпорации просто экономят на расходах; не знаю. Примем это как данность. Есть шесть крупных артелей, именующих себя кланами; старатели предпочитают называться сталкерами; это дань романтике восемьдесят шестого года, тогда сталкерами называли разведчиков-радиометристов; само же слово восходит к романам Киплинга «Сталки и компания» и Стругацких «Пикник на обочине» – кто ещё не читал, прочитайте в обязательном порядке, буду принимать зачёт. Предвижу вопрос «зачем?» – и тут же отвечаю: поскольку эти произведения оказывают до сих пор сильнейшее воздействие на фольклор старателей, формируют их поведение и реакции. Вам нужно будет находить с ними общий язык и при необходимости смотреть на мир их глазами… чья мать Тереза?

– Курсант Голиков. Мать Тереза – монахиня, то есть мать в переносном смысле. Я имел в виду, что…

– Садитесь. Да, не в последнюю очередь задачей нашего подразделения будет формирование доверия к себе, поскольку все наши предшественники только и делали, что применяли грубую силу. Многие действия национальных администраций, да и международных сил, могут быть объяснимы только абстиненцией после приёма тяжёлых наркотиков. Они здесь устроили вялотекущую гражданскую войну всех против всех…

Он помолчал.

– Криминалитет и в Зоне, и особенно вокруг неё чрезвычайно силён, это настоящая мафия, наверное, одна из самых влиятельных и жестоких за всю историю, располагающая огромными деньгами, оружием вплоть до тяжёлого, покровителями на самом верху… Лет десять назад они практически оттеснили государства от рынка артефактов, попытались создать монополию по типу алмазной – и это почти получилось. В самой Зоне установился бандитский беспредел. Тогда и начала создаваться наша контора, МАБОП. Мы помогли сталкерским кланам оружием, послали добровольцев, опытных командиров. Удалось практически очистить Зону от бандитов. Но вмешались их высокие покровители… впрочем, восстановить бандитскую власть им всё равно не удалось, а создание монополии пресекли уже другие ведомства… Мы несколько отвлеклись, да. Что ещё следует знать о Зоне? Да, она опасна, в ней существуют смертельные или калечащие ловушки, их мы будем изучать и в классе, и на полигоне; однако при минимальной осмотрительности большинства ловушек можно избежать благодаря детектирующей аппаратуре; есть, правда, несколько типов, которые не детектируются, например, «суперклей» или «простая советская разрезалка пополам» – но «разрезалки» редки, неподвижны и работают точно по расписанию, так что через них при необходимости даже можно пройти, зная ритм срабатывания, – а попавшего в «суперклей» человека легко спасти, просто выстрелив ему под ноги. Да, в Зоне водятся опасные животные, и с ними мы тоже будем знакомиться в зверинце и на практических рейдах; скажу сразу, что изучать мы их будем односторонне: повадки и как убить. Запомните: подготовленному, экипированному и правильно вооружённому человеку в Зоне бояться, в сущности, нечего. Но есть необъяснимые пока психологические феномены… Слушаю.

– Курсант Кисленький. Товарищ инструктор, вот вы говорите – зверьё. Мутировало или нет, не важно. Но другое. А как же люди, которые мутировали? Или они тоже из какой-то Новой Зеландии?

– Садитесь. Именно к этому я и перехожу. В сталкерском фольклоре существуют легенды о человекообразных существах: контролёрах, бюрерах, снорках, навках, изломах, безлицых – ну и ещё нескольких более редких типах. Учёные подтверждают существование бюреров, это мелкие обезьяны, адаптированные к жизни под землёй; никаких признаков интеллекта у них не отмечено. Существование прочих гоминидных существ просто не подтверждается. Но легенды сильнее. Вот вам пример немного другой: все знают, что Зона буквально вымощена человеческими костями, костями сталкеров. Что буквально каждый артефакт оплачен человеческой жизнью. Ну и прочее. Между тем объективный подсчёт даёт нам другие цифры: если не считать гигантского выброса одиннадцатого года, когда чудовищное количество зверья прорвалось за периметр, а затыкать этот прорыв бросили солдат только что призванных, из учебной части, и они там не столько зверья, сколько друг друга положили, и если не считать жертв откровенных бандитских разборок в карантинной зоне, – так вот, если считать только саму Зону, то за предыдущие десять лет, без года нынешнего, итог которого не подбит, – там погибло двести восемнадцать человек. Спокойно. Конечно, подсчёты могут быть не полны, сколько-то сумело просочиться в Зону и помереть там, не оставив ни следа, – но это может идти речь о десятках человек, а не о сотнях и тем более тысячах. Возьмём любую из сталкерских войн: послушаешь, какая-то Курская дуга, бандюки впереди, солдаты справа, мутанты слева, «монолитовцы» сзади, сверху писмейкеры на «вертушках», а снизу подземные бюреры подкапываются – и всё, конечно, трупами завалено, и мы, по колено в крови… Начинаешь считать: хоп, шесть убитых, восемь раненых – с обеих сторон. То же самое и про рейды. Ушло восемь, вернулся один. Всех отмычек потеряли, всех стажёров… Начинаем считать: тот-то подвернул ногу и вернулся, тот-то свернул в бар и завис, те двое вообще в другое место шли… ну и так далее. Тот, который один вернулся: ну как же так, я же помню!.. на куски!.. в кровавые брызги!.. Короче говоря, Зона сама по себе является чем-то вроде сильного галлюциногена, который решительно изменяет восприятие реальной действительности. Наверное, не на всех этот галлюциноген действует одинаково, поэтому и все описания Зоны… в общем, двух одинаковых вы не найдёте. Слушаю.

– Курсант Кисленький. Товарищ инструктор, я так и не понял: так что, всё это просто выдумки – ну, про людей-мутантов?..

– Садитесь. Нет. Это не выдумки. Какие-то реалии за этим стоят, но всё очень сильно приправлено воспалённым воображением. Ну, вспомните себя ребёнком: вот вы оказываетесь в тёмной комнате…

– Ага… – сказал курсант Кисленький и задумался.

– Впрочем, сказанное относится только к тем, кто именно погиб. Поскольку есть странная категория существ, часть из которых, вероятно, тоже бывшие люди…

– Зомби? Курсант Шихметов.

– Да, курсант Шихметов, именно зомби. И вот на них нам с вами предстоит обратить самое пристальное внимание… Зомби появились в Зоне не сразу после Второй катастрофы, первые случаи датируются ноль девятым годом. Тогда же военным удалось получить несколько образцов для исследования. Это были люди в крайней степени истощения и практически без высшей нервной деятельности. Некоторые из них после пленения погибли, двум или трём удалось поддержать жизнь искусственно где-то до полугода. Из-за того, кстати, что военные с ними столько возились, и родилась легенда, что именно военные их и создали или что это жертвы каких-то военных разработок – какие-то лучи, выжигающие мозг, и прочие страшилки. Всё это чушь. Так, кстати, и не удалось разобраться, что или кто поражает нервную ткань и почему значительная часть коры мозга отключается. Мозг зомби совершенно идентичен мозгу нормального человека, просто почему-то не функционирует. Вернее, не функционируют его участки, отвечающие за высшую нервную деятельность… А с двенадцатого года количество зомби резко увеличилось, и среди взятых образцов оказались такие, которые людьми никогда не были… ходячие манекены, копии. Потом этих псевдолюдей стало по-настоящему много. Когда был прорыв на Киев, на месте боя насчитали больше двух тысяч убитых зомби, да ещё неизвестное число утонуло. Но и бывшие люди среди них тоже иногда попадаются. Но сколько их, каков процент, как они попадают в Зону – мы не знаем. Отличить внешне бывшего человека от псевдочеловека невозможно, а только при детальном осмотре: скажем, у псевдолюдей нет папиллярных линий на пальцах, нет гениталий, нет подкожных вен… ну, на вскрытии сразу видно, что совсем другой организм… кстати, у них и мозга нет в нашем понимании, какое-то губчатое тело. Сейчас мы всех просим, что если попадается зомби-человек, чтобы хотя бы предоставляли образец ткани для ДНК-анализа. Уже человек десять так нашли, и, повторяю, совершенно непонятно, как эти люди в Зону попали, не имели они никакого отношения к Зоне, да и пропали далеко от неё – в Канаде в какой-нибудь или на Каймановых островах… В общем, тайна сия пока что велика есть. Так. На сегодня достаточно, все в тир, потом в библиотеку, вам выдадут комплект литературы – учить по возможности наизусть. Свободны. Курсант Шихметов.

– Я.

– Задержитесь на пару минут.