Текст книги "Белая роза пустыни (СИ)"

Автор книги: Андрей Карелин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

========== Глава 24 ==========

– И что, уже есть кто на примете?

– Да-а-а, и не одна, думаешь, у меня могут быть проблемы с девушками?

– У тебя? – зачем-то переспрашиваю я. – Нет, о тебе, наверное, сохнет каждая вторая, кто видит тебя без футболки.

– Ага, а вторая половина просто это скрывает.

– Толь, а тебе не надоело себя расхваливать? Ты такой классный, такой самоуверенный, такой… – Думаю, как подобрать синоним, но тут моего словарного запаса явно недостаточно.

– Тяжело быть таким идеальным, сама видишь, – вздыхает он и держится, чтобы не расхохотаться. – Но я стараюсь.

– Вижу, – улыбаюсь я. Чёрт, как вспомню его реакцию на меня, накрашенную, так и тянет накраситься снова. Но на ходу я себе глаз выколю. Лучше не буду, хотя тоналку можно и нанести. Нужно было накраситься, пока я на пляже валялась.

– Так что держись за меня, – говорит он. – Будешь хорошо сосать – я не буду тебя бросать.

– Спасибо тебе, о великий! Ты так щедр!

– Так-так-так, что тут начинается? Это не шутка юмора, это намёк.

– Что, прости? – сдвигаю бровки я, и делаю вид, что не расслышала.

– Что, прости? – передразнивает он меня, как иногда это делает Викуля. – Прошло двадцать секунд, а у тебя ещё рот свободен.

– Ой, извини, задумалась, лишняя извилина в голове думать заставляет. Но это больше не повторится. – А меня так заводят эти его наглые заигрывания! Тянусь к его ширинке и мну левой рукой его член. Воображаю себе, как сосать буду.

Наклоняюсь над ним, расстёгиваю ремень, приспускаю шорты и достаю ртом его стоячий «агрегат» (с каких это пор я член стала «агрегатом» называть? Ну ладно, пускай будет «агрегат» для разнообразия).

Возвращаюсь на своё место, сижу и подрачиваю ему левой рукой. Он встаёт прямо у меня в руках – это такой кайф, не передать! Господи, спасибо тебе за то, что меня тянет и к парням, и к девушкам!

– Губами, я сказал! – Толя сурово смотрит на меня, а после подтягивает к себе за затылок и нежно-нежно целует меня в губы. Обожаю его поцелуи, поле них особенно сильно сосать хочется, чтобы заполнить свой ротик этим незабываемым чувством его тела. Сажусь поудобнее, с коленками залезаю на кресло, кладу ему голову на живот. Надрачиваю его член и тянусь к нему губками. Нежно-нежно касаюсь головки и язычком щекочу его дырочку. А после обхватываю губами и мягко двигаюсь по стволу вверх вниз, вверх вниз, заполняя свой ротик его телом.

– Ка-а-айф! – Толя откидывается назад и немного приспускает шорты одной рукой, другой ведёт дальше свой грузовичок. Кладу голову ему на пресс – вертикально, чтобы от члена быть на небольшом расстоянии, и дрочу ему правой рукой, помогаю себе кончиком язычкам и губами. Заглатываю поглубже и едва не давлюсь его членом, так что на глазах выступают слёзы. Улыбаюсь и смотрю на него.

– Что? – спрашивает Толя.

– Ничего-ничего, – отвечаю. – Просто я тебя люблю.

– И я тебя люблю, соси, девочка, – говорит он.

– Я на весу устала; можешь моей головкой поводить, я расслаблю горло.

– Ну раз ты так просишь… – ухмыляется он. – Подрочить собой предлагаешь?

– Ага, – улыбаюсь я, – просто шея затекла от монотонных движений.

– Иди сюда, Юлечка, иди, моя сладкая. – Он нежно-нежно целует меня в губы, а после прижимает за затылок к своему члену. Держит так несколько секунд и отпускает. Он передержал слишком долго, так что у меня, наверное, глаза из орбит полезли. Он даёт мне отдышаться и опять натягивает на свой член (хотела сказать «агрегат» – надо же новым словом пользоваться, а то «член», «член», «член», «член»; скучно же). А потом он мною дрочит, дрочит моей головой, не давая даже вдохнуть.

– Всё, всё, всё! – освободившись, кричу я. – Ты такой горячий!

– Это ты горячая. – Он хватает меня за затылок и вновь насаживает на свой член. Как же мне нравится сосать! Это не передать словами, и, главное у меня стало, наконец, получаться. Меня больше не тошнит и не выворачивает. А самое главное – что я дико возбуждаюсь при этом. Мне даже дрочить не обязательно, я просто возбуждаюсь от того, что сосу, как абсолютно нормальная девочка.

Я вспоминаю, как было с Викой, и понимаю, что не хочу изменять Толику. Свобода – осознанная необходимость, как говорил Карл Маркс или Гегель… не помню, кто это говорил. Но я осознаю необходимость хранить верность, а, значит, я абсолютно свободна.

Хватаю его рукой и продолжаю дрочить себе прямо на лицо, немного помогая кончиком языка.

– Нет, нет, нет, не-е-ет! – кричит Толик и обильно кончает мне на язык, на лицо, на рот и на губы. Даже на его идеальный пресс ему слегка попало, но я покорно слизываю капли спермы с его живота, а после влюблённо смотрю ему в глаза и показываю свой язык.

– Ф-у-у! – слегка отталкивает меня Толя. – Ты ещё не всё проглотила.

– Я знаю, я хвастаюсь перед тобой, – честно говорю я. Сейчас я самая счастливая на свете, мне парень любимый в рот кончил. Не много же мне для счастья надо! Закутываюсь в его рубашку и разваливаюсь на два сиденья справа от водителя, кладу ножки на бардачок и мощусь поудобнее. Меня убаюкивает плавный ход машины и аромат лаванды, смешанный с запахами моря.

Зеваю, вытягиваюсь и кладу у голову ему на коленки, поглаживаю его по ноге. Он поглаживает меня по лицу, не отвлекаясь от дороги. Его пальчик незаметно проникает мне в рот, и я продолжаю сосать у него, я люблю сосать, наверное, это моё призвание.

– Долго ещё ехать? – улыбаюсь я и смотрю на него снизу вверх.

– А тебе не всё равно? Отдыхай, Юлечка.

– Мне всё равно, – шепчу ему, – лишь бы рядом с тобой.

Закрываю глаза, а он поглаживает меня по щеке.

– Любишь меня? – спрашиваю.

– Конечно. Ты ещё вопросы задаёшь? – Толя приподнимает меня за подбородок и целует в губы.

– А если я залетела? – Дурацкий вопрос. Дурацкий он, в первую очередь, тем, что я сама во всём виновата.

– Так ты специально это сделала? – вздыхает он.

– А если специально, бросишь меня? – В опасную игру я играю. И зачем я её затеяла?

– Ну что ты за дурочка такая?! Конечно, нет… – качает он головой. – Только зачем было такое делать, ума не приложу.

– Не знаю, – сюсюкаю я. – Просто мне так хорошо было в тот момент, так хорошо! И мне захотелось, чтобы ты не вынимал.

– Можно было презерватив надеть.

– Да знаю я, – вздыхаю. – Просто мне так хотелось, чтобы ты в меня кончил. Обожаю, когда ты в меня кончаешь.

– Мне тоже понравилось, – улыбнулся он.

– Будем и дальше рисковать?

– Да ни за что в жизни! – качает он головой. – Надеюсь, ты не беременна.

– А если да, ты меня бросишь, оставишь одну со своим ребёнком? Он же на тебя будет похож: такое же идеальное тело, такие же глубокие глаза.

– Ты меня специально разжалобить пытаешься?

– Да-а-а, скажи, я странная!

– Не то слово. – Он куда-то поворачивает, и я чувствую, как машину трясёт на выбоинах. Прижимаюсь с его ноге затылком и смотрю на его лицо. Любуюсь им. Обожаю любоваться им! Провожу рукой по его щеке.

– И все-таки, если я беременна, что будем делать?

– Меня к этому не примешивай, это чисто твои проблемы, – нагло ухмыляется Толя.

– Ты что, серьезно, что ли? – Я встаю. Мне так обидно, что мною попользовались и бросили. – Ты знаешь, вообще-то рожать – это больно. А растить ребёнка одной сложно, выйти замуж потом сложно.

– Ты симпатяжка, ты выйдешь, – продолжает он гнуть свою линию. А я от обиды сейчас заплачу.

Он смотрит на меня и умиляется моей грустной физиономией:

– Да не плачь ты, не брошу я тебя.

– Честно-честно?

– Честно-честно!

– Обещаешь?

– Клянусь.

– Окей. – Снова кладу голову ему на коленки. – Только не шути так больше. Нас с мамкой отец бросил, когда мне семь лет было, я до сих пор это помню. И у мамки потом никакой жизни не было, всё время работа, дом, работа, дом… Так и жизнь прошла.

– Да ну! – говорит он. – Это же отличная жизнь. Я тоже хочу такую. – Он прижимает меня к себе одной рукой. – Хочу прожить её вместе с тобой.

– Правда? – У меня глаза на мокром месте от переизбытка эмоций.

– Конечно, правда, – кивает он. – У нас будет трое детей… нет, четверо. Я буду постоянно работать, а ты будешь дома сидеть.

– Я тоже работать могу! – возмущаюсь я.

– Кем? – Резонный вопрос, но у меня уже есть на него ответ, я же умненькая.

– В салоне красоты: стричь могу, ногти полировать. – Беру его за руку и рассматриваю его ногти. – Тебе, кстати, не мешало бы.

– О-о-о, видел, как ты умеешь краситься! Это был шедевр, я поверить не мог, что ты такая красоточка!

– Так, значит, ненакрашенная я не красоточка? – возмущаюсь я.

– Тоже красточка. Юлечка, ты произведение искусства… – вздыхает он. – Я не понимаю, что такая девушка, как ты, нашла в таком гопнике, как я.

«Гопник нашёлся!» – улыбаюсь про себя.

– Я и сама не знаю, просто мне с тобой так спокойно.

– А как же страсть, как же эмоции, как же секс?

«Ну, мне этого и до тебя хватило». Вслух я такого не скажу. Хотя…

– У меня до встречи с тобой этого было предостаточно, – говорю я. – Ты же помнишь, что я лесбиянка?

– Ты серьёзно? – Толик смотрит на меня, одним глазом на дорогу поглядывает. – Ты максимум бисексуалка. Какой там у тебя опыт?

– Ну, знаешь, если выбирать секс с парнем или девушкой, я выберу девушку. Я не шучу…

– Так ты выберешь Вику?

– Не хотела имён, но да.

– А вот сейчас было обидно. – Он отворачивается и смотрит на дорогу.

– Толечка, прости. – Беру его за руку и целую костяшки пальцев. – Чем мне загладить свою вину?

– Ты её, считай, уже загладила, – улыбается он. – А кто ещё был до меня?

– Тебе действительно нужно это знать? Может перевернём страничку и будем жить как будто не было ничего «до».

– Давай перевернём, любимая. – Он прижимает меня к себе свободной рукой. – Моя Ю-у-у-лечка. – И тут он начинает петь, я в жизни не видела его поющим, даже представить не могла. Поёт он, конечно, так себе, но мне в самую душу проникают слова этой песни: – «Снег кружится и тает, и та-а-ет, и позёмкою клубя, заметает зима, замета-а-ает всё, что было до тебя».

– Так романтично, – шепчу я ему, он наклоняется ко мне и целует меня в губы.

«А ещё мне нравится, как ты меня целуешь после минета. Это так благородно! Не люблю, когда брезгуют».

– Юль, – вдруг говорит Толик. – А ты никогда не думала про секс втроём?

– Что?! – возмущаюсь я.

– Я, ты и девушка… – говорит он и задумывается. – Ничего-ничего, не обращай внимания. Это, чтобы разговор поддержать.

«И удочку закинуть», – добавляет за него мой внутренний голос.

– Прости, что разочаровываю, но я не собираюсь тебя ни с кем делить, – смотрю ему в глаза и глажу по волосам. – Давай ты останешься только моим.

– А ты – моей, – добавляет он и начинает петь другую песню. Чёрт, а он неплохо поёт, надо с ним сходить в караоке!

– «Там, где клён шумит, над речной волной, говорили мы о лю-у-убви с тобой, отшумел тот клён, в поле входит мгла, а любовь, как сон, стороной прошла».

Слушаю как завороженная. Я, оказывается, люблю, когда мне посвящают песни, пусть и чужие.

– «А любовь, как сон, а любовь, как сон, а любовь как сон, стороно-о-ой про-о-ошла», – заканчивает он куплет.

– Хочешь, радио послушаем, – предлагает он.

– Не-а, мне нравится, как ты поёшь.

Тянемся губами друг к другу и сочно-сочно целуемся с язычком. Чёрт, как же я его люблю.

========== Глава 25 ==========

Наконец он тормозит, и я поднимаю голову. Передо мной бескрайний морской простор и песчаный дикий пляж с кучей чаек. А рядом какой-то кемпинг.

Толя выходит из машины, открывает передо мной дверцу и протягивает мне руку:

– Идём. – Я спускаюсь на землю и застёгиваю пуговички на Толиной тенниске, которая сейчас на мне.

– Можешь не застёгивать, – хмыкает он.

– Почему?

– Сейчас увидишь.

Мы подходим к кемпингу, и я всё понимаю. Навстречу нам выходит голый мужик с бородой.

– О-о-о! – Он радостно вскидывает руки. – Тань, смотри, кто приехал!

Он подходит к нам и чуть не обнимается с Толиком, а за его спиной появляется симпатичная голая женщина. Судя по всему, ей около тридцати, но выглядит она отпадно. У неё идеальная фигура и загорелая кожа. Я инстинктивно опускаю взгляд и прикрываю глаза.

– Познакомишь нас со своей подружкой? – улыбается мне она.

– Артём, Танюха, – говорит Толик, показывая на своих друзей. – А это Юлька, моя… – Он делает паузу и смотрит на меня.

– Твоя девушка, – заканчиваю я за него, смотрю на встречающих, улыбаюсь и хлопаю ресницами. – Очень приятно!

– Юлька! – радуется Татьяна. – Какое милое имечко, какая миленькая девочка, такая прямо милашечка! – Она осматривает меня с ног до головы.

– Спасибо, – менжуюсь я.

– Юлька хотела покататься на яхте, – говорит Толик, но я толкаю его локтем.

– Я такого не говорила.

– А как же круиз? – смотрит на меня Толик. – Как же твой день рождения?

– Так у тебя сегодня день рождения? – Татьяна смотрит мне прямо в глаза. А я даже возбуждаюсь от её взгляда. Ничего не могу с собой поделать. Какая же я всё-таки розовая!

– Был, – говорю. – Тринадцатого числа.

– И всё равно, – говорит Артём, – отличный повод отпраздновать!

Татьяна (не могу назвать её Таней, вот не могу, и всё) окидывает меня взглядом с ног до головы.

– Такая носатенькая! – смеётся она. – То-о-оля, ты же нам ещё недавно ратовал за чистоту расы и какой ты там ариец, а привёл к нам евреечку.

Она поворачивается ко мне и говорит:

– Ты всерьёз не воспринимай, мы тут все немного на приколе. – И по-матерински гладит меня по плечу. Какие же у неё тёплые и добрые руки!

– А откуда вы знаете, что я еврейка?

– Не «вы», а «ты», – поправляет меня Татьяна. – Ну-у-у, я же не первый день живу.

Наконец, одупляется Толик:

– Да когда это было? Я-то не всерьёз: ну какой из меня ариец?

– Не всерьёз, конечно! – подкалывает бородатый Артём. – По всем бойцовским клубам, по всем маршам несогласных… или как вы там называетесь?

– Ещё татуху хотел залепить с рунам, – подключается Татьяна. – Еле отговорили.

– Ребята, не палите так жестко меня перед Юлечкой, – понижает голос Толик. Вижу, как ему стыдно, и мне его прямо жалко. Прижимаюсь к его плечу и глажу его по руке.

– Спасибо, Юлечка, – шепчет он мне, – люблю тебя.

– И я тебя люблю, – выдаю автоматически.

– Вот видишь! Как я и говорил! – громко заявляет Артём. – Все эти идеологии – мусор, встретил ты правильную девочку евреечку, и всё прошло.

«Что прошло? – задаётся вопросом мой внутренний голос. – Вы тут доказываете, что мой парень – нацист, пусть и в прошлом. Что прошло?» Я опять не знаю, что и думать.

– Да я так, в прикол это всё говорил, чтобы с ребятами тусовать…

– Да, конечно, – отмахивается Артём. – Помню, как ты мне доказывал, что я, оказывается, предатель белой расы.

– Ты что, реально говорил такое? – И куда я лезу? Тут мощный политический дискурс – куда мне с моими девичьими мозгами?

– Всё, – говорит Артём. – Тема закрыта. – И умилённо смотрит на меня. – Береги свою евреечку.

– Как вы догадались, что я еврейка? – вновь задаю тот же самый вопрос. – Меня обычно армянкой называют.

Толя поворачивается ко мне и объясняет:

– Танюха шарит, – качает он головой, – от неё ничего не скроешь, насквозь видит людей.

– А ещё я будущее умею предсказать, – многозначительно жмурится Татьяна. А вот в это я не верю. Мой индекс доверия к таким людям сразу понижается. Но я не хочу в них разочаровываться, это же друзья Толика, кроме того, это мы у них в гостях.

– Ладно, – говорит Артём. – Мы с Толей тогда снарягу для вас посмотрим, а ты… – Он целует свою жену. Люблю людей, которые сквозь годы пронесли нежность друг к другу.

– Мы приготовим завтрак, – говорит Татьяна и смотрит на меня. – Юль, поможешь мне?

– Ага, – соглашаюсь я и пялюсь на неё – не могу не пялиться. Как же мне нравится её загар, он идеальный! Наверное, надо прямо на море жить, чтобы так идеально загореть.

Толя и Артём куда-то уходят, а мы с Татьяной проходим между палаток.

Она снимает с костра котелок и протягивает мне:

– Сполосни в море, – говорит.

– Ага, – отвечаю я.

– И песочком потри, чтобы там ничего не осталось.

Я смотрю на дно котла, там прилипшие остатки каши; думаю, их рыбки доедят.

Беру котелок и направляюсь в воде. Никогда ещё походных котлов не мыла, так интересно. На мне, кстати, Толина расстёгнутая тенниска и коротюсенькие шортики, под которыми только плавки. Но я всё равно слишком разодета по сравнению с хозяевами.

Скидываю шлёпки и захожу по колени в воду. Какая же здесь приятная вода – ласкающая, тёплая, кристально чистая! Не знаю, как и описать! Набираю полный котёл воды, беру горсть ракушнякового песка и тщательно вымываю стенки. Тру песочком, чтобы отодрать остатки каши. А после дважды промываю котёл. Забыла, просила ли она меня набрать воды.

Поворачиваюсь к Татьяне и улыбаюсь:

– Воды из моря набрать? – кричу я ей.

– Нет, – отвечает она, прикрывая глаза рукой.

Выливаю воду обратно в море и по своим же следам возвращаюсь в лагерь. Такое солнышко яркое и такой белый песочек с ракушками, прямо как в рекламе «Баунти» (интересно, это просто слово такое или есть такой остров на самом деле? Бикини точно есть – там атомную бомбу взорвали)!

– Вот, – ставлю на клеёнку чистый котелок.

– Садись, чисть лук, – говорит мне Татьяна и протягивает мне походный нож и луковицу, а сама пока чем-то другим занимается.

Я присаживаюсь в позу лотоса и начинаю чистить. Готовить меня никто никогда не учил, даже мамка. Наверное, считала меня слишком ленивой.

– Жарко. – Я тыльной стороной ладони вытираю со лба капельку пота.

– Юль, тебе что, девочки нравятся? – Она так смотрит мне в глаза, что не соврёшь.

– А что, это так заметно? – Я стыдливо опускаю глаза. Мне стыдно, я сейчас под землю провалюсь.

– Да не обращай внимания, просто… – Она переходит на шепот, хотя врядли нас станет кто-то подслушивать. – Я и сама в юности экспериментировала. Ну, ты понимаешь…

– Ага, – часто-часто киваю я.

– Я знаю, каким взглядом смотрит девушка на женское тело, если она его хочет.

У меня трясутся руки, я сейчас заплачу. Неужели я так легко спалилась? Не надо было пялиться на Танюху.

– А есть хоть что-то, чего вы обо мне не знаете? – печально всхлипываю я.

– Ну-ну, Юлечка, я не хотела тебя обидеть. – Она приподнимает мою головку и смотрит мне прямо в глаза. – Ты мне сразу понравилась: такая мягкая и добрая. Лучшей пары нашему Толику и вообразить нельзя. Я просто хотела спросить: у вас с Толей всё серьёзно?

– В смысле? – Я не понимаю вопроса. – Ну, мы встречаемся или типа того.

– Ты не поняла: мы с Артёмом знаем Толика ещё во-о-о-от такого, его отца знаем, и мать, и брата двоюродного, будь он трижды не ладен! – смеётся она.

– Уже четырежды, – говорю и улыбаюсь.

– Четырежды? – Она вскидывает брови. – Надо ему ящик презервативов подарить и научить, наконец, ими пользоваться. Ладно, шутки шутками, но про Толю… Толенька очень хороший мальчик. Не хулиган, спортсмен, во всякие тусовки ходит, типа ЗОЖ.

– Ну, ЗОЖ – это же хорошо, – перебиваю я.

– Да, но если они не будут рассказывать ему про белую расу, а то вместо спорта там получается сплошное засирание мозгов молодёжи.

– Понятно, – говорю я. Татьяна протягивает мне морковку. Ну-у-у, морковку я чистить умею. Одно время я каждый день съедала по морковке, от неё, говорят, цвет кожи улучшается. А сейчас у меня и так отпадный цвет кожи – вот я и перестала.

– Так вот, ты первая девушка, которую он к нам привёл, была ещё одна, он о ней рассказывал… – задумывается. – Они в больнице лежали вместе. Но та вертихвостка была – жесть! А ты, вроде, такая приличная.

– Ну-у-у, – говорю. – Вообще-то в больнице это я с ним лежала, мы там и познакомились.

– Правда? – улыбается она. – Ну, тогда добро пожаловать в семью! – Она обнимает меня. А я возбуждаюсь от прикосновений обнажённой женщины. Не привыкла ещё к нудистам.

– Честно говоря, я думала, что он девчонок меняет, как перчатки. (Откуда это выражение ума не приложу, но все используют, а чем я хуже).

– Да ну! – говорит Татьяна. – Это не про нашего Толю. Хотя первое впечатление он оставляет именно такое.

Меня слегка пробивает на откровенность, как бы потом не пожалеть об этом:

– Честно говоря, я думала, что никогда не полюблю парня, мне нравилась одна девушка, да мне она и сейчас нравится. Просто Толя – он такой… – Не могу подобрать слов. – Мне с ним так легко!

– Ю-у-уль, всегда так: с кем-то взрыв страстей и чувств, а с кем-то нам хорошо и спокойно. Вот на таких мы и женимся, за таких выходим замуж. А свою страсть к девушкам… – Она смотрит мне прямо в глаза и кладёт ладонь на мою руку. – Думаю, Толя разрешит. – Шёпотом: – Артём же мне разрешает.

У меня уже внизу живота горит. И зачем она меня соблазняет? Я уже хочу поцеловать её пухлые губы, они реально пухлые, ещё более пухлые, чем мои собственные. А её тело – оно такое настоящее, такое волнуюшее, без грани лоска, напыщенности, гламура. Опускаю глаза, смотрю на её ножки и сглатываю.

«Ты что это делаешь?! – кричит мой внутренний голос. – Она же мысли читает, она же всё это палит».

Ну и пусть. Татьяна пододвигается ближе и нежным движением приспукает с моего плеча Толькину тенниску, оголяя мои сосочки и груди.

– Я не собираюсь тебя соблазнять, ты слишком юная для меня, – говорит она мне на ушко. – Просто хочу почувствовать, как ты целуешься. Ты же не против?

– Нет, – томно шепчу я, и наши губы сливаются в поцелуе. Чувствую её нежный, сильный и умелый язычок у себя во рту. От избытка гормонов в крови я не могу себя контролировать, а ещё и эти дурацкие круги перед глазами.

– Прости, малышка, не принимай близко к сердцу. – Она легонько шлепает меня по щеке, выводя из гипнотического транса.

– Не буду. – Не знаю, что ей отвечать.

– Что не будешь? – улыбается мне она.

– Близко к сердцу принимать не буду, – лепечу я.

– Ой, какая же ты милаха! – улыбается Татьяна. – Как же Тольке повезло! Берегите себя, берегите это чувство и друг друга. Всё, я пошла костёр разводить.

========== Глава 26 ==========

К нам подходит Толик и нежно целует меня в щёчку.

– Ну что, пошушукались тут? – улыбается он мне.

– Типа того, – отвечает за меня Татьяна. Я молчу, ничего не говорю, не знаю, что можно говорить, а что нет. Я пока ещё не адаптировалась к новому окружению. Я же говорила что я интроверт, что мне тяжело вот так вот подстраиваться к чему-то новому. Хотя за последний год я полностью сменила своё окружение, и не раз.

– Купаться идём? – предлагает Толя.

– Ага, – киваю я.

– Без одежды, – продолжает он.

– Конечно, без одежды, – поддакивает Татьяна. – Правило этого пляжа.

«Я не знаю, что ответить».

– Я немного стесняюсь, – шепчу я ему на ушко.

– Ну, только что ты не стеснялась, – говорит он. – Ладно, давай тогда покатаемся на квадроциклах.

– А что, есть? – Я обожаю сидеть за рулём, обожаю рулить, всегда мечтала погонять на квадриках.

– Конечно, и сёрфинг есть, и акваланги, – отвечает Татьяна, подсаливая воду на суп. – А чего, по-твоему, мы здесь сидим?

– А можно? – Что я мелю?! Ущипните меня кто-нибудь.

– Пошли. – Толик протягивает мне руку. – Рубашку мою мне отдашь. – Он расстёгивает на мне свою тенниску. Его рука сжимает мою левую грудь.

– Ты же не любишь ходить в рубашке. Тебе хорошо с голым торсом.

– А тебе хорошо топлесс, – вставляет он модное словечко.

– Ну ладно. – Я позволяю ему себя раздеть. Он стягивает с меня тенниску и гладит мою слегка загорелую кожу, пальчиками слегка проникает мне под шорты.

– Не надо, – говорю я. – Разденусь, как купаться пойдём.

– Обещаешь?

«И кто тебя за язык тянул, дуру?»

– Обещаю.

Мы обходим палатки с другой стороны, там под навесиком стоят два квадрика – пыльных, но почти новых. По крайней мере, в хорошем состоянии. Судя по всему, Артём за ними хорошо ухаживает. Кстати, он и сам рядом. Не могу привыкнуть к виду голых мужиков. Инстинктивно отворачиваюсь.

– Мы прокатимся пока, – говорит Толик.

– Окей, – улыбается Артём и пялится на мои сиськи.

«Куда ты пялишься?! Рядом же твоя жена. О-о-ой, эти мужики!»

Я сажусь на квадрик и понимаю, почему он стоял под навесом: чтобы не раскалиться на солнышке.

– Смотри, вот ключ зажигания, газ и тормоз, руль, как на велосипеде. Передачи, вот так включить заднюю. Разберёшься? – объясняет мне Артём.

– Ага, – киваю я. – Думаю, ничего сложного.

Тут Толя резко заводит свой квадрик и вылетает из-под навесика, поднимая целую тучу пыли.

– У-г-у-у-у-у-у! – радостно кричит он. – Догоняй!

– Сейчас! – так же радостно отвечаю я. Включаю зажигание и прикасаюсь к педали газа, делаю это мягко и нежно, как будто ласкаю себя. Плавно выезжаю вслед за ним. Мне сейчас так весело и радостно!

– Эй! Ты ехать будешь? – кружит вокруг меня Толик. Даёт по газам и улетает вперёд.

«Ну давай наперегонки». Прижимаю газ, и мне становится страшно, давлю его слабее и плавно набираю скорость. Земля тут не ровная, как бы не перевернуться. Может, шлем надеть? Всё-таки техника безопасности. Я такая ссыкуха, ну такая ссыкуха – самой противно!

– Ну же! – Толя пролетает мимо мне навстречу, так что меня обдаёт тёплым ветром. Он такой горячий!

– Сейчас! – ору. – Я тебя догоню!

Я еду медленно и не могу разогнаться. Мне страшно. Я лучше так покатаюсь, тем более, это же такой ка-а-айф – сидеть за рулём! Мне обязательно нужна машина. Вернусь домой и на курсы вождения.

А Толя вертит круги на песке, оставляя за собой змееподобный след. Вылетает на пригорок и спускается к морю. Несется вдоль берега, оставляя за собой целый сноп водных брызг.

– У-у-у! – радостно орёт он.

– У-у-у, – тише копирую его, спокойно проезжая тем же самым маршрутом. Гонщица из меня, конечно, не особо, зато это такой кайф – сидеть за рулём! Не передать!

Толя на время уезжает куда-то вдаль, за горизонт, оставляя меня одну погонять по песчаной косе. Наконец, я могу расслабиться и ехать так, как мне удобно, с комфортной скоростью. Проезжаю по самой кромке воды, поднимая волну и распугивая чаек. Обожаю этот день, ещё бы сиськи не тряслись! Хотя они же у меня такие крохотули, что не мешают. Надо будет пластику сделать, груди увеличить, после того как нарожаю детей. А то я слышала, что после кормления они стухают и обвисают. А они у меня и так мелкие, но хоть форму держат. Чёрт, о чём я думаю, пока катаюсь?! Но, с другой стороны, такая езда отлично пробуждает мышление. Обожаю ехать куда-то и о чём-то своём мечтать. Я такая мечтательница!

Но тут появляется Толик и отвлекает меня.

– Смотрю, что нормально разогнаться ты боишься.

– Я катаюсь с приятной для себя скоростью… – лепечу я в ответ.

– Запрыгивай ко мне, я тебя покатаю.

– А этот… – указываю на квадроцикл.

– Здесь оставь, на обратном пути заберём.

– Окей, – как-то слишком легко соглашаюсь я. Вообще не надо так легко соглашаться со всеми. Нужно иметь своё мнение. Иметь и отстаивать. Своей головой надо думать. Но это же Толя, а я ему отказать не могу.

«А кому вообще ты можешь отказать? Вопрос риторический».

Спрыгиваю со своего квадрика и, слегка пошатываясь (всё-таки я отсидела себе одно место), иду к нему.

– Вау! – говорит он. – Юлька, какая же ты у меня красавица!

– Спасибо, – смущённо улыбаюсь ему в ответ.

Сажусь к нему на квадрик, обнимаю его за спину, ставлю ножки повыше, прижимаюсь к нему коленками, кладу голову ему на спину.

– Толик, пожалуйста, – говорю я, – полегче, и смотри, чтобы я не выпала.

– Держи-и-и-ись! – ревёт он и вжимает газ.

Квадроцикл мгновенно приходит в движение и буквально зарывается в песок. Нас несёт, как на карусели, я смотрю по сторонам – всё мелькает. Мне страшно. Едва хватает сил держаться. И тут мы слетаем с горочки и несёмся по песчаной косе, оставляя за собой стену брызг.

– Толик, Толик, Толик, мне страшно! Толик, я сейчас заплачу. А-а-а! – кричу я. – Я не удержусь!

– Юлька, ты чего такая писюха? – Он до упора вжимает газ. А я вцепилась в него мертвой хваткой и закрыла глаза. Меня окатывают брызги воды, меня вжимает и укачивает, но я держусь. Даже натянуто улыбаюсь для приличия.

– Ну как тебе? – Он отпускает газ и просто катится по просторам.

– Классно! – улыбаюсь я, открывая глаза.

– Держись. – Он снова вжимает газ. Он что, хочет, чтобы я поседела? Ему что, блондинки нравятся? Попросил бы перекраситься – делов-то! Не надо для такого гробить Юлечку. Я вцепилась в него и зажмуриваюсь. Постоянно повторяю про себя, что всё будет в порядке, ничего со мной не случится, Толя не позволит. Как же я боюсь скорости! А водить мне нравится. Вот как так: гонять не люблю, люблю «баранку» крутить.

– А-а-а! – прямо на ухо орёт он. И я, как дура, открываю глаза; лучше бы я этого не делала. Я даже чувствую, как расширяются мои зрачки. Держусь за него и вся дрожу, а он вцепился в руль одной рукой, а другой меня гладит по коленке. И как ему времени на всё хватает?

– Скажи, класс? – Он, наконец, притормаживает.

– Если скажу, ты меня отпустишь?

– Ха-ха-ха-ха! Юлька писюха!

«Тебе же вроде как моя писюха нравится».

– Ла-а-адно, – говорит, – живи пока. – И подъезжает к моему квадрику.

Я встаю с его сиденья, а у меня коленки дрожат и ножки не разгибаются. Я дохожу до своего квадроцикла, включаю зажигание и медленно еду к палаткам. Сегодня для меня экстрима хватит.

Возле палаток я вижу парус, это Артём достал серфинг.

– Ну как?! – кричит он мне.

– Классно! – отвечаю я. И это правда, мне самой очень понравилось ездить. А вот с Толиком – страшновато.

– Не хочешь попробовать на сёрфинге? Оставляй квадрик там, я сам его заведу.

– Да я умею парковаться. – Завожу его аккуратненько под навесик. Глушу мотор и направляюсь к воде. А я уже и забыла, что с голыми сиськами всё время хожу. Когда привыкаешь, на это не обращаешь внимания.

– Ты в шортах купаться будешь? – спрашивает он меня.

Я гляжу по сторонам и стягиваю с себя шорты, остаюсь в одних трусиках.

– Да ладно, раздевайся, здесь все кругом свои. – Чёрт, Артём такой убедительный!

И действительно, чего стесняться? Это же нудистский пляж, снимаю трусики и кладу их на стульчик рядом с шортиками. Всеми силами заставляю себя не прикрываться, а это сложно. Просто надо думать, что ты не голая, и всё будет в порядке.

– Давай я тебя покатаю, – говорит Артём и выводит серфинг на воду.

Он становится на него ногами и поднимает парус, а я ложусь на доску на животик. Так мою писюху не видно, только попочку.

– Готова?

– Ага. – Я прижимаюсь к доске.

Артём нежно обрызгивает меня тёплой водой и делает резкий взмах парусом. Серфинг скользит по воде вдаль, от берега. Так классно! Такое ощущение свежести и свободы! Обожаю воду!

– Нравится?

– Да! – честно улыбаюсь я.

Он делает резкий поворот, и меня снова обдаёт водой.

– Ты хорошо плаваешь?

– Нет, – признаюсь я.

– Тогда держись посильнее. – Он в очередной раз взмахивает парусом, и мы буквально вылетаем на чистый водный простор. Мы скользим по воде, едва касаясь поверхности. Внезапно совсем рядом из воды выныривает и снова погружается в воду громадный дельфин. Я смотрю на него, и от восторга у меня перехватывает дыхание. И тут появляется ещё один дельфин. Мы скользим по морской глади в окружении десятка дельфинов.