Текст книги "Расследователь. Предложение крымского премьера"

Автор книги: Андрей Константинов

Соавторы: Александр Новиков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

– Все, – говорил полковник, – об нас ноги вытерли. Как о половичок. Да если бы мы знали, что с этим грузином что-то может случиться, мы бы к нему взвод "Беркута" приставили... Нам нужны эти головные боли?

– Думаю, не нужны, – ответил Обнорский. Поезд метро летел над Днепром. Стылая серая вода лежала внизу широкой лентой. В вагоне было почти пусто: полковник, Обнорский, молодая парочка, Каширин и двое мужчин. Мужчины, как полагал Андрей, были людьми Перемежко. Полковник позвонил на трубу Обнорского спустя час после разговора "варягов" с крымским премьером, представился, спросил, чем может быть полезен. Андрей ответил, что необходим личный контакт.

– Хорошо, – ответил Перемежко. – Давайте часиков в восемь в Ботаническом саду... Место там тихое.

Обнорский усмехнулся про себя: вчера уже провел одну встречу в "тихом месте". Ботанический сад был неподалеку – на бульваре Шевченко, почти у площади Победы... Он отказался от встречи в "тихом месте". Предложил что-нибудь нейтральное... метро, напримep. Co скрипом полковник согласился, но перенес встречу на более позднее время – на одиннадцать вечера. За час до назначенного срока Обнорский и Повзло поехали "кататься". Они кружили по городу минут двадцать, потом Обнорский выскочил у площади Независимости, нырнул в метро. "Хвоста", кажется, не было... Он купил за пятьдесят копеек пластмассовый жетончик зеленого цвета с абстрактным изображением пятилистника, спустился вниз. Киевское метро оказалось на удивление глубоким, напоминало в этом смысле питерский метрополитен. Почти сорок минут он катался туда-сюда, пересаживался с линии на линию, наблюдал за пассажирами. Убедился, что "хвоста" действительно нет...

Ровно в двадцать три ноль-ноль Обнорский встретился на перроне станции "Арсенальная" с полковником Перемежко. Вместе с ними в вагон вошли двое неприметных мужчин и Родя Каширин.

Поезд выскочил из тоннеля, остановился на станции "Днепр" и ринулся по мосту на левый берег. Внизу тускло блестела холодная вода.

– ...нужны нам эти головные боли? – сказал полковник.

– Думаю, не нужны, – ответил Обнорский.

– Правильно думаете... От "дела Горделадзе" все сейчас шарахаются, как от чумной крысы. Поэтому, поймите меня правильно, моя помощь может быть весьма ограниченной.

– Я понимаю.

– Чего же вы хотите?

– Мне нужны распечатки телефонов нескольких человек из окружения Горделадзе... это реально?

– Реально, – не очень охотно произнес полковник. – Кто конкретно интересует?

– Вот списочек. – Андрей передал газету. Перемежко взял газету в руки, заглянул внутрь. Поезд летел над пустым и мрачным Гидропарком.

– Вайс, Затула, Мирослава и Алазония – это реально, – сказал полковник. – Но – Матецкий! Вы с ума сошли. Он депутат Рады, член Комитета по оргпреступности и...

– Я знаю, – перебил Андрей. – Я знаю, кто такой Отец.

– Тем более... Вы что же, хотите, чтобы меня раком поставили?

– Нет, не хочу.

– Тогда забудьте про Отца... Контроль за депутатом Рады исключен полностью. Это стопроцентный звиздец, – сказал полковник.

– Хорошо, я понял... С остальными поможете?

– Да... А за какой период нужны распечатки?

– С первого августа по сегодняшний день.

– Вы отдаете себе отчет в том, что это тысячи звонков?

– Да.

– Что ж, Бог в помощь, как говорится. Будут вам распечатки. Что-нибудь еще?

Поезд, расталкивая холодный воздух, вылетел на Русановский мост.

– Да, Василий Василич. Вчера на домашний телефон квартиры, которую я снимаю, звонили. Звоночек был в шестнадцать тридцать. Полагаю, из таксофона. Сможете уточнить?

– Смогу, – усмехнулся полковник. – Видимо, вас интересует номер таксофонной карты и все остальные звонки, которые были сделаны с этой карты? Я правильно понял?

– Да, очень интересует...

– Понятно. Что-то еще?

– Еще необходим "фильтр" звонков из Таращанского района на телефоны указанных лиц... за тот же период.

– Ох, круто солите, питерские, – покачал головой полковник. – Сделаю. Что еще?

– Вот это пачка из-под сигарет. – Андрей достал из кармана полиэтиленовый пакет. – Нельзя ли проверить "пальчики" по вашим учетам?

– Да-а... Ну вы даете! Надеюсь, это все?

– Хорошо бы еще пробить номера трех автомобилей, которые записаны на другой стороне листа. Они проявляют к нам определенный интерес.

– Понятно. Предупреждаю сразу: если это наша или эсбэушная наружка, то ответа не будет... За вами кстати, и сейчас наблюдают.

– Кто? – изумился Обнорский. Вагон был практически пуст. Молодая пара приготовилась выйти на "Левобережной".

– Вон тот тип справа, в кепке... видите?

– Это мой человек, – улыбнулся Обнорский.

– Я так и подумал, – ухмыльнулся в ответ полковник.

На "Дарнице" он вышел. Вместе с ним вышли мужчины, что сели порознь на "Арсенальной".

* * *

– Бездарно, Костя,– сказал Хозяин.– Просто бездарно... Стрельба по фуникулеру?! Эт-то, брат, нечто. Неужели нельзя по-другому?

"Ну ты и урод, – подумал Заец. – Ты же сам вчера говорил, что методы тебя не интересуют. А теперь вот как: "нельзя ли по-другому"".

– Стрельба не входила в первоначальный план. Бойцы перестарались... Но там такая обстановка сложилась.

– ...Твою мать! – стукнул кулаком Хозяин.– У тебя как у большевиков: "исторически сложилась". Ничего не складывается само по себе! Обстановку, как ты выразился, создают люди. Твои, между прочим, люди. Профессиональные кадры, а?

Хозяин замолчал, налил себе минералки. Выпил.

– А если бы пассажиры в фуникулере пострадали? А?

– Никто, включая Араба, не пострадал. Это была всего лишь акция устрашения.

– Акция устрашения? А если менты сейчас всерьез возьмутся за эту твою "акцию устрашения"? И выйдут на твоих недоделанных "профессионалов"?

– Во-первых, не возьмутся... Во-вторых, даже если возьмутся, то ничего не найдут. Оружие уничтожено, ребят я отправил на пару недель в Таращу. Посидят там, пока шум не уляжется. Даже наружку за питерскими я временно снял... Им, кстати, тоже нет резона хвост подымать. Все чисто, Матвей Иванович. Зацепиться ментам не за что.

Заец держался очень спокойно. Он вообще-то понимал, что Хозяин прав: сработали бездарно. В первоначальный план входило "отделать" этого Араба под видом банального разбоя. Ни в коем случае не убивать – просто "попортить здоровье": сломать руку, челюсть.... не более. Но Араб перехитрил всех. Ребятишки растерялись, упороли косяка... Константин Григорьевич Заец отлично это понимал. В советские времена за такую организацию операции звезды полетели бы – только держись! Но в советские, безвозвратно ушедшие, были бы задействованы совсем другие человеческие и технические ресурсы... Да и вообще, тогда самой такой истории и ситуации сложиться просто не могло бы.

– Ладно, ... твою! Главное, что люди не пострадали, – произнес Хозяин, и Заец в который раз подивился его цинизму.

Хозяина он знал давно, знал, что люди для него ничего не значат. И Хозяин знал, что Заец это знает, но все равно лицедействовал. Видимо, такова природа публичного политика.

– Ладно, Костя... Араба вы проорали. Это факт. Но, слава Богу, люди не пострадали. Кое в чем ты, однако, прав: менты за дело всерьез взяться не могут. Не до того им. А скоро им вообще ни до чего будет. Скоро на Украине такое начнется! Папу маненько подожмем – чтоб не ох...евал в атаке. За...бал этот гитарист. Пусть теперь Путину в уши дует "под москальские вечера"... Ха-ха-ха. Но!.. Но питерских "переводчиков" из виду не выпускай. Ситуация уже не та, чтобы они смогли что-то переменить. Однако не нравятся они мне. Шустрые больно.

Заец кивнул:

– С ними работает моя агентеса. Это во-первых. Во-вторых, я предлагаю внедрить в их квартиру "ушки".

– А сумеешь? – с сомнением спросил Хозяин.

– Не вопрос. Я уже подработал эту тему.

– Ну давай. Внедряй "ушки"... Эх, прогнать бы этих "переводчиков" через детектор брехни. Как этого грузина, х... ему в сраку.

– Да, это было бы не худо. Но детектор все еще в Тараще.

– Вот и надо было там, в Тараще-то, их прихватывать, – сказал Хозяин. Посмотрел на часы. – Ладно, у меня через полчаса доклад в Раде. Работай, Константин Григорич.

* * *

Вечером тридцатого ноября вся питерская бригада была в разлете. Обнорский встречался с полковником Перемежко. Повзло общался с коллегами, Родион договорился о встрече с одним старым вором. Координаты вора дал ему Зверев. Когда-то дорожки опера Зверева и вора Буханкина пересеклись. Сашка дал Родиону киевский телефон Буханкина, сказал:

– В случае чего обратись к Краюхе. Скажешь – Зверев привет передает. Ежели вдруг он меня "позабыл", то напомни про встречу в мотеле "Ольгино"... Это-то он помнит.

– А что было в мотеле "Ольгино"? – спросил любознательный Родя. И получил ответ:

– Про это вам, гражданин Родя, знать не обязательно... Уж ее-то, встречу ольгинскую, он точно не забыл.

– А будет мне толк с Краюхи?

– А я почем знаю? – ответил Зверев. – Ты летишь в Киев – я даю тебе киевскую связь. А уж пригодится или нет – не знаю.

Краюхе Каширин позвонил не потому, что рассчитывал узнать что-либо по "делу Горделадзе". Каким боком вор шьется к политическим пасьянсам украинской элиты?.. А просто хотел познакомиться с серьезным человеком и на всякий случай задать пару вопросов про Отца. Родя позвонил, передал привет от Зверева. Вор, кажется, нисколько не удивился.

– Как там поживает Александр Андреич-то? – спросил Краюха после паузы. – Давно его не видал... давно.

– Спасибо, Рудольф Николаевич, – ответил Родион. – Нормально.

– Ну-ну... Слыхал про него маленько... от общих знакомых. А вас, простите, как звать-величать, молодой человек?

В начале разговора Родя представился и, кстати, нисколько не сомневался, что вор запомнил его имя – Зверев сказал, что Краюха любит иногда изобразить из себя человека недалекого, даже глуповатого. А на самом деле вор умен, памятлив, начитан... Родион представился повторно: Родион Каширин, журналист из Санкт-Петербурга, коллега Александра Андреевича Зверева.

– А по отчеству? – спросил Краюха.

– Да незачем это, – скромно сказал Родя, но вор настоял на своем.

Потом спросил: а что, мол, привело питерского журналиста в Киев? И что нужно от него, старого человека, Родиону Андреичу?

– Есть потребность пообщаться, – сказал Каширин. Он нисколько бы не удивился, если бы вор уклонился от встречи.

Но Краюха ответил:

– Почему не пообщаться? Можно и пообщаться.

Пока Родя "общался", люди Зайца начали ставить "ушки" в штаб-квартире. Предварительную разведку подъезда, двери и замков уже провели "сантехник" и "врач "скорой"". Убедились, что сигнализации нет, а замок особой сложности не представляет. Замок, в принципе, был не самый простой – пацану-пэтэушнику его не открыть, но человеку с опытом в этом деле – запросто. У "сантехника" такой опыт был. Когда в квартире не осталось никого, "сантехник" и Заец поднялись на пятый этаж, на всякий случай позвонили. Внизу их страховали еще двое... Замок щелкнул.

– Прошу, маэстро, – сказал "сантехник", распахивая дверь.

Они вошли в квартиру. Нервишки у обоих, надо сказать, были напряжены ремесло шпиона требует огромных нервных затрат. Заец тщательно осмотрел квартиру, выбирая места под закладку. "Сантехнику" делать было нечего. Он присел в кухне, выкурил сигарету. Пепел аккуратно стряхивал в раковину, потом смыл струёй воды, окурок убрал в карман... Вышел из кухни и спросил:

– У тебя долго еще, Костя?

– Пять минут, – ответил Заец.

Он уже пристроил фирменный "жучок" в гостиной, а теперь возился с телефоном. Он "воткнул" "жука" в разрыв линии. Миниатюрный передатчик мог, таким образом, питаться от электроэнергии самой линии и действовать неограниченно долго. Напряжение в сети при этом несколько падало... Но кто будет его измерять?

– Пять минут, – ответил Заец. – Не ссы...

– Как раз наоборот, пойду-ка я пописаю. Прижало, как после литра пива.

– Это у тебя от нервов, – буркнул себе под нос Заец.

В туалете "сантехник" сделал свое дело, но, когда собрался выйти обратно, обнаружил, что замок открываться не хочет... Любого другого человека это бы смутило. Но не спеца по проникновению в закрытые помещения. Конечно, он нервничал... конечно. Сначала он даже подумал, что Заец подпер дверь снаружи. Он понимал, что это ерунда, что этого не должно и не может быть. Но нервы звенели. Сантехник несколько раз дернул ручку и даже толкнул дверь ладонью. Ему неоднократно приходилось проникать в чужие жилища. Но раньше у него в кармане лежала очень серьезная ксива, позволяющая с ходу закрыть все (или почти все) вопросы. Отпирая чужие двери, он выполнял волю своего руководства, а по большому счету – государства. Нынче он совершал уголовное преступление, ксивы у него не было. Наконец "сантехник" сообразил, что произошло. Он матюгнулся, достал из кармана отмычку и через двадцать секунд легко выбрался из плена.

– Лохи, – пробормотал он, вытирая мерзкую испарину со лба. – Всего-то у замка один сухарик поджать – и порядок.

– Порядок, – сказал, выходя из гостиной, Заец. – А ты чего такой бледный?

– Да так, ничего.

Спустя две минуты они покинули киевскую штаб-квартиру "Золотой пули".

* * *

Родион пообщался с Краюхой впустую. Они встретились в кафе возле вокзала, попили пива, потолковали за жизнь и друг другу вроде бы понравились. Однако когда Родя начал закидывать удочку про Отца, старый вор сказал:

– Э-э, Родион Андреич... Оно мне надо? Я черной масти, в такие игры не играю. Это тебе любой блатарь скажет. Это тебе и Александр Андреич подтвердит. Тебе Отец нужен? Ты к Отцу и иди. А я в братанские дела не лезу, у меня свой хабар.

– Да я про Отца так, к слову,– спокойно ответил Родя. Он с блатными легко находил общий язык.– К слову... Мы вообще-то здесь заняты "делом Горделадзе".

– А-а, козни Бунчука, значит, вскрываете? Ну-ну... Святое дело.

Краюха рассказал еще пару историй, которые никакого отношения к делу Г. Г. не имели, Родя тоже загнул ему пару баек про Север... На том и расстались.

* * *

Обнорский вернулся с конспиративной встречи с полковником Перемежко ближе к полуночи. Подъезжая к дому, он позвонил мужикам: "Еду, через минуту буду".

Звонок был страховкой. Примитивной, конечно, но лучше уж такая, чем совсем никакой.

Андрей позвонил, предупредил. Это означало, что Коля с Родей выйдут перекурить на лестничную площадку и будут, по крайней мере, слышать, что происходит внизу, в подъезде. Если кто-то затеет устроить там засаду (а сквозной подъезд идеально для этого подходит), то он ее устроит. И не поможет никакой перекур на лестнице. Но почему-то было немножко легче на душе оттого, что тебя ждут, что тебя встречают.

...Никому из питерских журналистов и в голову не могло прийти, что в квартире уже сидят хитрые "ушки", что любой телефонный звонок фиксируется и фактически раскрывает планы "переводчиков"... В таких условиях звонок, сообщающий: "Через минуту буду", – объективно работает на противника. И если бы в тот вечер было принято решение о силовой акции, то оно было бы элементарно осуществлено: звонок "еду", команда от прослушки: "приготовились, едет"... Человек с кастетом на руке входит в подъезд, аккуратно выкручивает лампочку и встает рядом с лифтом...

В тот день команды на силовую акцию не было. "Торпеды" после неудачных действий на лестнице и Почтовой площади отсиживались в глубинке. Андрей вернулся на базу без приключений.

Повзло с Родионом вернулись без приключений и даже с уловом. Едва Обнорский поднялся на пятый этаж и вышел из лифта, Повзло сразу сказал победно:

– Есть!

– Что есть? – механически спросил Андрей.

– Следочек есть, – ответил Коля. Вошли в квартиру, сели в кухне. Ошибся господин Заец – не учел русскую манеру общаться в кухне, возле горячего чайника (вариант: бутылки с водкой) и поставил своего главного "жука" не там, где нужно... Сели в кухне, дружно задымили. Андрей бросил на стол пухленькую папку с распечатками телефонных контактов ближайшего окружения Георгия Горделадзе.

– Ну-с, господа инвестигейторы, попрошу поделиться результатами сегодняшнего дня... Кто первый?

– Наверно, я, – сказал Родион. – У меня, собственно, результатов никаких нет. Работа по уже имеющимся распечаткам ничего не дала. Самые обычные контакты... Выявил четыре неизвестных номера. Надо их устанавливать. Вот, пожалуй, и все.

– По телефонам работы тебе еще полно, – ответил Андрей и кивнул на папку. – Вася Перемежко распечатки устроил... А что у тебя, Коля?

Николай откинулся на спинку стула, посмотрел на коллег серьезно, значительно:

– Есть, мужики. Кажется, есть зацепка.

– Ну-ка, ну-ка...

– Я сегодня пил пиво с одним деятелем...

– Это мы поняли, – сказал Обнорский.

– Что вы поняли?

– Что ты пиво пил...

– А-а... Так я для пользы дела. Короче, пил я нынче пиво с одним парнем из местной тусовки. Парень нормальный, но с пунктиком – во всем видит москальскую экспансию. Я с ним не первый раз разговариваю...

– Да уж, конечно, – ядовито вставил Родя, – пиво-то приятней сосать с землячком, чем над портянками распечаток корпеть... Плавали, Николай Степаныч, знаем.

– Выключите второй микрофон, – потребовал Коля– Понаехавши тут с Диксона... Тока и умеют орать: "Я срать пошел!"

– Орать, Николай Степаныч, больше не надо... Замок работает исправно.

– Да ну? Починил, что ли?

– Починил, – с достоинством ответил Родя. На самом-то деле он, обдумывая свой разговор с Краюхой, машинально запер дверь туалета на защелку... И сам испугался: один в квартире, кто вызволять будет? Но попробовал открыть, повернул защелку назад, и произошло чудо – замок исправно работал. Родион пощелкал еще несколько раз – открыл-закрыл, открыл-закрыл... Работает... Эва как!

– Починил, – ответил Родя. – Полярники – ребята с головой и с руками. А некоторые – только пиво по барам жрать.

Про то, что он и сам пил пиво с Краюхой, Родя тактично умолчал. Обнорский скептически хмыкнул и сказал:

– Так что там, Коля, у тебя интересного?

– Горделадзе анонимно размещал заказные материалы в Интернете. Один раз – точно. Но, видимо, не один.

– Ага, – сказал Обнорский, – как мы и предполагали. Ну-ка, давай подробней.

– Где-то в середине апреля Георгий, Алена и мой источник...

– Кто он, кстати?

Повзло положил на стол визитку, Обнорский взял в руки, прочитал: ""Вечерний экспресс". Поздняк Антон Петрович. Начальник репортерского отдела. Киев. Тел. 295-17-..., факс 295-14-...". От руки был дописан домашний телефон и мобильный.

– Так вот, в середине апреля Георгий, Алена и Антон зашли как-то в Интернет-кафе. На глазах у Антона Г. Г. набрал статью и скинул ее на "левый" сайт. Алена была не очень довольна, но Гия сказал: ерунда, мол, Антон – наш человек... Он в то время как раз Антоху сватал к себе в "Вести".

– Так, так, так... А что был за материал? – спросил Обнорский.

– Вопрос хороший... Но ответа на него нет.

– Как это?

– Видишь ли, в чем дело. Шеф... Антон крепенько поддатый был. Помнит, что материал был сильный, очень конкретный – с приведенными цитатами из документов, с номерами каких-то счетов – словом, совсем не в обычном стиле господина Горделадзе.

– Это понятно... Но кого конкретно разоблачал наш Дон-Кихот?

– Я же тебе говорю: не помнит он. Запомнил .только, что Горделадзе руки потирал и шутил: это, мол, третий выстрел. А я в вас, блядей, всю обойму засажу.

– Лучше бы он содержание статьи запомнил, – сказал Родион.

– Адрес этого кафе есть? – спросил Обнорский. – Или он тоже не запомнил?

– Есть адрес, – успокоил Коля. – Завтра иду туда. Будем проверять.

– Очень хорошо, – сказал Андрей. – Это реальный след. Все, как и положено, без неожиданностей... Нечто подобное мы и предполагали. Эту тему, Коля, нужно работать по полной программе.

– А у тебя что-нибудь есть. Шеф? – спросил Родион.

– Есть, – сказал Обнорский. – Во-первых, Пере-межко дал новые распечатки. Это, Родион, ложится на тебя... Понимаю, что у тебя уже трещит голова от этих распечаток, но придется попахать. (Родя кивнул.) Во-вторых, человек, звонивший мне насчет кассет, действительно пользовался таксофонной картой... Пользовался ею всего единожды, так что здесь нам ничего, друзья мои, не светит. В-третьих, "пальцы" на пачке из-под сигарет есть. По региональной картотеке они не проходят, но полковник дал запрос и в центральную. Ответ будет завтра... А вот сейчас самое главное. Сейчас самое интересное: "шестерка", которая болталась у меня на "хвосте", зарегистрирована на жителя Таращи Иванова Леонида Павловича.

– Нормально, – сказал Родя. – А если совпадение?

– Может быть, и совпадение... Но все равно я думаю, что нужно ехать в Таращу.

* * *

– Я тоже соскучился,– сказал Обнорский в трубку. ЯП "Жучок" в корпусе телефона исправно передавал слова Андрея на ретранслятор, установленный во дворе дома, в багажнике дряхлого "Москвича", а с него – дальше.

– Я тоже соскучился. Но, честное слово, совершенно нет времени и... сплошной аврал у нас. Хватай мешки – вокзал отходит.

– Приходи, – ответила Галина, – отдохнешь.

– С тобой навряд ли, – сказал Обнорский.

– Хам!.. Обыкновенный питерский хам.

– Девушка, ведите себя прилично. Во-первых, я сделал тебе скрытый комплимент. Во-вторых, мне надо элементарно выспаться. Завтра я сгоняю в Таращу и сразу по возвращению – к тебе.

– Господи! Опять в Таращу? Ну что тебе в этой Тараще – медом намазано, что ли?

– Да есть пара вопросов к эксперту.

– А ты отправь туда Мыколу или этого... полярного волка. Ты же начальник, в конце-то концов.

– У них тоже полно работы, Галка.

– А толку с вашей работы, Андрей?

– Э-э, не скажи, у нас, кажется, есть существенные сдвиги.

– Все сдвиги у Стужи... Теперь уже и ребенку ясно, почему исчез Георгий и кто стоит за его исчезновением.

Андрей выпустил струйку дыма, посмотрел, как он стелется в свете настольной лампы, меняет свои контуры... Точно так же расплывалась, меняла свой смысл история журналиста Горделадзе. Казалось, что разгадка совсем близко. Вот-вот из массы разрозненных фактов, мнений, случайных и неслучайных событий сложится некий рисунок. Логичный и композиционно законченный. Но он все никак не складывался...

– Ребенку, – ответил Андрей, – наверное, ясно. А вот мне пока нет. Я бы даже сказал, что совсем не ясно. А Стужа – он, скорее всего, добросовестно заблуждается. Верит в то, во что очень хочет поверить.

– Ах, Обнорский, Обнорский... во сколько ты вернешься из своей Таращи?

– Не знаю. Как только вернусь – позвоню.

– Давай лучше так – ты не звони, а сразу приезжай. Я буду ждать.

* * *

Из прессы:

"В Киеве разворачивается и с каждым часом набирает силу мощная антипрезидентская кампания. Заявление лидера СПУ Александра Стужи о прямой причастности президента и других высоких должностных лиц к исчезновению журналиста Горделадзе вызвало серьезный кризис во властных структурах. Многие наблюдатели заговорили о грядущей смене власти. Причина перемен, по словам политиков, кроется не в нарушении принципов демократии, законности и свободы слова... Заявление Стужи свидетельствует о намерении очень мощных финансово-политических сил отстранить от должности нынешнего президента".

"Отвечая на вопросы журналистов депутат Рады Александр Стужа сказал: "Я готов в суде доказать, что записи, обнародованные мной, подлинны, и господин Бунчук инициировал действия своих подчиненных в отношении честного журналиста Горделадзе". " С другой стороны, – отметил далее Александр Стужа, – и администрация президента, и сам президент, будучи заинтересованными в том, чтобы опровергнуть мои якобы инсинуации, должны обратиться к международным организациям или конкретным государствам по поводу технической экспертизы записи и, кстати, по поводу экспертизы тела, найденного в Тараще".

Лидер Соцпартии отметил также, что никто из высших должностных лиц не сделал официального заявления, что предъявленные записи – фальшивка".

"Западные эксперты не подтверждают подлинность записей Стужи!

По утверждению Александра Стужи, западные специалисты дали заключение о подлинности записанных разговоров. Однако версия голландской журнал. листки Катрин де Грис из амстердамской Интернет-газеты "De Volkrant" расходится со словами Стужи. По словам журналистки, получив от Стужи несколько недель назад копию кассеты с записью, она отнесла ее в лабораторию. Вывод специалистов, прово-'дивших анализ: качество пленки слишком низкое для того, чтобы делать какие-либо заключения. Голландские эксперты считают, что в помещении, где производилась запись, слишком много посторонних шумов, а микрофон находится далеко от говорящих. В то же время, со слов журналистки, эксперты заявили, что единственная возможность доказать аутентичность кассет – это "субъективный анализ". Это означает, что "если вы дадите послушать кассету многим людям, которым лично знакома речь президента, и они придут к выводу, что слышат речь президента, то следует считать запись подлинной". Катрин де Грис сообщила, что "отдала кассету знакомым украинцам и они согласились, что человек на кассете президент Бунчук. Особенно принимая во внимание его лексику"".

Каширин просидел над распечатками до трех часов ночи. Не осилил даже четверти материала. Работа с листами, сплошь покрытыми столбцами цифири, утомительна, однообразна и требует концентрации внимания. Родион сидел, обложившись бумагами, разносил звонки по абонентам, датам, входящим-исходящим. К трем часам он выкурил почти пачку сигарет и выпил литр кофе. Кухня, где работал Родион, была наполнена сизым дымом, в голове шумело. "Пора заканчивать", – решил Родя.

* * *

Обнорскому снова – в который раз уже! – приснился Кука со своей бандурой, Андрей проснулся как от толчка. На потолке дрожал слабый отсвет с улицы, за окном кружился снег. Обнорский сел на диване, посмотрел на часы – без двух минут три. "Вот так, – подумал он, – захочешь выспаться в кои-то веки так хрен выспишься..." Привет от Куки.

Андрей поискал сигареты, не нашел и вспомнил, что забыл их в кухне. Он встал и босиком пошел в кухню. Из коридора увидел, что в кухне горит свет.

– А ты чего не спишь? – спросил он Каширина. Родя посмотрел на Обнорского шальными глазами и сказал:

– Затуле звонили из Таращи.

Андрей опустился на стул, взял со стола пачку "Кэмел".

– Ну и что в этом необычного? Ей действительно звонил эксперт. И даже не один раз.

– Не только эксперт, – возразил Родя.

– Да, не только. Еще ей звонили из прокуратуры,– ответил, вынимая сигарету, Андрей.– Возможно, из тамошней милиции тоже звонили.

Каширин откинулся на спинку стула, досмотрел воспаленными глазами:

– Ты помнишь, когда обнаружили тело?

– Конечно, второго ноября... А третьего выкопали.

– Затуле звонили семнадцатого сентября и первого ноября. На следующий день после исчезновения Георгия и за день до обнаружения тела.

Обнорский замер с неприкуренной сигаретой. Мерцал огонек зажигалки.

В девять утра Заец получил записи разговоров питерской бригады, сделанные с помощью "ушек". Человек, отвечающий за "прослушку", в письменном отчете сообщил, что с "жучка", установленного в гостиной, толковой информации не получили: звук телевизора и вялый обмен репликами Родного и Шустрого... В общем, ничего существенного, да и качество далеко от идеала – телевизор слышно лучше, чем клиентов.

Телефонных разговоров было пять. Один раз Шустрый звонил в Питер. Звонок был личного характера, полезной информации не содержал. Дважды по киевским номерам звонил Родной. Пять минут трепался с дамочкой по имени Галина, набивался в гости, но она явно не хотела этого... Ссылалась на обстоятельства, отказала. Второй звонок он совершил некоему Антону. Видимо, журналисту... Договорился о встрече в Интернет-кафе... Тоже ничего существенного.

А вот звонки Араба весьма Зайца заинтересовали. Первый звонок был в Симферополь, некоему Сергею Васильевичу. Судя по всему, этот Сергей Васильевич был как-то причастен к расследованию, и Заец решил, что обязательно нужно пробить этого симферопольского незнакомца... Не он ли заказчик? В разговоре с Сергеем Васильевичем Араб сказал, что в деле есть существенные подвижки.

Второй звонок Араб сделал Галине. И сказал, что едет в Таращу, к эксперту Боротынцеву.

– В Таращу, – повторил вслед за Арабом Заец, – в Таращу. Что ж, это хорошо... Сам в руки идет. Вот в Тараще-то мы и потолкуем по душам, господин Араб.

Константин Заец выкурил сигарету, обдумывая ситуацию, потом сделал несколько звонков...

– Посмотрим, какие у тебя появились "существенные подвижки" и что ты вообще за гусь, – подвел он итог.

Обнорский гнал машину по знакомой уже трассе в Таращу. Летели навстречу заснеженные поля, низко над горизонтом всходило хилое декабрьское солнце.

Негромко звучал джаз из магнитолы, посапывал во сне Каширин.

Обнорский думал о том, что означают звонки из Таращи любовнице Георгия Горделадзе. Первый звонок еще можно было объяснить – допустим, ночью с шестнадцатого на семнадцатое сентября Горделадзе увезли (или сам уехал) в Таращу. Оттуда он и позвонил, чтобы успокоить Алену или что-то ей передать... Возможно такое? Возможно... Но первого ноября, когда Георгий был уже месяц-полтора мертв... Кто и зачем звонил Затуле? Кто и зачем? Звонить могли его похитители или убийцы... Но зачем?

Белые украинские поля летели навстречу, и странно звучала труба Армстронга посреди этого снежного пространства, под карликовым солнцем.

– Мама, – сказал во сне Родион и улыбнулся.

"Вот будет смешно, – подумал Андрей, – если у Затулы в Тараще живет какая-нибудь двоюродная тетка или школьная подружка. И загадочные звонки из Таращи – всего лишь невероятное совпадение. Э-э, нет, брат... В жизни, конечно, разные совпадения бывают. Но ведь звоночки-то были один – сразу после исчезновения Г. Г., второй – за день до обнаружения трупа... Вот тебе и тетка двоюродная вместе со школьной подружкой!.. Кто и зачем звонил Алене? Кто и зачем?" Задумавшись, Андрей едва не проскочил поворот;

Он резко затормозил, Родя клюнул носом и проснулся.

– Что? – спросил Родя спросонья, щурясь на низкое солнце. – Где мы?

– Спи, Родион, – ответил Обнорский. – Еще минут двадцать можешь спать... В Тараще разбужу. Там уж спать – извини – не придется.

– Угу, – ответил Родя и снова задремал. До Таращи осталось километра два, когда Обнорский увидел на обочине микроавтобус "ниссан" с включенной "аварийкой" и голосующую девушку в короткой дубленке. Он плавно снизил скорость и подьехал к девушке. Вылез из машины. Родя посапывал и стонала труба Армстронга. А девушка улыбалась не уверенно, смущенно.

* * *

В Интернет-кафе Горделадзе хорошо знали. Не понадобилось даже предъявлять фото и объяснять, что к чему.

– Георгий? – спросил хозяин – молодой мужик с усами а-ля Сальвадор Дали и гроздью сережек в ухе.– Ха, конечно, знаем... Вернее, знали. Наш, можно сказать, постоянный клиент. Если бы не эта старая сволочь Бунчук!