Текст книги "Структура (СИ)"

Автор книги: Андрей Двинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

– Анцис, труп укати в подсобку, – попросил я. – И накрой установку чехлом. А я за Рокулисом схожу...

– О, очнулся, – воскликнул Костя и расплылся в улыбке. – Ай да Каверин, ай да сукин сын!

Я подошел ближе и встретился взглядом с Димой, который постепенно осознавал свое местонахождение. Несколько секунд он просто смотрел по сторонам, а потом чуть двинул шеей и попытался что-то сказать. Каверин осторожно снял с него дыхательную маску.

– С возвращением, дружище, – проговорил я, прикоснувшись к его руке.

– Хр... Где я? – Тихо просипел Гордеев.

– Еще пока на этом свете, – бодро сострил Каверин, беря со стола шило. – Сейчас я тебя колоть буду, а ты говори, чувствуешь или нет, хорошо?

– Хорошо, – тихо пробормотал Дима, моргнув. Повернув шею, он снова оглядел помещение, потом посмотрел на меня. И вдруг спросил, – Я – клон?

Не в силах ничего сказать, я просто кивнул.

– Что... с прототипом?

– Три пули. Оба легких и позвоночник. Умер шестнадцать часов назад.

– Колю в левую стопу, – предупредил Каверин.

– Чувствую, – поморщился Гордеев. – Подожди, Костя... Петь, это Артем... Он был любовником Ольги... Он в меня стрелял, чтоб бабки из сейфа забрать... А перед этим охрану застрелил из пэ-бэ...

– Я понял уже, – кивнул я, похлопав его по руке. – Давай-ка быстрее приходи в себя. У нас с тобой дел по горло.

– Сергей за меня? – прошептал он.

– Да.

– Артем ушел?

– Да, – повторил я.

– Скажи Сергею, чтоб Артема не искал, – Дима попытался сглотнуть, и я подал ему стакан воды, который Анцис только что наполнил в кулере. Приподняв голову, дал напиться. Отдышавшись, Гордеев продолжил. – А то дров наломает... Он... далеко не уйдет.

– Это я и сам понял... Все, отдыхай, – я вздохнул, почувствовав, как с моих плеч упала гора. – Сейчас Рокулис тобой займется.

Глава тридцать седьмая. Саня «Крот». Охота за «Янтарем».

– Здесь стань, носом к подворотне, – приказал Саня, беря в руки маленький «Сваровский» со стабилизацией изображения. Он давно мечтал о таком бинокле. Лет десять назад, когда он только начинал службу в спецназе, ему как-то попался на базе один журнальчик с рекламой вот такого. А теперь мечта осуществилась.

Небольшой, неприметный "форд" притормозил и остановился. Водитель, молодой парень по имени Толик двигатель не глушил, как и было велено. Солярки не жалко, а вот если надо будет быстро уезжать, можно потерять секунды. А в их деле секунды – это очень много. Иная пуля за секунду пролетает почти километр.

– Тот дом? – Спросил Бигль с заднего сидения, показывая на монументальную серую громадину сталинской постройки.

– Да. Смотри свой сектор, – велел Крот. Леша с позывным "Бигль" числился стажером, и Крот не ленился ему об этом напоминать. Ибо как только боец решает, что он уже крут и учеба закончилась, вероятность получения пули возрастает многократно. Она итак немаленькая, а уж когда начинаются ошибки...

– Смотрю, – вздохнул Алексей, развернув голову в свою сторону. – Нет тут никого. Пустота и тишина.

Саня внимательно осмотрел дом, потом каждое окно отдельно, а затем тщательно исследовал припаркованную машину с логотипом охранной фирмы, камеры наблюдения, подъезды и подходы к дому. А потом начал сначала. Тишина, нарушаемая лишь негромким стуком дизеля немного давила на нервы. Октябрьский вечер, только начинает темнеть. Сегодня холодно, температура чуть ниже нуля. Ветер с моря приносит крупинки снега, кидая их на стекло. Фонари пока не горят, но для наблюдения света пока хватает. В сером доме уже зажглись некоторые окна. Прохожих нет совсем, лишь редкая машина проезжает по улице у них за спиной.

– Глуши движок, – наконец приказал Саня, не обнаружив ничего подозрительного. Толик послушно повернул ключ и машина заглохла.

– Замерзнем мы так, – констатировал очевидное Бигль. – И окна запотеют.

– Нехрен бухать было вчера, – усмехнулся Крот. – Не переживай, машина правильная, тут все приспособлено.

– Четыре аккумулятора для спецпечки, – похвастался Толик. – Не замерзнем!

– Мы не бухали, так, выпили немного за здоровье шефа...

– И что, помогло? – усмехнулся Крот.

– Ну, он даже с инвалидной коляски встал, правда правая нога не очень еще работает, только на костылях ходить может.

– А что за история, мужики? Расскажите хоть, не дайте помереть дурой, – поинтересовался Толик.

– Шефа нашего подстрелили на днях, слышал? – Начал Леша. – Дык вот, говорят, его Док с того света вытащил. Какими-то странными машинами, что в центральной лаборатории стоят. Мужики, что на охране стояли, рассказывали, что в лабораторию уже труп привезли, три пули в груди...

– Что ты болтаешь всякую хрень? – Оборвал подчиненного Крот. – Следи за сектором!

– Да слежу, нет никого, – отозвался Бигль и замолчал.

Некоторое время тишину в салоне нарушал только завывающий снаружи ветер и негромкой шелест снежной крупы, бьющейся об окна.

– Что Гордеева подстрелили, слышал, конечно. А чо, в натуре мертвого оживили? – Не выдержал Толик.

– Так говорят, – почему-то шепотом ответил Бигль. – Труп завезли, а следующим днем вывезли уже живого. Даже Рокулис, говорят, в шоке был и все допытывался у Каверина, что да как?

– А тот?

– А тот молчал, как рыба об лед, – пожал плечами Бигль. – Только улыбался довольно и твердил себе под нос, какой он сукин сын...

– А что Гордеев?

– Да ничего... С неделю на коляске катался, а вчера даже с костылем прошел немного. Каверин обещает, что правая нога тоже со временем восстановится.

– Вот балаболки, – буркнул Саня. Бигль с Толиком замолчали, уловив в голосе командира неодобрение и некоторое время сидели молча, наблюдая за своими секторами.

– Нога – херня, – вдруг продолжил Алексей, будто его распирало. – Ранение легкого, вот это чудо. За два дня никак не проходит. А тут, смотрю, шеф наш дышит как молодой... Жена его наутро как узнала, прибежала, а он с ней бодренько говорил, словно и не было тех дырок... Вот так вот.

Это Леха меня на разговор вытягивает, вдруг понял Крот. Позавчера Бигль стоял на вахте возле лаборатории и видел, как Саня внутрь заходил. А теперь ему интересно, что он, Крот, там внутри видел и делал. Ну, это хрен ему, он не станет лишнего болтать. О таких вещах не болтают. А тут еще и специально попросили, чтоб молчал. Сам Док попросил. А Дока Саня очень уважал. Не столько за образование. И не потому, что шибко умный. А за то, что при необходимости, мог винтовку взять и ребят прикрыть, а не только за спинами телохранителей прятаться.

– Болтун, мля... Сидим тихо и работаем!

– А долго сидеть? – зевнув, спросил Толик.

– Часов до трех. Если лишней активности не будет, утром берем объект.

– Как берем-то? – Не отставал водила.

– Каком к верху, – отшил его Крот. Но потом подумал, что Толик водитель вроде неплохой и вполне может стать постоянным членом группы. Тогда надо его учить понемногу, ибо всякое в жизни бывает. – Я ему в машину шприц в сидение поставлю. А сам сзади залягу, а как он заснет, так мы местами и поменяемся. Я выеду, а вы прикроете, если что – хвоста снимете. Но без нужды не дергаемся, чем тише все пройдет, тем лучше. Первый приказал: если есть шанс засветить операцию, то лучше совсем не соваться. Если хвоста не будет, тихо уходите на базу, как было сказано на инструктаже, объект я сам доставлю куда надо.

Помолчали.

– А внутрь как попадешь? – спросил Бигль.

– Молча, – буркнул Крот, но потом все же пояснил. – Там дверь сбоку в подсобку. А с нее выход вниз. Ключи подобраны. И камеры нет, муляж там, "хакеры" проверили уже.

– А в гараже? – Алексей никак не мог угомониться.

– В гараже есть, – вздохнул Крот. – Но тут уж техотдел должен постараться. Обещали все сделать чисто, чтоб комар носа не подточил.

Снова наступила тишина. В машине стало ощутимо холодно, а стекла стали запотевать. Толик щелкнул каким-то выключателем, и впереди, под капотом загудел вентилятор.

– Сейчас согреемся... – Водитель помолчал немного, глядя, как отпотевают стекла, а потом, мельком глянув на Крота, повернулся к Биглю. – А что этот Артем, который "Рафаэль", так и ушел?

– Ушел, – подтвердил Леха. – Но, думаю, ненадолго.

– Почему?

– Потому что Док за свою дочь кого угодно на куски порежет, – ответил Бигль, мельком глянув на Толика. – И Гордеев предательства никогда не прощает. Мне Сергей рассказал... Был в Москве один, который его кинул. Первый его долго искал и года через три нашел.

– И что?

– Ничего. Пожалел мужик, что плохо поступил. Недолго жалел, правда. Несчастный случай с ним случился. Из окна выпал, бедняга.

Опять все замолчали. Из решеток ощутимо потянуло теплом. Крот вновь поднял бинокль и что-то долго рассматривал.

– Крот, а кто этот "Янтарь", которого мы брать будем? – Снова не выдержал тишины Толик.

– Конь в пальто, – буркнул Саня. – Объект, которого работаем. Какая тебе разница?

– Ну интересно же!

– Интересно ему... – Проворчал Крот, но, все ж, решил рассказать. – Рейнис Дзинтарс, рабочий псевдоним "Янтарь". Есть оперативная информация, что он – "черный", один из тех, кто девятого мая устроил ту бойню, у памятника. Поэтому, смотри, Толик, не в "покемонов" играем. Тут люди и ставки серьезные, облажаться нельзя. Вник?

– Так точно, – ответил сразу посерьезневший водитель.

– Вот так-то лучше.

– В моем секторе – патруль, – вдруг напряженным голосом сообщил Бигль.

– Сидим на жопе ровно, – тут же отреагировал Крот, чуть разворачиваясь, чтобы рассмотреть показавшуюся вдалеке машину. По улице, сверкая синей мигалкой, в их сторону медленно двигался патрульный джип. – Если близко не подъедут, то не поймут, что в машине кто-то сидит. Поэтому не дергаемся.

– А если подъедут?

– Тогда будем уходить резво. Толик, будь готов.

– Всегда, – откликнулся водила, удерживая правой рукой ключ зажигания.

Джип, бросая по сторонам синие отблески, ехал медленно, сидевшие внутри, без сомнения, внимательно осматривали окрестности. Крот поправил автомат на коленях и щелкнул предохранителем.

– Игла-три – группе "Ц", – проворковал в наушниках приятный женский голос.

– Группа "Ц" на связи, – отозвался Крот, не спуская глаз с патрульной машины.

– Готова работать по "синей голове", – сообщила девушка-снайпер, сидевшая в засаде в одной из квартир неподалеку.

– Игла-три не горячись, – угомонил девушку Саня, включая коллиматор. – Работать только по команде, как поняла?

– Поняла хорошо, работать по команде, – послушно отозвалась "игла". – Конец связи.

– Маринка что ли? – хмыкнул Бигль.

– Она, – отозвался Крот.

– Женит она тебя на себе, – усмехнулся Алексей, подняв ствол автомата на уровень стекла.

– Не лезь, куда тебя не звали, – буркнул Саша, но не зло, а, скорее так, для порядка. Женскую снайперскую группу Первый организовал совсем недавно, и она, конечно, сразу вызвала среди бойцов живой интерес. Однако, любые попытки подкатить к молодым воительницам оканчивались неудачей: как ни странно, девушки совсем не жаждали общения. Кто они и откуда было покрыто тайной – Первый сразу засекретил всю информацию. Единственным исключением стала Марина, которая с первой встречи на стрельбище прицепилась к Кроту словно клещ. Неизвестно, чем ей так приглянулся командир третьей боевой группы, но молодая и симпатичная снайперша действовала на удивление активно. Настолько, что уже через неделю Саня не устоял, и они оказались в одной постели. Странные это были отношения. Единственное, о чем они разговаривали – это о работе. Оружие, тактика, разные приспособления и методы маскировки... При этом, они оба молчали о своем прошлом и никогда не говорили о будущем. Вот такая странная любовь.

Машина с мигалкой притормозила у въезда во двор, где стоял "форд", но секунду постояв, двинулась дальше. Толик едва слышно выдохнул, убирая ладонь от ключа зажигания.

– Что, памперсы полные? – Хмыкнул Крот, ставя оружие на предохранитель.

– Бодрящее ощущение, – нервно хихикнул Толик.

– Привыкай, боец, такого впереди еще много будет, – пообещал Крот, глянув на часы. – Еще дважды они тут проедут, а потом я пойду работать.

Толик лишь вздохнул, откидываясь на спинку сидения.

Глава тридцать восьмая. Рейнис Дзинтарс. Череда неприятностей.

До ранения Рейнис Дзинтарс считал себя удачливым человеком. Ну, посудите сами – далеко не бедная семья адвокатов, престижная частная школа, крутые друзья. Что еще надо человеку для счастливой жизни? Иногда, правда, все это надоедало. Тогда он начинал ныть и жаловаться на свою судьбу и принимался топить грусть-тоску в алкоголе, зависая в ночных клубах. Но все равно, где-то там, глубоко внутри знал, чувствовал – все ж он везунчик. И, пожалуй, – счастливый человек. Был, правда, один момент, который постоянно отравлял его, Рейниса, существование. Ему не нравились русские.

Этому не было рационального объяснения. Справедливости ради стоит сказать, что Рейнис пытался анализировать свою ненависть, но явных ее корней так и не нашел. Может, все дело было в том, что он не понимал языка. Дзинтарс родился уже в свободной Латвии, которая, мягко говоря, не способствовала тому, чтобы парень из латышской семьи выучил язык, на котором разговаривает треть населения страны. А может быть, негативные чувства родились из-за того, что латышские СМИ постоянно напоминали про оккупацию. И непрерывно твердили, что русский лидер, президент Бутин, целыми сутками только и думает о том, как снова оккупировать его любимую Латвию.

Как бы то ни было, впервые столкнувшись с русскими еще в детском саду, он сделал для себя вывод, что эти люди нарушают некую латышскую гармонию, сложившуюся у него в душе. Позднее, учась в школе, он вдруг понял, что большинство русских, даже говоря по-латышски, мало интересуются народными танцами, латышской музыкой и настоящей историей его страны. Это еще больше ожесточило его. Поэтому, когда в десятом классе, в лагере яунсаргов Рейнис познакомился с Индулисом, членом Перконкруста, он быстро и легко проникся идеями этой организации.

Спустя год он уже участвовал во всех акциях и собраниях "Рижской ячейки" и даже, однажды, был задержан Полицией Безопасности, после того, как они закидали тухлыми яйцами машину российского посла. С ним провели беседу, но молодой парень в строгом костюме говорил какие-то слишком официальные слова, прямо как учительница в школе, и разговор не произвел на Рейниса должного впечатления. А спустя месяц в ячейке появился "мистер Смит".

Появление его, надо сказать, было весьма эффектным. Сидя в подвале в одном из домов на улице Стабу, бойцы "Перконкруста" как раз обсуждали очередную "акцию", когда хлопнула дверь, и в помещение вошел невысокий крепкий мужик лет тридцати. Невыразительное и ничем непримечательное лицо, кепка-бейсболка, простая куртка, джинсы – таких на улице двенадцать на дюжину.

– Привет, парни, – поздоровался он с присутствующими "бойцами" по-латышски, но с сильным то ли английским, то ли американским акцентом. И продолжил с явной издевкой: – все решаете, как измазать русский флаг гнилыми помидорами?

– Ты, дядя, видать адресом ошибся, – довольно грозно проговорил Янис Кродзиньш, двухметровый парень с большими рельефными мускулами, их старший. – Дверь у тебя за спиной.

– Я знаю, где дверь, малыш, – усмехнулся вошедший. – Но, не сомневайся, я как раз по нужному адресу. И у меня предложение, от которого вы не сможете отказаться.

– Выкини его отсюда, – велел Янис Индулису. Тоже довольно здоровый и занимающийся восточными единоборствами Винкелис встал и шагнул к незваному гостю, но тот оказался весьма резв. Индулис вдруг согнулся и с каким-то жалобным звуком ударился головой о дверной косяк. Потом упал и затих. Этого перконкрустовцы стерпеть уже не смогли и гурьбой бросились на наглого иностранца. Но ничего путного у них не вышло.

Рейнис так и не понял, что произошло. Очнулся он лежащим на холодном бетонном полу, чувствуя, как болит правая рука. Кроме того, немного двоилось в глазах. Оглядевшись по сторонам, он увидел, что все его друзья лежат рядом, а мерзкий иностранец примостил свою задницу на стол, и с усмешкой оглядывает устроенное им же побоище. Подмигнув Рейнису, он громко проговорил:

– Просыпайтесь, мальчики! Я здесь не для того, что бы стучать вам по голове. Как раз наоборот – я жажду дать вам немного денег и кое-чему научить.

Надо сказать, "мистер Смит", как он представился, не соврал. Когда все очнулись и уселись на стулья и диван, гость рассказал, что представляет одну контору, которой тоже очень не нравятся русские. В планах сей серьезной и богатой организации есть пункт – организовать лагеря подготовки бойцов из Перконкруста, которые, в дальнейшем смогут сделать что-то более серьезное, чем забросать яйцами машину посла. "Мистер Смит" извинился за насилие, и пояснил, что так ему удалось быстро и эффективно показать тот уровень подготовки, который должен быть у сидящих здесь ребят.

Говорил гость так проникновенно и логично, что ребята сразу прониклись к нему симпатией и доверием. И даже Кродзиньш, который, поначалу, смотрел волком, ибо не хотел упускать лидерство в ячейке. Впрочем, "мистер Смит" нашел ключик и к Янису, сообщив, что тот, несомненно, останется командиром и, мало того, будет безотчетно распоряжаться денежными средствами, которые он, "мистер Смит", будет им регулярно передавать.

После этого их жизнь сильно изменилась. Через месяц куратор передал билеты на самолет, который унес их в Канаду, где в северных лесах был оборудован тренировочный лагерь. Первые три месяца показались адом – настолько их там гоняли. Бег, полоса препятствий, рукопашный бой, стрелковая и диверсионная подготовка – их мучили по четырнадцать часов в сутки. Потом еще два месяца обучали основам конспирации, тактике городских боев, а так же вдалбливали понятные им идеи об исключительности латышской нации, а так же, не совсем понятные о том, что именно они, латыши, должны показать миру, что человеческое общество может жить и без государства. Рассказывали о коррумпированных политиках, о порочности государственных институтов, о том, как надо выстраивать жизнь населения, когда не будет ни армии, ни полиции, ни иных государственных структур. К концу обучения Рейнис даже удивлялся, почему вначале эти идеи показались ему странными – ведь, действительно, государство, словно клещ, присосалось к народу и сосет его соки. Структурировалась и его ненависть к русским – ведь Россия всегда была сильным государством, империей, поэтому у русских в крови имперское мышление. Они не представляют себе жизни без этой репрессивной машины. Поэтому они ниже в развитии, чем латыши, которые, конечно, смогут сбросить с себя гнет карательного аппарата и заживут так, как надо.

Вернувшись в Латвию, они принялись за дело. Конечно, не они одни – таких групп было множество, а управлял всеми некий Координационный центр, местонахождение которого никто не знал. Их группа полгода готовилась к часу "Х" – сооружали тайники с оружием, организовывали временные базы, следили за политиками и руководителями полицейских и военных подразделений, которых нужно будет убрать в определенный момент. Ну а потом... Все знают, что случилось потом.

Они сделали все как надо. Ну, почти... Девятого мая их послали к так называемому "памятнику Освободителям", где они должны были расстрелять муниципалов и бойцов "Земессардзе", чтобы увеличить панику во властных структурах и оттянуть силы полиции на еще один объект, пока их старшие товарищи расправляются с государственными деятелями и командирами армии, полиции и ополчения. Но они все сделали по-своему. С того момента удача изменила Рейнису.

За день до акции, узнав, где они будут работать, ребят осенило – вот оно! Там же, у памятника, соберутся те, кого они всегда ненавидели – русские, которые поддерживали оккупацию их любимой страны! Что будет страшного, если кроме муниципалов и земессаргов умрут еще и несколько десятков этих?

Расплата за нарушение приказа наступила в тот же день. Во-первых, непонятно как, но среди "колорадов" оказались несколько человек с оружием, которые не побоялись дать отпор. Он получил тогда три пули и, если от двух его спас броник, то третья раздробила плечо, после чего его левая рука так до конца и не восстановилась. Трое его товарищей погибло. Во-вторых, им досталось от командования. Он никогда ранее не слышал, чтобы "мистер Смит" так орал. В назидание всем, Кродзиньша расстреляли. А его, после госпиталя, понизили в должности, уменьшив денежное довольствие. И теперь он, вместо того, чтобы быть бойцом боевой группы, оказался простым связным.

На этом неудачи не закончились. Его родители, оставшись без работы, уехали в деревню, где попали в рабство к местной банде. Он, как было положено, подал рапорт "мистеру Смиту". Конечно, его семью освободили, а банду, как и должно было быть, помножили на ноль. Вот только "мистер Смит" не торопился – видать еще не забыл "прокола", поэтому к моменту освобождения, его мать и сестра были неоднократно изнасилованы, а отец жестоко избит, поэтому теперь Рейнис половину своего денежного довольствия отдавал на лечение родных.

Жил он нынче один в четырехкомнатной квартире. Ну как один, поняв, что кому-то надо вести хозяйство, завел себе русскую рабыню, которая убирала и готовила, а так же иногда согревала постель. Это была уже третья девчонка, первая сбежала, а вторая попыталась его убить. Поэтому, к выбору последней он подошел с выдумкой – сначала выследил и убил членов ее семьи, а потом явился к ней этаким спасителем, чередуя кнут и пряник. Искать себе латышку он не спешил, может быть, он это сделает позже, когда соберется жениться и завести себе детей. Все-таки латышка не должна быть рабыней. А эта Маруська пока его устраивала – по-латышски говорила, и бог с ней.

– Закрой за мной дверь, – велел он Машке, которая молча кивнула в ответ на его строгий взгляд. – Вернусь к двум, чтоб обед был готов!

– Хорошо, – тихонько ответила та, покорно сложив руки на переднике.

Привычно глянув на экран домофона, Рейнис проверил оружие и вышел в подъезд. Дождавшись, пока щелкнет замок, он пешком спустился по лестнице, мысленно прокручивая в голове предстоящую работу. Он должен был пополнить оружием седьмой и двенадцатый тайник, а затем явиться к третьему пункту наблюдения и снять данные с камеры, которая фиксировала машины, проезжающие через КПП "Структуры". Эта группировка очень волновала командование, поэтому за периметром ее базы было установлено круглосуточное наблюдение. Рейнис подозревал, что со дня на день последует штурм – командование каждый день передавало ему указания, связанные с этой, безобразно сильной организацией.

Кивнув охраннику на входе, он, убедившись, что на улице спокойно, спустился на этаж ниже, туда где находилась подземная стоянка и подошел к своему джипу. Машин было мало, впрочем, как и жильцов в этом элитном доме, который находился под охраной комитета национального спасения. Негласно конечно, для всех квартал "держала" небольшая охранная фирма.

Джип привычно отозвался на сигнализацию, Рейнис уселся на водительское сидение и, не успев повернуть ключ, почувствовал неприятный укол в ягодицу.

– Что это еще за херня, – пробормотал он, пытаясь приподняться и посмотреть, что его укололо, но это ему не удалось. Окружающая действительность расплылась, и он потерял сознание.

Очнулся Рейнис от пиканья монитора. Что такое кардиомонитор он уже знал, после того, как почти две недели отвалялся в госпитале. Но нынешнее пробуждение здорово отличалось от предыдущего. Во-первых, это помещение не особенно было похоже на больницу – слишком много тут стояло явно немедицинского оборудования. Во-вторых, его руки и ноги были пристегнуты наручниками к ложу, на котором он лежал. В-третьих, помимо двоих докторов в белых халатах, рядом с его койкой, сидя в кресле, расположился смутно знакомый мужик в дорогом сером костюме. Рядом, в инвалидной коляске, находился еще один, постарше.

– С пробуждением, господин Дзинтарс, – поздоровался инвалид по-латышски, но Рейнис сразу определил по акценту – русский. – Как ваше самочувствие?

– Спасибо, неплохо, – осторожно ответил он, прислушавшись к себе. Кроме небольшой головной боли, никаких проблем в своем организме он не ощущал. – А где я?

– Здесь, господин Дзинтарс, вопросы задаем мы, – почти ласково произнес инвалид и показал Рейнису небольшую коробочку с каким-то регулятором и кнопками. – А чтобы вам было понятнее, я проведу сеанс разъяснения. Вот смотрите, это пульт, который регулирует болевой центр в вашем мозге. И не только. Я сейчас покручу регулятор, прислушайтесь...

Непонятный инвалид медленно повернул ручку на пульте, а в теле Рейниса родилась боль. Не в руке, не в ноге, а везде. Сначала легкая, но с поворотом ручки она становилась сильнее и сильнее... Вот она стала непереносимой, Рейнис открыл было рот чтобы крикнуть, как в этот момент инвалид нажал на какую-то кнопку. Крик застрял в горле у Дзинтарса, внезапный паралич горла не позволил ему вытолкнуть воздух их легких. Рванувшись, он попытался вскочить, но наручники безжалостно врезались в запястья и в щиколотки. Прокусывая губу, Рейнис выгнулся дугой и вдруг боль внезапно пропала. Упав на ложе, Дзинтарс быстро-быстро задышал, смаргивая выступившие слезы.

– Ничего не болит? – Поинтересовался инвалид, по-прежнему удерживая пульт в руках. – Может повторить?

– Не надо, – прохрипел Рейнис, пытаясь вытереть слезы плечом, но наручники не дали ему этого сделать. – Дайти попить... Пожалуйста.

– Дайте ему воды, – по-русски приказал второй господин в костюме. Один из докторов в белом халате подошел к кулеру и наполнил стакан. Потом, приподняв Рейнису голову, влил ему в рот несколько глотков.

– Вот видите, господин Дзинтарс, мы прислушиваемся к вашим просьбам, – усмехнулся инвалид, вертя пульт в руках. – Понимаете ли, мы тут немного подправили ваше тело. Помимо болевого контроллера, который находится в одной из ваших многочисленных костей, мы еще вставили вам в глаз камеру, а в ушную раковину – микрофон.

Ловко подкатив кресло к столу, инвалид повернул ноутбук экраном к Рейнису. На экране Дзинтарс увидел картинку, которая точь-в-точь повторяла то, что он видел в данный момент собственными глазами. – Отличная технология, уверен, что вы совершенно их не чувствуете, ведь так?

Рейнис шмыгнул носом, на что инвалид вдруг крутанул регулятор, и боль лавой разлилась по всему телу.

– Господин Дзинтарс, надо отвечать, когда я спрашиваю, – наставительно продолжил этот палач, когда он отдышался. – Вам это понятно?

– Да, да, – быстро проговорил он, снова смаргивая слезы. – Я ничего не чувствую!

– Ну, вот и прекрасно. Тогда сейчас вы нам расскажете все-все, что вы знаете про комитет национального спасения. Как все началось для вас лично, где и как вы обучались, как осуществляется связь, короче, абсолютно все, что знаете... Вам понятно, что я от вас хочу?

– Да, понятно, – быстро ответил он. – Но меня убьют, если я расскажу...

– О, – щелкнул языком инвалид. – Может быть, конечно. Но, во-первых, мы вам поможем выжить... А во-вторых, одно дело просто умереть, а другое дело полежать сутки вот так, – допрашивающий чуть повернул регулятор и боль вернулась... Она не была очень сильной, но зато ощущалась постоянно, как бы пульсируя, не давая возможности привыкнуть. Рейнис сжал зубы и терпел, но, спустя несколько минут, пока присутствующие в комнате молча смотрели на него, он понял, что это невыносимо...

– Все, все, пожалуйста, не надо, я все понял...

Инвалид некоторое время с сомнением смотрел на него, но потом все же повернул регулятор, но не до конца, а почти... Так, чтобы едва уловимое нытье в суставах осталось.

– Я расскажу, все расскажу, только выключите совсем!

– Ну, хорошо, – палач отключил боль. – Итак, мы слушаем. С самого начала.

Дзинтарс говорил долго, не меньше часа. Врачи ушли, остались лишь эти двое, внимательно слушающие его исповедь и изредка задавая уточняющие вопросы. Когда он стал рассказывать про девятое мая, господин в дорогом костюме вдруг встал со своего кресла и вернулся на место спустя минуту, с бокалом, на дне которого плескалась янтарная жидкость. И тут вдруг Рейнис вспомнил, где он видел этого человека. Это он, он стрелял в него тогда, возле памятника!

– Что замолчали, господин Дзинтарс? – Поинтересовался палач-инвалид.

– Он меня узнал, – по-русски ответил второй, внимательно глядя в глаза Рейнису. Потом спросил по-латышски, – Сколько ваших мы тогда убили?

– Троих, – хрипло ответил Рейнис. – И еще четверых ранили...

– Дальше! – Приказал инвалид и Дзинтарс продолжил. Он подробно рассказал все про комитет, про наблюдение за "Структурой", про связь и порядок передачи приказов. Потом замолчал и с тревогой посмотрел на своих мучителей.

– Это все, я больше ничего не знаю...

Господа с сомнением переглянулись. Потом тот, который сидел в инвалидной коляске многозначительно покрутил в руках пульт с регулятором.

– Поверьте, я правда больше ничего не знаю...

– Поверим... Пока, – кивнул инвалид. – Слушай внимательно и запоминай. Мы тебя сейчас отпустим. И ты поедешь по своим делам. Учти, что мы постоянно следим за тобой, твоими же собственными глазами и ушами. Кроме того, в твое ухо встроен небольшой микрофон, передающий сигнал тебе прямо в слуховой нерв. Это значит, что иногда мы будем передавать указания. Тебе все понятно?

– Да, да! – Рейнис закивал. Его отпустят! Это самое главное, а дальше уж он выкрутится.

– Еще два момента, – продолжил инвалид. – Этот пульт, – он поднял регулятор и Рейнис вздрогнул, – действует на любом расстоянии. Если мы поймем, что ты нас обманываешь или пытаешься предать, боль будет включена...

– А второй момент? – внутренне цепенея от ужаса, пробормотал Дзинтарс.

– А второй... Кроме регулятора боли, в твое тело встроена ампула с ядом. Яд... очень неприятный. Посмотри, как он работает, – инвалид придвинул ноутбук ближе, нашел какой-то файл и щелкнул мышкой. На экране появилось изображение человека, привязанного к койке, которому что-то вводят в вену. – Это видео снято известной террористической организацией... Вот, началось, смотри внимательно!

Спустя несколько минут Рейнис закрыл глаза от ужаса.

– Уберите это, пожалуйста, – всхлипнул он. – Я все понял! Я понял!

– Видео длинное, – удовлетворенно проговорил инвалид. – Он так умирает почти шесть часов... Не надо больше ничего объяснять?

– Нет, не надо, пожалуйста, я все сделаю...

– Сделаешь, конечно, куда ты денешься, – мрачно проговорил второй, допивая янтарную жидкость. – И от того, как ты это сделаешь, будет зависеть твоя дальнейшая судьба.

Через полчаса Рейниса высадили из машины недалеко от его дома, в безлюдном портовом районе. Высокий и здоровый парень в разгрузке и с автоматом молча отдал ему ключи от джипа. После чего доставившая его машина исчезла, а Дзинтарс остался один на улице и тяжело вздохнул. Череда неприятностей закончилась. Теперь начались серьезные проблемы.