Текст книги "Структура (СИ)"

Автор книги: Андрей Двинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Глава тридцать пятая. Предательство.

– Итак, я вас слушаю, господа ученые, – я удобнее уселся на кресле и взял в руки остро отточенный карандаш. Кроме меня в конференц-зале присутствовал Гордеев и главные действующие лица – Сотников, Каулиньш и Каверин.

Константин Андреевич встал и откашлялся. В костюме он смотрелся солидно, я даже на короткое время вновь почувствовал себя участником научной конференции. До того момента, пока на большом экране не появился логотип "Структуры" – щит с красной четырехлучевой звездой и с встроенным внутрь схематичным изображением атома.

– Уважаемые коллеги, – солидно начал он. – Тщательно изучив ситуацию, а именно возможности синезатора и обстановку, мы с господами Сотниковым и Каулиньшом пришли к выводу, что моральные аспекты, о которых я высказывался ранее, малоприменимы к существующему положению. Проще говоря, перед тем, как высказать наши предложения по проекту, я хотел бы принести извинения вам, господин Мечников, за высказанные в запале эпитеты.

– Пустое, – махнул рукой я, делая зарубку в памяти. Господин Каверин, оказывается, достаточно гибкий человек, умеющий признавать свои ошибки. Как, впрочем, и ляпнуть не думая. Однако, это распространенный недостаток. – Давайте сразу к делу.

– Хорошо, – Костя щелкнул мышкой, и на экране появилась схема из нескольких квадратиков. – Тем не менее, перед тем, как начать разговор по существу, я хотел бы отметить, что при планировании экспериментов с человеческим материалом мы должны придерживаться максимально гуманных методов, – докладчик еще раз кашлянул и, поправив галстук, продолжил. – Прототип клона, добровольно согласившийся на эксперимент, не будет знать о сути всей работы и о самом факте клонирования. Сам клон, после всестороннего изучения, получит полноценную личность в социальном плане, то есть новое имя, документы, социальный статус, а также ему будут созданы все необходимые условия для жизни, соответствующие тем, которые имеют все сотрудники "Структуры", – Каверин немного помолчал, видимо собираясь произнести что-то ему неприятное. – Если же изменения мозга будут критичными для самого клона или для социальной среды, то он будет... ликвидирован максимально безболезненным и гуманным образом. При этом решение о такой... ликвидации должно приниматься единогласным голосованием всех присутствующих здесь участников проекта.

Все замолчали, переваривая озвученный тезис.

– Продолжайте, Константин Андреевич, – попросил я, сделав отметку в блокноте. Послушаем все, потом будем обсуждать.

– Итак, здесь вы видите схему, которая показывает наши знания о связи между физической структурой человеческого мозга и эмоционально-поведенческими реакциями. Сразу оговорюсь, мы только начали понимать детали этих закономерностей. Чтобы разработать то, что господин Мечников называет "модулем лояльности", то есть такие изменения структуры мозга, которые исключили бы определенные поведенческие шаблоны, а именно предательство интересов "Структуры", нам необходимо провести обширные исследования на человеческом материале. Конечно, генератор, благодаря которому мы можем не только копировать, но сканировать и изменять структуру клетки – великолепный инструмент для таких исследований. Суть основного эксперимента я вижу в изготовлении клона человека с определенными изменениями в структуре головного мозга, а затем этот человек должен будет пройти ряд тестов поведенческого характера. При этом прототип клона будет участвовать в таких же тестах, мы же при этом будем фиксировать разницу в поведенческих особенностях, – Каверин сделал паузу и приложился к стакану с водой. – К сожалению, на этом этапе работ, лояльность клонов может быть гарантирована только физическими методами, а именно ампулой с сильным снотворным, которая будет находится в одной из костей тела и активироваться дистанционно...

Каверин говорил долго, время от времени щелкая мышкой, чтобы сменить слайд. Несмотря на то, что выглядел он достаточно уверенно, я чувствовал, что ему не по себе. Да чего там, даже Гордеев морщился в некоторых местах доклада, а однажды даже покачал головой, не соглашаясь с докладчиком. Я же просто заставлял себя вникать в суть проекта, отметя в сторону моральные терзания. Сегодняшний разговор с Дайгой начисто вымел все сомнения в правильности моих деяний. Люди, люди... Стоило государству исчезнуть, большинство из нас превратилось в диких зверей, идущих убивать, грабить, похищать женщин и насиловать их неделями в опустевших квартирах. Все мы милые, цивилизованные и гуманные, пока нас держат в рамках, пока мы в безопасности, пока нам есть что жрать и где спать. Вот и этот, господин ученый... Ишь как он критиковал меня неделю назад! А как на самого повесили ответственность – так сразу... принес извинения. Потому что понял, если "Структуру" нагнут – его первого поставят в позу пьющего оленя. Но хрен вам, нагнуть нас... Теперь наша очередь нагибать. Вначале "черных", а потом и тех, кто все это организовал. Все умоетесь кровавыми слезами! И за резню на 9-е мая, за слезы изнасилованных девчонок, за мать Лики, сгоревшую заживо... А если для этого надо будет заключить сделку с дьяволом, значит, заключим. Потому что дьявол где-то далеко, да и хрен его знает, есть ли... А слезы Дайгины вот они, еще не высохли на плече.

Каверин замолчал, закончив свою речь, опустился на стул и отпил из стакана.

– Спасибо, Константин Андреевич за обстоятельный доклад, – поблагодарил я его. – Прошу каждого из присутствующих высказаться. Анцис?

Каулиньш долго говорить не стал. На корявом русском, который он, наконец, начал всерьез учить, сообщил, что поддерживает тезис о максимальной гуманности экспериментов, а с вопросом уничтожения "неудачных клонов" не согласен. Мол, государство содержало психлечебницы, и мы вполне сможем это потянуть.

– Данила, твое мнения? – поинтересовался я.

– Я тоже против уничтожения клонов, – встав со стула, начал Сотников. – Тем более, что у меня есть наметки по созданию так называемой "онлайн матрицы", которая позволит не копировать, а изменять материю в режиме реального времени... Конечно, это дело не такого скорого будущего, но, со временем, некоторых неудачных клонов мы бы могли, так сказать, "вылечить". По остальному у меня возражений нет.

– Дима? – Я развернулся к Гордееву вместе с креслом.

Тот, не вставая, обвел нас всех взглядом, остановившись на мне.

– Надеюсь, все присутствующие понимают, чем мы рискуем, планируя и осуществляя такие эксперименты? Нюрнбергский и гаагский трибуналы покажутся детскими играми, если нас когда-нибудь посадят на скамью подсудимых.

– А ты не пугай, – вдруг разозлился я. – Не ты ли мне на днях втолковывал, что если мы сейчас завалим "черных", то через месяц сюда войдут войска? И что с нами сделают, едва они тут появятся?

– Вот именно об этом я и хотел сказать, – спокойно парировал он мой выпад. – Прежде чем все проголосуют, я хочу быть уверенным, что каждый из нас понимает последствия принятого решения. Сейчас мы находимся на грани столкновения с теми, кто устроил здесь весь этот бардак. И я думаю, что "Структура" совместно с группировкой господина Закиса, может справиться с террористами, которые называют себя "комитетом национального спасения". Но надо иметь в виду, что силы, стоящие за их спинами, нам этого не простят. Ибо слишком много было вложено средств в организацию "территории без государства" в центре Европы. Значит, с высокой вероятностью, после обрушения их проекта, поддержание здесь ТБГ перестанет иметь смысл. В результате, сюда войдут войска, для того чтобы взять территорию под контроль и, вероятно, организовать марионеточное государство. Сделает это НАТО или Россия – еще вопрос, но для нас это принципиального значения иметь не будет – все центры силы на территории Латвии быстро прижмут к ногтю. А кое у кого проснется любопытство, и он захочет узнать, откуда это у "Структуры" появились ресурсы и могущество? Дальше продолжать?

– Не стоит, здесь люди вроде как неглупые собрались, – усмехнулся я. – Давай сразу выводы.

– А выводы очень простые, – невесело хмыкнул он. – Если мы не хотим, чтобы синтезатор попал в чужие руки, то выхода у нас ровно два – или уходить на нелегальное положение, или в кратчайшие сроки организовать армию, способную навести здесь порядок и удержаться против внешнего агрессора. А затем построить государство. В принципе, если мы освоим обсуждаемую здесь технологию клонирования совместно с реализацией "модуля лояльности", то ничего невозможного в этом нет. Синтезатор, вернее, синтезаторы – это неограниченные ресурсы. Клонирование – неограниченное количество бойцов и специалистов. Дальше – все дело за организацией.

Гордеев замолчал, а все присутствующие глубоко задумались. Отпив глоток воды, я поморщился, встал, и подошел к бару. Выбрав бутылку виски и еще один стакан, плеснул туда на два пальца янтарной жидкости и кинул несколько кубиков льда.

– Итак, уважаемые господа, подведем итоги, – завершил дискуссию я, делая большой глоток. – Голосуя за или против проекта, мы голосуем за наше будущее.

– Скажите, Дмитрий, а сколько у нас времени? – поинтересовался Каверин.

– Времени до чего?

– Как начнутся предсказанные вами события...

– Мало, – скривился Гордеев, кинув недовольный взгляд на меня и на мой стакан. – Через неделю-другую мы будем знать всю численность, ресурсы и местонахождение "черных", а еще через неделю или две сможем их уничтожить. Но, по изложенным выше причинам, сделаем это только тогда, когда нас вынудят. Будем лишь следить за ними и ждать. Когда они решаться напасть? Не могу сказать. По моим прикидкам, вилка времени составляет от недели до нескольких месяцев...

– Но это слишком мало, – пробормотал Каверин. – По нашим расчетам, чтобы нормально осуществить описанный здесь проект, нам потребуется два-три года!

– Значит, будем работать быстрее, – я многозначительно посмотрел на ученых, а затем перевел взгляд на Диму. – А первое время обеспечивать лояльность клонов будем другими методами. Физическими, как сказал Константин Андреевич. Вместо снотворного, в кость вполне может быть зашита и ампула с цианидом...

Все опять затихли, а Каверин поморщился и покачал головой, с чем-то не соглашаясь.

– Итак, ставлю вопрос на голосование, – веско проговорил я, оглядывая каждого из присутствующих. – Поднимите руки те, кто за реализацию проекта, представленного нам Константином Андреевичем?

Первым вытянул руку Гордеев. Спустя мгновение, его жест, почему-то опустив взгляд, повторил Сотников. Каверин, поколебавшись несколько секунд, тоже поднял ладонь. Отпив еще глоток, я решительно поднял руку и посмотрел на Анциса.

– Я воздерживаюсь, – решительно сообщил Каулиньш, подняв на меня взгляд. При этом я заметил, что у него дернулся уголок рта. Моральные принципы или "соломка" на случай гаагского трибунала? Будущее покажет...

Пожав плечами, я отпил небольшой глоток, почувствовав, как жгучая жидкость прокатилась по пищеводу.

– Большинством голосов проект принимается. Константин Андреевич, – поймав взгляд Каверина, я продолжил, – прошу приступить к работе немедленно. Так же необходимо скорректировать план исследований таким образом, чтобы результат был достигнут в кратчайшие сроки. Список всего необходимого прошу передать мне не позднее завтрашнего утра, перед заседанием совета директоров. Вопросы безопасности проекта должны быть обсуждены уже сегодня, план мероприятий завтра утром тоже мне на стол, – я посмотрел на Гордеева.

– Сделаем, – согласился тот.

– Тогда, мы, пожалуй, пойдем работать? – Спросил Каверин.

– Идите, – отпустил я ученых, допивая виски. И поморщился – спиртное обжигало, но желанного расслабления так и не чувствовалось. – Дима, я пойду, прогуляюсь. Дайгу устроил?

– Передал Васильеву. Вроде как восемнадцатый дом, вторая квартира.

– Хорошо, – я встал из-за стола, и двинулся к выходу из зала заседаний.

Для конца октября стояла на редкость сухая погода. Зайдя к себе в кабинет и накинув плащ, я вышел на улицу, и вдохнул прохладный воздух с запахом прелых листьев и дыма – дворники местами жгли опавшую листву.

– Мы куда-то далеко? – спросил Игорь, выходя следом за мной из "Цитадели" и снимая автомат с предохранителя.

– Нет, по территории пройдемся, – ответил я, доставая телефон. Лика отозвалась на втором гудке.

– Тюш, я на занятии, – громким шепотом ответила она, не дав мне слова сказать. – Что-то срочное?

– Нет, Рыжик, все в порядке, занимайся, – ответил я. – Просто хотел узнать, как ты?

– Грызу гранит, – усмехнулась девушка в трубку и отключилась. Она давно привыкла к таким звонкам. Под грузом дел я постоянно забывал, где и чем она занимается в данный момент. Месяц назад мы организовали небольшую школу, на подконтрольной территории оказалось довольно много детей и подростков. Правда, в результате, в классах набралось лишь по три-четыре человека, но люди, как дети, так и родители, почувствовали признак возвращения стабильной жизни. А я настоял, чтобы Лика закончила двенадцатый класс. Она немного поныла, но потом все же согласилась. И неожиданно втянулась. Может быть потому, что Васильев собрал по всей Риге лучших учителей, которые с удовольствием переехали вместе с семьями на территорию "Структуры". Ту самую, где я сейчас и гулял.

Территория эта неожиданно разрослась. Мы откусили себе кусочек почти в три квадратных километра, который оградили забором, обеспечили контрольно-пропускными пунктами и камерами наружного наблюдения. Помимо постоянной охраны, в Центре безопасности постоянно дежурили две группы быстрого реагирования, включающих в себя по четыре "Хамви" и шестнадцать полностью укомплектованных бойцов.

Последнее время я часто выбирался погулять в одиночестве. Ну как в одиночестве, в присутствии телохранителей, конечно. Но Игорь и мой второй бодигард, Оскар, в такие моменты держались в отдалении и старались особо не докучать. Перейдя через дорогу, я оказался в парке и, заложив руки на спину, медленно пошел по дорожке, изредка пиная носками туфель красно-желтые листья.

Какое-то неосознанное беспокойство третий день давило на нервы, а сегодня, после разговора с Дайгой, предчувствие приближающихся неприятностей буквально захватило меня. Бредя по мощеной дорожке и шурша листьями, я прокручивал в голове последние события, пытаясь сообразить, откуда может вылезти очередная гадость? Довольно часто мне казалось, что я чего-то недосмотрел, недопонял или недоделал. Вот и сейчас именно такое ощущение никак не хотело оставить меня в покое. Наконец, устав копаться в себе, я глубоко вздохнул и постарался абстрагироваться от всего, просто перестать думать. Обычно это помогало.

Отойдя от "Цитадели" метров на триста, я уже прикидывал, не догулять ли мне до школы, как вдруг сзади раздалась автоматная очередь. Оскар, шедший впереди, закрутил головой, вскидывая автомат, а я, как учили, тут же бросился на землю. Бодигарды, пригнувшись, рванули ко мне, что-то забормотав в микрофоны. Почувствовав всплеск адреналина, я судорожно откинул полы плаща, сунул руку под пиджак и рванул из кобуры верный "вальтер".

– Что это было? – Спросил я подбежавшего Игоря, стукнувшего наколенником рядом с моей головой.

– Непонятно пока, – буркнул он, разглядывая окрестности через коллиматор. – Давай-ка, Док, на карачках, туда, за дерево. Конь, прикрывай!

Адреналин – отличное лекарство от условностей! Скажи мне кто минуту назад, что я буду ползать на четвереньках, я бы только покрутил пальцем у виска. А тут рванул, не задумываясь, лишь стараясь не выпустить рукоятку "вальтера" из ладони. Внезапно возле "Цитадели" взревел двигатель БТРа, а сама бронированная машина, ловко развернувшись на месте, стремительно двинулась к нам, оставляя за собой облако сизого дыма.

– Сейчас нас броня подберет, – сообщил мне Оскар, стоя на одном колене спиной ко мне и высматривая потенциальную угрозу сквозь прицел АРки. – Где-то в "Цитадели" стреляли, похоже. Так что, Док, из-за дерева не светись!

Я послушно сгруппировался за толстым дубовым стволом. И поэтому не видел, а только услышал, как возле дома свистнула резина, и заревел еще один двигатель мощной легковой машины.

– База, от "Цитадели" отъехала машина "Всадницы" и стремительно удаляется к третьему Кэ-пэ-пэ, – скороговоркой сообщил в микрофон Игорь.

– Куда это она? – В непонятках спросил я, нахмурившись. "Всадницей" бойцы звали Ольгу, она сейчас вообще должна быть дома, в квартале отсюда...

– Артем сообщил, что вывез "Всадницу" и "Малышку" из опасной зоны, – ответил мне Игорь.

– Что происходит вообще? – недовольно буркнул я, протянув руку к Оскару. – Дай гарнитуру!

Двумя часами ранее я завез Дашу домой, где она осталась с Ольгой и телохранителями. Что они могли делать в "Цитадели"?

Оскар, помедлив мгновение, все же снял наушник и вместе с микрофоном передал его мне. В этот момент БТР затормозил рядом, прикрывая нас бронированным боком.

– Давай, Док, внутрь, – мотнул головой Игорь, показывая на открывшуюся бортовую дверь. Опершись о нижнюю створку ногой, я забрался в десантный отсек и уселся на ближайшее сидение.

– База, здесь Док, доложите обстановку, – буркнул я в микрофон.

– База Доку, – отозвался хрипловатый голос диспетчера, – У нас стрельба внутри "Цитадели", выясняем, что к чему.

– Что с Малышкой?

– Малышка и Всадница в порядке, Рафаэль вывез их в машине со двора здания.

– Внимание, третий всем! – Послышался в наушнике голос Павла – Командира охраны Цитадели. – Имею два двухсотых, возле кабинета Первого. Сам Первый внутри, трехсотый, тяжелый, срочно медиков сюда!

– Твою мать! – Выругался я, лихорадочно размышляя, что теперь делать? Дима, Дима, как же ты подставился? Что вообще происходит?

– База Доку, – послышался растерянный голос диспетчера. – Машина Всадницы покинула территорию... Рафаэль на вызовы не отвечает. По данным с ка-пэ-пэ, внутри салона Всадница и Малышка, а Рафаэль за рулем. Жду указаний!

Я замер, пытаясь вдохнуть. Почему-то не получалось... Закрыл глаза, распрямил плечи и волевым усилием протолкнул воздух в себя. Потом достал телефон и нашел в контактах строку "Бывшая".

На четвертом гудке звонок сбросили. В ответ на второй вызов, смартфон сообщил, что телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

– Внимание, третий всем! – Послышалось в наушниках. – Гордеев сообщил, что в него стрелял Рафаэль. Забрал деньги из сейфа и ушел. Есть персональное послание для Дока... – Павел замолчал на мгновение.

– Не тяни! – Рыкнул я.

– Цитирую дословно: нас не ищи, и тогда с девочкой все будет в порядке...

Глава тридцать шестая. Гордеев.

БТР еще не успел остановиться, а я уже выскочил из распахнувшегося люка и бегом ринулся в «Цитадель». Через несколько секунд влетел на второй этаж, где у нас располагался медпункт и, оттолкнув стеклянную дверь, вбежал внутрь.

На столе операционной лежал Дима. Медсестра, активно работая ножницами, сдирала с него окровавленную одежду, бросая обрезки прямо на пол. Рокулис с помощницей крутились вокруг, устанавливая систему и что-то делая с грудной клеткой, на которой кровавыми точками выделялись пулевые отверстия.

Монитор, стоящий рядом, вдруг перестал пикать, выдав равнотонный писк.

– Дефибриллятор, – крикнул Рокулис, медсестра отступила на шаг, а помощница подала врачу электроды. Тело Гордеева тряхнуло, но гудок монитора изменил тон лишь на мгновение.

– Каверина сюда! – рыкнул я. – Игорь, срочно!!!

– Есть, – телохранителя словно ветром сдуло.

– Шансы есть, Гатис? – Спросил я Рокулиса.

– Почти нет, – буркнул он. – Разряд!

Равномерный гудок монитора словно жилы вытягивал.

– Приготовиться к вскрытию грудной клетки, – проговорил доктор.

– Что? – В медпункт влетел Каверин. – Что случилось?

– Костя, две минуты клиническая смерть! – Я развернулся к нейрохирургу. – Ты сможешь тело сканировать, потом исправить повреждения и... синтезировать?

– Его? – Тупо спросил Константин, потом глянул на тело. – Повреждения какие? Два легких и позвоночник? Можем пробовать! Тогда надо срочно тело вниз!

– Давай, – скомандовал я. – Гатис, отставить! Тело вниз, в центральную лабораторию, срочно!!!

– Что? – Рокулис непонимающе взглянул на меня, выставив электроды дефибриллятора перед собой.

– Тело Гордеева вниз! – Заорал я. – В лабораторию!!! Срочно! – И в микрофон: – Док – всем! Исполняющим обязанности директора по безопасности назначается Второй! Пусть они с Ликой пулей летят в "Цитадель"! Обеспечить прикрытие броней!

– Есть! – Послышался голос Сергея, телохранителя Лики и заместителя Гордеева. – Второй – Базе! – Продолжил он. – Уровень готовности – красный! "Рафаэля" отключить от сети. Если он действовал не один, могут быть сюрпризы. Как поняли?

– База – Второму, все понял! "Рафаэль" уже отключен. Что с преследованием?

– Здесь Док. Никакого преследования, – вмешался я. И тихо добавил: – Потом найдем...

Толкая каталку, Каверин повернул голову.

– Из чего в него стреляли? Раны сквозные?

– Похоже автомат, пять сорок пять, – ответил Рокулис. – Два сквозных, третья где-то в позвоночнике в грудном отделе. Обширное внутреннее кровотечение, гемотракс.

Каверин лишь головой покачал и ускорил шаг.

– Костя, сколько времени потребуется? – спросил я, помогая закатить каталку в лифт.

– Не знаю, – покачал головой он, нажимая кнопку. – Я никогда этого не делал. Но думаю, несколько дней провозимся, если вообще это возможно...

– Костя, ты не понял, – повысил голос я, – он мне нужен живым немедленно! Каждая минута его отсутствия – это звиздец нам всем, понимаешь?

– Я тебе что, господь бог? – Огрызнулся Каверин, но увидев выражение моего лица, сбавил обороты. – Скажи, чтоб Сотников и Каулиньш бросили все и помогали... И фенамин мне найди, тогда, будем работать до последнего.

Выкатив каталку, мы, почти бегом, двинулись к синтезаторному залу.

– Кати сам, я дверь открою, – рванув вперед, я подбежал к двери и провел по замку своей карточкой. – Давай! Мужики, дверь держите!

Каверин, бросив охране на стол телефон, вкатил носилки внутрь. Данила и Анцис, сидевшие за компьютерами возле огромной установки, испуганно вскочили при нашем появлении.

– Большой сканер врубайте! – Крикнул я, подбегая к генератору и щелкая основным рубильником, включающим рентгеновский лазер. – У нас две-три минуты!

– Сюда, – пока Анцис соображал, Даня уже развернул стойку для тела и бросился к столу вводить параметры.

– Анцис, матрицу включай! – Рыкнул я, помогая Каверину развернуть каталку. – Давай, я за ноги. На счет три. Раз, два, три!

Схватив Гордеева, мы резко подняли его и перекинули на стойку. Капли крови брызнули мне на брюки.

– Контур?

– Есть!

– Направляющие?

– Выровнены!

– Генерация D-поля?

– Двадцать секунд!

Поправив руку Димы, так чтобы она оказалась внутри направляющих, я вздохнул и шагнул назад. Все что мог – сделал, дальше уже их работа...

– Пятнадцать... Десять... Пять, четыре, три, две, одна... Есть сканирование!

Невидимая вспышка рентгеновского лазера, и матрица, активированная D-полем, зафиксировала характеристики пространства в том месте, где лежало тело Гордеева. Включились мощные информационные накопители на несколько сотен эксабайтов, записывая данные. Данила, дождавшись, пока полоса записи достигла конца, открыл окно с файлами и, выбрав нужный, щелкнул на нем мышью. Спустя несколько секунд, на 3-Д мониторе появилось изображение человеческого тела.

– Все в порядке. Тело можно убирать.

– Давай, Константин Андреевич, начинай...

– Начинаю, – буркнул он, подходя к умывальнику, чтобы отмыть руки от крови. – Тело надо переместить на каталку, но не увозите, может еще понадобится. Еще, кофе мне и бутербродов, а ближе к ночи – фенамина. Путь Анцис идет спать, мне понадобится его свежая голова, под утро он сменит Данилу. И не мешать!

– Будет тебе кофе... – Вздохнув, я подошел к Диме. Из пулевых отверстий кровь уже не сочилась. Глаза его были закрыты, а рот, напротив, слегка приоткрыт. Кожа побледнела, на лице застыла маска полнейшего спокойствия.

– Извини, дружище, но тут еще осталась для тебя работа... Так что рано тебе на покой. – Я поморщился и подозвал Анциса. – Давай перетащим его обратно на каталку, и отмоем здесь все от крови. Потом принеси простынь и иди отдыхать...

Секундная стрелка больших настенных часов ритмично отсчитывала секунды, а я упорно медитировал на нее. Каверин и Сотников, негромко переговариваясь, щелкали мышками, глядя в огромный, висящий на стене монитор. Картинка, высвеченная на нем, была очень странной – будто бы миллионы пауков сплели неправильные паутины, которые касались друг друга краями. Насколько я понимал происходящее, это было изображение спинного мозга Гордеева.

– Смотри, семь два-пятнадцать повреждена, – едва слышно бубнил Костя, показывая стрелкой мышки на дефект в одной из паутин.

– Даю сетку, – так же тихо бормотал Данила, что-то отбив на клавиатуре. На поврежденной паутинке возникла система координат. – Развернуть?

– Ага, разверни, градусов на тридцать влево и на семьдесят вниз...

– Так?

– Угум, – паутинки вдруг сдвинулись и сместились, развернувшись другой стороной.

– Вот еще, – продолжил бубнить Сотников.

– Нет, это фигня, – отмахнулся нейрохирург. – Это само потом отрастет, нам надо основное исправить, самые толстые выбирай...

– Эту?

– Эту обязательно!

Может напиться, подумал я. Ужраться до скотского состояния, тогда смогу не думать и отключиться... Неет, вот они закончат, а я буду не в состоянии... Раза четыре уже ложился, но так и не смог заснуть. Лика, наверное, уже десятый сон видит... Девушка, вернувшись со школы, скуксилась, узнав о случившемся. Потом немного поплакала и несколько часов не отходила от меня, но затем стала клевать носом и, в конце концов, ушла в спальню.

Секундная стрелка очередной раз коснулась двенадцати, а я, наверное, в тысячный раз перевел взгляд на каталку, где, укрытое простыней, все еще лежало тело Гордеева. Дима, Дима, ну как же ты так, а? Или он не виноват? Может это я взвалил на него столько, что у него просто не хватило времени сделать все как надо?

Нестерпимо хотелось спросить Каверина о прогрессе, но я упорно молчал, понимая, что отвлекать нельзя... С каждой секундой Артем-Рафаэль увозил Дашку все дальше и дальше. А единственный человек, который мог бы организовать ее поиски, лежал мертвым под простыней.

Через какое-то время я все-таки вырубился, прямо в кресле – организм взял свое. Пробуждение было ужасным, все тело затекло, а голова была тяжелой, словно перед сном я выпил бутылку водки.

За окнами уже было светло. Несмотря на это в лаборатории горел свет – просто никто не стал отвлекаться на то, чтобы его выключить. Каверин и Анцис, сидели за тем же монитором. Настенные часы показывали половину одиннадцатого. Ничего себе я поспал! Черт, на десять же совет директоров назначен!

– Разворачивай, – устало произнес Каверин по-английски. – Тридцать градусов!

– Окей, – ответил Анцис.

Потянувшись, я встал и, подойдя к раковине, умылся. Потом, на затекших ногах вышел из лаборатории. Двое бойцов, стоящих перед дверью, подтянулись при моем появлении.

– Гарнитуру, – буркнул я, и, получив требуемое, продолжил в микрофон. – Док – Базе! Доложить обстановку.

– Здесь база, все штатно.

– Конец связи, – пробормотал я, вернул гарнитуру, и взял со стола телефон. Нажав на иконку с лицом моего секретаря, дождался ответа. – Инга, совет собрался?

– Шеф, я их отпустила, когда Лика сказала, что вы спите и будить вас не надо.

– Умница, – похвалил я ее. Ингу нашел и долго проверял Гордеев, и я еще ни разу не разочаровался в ее работе. Миленькая тридцативосьмилетняя женщина была на редкость умной и исполнительной, и, к тому же, в совершенстве знала четыре языка. – Собери их на два часа. Что-то срочное есть?

– Горящего ничего, только текучка. Единственное... Заходил Сергей, служба безопасности осталась без наличных денег.

– Свяжись с Банковичем, пусть решит эту проблему.

– Хорошо.

– Меня не беспокоить без нужды.

– Все поняла, Петр Сергеевич.

Оставив телефон на столе, я вернулся в лабораторию. Каверин и Каулиньш, встав из-за компьютера, колдовали с установкой, приводя в готовность реанимационное оборудование.

– Закончили? – Спросил я, подходя к кофе-машине.

– Да, – устало сообщил Каверин, набирая в шприц какое-то лекарство. – Насколько могли восстановили позвоночник, легкие, добавили крови в сосуды, убрали пулю, ошметки костей и тканей... И кровь из легких. Если удастся реанимировать, ему нужно будет время на восстановление, – Костя положил шприц на марлю и посмотрел на меня. – Гарантии, что будет ходить, и что все будет работать как надо, дать не могу. Будь у нас время, все, наверное, можно было бы сделать чище и лучше...

– Нет у нас времени, – поморщился я. Поймав взгляд Анциса, вдруг смутился и, почему-то начал оправдываться: – Дело не только в моей дочери. Операция с "черными" завязана непосредственно на Гордеева...

– Давай, – оборвал мои оправдания Каверин, кивая на пульт управления. Анцис сел за монитор и защелкал мышкой.

– Тридцать секунд... Пятнадцать... Десять... Пять, четыре, три, две, одна, синтез!

Раздался едва слышный писк. Над реанимационным столом воздух вдруг уплотнился, и, спустя мгновение, из неоткуда возникло обнаженное тело клона. Появилось оно в сантиметре над лежаком и с легким хлопком упало на поверхность. Каверин тут же ловко прикрепил электроды монитора и закрепил на лице маску дыхательного аппарата. Потом схватил дефибриллятор и приложил "утюги" к груди Гордеева, на которой места попадания пуль выделялись лишь кожей другого цвета.

– Разряд!

Тело клона тряхнуло, линия на мониторе дернулась, но тут же выровнялась.

– Еще разряд!

Опять тряхнуло. Тот же результат.

– Да живи же, мать твою! – Вдруг в запале выкрикнул Каверин и, выпустив электроды из рук, стукнул ребром ладони Гордеева по груди.

Монитор вдруг пикнул, а на экране появился характерный зигзаг, показывающий, что сердце заработало. Нейрохирург схватил шприц и ловко воткнул иглу куда-то в локтевую впадину ожившего человека. Как только поршень коснулся дна, грудная клетка клона вздрогнула, делая первый вдох.

– Млять, неужели нельзя было медсестру сюда позвать, – проворчал Костя, укрепляя на руке Гордеева катетер.

– Какого... ты его с катетером не синтезировал? – Спросил я, чувствуя, что губы сами растягиваются в улыбке.

– Да ты ж орал – быстрее, быстрее, – огрызнулся нейрохирург. – Подержи его руку!

Я шагнул ближе и схватил холодную ладонь Гордеева, которая чуть дернулась и стала стремительно теплеть.

– Так держи, – приказал Каверин, вгоняя иглу в вену и закрепляя катетер пластырем. – Все, отпускай, – добавил он, воткнув в него пластиковую трубку от системы. – Молитесь теперь! Рокулиса бы сюда с медсестрой...