Текст книги "Тайны Вечного города. Термы Нерона (СИ)"
Автор книги: Андрей Дерендяев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
– Где Варрон? – поинтересовался он у Туллии.
– Надеюсь, где-то поблизости, – дочка Цинны огляделась и следом за ним шагнула в полное гнилых запахов помещение.
Располагавшийся на первом этаже кабак тонул в полумраке. Большинство столиков пустовало, лишь за самыми дальними сидело несколько отвратительного вида посетителей, хлебали из кружек какое-то пойло и с азартом играли в кости. На вошедших даже не взглянули. Зато с противоположного конца, с самого темного угла выплыла фигура и направилась к ним. Вскоре она обрела знакомые очертания.
– Варрон! – обрадовалась Туллия и обняла информатора.
Фабий, скривился от неудовольствия и поинтересовался:
– Диодот еще здесь?
– Привет, ребята, – вместо ответа Варрон выпустил дочку адвоката из объятий и принялся пожимать им руки. – Как добрались? Субура не располагает к вечерним прогулкам. Вы так странно выглядите. Все прошло нормально?
– Не без неприятностей, – коротко ответил Феликс.
– На месте, не сбежал? – спросила Туллия. – Успели?
– Успели, успели… Самое время им заняться. Значит, так. Его номер на третьем этаже, в самом конце коридора. Я иду первым.
– С какой стати? – возразил Феликс. – Первыми идем мы. Гад нам должен. А вы тут по работе. У вас с ним старых счетов нет…
Информатор не нашелся, что ответить и предпочел промолчать.
– Тогда… – Фабий мысленно собрался с силами. – Пора!
И начал подыматься по лестнице, находящейся прямо возле входа в гостиницу.
– Невежливо так себя вести, – обиделась Туллия. – Даму следует пропускать. – И ловко проскочив вперед, резво побежала по ступенькам. – Если он причастен к исчезновению отца, я хочу лично с ним разобраться.
Наверху царила сплошная темнота. Оказавшись на последнем этаже, друзья замедлили шаг, проделав оставшийся путь на цыпочках. Варрон, запыхавшись, отстал. Остановившись перед комнатой, в которой проживал Диодот, они переглянулись.
– Предлагаю напугать его, – посоветовал Феликс. – С громким криком выбить дверь, ворваться внутрь и как можно быстрей, не давая опомниться, скрутить. Мне папа рассказывал. Он всегда так делает, когда ловит преступников.
Туллия и Фабий с сомнением взглянули на него.
– Превосходный метод, – продолжал уговаривать Феликс. – А главное, работает.
Дочка Цинны, улыбнувшись, не заметила, как слегка прислонилась плечом к двери и та неожиданно, поддавшись, открылась.
– Не заперто… – прошептал Фабий, стараясь унять волнение и одновременно подавить опасение, что наемник каким-то образом сумел от них ускользнуть.
– И хорошо, – Туллия шагнула внутрь. – Должно же нам хоть когда-то повезти.
Фабий тихо, едва отрывая подошвы ботинок от пола, чтобы случайно не издать ни малейшего звука последовал за ней. Позади, дыша практически в затылок, крался Феликс. Варрон остался в коридоре, став возле самого порога. Легким, отработанным движением вытащил меч и, приняв боевую стойку, замер в неподвижной позе.
Диодот сидел на соломенном тюфяке, прислонившись спиной к стене и уронив голову на грудь. Возле ног, на полу, стоял глиняный кувшин. Плотно сжатая рука сжимала пустую чашу. Рядом на узком подоконнике настежь открытого окна догорала свеча, отбрасывая вокруг себя тусклый, желтовато-красноватого цвета свет. Фабий на мгновение остановился, решив, что сириец мертв. Его неподвижная фигура не подавала ни малейшего признака жизни, своей позой напоминая мятый куль пшеницы.
“Все же опоздали… Кто же его так?”
Фабий, решив, что все кончено, потерял осторожность и наступил на плохо закрепленную половицу. Та противно заскрипела. Он почти сразу отдернул ногу, постаравшись встать в другое место, но тут заметил, что сириец вроде бы пошевелился. Видимо, Туллия тоже это увидела, потому что остановилась. Фабий не успел даже подумать, показалось ему это или нет, как чаша в руке наемника выскользнула и, с громким стуком упав, покатилась вдоль тюфяка.
От неожиданности дочка Цинны вскрикнула. И тут Диодот, дернувшись, открыл глаза. Несколько раз моргнул и непонимающе уставился на вошедших. Его зрачки расширились и в них блеснули отблески горящей свечи. Помятое лицо, бывшее до этого багрово-красным, начало бледнеть, сделавшись цвета мела. Он попытался отодвинуться назад, но лишь сильнее уперся в стену.
–Уйди! – замахал он руками. – Прочь!
– Неужели? – зло бросила Туллия, от волнения и усталости ее голос прозвучал глухо и с сильно заметным надрывом.
– Прочь! Прочь! – сириец сильней замахал руками. – Уходи! Отстань! Оставь меня в покое.
– С какой стати? – возмутилась дочка адвоката несколько заинтригованным тоном.
– Ты мертва. Ты не можешь причинить мне никакого вреда. Я зашил тебя в мешок, там и сиди.
“Он, что думает она призрак?” – изумился Фабий.
Быстро окинул помещение внимательным взором. В нем действительно царила пугающая, поистине мистическая атмосфера. Почти догоревшая свеча отбрасывала вокруг себя красный, мерцающий круг тусклого огня, постепенно уступающий место темноте, наползавшей из углов и коридора. Друзья, стоявшие на границе между светом и тьмой, должны были выглядеть весьма необычно и даже немного пугающе. Приглядевшись, Фабий вдруг понял, в чем дело. И встреченный ими почитатель Митры и Варрон при разговоре внизу, каждый из них отмечал их странный вид.
“Мука. Ну, конечно”.
Он незаметным движением провел ладонью по поверхности одежды. Пальцы нащупали рассыпчатую массу.
“Я весь в ней. И Туллия с Феликсом тоже”.
У стоявшей впереди юной матроны покрытые мучной пылью волосы превратились в редкие, седого цвета пряди, руки и ноги сделались белыми, словно прозрачные, а лицо, вероятно, выглядело пугающе, и напоминало живое лишь отдалено.
“Спросонья и выпив накануне изрядное количество вина”, – он покосился на кувшин, – “Диодот легко мог принять нас за призраков. К тому же он уверен, что мы мертвы. Надо постараться воспользоваться сложившейся ситуацией”.
И, пока дочка адвоката своим желанием поквитаться за отца не испортила благоприятный момент, Фабий медленно двинулся вперед, заговорив тихим, глухим голосом.
– Убийца… Мне холодно там… Мокро и холодно…
Диодот затрясся от ужаса, быстро потер кулаками глаза, явно надеясь, что страшное видение исчезнет и, подобрав под себя ноги, убрал их с пола.
– Сожалею, я не хотел. Это он меня заставил. Фений Руф. Идите к нему. Он один во всем виноват. Я лишь подчинялся приказам. Жалкий, я жалкий человек. Но обещаю…
Фабий не дал ему договорить.
– Убийца… – сделал шаг в его сторону, вызвав на лице наемника очередную волну паники. – С Руфом разберусь после… Камень привязывал ты… И в воду тоже кидал ты…
Туллия, наконец, сообразив, что происходит, издала булькающий звук и свистящим шепотом произнесла:
– Пойдешь со мной… туда, откуда не возвращаются… Я зла, очень зла…
– Не хочу, я не хочу с тобой, девочка, – запричитал Диодот. – Я сделаю все что угодно, только оставь меня в покое. Юпитер! Изида! Митра! Спасите меня. Обещаю вам любые жертвы.
– У-у-у-у-у! – заунывно пропел Феликс, включаясь в игру.
– Правда, мне нужна правда, – медленно приближаясь к сирийцу, прогудела Туллия. – Неспокойно мне, мучаюсь я. Нет мне покоя…
– Все скажу, только уйди!
– Что с моим отцом? – грозно выкрикнула Туллия, от волнения забыв изменить голос, но перепуганный Диодот этого не заметил.
– Прости меня, прости, – заныл тот. – Я не имею чести знать твоего, вероятно, всеми уважаемого, отца.
– Адвокат Корнелий Цинна. Он отправился в Тускул несколько дней назад…
– А-а-а… – радостно протянул наемник. – Я по приказу Флавия Сцевина отвез его на виллу сенатора, неподалеку от Тускула. Клянусь, я обращался с ним хорошо.
– Он жив?
– Не могу знать. Но, когда я покидал поместье Флавия Сцевина, он был цел и невредим. Если с ним, что и случилось, то это не моя вина.
– У-у-у-у-у! – вновь пропел Феликс и, раскачиваясь всем телом, двинулся вперед.
Фабий незаметно для Диодота схватил брата за тунику, осыпав пол белой пылью.
– Стой, мы еще не все выяснили.
– – У-у-у-у-у! – обиженным голосом простонал тот, поднял руки и направил их на сирийца, но все же остановился и дальше не пошел.
–Врать умершим – грех, – заунывным тоном пропел Фабий.
– Я говорю правду, клянусь всеми клятвами и всеми богами.
– Марк Кокцей Нерва участвует в заговоре против Нерона?
Диодот моргнул.
– Почему призрака интересует сенатор Нерва?
– Отвечай, убийца, – прошипел Фабий и еще на шаг приблизился к сирийцу.
Стоявшая на окне свеча почти догорела и, отбрасываемый ею свет, освещал теперь только пространство возле тюфяка и самого окна.
– Сенатор предан императору, – с явной неохотой выдавил из себя Диодот.
– Зачем ты пытался его убить? – поинтересовалась Туллия.
– Мертвая девочка, зачем тебе такое знать?
Наемник явно переставал бояться. Толи окончательно пришел в себя, переварив выпитое вино, толи, достигнув высшего предела страха, перестал на него реагировать.
– Отвечай или заберу с собой, – пообещала дочка адвоката.
– На том свете, разве, не ведают? Мне казалось, умершие обладают большей информацией, чем живые.
– Холодно… Мокро… – Туллия еще немного приблизилась к нему.
Фабий краем глаза заметил, что вдалеке небо начинает немного краснеть. Скоро должен был наступить рассвет. Следовало поторапливаться.
– Мы думали простить тебя, – заявил он грозным, торжественным тоном. – Но теперь видим, что ты не заслуживаешь такое милости.
И, подражая Феликсу, выставил вперед руки.
– Хорошо, хорошо. Я скажу, – видя, что они втроем одновременно приближаются к нему, Диодот вновь задрожал. – Это все Фений Руф, он придумал. Петроний Вер, примкнув к заговорщикам, после передумал. Император принялся осыпать его милостями и тот решил больше не участвовать в столь рискованном предприятии. Вер захотел разоблачить заговор, все рассказав Нерону. Фений Руф, узнав, решил убрать его. Чтобы отвести подозрение, придумал подставить Нерву. Я подкупил слугу Нервы и тот заманил советника императора в нужный мне номер терм, предварительно подмешав в вино специальное зелье. Оно должно было на некоторое время лишить того возможности двигаться. После рабу следовало позвать работников бани. Те бы сбежались на крик, увидели убитого мною Петрония Вера, рядом Марка Нерву и решили, что он убийца. Превосходный план, одним махом ликвидировали бы две цели…
“Убрали бывшего заговорщика и устранили преданного Нерону человека, свалив на того убийство”, – мысленно закончил про себя Фабий. – “Но тут появился мой отец и на свою голову все испортил”.
Он остановился, прекратив двигаться. Все неясные вопросы раскрыты и Фабий думал, что находившийся в коридоре Варрон теперь перейдет к активным действиям. Но тот отчего-то медлил. Устав махать руками, застыл в неподвижном положении и Феликс. Лишь Туллия, вероятно, желая причинить Диодоту, как можно больше страданий, продолжала приближаться к нему. Неожиданно раздался хруст, дочка Цинны вскрикнула, пошатнулась и, не удержав равновесие, свалилась прямо на сирийца. Тот с диким воплем скинул ее с себя, вскочил на ноги и тут заметил, что тюфяк весь покрыт белой пылью.
– Вы не призраки, – прорычал наемник. – Гаденыши! Решили посмеяться надо мной? Над Диодотом еще никто так не шутил. – Он выхватил длинный, узкий нож. – Всегда знал, лучше доброго кинжала ничего нет.
Туллия попыталась отскочить в сторону, но сириец схватил ее за волосы и приставил лезвие прямо к горлу.
– Призрак говоришь? Умершая? Сейчас ты точно такой станешь.
– Не трогай ее! Отпусти! – выкрикнул Фабий. – Убей лучше меня.
– И тебя, малец, – пообещал Диодот. – И твоего дружка. Всех вас. А потом домой в Антиохию. А-а-а!..
Туллия резким движением двинула ему локтем в живот и одновременно укусила за запястье. Наемник на мгновение выпустил свою жертву из рук и к нему моментально подскочил остававшийся до этого момента для него невидимым Варрон. Он с размаху ударил сирийца кулаком прямо в весок. Тот, застыл, выпустив нож, и, обмякнув, повалился на пол.
Глава двадцать восьмая. Еще одна тайна
– Ты чего ждал? – набросилась на Варрона Туллия. – Что так долго тянул? Он же мог убить меня!
Ее лицо скорчилось в гримасе страдания и из глаз брызнули слезы.
– Ты что? – Фабий, пытаясь оттолкнуть Феликса, бросился к ней. – Все закончилось.
Добежать не успел, информатор, стоявший совсем рядом с ней, прижал Туллию к своей груди и та разразилась громкими рыданиями.
– Ты что? – только и смог повторить Фабий.
А Феликс, выглядевший невероятно смущенным, прибавил:
– Все же закончилось…
– У вас закончилось… – Туллия всхлипнула. – Благополучно. А вот с моим папой ясности нет. Вдруг он мертв?
– Если хотели убить, – возразил Фабий, пытаясь ее подбодрить, хотя сам не очень верил своим словам, – то зачем отвезли на виллу Сцевина? Почему сразу не убили? И Полимена заговорщики оставили в живых. Просто перевели в другое место.
– Молодцы ребята, – Варрон выпустил Туллию из объятий и, присев на корточки, принялся связывать Диодота. – Классно вы придумали с призраками. Пока глядел на ваше приставление у меня по коже мурашки бегали.
– Странно все это, – она вытерла слезы.
– О чем ты? – поинтересовался Феликс, вновь принявший беззаботный вид, увидев, что дочка адвоката перестала плакать.
– Нас убить пытались, а вот Полимена нет… Не находите?
– Скорее всего, – высказал предположение Фабий, – решали и отдавали приказания разные люди. В нашем случае – Фений Руф. В случае Полимена и Цинны – Сцевнин. Поэтому надежда, что твой отец еще жив, достаточно велика.
– Помогите, – крякнув, обратился к мальчишкам Варрон, закончив связывать Диодота. – Давайте спустим его вниз. Там у меня повозка. Пока окончательно не взошло солнце надо успеть доставить убийцу Марку.
– Э-э, нет, – возразил Фабий. – Мы так недоговаривались. Везем во дворец и сдаем Тигеллину.
Варрон насупился.
– Извините, у меня уговор с сенатором, контракт.
– Ты что? – Туллия шутя ударила информатора кулаком в плечо. – Мы все уже обсудили. Без нас тебе никогда не удалось бы закончить работу. Поэтому не упрямься. К тому же сейчас такая ситуация, что Нерва может целыми днями находиться во дворце.
Варрон задумался, что-то прикидывая. Пожевал губами, хмуря брови. Фабий напрягся, поглядывая на видневшийся на полу длинный нож, выроненный Диодотом.
– Хорошо, – наконец, согласился тот. – Уговор есть уговор.
Втроем они стащили сирийца вниз. Тот начал потихоньку приходить в себя, вырываться и произносить грязные слова на незнакомом языке. Пришлось вставить ему в рот кляп. Немного помычав, наемник успокоился.
На первом этаже царило спокойствие, последние посетители закрывшегося кабака давно отправились спать. Одинокие столы стояли сдвинутыми к стене, возле входной двери дремал здоровенный детина. Заслышав приближающиеся шаги, он открыл глаза, но, увидев Варрона, приветливо улыбнулся и пропустил их на улицу.
Предрассветная Субура встретила прохладой, тишиной и густым туманом. Усадив Диодота в повозку, Фабий с друзьями расположились рядом. Информатор устроился впереди, зычно цокнул и маленький, но упитанный конек резво потрусил в сторону дворца.
– Мне тут не дает покоя одно обстоятельство, – принялся Фабий размышлять вслух. – Странно все это…
– Ты о чем? – оживился Феликс, уставший сидеть без дела и начавший изводиться, буквально после первого поворота.
– Диодот должен был утром отплывать из Остии. Но в том виде, в каком мы его застали, он ни за что не смог бы попасть в порт. И, сдается мне, он туда не собирался.
Туллия вдруг закашляла и отвернулась, делая вид, что с интересом разглядывает очень глубокую яму, видневшуюся возле правого переднего колеса телеги.
– Ты ничего не хочешь нам сказать? – наклоняясь к дочке адвоката, сурово поинтересовался Фабий.
– Что? Прости, я не слышала, о чем вы говорили.
– Правда?
– Хорошо. Я чуть-чуть приврала. Он ведь хотел сбежать из Рима, разве не так?
– Мы это не знаем. А вот, что я знаю наверняка, тебя могли убить. Что мешало подождать до утра?
– Мой отец, – глухо отозвалась Туллия. – Я места себе не находила. Просто не хотела нагнетать обстановку. Вы бы стали меня жалеть и утешать, а я ненавижу, когда со мной так обращаются, словно я маленькая, ни на что не способная девочка. Вот я и выдумала про корабль и Остию. Все же вышло замечательно. Мы ведь схватили убийцу.
Она обворожительно улыбнулась, невинно захлопав ресницами, но мальчишки, буркнув нечто нечленораздельное, отвернулись, скорчив недовольные физиономии.
Резиденция императора несмотря на раннее утро не спала. Ярко освещенная горевшими повсюду факелами и светильниками она кишила преторианцами, стражниками и наемными солдатами, в основном германцами. По коридорам с сосредоточенными, испуганными лицами сновали встревоженные придворные, мелькали сенаторские тоги, изрядно измятые и отчасти лишенные своей белизны. Бесшумно ступая, буквально сливаясь со стенами, носились слуги. Ко многим из них с подобострастным видом, озираясь и пряча глаза, подходили еще вчера надменные вельможи. Многие, волнуясь за свою судьбу, тщетно пытались узнать последние новости. Рабы, скалясь, проскальзывали мимо, оставляя их в смятении и страхе.
По дороге они встретили Марка Нерву. Он с усталым видом вышел со стороны лестницы ведущей в подвал. Видимо, проведя последние часы за допросом. Усталые глаза смотрели настороженно, темные круги под ними делали выражение их мрачным и угрюмым. Варрон, увидев его, обрадовался и принялся подталкивать упиравшегося Диодота к своему работодателю.
– Это он? – сенатор уставился на сирийца. – Зачем привел сюда? Договаривались ко мне домой.
Информатор испуганно попятился.
– Вы нам должны, – заступился за Варрона Фабий. – Поэтому будет по-нашему.
– Должен? – Нерва слегка вскинул брови.
– Мы решили вашу проблему, – он указал рукой на стоявших неподалеку троих гладиаторов, вооруженных до зубов. – Теперь сможете их отпустить.
– Мою проблему решил Варрон, а не вы, – скривился сенатор.
– Я не закончил, – оборвал его Фабий. – Мы спасли вам жизнь. Заговорщики непременно убили бы вас.
– При чем здесь вы? – Нерва обвел друзей холодным, усталым взглядом.
– Спросите у Тигеллина, – не стал ничего объяснять Фабий. – А сейчас помогите отвезти к нему наемника. Диодот ценный свидетель. Захотите, после обо всем договоритесь с префектом.
Вельможа почесал покрытый щетиной подбородок, усмехнулся и, не говоря не слова, начал спускаться обратно в подвал. Гладиаторы, как по команде двинулись за ним.
Временщик Нерона по-прежнему сидел в том самом помещении, в котором друзья оставили его в прошлый раз. Лицо его осунулось, похудело, но выглядел он бодрым и полным энергии.
– Кто это? – поинтересовался он, едва они вошли.
Толпившиеся вокруг него офицеры замолчали и с любопытством уставились на Диодота. Тот ответил им хмурым, полным презрения взором.
Нерва быстро объяснил Тигеллину суть происходящего. Судя по тону, с которым они общались придворные не особо любили друг друга.
Префект сложил ладони, сплетя пальцы, и потянув на себя, немного их размял.
– Дайте, на чем написать, – отрывисто бросил он.
И пока один из присутствующих нес ему глиняную табличку, прибавил, обращаясь к друзьям:
– Если хотите жить, поменьше болтайте про то, что сделали. Мы арестовали уже порядка тридцати человек и, думаю, это не предел. У всех задержанных семьи, жены, дети, друзья. Многие захотят отомстить. Мне не смогут, Марку тоже, им, – он обвел взглядом офицеров, – побоятся. Но вот вам…
Он быстро написал на поверхности, поднесенной им таблички, несколько слов и, запечатав, протянул Фабию.
– Твой отец свободен. Можешь забрать его, когда пожелаешь. Советую после обеда, сейчас там творится нечто невообразимое. Теперь прошу простить, у меня еще куча нерешенных дел.
И повернулся к преторианцам. Те в течение всего разговора внимательно прислушивались, с интересом разглядывая Фабия, некоторые поглядывали на Феликса с Варроном, но большинство смотрели на Туллию. Выйдя в коридор, Фабий испытал облегчение. Помещение показалось ему наполненным злостью, болью и нечеловеческими страданиями.
“Неудивительно”, – подумал он, идя к выходу. – “В нем же допрашивали и наверняка пытали заговорщиков”.
Город, дышавший ранним утром и свежестью, показался ему невероятно красивым. Фабий радостно приветствовал взглядом знакомые с детства очертания форума, его базилик, храмов, многочисленных статуй. Упавший с души камень, вкупе с драгоценной запиской, врученной Тигеллином, наполняли душу теплом и пьянящим счастьем. Невольно захотелось раскрыть рот и громко, во все горло запеть. Но тут уже пришлось себя сдерживать. Похвастаться хорошим музыкальным слухом он не мог, поэтому побоялся опозориться перед Туллией.
Зато он напросился проводить ее до дома. К его удивлению, девочка согласилась. К сожалению, Феликс и не подумал оставить их вдвоем, продолжая тащиться рядом.
С Варроном расстались едва выйдя с Форума. К изумлению Фабия дочка Цинны не стала прощаться с информатором.
– Через час, – сказала она ему загадочно.
– Что через час? – одновременно, в один голос, поинтересовались заинтригованные Феликс с Фабием.
– Варрон согласился ехать со мной в Тускул выручать папу.
– Мы с тобой, – мгновенно отозвались мальчишки.
– Спасибо, конечно, – улыбнулась Туллия. – Но я справлюсь и с Варроном.
– Нет, я не отпущу тебя… – Фабий хотел сказать “одну”, но вовремя сообразил, что, если она едет не с ними, то это вовсе не означает, что Туллия отправляется в дорогу в одиночестве. Поэтому он замялся и, не найдя подходящих вразумительных слов, промямлил нечто неразборчивое.
– Какой ты милый, – засмеялась она. – Я не стала вас просить, зная, что вы заняты и не сможете мне помочь. Но будете сильно хотеть и в итоге получите кучу неприятностей.
– Неприятностей? – удивился Феликс и, состроив на лице гордое выражение, произнес: – Я их не боюсь. Пускай, лучше они меня опасаются.
– Ты забыл про своего отца, – напомнила Туллия. – Уверена, он не обрадуется, если ты вновь уедешь без разрешения.
Брат сразу сделался грустным и весь его боевой дух моментально испарился.
– А тебе, Фабий, еще надо позаботиться о папе, забрать его из тюрьмы, – продолжила она. – Я ценю ваше желание помочь, но не могу позволить ехать со мной. И ждать еще хотя бы час, пока вы освободитесь и отпроситесь, тоже не могу.
Мальчишки молча согласились с ее доводами. Распрощавшись, наконец, с Варроном они пошли дальше. Рим постепенно просыпался, в окнах домов открывались ставни, улицы наполнялись спешащими по своим делам прохожими, распахивались двери храмов, во многих из них начинались богослужения.
Возле одного, маленького, но богато украшенного, Фабий увидел Клеомена, парня наводившего ужас на всех мальчишек его района. Тот стоял к ним спиной, одетый в короткую тунику без рукавов, и ленивыми движениями подметал длиной метлой каменные ступени, ведущие внутрь святилища. На смуглых, оливкового цвета плечах служителя выступали здоровенные мускулы.
– Вот незадача… – прошептал Феликс. – Угораздило же встретить.
– Кого? – насторожилась Туллия.
Фабий указал рукой на Клеомена. Девочка засмеялась:
– Вы боитесь его?
– Он старше нас и сильней, – пожаловался брат. – Несколько парней с района пытались с ним справиться, но он их всех легко побил.
– Мальчишки… – улыбнулась Туллия. – У вас одно только на уме.
– Конечно, – обиделся Фабий. – Он постоянно всех задирает и отбирает деньги. Не понимаю, как Лупусу удалось его одолеть.
– А мне он казался всегда добрым и хорошим, – удивилась дочка адвоката. – Часто при встрече покупает сладости. А такой вежливый, обходительный… Любит говорить: Может, хочешь вот этого, Туллия? Или вот это?
– Вежливый? – фыркнул Фабий. – Обходительный? Ты, что с ним знакома?
– Он помог нам с отцом в одном деле. Добыл кое-какую информацию. Теперь частенько бывает у нас дома, в городе иногда с ним сталкиваемся. Недавно вот просили помочь по работе…
– Ты девочка, – недовольно произнес Феликс. – Вот он с тобой и такой добренький.
– Конечно, – согласилась она. – А что за Лупус? Я слышала, Клеомена били только взрослые. И то лишь пару раз в самый первый месяц его жизни в городе, пока он не сумел у нас освоиться.
Фабий с Феликсом, перебивая друг друга, принялись ей рассказывать.
– Слышала, знаю, – рассмеялась Туллия. – Ой, только не ругайтесь слишком громко, многие еще спят.
Она с трудом сдерживала смех. Фабий взглянул на нее с упреком, Феликс недоуменно.
– Не вижу ничего смешного, – укорил он ее.
– Ваш Лупус всех обманул, – закончив веселиться, сообщила она.
– Ты что-то путаешь, – поправил ее Фабий. – Я видел своими глазами, как они дрались и Лупус взял вверх.
– Дурачки вы… – Туллию вновь начал разбирать смех. – Так и было задумано. Клеомен мне еще хвастался тогда, что никогда так просто не зарабатывал столь легких и хороших денег.
– Денег? – переспросил Фабий. – Ты хочешь сказать?..
– Лупус заплатил Клеомену. И тот поддался ему в драке. Ваш царь района дутый. Скажу больше, он продолжает периодически приплачивать Клеомену, поэтому тот и не трогает ни его, ни его друзей.
– Вот паршивец! – выругался Феликс. – Не зря у меня, каждый раз при встрече с ним чешутся кулаки. Надо почаще им доверять.
– Надо доверять голове, а не непонятно чему, – фыркнула Туллия. – Эх, мальчишки…
Глава двадцать девятая. Месть
На следующий день Фабий вместе с отцом с самого утра работал в лавке. Настроение было превосходное. Папу выпустили на свободу, сняв все обвинения. Табличка, врученная Тигеллином, в стенах тюрьмы действовала поистине магически. Волшебным образом открывала все двери и заставляла всех ее сотрудников действовать быстро и задавать минимум вопросов. Теперь хотелось поскорей выкинуть из головы события последних дней и дела в магазинчике подходили для этого, как нельзя лучше. Хотя забыть хотелось далеко не все и не всех…
Зазвонил колокольчик, подвешенный на входной двери, сообщая о появлении нового покупателя. Повернувшись к нему, Фабий с удовольствием увидел знакомые очертания.
“Туллия!”
Она была одета в длинную, цвета морской волны столу, поверх накинув такого же цвета плащ с капюшоном. На ногах виднелись кожаные сапожки с толстой подошвой, ремешки которых доходили почти до колен. Волосы, уложенные в замысловатую прическу, украшала серебряная диадема.
– Привет, – юная матрона посторонилась, пропуская своего спутника. – Я вам кое-кого привела.
– Цинна! – Фабий, испытал одновременно и облегчение и радость, хотя последнее чувство больше относилось к его дочери.
Он с жаром пожал отцу девочки протянутую руку.
– Рад встрече, – отец Фабия с широкой улыбкой направился к нему. – Наконец, имею честь лично познакомиться с человеком, который верил в мою невиновность и не побоялся меня защищать.
– Вы, разве, еще не знакомы? – Фабий уставился на мужчин, затем перевел взгляд на Цинну. – Вы, что ни разу не зашли к нему в тюрьму?
Тот беззаботно отмахнулся:
– Такие у меня методы. Кстати, я тоже рад тебя видеть. На вилле Сцевина хорошо, но очень скучно.
– Выходит, Диодот не обманул? – Фабий глянул на Туллию.
– Диодот? Тот ушлый сириец? – Цинна покосился на дочь, та кивнула. – Представляете, он напал на меня возле бани. Я зазевался… Да что там. Я совсем не ожидал нападения. Вот и расслабился. А он воспользовался моим беспечным поведением и оглушил, чем-то тяжелым. Голова еще несколько дней болела… Сам виноват. Тебя пугал, говоря, что дело темное и опасное, а сам даже оглянуться по сторонам поленился. Урок мне…
– А что было дальше? – поинтересовался Фабий, прерывая словесные самобичевания адвоката.
– Дальше? Очнулся я привязанным к коню. Вонючему и, видимо, уже несколько дней немытому. Огляделся, как мог, насколько удалось повернуть шею, и понял, что нахожусь уже далеко за городом. Звать на помощь бесполезно, никого поблизости нет, разумеется, кроме везущей меня лошади и ее лысого хозяина. Лошади все равно на мое бедственное положение, хозяин, судя по всему, освобождать меня не собирается. Можно было, конечно, попытаться, но сильно мешал кляп во рту.
Он широко улыбнулся, сверкнув белыми зубами. Было видно, что красоваться перед слушателями с историей своих приключений ему необычайно нравится.
– Вас отвезли на виллу Сцевина? – спросил Фабий и своим вопросом, уже содержавшим ответ, испортил Цинне часть удовольствия.
Адвокат поморщился, но в туже секунду лучезарно ухмыльнулся.
– Туда, именно туда.
– А вы не знаете, по чьему приказу? – уточнил Фабий. – Кто приказал Диодоту вас схватить?
– Знаю, – с нескрываемой гордостью отозвался Цинна. – Я, томясь в плену, времени даром не терял. Диодот мне сам сказал. Отличный, на самом деле, малый. Если бы не работал наемным убийцей, могли стать друзьями.
– Он вам сам сказал? Вот так вот запросто, взял и рассказал?
– Ну, положим, не просто так и желанием не горел. Но путь до поместья Сцевина оказался долгим. Нам стало скучно, разговорились. Он и взболтнул лишнего. Для него лишнего, а для меня информация. У меня талант вытягивать из людей то, что они скрывают.
– И кто же? – нетерпеливо перебил его Фабий.
– Флавий Сцевин. Наверное, в банях Нерона есть сотрудники, работающие на него. Он приказал перевести в Тускул Полимена, узнав, что тот всем подряд болтает о событиях той ночи. Он же и Диодота отправил по мою душу.
– Мы, кстати, видели Полимена, – сообщила Туллия, присоединяясь к разговору. – Жив, здоров. Вскоре возвращается обратно в Рим.
– И как вам в заточении? – Фабий испытывал угрызения совести, что человек помогая ему, оказался в плену у заговорщиков, претерпел опасность и страх лишиться жизни.
– Ничего, нормально, – беззаботным голосом отозвался Цинна. – Еда сносная, времени на досуг предостаточно. Вилла огромная и я мог беспрепятственно гулять по ее территории.
– Не страшно было? Простите, вы все-таки угодили в такую передрягу из-за меня.
– Пустяки. При расчете сочтемся.
– Вас ведь могли убить.
– Могли… Но не убили. И судя по всему, не собирались. Управляющий, бывший там за главного, сказал мне, чтобы я вел себя тихо и мирно. Он проболтался, что держать долго меня не собираются и отпустят на второй день после Цереалий.
– Видимо, заговорщики изначально не собирались вас убивать. Им главное было, чтобы вы не расстроили их планы, расследуя это дело. А вы пытались бежать?
– Пытался, вернее, подумывал. Но вилла хорошо охранялась. Такими черными, как ночь стражниками. Я узнал, что они из какого-то племени, что живет за самым последним порогом Нила. Едва я выходил из дома двое таких постоянно таскались за мной. Лица злобные, отвратительно страшные. Увидишь подобных им во сне, рискуешь не проснуться. А главное – абсолютно не знают нашего языка. Я посмотрел на них и побоялся злить. Попытаешься слинять, а они догонят, окружат, захотят убить, вдруг азарт погони в голову ударит, а ты даже пощады попросить не сможешь, ведь не поймут, дикари.
