Текст книги "Реликт. Пояс Скорби (СИ)"

Автор книги: Андрей Дай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

И если эта система все-таки там была, то должна быть и, опять-таки автономная, система энергоснабжения. Свой, отделенный от корабельной сети, реактор и запас питающих стержней к нему. Логично? Тогда делаем следующий шаг в наших выкладках! Имея свой источник энергии, в секции просто обязано было установлено оборудование для создания искусственной гравитации!

Мне пришлось пробираться через настоящие баррикады из ссыпавшейся в момент катастрофы вниз и застрявшей там мебели, пока сумел попасть в док для одного единственного кораблика. Он сам, хоть и грел душу одним своим существованием – до ближайшего следующего судна было довольно далеко – но в тот момент мало меня интересовал. Я искал подсобные помещения. Реакторную, склад, отсек управления автономностью секции, место зарядки приданных адмиральским апартаментам роботов.

А когда нашел – знал что найду, потому и не удивился – только тяжело вздохнул.

Десяток кабинетов, небольшой зал для брифингов и оперативного управления сражением, целая шеренга закрытых и опломбированных кейсов офицерских скафандров и скромный арсенал для почетного эскорта. Мельком глянул, не забывая стаскивать в одно из пустующих помещений праздно болтающихся покойников.

Две каюты. Нет, не так! Каюта, где, по всей видимости, обитал личный пилот адмирала. Двухкомнатный номер средней руки гостиницы. Картины звездолетов, модели звездолетов, галофото звездолетов – этот парень прямо-таки фанател по бороздящим Вселенную скорлупкам. И еще, наверное,жить не мог без своего патрона. Иначе чего бы ему стреляться, имея полностью заправленный и готовый к полету маленький кораблик? Теперь уже и не узнаешь никогда, по какой такой причине этот мужик себе голову практически напрочь отстрелил.

Вот вторая – Каюта. Именно так – с большой буквы! Супер-пуперлюкс! С полным баром осколков и разнокалиберных неопрятного вида ледяных кучек, маленьким бассейном, отдельной тренажерной комнатой и личным кабинетом. Медкапсула в отдельном помещении – все-таки придется изучать хотя бы начальные уровни баз по медицине. О спальне с сексодромом на восемнадцать человек я уже и не говорю. Это как бы само собой.

А на стенах, вместо картин... Я глазам своим не поверил! Я чуть не разрыдался, как ребенок. А потом чуть не начал крушить подобранной тут же железякой всю эту бездушную и бестолковую роскошь. Мертвую сталь и дерево. Промерзшую, раззявившую рты с осколками зубов разбитых безумной яростью сражения человеческой алчности с человеческим же гонором. Потому что на стенах адмиральской каюты, вместо картин, висели фрагменты внешней обшивки моего корабля, с названием и гербом Земли. Того единственного моего звездолета, на котором мы трое, Мартин Шпеер, Мария, Машенька Ронич и я, Максим Карташов, впервые в истории Человечества пробили подпространство и вышли к иным звездам. Открыли людям дорогу к звездам. Блин!

Глава 5

***

– Там есть роботы?

– Да, но они мне понадобятся для ремонта челнока, – разговор выходил тяжким. И я прекрасно отдавал себе отчет в том, чем он для меня закончится.

В принципе, делиться трофеями я не был против. Но именно что – делиться, а не тащить все что найду «в клювике» этому маньяку. В конце концов, однажды нужно было собраться с силами и четко разделить: это мое, это твое, а вот это пойдет на общее дело.

В этот раз я был полон решимости пойти до конца. Уже хотя бы затем, чтоб четко определить свой статус. Кто я? Бесправный раб, не имеющий право ни на какую личную собственность, или равноправный партнер? На тот момент я был Виллару жизненно необходим. Ресурсы имеют обыкновение заканчиваться, и их запас нужно непрерывно пополнять. Но и с мечтой о возвращении в свою обожаемую Федерацию доктор мог попрощаться. А что дальше? Ладно, построю я этому сферическому уроду  корабль, выберемся мы в обитаемый космос. А дальше?

Лично я уж точно не собирался участвовать в планируемых Колобком авантюрах. Пусть этот мир конкретно съехал крышей набекрень, но там живут триллионы людей, и, выбирая между разумным роботом и человеком, не задумываясь, выбрал бы последнего. А значит – что? Едва наше будущее судно выпрыгнет в пределах Окситэ, надобность во мне пропадет?

Конечно, это все исключительно теоретические измышления. Было у меня нежно лелеемое подозрение, что первый же полет на звездолете доктор Кайданус Виллар не переживет. Скажем так, были на то явно указывающие симптомы. Вредно ему летать. Не зря, ох не зря, он опасается вообще за порог своего обитаемого модуля выходить!

Но это все дело относительно далекого будущего. Мне же нужна была ясность сейчас. Сию минуту или даже еще раньше. Я вот еще вчера, умываясь текущими по щекам слезами, для себя решил, что рабом жить не стану. Лучше вообще не жить. Остаться там, тысячелетия назад, в давно исчезнувшей памяти потомков первооткрывателем. Героем и первопроходцем. Чем вот так...

– Я велел тебе всех найденных дроидов и сервоботов приносить сюда.

– Я слышал, – кивнул и отодвинул от себя тарелку с завтраком. Не хотелось, в случае чего, снова отстирывать свою «камочку» от остатков пищи. – Но мне они там будут нужнее.

– Вот как? – прорычал Шарик, и мои виски налились тяжестью. Еще не болью, но уже чем-то на грани.  – И кто же тебе дал право принимать такие решения?

– Ты, – хмыкнул я. Болевого удара все не было, и разговор даже начал меня забавлять. Вдруг стало как-то легко и покойно. Решение принято, отступать некуда, и даже кураж какой-то появился. Лихость какая-то. Что-то этакое, словами не описуемое, с чем бойцы шагают в безнадежную атаку. – Это ведь ты принял решение собрать из хлама звездолет. Чтож мне теперь голыми руками это делать? Так я на такое не нанимался!

Боль, всего один импульс – похоже, эта скотина учился пользоваться механизмом для экзекуции – прострелила мозг насквозь. Так, что в глазах поплыли черные пятна.

– Никто тебя и не нанимал, червь! – вскричал Колобок. И ударил еще раз. Сильнее. Намного сильнее. Так, что я, оттолкнув столик, рухнул со стула на колени. – Ты – никто! Я нашел тебя вмороженным в лед, будто кусок мяса в холодильнике в этом примитивном саркофаге! Я тратил драгоценные ресурсы, чтоб вернуть тебя к жизни!

Боль накатывала волнами. Виллар орал и бесновался, и вместе с тем тщательно следил, чтоб я мог слышать и понимать е го слова.

– Так назначь цену, сука, – сумел протиснуть я сквозь сведенные судорогой зубы. Фраза задумывалась куда более длинной, но кто же знал, что простые слова будет так трудно выталкивать из глотки. Впрочем, величайший ученый современности, кажется, и так понял то, что не смогли выговорить мои губы.

– Кем ты себя возомнил? – и новый всплеск, разрывающий голову на части. – Ты тварь, безмозглая, никого не интересующая тварь! Биомасса, только и способная, что поглощать пищу и испражняться!

– Ты... – о Боже! Какие же тяжелые эти звуки! – и того... не можешь...

И тут я засмеялся. Колобок лишь на миг отпустил давление, и мне этого хватило. Господи! Как я смеялся! И продолжал хрюкать от смеха, катаясь по ворсистому покрытию пола. Сквозь слезы, сквозь вой и стон, словно безумный. Наверное, так и продолжал улыбаться, когда милосердное сознание покинуло избитое болью тело.

Но это была только первая серия «Санта-Барбары». Открыв глаза, и обнаружив себя на удобном ложе медкапсулы, я это знал. И сферический гестаповец, зависший прямо надомной, тоже это знал.

– Это был последний урок для тебя, животное, – пафосно заявил Колобок, убедившись прежде, что я вновь способен воспринимать его слова. Глупец! Он не знал, что русские не сдаются!

– И первый для тебя, – прохрипел я.

Нет, не таких слов ожидал от меня этот садист. От неожиданности он даже шарахнулся куда-то в сторону, выпав из поля моего зрения. Но я, и не глядя, будучи крепко прижатым к ложу, знал, что этот хренов экспериментатор принялся нарезать круги по не такому уж и обширному  помещению, как он всегда это делал в минуты задумчивости. Боль пока не возвращалась, что было скорее его недоработкой, чем моей заслугой.

– Чего ты добиваешься? – глухо, издалека, поинтересовался он. – Хочешь сдохнуть от болевого шока?

– Подыщешь себе мертвяка посговорчивей, – хмыкнул я. – Там их десятка три на выбор. Есть даже один вообще безголовый...

– Избавь меня от своего дикарского юмора. Я задал тебе вполне определенный вопрос. Даже тот огрызок, который ты называешь разумом, способен понять. Чего ты хочешь?

– Для начала, хочу знать кто я, – честно признался я, задавив в себе так и рвущееся желание прокомментировать этот его «огрызок». В конце концов, как раз он больше подходил под это определение.

– Что это тебе даст?

Банально. И на этот вопрос у меня был готов ответ.

– Статус или смерть. Только так.

– Расшифруй этот ребус, – выплюнул тот. – Я не в настроении отгадывать твои примитивные загадки.

– Все просто, Виллар, – внутренне ликуя, но заставляя говорить себя будто бы равнодушно. С этакой ленцой. – Все просто. Если ты считаешь меня своим рабом, то я выбираю смерть. От этого твоего болевого шока, или от собственной руки, но быть чьей-то вещью я себе позволить не могу.

– Дерьмо и Демоны Тьмы, – выругался, кстати, впервые за все время нашего знакомства. – Надо же было нарваться на легионера Мордор!

Ничерта не понял, но для себя таки отметил – эти парни, легионеры Мордор, должно быть стоящие люди!

– Если же я свободный гражданин Содружества, со всеми им присущим правами и обязанностями, то следовало бы определить условия нашего сотрудничества...

– Мне нужно подумать, – перебил меня ученый. – Но не забывай, что у меня в руках все еще есть вот этот аргумент!

И мир привычно потух, выключенный выламывающей суставы и разрывающей голову болью. Благо это было не долго. Всего одна секунда Ада, к которому я стал уже привыкать.  Надеюсь, даже вскрикнуть не успел.

Впрочем, беспокоился я зря. Виллару на мою «партизанскую» стойкость было, образно говоря – наплевать. Куда больше его волновал совсем другой вопрос. И теперь, ради разнообразия, очнулся я от шипения инъектора.

– Стоимость еще одного картриджа будет добавлена к твоему долгу, – угрюмо сообщил Пузырь, после того, как убедился, что сознание ко мне полностью вернулось. – Наноботы не справлялись. Пришлось удвоить их количество. Многочисленные отмирания нервных окончаний неопределенной этиологии.

– И что это все значит? – чуточку поелозив по податливому ложу медкапсулы, никаких изменений в себе я не заметил. – В переводе для тупых дикарей?

– Ты превращался в лишенное разума, бесполезное существо, – брезгливо, как мне показалось, процедил док. – Опоздай я с вмешательством, и твой ничтожный мозг начал бы отторжение искусственных синапсов нейросети.

– Значит, – тело больше не было жестко зафиксировано на лежанке, и я тут же поторопился сесть. – В этот раз ты все-таки едва меня не убил.

– Ты обвиняешь меня в покушении на убийство? – разозлился Колобок и от возмущения даже резко хлопнул дверцами, за которыми скрылись выдвижные манипуляторы. – Я снова, второй уже раз, спасаю тебе жизнь! И что получаю взамен? Обвинения и претензии!

– Надеюсь, ты всем спасенным вставляешь эту свою болевую машинку в мозги? – растянул я пересохшие и, кажется, обкусанные губы в ухмылку. – Иначе, как-то не логично выходит...

Шар метнулся влево – вправо, выдавая крайнюю степень ярости, но после, как-то вдруг резко остановился. И заговорил он уже совершенно другим тоном. Спорю на сто разбитых фрегатов, против одного целого, что этот гад успел апгрейдить себя чем-нибудь вроде кибераптечки с транквилизаторами.

– В любом случае ты, Макс Карташ, должен быть мне благодарен. Я нашел твое тело, я определил, что оно в искусственном анабиозе и его можно реанимировать. Я создавал программу для медкапсулы, чтоб она была способна вывести тебя из криосна... А особенно теперь, когда в результате моих действий эффективность мышления твоего недомозга повысилась на восемь единиц. С учетом вышедшей на полную мощность нейросети, твой уровень интеллекта теперь составляет сто восемьдесят три условных единицы.

– Я счастлив, – ядовито выговорил я. Сказать по правде, я хотел услышать от Виллара совсем другие слова. Ну, понятно! Извинений от этого маньяка, возомнившего себя мегамозгом, не дождешься. Но хоть как-то намекнул бы, что сожалеет, что ли. Или полсловом обмолвился – куда подевались две другие анабиозные камеры с моего корабля. – Только не говори мне, что у тебя не было двух менее успешных попыток до меня. В спасательной капсуле нас было трое.

– Оставь свои фантазии для кого-нибудь другого, – процедил Виллар. – В медсекции «Мегатрона» был только один саркофаг.

– Ой ли! – не поверил я. Как-то успел уже свыкнуться с мыслью, что Маша и Мартин погибли в лаборатории этого изверга. Что только добавляло к «счетам», которые я был намерен рано или поздно этой мрази предъявить.

– Итак, – полностью проигнорировав мой сарказм, продолжил Колобок. – Я определил порядок и принципы наших с тобой дальнейших отношений.

– Не прошло и трех дней, – ну, не мог сдержаться. Каюсь.

– Недели, если быть точным. Ты пребывал в состоянии медикаментозной комы на протяжении шести стандартных суток. Но к этому мы вернемся чуть позже.

А потом эта тварь, самым занудным, из сотни имевшихся в его арсенале, тоном, перечислила все ресурсы израсходованные на мою первую, а потом и вторую реанимации. С ценами на материалы, медпрепараты и стоимостью работы высококвалифицированного – это он себя так красиво обругал – персонала. Не забыл и о своих хваленых наноботах, которых, кстати, оценил дороже всего – две подсаженные мне в кровь колонии добавили к общему счету ах шестьсот тысяч кредитов. После перешел к оценке проживания в принадлежащем ему лично обитаемом модуле. Но тут, к удивлению, до счетов президентского люкса не дотянул. Немного. И то, потому что в зачет пошел топливный стержень к реактору и половина нарубленного дроидами льда.

– Общая же задолженность... – тут он сделал так любимую дешевыми комедиантами паузу. – Свободного гражданина Содружества Макса Карташа свободному гражданину Федерации Окситэ, доктору Кайданусу Виллару, составляет... девятьсот тридцать одна тысяча пятьсот пять межзвездных кредитов...

– Округлим до миллиона, док, – барски махнул я ладошкой. – Чего мелочиться-то?!

– Хорошо, – будто бы кивнул Шар. – Пусть будет ровно миллион. И эту задолженность ты должен полностью покрыть до момента нашего отлета из системы То`Чуун. Согласен ли ты с этим условием, Макс Карташ?

– Да, согласен, – я не сразу догадался включить запись на нейросеть этой его бухгалтерии. Но самое главное сохранить успел. Для истории. Подозреваю, он сделал то же самое.

– Теперь перейдем к обсуждению условий договора нашего дальнейшего сотрудничества...

О, как мы торговались! Никогда не любил этого делать, всегда на рынке платил, сколько спросят, но тут в меня будто бы демон вселился. Причем, умом понимал, что все это пустое. Что из штанов выпрыгну, но эта биомеханическая шарообразная тварь никогда, так сказать – в люди не выйдет. И, соответственно, окончательный расчет производить будет не с кем. Но это и подначивало, подталкивало, подсказывало аргумент за аргументом, пока стороны... гм... не пришли к взаимовыгодному соглашению.

Во-первых, Виллар полностью признавал мое право собственности на адмиральскую секцию разрушенного линкора. Соответственно, принципиально тонкий вопрос, что я отныне буду обитать именно там, даже не вставал. Единственное что – договорились о соблюдении максимальной маскировки. Особенно в моменты, когда имперский патруль или иной какой корабль пролетал мимо. На мой вопрос, что это вообще за иные суда, посмевшие бродить в карантинной системе на глазах у акбаррцев, Колобок отговорился фразой: «летают тут всякие, иногда».

Да мне плевать было в тот момент на этих всяких. Так что я и расспросы оставил на потом. На как-нибудь потом. А вот на счет маскировки был полностью с Колобком солидарен. Ни ему – биомеханоиду, с наградой в полмиллиарда за живого или мертвого, ни мне – человеку без рода и племени, невесть откуда взявшемуся, попадать в руки работорговцев и их друзей не стоило.

Во-вторых, договорились, разделить все будущие трофеи на четыре группы. На то, что необходимо лично мне. То, что будет использовано для постройки звездолета. То, что является деньгами или может быть легко обращено в деньги, и то, что потребует Виллар лично себе. С первыми двумя группами – все понятно. А вот валюту договорились делить в пропорции пятьдесят семь процентов – ученому, и остальное мне. Ну, то есть – как бы мне. В смысле – снова Колобку, но уже в счет погашения миллионного долга. Это касалось и грядущих вознаграждений за пробы ДНК болтающихся вокруг мертвецов. Пока, это был наиболее простой и надежный источник поступления валюты в нашу воображаемую казну, и забыть о нем мы не могли.

С последней группой трофеев получилось и вовсе забавно. В договоре звучала фраза, что, дескать, доктор Кайданус Виллар станет выкупать у Макса Карташа потребные материалы, механизмы и части механизмов «по коммерческой стоимости». У меня хомяк от восторга на спину упал и лапками сучил, пока я не напомнил запасливому существу, что речь идет о виртуальных деньгах, которые опять-таки всего лишь будут списываться с долга. Да и вообще, недолго Колобку осталось радоваться жизни. Я на его месте, уже с неделю назад завещанием бы озаботился. Как раз после первого же испытания на мне этого его хлыста боли.

Кабы не договор, мы бы с хомяком этого «величайшего ума Человечества» до подштанников бы раздели. Не зря, ох не зряя программу складского учета из инфосети себе на внешний накопитель скачал. Думал просто, как обзаведусь базами «Кибернетика» и ее продолжением – дополнением «Программирование», установить программку на склад в своем гнездышке.

Полезная же штуковина! А когда добрался до сервиса по расчету средней стоимости единицы хранения – она стала просто бесценной. Ясен день, цены в ее базе устарели как минимум лет на тридцать, зато учитывали более двадцати миллионов позиций. От всевозможных мелочей, вроде одноразовых емкостей для пищевого автомата, до гибридных спаренных турелей класса «линкор», или особо ценных плат из систем наведения и фокусирующих линз лазерных орудий. О всяких картриджах и топливных стержнях к реактору и говорить нечего.

Так вот, уважаемые дамы и господа! Этот крохобор, пять минут без остановки нывший об израсходованных на мою реанимацию материалах, не постеснялся накрутить на их цену триста процентов! Я понимаю – то чего мало ценится  выше. Ну не так же нагло!

На небольшом складе, скорее даже – обычной подсобке в реакторном отсеке адмиральского сектора, наряду с коробками с ЗИПом к различным системам окситанского челнока, завалялся еще и малый контейнер с элементами питания к реакторам. Двадцать четыре заряженных на все сто топливных стержней в заводской упаковке! Хвастаться находкой я, по понятным причинам торопиться не стал. А вот вопрос уже возник: как быстро, со своими экспериментами, Виллар обнулит тот, что я вынул из медкапсулы? И насколько он будет рад новым ценам? Прецедент-то уже создан, причем им же самим. Куда уж мне, со своими зачатками мозгов, до такого додуматься!

Глава 6

***

Несчастный транспортер, в самый неподходящий момент не давший захлопнуться гермостворке, бравые шариковые боты сразу убрали. И механизм починили. Бронированная плита дважды плавненько убралась в потолок и вернулась на место. С диафрагмой ведущей на свалку, бывшую когда-то посадочной палубой, и того проще. Шлюз исправно работал, электроника и механика была в полном порядке. Оставалось лишь подать в сеть энергию, и можно было запускать систему жизнеобеспечения. Только, как говорится у чукч и дружественных им эскимосов– торопиться надо нету! Что станет с обратившимися в неряшливые кучки напитками из адмиральского бара, когда в секторе станет тепло? Ладно, трупы я сразу на нижнюю палубу отбуксировал. Тамошние крысиные норы как нельзя лучше подходили на роль склепа. Но ведь была еще и кровь с частицами мозга в каюте покончившего с собой пилота. И как-то я себя с ведром и тряпкой в руках не представлял.

Впрочем, все это ерунда. А дроиды и сервоботы на что? Пока я в капсуле кибердока у Виллара валялся, нейросеть, как послушная девочка, успела докачать базу «Управление пустотными платформами» до заданного третьего уровня, и запустить изучение «Ремонт и обслуживание пустотных платформ». Этот инфопакет был из, так называемого, инженерного списка, и на скорость восприятия информации уровень интеллекта оказывал куда большее влияние, чем у «Управления». Так что к концу переговоров, и «переезда» сетка бодро отрапортовала о начале прохождения третьего уровня. В идеале, было бы конечно не останавливаться на достигнутом и догнать «Ремонт» до максимальной пятерки. Но меня ждали еще «Дроны» и пара-тройка баз по медицине.

«Дроны» – понятно. У меня в секции еще лестница на место поставлена не была, обрушено несколько сегментов потолка посадочного дока, да и сам челнок требовал некоторого ремонта и модернизации. Не говоря уж о генеральной уборке в бронекапсуле. Часть этих работ я просто физически не смог бы выполнить, а часть и не хотел. Так что навыки управления и начального программирования железных «друзей человека» были просто необходимы. Но и от нескольких баз по медицине я тоже не собирался отказываться. И тому были две причины.

Во-первых, та найденная в убогом тайнике за решеткой вентиляции пачка блестящих блистеров оказалась полна инъекторами с запрещенными в Содружестве бустерами – сложным химическим соединением ускоряющим изучение баз знаний в разы. На моих, в частности, значилось «х5». Неплохое такое – пятикратное ускорение обучения. И всего один минус! За несколько часов действия бустера, мозг выделял неприлично большое количество нейротоксина, который, скажем так – не слишком хорошо влиял на умственное здоровье. Док как-то оговорился, что, мол,  подсаженные в кровь наноботы, будто бы способны легко победить и эту напасть. Но никакого желания экспериментировать с собственным мозгом у меня не было. Гораздо более надежным показался способ, уже сто лет назад опробованный на тысячах торопыг вроде меня.

Все просто. Человек ложился в обычную медкапсулу и ему вводили бустер.  А специально обученный медтехник настраивал аппарат на максимально полную нейтрализацию нейротоксинов. Жаль только, из всего вышеперечисленного у меня были только капсула и инъектор. До полного комплекта недоставало специалиста, ну или изученных баз, на худой случай. «Биология человека» и «Контроль нейротоксинов», обе в жалком втором уровне.

Была в тех наборах еще одна база, которую я был намерен освоить хотя бы до трех. «Нейрокибернетика». Она, правда, требовала поднять «Биологию» тоже до трех, но с бустерами это казалось делом не сложным и не долгим.

Забавно, кстати, каким именно образом я набрался знаний о бустерах и, за одно, опознал две серые коробочки из малого контейнера, однажды приватизированного в разрушенной медсекции линкора. Я долго думал, как бы мне, не нарвавшись на экзекуцию и не лишившись законных трофеев, опознать суть находок. Ну и придумал. Подвешал коробочки и  один из блистеров к «карманам» комбинезона и вошел на склад. Постоял секунду, чтоб сканеры точно успели сделать свое дело, спокойно вышел, спрятал трофеи и просмотрел логи складского учета в инфосети.

Об ускорителях я уже рассказал, а вот содержание коробочек оказалось просто сокровищем. Потому что первая значилась в логах, как «Нейроимплантант Слот-4-10», а вторая «Нейроимплантант Слот-5-5». И уже делом техники было выудить в глубинах сервисного раздела собственной нейросети расшифровку этих иероглифов.

В слот номер четыре устанавливались кибернетические сопроцессоры, в простонародье называемые апгрейдом на интеллект. Тот, что мне достался, давал прибавку в десять процентов. Мало? А по моему – так дофига!

Пятый отвечал за расширение лидерских качеств и гарантировал прирост навыков социальной адаптации на пять процентов. У меня величина атрибута была всего двадцать один, и еще одна возможная единичка как-то грела душу. В конце концов, не весь же век я собирался куковать среди шарообразных гестаповцев и не слишком разговорчивых мертвецов. Когда-нибудь, я в это верил,  должен был выйти в обитаемый космос, и там способность договариваться могла ох как пригодиться.

И опять-таки, ничего особенно сложного в установке апгрейтов не было. Нужно было лишь правильно настроить медкапсулу. Всего-то! Альтернативой изучению «Нейрокибернетики» было обращение за платными услугами к доктору Виллару, но как раз этого я всеми силами и хотел избежать. Дважды он уже успел покопаться у меня в мозгах, и счастья это не прибавило.

Приступая к наведению порядка в своей собственной берлоге, я был полон планов и надежд. И едва не забыл первое правило мародера! Сначала нужно закончить с беспорядком, и лишь потом приступать к героической с ним борьбе! А у меня еще десяток кабинетов на третьем, куда вела упавшая лестница, уровне не осмотрены. Еще и, впечатленный интерьерами адмиральской... то есть – теперь моей, каюты, как-то упустил из виду существование в помещениях такого рода всевозможных сейфов. В общем, оценив количество картриджей с дыхательной смесью, как приемлемое, и решив, что отдохнуть разок смогу и не снимая скафандра, пошел активировать древних железных болванов.

Ну что я могу вам сказать? Роботы были примитивны. Все-таки за сто лет робототехника шагнула далеко вперед. Настолько далеко, что моя сеть вообще не воспринимала эти механизмы какими либо кибернетическими устройствами. А вот я, разобравшись, что эти дроиды вовсе не имеют функции подключения к управляющему каналу нейросети, и получают команды по-простому – голосом, наоборот обрадовался. Можно было не ждать изучения хотя бы первого уровня базы, обучающей методам управления ботами, никто не запрашивал у меня прав и подтвержденных сертификатов на то или иное действие. Сказано: пили вот от сих и до сих, и дроид, передав звуковой сигнал о принятии команды. И тут же резво семенит на шести лапах к нужному месту, выдвигает резак и пилит. Прочь сомненья! Человек всегда прав. Даже если приказывает отрезать ногу другому человеку. Уникальное, по нынешним временам, качество!

В специальных ячейках на нижнем ярусе секции в полной сохранности, присоединенные к питающей их аккумуляторы сети, стояло ровно двадцать ботов. Двенадцать из них походили на небольшие плоские черепашки, и были банальными сервоботами – уборщиками и поломойками. Из оставшихся восьми, пять были здоровенными – многорукими и многоногими – многофункциональными ремонтными комплексами. Решил, что когда вплотную займусь строительством звездолета, без этих «громозек» мне не обойтись.

Оставшиеся три, номинально числились ремонтными дроидами бытового назначения. Во всяком случае, именно такое определение значилось на табличках, где кроме всего прочего, были выбиты их серийные номера и даты технического осмотра. Зачем бытовым шестиножкам плазменный резак история умалчивает. Но в тяжком деле освобождения бронированных ящиков от укрытых в них сокровищ, ничего лучше человечеством еще не придумано. Если конечно у вас отсутствует код от замка, и злая охрана спит вечным сном в «крысиных норах» под летной палубой.

Согласно утверждениям усвоенной в третьем уровне базы «Управление пустотными платформами» все звездолеты всех сколько-нибудь цивилизованных народов и стран имеют секционную структуру. То есть корабль – это, по большому счету, рыбий скелет их несущих балок, к которым присоединяются стандартные по размерам боки различного назначения. Обычно, на военных верфях, где весь процесс строительства корабля максимально автоматизирован, суда собираю по какой-то одной схеме. Этот блок сюда, кубик сюда и еще пару одинаковых – сюда. Потом подвешать толстенные сигары двигателей, обшить все броней, натыкать эмиттеров силового щита, не забыть маневровые, гнезда под установку пушек и дырочку для антенны. И через неделю со стапеля величественно сходит десять тысяч шестьсот одиннадцатый в серии линкор класса «Мегатрон».

В том обрубке, где уместил свое убежище беглый ученый, на месте второй полетной палубы, обнаружился нестандартный сегмент – бронированный сектор управления эскадрой. Вряд ли флотом. Думается мне, для руководства целым флотом требуется помещение побольше. Там, поди, одних адъютантов на экипаж ординарного крейсера хватит. У меня же в секции постоянно проживало вообще всего два человека. Адмирал, тело которого, кстати, я среди мертвяков так и не нашел, и его ныне безголовый пилот. Только пилот жил на нижнем ярусе, а его патрон на среднем. Поближе, так сказать, к рабочему кабинету и залу оперативно-тактического управления. На верхнем же, располагались кабинеты офицеров связи, логово самого главного по эскадре разведчика, кают-компания с неплохим пищевым автоматом и еще три помещения с обычными офисными столами. Какие именно специалисты там отращивали седалищную мышцу определить не смог, хотя честно минут пять разглядывал развешанные по стенам таблицы и графики. А после того, как во всех трех не маленьких комнатках не отыскалось завалящего тайника, я и вовсе разочаровался. И тут же разжаловал кабинеты в свободные складские объемы. Шустрые шестиногие пятируки немедленно отловили, разобралии упаковали в удобный для транспортировки вид плавающую по будущим складам мебель.

А я, радостно потирая руки в предвкушении, ворвался в святая святых эскадренного безопасника. Ну не мог он, не такие они люди, эти «молчи-молчи», чтоб не заначить чего-нибудь вкусное для бедного космического робинзона!

Скромно. Даже до приемной адмиральского кабинета не дотягивает. Этакий деловой аскетизм. Зато – это первое и пока единственное помещение на линкоре, на стене которого красовался герб Сенатской Федерации Окситэ. Банальный лев, или леопард на рыцарском щите, держащий в лапах звезду. Но стильненько так. Внушает, в общем. И сейф искать не надо! Тут и кретину понятно, что самое ценное – под щитом.

 А в столы и прочие шкафчики и ниши можно было и не заглядывать. Ровные, как на параде, ряды коробочек с ячейками под хранящий информацию кристалл. Жаль не база знаний. Я бы мячиком – невесомость коварная штука – прыгал бы от пола до потолка. Но нет. Какие-то опросы и допросы. Аналитические справки и выкладки. Море устаревшей на целый век, никому уже не нужной, информации. Сами кристаллы – все они имеют возможность перезаписи – еще представляют какую-никакую ценность, но мне пока без надобности. Понадобятся, буду знать, где взять.