Текст книги "Белая роза пустыни (СИ)"
Автор книги: Андрей Карелин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
– А зачем ему что-то говорить?
Подхожу к двери и надеваю свои «лодочки», открываю замок, но резко возвращаюсь к Вике и целую её в губы.
– Спасибо, – шепчу ей, – спасибо тебе.
Подхожу к Сашке, и целую его в щёчку и «на крыльях любви» спешу к двери.
– Эй! – кричит мне вслед Вика. – И к моему парню больше не приближайся, подруга!
– Поняла тебя, подруга, – отвечаю ей. – Люблю тебя.
– И я тебя люблю, Юлечка.
Бегом спускаюсь с лестницы, стою внизу и вспоминаю, куда надо бежать.
Навстречу идёт пожилой мужчина в рубашке и джинсах. Явно местный: все отдыхающие же в шортах или в плавках. Подбегаю к нему:
– Вы не подскажете, как найти… – И тут я осознаю, что понятия не имею, куда бежать. Только по азимуту.
– Куда, дочка? – Он вопросительно смотрит на меня.
– А-а-а, не важно, – улыбаюсь ему и пытаюсь найти это место. Чёрт, как же тут всё запутано! Не город, а лабиринт какой-то!
Так, вроде бы, мы ехали отсюда… или оттуда? А что, если позвонить ему? Выхватываю телефон. Сел заряд аккумулятора, нужно было на зарядку поставить. Чёо-о-о-рт, ну как же всё не вовремя! Пытаюсь включить телефон – не включается. Зажимаю кнопку.
«Ну же, давай, давай!» – приговариваю себе под нос. Вот наконец-то включился. Нет сети. Чё-о-о-орт, он же сейчас опять сядет! Иду с телефоном в руках и случайно налетаю на какую-то мамочку с уже большим ребёнком, который почему-то сидит в коляске.
– Смотри, куда прёшь! – шипит она на меня.
– Извините, простите – растерянно отвечаю я. Ну где же это место?! Черт, я заблудилась! Я сейчас расплачусь. Не хочу возвращаться домой, как дура. Не хочу опять признавать, что без посторонней помощи я ни на что не способна.
Отчаиваюсь и, всхлипывая, бреду куда не попадя, главное – в ту сторону. Ну где же эта дурацкая стройка? Где его машина? Где ты, Толя? Толечка, Толенька мой, ну где же ты? Найди свою Юлечку!
Я сейчас разревусь – так это глупо. А сердечко бешено случит.
– Привет, – здоровается со мной какой-то парень
Поднимаю глаза. Нет, это не Толя. Спросить его «Ты знаешь Толика?» глупо. А может, он знает, где эта стройка? Надо попробовать.
– Приветик,– улыбаюсь я и поправляю локон волос.
– Сегодня идёшь на пляж вечером? Пенная вечеринка, – ухмыляется он; похоже, он ко мне подкатывает. Кто бы сомневался!
– Нет… да… не знаю, – путаюсь я в словах. – Слу-у-ушай, ты не знаешь, тут стройка есть, коттедж или гостиница? – Опять поправляю волосы и опускаю взгляд, хлопаю ресницами. У нас, у девочек, своя система «пыток» – выпытывания у парней информации.
– Там, – указывает он в сторону, и я сразу сворачиваю туда. Я почти бегу.
– Спасибо, спасибо!– кричу ему на ходу.
– Эй, так ты на вечеринку… – Дальше уже не слышу. Я ищу эту стройку. Где она, ну где же она? Он, вроде, сюда показал. А-а-а, вот она! Радостная, подбегаю к коттеджу, а там куча песка и бетонные плиты сложены. Смотрю на дом и с ужасом осознаю, что это не то место. Смотрю по сторонам и понимаю, что заблудилась. Вспоминаю про водонапорную вышку и ищу её глазами. «Туда домой» соображаю я. Неужели я пойду домой, так его и не встретив. Чёрт, как же надоело проигрывать.
«Могла бы уже привыкнуть, ты ж неудачница».
«Так подбадриваешь».
«Конечно, я же отражение твоей самооценки. Я и есть твоя самооценка. Юлька, ты неудачница, прими это. Ты вряд ли хоть чего-то сама добьёшься в жизни. Скорее ты приз для какого-нибудь счастливчика.
«Типа Толика».
«Ну да, типа него… ты же недавно Вику хотела».
«Я знаю».
«А что поменялось?»
«Понятия не имею. Не задалбывай меня этими вопросами. Я и так не могу в себе разобраться».
«Ну, так я же тебе помогаю».
«Спасибо», всхлипываю, я сейчас заплачу, я такая жалкая. Такая ничтожная, ничего не могу сама сделать. Ничего. Не на что не способная, ни телефон зарядить, ни адрес найти. Приду домой поставлю телефон на зарядку и позвоню Толику. Скажу что я его люблю и скажу чтобы он никогда больше не оставлял меня одну. Скажу, что я принадлежу только ему.
– Юлька, – слышу любимый голос.
Убираю слёзы и поднимаю глаза.
– Толенька, – подбегаю к нему радостная, и обнимаю его. – Я тебя так люблю, так люблю, – шепчу и целую его в грудь.
– Я тебя тоже люблю, ты чего не дома.
Я расстёгиваю на нём рубашку и воровато оглядываюсь по сторонам.
– Что, что такое? – тоже оглядывается он. – Ты кого-то ждёшь.
За пряжку ремня затаскиваю его в какой-то заросший виноградом тёмный угол улицы. Отсюда открывается великолепная панорама моря. Бегло расстёгиваю последнюю пуговицу на его тенниске.
– Во-у, полегче, – не понимает он, что происходит.
Я серьёзно смотрю ему в глаза и эротично вытираю пальчиками уголки губ, это хорошо, что я подкрасилась.
Медленно опускаюсь перед ним на корточки. На колени – это сильно травматично, не хочу ободрать коленки об асфальт.
– Юу-у-уль, ты меня приятно радуешь, – ухмыляется он.
– А помолчать не судьба? – Двумя руками стягиваю с него шорты и трусы. Его упругий член перед моими глазами. Он ещё не успел встать, но это не проблема. Беру его правой рукой и несколько раз нежно провожу по головке туда-сюда. Он сразу напрягается, я чувствую, как он крепнет в моей руке.
Снова смотрю на Толика, не улыбаюсь, я вся такая серьёзная. А от его серьёзности не осталось и следа – только эта гадская улыбочка самодовольного мартовского кота, который добрался-таки до сметаны.
Улыбаюсь ему, и он улыбается мне. Смачиваю слюной свою ладошку и глажу его по головке. А он прямо хрипит он наслаждения, слегка прикрывая меня своей расстёгнутой рубашкой.
– Надеюсь, на этот раз не будет облома? – томно ворчит он.
– Я же помолчать просила. Неужели так трудно? – Прикасаюсь губами к головке его члена. Это ещё не поцелуй, но уже что-то да значит. Высовываю язычок и кончиком ласкаю его головку. Касаюсь, как будто случайно.
Выдыхаю и отворачиваюсь.
– Что случилось? – переспрашивает он.
– Если ты не будешь меня отвлекать, мне будет проще, – говорю я. Я, блин, такая серьёзная, как будто операцию на сердце провожу, а не член сосу! Меня смешит эта аналогия, но я сдерживаюсь, чтобы не засмеяться.
– Всё молчу, молчу! – И в этот момент я целую его головку. Облизываю её снизу, пытаюсь проникнуть язычком в крохотную щёлочку. Цепляю губами его шкурку, от удовольствия закрываю глаза. Высовываю язычок как можно дальше и кладу на него головку члена. Обхватываю его губами и жалобно смотрю на Толю снизу вверх.
– Юлька, ты моё сокровище, как же я люблю тебя, ты даже не представляешь! – Он кладёт руку мне на затылок и гладит по волосам. А я расслабляю горло, как учила меня Вика, и его член проникает мне глубоко в рот. Сосу его головку как чупа-чупс, а после снова заглатываю поглубже. Держу пару секунд во рту и выпускаю. И так ещё несколько раз, раз за разом. И с каждым разом всё глубже. Боюсь, как бы меня не стошнило. Влюблённо поднимаю взгляд и смотрю на Толика.
Он сжимает меня за подбородок и водит членом по моим губам. Я даже глаза закрываю, чтоб он в глаз не попал, а так ресницы он задевает, и по щекам хлопает, и по губам, и по носику, который ему так нравится, а после кладёт его на мой высунутый язычок и проскальзывает мне в ротик. Я задерживаю дыхание и подавляю в себе рвотный инстинкт. А он хватает меня двумя руками за щёчки и дрочит моей головой свой член. А я щекочу его головку кончиком языка и смотрю на него.
– Высунь язык, – приказывает мне он. Нет, не говорит, а именно приказывает, и я слушаюсь. Я вся такая послушная.
========== Глава 16 ==========
Молча высовываю язычок, кончиком тянусь до подбородка, пошире раскрываю ротик и закрываю глазки. Он снова проводит членом по моим губам. Его член – как мощная, налитая свинцом боеголовка. Он кладёт мне его на язык и снова проскальзывает в рот, упирает головкой в щеку и гладит меня по этой щеке. Через мою щёку гладит собственную головку члена.
Не выдерживаю и заглатываю поглубже, мне хочется, чтобы до самых гланд достало, хоть я понятия не имею, где там эти гланды и что это вообще такое. Да я тупая, не знаю, что такое гланды (типа, вы знаете, если вам их не удаляли, конечно). Расслабляю горло и втягиваю в себя его член, реально сосу. Он упирается в заднюю стенку горла, и я не могу дышать, а слёзы непроизвольно катятся из глаз.
– У-у-у, у-у-у, – хлопаю его по ноге. Ни сказать, ни прокричать я не могу ничего. А он, наглец такой, ещё и зажимает мне нос рукой!
– У-у-у, у-у-у, – жалобно даю ему понять, что это уже слишком долго.
Он резко вынимает у меня изо рта свой член, хватает меня за скулы и поднимает на ноги.
– Ты же ещё не кончил. – Я пытаюсь отдышаться и прийти в себя.
– Моя ласточка, – шепчет он мне и трётся носом об мой носик.
– Ладно. – Пара секунд передышки, и я вновь перед ним на коленях (вернее, на корточках, но мне нравится думать, что я стою перед ним на коленях, пока он трахает меня в рот). Так сексуальней, так унизительней и возбуждает сильнее. А я люблю унижаться, я же мазохистка.
Толя шлёпает меня членом по губам, но на это раз я не оставляю ему времени, а сразу заглатываю его член как можно глубже.
– М-м-м, м-м-м, – втягиваю его в себя, как будто желаю высосать из него всё сперму, не забывая кончиком язычка ласкать головку. Представляю себе, как приятно ему должно быть, и всеми силами пытаюсь сделать ещё приятней. Я старательная. А вообще он должен быть счастлив, что его член в таком красивом месте, как мой ротик.
Толя резко вытягивает член из моего рта:
– Чего мычишь? – спрашивает он.
А мне становится смешно от того, что он сказал «мычишь», я же не корова. Пока я ржу, он снова шлёпает меня по губам и вновь вставляет ствол мне в рот, на этот раз активно двигая бёдрами мне навстречу, а я сосу всё активнее и активнее. Если он не кончит, я повешусь. Я должна – нет, я обязана довести любимого до оргазма. Ну же, давай, кончай быстрее!
Стягиваю с себя футболочку чтобы была видна грудь.
– Толь, ты куда подевался? Мы тебя уже целый час ждём! – слышится чей-то голос буквально у него за спиной. Я не вижу, кто говорит, но он реально близко. Только бы меня не заметил! Толя же изо всех сил прикрывает меня свой тенниской.
– Я подойду сейчас! – хрипит в ответ Толя. А я сижу пред ним, напуганная, и не знаю, куда мне деться. Но он уже не собирается меня отпускать. Схватил двумя руками за затылок и с остервенением насаживает мой рот на свой член. Я задыхаюсь, меня тошнит, мне больно, мне стыдно и страшно. Но я терплю. Гужу или, как сказал Толик, «мычу» от невозможности что-либо сказать. А он знай продолжает. Буквально дрочит моим ротиком.
Смотрю на него снизу вверх, испуганная, затраханная, несчастная, мне нечем дышать, меня тошнит, моему горлышку больно, а он продолжает. Когда же он кончит? Жду не дождусь
– Так ты идёшь?! – дурацкий голос, весь настрой сбивает или, наоборот, добавляет азарта. Чувство, что нас застукают, пьянит меня и горячит кровь. В эту секунду не могу понять, нравится мне, что нас могут застукать, или нет.
«Толя, я люблю тебя! Люблю тебя!» – единственная мысль в моих глазах.
– Я же сказал: сейчас! – настоящий рёв. В таком состоянии он может меня и прихлопнуть, если я рыпнусь. А мне уже воздуха не хватает. Толечка, я же сейчас задохнусь! Печально смотрю на него снизу вверх.
– Соси, соси детка, давай, давай! – Он насаживает он меня на член и тут замедляется.
«Наконец, можно вздохнуть». Едва я приоткрываю рот, как он прижимает меня покрепче и засаживает так глубоко, как ещё ни разу не попадал. Наверно, у меня из глаз уже вовсю катятся слёзы. Я ничего не вижу, но чувствую, как он кончает, и быстро начинаю сглатывать. Мой рот переполняется слюной вперемешку со спермой, и я не хочу проронить ни капельки.
– У-у-у, у-у-у! – опять жалобно стону я. Я такая несчастная, всё время стону! А как поговоришь с набитым ртом?
Его член слабнет, выстреливая последнюю порцию спермы, и он аккуратно достаёт его у меня изо рта. Я улыбаюсь и выдыхаю и тут роняю жирную каплю спермы на асфальт. Печально смотрю на него и проглатываю остальное: – Прости, – шепчу.
Он резким движением поднимает меня на ноги и поправляет на мне одежду:
– Юлечка, любимая моя! – целует он меня почти что в губы. В губы я ему не позволю, я ещё не всё проглотила, и всё равно привкус остался.
Я улыбаюсь, пытаюсь отдышаться, из моих глаз скатывает ещё одна слезинка.
«Тушь потечёт», – единственная мысль, мелькающая у меня.
– Ну-ну, ты чего плачешь? – Он вертит меня за подбородок и смотрит мне в прямо глаза.
– Не знаю, – отвечаю я, – глазки сами плачут.
Толя прижимает меня к себе крепко-крепко:
– Юлечка моя, не плачь, не надо, я люблю тебя, я так сильно тебя люблю, больше всего на свете! Ты – счастье в моей жизни… ты моя… – Он целует меня в носик, в щёки, в губы не взасос. А я улыбаюсь и кое-что вспоминаю.
– Ты целуешь меня… целуешь после того, как я тебе сосала. Это так мило!
– А ты всегда плачешь после минета?
– Нет, – качаю головой. – Не знаю, что на меня нашло. – Слышу шаги за его спиной. – Ну же, иди! – говорю я. – Тебя там ребята ждут с работы.
Но он не спешит меня никуда отпускать, только левой рукой застёгивает ремень на шортах.
– Пообещай, что мы вечером встретимся.
– Обещаю, – говорю я. – Куда я теперь от тебя теперь денусь, дурак, блин?
Он выпускает меня из своих объятий и делает пару шагов задом.
– Гляди, ты обещала, – говорит он.
– Позвонишь мне, – оглядываюсь по сторонам. – А куда тут идти? Я заблудилась.
– На водонапорную вышку. – Он указывает он куда-то в сторону, но я за деревьями ничего не вижу. – Ну, или на набережную выйди – тут недалеко.
– До вечера! – Поворачиваюсь к нему спиной и стою пару секунд, а потом оборачиваюсь и посылаю ему воздушный поцелуй. Он на лету его ловит и улыбается мне.
– А ты уже рот помыла? – Я смеюсь над его шуткой.
– Дурак, блин! – отвечаю я. Достаю зеркальце и подкрашиваюсь. А в груди такое приятное чувство – может, потому, что во мне его сперма, или это любовь? Я пока не знаю, но мне так хорошо сейчас! Поворачиваюсь в сторону набережной. Мне так хорошо, что ноги не идут и глазки закрываются сами собой, душа вся поёт, а в груди так приятно и спокойно. Никогда ещё такого не было!
Выхожу на проспект и улыбаюсь солнышку. Оно ещё не раскалённое, утро же. Так классно в одиночестве прогуляться по набережной, посмотреть на мир прищуренным взглядом без тёмных очков, вдохнуть свежий аромат Чёрного моря! И никто не отвлекает от мыслей о любви. Чёрт, как же меня штырят гормоны, аж голова кругом!
«Я что, кончила?» Да, вроде, нет. Я даже не особо возбудилась. Всё было как-то странно, не так как обычно, но так классно. Это другое чувство, его не передать словами, это было что-то за гранью эмоций. Я так хочу отсосать снова!»
«Вечером, вечером!» – повторяю сама себе.
– Юлька! – сразу узнаю этот голос.
– Что-о-о?! – оборачиваюсь и вижу Толика. Мои губы снова расползаются в улыбке. Я не могу сдержаться. Как увижу его, мне хоется плакать от счастья. Смягчаюсь, ласковым и нежным голосом добавляю: – Что, любимый?
Он подбегает ко мне, обнимает меня за талию, гладит по волосам и целует.
– Спасибо тебе Юлечка, спасибо, ласточка моя, я так тебя люблю! – Он гладит меня и гладит.
А у меня настроение такое игривое, прямо не могу сдержаться.
– И это всё? – говорю.
– Что «всё»? – не понимает Толик.
– Ну-у-у, «спасибо» маловато будет, – хитро улыбаюсь я.
– Ссори, завтыкал, исправлюсь. – Он ловко подкатывает к мороженщику, который в такую рань уже выставил ценники на мороженое:
– Дайте мне… – Он смотрит на меня. – Ты какое любишь? Хотя не важно. Дайте банановое.
– С джемом или без? – спрашивает мороженщик.
– С джемом, конечно, – добавляю я.
– Один шарик или два? – Мороженщик смотрит уже на меня, а не на Толика.
– Да всё равно, – отвечает за меня Толя, доставая кошелёк.
– Эй! – Я возмущённо толкаю его локтем. – Что значит «всё равно»? Два, конечно, а ну не жлобись!
– Два, – подтверждает он.
– И джема побольше, – добавляю я. – Люблю сладенькое.
Мы идём по набережной. Толя немного спешит, ему на работу, но я и не держу его, это он сам вызвался меня провожать. Хотя не надо было, я бы и сама дошла, правда, без мороженки. Мне нужно иногда самой гулять, чтобы в мыслях своих разобраться.
– Спасибо, – говорю я, – мороженка вкусная. Откуда ты знал, что я люблю банановое?
«И зачем я спрашиваю? Я же знаю, что он мысли читает».
– Просто угадал, – отвечает он. – Ты её честно заслужила. – Самодовольный павлин, смог-таки меня завалить! Ну-ну, посмотрим, что будет дальше!
– Если таким темпом пойдёт, то я растолстею на этих мороженых, и мне худеть придётся.
– Кстати, я знаю отличный способ.
– Покажешь?
– Вечером.
– М-м-м! – Я томно закрываю глазки. – Я уже дождаться не могу этого вечера.
– Осторожно, сейчас капнет, – говорит он. Но я вовремя перехватываю капельку губами и всасываю растаявшее мороженое.
– Не волнуйся, у меня больше не капнет. – Мне так смешно становится! Мы идём и смеёмся, пока я доедаю мороженое.
У Толика опять играет телефон, он при мне не берёт трубку, хотя я понимаю, кто звонит.
– Ну, – говорю, – иди уже к своим, я сама дойду до дома.
– А если тебя украдут? – сдвигает брови Толик.
– Не бойся, не украдут. – Я доедаю мороженое, а он нежно прижимает меня к себе и целует в губы.
– До вечера, – говорит Толик.
– До вечера, – шепчу я ему вслед. Жду, пока он скроется из виду, и иду по утренней набережной прямиком к себе домой.
========== Глава 17 ==========
Заваливаюсь в квартиру, счастливая-счастливая, и сразу же иду в ванную.
Открывается дверь, и на меня смотрит улыбающаяся Вика в ночнушке:
– Ну что? – сияет от счастья она.
– Ничо, – давлюсь я от улыбки.
– Ага! – говорит. – По твоей довольной роже всё видно. На пляж пойдёшь?
– Не-а, – отвечаю я. – Я собираюсь сегодня весь день откисать в ванне, мне же ещё нужно педикюр обновить, ножки пемзочкой обработать и кремами всякими пяточки намазать, а то они огрубели. Потом ещё полдня краситься.
Голос Сашки из кухни:
– Юлька, как всегда, в своём репертуаре, ей лишь бы краситься.
Вика подходит ко мне и садится на край ванной:
– А может, и мне педикюр обновишь? Может, я тоже никуда не пойду? – Она игриво проводит рукой по воде.
– А вот ты пойдёшь! – Голос Сашки из кухни.
– Ладно, – вздыхает Вика и смотрит на меня. – Отдыхай, Юлечка. – И выходит из ванной, а я погружаюсь с головой под воду.
Я откисаю всё утро. Как же давно я не валялась в ванне! Уже даже отвыкла от этого прекрасного чувства. А как я любила раньше в ней поваляться, даже просто погреться зимой! Лежать и наслаждаться тёплой водой всем своим уставшим телом. А почему, собственно уставшим? Я же нигде не уставала, нигде не работала, только училась, и всё равно часами валялась в ванне. А что я там ещё делала? Дрочила. Любила я себя потрогать, помять «лепесточки», полазить туда пальчиком. Любила, но не люблю больше. Не хочется дрочить. А чем ещё в ванной заниматься? В кораблики поиграть или в резиновые уточки? Наверное, я заболела. Что с моим либидо, что с легковозбудимостью?
Скучно; достаю пемзочку и начинаю тереть пяточки, ноготочки, трогаю свои ножки, мну их, шевелю пальчиками. Возбуждаюсь, но мне не хочется у себя сосать. Тем более мне уже есть у кого сосать. Улыбаюсь когда думаю о Толике.
Интересно, а куда он там помещается? Беру зеркальце, открываю ротик и смотрю на своё горлышко в отражении. Где там член поместится, как он находит место? Вспоминаю утренний отсос и опять хочу его. Хочу делать ему приятно, удовольствие доставлять. Толенька, мой Толенька! Думаю о нём, и так радостно на душе. Мне было больно, противно и неприятно, нечем дышать, а теперь я счастлива. Отчего? Что случилось-то такого? Ну, кончил он, а радостно почему-то мне, как будто все мои эрогенные зоны во рту.
Открывается дверь, и заглядывает Сашка.
– Ой, прости, забыл, что там ты. – Он прикрывает лицо рукой.
– Да заходи. – Прячусь под воду, прикрываюсь шторкой.
– Дождусь, пока ты выйдешь. – Он закрывает дверь. – У тебя же теперь есть парень.
«Парень» звучит, как музыка. И почему же мне сейчас так хорошо? Чем я это заслужила? Вела себя хорошо, наверное. Спасибо, Боже, спасибо, Дед Мороз и Санта Клаус!
Вылезаю из ванны. Спускаю воду и насухо вытираюсь махровым полотенечком. А после достаю все крема и начинаю мазаться. Для корней волос, для самих волос, для них там какая-то маска, ну, чтобы выглядели здоровыми (а типа, так они больные… и зачем весь этот бред?). Для лица, для кожи под глазами; смазываю губы гигиеничкой (у меня отличная гигиеничка, иногда после неё даже губы красить не надо, они и так выглядят мокрыми, как будто я только что сосала). Опять вспоминаю его член и мечтательно закрываю глаза.
Нежно наношу крем под глазами. Крем для тела… ну не для всего тела… скажем так, для большей его части. Шея, плечи, руки, грудь, сосочки я мажу интимным кремом, у меня и такой есть. Дверь не закрываю, мне в кайф не закрываться: а вдруг кто откроет и увидит меня голенькой? Всё-таки я извращенка, эксгибициониста, нудистка. Мечтаю о нудистском пляже, хочу лежать на песке обнажённой, и пускай все, кто проходит мимо, на меня пялятся. Боже, как же это круто! Крем для ног, крем для рук, крем для интимных мест. Щиколотки и стопы тоже намазываю кремом.
Ножки гладенькие, пяточки гладенькие, ноготочки подкрасить можно. Я с собой взяла два цвета, накрашу белым, обожаю, когда они белые, нет красивее цвета для женских ножек, чем белый. Девочкам вообще идёт белое, не зря невеста вся в белом. Думаю о невестах, представляю себя невестой. Интересно, кто-то же возьмёт меня замуж? Кому я нужна, такая непутевая? Хотя, если кому-то и нужна, то только за внешность, за ножки и за мордашку, ну, ещё волосы мои многим нравятся.
Выхожу из ванной, надеваю свежие трусики и без лифчика заваливаюсь на кровать. Укрываюсь одеялком и закутываюсь, мне хорошо-хорошо, тело-тепло. Я в домике.
– На пляж не идёшь? – заходит в комнату Сашка.
– Не заметила, как ты вошёл, – прикрываюсь я.
Он садится рядом и влюблённо смотрит на меня.
– Ты так повзрослела за эти дни! – говорит он, а я поверить не могу что он мой бывший, он мне как брат, как старший брат, которым я всю жизнь гордилась.
– Спасибо, папочка! – отвечаю я.
– Толик нормальный пацан, мне показалось, что он по-настоящему тебя любит.
– Мне тоже так показалось, – отвечаю ему.
– Что-то не так? – вопросительно смотрит на меня Сашка.
– Да нет, – говорю я, – всё так. Просто мне кажется, он такой ветреный…
Сашка не даёт мне закончить мысль.
– Не думай об этом, всё будет хорошо.
– А если не будет? – качаю головой. – Если он изменит мне? Я не хочу больше так страдать! Не хочу!
– Никто не хочет. – Он гладит он меня по ножке.
Я приподнимаюсь на лопатках и смотрю ему прямо в глаза:
– А я и не буду. Я напьюсь и тем же вечером найду себе кого-то другого.
– Ну, ты это запросто, – отвечает Сашка.
– Но я так не хочу опять разочаровываться… так не хочу, – качаю головой.
– Юль. Мне кажется, что ты уже заслужила своё счастье. Как и я заслужил, как и Вика, как и все мы.
– Как и Толя, – говорю я.
– Как и он. Думаю, ему пришлось гораздо сложнее, чем нам.
– Это почему же?
– Он работает на стройке с пятнадцати лет, а то и ещё дольше, учится на заочке… – Сашка вопросительно смотрит на меня. – Думал, ты знаешь.
– Ну да, он мне рассказывал, только…
– Что только?
– А мне кажется, он обманывает меня.
– Ой, ну кто тебя обманывает, дурёха? Все хотят тебе только добра. – Сашка задумывается. – Ну, а если он по какой-то причине решит обидеть тебя… то подумай, где он такую красавицу найдёт? Такую, как наша Юлечка?
– Не знаю.
– И я не знаю. – Он по-дружески щипает меня за щёчку. – Если он не ценит того, что на него свалилось, то зачем тебе такой дурак? Но мне показалось, он не дурак.
– И мне так показалось.
Сашка встаёт и выходит из комнаты.
– Спасибо за поддержку, – говорю я штампами из фильмов.
– Всегда «не за что». – Сашка тихо закрывает за собой дверь.
Я валяюсь на кровати, не хочу вставать, не хочу никуда идти. Хочу просто валяться в кровати. А ещё я хочу спать, но не спится, мучительно жду вечера. Беру телефончик и заглядываю ВКонтакт. Мне, как всегда, куча народу пишет, лайкают фоточки, которые я там с 12 лет выставляю. Представляете, есть даже извращенцы, которые длинноногой двенадцатилетней Юлечке сердечки лепят и всякие непристойности пишут. Хотя на страничке написано, что мне уже восемнадцать. Не знаю, как расценивать такое. Писали девчонки из лесби-группы, спрашивали, как у меня дела. В двух словах отписалась им и скинула. Типа, всё отлично, помирилась со своей девушкой, но сейчас временно переключилась на парней.
Ответа не жду, листаю дальше. Вот Димка что-то прислал, они с Катюхой на каких-то раскопках. Интересная жизнь у ребят! Так они вместе или нет? Как-то до сих пор не верится. Но если на раскопки поехали вместе, значит, всё может быть. Отвечаю на комментарии, ставлю всем лайки.
Листаю странички, а под сердцем прямо тепло-тепло. Боже, как же мне хорошо, какая я счастливая! Это Толя меня осчастливил. Улыбаюсь сама себе, радуюсь, что мне так хорошо. И тут я понимаю, что ни одного сообщения от Толика, кроме парочки ещё утром. Он мне не писал ни разу, ни эсэмэс, ни ВКонтакте, ну контакта он моего ещё не знает, Бог с ним, но где эсэмэски, где влюблённые сердечки, где целующиеся смайлики? Ни-че-го. Неприятный холодок пробегает по моим ножкам до самых пальчиков. В очередной раз смотрю на свои пальчики. Они идеальны, прямо сейчас взяла бы их в ротик.
Это так сексуально – сосать женские пальчики на ногах! Обожаю свои ножки, обожаю пальчики – может, это они сделали меня лесбияночкой. Я не знаю, что мне нравится больше сосать – женские ножки или член? Но член же приятнее, ножки не столь чувствительны. А мне хочется доставлять как можно больше удовольствия своим любимым. И на что только не пойдёшь ради этих чувств!
Прижимаю к груди телефончик и мучаюсь.
«Толя, почему ты мне не звонишь и не пишешь?» Может, у него телефон сел? Глупейшая отмазка! Вот что угодно, только не это, точно! Если бы он сел, Толя мог бы и у кого-то взять телефон, чтобы мне позвонить. А так – ни ответа, ни привета. Реально будто от меня морозится или не любит. Да что со мной такое? Почему я думаю, что вся его жизнь должна крутиться вокруг меня? Он же на работе.
«Толечка, любимый ну позвони. Юлечка ждёт». Я сейчас плакать буду, такая я дурёха.
Набираю гневную эсэмэс, но сразу прихожу в себя: нельзя такое писать. Набираю что-то попроще:
«Привет, ты как?» – И смайлик, думала для начала сердечко отправить, но решила ограничиться смайликом. Да смайлика будет достаточно, тем более он мне даже не пишет.
Жду пару секунд. Я привыкла недолго ждать, обычно от Сашки эсэмэс прилетало мгновенно, а тут – пустота, ничего.
Пишу ещё одно:
«Э-э-э-эй!» – и куча восклицательных знаков; пусть будет так, типа, я не могу до него докричаться.
И опять тишина. Я уже готовлюсь третье писать, как тут прилетает ответка. Я не открываю, а прижимаю вибрирующий телефон к телу, к своей голой груди, и улыбаюсь от умиления. Мне так приятно, что он, наконец, обо мне вспомнил! И ничего что я дважды о себе напомнила. Открываю, читаю: «Привет любимая, ты как там?»
Ну, это вообще наглость!
«А почему ты мне не пишешь, с утра ни эсэмэс, ни звонков? Я же скучаю…» Едва не отправляю такое и тут понимаю, что я за ним бегаю. Я бегаю за парнем; и как со мной такое случилось? Когда это я перестала держать себя в руках и превратилась в дрессированную собачку? Стыдно за себя, где та Юлечка которая десятками отшивала парней? Только сегодня уже парочку отшила, а за этим наглецом бегает. Дурак, блин. Та-а-ак, есть ли у меня гордость или нет?
«Нормально», – набираю и опять не скидываю. Что бы это значило? Намек такой, типа, «чего ты мне не пишешь, типа, побегай за мной. Юля, Юлечка, как же быстро ты превращаешься в надоедливую тёлку, от которой морозятся! Обидно за себя, обидно и стыдно! Надо с Викой посоветоваться, но они с Сашкой на море ушли.
Отправляю смайлик, типа, в кровати, и просто улыбочку.
========== Глава 18 ==========
Он отвечает мгновенно.
«Отдыхаешь? Ну, отдыхай, любимая». Всё-таки я спровоцировала его на этот разговор. А значит, теперь нельзя его упускать, надо дальше его раскручивать.
«Я одна дома, скучаю». Хочется добавить «по тебе», но я же умненькая, я такого не добавляю, пускай думает, что я «ищу приключений и обязательно найду, если ты не прибежишь прямо сейчас».
О-о-ой, я та ещё сучка!
«Прости, тут полно работы, до вечера никак?» Боже, какой же он деловой, как же мне это нравится!
«Ну, хоть позвони на пару минут, потрындим». – Сама напрашиваюсь, а потом начну за ним бегать, буду унижаться перед ним. А он будет от меня морозиться и изменять мне. Та-а-ак, какую-то слишком мрачную перспективу я для себя нарисовала. Будет не так, я знаю.
«Прости, не могу сейчас, полно работы». А я себе представляю, что он в стрип-клубе среди полуголых тёлок и распихивает им купюры в лифчики. Конечно, в наших российских реалиях такое представить довольно трудно. Но я же смогла. Фильмов насмотрелась, что ли?
Да мне достаточно увидеть, как он с другой целуется, чтобы убежать и разрыдаться. «Все, хватит!» – гоню от себя дурацкие мысли.
«Скорее бы вечер», – пишу такой многозначительный пост.
Звонит, он реально решился мне позвонить. Похоже, я смогла раскрутить его на звонок. Мне так не хватает его внимания, и я раскручиваю его на общение. Я такая стерва, и это ещё мягко сказано! Манипуляторша хренова!
– Приветик, любимая!
– Приветик, любимый!
– Соскучилась?
– О-о-очень, – шепчу и надуваю губки. – По тебе соскучилась.
«Сосать хочется», – добавляет мой внутренний голос. Он всё про меня знает, такой догадливый.
– Купишь мне ещё одну мороженку. – Зачем я это сказала?
Смеётся.
– Ты на что намекаешь, Мелкая?
– Люблю тебя, – томно шепчу я на выдохе. Похоже, я завелась не на шутку.
– Хочешь, я всё брошу и сейчас приеду? – слышу его возбуждённый голос.
– А работа? – недоумеваю я.
– К чёрту работу, когда меня такая красоточка в постели ждёт! – отвечает он, а я чувствую, как его сейчас колбасит. И мне его возбуждение прямо по телефону предаётся.
– Нет, – говорю. – Работа важнее. Не бросай работу ради меня. Не подводи друзей, брата и начальника.
– А как же ты? – подтрунивает он. – Не умрёшь там от одиночества?
– Надеюсь, нет, – смеюсь я.
– Ну и ладненько, займись чем-нибудь. – Отличный совет!
– Чем заняться? – спрашиваю я.
– А чем ты любишь заниматься? Тем, чем занималась до того, как мы встретились?
– Делала маникюр, педикюр и красилась. Обожаю краситься, – говорю я.
– Вот этим и займись, – говорит он, но не кладёт трубку. – Ладно, прости, мне пора.
