Текст книги "Структура (СИ)"

Автор книги: Андрей Двинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Глава двадцать седьмая. Ольга. Возвращение.

– Нервничаете? – Спросил Тёма, развернувшись назад с переднего сидения.

– Немного, – вздохнула Ольга, поправляя волосы.

Дарья лишь пожала плечами, стараясь высмотреть что-то впереди. Соскучилась по отцу, очень. Последние дни только о нем и твердила. Настолько часто, что стала раздражать. Ольга поморщилась. Нервы совсем ни к черту последнее время, вот уже и на дочь срываться начинаю. Удивительно, что Артем ее такую терпит. Но ведь терпит, и не только потому, что вынужден с ними работать. Нет, не только.

Шершавая ладонь телохранителя коснулась ее ноги и, незаметно для Дарьи, погладила гладкую, загорелую кожу. Ольга машинально протянула руку и нежно дотронулась до его пальцев, отвечая на знак внимания.

Это случилось на следующий день, после того как Петя, сухим и глухим голосом, сообщил ей о смерти родителей. Она плохо помнила тот вечер, весь он состоял из горя и слез, они прорыдали его на пару с Дашкой. А потом, проснувшись утром, она вдруг, как никогда остро ощутила, что жизнь не вечна. Вот так раз – и не стало родителей. А завтра – хоп – и не станет ее. И все эти дурацкие слезы, истерики, ссоры, которыми она жила последний год – это просто пустая трата времени. Которого, оказывается, очень и очень мало.

А Петю просто надо отпустить, поняла она. Признаться самой себе, что любовь прошла. И жить дальше, смотреть по сторонам и себя показывать... Иначе пройдут эти годы впустую. А она еще молода. И вполне ничего, сказала она себе, глядя в большое зеркало, висевшее возле ванны. Вон как Артем на нее смотрит ...

После таких мыслей ничего не оставалось, как собраться. Привести себя в порядок. Помыть голову, уложить волосы, подкрасить глаза. И жить, жить и радоваться каждой минуте, даже секунде и тому, что вокруг.

Артем словно прочитал ее мысли и чувства. Как-то вдруг перестал быть телохранителем, а стал мужчиной, который ухаживает за женщиной. А потом, после ужина, когда Ольга уложила Дарью спать, дверь между их номерами тихонько открылась и он прижал ее к себе, а она просто отпустила события... И случилось все, что могло случиться между одиноким мужчиной и брошенной женщиной.

Утром она безжалостно задавила сожаления, проснувшиеся вместе с ней. Конечно, Артем – не Петр. Не хватает интеллигентности, что ли – в общем, того, что она всегда больше всего ценила в мужчинах. Однако он был достаточно умным и начитанным, чтобы с ним было интересно общаться. И он оказался рядом.

Он переживал, как оказалось. Они с Дарьей были его "подопечными", и спать с ней для него было верхом непрофессионализма. Однако Ольга повела себя тактично и корректно, и он как-то договорился со своими переживаниями. Кроме того, они решили скрывать свои отношения от Дарьи, да и вообще – не афишировать их ни перед кем...

Рука пропала, а через минуту машина затормозила, и Артем тут же выскочил наружу. Ольга взяла за руку дочь, сидевшую как на иголках.

– Сиди спокойно. Сейчас увидишь своего любимого папу...

Дверь открылась.

– Выходите, все в порядке, – сообщил ей Артем деловым голосом, но она заметила, как он скользнул взглядом по ее обнаженным коленкам. Сдержав улыбку, она выбралась из машины и, поправив юбку, огляделась.

Впереди, за большими решетчатыми воротами, которые открывал мужчина в зеленой форме с литовским флагом на рукаве, их уже ждали. Несколько человек устрашающего вида, в камуфляже, в оттопыривающихся карманами жилетах и с автоматами стояли полукругом, поглядывая по сторонам. Там же, с рукой, висевшей на повязке, одетый в пятнистые штаны и зеленую футболку, с кем-то беседовал Петр. Рядом, держа его за левую руку, стояла невысокая, темненькая девушка с большущими глазами, одетая в короткие джинсовые шорты и маечку с большим желтым подмигивающим смайлом.

– Папка! – Крикнула Даша, и, кинув опасливо-вопросительный взгляд на Ольгу, вдруг сорвалась с места и спустя секунду повисла на Петре, который неуклюже подхватил ее на руки.

А он похудел. И осунулся. И нашел себе молоденькую, подумала она, чувствуя непонятную досаду. Красивая и миленькая, как раз в его вкусе.

– Привет, – поздоровалась она, подходя ближе. – Даша, у папы рука болит.

– Привет, – ответил он, оглядывая ее с ног до головы. – Ничего, своя ноша не тянет. Знакомься, это Лика. А это Дмитрий.

– Здравствуйте, – поздоровалась девушка.

– С Дмитрием мы уже знакомы, – сообщила она ему и не удержалась от укола, – он нас в аэропорт провожал.

Это следовало понимать так: он провожал, а ты не счел нужным.

– Очень хорошо, – кивнул Петя, поставив Дашу на землю. В его голосе вдруг прорезалась сталь. – Потому что он отвечает у нас за безопасность и его указания обязательны к немедленному исполнению. Это понятно?

Ольга опешила и от этого тона и от его взгляда – она вдруг почувствовала, что это вовсе не попытка ее оскорбить. И впервые за последние два с половиной месяца у нее закралось подозрение, что идея вернуться в Латвию не была такой уж хорошей.

– В смысле? У нас же есть телохранитель, – пробормотала она.

– Объясни ей, – не сказал, а отдал указание ее бывший муж и, мимоходом пожав руку Артему, двинулся к литовским пограничникам. – Сюда несите ящики, будем смотреть...

– Уважаемая Ольга, мы сейчас поедем обратно и будем проезжать через многотысячный лагерь беженцев, – мягко проговорил Дмитрий, делая какой-то жест Артему. – Там полно голодных и злых людей, по пути они могут попытаться напасть на кортеж, и нам придется стрелять. Может случиться все, что угодно. Поэтому, пожалуйста, пока мы не прибудем в безопасное место, все, что вам говорю я или ваш телохранитель, следует выполнять немедленно и без пререканий. Если есть какие-то вопросы, сейчас самое время их задать.

– О, боже, – пробормотала она, чувствуя, как липкий страх сковывает ее. – Это что, розыгрыш такой?

– Нет, не розыгрыш. Здесь и сейчас нет никакого государства, нет полиции и нет закона. Любой встречный может вас ударить, ограбить, изнасиловать или убить. И ему за это ничего не будет. От всего этого вас оберегают лишь эти бойцы, – Дмитрий провел рукой, побуждая ее посмотреть на вооруженных мужчин. Ольга внутренне съежилась и кинула обеспокоенный взгляд на Дарью. Но девочка не обратила внимания на страшные слова "специалиста по безопасности", как он представился при первой встрече. Она знакомилась с новой пассией своего отца.

– Это тебе, – вдруг, опустившись на корточки, девушка Лика протянула Даше маленькую тряпичную куклу, которая задорно улыбалась. – Ее Машкой зовут.

– Ой, какая красивая, – загорелись глаза у девочки. – А я Даша. Маша и Даша, похоже, правда?

– Очень. А я Лика. Будем с тобой дружить?

– А ты играть со мной будешь?

– Обязательно.

Из-за ближайшего джипа вдруг вышел Артем, и Ольга с трудом его узнала. На нем был такой же камуфляж и жилетка, что и на остальных бойцах, а в руках он держал автомат.

– Возьми гарнитуру у Михалыча, – приказал ему Дмитрий. – Твой позывной прежний. Работаешь во внутреннем круге, твой объект – Ольга, а девочка переходит под опеку Сергея.

– Есть, – по-военному четко козырнул Артем, и даже не взглянув на нее, направился к микроавтобусу. К ним подошел еще один боец.

– Это Сергей, – представил парня Дмитрий. – Он отвечает за безопасность Дарьи.

– Здравствуйте, – совсем потеряно пробормотала Ольга, чувствуя, что мир, в котором она жила, вдруг стал совсем другим.

Окончательно ее добил лагерь беженцев, к которому они подъехали спустя полчаса. Мусор, полуголые люди, готовящие пищу на кострах и сотни, а может быть даже тысячи палаток по обе стороны дороги. Автобус, едва выехав на шоссе и разогнавшись, вдруг резко затормозил, а впереди послышался треск, словно кто-то разломал несколько досок одну за другой. Артем, схватив ее в охапку, заставил упасть на пол между сидениями. Рядом вскрикнула Даша, Ольга вскинула голову в поисках дочери и вдруг наткнулась на панически испуганный взгляд Лики. Девушка, съежившись, сидела на полу, прижавшись к Пете. Ее трясло, словно через нее пропускали электричество. Петя, обняв ее одной рукой, другой сильно прижимал к себе Дарью, пригнув голову девочки к своим ногам.

Совсем рядом раздалось еще несколько выстрелов, потом автобус, взревев двигателем, резко рванул с места, да так, что Ольга больно ударилась плечом о сидение.

– Все девчонки, все уже кончилось, – веселым и спокойным голосом вдруг проговорил Петр, поднимая Лику и Дашу на кресла. – Садимся и наслаждаемся путешествием.

– Папа, ты мне больно сделал, – захныкала Даша.

– Извини, малышка, надо было спрятаться, – проговорил он, сажая дочку на колени. – Рыжик, ты как?

– Уже нормально, – напряженно проговорила Лика, вытирая со лба выступившую испарину. – Даша, а как там Машка, не испугалась?

– Неа, – звонко ответила Дарья, доставая куклу из-под футболки.

Ольга, закрыв глаза, досчитала до десяти, а затем, собравшись с духом, поднялась и пересела на другое сидение, поближе к Петру.

– Петя, расскажи, как погибли мои родители? – Тихонько спросила она, стараясь, чтобы Даша не услышала их разговора.

Он вздохнул, потом растер ладонью лицо и глухо заговорил:

– Их взяла в заложники одна банда. Хотели выйти на тебя, захватить Дарью, а потом диктовать мне условия. Но, на самом деле, их сразу убили, просто застрелили по дороге, пока везли и закопали в лесу...

– О боже, – пробормотала Ольга, чувствуя, как в горле образуется ком. – За что?

– Ни за что, – ответил Петр, поморщившись и уложив правую руку на подвязку. – Они для бандитов были обузой.

– Мама моя... – Слезы сами полились из глаз.

– Банду мы... Ликвидировали. Всю, до последнего человека, – продолжал говорить Петр. – А родителей перезахоронили, там, рядом с твоей бабушкой. Завтра поедем туда, памятник надо поставить.

В ее руку кто-то вложил салфетку, и Ольга постаралась взять себя в руки.

– Зачем... Зачем ты был нужен этой банде? – Высморкавшись, спросила она. – Это те самые? Которые перед нашим отъездом тебя искали?

– Да, – кивнул Петр. – Те самые. Они... – Он замолчал, что-то обдумывая, – Сложно объяснить... Они претендовали на собственность, которая им не принадлежала...

– Что значит – сложно? – Вдруг разозлилась она. – Я хочу знать, почему погибли мои родители!

– Я много чего хочу, – вдруг громче ответил он, а в голосе появились уже знакомые стальные нотки. – У меня есть свои дела, о которых тебе не стоит знать, ясно? А если что-то не нравится, – он вдруг кивнул на дверь автобуса, – то свободна, можешь жить, как знаешь и где хочешь.

– То есть тебе и на твою дочь плевать? – Взъярилась она. – Выкинешь ее в этот бандитский бордель?

– Причем тут моя дочь? – Вдруг спокойно ответил Петр, и Ольга внутренне передернулась от того, как он это сказал. – Моя дочь останется со мной, вне зависимости от того, чем ты будешь заниматься и где жить. И поверь мне, я все сделаю для ее безопасности. Для этого я и вытащил вас из Вильнюса, чтоб никакой сволочи не пришло в голову еще раз использовать моих близких как рычаг. А ты, если хочешь быть с ней, будешь вести себя тихо и спокойно, именно так, как обещала, кстати. Я достаточно доходчиво объяснил?

Ольга прикусила язык, наткнувшись на его взгляд. Это был совсем не тот Петя, который три месяца назад отправлял ее в Турцию. Тот был мягким, сентиментальным и интеллигентным ученым. А сейчас перед ней сидел жесткий и целеустремленный хищник, лидер, который запросто мог приказать СВОИМ людям остановить автобус и выкинуть ее прямо на дорогу. Она опустила взгляд, оцепенев от ужаса. А потом мельком посмотрела на Артема, который, не шевелясь и не подавая вида, моргнул обоими глазами, чуть кивнув, показывая, чтобы она соглашалась и не спорила.

– Да, – пробормотала она и отвернулась, посмотрев в окно, за которым проплывали поля и деревья. Реальность очень сильно отличалась от ожиданий. Ей надо было крепко подумать, как жить дальше.

– А давай Машке другую прическу сделаем, – донесся до ее ушей звонкий голосок дочери. Дарья уже давно научилась не обращать внимания на ссоры взрослых. Ольге вдруг захотелось стать маленькой девочкой, которая сможет не беспокоиться о проблемах. Вспомнив про родителей, она снова заплакала.

Глава двадцать восьмая. Непростое решение.

Морская свинка с явным удовольствием жевала капустный лист. Ее клон, сидящий в соседней клетке, с не меньшим удовольствием грыз небольшой кусочек ярко-оранжевой морковки. В виварии стоял характерный запах животных, заходя сюда я почему-то сразу вспоминал Рижский зоопарк. Давно там не был, кстати. Интересно, как они живут сейчас? Надо бы дать задание Диме, пусть узнает, наверняка им помощь нужна. Впрочем, нет, не Диме, а Павлу, поправил я себя.

Две недели назад я провел реорганизацию "Структуры". Еще раньше стало очевидно, что мы с Димой не справляемся с огромным количеством дел, которых каждый день становилось все больше и больше. Вот у нас и появился целый совет директоров, куда входило пять человек.

Из обязанностей я оставил себе только общую координацию, стратегическое планирование и научные разработки, а Диму назначил своим заместителем и одновременно директором по безопасности. Гордеев уговорил меня передать управление над финансами и ресурсами отдельному человеку, на пальцах объяснив, как его контролировать. Поколебавшись, я согласился и не пожалел.

Невесть откуда Гордеев привез в "Цитадель" человека с такой характерной еврейской внешностью, что я не удержался и усмехнулся, услышав его имя-отчество. Борис Моисеевич Банкович, еще совсем недавно – успешный финансист, оказался в непростой ситуации из-за своей многочисленной семьи. Не будь рядом с ним четверых детей, жены и тещи, он бы покинул пределы Латвии, как только вся эта заваруха началась. Но не получилось. Вначале теща болела, потом какие-то ушлые ребята похитили старшую дочку, и ему пришлось неслабо потратиться, чтобы вернуть свою любимую Сонечку. Как я понял, еще до работы на меня, Гордеев обеспечивал безопасность каких-то финансовых сделок, и Борис Моисеевич обратился к нему за помощью по старой памяти. Часа два мы беседовали, пытаясь договориться о дальнейшей совместной работе. Сложность состояла в том, что ни мне, ни Гордееву совсем не улыбалось рассказывать финансисту о синтезаторе, а Банкович никак не соглашался работать на нас, не зная, откуда будут браться деньги. Наконец мне это надоело, я встал из-за стола и сказал Диме, чтобы он мне нашел другого человека.

– Молодой человек, я вас умоляю, – Борис Моисеевич вдруг развернулся ко мне. – Зачем искать кого-то другого, когда старый еврей уже здесь и таки готов работать? Как вы не понимаете, я же должен был поторговаться за лучшие условия. Как еще можно было показать вам, сколь я буду полезен, не проявив настойчивость в борьбе за свои интересы?

Так у нас появился директор по ресурсам и финансам. И еще двое управленцев, без которых сложно было бы обойтись. Техническим директором стал Валдис Граудыньш, в недавнем прошлом директор строительной фирмы, которая перестраивала и приводила в порядок "Цитадель". Валдис, чуть ли не с энтузиазмом перешедший под нашу "крышу", ныне отвечал за вопросы строительства и инфраструктуры. Ну а последнего – Павла Васильева – моего давнего приятеля, юриста по образованию и авантюриста по роду деятельности, я назначил директором по кадрам и связям.

Пашку я случайно встретил на торговой базе, куда месяц назад приехал договариваться о регулярных поставках. Эксклюзивный алкоголь, который мы стали синтезировать тоннами, оказался необычайно востребован и, чтобы не бодаться с бандитами, контролировавшими розничную торговлю, мы стали поставлять его оптом прямо на эту самую базу. Васильев пытался там делать какой-то бизнес, но сейчас, когда между охранными фирмами шел передел сфер влияния, ему ничего не светило – не было у него спиной серьезной силы. Вспомнив про его коммуникабельность и талант всюду "пролезать без мыла", я предложил ему работу и защиту. Чтобы вести ту деятельность, которую я запланировал, надо было расширяться. А значит, искать нужных людей, договариваться с ними, вывозить и расселять здесь их семьи и прочее, и прочее, и прочее. Лучше Павла с этим никто бы не справился. Недельку он "поломался", но потом, видимо, на него "наехал" кто-то серьезный. В результате, он сам позвонил мне, на все согласился и попросил поселить рядом с "Цитаделью" его семью – жену и двоих детей. Это меня вполне устраивало, ибо гарантировало лояльность. Дима тоже с ним переговорил, как-то проверил его связи и, в конце концов, дал добро.

– ...главная хитрость в моменте синтеза, – говорил Даня, как всегда активно жестикулируя. – Надо поймать ту точку, когда сердце готово сделать сокращение, после того, как в клетки уже поступил сигнал. В результате, скопированное животное начинает свою жизнь с удара сердца, что жизненно важно при том двух-трехсекундном временном разрыве, за который формируется копия. Этот зверь вторые сутки живет, а тот, – Сотников протянул руку и развернул ко мне клетку так, чтобы я увидел спящее в террариуме животное, – почти неделю.

– Да понял, я, понял, – кивнул я ему, и, глянув на свинок, направился обратно в его кабинет, куда, как и в виварий, зайти можно было только из синтезаторного зала. – Что ты предлагаешь?

Даня вдруг замолк, словно собираясь с мыслями, а потом выдохнул одной фразой:

– Давай человека скопируем!

– Как ты себе это представляешь? – Спросил я, пропуская его в синтезаторный зал и плотно закрывая дверь вивария. За два месяца тут много чего преобразилось и добавилось. Мы снесли стену, чем существенно расширили пространство. Вторая, уже почти законченная установка, отсвечивала огромным бериллиевым корпусом. – Где Анцис, кстати?

– Отсыпается, всю ночь работал – синтезировал копии тех хреновин, что вы привезли.

– А днем что, не работается? – Спросил я, обдумывая предложение Сотникова. Мне тоже очень хотелось попробовать скопировать человека, но такие вещи нельзя было решать с кондачка.

– Дык Диме срочно надо было, – пожал плечами он, открыв стеклянную дверь и заходя к себе в кабинет. – Кофе будешь?

– Да, пожалуйста, – попросил я его, усаживаясь в большое мягкое кресло, стоявшее рядом с заваленным бумагами столом. – Кого клонировать будем?

– А хоть бы и меня, – усмехнулся Данила, колдуя с кофе-машиной. – Нам тут рабочих рук очень не хватает, я тебе давно говорил.

– А жену и детей вы как с клоном делить будете, на двоих? – Усмехнулся я. – Ты представляешь, как это будет? Что ты будешь чувствовать? А если вас с ним кто-то заметит, вместе, скажем? Долю от прибыли тоже на пополам?

Даня поставил передо мной большую прозрачную кружку, наполовину заполненную ароматной жидкостью, на поверхности которой образовалась шапка из аппетитной светло-коричневой пенки. Потом достал из маленького холодильника пакетик с тридцатипроцентными сливками. Я долил их в кофе и отпил глоток. Да, именно так, как я люблю. Сотников попробовал свой напиток, поморщился и щедро насыпал себе в кружку несколько ложек сахара. Я аж передернулся, прикинув, какой там сироп образовался.

– Представь, что клон – это ты, – продолжил я. – Родные есть, вот тут, рядом, но они уже не твои, ты даже не можешь к ним подойти и поговорить. Здесь же – прототип, который знает про тебя все, вплоть до количества родинок в паху. У тебя его память, его чувства, его тело – а жизнь своя. С нуля ведь начать придется многое. Ну и пластическую операцию надо будет делать, не дам я тебе тут так ходить. Почувствовал нюансы? – Я пристально посмотрел на Данилу. Он присел на столешницу и задумчиво уставился в свою кружку. – Нет, если уж разойтись, можно, конечно и жену с детишками скопировать, – продолжил я рассуждать.

– Нет уж, шеф, тогда лучше копию своей Лики моему клону сделай, – хмыкнул он.

– Ты губу-то не раскатывай, – жестко оборвал я, обозначая границы, которые переступать не следовало. Даже в мыслях.

– Извини, – смутился Даня. – Неудачная шутка...

– В общем, продумать надо все как следует, – резюмировал я, делая глоток. – Не столько с технической точки зрения, сколько прочие последствия.

Данила несколько секунд активно шевелил извилинами, машинально прикладываясь к своей кружке.

– Ну, пластическую операцию делать не придется, можно попробовать сразу при копировании изменить внешность, матрица-то активная, – пробормотал он, спустя несколько минут. – Но в мозг лезть я бы поостерегся пока, мы ж не знаем там ничего, что и как...

– Ты сначала на свинках потренируйся, а то сделаешь из себя Франкенштейна, – ухмыльнулся я. – А что касается мозга... Для клонов надо придумать механизм, обеспечивающий лояльность. Иначе, вся эта технология не имеет практического смысла.

– Тогда мне нужны специалисты, – решительно сказал он, подходя к кофе-машине и наливая себе вторую кружку кофе. – Как минимум толковый хирург и кто-то из ученых, занимающихся исследованием мозга. Причем, не просто врачи, а исследователи. Высочайшего уровня. И, конечно, они должны будут иметь допуск к синтезатору.

– И что мне потом с ними делать? Бритвой по горлу и в колодец? – Пробурчал я, отставляя кружку в сторону. Я бы с удовольствием последовал Данилиному примеру и выпил бы вторую, но решил воздержаться. Буду потом от изжоги мучиться.

– Петь, шила в мешке не утаишь, – Даня уселся прямо напротив и уставился мне в глаза. – Рано или поздно кто-нибудь сделает нужные выводы о том, что здесь происходит. Люди не дураки. А дальше нам просто нужно быть готовым к этому моменту. Технологии клонирования дадут колоссальный козырь.

– Да я-то все понимаю, – я встал на ноги и принялся ходить из угла в угол. Очень страшно было принимать это решение. Но, если говорить откровенно, другого выхода просто не было. Вспомнился разговор двухмесячной давности с Гордеевым, когда мы прикидывали план стратегического развития "Структуры" и анализировали влияние, которое синтезатор окажет на общество.

– Если энергетические корпорации еще какое-то время продолжат существовать, то производство просто умрет, – говорил тогда Гордеев. – Если мы сейчас, как ты выразился, "отдаем синтезатор людям", то очень многим просто уничтожим бизнес. Миллионы людей вдруг окажутся на улице, без работы, а многие и без средств к существованию. А синтезатор – это не мобильный телефон, с управлением которым справится даже ребенок. Вот я, не физик, обычный человек, окажись сейчас без вас в синтезаторном зале, вряд ли смогу провести наладку этого аппарата, чтобы скопировать хоть что-то... Короче, наступит кризис, равного которому еще не было. И все равно придется кому-то решать те самые проблемы, которые решаем сейчас мы. Какие у тебя гарантии, что этот "кто-то" сделает это лучше нас? – Он замолчал, вырисовывая на листе бумаги на редкость колоритного "веселого Роджера". – Поверь мне, стоит нам рассказать людям о том, что за аппарат у нас есть, очень многие захотят тебя просто грохнуть. А вторая половина – грохнуть и отобрать агрегат.

– Теоретически, можно собрать синтезатор, заточенный под обычного пользователя, – возразил тогда я. – Да и прогресс не остановить. Идея D-поля уже вышла в массы. Пройдет еще несколько лет, и кто-то наверняка поймет ее истинную сущность. А для инженерного решения, в этом случае, гении не нужны...

– Это ничего не меняет. Скорее наоборот, подчеркивает мою правоту, – покачал головой он. – Во-первых, доверять синтезатор простому обывателю – это то же самое, что давать обезьяне гранату. Ты-то хоть образованный человек, с определенными моральными принципами. А, прикинь, что было бы, если аппарат попал бы к "черным"? Или к Моргунову? – Он выдержал паузу, давая мне возможность представить последствия. – А во-вторых... Это ты понимаешь, что прогресс не остановить. А те люди, у которых бизнес развалится благодаря синтезатору, сделают все, чтобы его, прогресс, хотя бы чуть затормозить. Так что, у нас с тобой, на самом деле, выход только один – стать сильными. Настолько, чтобы не нам диктовали условия, а мы их диктовали. А вот тогда-то и можно подумать о том, чтобы "отдать его людям". Правильно отдать, минимизировав последствия кризиса, который неизбежен...

Фиг с ней, с изжогой, решил я, подойдя к кофейному аппарату и поставив кружку на нужное место.

– Что тут у тебя нажать надо?

– Сейчас я сделаю, не трогай ничего, – подскочил он, хватаясь за какой-то рычажок.

– В общем так, Даня... Ищи тех, кто тебе нужен, – принял решение я. – Двух человек, не больше. А лучше – одного. Ну а потом Гордеев пусть думает, как их сюда доставить.

– Насильно они вряд ли захотят работать, – ответил Данила, передавая наполненную кружку.

– А мы никого заставлять не будем, – сообщил я, доливая сливки. – Мы их сюда доставим и сделаем копию. А клонам предложим выбор – или работаете с нами, или гуляйте на все четыре стороны. Но к этому времени ты должен будешь научиться менять лица морским свинкам. Уяснил?

– Мы клонам поменяем внешность и даже если они захотят уехать, то никогда и никому ничего не докажут, – уловил идею Сотников. – Без денег, документов, в чужой стране...

– Именно! Давай, дружище за работу, – хлопнул я его по плечу и направился к себе, прихватив кружку. И всю дорогу, пока шел, убеждал себя, что даже ошибочно принятое решение – это лучше, чем проблема, повисшая в воздухе.