Текст книги "Суда не будет (СИ)"

Автор книги: Андрей Федин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Глава 15

В прошлой жизни эта рыбалка стала последней, на которую я ездил вместе с Надей. Моя жена любила подобные выезды на природу. Хотя рыбу она ловила редко. Обычно Надя поначалу бродила около берега и любовалась природой. Затем она расстилала на берегу покрывало и загорала. Чуть позже Надя готовила нам завтрак. В тот раз позавтракать мы планировали овощами и бутербродами с печёночным паштетом (мы привезли его из Крыма). Я думал, что на обед сварю уху из пойманной рыбы. Лиза намеревалась запечь на углях картошку. Всё начиналась тогда в точности, как и сегодня. За исключением того, что в тот день с нами не поехал на рыбалку Димка.

В тот раз я его не пригласил. Мы с братом давно не выбирались на природу. Да и вообще встречались с ним нечасто: уж точно не каждый вечер, как теперь. На этой неделе я не однажды ловил себя на мысли: был бы тогда рад, если бы Димка заглядывал ко мне домой вот так же, как я сейчас навещал Вовку. Я видел, что младшего брата мои частые визиты не напрягали – к ним даже привыкла его жена. Лиза же теперь ждала меня с нетерпением – особенно в те дни, когда я возвращался с очередным прочитанным «романом» или главой. Она теперь не сидела весь день напролёт у телевизора, а всё чаще засиживалась за письменным столом.

– Димка, чего ты там размечтался? – окликнул меня брат. – Выбирай себе удочку. Или ты всерьёз вознамерился ловить раков?

* * *

Я вынул из автомобиля свой рюкзак, отвязал от багажника заготовки для раколовок. Заготовки отнёс к камышам. Там же поставил банку с протухшим мясом, которую купил на рынке. Расстегнул наброшенную поверх футболки рубашку и сунул за пояс на спине полученный от Синицына пистолет (эту мою манипуляцию ни Вовка, ни Надя, ни даже Лиза не заметили). Я поставил на землю у своих ног рюкзак, наблюдал за тем, как Вовка собирал бамбуковые удочки.

Эти удочки нам достались в наследство от папы. Ни я, ни Димка не были заядлым рыболовом, не тратились на покупку рыболовного снаряжения. Димка и в детстве был равнодушен к рыбалке – он ездил туда с нами за компанию. Мне же хватало и доставшихся от папы (с детства привычных) снастей. Я разве что покупал новую леску, да делал из гусиных перьев поплавки – те самые, из которых сейчас мой младший брат выбирал поплавок для Лизиной удочки.

– Димочка, а ты чего стоишь? – спросила отыскавшая меня взглядом Лиза. – Вот-вот клёв начнётся! Ты всё пропустишь!

Она всплеснула руками. В старой Надиной кофте и в белой панаме (из-под которой торчали две косички) она выглядела сейчас забавно. «Эта кофта лет через семь станет ей маловата», – отметил я.

Владимир откусил кусочек лески, сплюнул его на землю у своих ног. Поправил резинку на поплавке. Указал рукой на двухколенные бамбуковые удилища, разложенные на земле около автомобиля.

– Димка, выбирай любую, – сказал он.

– Только вот эта, с красненьким поплавочком, моя! – заявила Лиза.

Она показала на удочку, которую держал в руках Вовка. Повернула голову, посмотрела на Надю. Та стояла около машины, смотрела с высокого берега поверх камышей на ещё клубившийся над рекой туман.

Спросила:

– Мама, а ты опять всю рыбалку на коврике пролежишь?

Надя обернулась. Мазнула по мне смущённым взглядом.

С вызовом ответила:

– Обязательно. Пролежу. На коврике. Я вашу рыбалку не люблю, ты же знаешь. Мне рыбу жалко.

Лиза усмехнулась и сказала:

– А чего её жалеть? Она же скользкая!

Вовка и Надя переглянулись, обменялись улыбками.

Владимир вручил Лизе удочку.

– Иди на наше место, – сказал он. – Сейчас я ещё две удочки соберу и приду к тебе.

Он прикоснулся к плечу дочери и с притворной строгостью сказал:

– Только всю рыбу не вылови до моего прихода! Хорошо?

Я сообразил, что в прошлый раз сказал Лизе эту же фразу.

Тогда Лиза вот так же хитро улыбнулась и ответила «Не хорошо, папочка…»

– Не хорошо, папочка! – сказала моя племянница. – Обязательно всех сазанов поймаю. Тебе оставлю только мелких карасиков.

Она забросила удочку на плечо, прошаркала по земле подошвами тяжёлых резиновых сапог, подошла ко мне.

Подсказала:

– Бери вон ту, с поцарапанным удилищем, – подсказала она мне. – Папа в прошлый раз на неё больше поймал, чем на ту длинную.

Вовка взглянул на дочь, покачал головой. Надя усмехнулась.

Лиза пожала плечами, посмотрела на родителей.

– А что такого? – спросила она. – Так и было! Я же не обманываю.

Племянница нахмурила брови, взяла меня за руку.

Сказала:

– Ну их!.. этих родителей. Они вредные. Только о себе и думают. Идём, Димочка. Поможешь мне вытаскивать из воды стокилограммовых рыбёшек.

* * *

Мы с Лизой спустились с высокого берега. Прошли по ещё влажной земле, украшенной многочисленными собачьими и птичьими следами. Остановились около прорубленного в камышах окна (шириной примерно в два метра). Я вдохнул витавший у воды травянисто-пряный запах. Отметил, что водная гладь между двумя стенами из камышей походила на зеркало. Я увидел в ней своё отражение, по которому то и дело пробегали шустрые водомерки. Димкино лицо на поверхности воды выглядело серьёзным, едва ли не хмурым. Я пригладил волосы на голове. Отмахнулся от нудно пищавших около моих ушей комаров. Услышал шуршание в камышах – там вспорхнула оставшаяся для нас незамеченной мелкая птица. В десятке метров от нас в реке всплеснула рыба.

– Димочка, смотри, как я умею, – сказала Лиза.

Она взмахнула удочкой – грузила и крючок (с ещё шевелившимся красным дождевым червём) плюхнулись в воду точно посреди прорубленного в камышах окна, в трёх метрах от берега. Яркий красный поплавок сперва упал на бок. Но он тут же дёрнулся и наполовину ушёл под воду, своей острой вершиной уставился вверх (будто вообразил себя камышом). Лиза радостно улыбнулась, положила удочку на торчавшие из воды рогатки. Бамбуковый кончик удилища клюнул воду – по водной поверхности побежали круги, догоняя и обгоняя любопытных водомерок. Лиза помахала перед лицом руками, при этом она не отводила взгляда от торчавшего из воды красного поплавка. Будто тоже знала, что первый клёв сегодня случится уже через пару минут.

Она повернулась ко мне и прошептала:

– Дима, смотри, смотри. Сейчас начнётся.

Я почувствовал, как Лиза вцепилась холодными пальцами в мою руку. Подумал о том, как сегодняшнее появление около реки моего старшего брата скажется на Лизином улове. Насколько Димкино присутствие на берегу изменит результаты той хорошо запомнившейся мне рыбалки? Я сунул руку за спину, поправил рукоять пистолета. Не сводил глаз с торчавшего из воды красного поплавка. Прислушивался к доносившимся со стороны машины голосам Вовки и Нади. Сейчас они казались весёлыми – я не различил в них тревожных ноток. В тот раз наш «отдых у реки» тоже начался с веселья. Мы с Надей поначалу шутили, смеялись. Я вспомнил, как Лиза тогда вдруг с берега закричала: «Папа, я поймала карасика!» Прежде чем…

Лиза дёрнула меня за руку и тихо сказала:

– Дима, он дёрнулся. Ты видел? Кажется, клюёт.

Она указала на поплавок – тот будто бы по её указке нырнул под воду. Лиза подхватила с рогаток удочку, бултыхнула её тонким концом по воде. Взмахнула бамбуковым удилищем – окатила меня и себя сверкающими брызгами. Леска натянулась. Красный поплавок взлетел над водой. Вслед за ним из воды появился коричневато-зеленоватый комок с длинными шевелящимися усами и полетел моей племяннице в лицо. Лиза взвизгнула, уклонилась от летевшей на неё добычи. Но удилище из рук она не выпустила. Пропахший тиной усатый комок промелькнул у меня рядом с глазами. Я заметил, что он ещё на лету отцепился от червя. Проследил за его падением: он ударился о берег у самой воды. Замер в углублении, оставленном на земле Лизиным сапогом.

– Рак! – воскликнула моя племянница. – Димочка, это же рак!

Она вскинула брови.

– Ничего себе! – сказала Лиза. – А папа говорил, что они тут не водятся.

Лиза взглянула на меня и неуверенно сообщила:

– Димочка, я поймала рака.

– Поздравляю с первой добычей, – сказал я.

– Спасибо. А… что с ним делать?

Я наклонился и поднял рака с земли, показал его племяннице.

Рак грозно растопырил клешни и вновь пошевелил усами.

– Какой страшнючий, – сказала Лиза.

Потёрла ладонью кончик своего носа.

– Отнесу его наверх, брошу в сетку для раков, – сообщил я. – Справишься тут без меня?

– Конечно, – уверенно ответила Лиза.

Она подняла с земли удилище; убедилась, что червяк всё его висел на крючке.

Я придержал племянницу за плечо.

Сказал:

– Если услышишь вдруг громкие хлопки, то не пугайся. Ладно?

– Какие ещё хлопки? – спросила Лиза.

Взмахнула ресницами.

– Выстрелы, – сказал я. – Из охотничьего ружья. Неподалёку отсюда сейчас на уток охотятся.

Лиза взглянула на камыши. Нахмурила брови.

– Они стрелять будут? – сказала она. – Зачем? Всю рыбу нам распугают!

Племянница покачала головой.

Я спросил:

– Не испугаешься?

– Нет, конечно.

Лиза заглянула мне в лицо и попросила:

– Димочка, ты только возвращайся поскорее. Ладно? С удочкой.

Я улыбнулся.

– Рыбу с тобой сегодня папа удить будет. А я приехал к реке за вот этими страшными усатыми чудовищами.

Я показал племяннице грозно раскрывшего клешни рака.

– Не такие они и страшные, – сказала Лиза.

К раку она не подошла, но вытянула шею, чтобы лучше его рассмотреть.

– Сейчас налажу раколовки и стану неподалёку от вас, – сообщил я.

Указал рукой на камыши, заявил:

– Видел вон там неплохое местечко. С удочкой там тесновато. А вот раколовки там станут просто идеально.

Лиза тоже взглянула на камыши, печально вздохнула.

– Ладно, – сказала она. – Тогда поторопи папу. А я и для тебя поймаю сегодня одного сазана.

Я подошёл к вырубленным в крутом склоне ступеням. Рак у меня в руке затрепыхался. Он будто почувствовал, что мы удаляемся от воды. Я отмахнулся от комаров; услышал, как плюхнулся в реку поплавок Лизиной удочки. Отметил, что Лиза забросила крючок на то же место, где поймала рака. Вспомнил, что в прошлый раз вслед за раком она выловила серебристого карася (размером с её ладонь). Сообразил вдруг, что не слышу голоса Вовки и Нади. Взглянул вверх, преодолел подъём в три прыжка. Увидел, что Вовчик и его жена замерли около «шестёрки». Они стояли спиной к реке. Плечом к плечу. Мой младший брат сжимал в руке колено от бамбукового удилища. Я проследил за направлением Вовкиного взгляда.

Подумал: «На этот раз они пришли до того, как Лиза поймала карасика».

* * *

В прошлый раз я заметил их, когда моя рыбачившая в камышах дочь прокричала:

– Папа, я поймала карасика!

Тогда я поднял голову (менял на разложенных около автомобиля снастях грузила). Но не повернулся на голос дочери. Потому что слева от себя заметил неподвижную Надю – она стояла около дверей машины, спиной к реке… и будто бы не дышала. Я сместил взгляд в сторону и увидел в десятке шагов от себя собак.

В той стае было примерно два десятка особей. Все, как на подбор, крупные. Дворняги. Украшенные шрамами – на некоторых я заметил ещё не зажившие раны. Звери стояли будто выстроивший по начерченной на земле линии. Все, кроме здоровенного широкогрудого пса, походившего на среднеазиатскую овчарку.

Пёс стоял чуть впереди других собак. Он чуть склонил к земле голову, скалил клыки. Смотрел на меня – Надю вожак будто бы не замечал. Собаки утробно зарычали. Не двигались с места. Я почувствовал, что сжимаю в руке толстое колено от бамбукового удилища. Сам не понял, как оно оказалось у меня в руке.

Повернулся к стоявшей у машины Наде и произнёс:

– Пистолет. В бардачке.

Я услышал шорох за спиной. Скосил взгляд – заметил поднявшуюся по склону Лизу.

– Папочка, смотри! Я поймала!..

Вожак громко утробно тявкнул – шерсть на его холке вздыбилась.

Лизин голос тут же утонул в громком и злобном многоголосом собачьем лае.

Из-за спины содрогавшегося от лая собачьего вожака выскочила невысокая рыжая псина. Она не лаяла. Псина молча метнулась к Надиным ногам. Она клацнула зубами в десятке сантиметров от Надиной голени. Но не добралась до неё. Потому что я ударил её бамбуковой палкой в шею. Опрокинутая на бок псина жалобно взвизгнула.

За моей спиной вскрикнула Лиза (я не запомнил, что именно она тогда прокричала). Рыжая псина вскочила на лапы и тут же отпрыгнула в сторону – уклонилась от моего нового тычка. Надя попятилась. Собаки дёрнулись в нашу сторону. Они лаяли, разбрызгивали слюну из оскаленных пастей. Голос вожака звучал громче других.

Я заметил, как Надя приоткрыла дверь «шестёрки». Дёрнул палкой – рыжая псина снова отскочила под защиту своих крупных сородичей. Я услышал за спиной жалобные причитания своей дочери. Стоял на месте. Смотрел на лапы собачьего вожака. Видел, как их когти рыхлили землю. Держал в поле зрения всю собачью стаю.

Отметил тогда, что расстояние между мной и собаками становилось всё меньше. Звери раззадорили сами себя. Они смотрели на меня и на палку в моей руке. Рычали. Лаяли. А потом прозвучал выстрел. Громко. Хлёстко. Его звук будто затмил собачий лай. Псы замерли и замолчали. Тишину нарушал лишь голос жалобно скулившей у меня за спиной Лизы.

Вожак фыркнул, дёрнулся. Повернулся и трусцой побежал вдоль собачьего строя. Он словно после выстрела вдруг утратил к нам интерес, вспомнил о своих важных собачьих делах. Псы поворачивали ему вслед морды. О нас они будто бы позабыли (даже рыжая псина). Один за другим они сходили с места и уходили вслед за своим вожаком…

* * *

Собачьего вожака я узнал даже спустя тридцать четыре года.

Да и его стая выстроилась сейчас так же, как и в прошлый раз.

Я шагнул к лежавшему у самого обрыва рюкзаку и выхватил из него обрез. Выпрямился, вскинул руку под углом в сорок пять градусов к земле. Нажал на спусковой крючок.

Из короткого ствола вырвалось пламя. Уши мне заложило от грохота. Поэтому второй выстрел мне показался лишь эхом первого. В воздухе зависло облако серого дыма.

Я бросил обрез на землю, достал из-за пояса пистолет. Передёрнул затвор и сдвинул флажок предохранителя. Но тут же опустил ПМ, направил его ствол на землю у своих ног.

Потому что широкогрудый собачий вожак уже повернулся ко мне спиной. Он будто посчитал меня не стоящим его внимания. Вслед за вожаком уходили прочь и другие собаки стаи.

Облако пороховых газов медленно плыло по воздуху в сторону видневшихся вдалеке кустов шиповника.

У моих ног в траве барахтался усатый рак.

За спиной у меня прозвучал голос Лизы:

– Димочка, я поймала карасика!

* * *

В одной из моих книг («Кодекс зверя») главный герой столкнулся со стаей одичавших собак. Образ её вожака в романе я срисовал с того самого широкогрудого пса, который в девяносто первом году увёл свою стаю от моей машины после выстрела из ПМ. Я перечитал тогда множество статей в интернете. Везде утверждали, что при встрече со стаей бродячих псов не существовало оптимальной линии поведения. В интернете говорили, что звуковые отпугиватели действовали лишь на трусливых особей. Твердили, что единого метода защиты от нападения стаи бездомных собак не существовало. В один голос доказывали: первым всегда нападал вожак. Писали, что именно от поведения вожака зависело поведение всей стаи.

В романе «Кодекс зверя» я описал ту самую встречу с собаками у реки, после которой наша субботняя рыбалка завершилась, едва начавшись. Сцена получилась яркой и эмоциональной. Девятилетний сын главного героя романа (в точности, как Лиза) заявил, что не останется в тот день на берегу. На него не подействовали уговоры и заверения в том, что псы не вернутся. Парень прятался в машине, пока герой книги и его супруга собирали вещи. В романе мальчик за утро выудил из реки лишь мелкую рыбёшку и рака. Его родители не намочили лески своих удочек. Мальчик оправдывал своё нежелание рыбачить словами моей десятилетней дочери. Так же, как и моя дочь, он всю свою жизнь потом вздрагивал при звуках собачьего лая.

* * *

Вовка всё ещё сжимал в руках бамбуковую палку. Но смотрел он не на собак (чьи удалявшиеся фигурки маячили в высокой траве). Мой младший брат разглядывал лежавший на земле в трёх шагах от него обрез.

Я спрятал за спиной ПМ, подошёл к краю обрыва. Взглянул на замершую у самой воды Лизу. Та показала мне трепыхавшегося на конце лески серебристого карася: точно такого же, какого она поймала и в прошлый раз.

– Димочка, смотри, какой блестящий! – похвасталась племянница.

Она отмахнулась от комаров и тут же спросила:

– Димочка, ты слышал, как грохотало? Стреляли! Близко! Я сперва подумала, что это гром!

Племянница покачала головой.

Висевший на леске карась раскачивался, подобно маятнику часов.

– Всё нормально, – сказал я. – Не бойся. Они уже ушли.

Махнул рукой в ту сторону, куда удалилась собачья стая.

– А я и не боюсь, – сказала Лиза. – Сейчас ещё одну рыбёшку поймаю. В тысячу раз больше этой.

Лиза бросила карася в сетку, снова закинула удочку – в тоже место, где выловила две предыдущие добычи. Положила удочку на рогатки, присела на корточки. Я отметил, что испуганной она не выглядела.

Я повернул голову и увидел, что Вовка поднял с земли обрез.

Он показал пугач мне и сказал:

– Серьёзная вещь. Димка, откуда это у тебя? Ты будто не на рыбалку, а на войну приехал.

Я взмахнул пистолетом, улыбнулся.

Ответил:

– Ерунда. С такой штуковиной на войну не пойдёшь. Ею только собачек пугать.

Я посмотрел вслед уходящей собачьей стае. Подумал о том, что Лиза теперь не будет вздрагивать при виде собак. А рыбалка сегодня всё же состоится. Быть может, Лиза вытащит из воды своего желанного сазана. А я проверю, не обманул ли меня в прошлой жизни Коля Синицын. В девяносто третьем году Синицын утверждал, что на этом самом месте он поймал за половину дня три ведра раков.

Я поднял с земли всё ещё трепыхавшуюся Лизину добычу. Поднёс её к своему лицу. Посмотрел усатому существу в глаза. «Там полно этих раков!» – мысленно повторил я Колины слова. Отметил, что Синицын, конечно, тот ещё фантазёр, но раками он меня тогда накормил. Причём, неплохими: крупными, побольше этого. Решил: вот сейчас и проверю, тут их Коля наловил или купил на рынке.

Глава 16

Обрез охотничьего ружья я разобрал на части. Вовка наблюдал за моими действиями, но вопросов о моём оружии больше не задавал. Он (как и я) прекрасно понимал, что Димка бы на них не ответил. Мой старший брат наверняка отшутился бы или вовсе проигнорировал неугодные ему вопросы. Я бы теперь поступил так же, как Димка. Но Вовчик благоразумно сдержал своё любопытство. Он задумчиво взглянул вслед убежавшей собачьей стае. Затем бросил взгляд на мой ПМ и на берег реки, где рыбачила его дочь. Вынул из бардачка в машине и нацепил на себя кобуру с пистолетом (я хранил её там же в прошлой жизни после наездов Лёши Соколовского и Ромы Кислого). Надя заметила его манипуляции, посмотрела мужу в глаза и кивнула (так она обычно соглашалась с моими действиями).

Я прошёлся вдоль берега, утопил в реке части обреза (в разных местах). Затем подобрал с земли две мятые ржавые консервные банки и прогулялся к кустам шиповника. Вовкину машину отсюда я не рассмотрел. Подвесил банки на ветки кустов, словно новогодние игрушки на ёлку. Отошёл от них на десяток метров, достал ПМ. Вскинул руку и дважды нажал на спусковой крючок. Стрелял, почти не целясь. Как тогда, в кабинете Лёши Соколовского. Выстрелы-щелчки пистолета показались не такими ух громкими после грохота пугача. Обе банки слетели с веток и покатились по земле. Я хмыкнул, подобрал с земли гильзы. Подошёл к банкам и убедился, что они слетели с веток не случайно. Спрятал за пояс пистолет и вернулся на берег. По дороге к машине я бросил стреляные гильзы в воду за камыши.

* * *

Раколовки я собрал, как учил нас с братом папа. Закрепил на вершине каждой из палок капроновую нить. К концам нитей прикрепил по куску протухшего мяса. Запашок у моих снастей был не самым приятным. Я заметил, как следившая за моими действиями Надя брезгливо поморщила нос. Вовка к тому времени уже спустился на берег к дочери. Я то и дело замечал, как взлетали над камышами тонкие концы бамбуковых удилищ. Слышал радостные возгласы своей племянницы.

Я надел подаренную мне Лизой панаму, вручил Наде свой пистолет. Вовкина жена не отказалась от оружия. Она взвесила пистолет в руке, поинтересовалась количеством патронов в магазине. Я сообщил ей, что два патрона только что израсходовал на пристрелку. Надя кивнула, проверила положение флажка предохранителя. Она прогулялась вместе со мной до спуска к камышам. Передала мне раколовки, когда я добрался до кромки воды. Пожелала мне удачи и смущённо отвела взгляд.

* * *

В камышах я не скучал. Потому что Коля Синицын меня всё же тогда не обманул (хоть и слегка приукрасил действительность). Нити на раколовках натягивались регулярно. Я то и дело поднимал на поверхность привязанные к палкам куски мяса, за которые крепко держались клешнями зеленовато-коричневые раки. Вода в реке была тёплой. Я регулярно опускался в неё по самый подбородок – прятался там от круживших надо мной мелких кровососов. Дважды отрывал от ног пиявок. Наблюдал за танцами водомерок. Хорошо рассмотрел проплывшую по поверхности реки у самой моей груди небольшую гадюку.

Металлическая сетка постепенно наполнилась добычей. Копошившиеся в ней раки толкали друг друга клешнями, грозно помахивали длинными усами. До полудня из воды я выбрался лишь однажды – позавтракал бутербродами с «крымским» паштетом, а заодно и разузнал, как шла ловля рыбы у Лизы и у Вовки. Надя мне сообщила, что её муж и дочь наловили уже килограммов пять карасей. Но заветные сазаны пока обходили их крючки стороной. Я вернулся к раколовкам – собрал со дна жадно державшихся за наживку раков. Ближе к полудню уже заметил, что добыча едва помещалась в сетку.

А потом услышал громкий Лизин крик.

– Дима!

Мне показалось, что из воды я выпрыгнул подобно черноморскому дельфину. По отвесному земляному склону я взобрался почти мгновенно. За три секунды я домчался до того места, где в камышах рыбачили Лиза и Вовка.

Опустил взгляд и увидел внизу на фоне бликующей поверхности реки радостное лицо своей племянницы. Лиза держала в руках большого сазана. Я заметил: на щеках племянницы появились ямочки, а Лизины глаза светились от счастья.

– Димочка, смотри, какую рыбину я поймала! – сказал Лиза. – В ней килограммов пять, не меньше! Я сама её выловила! Честное слово! Папа только на берег её вытащил, чтобы она не сломала удочку.

* * *

Вовка и Надя приняли решение, что уху они сварят дома. Я не сомневался, что такому решению поспособствовал утренний визит стаи собак. Больше собаки нас сегодня не побеспокоили. Но мы о них не забыли (изредка слышали вдалеке их лай). Поэтому решили, что пообедаем в городе (в доме моего младшего брата).

Лиза возвращалась в Нижнерыбинск радостная и счастливая, чувствовала себя героиней. Пойманный ею сазан оказался единственным. Прочий улов рыбаков состоял из серебристых карасей и парочки крупных окуней. Но ещё мы увезли от реки примерно полтора десятилитровых ведра раков, один из которых тоже был Лизиной добычей.

* * *

У Вовки я задержался до вечера. Поделился с младшим братом известными мне рецептами ухи на костре (дома уху варила Надя). Попробовал пожаренное на сковороде мясо сазана – Лиза внимательно следила за моей реакцией.

Вернулся в свою квартиру уже затемно. Сегодня вечером я остался без новой порции Лизиных сочинений (племянница пообещала, что новая глава будет уже завтра). Поэтому я посвятил вечер чистке пистолетов.

* * *

В воскресенье (четвёртого августа) я привёл в порядок свои записи. Отметил: написанного за прошедший месяц текста хватило бы для издания его отдельной книгой. Я рассортировал блокноты по кучкам. Три блокнота запечатал в большой конверт, оставил на нём пояснительную запись. Положил в отдельный конверт и стопку тетрадных листов – записанная на них инструкция по объёму текста тянула на небольшую повесть. Блокнот с нарисованным на обложке Московским Кремлём я минут пять вертел в руках, задумчиво посматривал на голубое небо за окном. Но потом всё же запечатал в отдельный конверт и его. Сделал на нём пометку: «Деньги».

* * *

Вечером я снова явился к Вовке. Не увидел у забора «Запорожец» Бакаева. Не рассмотрел во дворе и мотоцикл Синицына. Ещё у ворот я почувствовал запах варёных раков (Вовка вчера пообещал, что сварит их по моему рецепту: на пиве, с добавлением лаврового листа и душистого перца). За столом под вишней меня дожидалась лишь племянница (после вчерашней рыбалки у Лизы покраснел кончик носа). Она сообщила, что «никто ещё не приехал». Вручила мне зелёную тетрадь с новой главой своего романа – проследила за тем, как я отнёс тетрадь в машину (чтобы не забыл её и не потерял).

Мы с Владимиром уселись во дворе. Выпили по бутылке пива «Ячменный колос» до того, как у забора припарковался автомобиль Бакаева. На этот раз Женька пришёл без традиционной банки вина. Но принёс гирлянду из сушёных бычков, которых в начале июня поймал на Каховском водохранилище. Вовка при виде рыбы махнул рукой и заявил, что рыба нам сегодня не понадобится. Женька поводил носом, шумно втягивая воздух. Улыбнулся и уверенно заявил: «Раки». Он уронил связку бычков на стол, потёр ладонью о ладонь. Недовольно посетовал на то, что «этот Синицын» опять опаздывал.

Коля Синицын подкатил к воротам на четверть часа позже оговоренного времени. Я почти не сомневался, что Николай намеренно опоздал, чтобы Вовка и Женька оценили эффектность его появления. Коля приехал сегодня к моему брату не один. Раньше Синицына с мотоцикла соскочила наряженная в джинсы и в серую блузу женщина (с «почти третьим» размером груди и с «талией балерины»). Яна и Коля вошли во двор плечо к плечу. Оба в красно-белых мотоциклетных шлемах и с улыбками на лицах. Мне показалось, что Яна улыбалась смущённо. А вот в белозубой улыбке Коли Синицына я смущения не заметил.

Вовка и Бакаев переглянулись.

– Это уже интересно, – произнёс Женя.

– И неожиданно, – добавил мой младший брат.

Я вспомнил, что при первом знакомстве с Яной Терентьевой мы с Женькой «тогда» произнесли эти же фразы.

Пиво с раками стало прекрасной заменой «традиционному» креплёному вину. «Ячменный колос» лишь поначалу казался мне кисловатым. Но затем я «распробовался» – вкус ракового мяса неплохо сочетался с этой пивной «кислинкой». Надя, как обычно, составила нам за столом компанию. Мне показалось: её порадовало появление в нашем коллективе ещё одной женщины. Уже через полчаса после появления во дворе Тереньевой и Синицына наш коллектив разделился. Яна и Надя активно друг с другом общались, отсев от мужской части компании на другой конец стола.

Я сообразил, что в моей прошлой жизни они так и не познакомились. Яна «тогда» видела мою жену лишь на фотографиях. А ещё мы с Терентьевой в той, в прошлой жизни, ни разу не танцевали. Я решил, что сегодня исправлю это упущение, когда Вовка вынес из дома кассетный магнитофон «Соната М-216». В прошлом году мы… они с Надей купили этот магнитофон, как подарок на очередную годовщину своей свадьбы. Обошёлся он в двести шестьдесят рублей (десять рублей я тогда приплатил «сверху»). Узнал я и кассету, которую мой младший брат извлёк из пластмассового подкассетника.

«Немного теплее за стеклом, но злые морозы…» – зазвучал из динамиков голос Юры Шатунова. Вовка тут же пригласил на танец свою жену. Синицын рванул к Яне. Мы с Женей Бакаевым достали из стоявшего у ствола вишни ящика по бутылке пива. На веранду вышла Лиза. Она не спустилась по ступеням, а подошла к перилам. Улыбнулась. Наблюдала за тем, как танцевали её родители. Я вспомнил, что «Белые розы» – любимая Надина песня. Моя жена мечтала, что однажды мы с ней попадём на концерт группы «Ласковый май» и послушаем, как молодые парнишки споют эту песню со сцены «вживую».

«Люди украсят вами свой праздник…» – пел тонкий мальчишеский голос. Мы с Женькой отсалютовали друг другу бутылками (пиво мы принципиально пили «из горла»). Я взял из тарелки рака. Оторвал раковую шейку, посмотрел на довольные лица танцующих Нади и Вовки. Вспомнил, что в прошлой жизни мы с женой в последний раз танцевали не в это воскресенье, а ещё в июле (в Крыму мы трижды посетили огороженную решётчатым забором танцплощадку). Посматривал я и на Синицына, плясавшего рядом с Яной. Коля смотрел своей Терентьевой в глаза, будто гипнотизировал её взглядом.

Какая песня прозвучит вслед за «Белыми розами» я вспомнил, когда ещё звучал голос Шатунова. Ведь это я много лет назад делал записи на эту кассету. «Ты пришёл такой ненужный…» – запела Алла Пугачёва. Вовка и Коля вернулись за стол. Яна и Надя остались на пяточке около собачьей будки, где сегодня была танцплощадка. Мой младший брат и Синицын открыли пиво, потянулись за раками. Я наблюдал за тем, как их подруги выплясывали под пение Аллы Борисовны. Смотрел на Яну и на Надю. Но вспомнил вдруг о Саше Лебедевой. «Во вторник ей позвоню», – напомнил я сам себе.

Вовка и Женя расспрашивали Колю о том, где он «раздобыл такую красавицу». Синицын рассказал им правду. С той лишь поправкой, что не упомянул о моей роли в их с Яной знакомстве (по моей просьбе). Коля гордо описал, как явился к Терентьевой домой с букетом цветов и пригласил её в кино. Рассказал, как поцеловал Яну по пути из ресторана. Вовка и Женька поочерёдно похлопали своего «отчаянного» приятеля по плечу. Принялись вспоминать о том, как «много лет назад» они познакомились со своими жёнами – Коля Синицын в очередной раз слушал рассказы своих друзей и снисходительно улыбался.

Под песню в исполнении Александра Серова я всё же станцевал с Яной Терентьевой. Мы с Женькой скомандовали Коле и Вовке «отбой» и рванули на танцплощадку к их женщинам. Бакаев успел к Наде первый. Поэтому я положил свои руки на талию Яны. Терентьева улыбнулась мне, скосила взгляд на притворно хмурившегося Синицына. Я заметил улыбку на лице танцевавшей справа от меня Нади. «…А может снова всё начать?» – пел Александр Серов. Яна Терентьева лукаво усмехнулась, склонилась к моему уху и сказала: «Спасибо вам, Дмитрий. За Колю». Я ухмыльнулся и кивнул ей в ответ.

В начале следующего танца ловкий Бакаев переметнулся к Яне Терентьевой. Я мазнул взглядом по лицу замершей на танцплощадке Нади и вернулся за стол под вишню. Вовкину жену пригласил на танец теперь уже искренне расстроенный Синицын. Лиза не следила за плясками родителями – вернулась в дом. Мы с младшим братом наблюдали за танцами, сидя за столом. Пили пиво, ели раков, общались. От бесед на тему преступников и преступлений я отказался. Сказал Вовке, что на подобные разговоры у меня сейчас не было настроения. Поговорили о футболе. Затем я поинтересовался планами брата на завтрашний день.

– Да всё, как обычно, – ответил Владимир. – Заберу Надю с работы, поедем домой.