Текст книги "Реликт. Пояс Скорби (СИ)"

Автор книги: Андрей Дай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава 4

***

До конца изучения третьего, так необходимого, уровня базы «Управление пустотными платформами» оставалось сорок семь часов. То есть – дофига. Это я следующим же утром сразу после водных процедур первым делом выяснил. Из корыстных, так сказать, побуждений.

Дело в том, что снова выходить в безвоздушное пространство в убожестве под названием «Аварууспуку-02» не имелось никакого желания. А трофейный «Тунтийа-33» отказывался корректно проходить автоматический процесс зарядки расходников в не родном для него боксе. Такая вот незадача.

Нет, так-то оно конечно – все логично. Производители скафандров ратовали за максимальное удобство для пользователя. Шестигранный ящик из какого-то легкого сплава, кроме собственно транспортировки, служил еще и этаким мобильным пунктом технического обслуживания высокотехнологичной оболочки. Достаточно было снабдить бокс набором картриджей с дыхательной смесью, подключить его к бортовой энергетической линии и задать на панельке срок, к которому скаф должен быть полностью готов. И вуаля. Остается только влезть внутрь, прогнать по-быстрому тесты носимого оборудования, вроде сканеров и систем связи с базой, и можно безбоязненно шагать в открытый космос.

 Вот только у разных производителей боксы тоже были хоть немного, но разные. А тут еще сказалось, что «Аварууспуку» родом из Корпоративного государства Хакдари, а отблескивающий титаном красавчик  «Тунтийа-33»  из Федерации Окситэ. И страны эти друг друга, мягко говоря, недолюбливают. 

Так это я все к тому, что знаний второго уровня базы «Пустотные скафандры» мне для успешного совмещения ужа и ежа ну совершенно не хватало. Шарик предложил поискать в руинах родной «гробик» для моей уже нежно любимой «Тути». Но хотелось-то всего и сразу, а творение хакдарских халтурщиков уже отвращение вызывало.   

Тем более что и делов-то было на пятьдесят две минуты. Именно столько по мнению нейросети мне требовалось для полного изучения третьего уровня «Скафандров». Кайданус считал, что это слишком долго, и настаивал, чтоб я прекратил препираться, и отправлялся немедленно. Мол, если я в ближайшие же часы не отыщу пару новеньких топливных стержней для реактора, всем нам наступит кирдык и где-то даже армагеддец. Врал, шарообразный. База «Управление пустотными платформами» на втором уже мною пройденном уровне, кроме всего прочего, учила еще и показания контрольно измерительных приборов читать. А тринадцать процентов ресурса это ну никак на полную катастрофу не тянет. Критично – не вопрос. Но и еще далеко не смертельно.

Открыто оспаривать прямые распоряжения Виллара несколько неприятно. Есть у него идиотская привычка чуть что делать мне больно. Что мне категорически не нравится. Но, с другой стороны, от человеческого тела это чучело избавилось, но человеком-то быть не перестало! И любопытство вкупе со страстью поучать и умничать, никуда не делись. В общем, порядок изучения баз я сдвинул в пользу «Тути», и тут же, ради отвлечения внимания, продемонстрировал Колобку остальные свои трофеи.

Первая моя находка, как начинающего мародера – имеется в виду неопознанный нейросетью приборчик в заводской упаковке – оказалась весьма полезной штуковиной. Хоть и вызвало целый водопад уничижительных эпитетов от Кайдануса. Оказывается, давным-давно, когда нейросети были еще... гм... не такими совершенными, как сейчас, они вообще не могли хранить во внутренней памяти скачанную с кристалла-носителя базу знаний! То есть – ни одну! А удобство и эффективность обучения таким способом всем уже пришлась по душе. И тогда были созданы внешние накопители. Плоские, гибкие липкие квадратики, закрепляющиеся где-нибудь на шее, поближе к голове, и способные сохранять информацию с десяти кристаллов.

По-моему – то, что надо! А глупые предрассудки, вроде тех, что такое устройство носят лишь студенты и школьники, серьезные же люди способны просчитывать очередность обучения на много лет вперед, меня нисколько не трогали. Да и кто я есть, если не студент? Он и есть! И мой Университет – разхреначенного в полный хлам миллиард тонн мертвого металла,  на осколках которого нам как-то приходится выживать.

Так что находкой я был более чем доволен. Тут же, под презрительное хмыканье Колобка, прилепил устройство, нейросеть его обнаружила и приняла в качестве внешнего хранилища информации. Теперь оставалось обзавестись серенькими невзрачными пластинками с нужными базами, но это от меня уже никуда не денется.

А вот разноцветные денежные единицы и портативный считыватель банковских карт Кайдануса всерьез заинтересовали. Даже не ожидал. Думал, у продуманного гениального злодея припасен в каком-нибудь надежном банке безымянный счет на весьма и весьма кругленькую сумму. Оказалось – ничего подобного. При всей его гениальности, Виллар был банальным житейским идиотом. И, кстати, в его великом плане триумфального возвращения в Человеческую Ойкумену, тема денег вообще не звучала. Ну не чудак ли?

Благо, он знал хоть как выглядят деньги.

Это я шучу, конечно. О трофеях он мне целую лекцию прочитал. Потом речь как-то сама собой перешла на ДНК-коды, которые я с трупов снимал, и к тому моменту, как Шарик вспомнил о бездельничающем работнике, сетка доложила о завершении изучения третьего уровня «Скафандров». Что и требовалось доказать.

Подготовить «Тути» к работе оказалось не просто, а очень просто. И кислородные картриджи, и «батарейки» были стандартными. Мне оставалось лишь вручную вставить полные, чтоб костюмчик, можно сказать – ожил. Практически в буквальном смысле. Я конечно же имел понятие, что мой новый скаф не совсем обычный, но инструкцию, по старой русской традиции, полностью прочесть позабыл. Так, пробежал глазами первые несколько строк, вдумчиво изучил раздел посвященный степеням защиты от разных видов воздействий, да и углубился в энергетические схемы. На тот момент мне важнее было знать – соответствуют ли требования к  параметрам зарядки носимых батарей трофея тем, что выдавал бокс «Аварууспуку».

Соответственно, наличие в «Тути» специальной гелевой прослойки, при активации создающей некое подобие экзоскелета стало для меня полной неожиданностью. Да, чего уж там! Когда костюм сам собой встал, от бегства и, соответственно  позора, меня спасли только внезапно ослабевшие коленки.

Ну а после подключения «ожившего» устройства к нейросети, я его и вовсе полюбил. Он, конечно, не давал мне силу Халка, не позволял летать аки Супермен, и ползать по стенам как Человек-Таракан. Всего-то увеличивал массу переносимого груза на семьдесят килограмм, в пределах трех метров показывал на лицевом щитке запитанные энерговоды и позволял управлять в режиме прямого подключения одним дроидом или сервоботом. При наличии изученной в третьем уровне базы «Дроны», конечно. Зато уверенно защищал от «легкого гражданского оружия нелетального воздействия». Что бы не означала эта абракадабра.

В общем, по сравнению с моей прежней защитной оболочкой, это был шедевр скафандростроения. Трех часов, потраченных наприведение его в рабочее состояние, ничуть не было жаль.

Тем более что в процессе нашлось время обдумать вывалившуюся на меня информацию после предъявления Колобку устаревшей на сто лет валюты. Которые, имеются в виду выданные ученым в запале просветительства дикаря сведения, еще и примирили меня с необходимостью близкого общения с болтающимися в недрах некогда блистательного линкора трупами.

Сражение, отгрохотавшее чуть больше сотни лет назад здесь, в системе То`Чуун, было несомненно колоссальным. Быть может даже самым колоссальным. Чемпионом среди колоссов. Но далеко не единственным. Не смотря на всеобщее примирение и создание надгосударственного образования под названием Содружество, Хакдари продолжали тихонько резаться на границах и в темных тупичках с Окситанцами. Умматары почитали за доблесть грабануть зазевавшийся конвой Акбаррцев. А те в свою очередь время от времени практиковали лихие налеты на колонии умматар ради того чтоб разбавить свежей кровью генетические линии в рабских загонах. А еще была целая стая отлично организованных и оснащенных пиратских картелей, с переменным успехом достававшие и тех и этих и вон тех.

Это только что касается так называемого цивилизованного космоса. Фронтир же – граница, область, охватывающая как бы ни в десятки раз большее число звездных систем, вообще был непрестанно бурлящим котлом. Адом, переваривающим в своих «чанах» сотни тысяч звездолетов ежегодно.

Естественно, во всех этих стычках гибли люди. И очень часто их смерть так никто и не смог официально подтвердить. У большинства из них были родственники и друзья, которым судьба пропавшего безвести человека была далеко не безразлична. И у всех были страховки, кредиты в банках и неоплаченные счета за отопление...

И тогда, Кайданус говорит – лет эдак девяносто назад, эдиктом межправительственной организация, призванной следить за исполнением законов, Службой Общей Безопасности Содружества, СОБеС, была назначена награда за образец ДНК любого и каждого обнаруженного на просторах Вселенной неопознанного человеческого мертвеца. Ровно одна тысяча кредитов за пробу.

– Это много? – задал я Виллару закономерный вопрос. Чем ввел его в состояние задумчивости минуты на три. Рекорд, однако!

– В любой лавке стандартный брикет пищевого сублимата стоит пятерку, – наконец выдал Колобок. – В трущобах Хакдари-Прайм за сотню тебе перережут глотку. А в пентхаусах мегаполисов Житы  тысячи не хватит на бокал вина. Много это или мало – тысяча кредитов – мой недалекий друг?

– А сколько стоит космический корабль?

– Двух или трех десятков мертвецов тебе должно хватить на самый простенький, – мыкнул ученый. – А чтоб заполучить хотя бы крейсер, придется постараться. Ну, или самому убить население среднего города...

– Я так понимаю, эти цветные картинки столетней давности, – я подвинул по столешнице в направление собеседника стопку разноцветных карточек, – теперь вообще ничего не стоят?

И вовсе нет. Определенную ценность давным-давно упраздненные национальные валюты все-таки имели. Особенно гульды родом из Федерации и имперские реалы. Именно на их усредненном курсе был создана ныне существующая единица межзвездного кредита. Наличные почивших в бозе валютных систем до сих пор хранились в семьях, как наиболее надежный метод сохранить сбережения. И гульды и реалы обменивались на кредиты по раз и навсегда установленному курсу.

Карточки умматар такими свойствами не обладали. Во время войны, Верховный Курултай Племен выпустил в обращение такое количество наличных – рантов, что после заключения всеобщего мира, даже центральный компьютер Республики затруднялся в определении их числа. Решение узлового вопроса у самого молодого в Содружестве государства вышло традиционное – ровно год ранты повсеместно обменивались на кредиты по откровенно грабительскому курсу, а после, все эти разноцветные фантики были уничтожены. А так как за процессом сбора и утилизации присматривала специальная сенатская комиссия Федерации, операция была проведена весьма качественно.

– Однако не торопись избавляться от этих... изделий, – остановил меня Виллар, когда я уже было собрался засунуть бесполезные куски пластика в уничтожитель. – Республика изначально-то была довольно... рыхлым образованием. По большому счету, и прежде и теперь племена объединяет только внешняя угроза. Да и то одно из племен, хоть и держит своего представителя в Курултае, реально в границах республики появляется редко. Это нойманы. Ты наверняка хоть что-нибудь да слышал об этих вечных странниках...

Привычно пожал плечами. Космос – невероятной величины пустыня. Но даже в ней найдутся желающие жить странствиями люди. Было чуточку любопытно, чем именно зарабатывают на жизнь эти бродяги, но момент был не подходящий, и спрашивать я не стал.

– Но и среди оседлых племен достаточно много людей испытывающих... ностальгию по временам их, умматар, мнимой свободы.  И эти их деньги, – Шарик последнее слово выговорил откровенно презрительным тоном, – являются, в некотором роде, символом. Фетишем, или амулетом, если ты тоже веришь в какие-нибудь подобные суеверия. В общем, кое-кто из умматар верит, что времена их полной Свободы от доминанты Окситанцев и Содружества еще придут, и тогда эти красивые... штуки станут образцами для их новой валюты... Надеюсь, ты понимаешь, Макс,  то, о чем я говорю, и мне не придется объяснять тебе примитивные вещи.

– Да-да, шеф, – поспешил согласиться я. Такое прекрасное утро не стоило омрачать очередным ударом хлыста боли. – Конечно. Скажем так: эти вещи представляют интерес для коллекционеров.

– Не скажу, что это истина, но суть ты ухватил. Рад, что ты продолжаешь развивать свой разум. Чтоб в полной мере осознать, в чем состоит ценность обнаруженных тобой ценных бумаг Государства Хакдари, тебе понадобятся все его ресурсы.

Хорошо хоть предупредил. И я сразу принялся рисовать схемы в блокнотике своей нейросети. Иначе бы точно ум за разум зашел, и мозги из ушей вытекли от перегрева. Потому что хакдарские деньги столетней давности, выполняя функции платежного средства, деньгами, по сути, не являлись. И что бы понять назначение и принять решение относительно их судьбы, пришлось выслушать лекцию о государственном устройстве самой сумасшедшей страны, которую только мог выдумать человеческий ум.

Итак, Корпоративное Государство Хакдари образовано двенадцатью мегакорпорациями. И если я говорю – образовано – то именно это, буквально, я и хочу сказать. Двенадцать циклопического размера фирм диктуют внутреннюю и внешнюю политику народам, проживающим в их объеме пространства. Никаких иных структур, вроде общей армии, чиновничьего государственного аппарата или полиции там нет, и никогда не было. Все важнейшие для страны решения принимаются в Совете Директоров Хакдари. Все сферы деятельности, все аспекты жизни граждан, все их потребности давно поделены и вторжение в «чужое» направление бизнеса прямо запрещено. Ни о каком антимонопольном комитете хакдари и не слышали. Конкуренция возможна только с производителями из других государств Содружества. А в остальном – каждая суперфирма абсолютно, то есть – полностью, вольна в своей деятельности.

Мегакорпорациям принадлежат целые звездные системы, включая людей там проживающих. А так как нельзя объять необъятное – каждая наплодила неисчислимое число больших или совсем крошечных дочерних предприятий. У каждого из монстров,  даже у некоторых крупных «дочек», есть своя армия, полиция, разведка и управленческий аппарат. Свои банки, и, соответственно – до Житанского Пакта, своя валюта. Но, чтоб исключить возможность появления платежного средства более дешевого, чем пластик, который пошел на его производство, Совет Директоров жестко регламентировал предельные объемы выпускаемой каждым валюты – не больше полной коммерческой стоимости предприятия. Задумка отличная, но влекущая за собой некую двусмысленность. Получалось, что покупая что-то у одной из двенадцати и расплачиваясь бонами другой, хакдарцы меняли часть собственности одной корпорации на часть другой. Больше того! Накопив, или каким-то иным способом завладев существенной суммой валюты одной из корпораций, человек автоматически входил в правление этой фирмы. И наоборот!

Старая как сам мир истина – деньги должны работать, в Государстве Хакдари дала сбой. Топ-менеджеры боялись потерять вместе с деньгами теплое местечко, а главы корпораций вынуждены были придерживать больше половины казны, чтоб богатеи из других стран не влезли в систему управления страны. В стране прямо-таки насаждался предельно скромный, на грани аскетизма, образ жизни...

Теперь добавим в эту кашу щепотку перчика! Коммерческая стоимость чего бы то ни было – не может быть постоянной величиной. А значит и количество денежной массы должно постоянно меняться! Представляете объем работ, который обязан был совершать финансовый департамент каждой из двенадцати контор, по меньшей мере, ежемесячно?!

Ну, а чтоб окончательно сдвинуть крышу – еще один небольшой нюанс. Крупные, с триллионными оборотами, организации, но юридически являющиеся дочерними предприятиями двенадцати старших, тоже печатали свои деньги. И эти деньги признавались Государством, как часть эмитента «материнской» фирмы.  Но цена «дочек» тоже менялась...

Не удивительно, что после образования Галактического Банка и выпуска межзвездного кредита, мегакорпорации сделали все возможное, чтоб выкупить собственные части. Несколько лет, во время которых цена в кредитах на боны взлетела до заоблачных далей, в Совете Директоров до сих пор, должно быть, вспоминают с широченными улыбками и причмокиванием. Потому как хакдарские деньги имели заточку с обеих сторон клинка. Если растет стоимость валюты – значит, повышается и коммерческая цена компании...

– В этой мусорной куче осталось довольно много хакдарского хлама, – Виллар, как истинный окситэ, недолюбливал корпоративных соседей. – А они так и не посмели отменить действие этих своих корпоративных бонов. Так что, хи-хи, Макс. Ищи как следует! У тебя есть реальный шанс заполучить удобное кресло в совете директоров консорциума по производству каких-нибудь средств гигиены...

– Но это все позже, – добавил Шарик, выдержав театральную, многозначительную паузу. – Когда ты все-таки доберешься до хакдарских посудин. Сейчас же мы находимся, так сказать, в чреве федеративного линкора... Ну, или того, что от него осталось... В любом случае, здесь корпоративные бумаги тебе вряд ли попадутся. В ту войну мы воевали по разные стороны... И вообще! Выбрось эти мелочи из головы! Сейчас ты должен искать топливные стержни! Запомни, Макс! Стержни, и больше ничего. На счету каждая минута, а ты уже час, как занимаешься невесть чем!

Пятью минутами спустя, я уже щелкал магнитными подошвами «Тути» в направлении ледяного карьера. К очищенным, наконец, от препятствий сегментам шлюзовой диафрагмы.

Лед в невесомости – забавная штука. И ведет себя, мягко говоря, по хамски. Ну, то, что капля воды в космосе очень быстро принимает форму шарика, каждому ребенку известно. Но стоит эту каплю заморозить, и мы увидим настоящее волшебство – ледышка немедленно расползется этакой бородавкой по первому же препятствию, которое встретит. Теперь представьте себе этот «волшебный» нарост диаметром метров в сто и толщиной до десяти. Практически весь запас чистой воды огромного корабля в виде одной, сверкающей в лучах софитов пупырышки!

Теперь нужно попытаться описать приютивший беглого ученого, ну и меня за одно, огрызок корабля. Когда-то давно, едва-едва выйдя из гравизахватов гигантских стапелей, это судно – окситанский линкор класса «Мегатрон», больше всего походил на половинку разрезанного вдоль огурца с группой выпирающих назад и в стороны колоссального размера двигателями. В головной части, у «огурца» присутствовал еще некий нарост, вроде подбородка, в котором были смонтированы орудия главного калибра. От четырех до шести, в зависимости от модификации, хоть нам теперь это и совершенно не важно.

Верхняя передняя часть корпуса была технически отделяемой частью. Там располагались каюты офицеров, включая капитанскую, кают-компания, секция ИскИнов – компьютеров невообразимой для Земли двадцать первого века мощности, ну и конечно командная рубка звездолета. Вся эта часть имела отдельную систему жизнеобеспечения, дополнительное бронирование, свои собственные двигатели и, по сути, выполняла функции спасательной капсулы для большей части экипажа.

Куда она делась, и успели ли спастись люди в ней находившиеся в момент того, адской силы, удара, что разорвал линкор на две неравные части, мне не ведомо. Хотя и очень интересно. Ладно, Бог с ней с передней нижней частью. Там ничего интересного для космических робинзонов не было. Всего-то несколько десятков орудий среднего и мелкого калибров и обширный артиллерийский погреб. Ах, да! Еще арсенал и абордажная секция. Вот туда я заглянул бы с превеликим удовольствием.

Между тем, что нам осталось и условно головной частью, опять-таки в капсуле с отдельным бронированием, были упрятаны основные топливные танки и реакторы, способные запитать энергией немаленький город. Ну и кластер так называемых накопителей – гигантских конденсаторов, накапливающих вялотекущую энергию и выдающих большой ее поток на орудия или двигатели. Думается, реактор все-таки избежал уничтожения. Иначе сейчас наш жилой модуль был бы пристыкован совсем к другому обломку былого величия. А гордый «Мегатрон» путешествовал по Вселенной в виде облачка перенасыщенного металлами пара.

Нам же досталась... задница. Здоровенный и совершенно бесполезный «букет» из шести колоссальных двигателей. Обратившаяся в набор неряшливых лохмотьев палуба для приема и хранения малых пустотных платформ – истребителей и челноков в условной середине. Сектор кают для рядового состава и вспомогательных техников на условном дне. Доки технического обслуживания и танки с топливом для малых кораблей в середине и осколки медицинского сектора на условной спине гиганта.

Основные склады окружали когда-то капсулу с реактором и сгинули вместе с ним. Кстати говоря, там же, подле постоянно теплой бронекапсулы должны были находиться и емкости с водой. И уже одно то, что наши дроиды вторые сутки занимаются добычей их обратившегося в лед содержимого, внушало надежды, что именно для этого судна в проект были внесены существенные изменения, и в отсеках «белого пятна» меня ждали удивительные находки.

Что сказать?! Конечно, я немного волновался. Нет, к тому времени, как ворота оказались полностью очищенными и отыскался свободный сервобот, чтоб отжать створки диафрагмы, топливный стержень для нашего реактора я уже нашел. Не новый, с ресурсом в сорок с хвостиком процентов, но это лучше чем совсем ничего. Без энергии мы бы долго не протянули.

Шестигранный, с полметра длинной, цилиндр я попросту выкрутил из резервного реактора медицинской секции. Не имея ни малейшего понятия об его устройстве и принципах работы с энергетическим оборудованием. Просто, руками, скрутил крышку со значком «не влезай, убьет», скинул три клипсы – застежки, и вытянул слабо светящийся голубым  стержень.

Довольно трудно, скажу я вам, одновременно орудовать руками в самом сердце нейтронной бомбы, косить одним глазом на датчик радиации на лицевом щитке скафандра, бормотать какие-то молитвы и понимать, что, случись чего, это не поможет.

Ну да ладно. Это я так, цену себе набиваю. На самом деле гораздо больше времени ушло на тщательнейший шмон распахнутых открытому космосу помещений медицинской секции. Чтоб дважды не ходить. Отметил для себя, что один из медицинских аппаратов цел, но, скорее всего, аккуратно выключен, а не разбит в хлам, как десяток других, и что у  него присутствует свой собственный, автономный источник питания, да и пошел себе вскрывать шкафчики.

Трупов, кстати говоря, там не было ни одного. То ли после взрыва всех в космос выдуло, то ли капитан этого судна был все-таки человеком с большой буквы, и раненых переместили в спасательный отсек. Я ради любопытства заглянул в медкапсулу из которой собирался стержень выдернуть. Вдруг там раненный боец лежит, а я его того, к праотцам отправлю легким движением отвертки. На счастье – ничего живого там тоже не обнаружилось. Лишь, одинокая сумка, битком набитая уже знакомыми мне боксами с базами знаний.

У меня аж сердце один удар пропустило. Двадцать одна коробочка, и все полнехонькие! Разом решить все свои проблемы с дальнейшим обучением! Мечта! Но! Но. Чудес не бывает. Все боксы были, как двое из ларца одинаковы с лица. Все содержали один и тот же набор инфокристаллов медицинской направленности.

Взял с собой, конечно. Меня самого эти знания пока не интересуют, да и смысла нет одну и ту же базу двадцать один раз изучать. Но ведь наверняка найдутся люди, о таких наборах мечтающие. И пусть знания слегка устарели, но, решил я, не на столько, чтоб эта сумка вообще уже ничего не стоила.

В боковом кармане нашелся еще... ну, скажем так – пистолет. Или что-то очень сильно на него похожее. Только не было там обоймы, или батарейки, или чего там ему в рукоять требовалось вставить, чтоб Колобка до смерти рассмешить? Оружие тоже выбрасывать не стал. У меня там десятки тысяч военных кораблей болталось по окрестностям. Неужто я патроны к этому пулемету не смог бы найти?

К трофеям еще добавилось несколько обычных, вроде тех, что в комплект скафандра входит, кибераптечек, и удобный, стандартно шестигранный цилиндрический кейс из-под какого-то прибора. Удобный, легкий и с надежными застежками – мне для хранения всякого разного подходил идеально. Две каких-то герметично запечатанных коробочки так и остались там в зажимах. Места в контейнере было еще море, и раз эти штуковины моей сеткой не опознались, это не значило, что они совершенно ненужное барахло.

Бота с моим «чемоданом» у ворот в неопознанный сектор оставил. Чего в жилой модуль полупустую тару таскать? А «белое пятно» прямо-таки обязано было обогатить меня чем-нибудь полезным.

Стержень в модуль понес сам. Нежно прижимая к груди, как любимую ляльку. Честно говоря, надеялся посмотреть, как Шарик станет его менять в нашем реакторе. Соответствующую базу я, быть может, и не найду на этом кладбище никогда, а уметь, на всякий случай хотелось. Только нифига у меня не вышло. Виллар ловко выхватил из рук эту энергопалку, сунул в лапы одному из вечно снующих вокруг нег сервоботов, и выпроводил меня «на улицу».

– Через четыре часа плановый облет имперского патруля, – буркнул он словно бы нехотя, когда я уже повернулся уходить. – Постарайся воздержаться от каких-либо энергетических выбросов или световых эффектов. Работы по нарезке льда я уже остановил...

Сферический конь в вакууме! Вот он кто, а не великий ученый. Мог бы хоть спасибо сказать! А еще лучше намекнуть, где лежит обойма к тому пистолю из медицинской сумки. Я бы даже ему часть грехов простил. Половину. Оставшегося все едино достаточно, чтоб Высокий Суд в моем лице, Кайдануса Виллара приговорил в тридцати расстрелам с особым цинизмом...

Решил, что срочно нуждаюсь в тайнике вне стен нашего обитаемого модуля. Вздохнул и пошел вскрывать «гробницу Тутанхамона».

Первое, что бросилось в глаза, когда протиснулся-таки в щель между раздвинутых сервоботом бронированных створок, это отделка помещений. Нет, так-то окситане вообще на дизайне не экономят. Стильные, бежевые или нежно-зеленые панели стен, изящные пластины освещения, красивая эргономичная мебель. Удобство и радость для глаз взамен суровой практичности. Я уже даже как-то привык к этому хай-теку. Считал это обычным, или даже обыденным для боевого звездолета, вынужденного действовать в черт знает каких далях, в отрыве от родных баз. Тут же, за порогом пресловутого белого пятна, в секторе, которого, если верить базе «Управление пустотными платформами», вообще не должно было существовать, все прямо-таки дышало роскошью.

Перчатки по понятным причинам снимать не стал, хотя и провел пальцами по кажущимся настоящими, изготовленными из натурального дерева, панелям стен. Пытался ощутить неровности, шероховатости. Тщетно. Дерево было отполировано на совесть. Так же тщательно, как блестевшие бронзой вычурные светильники, головы неведомых хищников на рукоятях дверей и кокарды на беретах нелепо болтающихся под потолком десантников.

Конечно, разрушения затронули и этот оазис тщеславия. С потолка свисали гроздья энерговодов, пол, или скорее – крыша нижнего яруса трехэтажной секции частично рухнула вниз, придавив стоявшее там какое-то небольшое судно. Судя по размерам и поджатым крылышкам атмосферного планирования – окситанский грузопассажирский  челнок. Лестницу с  украшенными растительными орнаментами перилами вообще оторвало от стены, и она лежала наискосок, как брошенная за ненадобностью стремянка.

Судя по толщине бронирования створок диафрагмы, отделяющей этот мобильный дворец от остальных секций линкора, моя «пещера Али-Бабы» тоже являлась автономной капсулой с высокими шансами на выживание ее обитателей. Все испортили два смертных человеческих греха – глупость и гордыня.

Туда можно было попасть лишь двумя путями: прошагав через полетную палубу или приехав на транспортере – устройстве, являвшимся чем-то средним между лифтом и микроавтобусом лишенным колес. А, нет. Вру. Еще можно было прилететь на челноке. Для этого в условном низу линкора, так сказать – в подбрюшье, был устроен специальный шлюз. Этакая, едва-едва выступающая штуковина, вроде сумки у мамы-кенгуру.

Впрочем, сомневаюсь, что обычные обитатели этого места часто покидали судно именно на этом суденышке. Думается мне, и через летную палубу наряженные в парадные мундиры господа офицеры брезговали перемещаться. Там же эти... чумазые техники и воняющие потом пилоты истребителей эскорта...

В момент объявленной капитаном судна эвакуации вагончик транспортера как раз стоял на пороге. Точно под бронированной плитой, которая должна была отсечь командный  центр эскадры – а ничем иным это великолепие и быть не могло – от избиваемого врагами корабля. И толи адъютанты слишком долго уговаривали своего адмирала поспешить с бегством, толи кто-то пожитки не успел сложить, только разгерметизацию и, соответственно срабатывание режима автономности, все они застали еще здесь.

Многотонная створка обратила хрупкий транспортер в груду бесполезного металла, но свою функцию выполнить не смогла. Двадцатисантиметровой щели оказалось достаточно, чтоб весь воздух из секции вылетел за считанные секунды.

Ни один из офицеров, во всяком случае, тех, кого не вынесло в космос, и не подумал одеть скафандр. Больше того! Восемь человек десантников, кода-то стороживших покой высших командиров эскадры, тоже были без защитной оболочки. Всего двое – больше под завалами нижнего ангара мне найти не удалось – оказались обряженными в какие-то военные, явно бронированные скафы, но без шлемов. Печальная картина...

 Но огорчался я совсем не долго. Да чего уж там! Если не обращать внимания на то и дело попадавшихся в лучи софитов «Тути» мертвяков, я был счастлив. Входил, размышляя о том, что вполне удовлетворюсь небольшой каморкой, где мог бы хранить не предназначенные для глаз... или чего там у него теперь вместо них... Колобка. А получил целый сектор! Да не простой, а золотой!

Автономность подразумевает свою собственную систему жизнеобеспечения. И вряд ли запасы кислорода в баках слишком уменьшились за прошедшие сто лет. Автоматика часто куда умнее людей, и после сигнала о разгерметизации перекрыла подачу дыхательной смеси. Иначе на месте стилизованных под гирлянды цветов вентиляционных решеток я нашел бы здоровенные сосульки замерзших газов.